Текст книги "Изменение (СИ)"

Автор книги: Роман Гриб

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

Обратно Джанах собрался тоже, как в кино. Прямо вокруг нас с Рамаданом. И мы спокойно продолжили полёт. По дороге летающий автомобиль рассказывал, как он своими руками распиливал новенький фольксваген на кусочки и составлял чертежи, как соединить получившиеся части таким образом, чтобы они одновременно легко складывались и в транспортное средство, и в гуманоидное тело.

Где-то через полчаса полёта мы прибыли к месту назначения. Разумеется, первым делом Рамадан направил транспорт к своему родственнику. Его жилище располагалось не то, что не на окраине, а почти что в центре поселения. Сама Пальмира выглядела… Едва ли оптимистичнее тех развалин, где жили гоблины под иллюзией. Только безо всяких иллюзий. Печальное зрелище – и без того небогатый городок с двух-трёхэтажной застройкой был изрядно потрёпан войной. Окна почти все без стёкол, всё цвета пустыни, штукатурка на многих домах облезла. Ржавые и битые во многих местах автомобили. Многие дома заброшены – немало народа сбежало из этих мест. И правильно сделали, наверное…

– Нет, ты что, конечно же, тут есть люди. – когда мы вышли из машины, я спросил у проводника, не все ли оставшиеся в городке-деревне полукровки и джинны, и он добродушно ответил. – Людей тут большинство.

– Просто в наших местах магические существа как бы… Скрытно живут. – высказал я свои мысли.

– Значит, они слабые. – логично рассудил Рамадан. – Ваши почему прячутся?

– Ну, типа чтобы к ним не лезли лишний раз. – как сам понимал, так и ответил. – Ксенофобов разных хватает.

– Ну точно слабые. – усмехнулся Джанах и со скрипом трансформировался в гуманоида двух с половиной метров роста. – Сюда несколько лет назад боевики заходили, планировали «нечисть» перебить. Хорошо же они тогда получили! Уцелевшие потом вокруг по руинам бродили, от злости и бессилия древние развалины доламывали. Но многие мирняки предпочли сбежать, конечно.

– И что, прям все вокруг знают, что тут джинны живут? – поразился я.

– Да нет конечно. Это ведь надо ходить и каждому рассказывать, а потом ещё и доказывать, что чудовища из сказок реальные. – этот мой вопрос изрядно повеселил полукровок. – Но и скрывать мы не скрываем. Кому надо – поверят, кому не надо, те отмахнутся… Хасан, открывай! – Рамадан постучал в дверь дома, возле которого мы приземлились.

Держу пари, войти мы могли и безо всякого стука – на дверях не было никаких заклинаний, а их хлипкий вид заставлял подумать, что преграду можно было с одного пинка высадить. Думаю, этот стук было чем-то типа правил хорошего тона.

– Чего шумишь, колючка верблюжья? – хозяин дома высунулся из окна, отодвинув занавешивающий проём грязный ковер, и моментально произвёл на меня впечатление.

Это точно был не человек, ни на одну долю процента. Чистокровный джинн. Нет, внешность у него была не примечательная. Обычный араб в огромной, раза в два большей, чем надо, белой футболке, просто широкоплечий и высокий, рыжебородый, и рыжеволосый. Но магическая сила, что исходила от него, давила. От одного его взгляда становилось жарко. Даже пришлось напрячь волю, чтобы ослабить это влияние. Но демоном он точно не был – чувство, которое те вызывают, это скорее чувство острой опасности. А от Хасана просто исходило ощущение его могущества, силы.

– Двери, говорю, открывай. – совершенно не обиделся на колючку Рамадан. – Я тебе гостя привёл. А если повезёт, то и покупателя.

– Турист? – Хасан взглянул на меня, затем тут же следом перевёл взгляд на Джанаха. – Хотя не, тогда бы раскладушка твоя тут не шастала. – и я вновь удостоился пристального взгляда от местного.

– А почему сразу нет? – возмутился вместо меня Рамадан. – Что, евромаги туристами не могут быть?

– Сто лет таких не видел. Всегда идут за чем-нибудь. – пальмирский джинн с прищуром уставился на мой меч, рукоять которого вновь торчала у меня из-за спины. – Нет бы просто прогуляться, посмотреть на остатки былого величия древних руин, как простые люди. Ладно, заходите.

С этими словами двери в его жилище распахнулись сами собой. Рамадан первым подал пример, заходя внутрь и жестом приглашая следовать за ним. Я вошёл следом за ним и обомлел, застыв на пороге от неожиданности. Даже получил в спину небольшой толчок от шедшего за мною трансформера, и без меня испытывавшего некоторые проблемы с протискиванием в небольшую человеческую дверь.

– Обувь не снимай. – это хозяин обратился лично ко мне. – Не люблю эту вонь.

А я стоял и пытался сообразить, о какой вони речь. Не, потом до меня дошло, что причина такого обращения в том, что Рамадан был в сандалях, а я в кроссовках, да еще и в демисезонных. Не подумал, что я из поздней осени в жаркую пустыню попаду, и сменку не захватил. Джанах, разумеется, был вовсе без обуви. Но сейчас я стоял и удивлялся. Снаружи внутреннего убранства не было видно – просто тёмный провал дверного проёма. Но стоило переступить порог, как перед глазами представал непривычный интерьер. Всё вокруг было застелено коврами с длинным мягким ворсом. А также завешано, и даже потолок, кажется, был ими обит. Комната была гораздо больше размерами, чем весь дом снаружи. Метров десять высотой, размеры двадцать на двадцать. Половина комнаты завалена подушками и креслами-мешками. Из мебели – только столик, метр на два, с коротенькими ножками. Но высота ножек не имела никакого значения – он парил в воздухе на высоте около метра. Примерно в пяти метрах от пола, прямо в воздухе, висели и пылали многочисленные клубы яркого белого пламени, хаотично разбросанные по комнате.

Поправив ковёр, который служил оконной занавеской, Хасан расправил плечи и, зевнув и потянувшись, принялся увеличиваться и темнеть. Через несколько секунд вместо человека перед нами предстало совсем иное существо. Два с половиной метра ростом – понятно теперь, зачем ему была нужна столько огромная одежда. Чёрная кожа, причём именно чёрная, а не тёмно-коричневая, как у негров. Ещё, опять же в отличие от африканцев и прочих смуглых человеческих рас, черными были и ладони, и ступни. Пышная кудрявая шевелюра насыщенно-красного цвета и такого же цвета борода, без усов. Глаза с красными белками и белыми радужками. На пальцах рук и ног ногти были узкими и толстыми, отчего скорее напоминали когти. В отечественных источниках утверждается, что это боевая форма ифритов. На деле же она была просто – истинной. Человеческая форма тоже истинная, они ведь из людей создавались когда-то. Это типа как с оборотнями. Но обычный человеческий расизм заставляет джиннов считать, что они лучше людей, а потому и пребывать постоянно в облике человека – западло. Почему же тогда они к людям в истинном облике не являются, если даже полукровки считают, что настоящий джинн не должен прятаться? А потому что этикет. Традиция вежливости, сложившаяся за многие века. Возможно даже, что ровно по той же самой причине, почему и наши гоблины гопотой прикидываются. Просто местным признаться в этом тоже – западло…

– Прошу к столу, дорогие гости. – джинн добродушно оскалился, являя нам белоснежные и при этом вполне человеческие зубы.

После чего взлетел и приземлился аккурат на гору подушек возле стола, где удобно улёгся на бок.

– Традиция. – с лёгкой улыбкой сказал мне Рамадан. – Гостеприимство.

Джанах уселся прямо на пол, скрестив железные ноги – подушки для него явно не имели смысла. Мне же с экскурсоводом… Не пришлось ничего делать, чтобы нагрести себе кучу под задницы. Подушки сами прилетели и уложились, как надо. Так что, забравшись на эту гору, мы оказались как раз на уровне стола. Рамадан так же, как и хозяин, улегся на бок. Я же предпочёл сесть, благо традиции этого, как оказалось, не запрещали.

На столе стояли вазы с разнообразными фруктами, несколько стеклянных кувшинов с разноцветным содержимым, и кальян. Хасан щёлкнул пальцами, и кальян исчез. Ещё один щелчок – и на столе возникли стаканы и новый кальян, но теперь из него торчало четыре шланга, а не один, как в предыдущем. Ещё один щелчок, и лежавший на столе табак сам взлетел, сам забился и сам, загоревшись, раскурился. Табак самый обычный, кальянный. Дыня-арбуз, и даже со штрихкодом и, что самое удивительное для меня – без никотина. Что слегка портило сказочную атмосферу и возвращало в привычный земной мир. Хотя тут же перебрасывала обратно картина того, как из авторобота вылетел синий призрак с белой бородой и шевелюрой, оставаясь ногами в металлоломе. Джанах, несмотря на то, что был бесплотен, весьма успешно схватил мундштук и принялся курить. Возможно, немало ему в этом помогало то, что он был призраком именно воздушного типа джиннов.

– Значит, говоришь, тебе в Выш-Хаифару нужно попасть? – застольная беседа прошла на легкой ноте и часто перескакивала то на обсуждение погоды, то на политическую обстановку в стране и прочую ерунду.

– Что, как всегда, везде есть свои лю… Джинны? – кажется, и этому хмырю сейчас от меня что-то понадобится.

– Конечно же да. – не стал отнекиваться Хасан. – Поэтому предлагаю сделать друг другу хорошо.

– Не, сформулируй по-другому, и не так неоднозначно. – такая туманная формулировка меня очень сильно не устраивала.

– Тьфу ты, содомита кусок. – чёрный джинн недовольно сплюнул прямо на ковер. Огнём. – Взаимовыгодное предложение у меня к тебе. Я тебя провожу к моему брату. У него отличное зеркало для перехода. Никто тебя не тронет по дороге. Обратно тоже выведу. Нужно всего-навсего передать свёрток в Выш-Хаифару, и забрать взамен нее другую посылку. За это тебе и фиников, и клубней насыпем. Сэкономишь и деньги, и время.

– А на той стороне, в Выш-Хаифаре, как найти адресата? – в целом, предложение было интересное. – И проблем на таможне не будет?

– Искать не надо, это пустяк. – отмахнулся Хасан. – Я тебе фотку с собой дам, по ней в зеркальном мире найдёшь выход. У нас с Мукрином договор, ничего не менять в комнате с зеркалом. Чтоб посланцы не путались.

– А чего тогда вам самим не заниматься этим? – удивился я. – Нет, понимаю, конечно, война и всё такое. Но можно ж просто сделать. Вышел в этой самой комнате, обменялись посылками и обратно, через тоже зеркало. Никуда не выходить, никому на глаза не попадаться.

– Потому что стражники явятся быстрее, чем я пятки из зеркала вытащу. – как очевидные вещи дураку, принялся объяснять базу хозяин дома. – Ты пойми. В страже ведь тоже джинны служат! Это работа их, чужаков чуять. Вот, учуют сразу.

– Значит, и меня сразу учуют? – что-то это как-то напрягать начало.

– Но ты-то человек. – на меня посмотрели уже как на совсем дурака. – С людьми в Хаифарах не воюют. Загнулись бы уже все давно, если б не курьеры.

– То есть двум мирам жизненно важен товарообмен, но они воюют? – странные они, конечно. – Из-за чего хоть конфликт? Стоит он того?

– Да вот из-за таких в основном всё началось. – Хасан кивнул на Джанаха.

– Но-но-но! – погрозил ему пальчиком призрак. – Не из-за этого, а из-за консерватизма и расизма. Понимаешь, парень, джинны долго живут, а расплата за это – низкая рождаемость. И тратить яйцеклетку на полукровку, видите ли, преступление! Короче, решили они, что воевать мирами, это лучше, чем если у них метисы будут по улицам шастать. Мол, стыдоба!

– А как тогда мариды на Землю попадают? – удивился я. – Если путь только через Хаифару.

– А никак, мой отец был одним из последних. И то, когда война началась, он в Хаифаре жил. Был выбор, на родину, в Выш-Хаифару, или в людской мир. Он выбрал людей. И ни дня не жалел! Хотя иногда скучал по родному оазису… Но скучал без сожаления!

– Так вот. – вновь вернул себе инициативу Хасан. – На людей в Хаифарах, конечно, смотрят с высока. Но трогать не трогают, если те первыми гадить не начинают.

– Хорошо. А скажи, уважаемый Хасан. А сколько вы обычно таким курьерам платите? – решил я уточнить, не собирается ли джинн очень сильно сэкономить с моей помощью. – Тем более, что в зазеркалье пройти не любой бомж с улицы способен.

– Нисколько. – не моргнув глазом ответил ифрит. – Да, ты прав, на эту роль приходится искать определённых людей, кто может шагнуть в зеркало. Но ты же по себе понимать должен, таким людям всегда требуется что-то помимо денег. Так что договариваемся, кому что нужно, на то и обмен. По-хорошему, мне б с тебя ещё доплату взять, за сопровождение. Но я первым предложил, так что слово уже сказано. Так что тебе только в зеркало зайти и выйти. Приключение на двадцать минут.

– На двадцать?

– Ну ладно, на полчаса. – закатил глаза Хасан. – Зеркальный путь-то не чета земному, считай, по прямой пройти. Тем более с твоим оружием.

– А что с моим оружием? – удивился я. Нет, не тому, что он мог распознать не только свойства, но даже и принадлежность. – В зазеркалье ведь магия не работает? Разве нет?

– Магия – не работает. – с какими-то нотками злорадства ответил Хасан. – А вот смерть – очень даже. Иначе бы охотники не могли убить своих жертв. Что, люди не знают, что пожирателя душ можно как минимум развеять?

Глава 16

– Наставник в целом не охотно на эту тему разговаривает. – покачал я головой.

– Ну да, ну да. – Хасан усмехнулся. Похоже, не один Рамадан был с ним знаком, но это уже переставало удивлять. – Ну, так что ответишь на моё предложение?

– Звучит заманчиво. – пару секунд поразмышляв, заодно потерев в задумчивости шею, я решил согласиться. – А если это какая-то подстава, то мой меч ты уже опознал. Верно?

– Вот за что люблю ваше падшее племя. – ифрит расхохотался, забавно выпуская кальянный дым изо рта, носа и, почему-то, ушей. – Из жизни в жизнь вы смелы, решительны и борзы, как стая голодных скорпионов.

На этой ноте мы пожали друг другу руки, и Хасан вновь щёлкнул пальцами. Из ниоткуда на столе возник свёрток размером меньше половины рюкзака. На ощупь, в серую плотную ткань была завёрнута небольшая тяжёлая шкатулка.

– Джанах, а где моя сумка? – отвлёкшись на события, я и забыл про свой багаж.

– Ой, точно. – спохватился призрак, после чего у трансформера, как у настоящего жука, поднялась крышка на спине. Затем полумарид выпустил из рук кальянный шланг и вынул из багажника мой вместительный рюкзак. – Я-то ещё думаю, что у меня там стукает при ходьбе, сердце, что ли, откуда-то решило вырасти? Держи.

– Сколько там тебе, говоришь, клубней нужно? – пока мы разбирались с багажом, Хасан откуда-то достал бумажку с ручкой и что-то на ней принялся писать.

– Четыре сотни фунтов. – я решил взять с запасом, а то вдруг какие-нибудь подгнившие будут и всё такое.

Ифрит задумчиво посмотрел на мой рюкзак, после чего вновь щёлкнул пальцами. Возле меня возник странный чемодан. Такой, на колёсиках и с выдвижной ручкой. Только ручка из стальной трубы, и само тело оковано толстыми железными полосами, и колёса усиленные.

– Потом вернёшь. – равнодушно произнёс Хасан и, поймав мой удивлённый взгляд, пояснил. – В зазеркалье магия не работает, помнишь? Твой рюкзак взорвётся, едва ты туда зайдёшь, всё сжатое пространство наружу поспешит выйти. Да и даже если бы этого не произошло, компенсатор откажет, и все твои сто шестьдесят килограмм клубней будут весить, сколько весят. А тебе ещё самого себя по осколкам таскать.

Мне не оставалось больше ничего, кроме как растерянно поблагодарить хозяина за предусмотрительность. Тот лишь рукой махнул – само собой, я был не первый, кто об этом ни разу не подумал, и чемодан этот специально для таких забывчивых изготовили.

Закончив писать, Хасан каким-то хитрым способом несколько раз свернул письмо так, чтобы оно не разворачивалось само, а затем плюнул своей огненной слюной на большой палец и приложил подушечку к бумаге, запечатывая стык краешков, словно сургучом. Бумага слегка задымилась, но не вспыхнула, а когда он убрал палец, на письме остался обугленный отпечаток подушечки, окруженный рисунком огня. А не, вру. Это был не рисунок. Каким-то хитрым образом огонь стал плоским, но сохранил подвижность. Словно Хасан умудрился нарисовать анимированную картинку. Пламя не обжигало и вообще не излучало ни тепла, ни света. И, что самое удивительное – оно не содержало в себе какой-то очевидной магии, но зато оно содержало в себе частицу жизненной силы. Словно этот огонь был живым.

– Нет, не научу. – произнёс Хасан, когда я поднял на него удивлённый взгляд. Похоже, это был самый часто задаваемый вопрос. – Как птица не сможет научить тебя летать, сколько бы ты её не просил.

В ответ я приложил ладонь к рукояти меча и выпустил крылья.

– Но учила тебя точно не птица. – поняв, что немножко промахнулся с метафорой, джинн решил выкрутиться, и, конечно же, попал в цель. – И вообще, живое пламя, оно для тех, кто сам истинно огненный. А ты ледяной. Живой лёд ты ещё сможешь сделать когда-нибудь, а огонь – точно нет, сколько бы не пытался.

В ответ я лишь равнодушно пожал плечами. «Живая неживая материя», это было то, о чём я даже не читал ничего, лишь слышал от наставника, и в базу изученного мною не входило. Эта огненная печать, что Хасан наложил на письмо, была типа живой. Поэтому она не погаснет, когда я её будут нести через зазеркалье. Сложная ли это магия? Офигеть какая! Это как высшая математика в сравнении с арифметикой начальных классов. Нужно ли мне, потенциальному магу смерти, вникать в это? Точно нет. Алан, лет через пять непрерывного обучения, возможно, освоит этот раздел. Мне действительно даже пытаться не стоит.

Посидев ещё немного, докурив кальян и добив угощение, мы отправились в дорогу.

– Рам, Джа, вы как? Тут подождёте, или дела есть? – обратился к гостям хозяин дома.

– Дел нет, но куда сходить – найдётся. – мой проводник поднялся на ноги. – Звякнешь потом, как возвращаться будете.

На этом мы расстались. Джанах вновь скрутился в автомобиль, и Рамадан, усевшись за руль, куда-то покатил.Хасан же, принявший человеческий облик, закрыв дверь, опять щёлкнул пальцами. Внутри что-то грохнуло с тяжёлым лязгом. Видимо, какой-то засов на магическом ключе.

– А что, в окно зайти тоже никто не сможет? – я кивнул на проём, завешанный ковром и лишённый как рамы, так и ставен.

– А это не на вход замок, это на выход. – подмигнул ифрит. – Не забивай голову.

И мы отправились к месту перехода в Хаифару. Никакого блуждания по переулкам, ничего подобного. Почти прямая улица, которая вела к практически прямой дороге в пустыне. Пустыня началась… Резко. Дорогу, по которой мы шли, пересекла другая, и на противоположной стороне был уже не городок, и пустошь. Обломки камней, беспорядочно раскиданные по просторам. Величественно возвышающиеся античные колонны, местами обломанные, местами – просто лежащие на земле. Где-то обломки стенных коробок, где-то просто квадраты и прямоугольники фундаментов. Примерно спустя полчаса нашего пешего пути мы достигли цели. Место перехода между мирами.

– Дикари. Черти. – недовольно проворчал Хасан, глядя на каменные врата, возвышающиеся на небольшом возвышении со ступеньками, заваленном камнями и кусками колонн. – Вот что им храм сделал? Гададриммон даже не показывается в земном мире. Эх…

– Кто? – не понял я его монолога.

– Кто черти, или кто Гададриммон?

– И то, и то… – растерялся я от неожиданно резковатого ответа.

– Гададриммон, это наш господин. – вместо последнего слова сквозь переводчика я услышал не то «баал», не то «ваал». – А шайтаны пустынные – это боевики, которые его взорвали. Я ж говорил. Надеюсь, их души глубоко в ад провалились.

Эх, надо было хоть по дороге сюда интернет полистать, что там было. Наверное, что-то реально крутое, если один лишь у него один только дверной проём где-то в четыре-пять человеческих ростов. Но, видимо, не просто так эту постройку подвергли аннигиляции. На территории развалин однозначно было видно марево перехода между измерениями.

– Ладно, идём, нам прямо. – вздохнув, ифрит шагнул в сторону уцелевшей арки. – То есть, переходить прямо, не сворачивая.

И первым подал пример, уверенно выдвинувшись к цели. Я за ним еле поспевал – джинн явно привык ходить по камням и неровностям. А я всё-таки как-бы городской. Конечно, лазал в своё время по заброшкам, но то – детское хобби. Так-то в городе всё-таки пусть и побитый, но куда как более ровный асфальт. Едва Хасан достиг марева, как тут же в нём и исчез. Я поспешил за ним и вскоре тоже преодолел магический барьер.

На другой стороне всё было иначе. Хаифара встретила меня чистой и гладкой каменной площадкой, окружённой высокими и ровными стенами. Но в помещении было светло, и не потому что в окна и двери бил яркий свет. В храме, если это всё-таки храм, а не просто межмировой вокзал, вместо потолка был натяжной потолок из чистого белого пламени. От него исходил настолько мощный поток жара, что я даже закашлялся с первого вдоха – сухой и раскалённый воздух обжигал дыхательные пути похуже любой сауны. Пришлось спешно призывать лёд, покрывая инеем всё тело. Но воздух был настолько сухим, что белый налёт испарялся, не успев возникнуть. Несколько секунд концентрации спустя я психанул и покрыл себя коркой льда, ощутив, что начинаю получать ожоги кожи. Это уже прошло гораздо успешнее – лёд таял, успевая даже образовывать жидкую воду. Которая всё равно с шипением исчезала, упав на камень под ногами. И вот уже, успокоившись и охладившись, до меня дошло, что магией можно просто охлаждать воздух вокруг тела.

– Неудачный момент мы выбрали. – Хасан, приняв облик черного великана, стоял в дверях лицом наружу и хмурился.

На улице было темно, и стремительно становилось ещё темнее. Неожиданно резко где-то рядом сверкнула молния и почти моментально раздался оглушительный гром.

– А что, далеко идти? – можно было и не уточнять, иначе б джинн не хмурился.

– Не близко. – мрачно ответил он. – Придётся ждать. Если лететь, можно разгневать Гададриммона.

– Так это правитель ваш, или бог?

– Он не любит сравнение с богами. – поморщился Хасан. – Хоть по сути и похоже. Он просто могущественный и бессмертный джинн. Он не жрёт души, по крайней мере, нам того не известно. Но он не даёт нашим мирам погибнуть. Он посылает дожди, он следит, чтобы почва давала урожай. И не даёт пространству схлопнуться. Но люди да, многие называют его богом.

– О, а я как понял, что в Хаифаре нет бога, что он в Выш-Хаифаре живёт. – или я не так запомнил слова Массы?

– Так он там и живёт. – усмехнулся Хасан. – А к нам заходит, когда нужно дождя ниспослать. Мы, огневики, совсем этого не можем. А он сильнейший марид. Ему и воздух, и вода подвластны. А дождь, он и туда, и туда по своей сути относится. И он не бог, нет в Хаифаре бога.

В этом время на улице опять сильно громыхнуло – молния ударила прямо в дорогу, что вела от храма в город, буквально метрах в двадцати от ступенек, и тут же начался дождь. Сначала несколько капель, словно пробуя пески этого мира на вкус, коснулись земли, а потом резко упала настоящая стена из ливня. Хорошо хоть урагана не было – происходило это всё при полном безветрии. Закончилось всё также внезапно, как и началось. Вот вода хлестала с неба, а вот прекратила. Словно кран закрыли. Только вот продолжалось всё это около полутора часов – и возвращаться смысла нет, и не выйти наружу. Благо, телефон заряжен, как раз несколько серий скачанного заранее для самолёта сериала посмотрел.

– Ну что, можно выходить? – глядя на то, как на небе потихоньку тают тучи, давая свободу ярким солнечным лучам, я поднялся на ноги и потянулся.

Вопреки ожидаемым снаружи потокам грязных рек и лужам размерам с небольшое озеро, воды почти не было. Те мелкие лужицы, что оставались, впитывались с такой скоростью, словно под ними была поролоновая губка. Пустынная земля, до этого вся покрытая широкими трещинами и песком, оживала. Навстречу солнечным лучам вдоль дороги стремительно прорастала разная мелкая травка, тут же выпускавшая мелкие цветки. Оживали и кусты, до этого напоминавшие непонятный мёртвый сухостой.

– Стой, погоди. – остановил меня Хасан, и через секунду в дорогу перед храмом вновь ударила молния, чудовищно громыхнув напоследок. Ровно в тоже самое место ударила, что и перед началом проливного дождя. – Вот теперь можно.

И едва мы покинули ворота храма, выйдя на широкую площадку перед ним, окаймлённую высокими колоннами, воздух подернулся непонятной дымкой. После чего эта дымка начала сгущаться, образуя на дороге, прямо перед ступенями, высокую фигуру синего цвета. Постепенно на ней прорисовывались детали – голый мужской торс, белоснежная чалма на голове, гладковыбритое лицо с белыми бровями и ресницами. Просторные белые штаны, типа каких-то шароваров. И золотого цвета сандалии, ремень и круглая бляха на чалме. И говоря «высокая фигура», я имел ввиду, что ростом она была примерно на метр ниже, чем высоченный храмовый дверной проём!

– Поклонись. – шепнул мне Хасан, при этом тоже спеша сложить ладони перед собой и наклонить голову, и уже громко добавил, обращаясь явно к фигуре, вновь упоминая слово «баал»: – Приветствую, господин!