Текст книги "Молчи и танцуй (Часть 1) (СИ)"

Автор книги: Роман Грачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Грачев Роман
Молчи и танцуй (Часть 1)

Роман Грачев

Молчи И Танцуй

Часть 1.

Аннотация:

У этого парня талант. Он может обслуживаться в кредит в любом уличном

кафе, может соблазнить любую женщину и бесконечно оттягивать выплату долга

без всякой боязни быть уличенным в непорядочности. Он знает, на что

способен, но не подозревает, кому в один прекрасный момент могут

понадобиться его способности. И до тех пор он счастлив...

Мы артисты, наше место – в буфете...

От автора

Друзья, позвольте пригласить вас на танец. Да-да, именно на танец. Шаг назад, два – вперед. Я не знаю, как он называется и кто его придумал, но это совсем не важно, как не важно и то, под какую музыку танцевать. Музыка – она в сердце. Пусть гремит или шепчет, плачет или смеется, страдает или радуется. Лишь бы вы ее слышали. Потанцуем? Впрочем, эта история не только о танцах. Надеюсь, вы поймете это, когда доберетесь до эпилога и закроете книгу с другой стороны. Возможно, многие из вас почувствуют себя обманутыми. Если у вас возникнут вопросы, я на них с удовольствием отвечу, а пока позвольте несколько пояснений. Первое. Я не могу сказать точно, сколько у нас в стране радиостанций, носящих название "Пилот". Я слышал о парочке, но, учитывая всеобщую любовь к заимствованиям, допускаю, что их может быть и больше. Однако, станция, вокруг которой происходят описанные в этой книге события, никакого отношения к ним не имеет. Это – мой "Пилот". Герои книги придуманы, а все совпадения случайны и непреднамеренны. Второе. Где все это происходило, мне тоже неведомо. Это какой-то большой город, который смотрит те же фильмы и листает те же журналы. И видит те же сны. И люди там точно так же копошатся на огородах, толкаются локтями на рынках, влюбляются, расходятся, пьют водку и при этом не понимают, насколько они счастливы. Не понимают до тех пор, пока им не объяснят. Дай Бог, чтобы кто-нибудь смог объяснить. И третье. Специалистам в некоторых областях (вы позже поймете, в каких) может не понравиться схематичность и временами даже небрежность, которую я допустил в описании соответствующих процессов. Что ж, заранее прошу у специалистов прощения, но предлагаю не торопиться бросать в меня камни. Дело в том, что в глубине души я ни в чем не раскаиваюсь. Когда мы целуемся, нас меньше всего волнует, какие мышцы лица при этом задействованы; мы знаем, что наш пульс подскакивает, но ученому со стетоскопом лучше пойти покурить. Вообще, к черту ученых. Давайте начнем. Посмотрите на небо. Видите, сколько звезд? Они холодны, словно снежинки на мокром асфальте, но все же прекрасны. Они безмолвны, но чем-то смущают наши души и заставляют поднимать глаза вверх. И они недосягаемы. Почти. Представьте, что одна из них сорвалась...

Звезда

–Поздравляю, мамочка моя, замечательный мальчик! Как в аптеке – три кило, пятьдесят сантиметров. Отдыхайте пока... Нет, все в порядке, он чувствует себя прекрасно. Мы еще недельку вас подержим здесь, а потом поедете домой, в объятия счастливого папочки. А на этот шум за окном не обращайте внимания. Сегодня в городе творилось бог знает что. Такая иллюминация была, хоть фонари гаси... Кхм, вас это пока не касается, потому что других забот хватит, правда ведь? Ну, вот и я говорю... Все, счастливо, мамаша, до завтра.

12 января 1974 года. Зауралье. Шоссе. 19:20

За городской чертой зима казалась более суровой. Здесь ее не подсвечивали вывесками универсальных магазинов, не щекотали фейерверками и не пытались растопить солью. Здесь начинало казаться, что зима вечна, как коммунистическая партия. Мрак, пустота, холод и напрочь замерзшее очарование природы. Одинокая пара автомобильных фар в тот вечер разрезала пополам безжизненную пустыню. Шоссе было покрыто льдом, справа и слева от него простирались белые поля. Несколько маленьких светящихся точек впереди – единственный ориентир, чтобы не сбиться с дороги и не уехать вместо родной деревни на полигон ракетного гарнизона. Еще сверху несколько миллиардов звезд, но от них, как обычно, было мало толку. Водитель, гнавший свой "Запорожец" на деревенские огоньки, не считал себя романтиком. Более того, он плохо себе представлял, что это слово означает. Он почти не смотрел на небо (за исключением тех случаев, когда требовалось оценить вероятность проливного дождя или мощного снегопада), не читал стихи и не называл жену "своей ненаглядной". К чему это? Столько всего намешано, что и не разберешь, чему верить и сколько вообще нужно выпить, чтобы ничего не понимать. Вранья кругом и так хватает. Люди из телевизора врут, люди из собеса – врут, говнюки в президиумах вообще забыли, как краснеть. Теща – стерва, жена – дрянь, дети растут идиотами. Круг замыкается, не вырвешься. Какое после этого небо! Водитель матюгнулся, переключая передачу, и, посчитав, что одного матерного слова будет недостаточно, открыл окно и послал в мрачную стужу жирный плевок. Тоска смертная. Ушастый "Запорожец" был почти новый, но развивать скорость выше сорока категорически отказывался. Иногда водителю казалось, что сорока километров в час ему за глаза хватит, но когда снова садился за руль, начинал материться. Это отвратительное состояние, когда что-то не работает, хотя ты убиваешь на это "что-то" кучу времени и сил. Не хочет работать, не желает, и плевать ему на то, как ты к этому относишься. Хотя, по большому счету, взбрыкивающая техника – это еще куда ни шло, с ней можно поговорить по-мужски ("Хрясь, твою мать, и пшла вон!"), а вот люди... От людей водитель устал особенно. Сегодня дома, например, его ожидала процедура разбирательства с женой и тещей по поводу проданного второго холодильника. Аппарат, доставшийся им от каких-то дореволюционных предков, каждые полгода ломался, иногда бил током, но женщины настаивали на том, чтобы починить его и оставить дочери на приданое. Глава семьи долго сопротивлялся, приводя в пользу своего решения различные аргументы, а в один прекрасный момент – точнее, сегодня утром, – погрузил холодильник на крышу "Запора" и отвез в город, в комиссионку. Чем грозил обернуться вечер, водитель себе представлял, поэтому сейчас был даже рад, что "ушастый" не вытягивает больше сорока. "Я им покажу кузькину мать, – мысленно настраивался мужчина, стряхивая пепел папиросы себе под ноги, – они у меня допляшутся когда-нибудь"... Впрочем, он надеялся, что все еще обойдется. Женщины знают, что он у них один и другого не будет. Отец-кормилец. Пошумят маленько, а потом он с чувством выполненного долга ляжет на диван и будет смотреть хоккей. Сегодня показывают матч "ЦСКА "Крылышки" с Озеровым за кадром. Послушать Озерова и уснуть на диване – это как пропить лотерейный билет. Жизнь все-таки не стоит на месте, она, можно сказать, все время куда-то движется... "Запорожец" вдруг умолк. Водитель почувствовал, что машина просто катится по инерции. -Что за дела? – пробормотал он и надавил на педаль тормоза. Машина остановилась. Только теперь стало слышно, как тихо вокруг. Мужчина попробовал включить зажигание. Хр, хр, хр, хр, хр, хр... -Ччерт!!! Двигатель умер. Похоже, грозит сдохнуть и стартер. Самое время! Посреди поля, когда ни одна собака не поедет ни в ту, ни в другую сторону! Водитель подергал ключ еще немного и, убедившись, что машина велела отвалить, открыл дверцу и вышел на воздух. Вот ведь оно как... Хочешь как лучше, настраиваешься, а подлянка всегда вылезает неожиданно и оттуда, где, как казалось, у тебя все в порядке. Оказавшись снаружи, мужчина поежился. Сильно похолодало. Градусов двадцать против тех десяти, что были в обед, а к полуночи все двадцать пять будут. В то, что придется дожидаться полуночи здесь, на богом забытом шоссе, мужчина до конца не верил. Ему все-таки удастся завести строптивую железную лошадь, иначе совсем нет на свете справедливости. Он обошел машину сзади и уже собрался открыть капот, как вдруг что-то отвлекло его внимание. Мужчина обернулся, поднял голову. -Эээкх... – пробормотал он. Он редко смотрел на небо. Он никогда не видел там ничего интересного. Сегодня, пожалуй, не тот случай. Одна из звезд, что рассыпались на бескрайнем черном покрывале, была явно крупнее остальных. И ей явно не сиделось на месте. Она... Господи, да она же спускается! -Йоо!.. – сказал мужчина и сдвинул шапку с бровей. Крупная светящаяся точка в северо-западной части неба плавно опускалась вниз. Довольно быстро для звезды, но слишком медленно для самолета. Она сохраняла свою яркость, не пульсировала, не вздрагивала, но очень скоро стало очевидно, что это совершенно инородное тело, которому нет места в ночном небе. "Космическая станция", – решил водитель и тут же огляделся по сторонам. Ему не хотелось думать, что кроме него, больше никто этого не видит. Но это было так. -Эй!.. – крикнул он. Тишина. Он здесь один. Звезда снижалась. Еще через несколько минут стало ясно, что она опускается на город. Несомненно, она висела непосредственно над жилыми кварталами, а не где-то над Японией. Водитель "Запорожца" посмотрел на далекие огоньки домов, потом снова на звезду. Скорее всего, она "сядет" на главную площадь, аккурат под ноги Ленину. Взорвется? Разнесет все в клочья? Или погаснет? И вообще, что это?! Загадочная точка сверкнула чем-то бирюзовым. Всего на мгновенье, но этого хватило, чтобы выдвинуть вторую версию, более сумасшедшую. -Летающая тарелка, – пробормотал водитель и нервно хохотнул. Он заставил себя опустить глаза. Присел, зачерпнул рукой снег и вытер лицо. Видимо, у него начинается белая горячка. Теща давно говорила ему, что в один прекрасный день он допьется до таких соплей, что примет поселкового милиционера за черта и пальнет ему промеж лопаток из охотничьего ружья... Кхм, на то она и теща, чтобы так говорить, но в чем-то она была права. Однажды после знатной пьянки мужчина действительно увидел большую заячью морду, в которую незамедлительно послал стакан с недопитой водкой. Стакан разбился о стену. Но сейчас-то он трезв! Проделав "очищающие процедуры", мужчина снова посмотрел на небо. И тут же с облегчением вздохнул, потому что неопознанный светящийся объект по-прежнему спускался. Пожалуй, он даже увеличился в размерах и теперь был похож на сигнальную ракету. Кто ее мог пустить оттуда, сверху, и почему она не гаснет? -Ешкин свет, – буркнул водитель. Он смотрел на звезду широко раскрытыми глазами и начинал улыбаться, не обращая внимания на рев автомобильного сигнала, раздававшийся слева. Он сделал шаг вперед, затем еще один. Эти два шага его спасли. По встречной полосе несся грузовик. Скорее всего, водитель надавил на клаксон не для того, чтобы оповестить о своем приближении. Вероятно, нажатие было рефлекторным – водитель грузовика так же неотрывно пялился на светящуюся точку. Хозяин "Запорожца" стоял уже в сугробе, когда в двух шагах за спиной его машина получила сокрушительный удар в лоб. Под скрежет металла и стон клаксона грузовик протащил легковушку на десятки метров вперед и только потом остановился.

Маленький зауральский городок, между тем, ненадолго отвлекся от своей привычной возни. Он не предполагал, что станет свидетелем чего-либо подобного, поскольку самый большой катаклизм, случавшийся в его истории, – это снегопад в начале мая, похоронивший результаты недавнего коммунистического субботника. Синоптики потеряли дар речи, когда звезда (уже довольно внушительных размеров) повисла над площадью, зато немногие имевшиеся в городе ученые успели насобирать материал для своих внеплановых исследований. Сияние можно было наблюдать практически с любой точки. Все видели его по-разному: кто-то со своего балкона наблюдал размытое пламя газовой горелки, кому-то мерещился кусочек радуги. Дети с замиранием сердца глядели в небо и представляли инопланетян, зеленых человечков с большими ушами, взрослые же начинали нервничать и звать детей домой – мало ли что там летает, вдруг оно упадет вниз. На несколько минут сонный покой городка был нарушен. Светящаяся точка приковала взгляды дежурных патрулей и уличных грабителей, продавцов магазинов, также высыпавших на улицу, и покупателей, бросивших свои покупки. Не могли оторваться от этого фантастического зрелища и водители трамваев, ввиду чего в тот зимний вечер января семьдесят четвертого года случилось несколько дорожно-транспортных происшествий. К счастью, обошлось без жертв. Газеты, телевидение и радио проявили традиционное единодушие – они "ничего не видели и ничего не слышали". Командование секретного ракетного гарнизона, располагавшегося неподалеку, приложило максимум усилий, чтобы необычные атмосферные явления оставались в их компетенции. Никто и спорил. Взрывы, крушения, НЛО – всегда в компетенции людей в погонах. Всем остальным приходится довольствоваться рекордными надоями и плавками. Только одна газета – "Зауралье" – позволила себе заметить, что иногда в нашей жизни происходят чертовски занятные вещи. (На следующий день главного редактора вызвали в горком партии и врезали по темечку за попытки создать нездоровый ажиотаж). Нашлись и простые горожане, державшие в кармане фигу. Одним из них был молодой мужчина лет двадцати пяти, худой, бледный и довольно мрачный с виду. Он сидел в собственной кухне, пил водку, закусывая бутербродами из черного хлеба с отвратительной на вкус колбасой. Рядом на табурете побитый катушечный магнитофон изрыгал в пространство песню Высоцкого о переселении душ. Молодой человек снимал "атмосферное явление" на фотопленку. -Счастливая звезда, – бормотал он. – Кому-то повезло сегодня. Он снимал почти до самого конца. Только когда закончилась пленка, молодой человек закурил, выпустил из носа струю дыма и прислонился к стене. Завтра он узнает, что "звезда", провисев в небе около получаса, исчезла так же неожиданно, как и появилась, – она просто растаяла – и что в это время в городе родился новый гражданин Советского Союза. Мальчик. Три кило, пятьдесят сантиметров. Здоров.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Молчун

1

Глеб Шестопалов, "Убегающий Волк"

Одно из значительнейших открытий, которые я сделал в начале своего пути, это то, что до всего нужно "допирать" своим умом. Конечно, хорошо, когда у тебя есть опытный и мудрый наставник, способный не наказывать жестоко за первые неудачи, готовый долго и упорно вдалбливать тебе в голову прописные истины, но, так или иначе, все полученные у него знания приходится отрабатывать на практике. Можно сколько угодно твердить трехлетнему карапузу, что чайник со свежим кипятком имеет свойство делать человеку больно, но малыш не поймет этого, пока не дотронется до чайника рукой (брр!). Подобным же образом человек убеждается в правдивости тех или иных книг, рассказов друзей, а также всевозможных слухов. Например, в школе учителя твердили, что никому и в голову не приходит, как трудна жизнь, что мы, сидя за партами и пялясь на классную доску, катаемся как сыр в масле. Мы согласно кивали и корчили умные физиономии: "У-у, Мариванна, и не говорите, там просто абзац!..". Однако, никто всерьез не верил, что детство до безобразия коротко, и не за горами то время, когда в затылке начнет свербить от частых почесываний. До неоспоримости факта всей сложности жизни лично я в свое время додумался сам, без посторонней помощи. Позже мне приходилось выслушивать массу советов и рекомендаций. Например, относительно того, как лучше вбить гвоздь, чтобы он не согнулся под тяжестью гантели; к кому лучше обратиться с просьбой о выдаче кредита на неотложные нужды; где купить телевизор, который самостоятельно вырезает рекламные блоки, и т. п. Не скрою, я пользовался этими советами, зачастую совершенно дурацкими, и постепенно утверждался в следующей мысли: истинное положение вещей может раскрыться только в том случае, если я сам опытным путем выберу то, что мне нужно. Я просто прикоснусь рукой к чайнику и выясню, насколько он для меня опасен. Если вам говорят, что кроссовки фирмы "Адидас" по качеству намного хуже, чем кроссовки "Рибок", купите обе пары и проверьте, так ли это на самом деле. Если вы случайно услышали, что русская версия английской рок-оперы "Иисус Христос Суперзвезда" не идет ни в какое сравнение с оригиналом, не поленитесь ознакомиться с ней, – возможно, вы будете приятно удивлены. И так везде и во всем. Не верьте безоговорочно всему, что доходит до вашего слуха. У каждого человека свои приоритеты, и вы не обязаны примерять на себя чужое. – Какое все это имеет отношение к теме нашего разговора? – спросите вы. Да самое прямое! Ведь вы хотите добиться успеха, если я не ошибаюсь? Тогда поставьте себе цель – то, что нужно вам, а не вашим многочисленным доброжелателям, родственникам, друзьям – и двигайтесь к ней именно тем путем, который считаете для себя приемлемым. Но имейте в виду, что вы вышли прогуляться по минному полю, причем мины на карте указаны далеко не все. Где и какая из них взорвется, узнаете сами. Постарайтесь удержаться на ногах, если мощность взрыва окажется слишком велика.

Жара. Плюс тридцать, если верить термометру. Плавится асфальт, задыхаются мирные граждане, мегаполис медленно сходит с ума, вымаливая у неба хоть капельку дождя... Глеб поместил панель автомагнитолы на подобающее ей место, нажал на кнопку и сразу услышал знакомый голос: -Привет! Доброго вам утра двадцать первого июня две тысячи второго года. Это сто три и восемь Эф-Эм, радио "Пилот": всегда к вашим услугам хорошая музыка и веселые ведущие, а также море рекламы и всякой другой всячины. Оставайтесь с нами!.. Лицо Глеба перекосила ухмылка. К его великому сожалению, этого никто не видел. Обычно, если Глеб кривится, подчиненные начинают сомневаться в его миролюбии и стараются спрятаться за ближайшими деревьями, потому что такая ухмылка Большого Босса никогда не сулила премии и денег на кофе. -Балбес, – процедил Глеб, включая первую передачу, – уволю к чертовой матери. Взглянув в зеркало обзора, Большой Босс тронулся с места, и новенькая "десятка" цвета морской волны покатила по улице в сторону городского центра. Этот год был не самым удачным в его карьере. Если в январе еще теплились надежды на "перелом" с "прорывом" (именно такими терминами изобиловала речь официального консультанта и психолога, которого Глеб нашел на какой-то рождественской бирже для работодателей), то к марту от них остались тлеющие головешки. Глеб не совсем понимал, где он прокололся. На радиостанции возникла напряженная ситуация со сбором рекламы – следовательно, и с денежками, поступающими на банковский счет – а книга, которую он написал и издал на свои личные средства, почти провалилась. А книга хорошая. В первую неделю продажа шла вяло: из-за отсутствия крупной информационной поддержки книжные магазины не торопились делать заказы, а рыночные торговцы, теребя в руках сигнальные экземпляры, недоверчиво качали головами. Изящный рекламный слоган, выданный Глебом в эфире собственной радиостанции – "Вы покупаете не то, что снаружи, а то, что внутри!" – ожидаемого эффекта не произвел. Оптовики предпочитали покупать цветные глянцевые обложки, украшенные воронеными стволами и женскими прелестями четвертого размера, и не выказывали ни малейшего желания поинтересоваться, что же там внутри. На второй неделе Глеб понял, что свалял большого дурака, завалившись на книжный рынок своим худощавым задом. Хныкать и биться в истерике он не умел. В детстве, поцарапав палец, он с любопытством разглядывал капельки крови, пока мать бегала вокруг, разыскивая бинт или, на худой конец, вату. Если маленький Глеб получал в школе по морде от хулиганов-старшеклассников или портфелем по голове от любимой девочки, резюме его было однозначным: да, блин, не поперло. Представить Глеба хнычущим было трудно. Однако всему есть предел. Радио "Пилот" катилось под откос, пятитысячный тираж "Убегающего волка" загромождал офис, и Глеб чувствовал, что ему все же придется научиться рыдать в подушку. Когда он остановился у перекрестка, зазвонил сотовый телефон. Оглядевшись вокруг в поисках гаишников, Глеб вынул из кармана трубку. -Говори быстрее, я на светофоре стою! -Это Обухов, – прогудела трубка. – Как дела, старый? -Ты выбираешь самое удобное время для звонка! -Не ной! Что ты делаешь послезавтра, в субботу? -Я спать буду в субботу, от вас отдыхать. – Глеб тронулся с места. Богатый опыт общения со старым другом Кириллом Обуховым, который чаще звонил именно на мобильник и в самые неподходящие моменты, позволил Глебу научиться ювелирно водить машину одной рукой. -Не получится отоспаться, – продолжил Кирилл. – Я приглашаю тебя в ресторан. В "Черепаху", вместе с женой. Хочу кое-что показать. -Кое-что или кое-кого? -Я же просил тебя не ныть. -Я не ною! Если ты подсунешь мне свое очередное протеже, я на тебя обижусь. -Никаких протежов. Просто посидим. Я тебя сто лет не видел. Ну, как? Глеб вздохнул. -Ладно, черт с тобой! -Я заеду часов в девять! -Валяй. Глеб бросил трубку на сиденье и через некоторое время начал улыбаться. Несмотря на то, что они с Кириллом Обуховым дружили уже почти двадцать лет, внезапный звонок приятеля очень редко его не радовал. Глеб иногда думал, что при подобных отношениях между мужчинами и женщинами браки были бы долговечнее. Глеб подъехал к зданию, в котором располагался офис радио "Пилот". Солнце палило неимоверно. "К полудню будет сорок", – подумал Шестопалов, поднимаясь по ступенькам на третий этаж. Лифт в этом здании, когда-то принадлежавшем малоизвестному научно-исследовательскому институту, работал через день, а то и через два, и Глеб часто хвалил себя за то, что не снял офис где-нибудь под чердаком. Третий этаж из десяти – это все-таки куда ни шло. В офисе его своей обычной утренней улыбкой встретила секретарша Настя, миловидная девушка с белокурым хвостиком на затылке. -Здравствуйте, Глеб Николаевич, – мяукнула она, выходя из-за стойки. – Вам кофе сейчас или попозже? -Здравствуй, Солнышко. Сделай сейчас. -Хорошо. Глеб сразу прошел в эфирную студию. Она располагалась в самой дальней комнате.

–Семен, привет! Небритый и нечесаный туземец вылез из-за пульта, поморгал и сонно кивнул. -Здравствуйте, Глеб Николаевич. -Сколько тебе до конца смены? -Полтора часа. -Закончишь – зайди ко мне. Семен снова кивнул, только теперь уже с видом напуганного кота. Выражение, которое украсило его лицо, можно было описать двумя словами: "Всё, кирдык!". Глеб больше не удостоил его вниманием. Ему не хотелось устраивать разнос прямо сейчас по двум причинам. Одна из них диктовалась профессиональной необходимостью – не расстраивать и не злить ведущего во время его рабочей смены. Вторая причина была более тривиальна. -Настёна, тащи кофе! В своем кабинете Глеб расстегнул ворот рубашки, бросил на стол барсетку и развалился в кресле. Первый же взгляд упал на стопку упаковок с тиражом невостребованной книги. Уже долгое время рабочий день у Шестопалова-босса начинался с унылого лицезрения этих залежей интеллектуального труда Шестопалова-писателя. От осознания вопиющей несправедливости, которую допустил по отношению к нему книжный рынок, хотелось бить посуду. И даже не было жалко денег, потраченных впустую. Глеб действительно любил свою книгу и считал ее удачной. Раздался робкий стук в дверь. -Да! Вошла Настя с подносом. На нем красовалась чашка кофе и блюдце с двумя сырными бутербродами. -Спасибо. Слушай, Настя, ты сколько здесь работаешь? -Почти полтора года. -Полтора года, – повторил Шестопалов. – Время-то как бежит... До сих пор не нашла себе жениха? Настя скромно потупила очи. -Присаживайся, – сказал Глеб. – Рассказывай, что там у нас. Девушка присела на краешек стула. -Глеб Николаевич, сегодня рано утром звонил какой-то человек, хотел переговорить с вами. -О чем? -У него какое-то серьезное предложение... – Настя запнулась, уставилась в потолок. – ...Сейчас вспомню. Он сказал: "предложение, от которого поднимется настроение". -Что, торговый представитель "Виагры"? Девушка хихикнула, не забыв при этом слегка порозоветь. -Он представился? -Нет, сказал, что перезвонит или зайдет попозже. Он вообще мало говорил. -Ладно, подождем. Глеб пригубил кофе – горячий, как он и любил. -Что-нибудь еще? Настя покачала головой. -Ну, тогда можешь пока идти. Когда девушка вышла, Глеб открыл папку с текущими бумагами. Крупнейшие рекламодатели радиостанции сняли свои заказы на июль и август. О расторжении договоров речь пока не шла, но до столь печального исхода оставалось всего несколько шагов. Чем руководствовались дельцы, трудно предположить возможно, просто не сезон – но их уход мог стать началом если не катастрофы, то длительного цейтнота. По подсчетам Глеба, за пару месяцев безрыбья станция потеряет до сорока процентов запланированного дохода. Жить можно, но сократить список необходимых затрат все-таки придется. Все дело в рейтинге. "Пилот" скатывался вниз, пропуская на верхние строчки даже новичков. Музыкальных радиостанций в городе насчитывалось полтора десятка, и при такой конкуренции приходилось шевелить извилинами днем и ночью – когда спишь с женой, жаришь яичницу или справляешь нужду. Чертова работа! Почему он не стал токарем? "Тебе нужно что-то менять, – сказал его друг Кирилл Обухов во время очередного "мозгового штурма". – Хотя я на твоем месте поменял бы не "что-то", а все". На это Глеб возразил, что радиовещание – это не производство вино-водочных изделий и даже не штамповка диванов. Здесь все решают кадры, и они не стоят в длинных очередях на бирже труда и не слоняются косяками возле телерадиоцентра. Штучный товар. Если у тебя есть готовый профессионал, ты должен беречь его, как собственные яйца, и иногда смотреть сквозь пальцы на его безумства; если же ты выращиваешь таланты собственными силами, готовься потратить на это недели и месяцы. Если не годы. Вот сегодня, например, Глеб собирался уволить непутевого ведущего Семена, потому что месяцы работы с ним обернулись пшиком. А чтобы найти замену, необходимо забыть о выходных и отпусках...

Около полудня в кабинет заглянула Настя. -Глеб Николаевич, к вам пришли. -Кто? Девушка подмигнула ему: -Ну, этот, который поднимает настроение. -А-а, давай его сюда. Настя исчезла, потом дверь распахнулась шире, и в кабинет вошел мужчина в сером костюме и с кейсом в руке. Глеб приподнялся, сделал приглашающий жест. -Здравствуйте. Присаживайтесь. Визитер уселся на первый попавшийся стул. -Слушаю вас, э-э?.. – начал Глеб. -Андрей Нестеров, – коротко представился мужчина. – Я звонил утром. -Очень приятно. Глеб Шестопалов. Мне передали, что вы по рекламе. Нестеров махнул рукой. -Да, по ней. -Слушаю. Визитер прокашлялся, щелкнул замком кейса. На вид ему было лет тридцать пять, и, судя по всему, пятнадцать из них он провел в упорном труде на благо своей семьи. Во всех его движениях светилась твердая убежденность в собственной правоте и безоговорочная вера в успех. Глебу он чем-то напомнил адвоката крестного отца Дона Корлеоне из кинотрилогии Копполы. Такие люди с первого взгляда пробуждают невольную зависть и уважение... и сразу убивают надежду на компромисс. -Глеб, я начну с главного, – сказал Андрей, выкладывая на стол папку-уголок. Я представляю избирательный штаб кандидата в губернаторы Константина Лесневского. Слышали о таком, надеюсь? Глеб тут же осел, как пирог в духовке при открытой дверце. Конечно, он слышал. Константин Лесневский в прошлом году вошел в десятку самых богатых людей города. Его фирма "Лес-фарм" завалила рынок медикаментами собственного производства и стала претендовать на международные бренды. Кроме того, фирме принадлежала каждая третья крупная аптека в областном центре. Несколько месяцев физиономия Лесневского мелькала в телевизионном ящике, красовалась на обложках известных изданий, и нет ничего удивительного в том, что он соблаговолил принять участие в гонке. Только Глебу все это нужно было как той рыбе зонтик. -Разумеется, я слышал, – ответил он. -Прекрасно. Так вот, мы хотели бы приобрести некоторое количество эфирного времени на вашей станции с целью агитации населения. Думаю, мы договоримся. Глеб почесал нос. Послать его сейчас, или выслушать, а потом все равно послать? -Что-то не так? – поинтересовался Андрей. -Ну... Меня ваше предложение озадачивает. Я не вижу смысла тратиться на политическую рекламу в эфире музыкальной станции. Мне кажется, более эффективнее было бы... -Спасибо, – прервал его Нестеров, – я знаком с рекламными технологиями. Могу вас успокоить: мы вкладываем деньги в комплексную программу, и ваша станция является только ее частью. Глеб все-таки не удержался от гримасы: нежданный визитер не особенно старался выглядеть душечкой. -Вы знаете, на какую сегментную группу ориентировано радио "Пилот"? – спросил он. -Знаю. О вашем "Пилоте" я знаю все. Вас слушает активная часть населения студенты, госслужащие, предприниматели. Репертуар привлекает представителей самых разных поколений, и нас это вполне устраивает. Многие наши конкуренты на выборах допускают ошибку, ориентируясь на голодных пенсионеров, но мы поступим по-другому. -Ладно, дело ваше, – сказал Глеб. – Но я все-таки уточню, что политика в эфире развлекательного музыкального радио в диапазоне Эф-Эм производит рвотный эффект. Даже реклама прокладок будет звучать симпатичнее. Нестеров не дрогнул, выражение его лица не изменилось – такое же каменно-снисходительное. -Глеб, если вы ожидаете чего-нибудь вроде "Каждому старику – обеспеченную старость" или "Забота о людях – прежде всего", то могу вас уверить, что этой лабуды в наших роликах не будет. -А что будет? -Будет реклама компании "Лес-фарм" и препаратов, которые она производит. Несколько раз прозвучит фамилия Лесневского, будут упомянуты проекты общественной значимости. Только и всего. Никакой прямой агитации. Нестеров внезапно широко улыбнулся, видимо, решив продемонстрировать чистоту намерений. Впрочем, у Глеба еще остались вопросы. -С облизбиркомом у вас все в порядке? Наверняка ваша рекламная кампания потянет на сумму, превышающую установленные лимиты. Я никогда не мечтал участвовать в дискуссиях, меня не касающихся. -Не волнуйтесь, у нас работают прекрасные юристы, и решение проблем с избиркомами – наша забота. Глеб развел руками. -Ну, как хотите. -Итак, – продолжил визитер, – мы хотели бы выходить в эфир в течение двух недель. Два раза в час, ролики по длительности не более двадцати секунд. Вы поставите их на первое место в блоке... -Стоп, стоп, – замахал руками Глеб, – не так быстро, господин Нестеров. Тот умолк, оторвал взгляд от своей папки и уставился на хозяина кабинета. -Снова что-то не так? -Насчет длительности и графика выходов – это ваше дело. Но на первое место в блоке я вас не поставлю. -Почему? -Потому что на первое место у нас претендуют фирмы и предприятия, которые отвечают за каждое свое слово. Нестеров удивленно приоткрыл рот. Он склонил голову в бок, улыбнулся и произнес: -Я оценил ваш юмор. Хотя, признаться, юмор несколько необычный для директора предприятия, которое испытывает финансовые трудности. Глеб от неожиданности икнул, но Нестеров не позволил ему высказаться. -Странный вы, ей-богу. Радиостанция по уши в долгах, ваша книга – я не отрицаю ее несомненных достоинств – продается из рук вон плохо, а вы острите в разговоре с клиентом, который может изменить ситуацию к лучшему. Очень и очень странно. Глеб не знал, что ответить. Он смотрел на своего визави, как кролик в пасть удава, и чувствовал, что вот-вот провалится в гипнотический сон. Впервые в его практике потенциальный заказчик – да вообще какой-то ком с горы! – разговаривал с ним так, словно требовал сдать в аренду на ночь жену. По здравому рассуждению, он должен был послать такого заказчика ко всем чертям (а еще лучше – открутить ему башку), но несокрушимые аргументы вынуждали признать, что все не так просто.