Текст книги "Молчи и танцуй (Часть 2) (СИ)"

Автор книги: Роман Грачев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Лариса порезала палец. Она чистили морковку и неудачно махнула ножом (впрочем, зачем врать, она наверняка порезалась специально, чтобы взять себя в руки). Максимка находился в садике, Вадим пропадал на "Пилоте", и пожалеть бедную Лариску было некому. "Соберись, идиотка, не ной", – твердила она себе, забинтовывая палец. Бинт никак не хотел укладываться, рвался не на том месте, плохо связывался. Кое-как закрепив эту марлю, Лариса, наконец, немного успокоилась, закурила сигарету. Что-то ты часто стала реветь, думала она. Пожалуй, пора записываться в сводный хор матерей-одиночек: "Да-а-а где-е-е же сейчас норма-а-альные мужики-и-и"!.. Она печально улыбнулась. В таком возрасте ее членство в каком-нибудь подобном женском клубе выглядело бы удручающе. Одна знакомая Ларисы, Надя Каплун, работающая во дворце культуры уборщицей, не переставая костерила своего бывшего муженька, сваливала на него все свои сегодняшние беды и не упускала малейшего повода, чтобы подчеркнуть: "Я – живое подтверждение мужского скотства". И все бы ничего, вот только правды в ее словах было процентов пятьдесят. Лариса достаточно долго общалась с ее бывшим мужем и приходила к выводу, что мужчина виноват в разрыве только наполовину. Мрачное зрелище представляла собой эта "брошенная" молодая женщина. Ей недавно исполнилось тридцать два, но выглядела она на все сорок пять, когда повязывала на голову дурацкий старческий платок. Лариса пыталась представить ее в купальнике, в каком-нибудь легком летнем наряде, с прекрасным макияжем и воздушной прической – получалась эффектная леди, которой ничего не стоило раз и навсегда изменить свою жизнь. Как же так?! "Каждый получает то, что заслуживает, – подумала Лариса. – И я тоже". Она могла закончить так же, как Надя. Еще годик-полтора, и на голову могла бы повязать серенький платок, а Максимку отдать в семинарию. Лариса хихикнула настолько эта мысль показалась ей смехотворной и даже сумасшедшей. "Просто перестань реветь и возьми себя в руки. Ты молода, красива, сильна, у тебя еще вся жизнь впереди". Внутренний голос ей вторил: "Дорогуша, признай, что ты тоже в чем-то была виновата". Она была готова признать. Она была готова взвалить на себя столько вины, сколько смогла унести, но встречаться с мужем категорически не желала. И не будет. Сегодня позвонила Люба. Едва услышав ее взволнованный голос, Лариса поняла: свершилось. -Ларик, твой приехал, – говорила бывшая соседка. – Приходил с каким-то парнем, оба малость помятые, с бодуна, что ли. Сердцебиение Ларисы сразу подскочило на несколько порядков. -Что ты ему сказала? -Как и договаривались: уехала и не сказала куда. Все правильно? -Да. Что было потом? -Потом он ухмыльнулся и ушел. Я посоветовала ему позвонить родителям. Не знаю, звонил ли он. -Скорее всего, нет, иначе бы я знала. Что еще было? -Ничего, Ларис. Он просто убрался. Я решила, что лучше тебя предупредить сразу, пока он первым тебя не нашел. -Да, спасибо... Вот после этого разговора Лариса принялась готовить ужин и порезала палец, разделываясь с морковкой. Воюя с черными мыслями и балансируя на грани жалости к самой себе, она даже не подумала, что ее родители сейчас, может быть, ведут более масштабные военные действия.

–Нет, Игорь, я не знаю, – ответил Александр Никифорович на вопрос зятя о местонахождении женщины с ребенком. – Мы с ней поругались, и она уехала. Игорь не поверил. Сейчас он был гораздо пьянее, чем днем после сауны, и лицо его по диагонали пересекала ехидная улыбка. -Отец, ты врешь, – сказал он. – Я сомневаюсь, что Лариска вам не доложила. Куда она без вас, она же папина дочурка! Еремеев сдерживался из последних сил. В течение получаса Игорь успел назвать его старым, брехливым и не слишком умным мужиком. Кроме того, он прошел в квартиру в пыльных ботинках и теперь сидел на диване развалившись, как римский император после общения с наложницами. Свинья невообразимая! Ларик нисколько не преувеличила. -Она давно не папина дочурка, у нее своя жизнь и свои проблемы. И она вполне может решать их без нашего ведома. Тебя эта мысль не посещала? Игорь мотнул головой. Он предпочитал не смотреть тестю в лицо, его взгляд блуждал по замысловатым рисункам напольного ковра. -Херню несешь, отец. Можно подумать, я не знаю вашу семейку. Все вы... Александр Никифорович напрягся. -Ну, что – все мы? Игорь махнул рукой: -Одной яблоньки вишенка... Короче, батя, где Лариска? -Я тебе уже сказал: не знаю. Еще вопросы есть? Игорь, наконец, соизволил посмотреть на него. Глаза сверкали недобро. -Есть. Где моя любимая теща? Почему она зятя не встречает? Не уважает? Я, бля, так соскучился по ней, так долго ее не видел, а она на кухне заперлась. Эй, мать, выйди! -Она не любит пьяных, – терпеливо пояснил Еремеев. Впрочем, терпения у него почти не оставалось. Оно уже висело на тоненькой ниточке, как пуговица на старом пальто, и любое неверное движение могло эту пуговицу оторвать. – Она не любит пьяных и плохо себя чувствует сегодня. Если ты хочешь с ней пообщаться, приходи в другой раз, трезвый и с цветами. -С цветами?! – изумился Игорь. – С какой радости? -Ты же сам сказал, что соскучился. Мог бы и цветочков хоть раз принести. Зятек ухмыльнулся, покачав головой, и выпрямился, уперся руками в подлокотники дивана. Сейчас что-то должно было произойти. -Знаю я эти ее болезни, – прогудел Игорь. – Пока всю аптеку не сожрет, не успокоится. Эй, теща, бля!... Он неуклюже поднялся с дивана, покачнулся. Судя по всему, он намеревался пойти на кухню, лично засвидетельствовать женщине свое почтение. -Теща, лечиться будем! Пуговица все-таки оторвалась... Еремеев встал, сжал ладони в кулаки. В результате получились две пудовые гири, которые были способны сокрушить кирпичную стену. Этими кулаками всегда гордилась Лариса, она показывала их в детском садике своим подружкам и особенно – парням, которые ей не нравились. Этим кулакам приходилось на своем веку разбивать носы троллейбусных карманников и ставить фингалы местным наркоманам. Впрочем, с такими кулаками можно было делать все, что угодно, и везде чувствовать себя как дома. Игорю изначально ничего не светило. -Иди-ка сюда, щенок. Еремеев схватил парня за ворот рубашки и потащил к выходу, как маленького котенка. -Я тебя научу старших уважать, кралька сраная! Игорь попытался упереться руками в косяк, но расстановка сил была не в его пользу. -Отец, отпусти! – орал он, ногами сбивая тапочки и сумочки. -Я тебе не отец, заморыш! Вали отсюда! Александр Никифорович был выше ростом и шире в грудной клетке. Чувствуя, что не справляется одной рукой, он призвал на помощь вторую: Игорь был схвачен с двух сторон и уже физически не мог высвободиться. Он пытался достать ладонью до лица Еремеева – очевидно, чтобы дать сдачи – но безбожно мазал. После одной относительно удачной попытки он получил такой сокрушительный пинок под зад, что не выдержал и заорал матом. -Убью, падлу! Убери руки, сука, не посмотрю, что старый!.. -Я не старый, – пыхтел Александр Никифорович, – и я тебе еще уши накручу, змееныш. Он исхитрился одной рукой открыть дверь, и в следующую секунду Игорь вылетел на площадку. -А-а-а!!! Он полетел прямо на перила. На мгновение Еремеева пронзил испуг: неудачно ударится, разобьется... Но страхи его были напрасны. Игорь просто повис на перилах и начал преспокойно блевать, сбрасывая в пролет между лестницами ошметки съеденного ужина. Тесть с отвращением отвернулся. Игоря полоскало долго. За это время Александр Никифорович успел сходить в комнату и вернуться обратно, чтобы выполнить одну приятную миссию. -На, держи! – крикнул он, бросая на пол ключи. – Это от твоей квартиры. И не смей здесь больше появляться!!! Слышишь? Игорь висел на перилах и смотрел на своего бывшего родственника исподлобья. Сомневаться в том, что они оба теперь бывшие, уже не приходилось. -А если я узнаю, что ты крутишься возле Лариски – оторву яйца нахрен! Понял меня? Игорь молчал. В его тяжелом взгляде перемешались и гнев, и ненависть, и отчаяние. -Ты меня понял?! -Да, – прохрипел парень, – я тебя понял. Я все понял... Управились, убрали меня, все решили... Ладно. Он утер ладонью рот, сплюнул. Вопрос казался решенным, но, прежде чем дверь захлопнулась, Игорь все же успел сказать "последнее прости": -Посчитаемся, ублюдок.

9

Кандидаты в губернаторы получили эфирное время на областном телевидении. Этому предшествовало несколько скандалов. Во-первых, неожиданно выяснилось, что Господин Автосервис Максим Каратаев смухлевал со сбором подписей: что-то не в порядке было с паспортными данными или с самими списками – электорат точно не разобрался. Кроме того, журналисты прознали, что непосредственно в процессе сбора закорючек люди Каратаева наливали мирным гражданам дорогой коньяк и угощали их салями. На некоторое время повис в воздухе вопрос – снимать или не снимать владельца автостоянок и мастерских с предвыборной гонки, но потом все столь же неожиданно уладилось. Каратаев сказал, что это неправда, и его простили. Тем временем генерал КГБ, обещавший гражданам "достойную жизнь", немного переборщил с обличительными материалами в адрес действующего губернатора. Управляемая генералом газета слишком настойчиво указывала на интимную связь заместителей Дмитрия Попова с крупными промышленниками. "Не иначе как вся эта волчья команда в большом выигрыше" – резюмирует газета. Печатный рупор оскорбившегося губернатора в ответ начал плести что-то про гексаген, про Лубянку и кардинала Ришелье. Перебранка получилась знатная. Не смог отсидеться в сторонке и Константин Лесневский. Ему от прессы конкурентов досталось за то, что цены на лекарства не настолько дешевые, как хотелось бы электорату, и за то, что слишком маленькие подарки делает старушкам на праздниках двора. Лесневский в ответ не придумал ничего лучше, как провести еще серию рейдов по жилым домам и раздать детям хоккейные клюшки. Независимая пресса похрюкивала от смеха. Электорат же взирал на эти баталии с ленивым азартом, словно голодный беспризорный кот, которому лень взобраться на мусорный бак. "Ну, кто кого сегодня за жопу укусит?" – задавались вопросом мирные обыватели, усаживаясь перед телевизорами. Жизнь кипела.

Вадим целился в медвежонка. Звереныш был изрядно потрепанный и наверняка за всю свою недолгую жизнь принял на грудь уже несколько сотен пуль. Нет, Мишку он пожалеет. Вон тот худой и лысый клоун в углу – в самый раз, вот ему-то мерзкую улыбку с рожи надо стереть, чтобы жизнь медом не казалась... Вадим нажал на спусковой крючок. Промах. -Высоко берешь, – сказал хозяин тира, круглолицый дедулька в очках с перевязанной дужкой. – Бери чуть пониже, под мишень. -Угу, – буркнул Вадим, перезарядив винтовку. Он уже истратил на пули десять рублей и собирался истратить еще два раза по столько же. Сейчас он прицелился в банку из-под пепси. По его разумению, это была не банка, это был великий и ужасный преподаватель физики в его школе, Владимир Сергеевич Буликов. Пусть своей фигурой достопочтенный муж не очень походил на жестянку, но вот фактурой, общим впечатлением – вполне. Мужик он был такой же ржавый, вогнутый внутрь и совершенно холодный. Такому как раз только физику и преподавать. Доверь ему литературу, и маленькие дети навсегда потеряют интерес к Печорину и Чичикову, не говоря уж о Горьком с его "Матерью". Вадим выстрелил. "Учитель физики" рухнул как подкошенный. -Вот, уже лучше, – сказал хозяин. – Расслабь пальцы. Вадиму не нравились постоянные комментарии старика. Дело было даже не в том, что пневматическая винтовка ни в какое сравнение не шла с автоматом Калашникова, с которым Вадим за два года службы в армии перешел на "ты". Просто старик мешал сосредоточиться. -У вас еще много пуль? -Не волнуйся, – ответил дед. – Если ты сегодня будешь стрелять до вечера, то завтра я смогу пообедать в кафе. Вадим вежливо улыбнулся. До вечера он здесь не протянет. -Дайте пока двадцать штук, а там посмотрим. Он высыпал пригоршню пулек на жестяную тарелку, одну из них сунул в отверстие винтовки. Снова опустившись на локоть, Вадим подумал, что ему очень нравится, когда никого нет рядом, никто не стоит за спиной и не чавкает попкорном. Парк сегодня практически безлюден, вот только этот слишком участливый старичок в поломанных очках стоит и зыркает глазищами. Если бы не он, был бы полный компресс. Вадим не спеша выбрал новую жертву. Ей стал большой кусок железа, изображавший зайца. Такое же серое, бесформенное существо, как и покореженная банка пепси. Это будет... это будет... -Здравствуй, тетушка смерть, – пробормотал Вадим. Палец на спусковом крючке замер, лоб покрылся испариной. Почему-то Вадим не спешил выстрелить, боясь, что если промахнется, то обвинять потом будет некого. -Это мое слово, – бубнил он, сдувая капельку пота с брови, – это мое слово. Стрелять или не стрелять? Он шевельнул указательным пальцем. Мерзкий металлический заяц, похожий на кусок засохшей грязи, словно ухмылялся, слегка покачиваясь на своей тоненькой жердочке. Надо стереть и его ухмылку. Вадим уже почти нажал. -Бог в помощь! – раздалось сзади. Винтовка качнулась в руках, выстрела не последовало. Разговор со смертью откладывался на неопределенный срок. -Упражняешься в искусстве убивать? Вадим обернулся. Перед ним стоял... Серый! Он и еще двое похожих на него типов. Вадим почему-то ожидал их появления рано или поздно. -Упражняюсь в искусстве быть точным, – бросил он. -Это правильно. – Серый примостился рядом, взял в руки свободную винтовку, покачал ее на руках. – Я уже тыщу лет не держал эту рухлядь. Интересно было бы попробовать. Слышь-ка, отец, дай парочку. Владелец тира заметно оживился. Пожалуй, он решил, что завтра все-таки хорошо пообедает. -На что играем? – спросил Серый, зарядив оружие. -На пепси, – с мрачным видом пошутил Вадим, но шутка его прошла незамеченной. -Я на пепси не играю. -А я вообще не играю на интерес. Серый окинул его насмешливым взглядом, затем вскинул винтовку и выстрелил наугад. Разумеется, не попал. -Ха-ха. Ладно, завтра постреляем. Он положил оружие на стол, но уходить, по-видимому, не собирался. Более того, он собирался помешать и Вадиму столь бездарно проводить свободное время. -Вот что, братишка, – сказал он, – оставь-ка в покое свои упражнения. Разговор есть. Вадим кивнул. Возражать не имело смысла. -Пойдем. – Он бросил старичку еще один червонец в качестве чаевых. – Где будем разговаривать? -В том кафе. Вадим оглядел окрестности. Тир располагался возле большой площадки аттракционов, которые сегодня больше простаивали, чем кружились, но чуть подальше, с другой стороны площадки, под навесом сосен и елей приютилось кафе с прочными деревянными столиками и большими зонтами. -Пойдем, я как раз проголодался. Они подошли к кафе, и Вадим сразу стал делать заказ. Он хотел перекусить чего-нибудь попроще, вроде пиццы или чизбургеров, но неожиданно вмешался Серый. -Сестричка, сделай моему другу свеженький шашлычок, салатику из овощей, пару пива. А мне... Мне налей коньячку и дай бутербродик с икрой. Вадим не стал возражать и здесь. -Присядем, – сказал Серый. – Вон к тому парню. Он указал на человека в дорогом костюме, сидящего за центральным столиком. Человек с большим воодушевлением поглощал пельмени, запивая их горячим кофе. Он сидел к спиной к прилавку, но Вадим без труда узнал в нем типа, который не так давно пытался купить его неповторимый голос. -Привет, – сказал Нестеров, когда Вадим подошел к столику. – Очень хочется иногда стать ближе к народу, посидеть в простом кафе и поесть простых русских пельменей. -А обычно вы чем питаетесь? – спросил Вадим, присаживаясь напротив. -Не буду скромничать. Обычно я питаюсь в ресторанах, потому что нет времени на домашние разносолы, а веру в горячие сосиски с кетчупом у меня убили уже давно. -Понятно. Нестеров довольно быстро управился с пельменями. Когда он отодвинул от себя пустую тарелку, Вадиму принесли шашлык, салат и пиво. Все это выглядело довольно аппетитно и даже не вызывало подозрений в смысле качества. -Угощайтесь, – сказал Нестеров, – здесь хорошо готовят. -Спасибо. Только чего ж так хлебосольно? -Я привык иметь дело с сытыми людьми. Вадим приступил к трапезе, неторопливо и важно. Кусочки шашлыка он снимал с шампура и складывал на тарелку, после чего по одиночке их съедал. В это время за столик присел Серый, а два его приятеля облюбовали соседний. Нестеров пил кофе и листал записную книжку, изредка бросая сосредоточенный взгляд в сторону колеса обозрения. -Я так понимаю, – сказал Вадим, – вы хотите продолжить переговоры. Нестеров посмотрел на него, улыбнулся. Что-то в интонации Вадима его обнадежило. -Да. -Тогда давайте ваши аргументы. -Аргументы элементарны, и, откровенно говоря, я не могу понять, почему наше предложение так долго обсуждается. Избирательная кампания вышла на финишную прямую. Задействованы десятки и даже сотни людей, зарабатывающих на ней неплохие деньги. Все при делах и все довольны. -Угу, – буркнул Вадим, мысленно отметив, что шашлык, пожалуй, не такой уж и сочный. – При этом на наши бедные головы сливаются тонны дерьма. Вы предлагаете мне в этом поучаствовать? -Я предлагаю вам зарабатывать вашим талантом. Вадим прекратил жевать, поднял голову. -Зарабатывать чем? Нестеров понял, что совершил небольшую оплошность, но выкручиваться он умел не хуже, чем убеждать. -У вас несомненный талант, – сказал "адвокат Корлеоне". – Вашу передачу слушают тысячи людей, и в своем жанре вы будете покруче, чем некоторые звезды кино, рекламирующие чипсы. Нестеров кивнул Серому, и тот соизволил подключиться к разговору. -Твоих пластинок продано за две недели триста пятьдесят штук, – затараторил он. – Такого из местных не добивался никто. Книга Шестопалова после твоих роликов ушла влет, хотя перед этим пылилась под столом несколько месяцев. Рейтинг "Пилота" пополз вверх только потому, что три раза в неделю выходит в эфир твоя программа. Интервью, репортажи, фотографии в газетах... Продолжать? Вадим не стал пунцовым. -Спасибо, нет необходимости. -Ну что ж, даже и этого достаточно, чтобы заинтересоваться вашими возможностями. – Нестеров продолжал лить бальзам. – Согласитесь, для столь короткого срока результат впечатляющий. -Я просто работал над этим много лет, а Шестопалов нашел всему этому применение. Вот и все секреты. -Мы тоже хотим с вами подружиться. Нестеров улыбнулся. Надо сказать, улыбка у него была довольно приятной. -Вы хотите, чтобы я прочитал ваши тексты в рекламных роликах, так? -Совершенно верно. -Дело ограничится только этим? Нестеров вздохнул. -Разумеется, аппетит приходит во время еды, – заметил он. – Что до меня, то я сделал бы вас каким-нибудь доверенным лицом Лесневского, хотя бы на время выборов, но сие, к сожалению, не в моей власти. Вадим закончил терзать шашлык, переключил внимание на пиво. Банка зашипела в его руке, как змея, брызнула на брюки. Он, казалось, не обращал на это внимания, небрежно откинулся на спинку кресла, сделал первый глоток, поинтересовавшись: -А что делает доверенное лицо кандидата в губернаторы? -По-разному. Я тоже в какой-то степени доверенное лицо. Что же касается вас, то я имел в виду участие в пресс-конференциях, общение с журналистами и тому подобное. -Ходячий мегафон? Нестеров желал продемонстрировать свое дружеское расположение, поэтому негромко засмеялся. Серый тоже изобразил некое подобие улыбки, только ему не совсем удалось скрыть свои истинные эмоции – нетерпение и презрение. -Мегафон – это метко сказано, – произнес Нестеров. -А почему это не в вашей власти? – спросил Вадим. – Если судить по виду, у вас большие полномочия. -Вы правы, я много чего могу, и я уполномочен сделать вам очень хорошее предложение. Однако не в моих силах будет убедить вас, если вы откажетесь. -А кто сказал, что я откажусь? Нестеров прищурился. Разговор принял неожиданный оборот. -Вадим, дело серьезное. На карту поставлено очень многое. -Я понимаю. И в связи с этим возникает любопытный вопрос: кто вас навел на меня? Нестеров и Серый переглянулись. -Что вы имеете в виду? -То, что не хочу играть в кошки-мышки. Будьте со мной откровенны. Нельзя поставить на карту итоги выборов только из-за упертости какого-то чтеца рекламных текстов. Вы всё знаете, и мои компакт-диски с книгой Глеба тут не при чем. Итак, кто вас навел? Нестеров попал в сложное положение. Парень их расшифровал. Он давно засек их машину, заметил их пристальное внимание и сразу понял, о чем пойдет речь, едва Нестеров раскрыл рот. Изображать теперь наивного албанского мальчика бессмысленно. -Мы вас нашли, – сказал "адвокат Корлеоне", – и остановимся на этом. -Давно? -Остановимся на этом, – настойчиво повторил Нестеров, и теперь в его голосе послышался металл. – Давно или недавно – не имеет большого значения. Мы предлагаем вам сделку: пять тысяч долларов за несколько ваших обращений к народу от имени Лесневского и полная свобода по окончании выборов. В противном случае... -Что? -Мы потратили на вас много времени и средств. Не ваша вина в этом, но и я хочу сделать свою работу. Нам остается договориться. Вадима ответ не устроил. Он поставил банку на стол, из отверстия выплеснулось немного пива. -Я спрашиваю: что – в противном случае? Подал голос Серый: -Сначала будет неприятно, потом будет очень неприятно, а потом... Твою девушку, над которой ты поэкспериментировал, зовут Лариса? А мальчика, кажется, Максим? Вадим сжал губы. Пожалуй, в этот момент он готов был по-настоящему испугаться и разозлиться одновременно. Его рука, клещами вцепившаяся в пивную банку, задрожала. -Заткнись, идиот, – коротко бросил Нестеров. – Иди, погуляй. Серый нехотя поднялся. Прежде чем уйти, он бросил еще один липкий взгляд на Вадима: "Ты мне не нравишься". -Иди, иди, – поторопил Нестеров. Серый отправился к машине, парни из-за соседнего столика пошли за ним. -Не слушай его, – сказал Нестеров, закуривая сигарету. – Это рядовой, который никогда не получит даже сержанта. У Лесневского таких много. Теперь было видно, что он сам волнуется не меньше, чем его визави, и отсутствие посторонних позволило ему ненадолго сбросить свою обычную рабочую маску. По крайней мере, он хотел чтобы это выглядело именно так. -Знаешь, Вадим, я закончил юридический, много практиковал как адвокат, перекопал такое количество дерьма, что раньше и в деревенском сортире не видел. Посмотри на меня. Вадим выполнил его просьбу без особого энтузиазма. -Сколько ты мне дашь? -Тридцать девять. -Тридцать один. Вадим все же сумел удивиться. Нестеров действительно выглядел старше своих лет, хотя это и было ему к лицу. Гладко выбритый, причесанный, сосредоточенный и не сотрясающий воздух пустыми фразами. -Я очень много работал, чтобы достичь того, что у меня есть, – продолжал Андрей. – Я профессионал. Мне плевать, кто такой Лесневский и зачем ему губернаторство, у меня таких штук десять было. Я просто выполняю свою работу. Ты понимаешь? Вадим молча кивнул. -Как юрист я могу тебе сказать, что протолкнуть такого человека на высокий государственный пост можно, несмотря на его туманное прошлое и мутное настоящее. У нас это происходит сплошь и рядом, в любом месте, под любой бандитской крышей. В стране, где фашисты и антисемиты занимают места в парламенте, возможно все. Профессионалам остается работать. Вадим оставался мрачным и задумчивым. Ему был неприятен этот разговор, но нужно было что-то говорить. -Я не спорю. Но от констатации факта ничего не меняется, и я просто не хочу в этом участвовать. -От твоего желания или нежелания тоже ничего не изменится. Знаешь поговорку: если тебя имеют – хотя бы попытайся расслабиться и получить удовольствие. В нашем случае речь идет о хорошей сумме денег. -О хорошей сумме денег... – усмехнулся Вадим. – Десять тысяч долларов. Нестеров снова растерялся. -Десять? -Да. Десять тысяч и гарантии того, что вы оставите меня в покое и уж тем более не будете давить на меня, угрожая близким мне людям. -Их никто не тронет, – сказал Нестеров, но в глазах его мелькнула предательская неуверенность. – Их никто не тронет, если все пройдет нормально. Вадим взорвался. Он отбросил недопитую банку в мусорную корзину и хлопнул ладонью по колченогому столику. -А с чего вы взяли, что все получится?! Кто вас в этом убедил? Нестеров развел руками. -Выбор у нас небогатый. Приходится брать на веру. Может быть, у Лесневского есть шансы и без твоей помощи пробиться хотя бы во второй тур, но они очень малы, несмотря на мои старания. Вадим немного успокоился. -Понятно. Слушай, ты сам-то откуда? -Я москвич. -А я местный. И я не хочу, чтобы губернатором у нас был кто-нибудь вроде Лесневского. Нестеров вздохнул. Вопрос он считал решенным, и, по его мнению, эти прения уже ничего не изменят. Он поднялся, взял свой кейс. -Десять тысяч долларов, – сказал он. – Это последняя цена. После кампании я разрываю свой контракт с Лесневским и уезжаю домой. Если тебе станет противно жить здесь под его чутким руководством, позвони мне, и мы что-нибудь придумаем. Уверен, я найду тебе применение. Вадим едва сдержал ухмылку. "Я найду тебе применение" – эту теплую и обнадеживающую фразу он слышал не впервые. Произносилась она с разными смысловыми оттенками и, как правило, ни к чему не обязывала. Пожалуй, единственным, кто действительно нашел применение, был Шестопалов. "Глеб – хороший, Нестеров – плохой?". -Десять тысяч, – повторил Андрей. – Половина авансом прямо сейчас, вторая половина – после оглашения результатов выборов. На "Пилоте" уже все оплачено, осталось получить твою подпись. Вадим открыл вторую банку "Бочкарева", запрокинул голову и сделал длинный, как бразильский сериал, глоток. Потом спросил: -Бумаги у тебя с собой, или нужно куда-нибудь ехать? -С собой. В типовом договоре оговорена другая сумма, значительно меньшая. Остальное ты получишь под расписку. -Дай мне две минуты. -Дам десять. Пей пиво и думай. Нестеров не спеша направился к темно-синему "Опелю", стоявшему у края мощеной площадки, под старинным фонарным столбом. Из машины гремела какая-то "кислота", рядом стояли крутые парни, стриженные под бобрик, и что-то бурно обсуждали. Вадим смотрел на них и думал, что технический персонал у команды Лесневского подобран соответствующий. Если он не захочет иметь дело с аккуратным и приятным на вид Нестеровым, то ему придется пообщаться с этими отморозками. Однозначно, как говаривал Жириновский. Впрочем, может быть, он этого и не говорил. Вадим использовал отведенное ему время по назначению. Решение было принято. Он жестом подозвал Нестерова. Тот направился к нему. Очень медленно. Нельзя сказать, что Вадиму стало его жалко, но неприязни к нему он больше не испытывал.

–Итак, твое решение? – спросил Нестеров, подсаживаясь за столик. -Решение в обмен на ответ на мой вопрос: что будет, если Лесневский при всех моих стараниях этим летом не станет губернатором? Нестеров не отвел глаза. -Ты не получишь второй половины гонорара, мы просто расстанемся. Вадим вынул из кармана шариковую ручку. -Я тебе не верю. -А что в этом нового? Андрей выложил на столик бумаги.

Взволнованный папа устроился недалеко от ажурной ограды детского сада, под мохнатым деревом неизвестной ему породы. Здесь его никто не заметит, зато сам он сможет обозревать окрестности без всяких ограничений. В "сектор обстрела" попало крыльцо здания, две площадки и скамейки возле центральной аллеи. На этих скамейках по утрам родители делали своим чадам последние напутствия, опаздывая на работу. Детские площадки долго пустовали. Только после полдника первая группа детей высыпала на зеленую лужайку перед крыльцом, но слишком мелкие были детки, и Максимка наверняка находился в другой группе. Игорь уже начал бояться, что не узнает собственного сына. У него была фотокарточка, но в таком возрасте киндеры взрослеют и меняются слишком быстро, за три года он мог превратиться во что угодно. Игорь закурил сигарету. Когда появилась вторая группа ребят, он бросил сигарету в кусты. Он нервничал, пожалуй, слишком сильно, сам удивляясь собственному возбуждению. Лариса обвиняла его в черствости, в отсутствии отцовских чувств, но ведь никуда они не девались, эти чувства. Вот они – в дрожащих пальцах, в поджилках спрятаны, просятся наружу, как будто их звали. Черт побери, да что с ним происходит! Максима во второй группе тоже не было, хотя ребята здесь были постарше. "А ты уверен, что его тут нет? – думал Игорь. – А он вообще в этом садике? Может, она его перевела в какое-нибудь другое место, у нее это быстро: шлеп-шлеп – и ты уже на задворках, как ненужная вещь". Игорь собрался уже было закурить снова, но тут показалась новая партия. Впереди всех вышагивал... О боже! Это же он! Игорь стиснул пачку "Честерфилда" в руках, как какую-нибудь обертку из-под плитки шоколада, вместе с сигаретами, влепешку. -Симка, – пробормотал он, наблюдая за счастливым пацаном, спускающимся со ступенек под радостное гиканье сверстников. В руках у Максима был огромный пластмассовый автомат, а на голове болталась синяя бейсболка, повернутая козырьком назад. Слишком большая бейсболка. Неужели эти кретинки воспитательницы не могут ее подогнать по размеру!.. Игорь бросил почти целую пачку сигарет под дерево. Он следил за каждым шагом своего сына, за его беготней по площадке, за возней в песочнице. Он даже не заметил, как возле него остановился человек – всего в двух шагах по другую сторону ствола. Максим в компании двух приятелей, таких же маленьких и подвижных сорванцов, атаковал песочницу. Разворотив построенный там городок, захватчики ринулись на веранду, сметая на своем пути разбросанные игрушки. Дородная воспитательница пыталась было протестовать, но мальчишки ее не слушали. "Да, засранец весь в меня!" – подумал Игорь. Словно в подтверждение этой мысли Максим прицелился из автомата в воспитательницу и выпустил в нее воображаемую очередь. Наверняка сегодня он будет наказан мамой. -Хороший мальчик, – раздалось справа. Игорь обернулся и тут же попытался спрятать блаженную улыбку. Рядом стоял коротко стриженый парень, вертящий на пальце автомобильный брелок с ключами. – Слушай, я не пойму, в чем кайф стоять тут? -Ты кто? – грубо спросил Игорь. Сейчас он меньше всего был настроен болтать с незнакомцами. -Конь в пальто, – отмахнулся парень. – Долго ты собираешься выглядывать из засады? Почему не выйдешь и не заберешь мальчишку? Кстати, скоро уже как раз время. Игорь нахмурился. Вопрос попал в точку. -А тебе какое дело? -Никакого. -Чего встрял тогда? -Из любопытства. – Парень отвлекся от происходящего на детской площадке и повернулся к несчастному папаше. – У тебя, кажется, проблемы? Игорь набычился. Руки сами собой скрутились в кулаки – как и всякий раз, когда он был пьян и ему кто-то при этом не нравился. Но, как назло, сегодня у него во рту не было маковой росинки. -Слышь, друг, не свалил бы ты отсюда, пока здоров. Незнакомец промолчал, но большим пальцем указал куда-то себе за спину. Проследив в том направлении, Игорь обнаружил темно-синюю иномарку и двух братков в салоне. Красноречивый ответ, ничего не скажешь. -Слушай, чего ты хочешь? – уже устало вопросил Игорь. -Протянуть руку помощи, – усмехнулся стриженый. – Тебе же надо помочь? Игорь только молча моргал. -Стоишь тут, глазами хлопаешь, дурило... – Парень протянул руку и представился: – Сергей. Как тебя звать, я знаю. И знаю, что у тебя проблемы. Тебя конкретно кинули, пока ты на югах отдыхал. И знаешь кто? -Кто? -Не знаешь, – удовлетворенно отметил Серый. – Это хорошо, пока не надо, чтобы ты знал, а то все испортишь. Короче, поехали сейчас с нами, и я тебе постараюсь объяснить. -С вами? Сейчас? Игорь снова оглядел иномарку. Это был не его масштаб – братки, крутые тачки, сотовые телефоны. Он, пожалуй, просто мелкий хулиган. Боязно как-то. -Можешь не волноваться, – сказал Серый, – насиловать тебя никто не собирается. Я тебе обещаю, что через пару часов ты будешь счастлив. Пошли, пошли. Он взял Игоря за локоть. Тот, бросив еще один полный надежды взгляд на детскую площадку, все же позволил себя утащить и посадить в машину.