Текст книги "Великолепное занятие (СИ)"

Автор книги: Роман Хаер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Поначалу сработали стереотипы сознания – больше всего джипрыжков я совершал из нашего старенького офиса, где мы с приятелями-предпринимателями в незапамятные времена занимались простым и понятным частным бизнесом (эх, не ценил я тогда свободу…). Конечной точкой джипрыжка на девяносто девять процентов в то время являлась поляна в кошачьем лесу неподалеку от Вихрь-города. Первые самостоятельные (без использования Гашек-камеры) перемещения между мирами у меня получались по тому же маршруту.

По-счастью, мое первое возвращение на Землю произошло в пустующий офис. Немного понастольгоровав о светлом и беззаботном прошлом в пыльном и заброшенном помещении, которое раньше считалось великолепной комнатой отдыха великой частной лавочки, я развил бурную деятельность. Недостатка в финансах я не испытывал, поэтому первым делом снова снял наш бывший офис – на этот раз без участия приятелей-предпринимателей, как частное лицо. После, переоборудовав помещение по последнему слову техники, устроил из обычного офиса что-то вроде маленькой, но удаленькой крепости. Забронировал весь периметр стен, пол и потолок, одну только входную дверь сделал как в каком-нибудь звездолете. Внутри установил пару телепортов – один к себе домой, второй в кабинет Рудольфа Ивановича. Техники тоже установил вагон и маленькую тележку – но в основном ничего так ни разу использовано и не было, и это место осталось простым перевалочным пунктом.

Доступ в это супер-пупер засекреченное место кроме меня и Руди имели еще Саня и Дима, господа приятели-предприниматели. Но если мы с шефом знали, где конкретно находится секретная база и для чего именно она используется, то мои одноклассники обладали, так скажем, немного обрывочными сведениями, и попадали туда исключительно через телепорт из кабинета Рудольфа Ивановича. Саня со мной как-то поделился тем, что ему известны координаты этого засекреченного места (в очередной раз выпив лишнего) – естественно, оно оказалось глубоко под землей, в случайно обнаруженной секретными диггерами комнате, находящейся под заброшенными старинными линиями московского Метрополитена, в пластах оставшихся чуть ли не от Ивана Грозного. Я не стал разубеждать в этом друга, тем более он находился в таком общефизическом состоянии, что это было невозможно. Сразу после тайного признания Саня сплясал для меня лично матросский танец, потом мы с ним дружески обнялись, и больше никогда эту тему не поднимали.

Вы в жизни не догадаетесь, чем оказалось самое используемое оборудование в моей тайной крепости – я расположил на месте старенького диванчика огромного офисно-кожаного красавца, которого даже диваном назвать боязно – это был скорее граф, а то и вовсе диванный король! Впрочем, несмотря на свое великолепие, я его использовал в том же ключе, что и полуразвалившийся древний предмет, место которого занимал новоиспеченный аристократ – примитивно отсыпался на нем в рабочее время, когда выдавалась свободная минутка. Пару раз меня заставали там спящим приятели-предприниматели, и в их глазах (записи потом просматривал – все происходящее в моем офисе четко фиксируется) я видел смутное узнавание. Но меня они будить (как впрочем, и раньше) не решались, так что лишних вопросов о местонахождении перевалочного пункта задано так и не было, чему я очень рад – лишний раз врать друзьям совсем не хочется.

В дальнейшем все мои возвращения на Землю происходили исключительно в это секретное место – в другие точки родной планеты попадать я так и не научился. Зато в мир Ворк я мог отправиться из любого места мира без всякой джикамеры, так что по поводу «сдать в поликлинику для опытов» Руди, как всегда, загнул – очень трудно меня теперь где-нибудь удержать без моего на то желания. Первое время я, правда, всегда финишировал на поляне в кошачьем лесу, и для попадания в нужное место в мире Ворк приходилось использовать джикамеру, правда, травить себя джитези мне стало без надобности. Госпожа Фа продолжала периодически забирать меня в свою туманную сферу и учить пользоваться новыми умениями – и примерно через полгода я понял, как надо задавать места прибытия. Полубогиня от меня не отставала, и вскоре я научился попадать в нужные места без возвращения на Землю, ненадолго как бы «застывая» между двумя мирами. Огромный мир Ворк стал для меня маленьким и легкодоступным – путешествие с одного края мира на другой занимало долю секунды, как будто у меня всегда с собой находился неведомый земной науке телепорт, не обращающий внимания на расстояние между точками перемещений. Причем, если я имел намерение попасть в место, где мне грозила какая-то опасность (ради эксперимента, под присмотром своего куратора, я пробовал перенестись в глубины моря или в раскаленные недра), то прорезалось что-то вроде инстинкта самосохранения, по ощущениям немного схожего с тем, что не позволяет человеку сделать шаг в пропасть. Так же инстинктивно я избегал опасных мест на поверхности и совершенно непроизвольно корректировал конечную точку маршрута, если по какой-то причине невозможно было перенестись туда, куда я хотел (например, в том месте находилось живое существо).

Все, что находилось в моей теплоэнергетической оболочке, я мог перемещать вместе с собой, причем вскоре научился делать это по собственному желанию, то есть мог перенести, а мог и оставить там, где лежало. С живыми объектами госпожа Фа мне порекомендовала не экспериментировать, во избежание непроизвольных повреждений объектов эксперимента, не защищенных моими инстинктами, действующими независимо от сознания.

– Раньше, до того как вы на Земле стали использовать силовые поля, водитель во время дорожно-транспортного происшествия непроизвольно выводил себя из-под удара, инстинктивно дергая руль, – объясняла мне полубогиня свое предостережение. – И, бывало, подставлял под удар человека, которого ценил больше своей жизни. При пространственных прыжках ты, как неопытный водитель, себя инстинктивно спасешь всегда – но вот транспортируемого можешь здорово повредить, как на месте финиша, так и в междумирье.

Советы госпожи Фа я всегда воспринимал как приказ непосредственного начальства (обидится еще, год со мной разговаривать не будет, а я же скучаю), и никого никогда никуда не телепортировал.

Параллельно с этим я учился управлять своим ведовством. Отвести глаза для меня стало настолько плевым делом, что я даже забыл, как это делается, вроде того, как никогда не думаешь о движении левой икроножной мышцы, если возникнет желание куда-нибудь пойти. В пределах примерно метров пятидесяти я мог, при желании, оставаться абсолютно никем не замеченным – кстати, это здорово помогало мне при телепорте в мире Ворк. Во-первых, мои внезапные появления никого не удивляли (вся считали, что я просто перестал отводить глаза), во-вторых, я мог на месте финиша мгновенно отвести всем глаза и меня просто не замечали, максимум – особо чувствительным индивидуумам на мгновение казалось, что им что-то почудилось.

Второй момент – я начал интуитивно понимать, что сотворила с общественным сознанием госпожа Фа, и даже при нужде усиливать этот эффект. Впрочем, единственное существо, сознание которого в отношении меня приходилось постоянно корректировать – это моя верная правая рука в мире Ворк, гоблинка Лия. Очень уж живой ум был у маленькой аристократки, и мне постоянно приходилось пользоваться при общении с моей верной помощницей всеми своими умениями и возможностями. Впрочем, теперь Лия относилась к этому больше как к игре, и где-то в глубине души считала меня духом, непонятно с какой целью общающимся с простыми ребятами. Я ее в этом не разубеждал, тем более что это никак не отразилось на нашем общении, и нахальная маленькая интриганка наотрез отказывалась западать передо мной в глубоком пардоне. Хотя иногда я очень завидовал ее уверенности в правильности моих решений, ибо сам ничего подобного не испытывал, постоянно пребывая в состоянии неуверенности в завтрашнем дне.

Остальные местные разумные двуногие существа, с кем я контактировал в мире Ворк, считали меня либо принадлежащим к своей фракции, либо в той или иной степени склонялись к точке зрения Лии, хотя к уровню понимания куколки-вампирчика никто и близко не подошел. Коты мира Ворк знали обо мне все, но по вполне понятным причинам ни с кем этим не делились – своих эти пушистые рыцари никогда не предают, а меня благодаря моему другу Рыжику хвостатые ведуны считали чем-то вроде Вожака. И вообще – гораздо спокойнее в мире Ворк относятся к близости могущественных сущностей. Это вроде как в древней Греции – никого особо не удивляло то, что сын верховного божества Зевса, простой герой Геракл, бегает рядом со всеми и занимается своими обыденными подвигами.

Для контингента с Земли я был непосредственным начальником, и моими легендами прикрытия никто особо не заморачивался. Если вдруг возникали лишние вопросы – Руди меня мгновенно прикрывал своей службой внутренней безопасности, тоже начинающей проявлять интерес к интересующимся, и ненужное любопытство тут же ненавязчиво угасало. Для студентов я вообще был полуфантастической фигурой, и про меня рассказывали такие истории, по сравнению с которыми реальность меркла. Так что ситуация в общем и целом держалась под контролем.

Единственный диссонанс вносила в общую картину моя дочь, не скрывающая родства с собственным отцом, и бедного ребенка специально приходилось инструктировать. Впрочем, Арина тоже была далеко не так простодушна, какой казалась на первый взгляд, и вскоре моя девочка нашла собственный способ избавляться от назойливого любопытства, да столь действенный, что ребенка старались особо не дергать – при лишних вопросах, касающихся меня, ангелочек превращался в демона. Излишне любопытный индивидуум, не взирая на свой вес, рост и умения, мог оказаться больно бит мастером земных боевых искусств, называемой Лерой-Ягуарой своей лучшей ученицей, которая являлась, плюс к этому, одним из самых талантливых старшекурсников факультета Магии Стихий.

Вот таким вот образом и происходила моя жизнь – я обучал студентов, при этом сам часто являясь прилежным учеником. Госпожа Фа со мной особо не церемонилась, и могла в любой момент (даже во время лекции) выдернуть меня в свою туманную полусферу. Впрочем, вертела полубогиня этим миром как хотела, и на эти моменты никто так ни разу лишнего внимания и не обратил. Причем происходило это по вполне естественным причинам – студентам казалось, что меня вызвали на совещание, и у них образовалась свободная пара; местные считали, что моего присутствия потребовали безотлагательные дела, я вынужденно отвел глаза и ушел, ну и так далее – все происходило очень естественно. Впрочем, если я находился на Земле, полубогиня сделать ничего не могла и первое время проявляла недовольство задержками – терпение ну никак не входило в ее обширный круг достоинств. Но вскоре она вышла из положения – если я находился дома и псевдо-старушка желала меня лицезреть, то я начинал чувствовать некий «зов», иначе я и объяснить-то не могу. Что-то вроде резкого голода, и при этом четкого понимания – надо сделать то и то, чтобы голод прошел. Вот и в этот раз услышав зов мира Ворк, не теряя ни секунды (шутка над Руди не в счет), я поспешил по вызову.

В туманной полусфере полубогини, которую жители мира Ворк называли госпожа Фа, появился слегка ошарашенный джисталкер.

– Хватит бездельничать, – сказала старушка-гоблинка вместо приветствия.

– А что… – хотел спросить человек.

– Некогда мне, – прервала его полубогиня, щелкнула пальцами, и через секунду ошарашенный джисталкер стоял на мягкой травке во дворе Института.

– Господин Губернатор! Вы-то как раз и нужны! Только тебя, Тим, и ждем! – тут же послышались возгласы со всех сторон, и к джисталкеру устремились соратники, сослуживцы и просители.

– Тут я уже, тут… – пробормотал человек и через полминуты уже шел к зданию Института, окруженный шумящей толпой, на ходу решая тысячу самых разных, как крупных, так и мелких, вопросов.

Работа 5. Лабораторная

Теория – мама,

Практик – папа.

(лаблататорная поговорка)

Навалившиеся дела, которые решались в основном на бегу, не давали сосредоточиться – поэтому я сразу не понял, с какого перепугу госпоже Фа потребовалось мое присутствие в мире Ворк. Надо сказать, несмотря на мое несколько сумбурное объяснение, полубогиня вовсе не обладала необоснованной капризностью – бывало ее требование, недавно казавшееся мне полностью лишенным всякого смысла, по истечении определенного времени я уже признавал за фактически единственно возможное решение. В тот раз видимый наплыв посетителей я разгреб минут за пятнадцать, переадресовав большую часть вопросов на своих разнообразных замов и помощников. Основную массу дел скопом свалил на Лию, пробегавшую неподалеку, и окружавшие меня поначалу просители как космическая пыль оказались перехвачены более массивным объектом (несмотря на малюсенькие размеры) и вскоре устремились за маленькой аристократкой по новой траектории. Застыв в гордом одиночестве во дворе у помпезного институтского крыльца, украшенного массивной декоративной баллистой, я пробормотал:

– И зачем было так торопиться? – и тут же услышал довольный возглас за спиной:

– Вот ты где! Пойдем быстрее!

Обернувшись, я увидел тролля Васиза, смотревшего на меня с плотоядной ухмылкой и лыбящегося во все клыки. На тролле, в прошлой жизни (оставшейся на материке) элегантном аристократе и изысканном боевом маге, был натянут прямо на голое тело прожженный в десятке мест синий лабораторный халат. Сапоги Васиз носил теперь исключительно в торжественных случаях, при этом ужасно нервничая из-за постоянно снующих повсюду котов – впрочем, найденный им выход из ситуации указывал на широту мышления тролля – отныне он ходил исключительно босиком, благо островной климат это позволял.

– Апик уперся и без тебя отказывается давать добро на начало эксперимента! Бежим! – скороговоркой выкрикнул тролль, развернулся и побежал по песчаной дорожке вдоль институтской стены, в твердой уверенности, что я последую за ним.

Надо сказать, уверенность его была вполне обоснованной, потому что я тут же рванул следом, думая о том, что полубогиня выдернула меня с Земли вовсе не зря.

Тролль Васиз, могучий маг Стихий, фактически самый сильный стихийник среди всех моих знакомых из числа обеих фракций, оказался никудышным преподавателем. Впрочем, этот термин к нему не подходил – он был просто никакой учитель, то есть совсем никакой, абсолютно и беззаговорочно. К примеру, ему ничего не стоило подраться с каким-нибудь студентом, хотя надо отдать ему должное – свою могучую магию он в этом случае не применял. Манера общения тролля тоже была далека от профессорско-преподавательской – постоянные подначки и вечное глумление над собеседником мало располагает к ученическому уважению. При этом Васиз искренне считал обучение других ненужным и бесполезным занятием, – вот и какой получится из такого индивидуума учитель, спрашивается? Правильно – никакой.

Первые полгода я носился с троллем как со списанной торбой. Не как с писанной, которую отпускать из рук не хочется из-за ее неземной красоты, а именно как со списанной – вроде и выкинуть жалко (хорошая же вроде еще вещица), и пристроить совершенно некуда. Потом мы начали организовывать научную часть – и оказалось, что Васиз практически прирожденный экспериментатор. Как только речь начинала идти о новой магии – тролля как будто подменяли. Вечное ерничанье куда-то сразу девалось, и Васиз с головой уходил в сложные эксперименты, которые он проделывал безукоризненно – мало того, часто кроме него их никто бы и не смог исполнить, примитивно не хватило бы магической силы.

Представители противоположной фракции для тролля раньше как бы не существовали. Вернее пару раз он их замечал – но исключительно с целью затеять бузу. Поняв, что ребята в СВЗ шутить не намерены, и добираться до Института из порта Тот очень долго и нудно, Васиз стал принципиально в упор не замечать представителей Этой Стороны. Так продолжалось до тех пор, пока я его не отдал простым лаборантом в подчинение профессору Апику, который постоянно жаловался мне на отсутствие достойных кадров в его научной лаборатории. Васиз жутко обиделся, пообещал все тут бросить и уехать на родину – но ради любопытства заглянул во владения Апика. Вскоре после этого началось восхождение новой научной звезды Института. Сейчас работы и открытия тролля Васиза известны всему миру Ворк, и даже на Этой Стороне его почитают практически наравне с самим Апиком.

Первое время элегантный тролль очень внимательно следил за своим внешним видом, но фактически каждый его научный эксперимент оказался губителен для любой одежды – тролль работал, естественно, в направлении боевой магии, мало того – избрал самое сложное и до него почти неисследованное направление – соприкосновение Магии Стихий и Огненной Магии. Побочными не боевыми работами тролль тоже не брезговал – одной из последних его разработок на стыке двух наук были дирижабельные двигатели. Стандартные механизмы, используемые Той Стороной на обычных рейсовых дирижаблях, практически не работали над большими водными массивами из-за компенсирующего воздействия противоположной водной магии на капризную огненную составляющую механизма – с двигателями, которые разрабатывал Васиз таких проблем не имелось.

Поначалу Апик недоверчиво отнесся к Васизу, в душе считая всех представителей Той стороны необразованным зверьем, но вскоре профессор в корне переменил мнение о своем первом практике-экспериментаторе, и буквально через пару лет самый известный в мире Ворк полугном-полуэльф уже не разделял в науке себя и своего верного соратника-тролля. При этом уважаемый профессор с успехом и удовольствием читал лекции старшекурсникам, и в основном занимался теорией – практика и соответственно сама лаборатория оказалась в полном и безраздельном владении тролля, который по-прежнему терпеть не мог никого из студентов (разве что Арина как-то нашла с ним общий язык, ну дочь она такая – всюду пролезет, да еще и отцом прикроется без зазрения совести).

Признаюсь – сильные мира сего поначалу достаточно скептически отнеслись к самой идее создания Магического Института. Целесообразности обучения совместно обеих Сторон в одном месте никто не видел, соответственно, всяческие ханы, правители и прочие высшие руководители не спешили направить на Остров серьезные силы, которые нам были нужны для замены дорогостоящего контингента в скафандрах, выполняющего тут роль полиции, армии и частной охраны в одном лице. Ситуация в корне изменилась, когда с Острова в мир хлынули изобретения, буквально за пару лет проникшие во многие сферы, как бытовые так и военные. По моим данным Та и Эта Стороны первое время даже всерьез просчитывали возможность взять под контроль ценный научный ресурс, но наличие собственной силы Института в лице ребят в СВЗ, а так же жутко опасное соседство Жерла и возможность нападения орды демонов требовало присутствия на Острове крупных воинских формирований, что привело бы к нарушению баланса противостояния Сторон. Это заставило разумное начальство отказаться от агрессивно-милитаристских планов.

Кстати, без сомнения слияние в одной ученой каше лучших мозгов противоположных фракций, которые раньше варились в отдельных научных котлах, послужило серьезным подспорьем в рывке научно-магического прогресса. Работа ИскИна, просчитывающего новые теории, тоже невероятно ускорило развитие ученой мысли. Но главной движущей силой прогресса на Острове оказалось соседство Жерла, хоть мы на это поначалу и не рассчитывали.

Обычно Жерло выплевывало небольшие диверсионные отряды рогатых инфернальных тварей, спокойно вылавливаемых дежурным блок-постом СВЗшиков, но с периодичностью раз в три-четыре месяца оно пропускало в мир Ворк огромное нашествие, целую захватническую орду, в которую входили могучие магические танки-механизмы. В свое время первый такой Прорыв, как мы все сокращенно называли это практически стихийное бедствие, чуть на смел все наши силы на Острове, едва не погубив в зародыше саму идею Магического Института. Да и сейчас, когда мы уже собрали о Прорыве огромное количество информации, огненные демоны из другого мира умудряются периодически подбрасывать пренеприятнейшие сюрпризы.

После напряженных боев, сопровождающих каждый Прорыв, поле боя вокруг Жерла буквально усеяно обломками магических машин и механизмов другого мира, достаточно неустойчивых в мире Ворк и подверженных быстрой деструктуризации во враждебном окружении. В обширной базе данных джисталкерского комитета таких веществ, соединений и конструкций до сего момента вообще не значилось. Была даже разок предпринята неосторожная и несанкционированная мной попытка пронести на Землю один такой (по счастью чрезвычайно маленький) обломок, закончившаяся трагически – мгновенная деструктуризация предмета на нашей планете была сравнима с взрывом небольшого количества антивещества, благо произошло это событие глубокой ночью, и человеческих жертв было немного (погиб один человек). Правда верхушку небоскреба, где располагалась фирма "Гном-Инст", срезало как ножом и пришлось все заново отстраивать. Муниципалитету Москвы было заплачено огромное количество штрафов, мы выступили ответчиками в нескончаемых судебных процессах и проиграли такое количество исков, что несанкционированному экспериментатору просто чрезвычайно повезло в том, что он пал смертью храбрых – фирма спустила дело на тормозах и семье погибшего была выплачена полная страховка. Останься нарушитель жив (есть мнение, что он был примитивный бизнес-шпион), – стал бы он вполне заслуженно козлом отпущения, навсегда бы лишился лицензии и, скорее всего, получил бы приличный тюремный срок. Благо, это было на заре существования Института, деньги тогда лились рекой, и неприятное трагическое событие даже принесло дивиденды из-за широкого освещения в прессе.

После этого случая все высокотехнологичные скафандры срочно перенастроили, исключив возможность возвращения на Землю с несанкционированным грузом, впрочем, идиотов-самоубийц среди СВЗшников больше не нашлось, и все работы-исследования с обломками механизмов из Жерла отныне производились только в мире Ворк.

А надо сказать, сюрпризов было преподнесено магической науке немало. Самое главное – огненная магия демонов, выглядевшая со стороны стандартным огнеплетением, на самом деле не являлась таковой. Технологическая составляющая демонических веществ, изучаемых в научных лабораториях Института, оказалась более серьезной, хотя и магического там имелась достаточно весомая доля. Не так давно произошел прорыв, опять-таки в основном благодаря троллю Васизу, и сейчас в институтских мастерских полным ходом шла сборка принципиально нового дирижабля (причем сразу в количестве двух экземпляров), путешествия на котором возможны и над огромными водными массами. Надо ли говорить, как этому радовались все местные преподаватели, у каждого из которых четыре месяца в году уходило только на дорогу домой и обратно? Дирижабль для Той Стороны исполняли в стандартном корпусе рейсовых правительственных цеппелинов, а летучий корабль, предназначенный для Этой Стороны, приходилось строить более универсальным, так как дирижабельных башен у людской фракции не имелось.

Не так давно мне в голову пришла интересная идея, и я поставил перед Апиком определенную задачу. Профессор поворчал для порядка, и углубился на пару недель в свои теоретические изыски, после чего выложил Васизу готовый алгоритм выполнения проекта. Тролль с головой окунулся в эксперименты, сразу ставшие знаменитыми на весь Институт и затмившие все прошлые достижения в плане разрушительности – пожары, дотла сжирающие одноэтажную Погорелую лабораторию (так называли владения тролля институтские шутники), запылали постоянно. Впрочем, в мире Ворк сложностей с постройкой магических сооружений не возникало никогда – после каждой мини-катастрофы на месте рукотворного бедствия появлялся вечно ворчащий гоблин Хоб, главный институтский строитель, а по совместительству могучий маг Тверди, с которым мы познакомились, когда я впервые в жизни покупал билет на рейсовый дирижабль. Вскоре лаборатория Васиза стояла как новенькая, Хоб уносился по своим вечным строительно-магическим делам, а тролль начинал подготавливать свежеиспеченное здание к следующему по счету разрушению.

– Добил-таки я ваши с Апиком мыслишки до практического воплощения, – прокричал мне тролль на бегу.

– Сейчас, небось, пол-института снесет, – улыбнулся я, едва успевая за спешащим практическим гением.

– Да не должно, – как-то даже разочарованно ответил Васиз. – Я большего, если уж честно, ожидал.

– Вот, наконец-то! – встретил нас недовольным возгласом профессор Апик, впрочем тут же перешел к делу и его голос моментально подобрел: – Полюбуйтесь коллеги, подготовкой сам занимался! Если дело доверять моему уважаемому коллеге-троллю, то с гарантией можно было бы утверждать, что начало эксперимента пройдет уже без вас, Губернатор.

– Так нет же никаких гарантий в чистоте опыта и правильном конечном результате, – тут же в полемику с теоретиком вступил практик. – Лучше произвести эксперимент, поправить начальные условия, отработать все окончательно, а только потом уже предоставить результат заказчику.

– Дай вам волю, коллега, будете всю жизнь один и тот же опыт под идеальные условия подгонять, – усмехнулся профессор, но чувствовалось, что он хоть и номинально осуждает тролля, но в душе целиком и полностью на его стороне.

– Ну, не всю же жизнь, конечно, это ты слегка преувеличиваешь… – ехидно протянул Васиз.

– Я пришел сюда за вашей словесной пикировкой наблюдать? – не менее ехидно прервал я тролля. – Или мне покажут чего-нибудь более конкретное?

После этого Апик и Васиз понимающе переглянулись, и вместе устремились к каменному постаменту посредине большого двора, покрытого брусчаткой и окруженного одноэтажными научными лабораториями.

Кинетическое и пороховое оружие в мире Ворк популярности не имело. Доспехи, обработанные магией Тверди, несколько часов после обработки без проблем выдержали бы пулю, выпущенную из любого ручного огнестрельного оружия времен Второй Мировой. Пули из крупнокалиберного пулемета, пожалуй, пробили бы подобные доспехи, но уровня развития технологий, способных создать такие стволы, в мире Ворк естественно достигнуто не было. А против боевой связки, эдакого магического танка, и современное кинетическое оружие пасовало, не говоря уже про древнее пороховое. Боевой народ выходил из положения, работая с арбалетными болтами, стрелами и дротиками, накладывая на них пробивающие плетения магии Стихий, нивелирующие защитную магию – и далее главную роль в бою играли умения воина и талант кузнеца, сковавшего броню и меч. Но накладывание плетений тоже имело свои ограничения, в основном на размер и вес снаряда, так что пули выпадали из магической гонки вооружений. Да и боевые маги сами по себе являлись неплохим дальнобойным и скорострельным оружием – поэтому местная военная мысль не пошла по пути развития ручного огнестрела.

Демонические танки, стреляющие огромными огнешарами, поразили местных магов. Такого уровня убойности огненных заклинаний могли, по мнению Апика, достичь только полубоги или великие маги древности. Самый сильный огненный маг на моей памяти (это была вечная любовь профессора, взрывоопасная и темпераментная боевой маг Огня по имени Ама) создавала огнешары раза в три меньше по размерам и минимум в десять раз слабее по эффективности наносимых повреждений. Как я уже упоминал, демоническая магия не совсем совпадала с местной, и вскоре ее окрестили "магией Плазмы", на самом деле стоящую на стыке стихийной и огненной науки.

Первым небольшой плазмошар соорудил опять же тролль Васиз, руководствуясь теорией Апика, обработанной расчетами ИскИна. Углубляться в дебри магической науки не буду, скажу только, что тут были совмещены материалы, технологии и обычная магия мира Ворк. Далее процесс разработки этого направления стал приоритетным, и вскоре тролль соорудил (предварительно спалив десяток лабораторий) огромный плазмошар, превышающий размерами снаряды демонических танков. Затем все его труды были направлены на реконструкцию дирижабельных двигателей и смены огнешаров, работающих в механизме, своими плазменными собратьями.

Моя же мысль была направлена на то, чтобы заменить ранцевых бластерщиков местным аналогом, ибо без артиллерийской поддержки силами мира Ворк справится с серьезным Прорывом было практически нереально. Плазмошары Васиза идеально подходили на роль местного аналога артиллерийских снарядов и бластерных зарядов, а вот как их метать – никто не представлял. Любой порох детонировал от близкого нахождения как огнешара так и плазмошара, причем чем мощнее был магический заряд, тем на большем расстоянии самовозгорался местный порох. Все земные взрывчатые вещества были и вовсе нестабильны в мире Ворк, да и ничего бы обычный порох не решил.

Поначалу проблема не казалась серьезной, и мы даже приступили к постройке большого стального самострела, из которого и предполагали стрелять бомбами с закованными внутри зернами плазмошаров. Вскоре пришлось от этой мысли отказаться, и недостроенный самострел украсил помпезное крыльцо главного входа Института. Проблема оказалась банальной донельзя – активировать достаточно большой плазмошар мог только сам его создатель или равный по силе маг, то есть тролль, профессор и еще пара ребят их уровня, а эти парни оказаться на месте приземления бомб ну никак не могли. При этом сам плазмошар после активации не обладал никакой инерцией, и прикрепить его к чему-либо инерционному не представлялось возможным – при любом соприкосновении с твердой поверхностью снаряд взрывался.

Тут мне пришла в голову одна идея, я высказал ее Апику, после чего они с троллем затеяли эксперимент, на который меня сейчас и пригласили.

На постаменте посреди двора лабораторного двора, где обычно происходили особо опасные магические опыты, лежал небольшой зародыш плазмошара, формой и размером напоминающий горошину. От него шла тоненькая дорожка, которая состояла из совсем маленьких зерен плазмошариков, каждый размером с мелкую песчинку. Тролль встал у постамента, джисталкер и профессор отошли на десяток шагов и стали наблюдать за экспериментом. Синекожий лаборант в прожженном во многих местах халате щелкнул пальцами над краем дорожки и издал глухой звук – одна песчинка вспыхнула, превратившись в микроскопический плазмошар, и тут же самопроизвольно зажгла следующую. По дорожке из зерен-песчинок быстро пробежал веселый огонек, и через секунду горошина зародыша полыхнула красным, раздалась до размеров футбольного мяча полноценным плазмошаром, потом грохнул взрыв – и на халате тролля появилась пара новых дыр. Магический порох был изобретен.