Текст книги "До рассвета (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Развяжи! – повторил пленник.

– Не так просто, дружок, – сказал Инжи, слушая ритмичные удары топора. – Ты знаешь мою слабость, но я не знаю твоей. Скажи мне такое, чтобы я начал тебе доверять.

– И что же?

– Тебе виднее. Мне кажется, дружок, что ты надеялся отделаться ото Льда. Ты веселился, когда он ускакал, и приуныл, когда вернулся. Ты так и подговаривал нас прикончить его, хотя он – твой напарник. Зачем тебе его смерть?

– Ненавижу его, – буркнул пленник.

– Врешь.

– Он – кровожадный гад.

– Ты тоже.

– Я боюсь его.

– Мы его боимся, а тебе-то с чего?

– Он убьет меня, если узнает.

– Узнает что?

Пленник запнулся.

В глубине дома слышался скрип и скрежет. Бранилась Анна Грета, что-то увесистое падало на пол, кто-то кряхтел, сдвигая мебель. Поверх всего монотонно выстукивал топор. Удары из глухих стали трескучими – доски разлетались щепой.

– Что узнает? – повторил Инжи.

Пленник жевал губы.

– Прощай, – сказал Парочка и поднял на руки девчушку. – Приятной встречи с другом.

– Стой! Лед убьет меня, когда узнает, что я сделал.

– И что ты сделал?

– Взял кое-что. У командира.

– Ту горстку монет? Не смеши! Больше у тебя ничего не было.

– Вы плохо искали.

Раздался громкий треск. Истошный вопль куцего. Крик Анны Греты: "Навались!"

Пленник вывернул ладонь правой руки и дотянулся пальцами до предплечья левой. Оттянул рукав. Парочка увидел темный шрам по форме подковы.

– Смотри, – сказал Ребро и вогнал ноготь в край шрама.

Скривившись, скрипя зубами, он повел ногтем вдоль шрама, вспарывая по всей длине. Сунул пальцы в открывшуюся рану, ухватил и дернул.

Инжи зажал глаза девчушке. Зрелище было муторным до боли в зубах. Лоскут кожи откинулся и повис, как кровавая шелуха. На внутренней его стороне проступил узор синих линий. В первый миг Инжи принял их за жилы, но, приглядевшись, понял ошибку. Линии складывались в схему. Хитросплетение кругов, квадратов, линий, звезд. Часовой механизм, вычерченный на изнанке человеческой кожи.

– Твою Праматерь!.. Что это такое?

– Абсолют, – одними губами прошептал пленник.

– Абсолют?..

У черного хода раздалась возня, лязгнул спущенный арбалет. Пленник прижал лоскут кожи обратно к предплечью, и кровь почти сразу перестала течь.

– Ты видел. Теперь развяжи меня.

– Я ни черта не понял, приятель. Что на этой схеме? Кому она нужна?

– Абсолют, – повторил Ребро так, будто одно это слово все объясняло. Горько усмехнулся. – Чертовски досадно – биться за него и подохнуть, не дойдя двух шагов. Не представляешь, как обидно.

– Что такое абсолют?

– Скажу, если доживем до рассвета.

– Ты украл абсолют у своего командира? Хотел сбежать с ним и продать кому-то?

– Только схему. Но она – главное.

В глубине дома раздался свирепый удар, грохот падения. Женщины заорали, звякнула сталь.

– Мама!.. – вскрикнула крошка Джи, сорвалась с места. Инжи удержал ее. Встряхнул пленника:

– Что такое абсолют?

– Сказал: на рассвете.

Инжи наклонился к нему и прошептал одно слово. Ребро не ответил, но Инжи увидел, как расширились зрачки. Тогда он расстегнул ремни на руках и ногах пленника.

Пока Ребро растирал затекшие ладони, Инжи встал, отступил на пару шагов, спрятал девчушку себе за спину. Указал пленнику на коридор, в конце которого все громче слышались вопли.

– Иди. Испытай удачу.

– Дай кинжал. Не думаешь же, что я убью его голыми руками!

Нож будто сам собою оказался в ладони Парочки. Лег удобно – идеально для броска.

– Ножа я тебе не обещал, только свободу.

Ребро покосился на штору, за которой – прихожая и выход из дома. Инжи стоял ровно между нею и пленником.

– Мы можем сбежать, – сказал Ребро.

– Это я с крохой могу, – возразил Инжи. – А ты обещал убить Льда.

– Не больно хочется, – сказал Ребро и двинулся к шторе, обходя Парочку.

Инжи прочистил горло и выкрикнул во всю силу:

– Эй, Лед! Ребро украл схему абсолюта!

Пленник побагровел, как свекла, стиснул кулаки, выпучил глаза.

– Какой же ты гад!

– Видишь, крошка: теперь дяде Ребру точно придется убить Льда. Иначе дядя Лед его из-под земли достанет.

Долгую секунду пленник взвешивал: броситься на Инжи, задушить голыми руками? При этом рискнуть получить в шею нож, и точно потерять время. А время безумно дорого. Истошный крик боли донесся от черного хода. Топот женских ног. Тяжелые шаги преследователя. Лед был уже в доме!

Избитое лицо пленника перекосилось от страха и злобы. Он схватил кочергу – единственное оружие, какое попалось под руку, – и ринулся к двери заднего коридора. В ту же секунду ему навстречу вылетела Рина. Она держала арбалет и сумку с болтами. От пупка до бровей ее покрывала чужая свежая кровь. Ребро шатнулся в сторону, пропустив Рину – она будто и не заметила его, – а сам прижался к стене сбоку от двери. Рина встала по центру комнаты, развернулась и голой рукой потянула тетиву арбалета.

– Идем, детка, – Инжи поволок крошку Джи к выходу. Она заартачилась:

– Где мама?

– Мама нас догонит на улице...

– Нет же! Вот она!

Анна Грета вбежала в зал, и кроха, вывернувшись из рук Инжи, кинулась ей навстречу. А за спиной Анны Греты, в проеме коридора возник Лед.

Сейчас, в свете ламп, Инжи впервые смог рассмотреть его. Лед был высок, молод – не старше тридцати, и красив, если не считать слишком острых скул и холодных волчьих глаз. Губы кривились от насмешливого презрения. Верхнюю пересекал тонкий шрам.

При его появлении все замерли на вдох. Ребро, стоявший всего в шаге, не обрушил кочергу на голову Льда. Анна Грета застыла, прижимая к себе девчушку. Инжи перестал пятиться к выходу, оцепенел, касаясь шторы спиной. Только Рина продолжала взводить арбалет. Может, в суматохе она потеряла "козью ножку", а может, и вовсе забыла о ее существовании. Так или иначе, Рина взводила арбалет голой ладонью. Уперла его в половицу, согнулась и упрямо тянула, тянула тетиву на себя. Из пальцев вовсю лилась кровь, но крестьянка все боролась с тетивой, исподлобья глядя на врага. Лед изучал ее с нескрываемым любопытством. Он остановился на расстоянии атаки, воткнул меч в половицу и сказал Рине:

– Давай-давай. Я подожду.

Ребро отлепился от стены и стал подкрадываться к нему сзади.

Скрипя зубами и кромсая ладонь, Рина завершила дело. Тетива встала в зажим, болт лег в желобок.

– Залп, – приказал Лед.

Она вскинула оружие и выстрелила ему в живот.

Как и тогда, во дворе, Инжи не смог отследить движение. До выстрела руки Льда были подняты, а теперь – опущены к животу. Болт, сбитый с пути, ударился в угол стены.

Рина схватила сумку, выдернула новый болт, рассыпав по полу остальные. Бросила в желобок, взялась за тетиву. Лед шагнул к ней и ударил в грудь с такой силой, что Рина отлетела за штору, грохнулась на пол уже в прихожей. А меч Льда так и торчал в полу, слегка покачиваясь. Лед бросил взгляд на клинок, и вдруг Инжи понял: он видит в стали отражение Ребра!

Ребро взмахнул кочергой. Лед присел, прут свистнул над макушкой. Мгновенно выдернул меч из пола и ударил прямо назад, пропустив клинок под локтем. Ребро ахнул, пошатнулся. Лед сделал быстрый шаг назад и снова ударил, так и не обернувшись. Ребро упал, заливая кровью ковер.

– Кто следующий? – осведомился Лед. Чиркнул взглядом по Инжи с его метательными ножами, перевел на Анну Грету.

Ростовщица подняла крошку перед собою, как щит. Закрылась детским тельцем и закричала из-за плеча девчушки:

– Ты не убьешь ребенка! Ты же мужчина! Воин! Кем ты будешь, если тронешь дитя?!

Лед описал клинком несколько восьмерок в воздухе. Изящно присел, будто выплясывая бальный танец. Клинок сверкнул дугой ровно под пятками крошки Джи и одним ударом отсек обе ступни Анны Греты. Выронив девчушку, она рухнула набок, как срубленное дерево.

Боги, как же она орала! Инжи думал, глаза лопнут от звука! Визжала крошка, стонал Ребро, но вопль Анны Греты перекрывал все. Брезгливо морщась, Лед подошел к ней и вогнал клинок в сердце. Крик утих, наконец, а Инжи поймал момент, когда меч Льда застрял меж ребер Анны Греты, – и метнул кинжал.

Этот бросок был из тех, какими в пору гордиться до конца жизни. Инжи всегда был скор на руку, но в этот раз превзошел себя настолько же, как мастер превосходит зеленого юнца. Возможно, во дворе Лед и оценил его быстроту – но сейчас нож сорвался с руки втрое, впятеро быстрее! Железная молния, а не клинок!

Враг упал. Инжи опустил взгляд, ожидая увидеть стальное перо в глазнице Льда. Но Лед был жив и барахтался на полу, а Ребро, навалившись на него, колотил затылком об пол. Чертов недобитый идиот! Надо же было сшибить Льда с ног именно в секунду броска!!

– Тьма с вами обоими! – выругался Инжи.

Схватил полуживую от ужаса крошку, отбросил штору, выбежал в прихожую. Накинул на плечи жупан – возня в зале дала ему время. Взял с вешалки одежонку крохи, отодвинул щеколду, пнул входную дверь.

Она не поддалась.

Парочка пнул сильнее – дверь шатнулась, но не открылась. Ударил плечом, вложив вес всего тела. Дверь открылась на мизинец – и уперлась.

Парочку прошиб озноб. Лед устроил западню: прежде, чем идти к задней двери, подпер снаружи переднюю! А на окнах – решетки. Деваться некуда, кроме как обратно в зал!

Он провел рукой по поясу – ни одного ножа! И во всей прихожей – никакого оружия! Куда только делась Рина со своим арбалетом?!

Из зала донесся крик боли. Взлетел под потолок, на миг утих, когда кричавшему не хватило дыхания. Тут же завыл вновь – надрывно, взахлеб.

Инжи не сомневался в том, кто кричал: кто угодно, но не Лед. Таща за собой крошку, он бросился ко входу в подвал – тому самому, что некогда послужил засадой коловым дружкам. Распахнул дверь, прошипел: "Рина, если ты здесь – не стреляй!". Нырнул в кромешную тьму и закрыл за собою.

Каков был план?

В первый миг Инжи не думал, действовал по чувству, как звери. Но крики боли утихли, и в возникшей тишине он услышал собственные мысли: что делать, а? Лед выйдет в прихожую и сразу поймет, где беглецы – ведь наружная дверь заперта! Он проверит подвал!

Инжи обшарил дверь – засова на ней не было. Конечно: не крысам же запираться в подвале!

Инжи позвал шепотом:

– Рина!.. Рина!..

Крестьянка не отзывалась. Значит, арбалета ему не видать.

Найти оружие? А какое в подвале оружие?

Он пошел вниз наощупь, обшаривая стены, полки. Был крюк для фонаря. Инжи рванул – не поддается. Были мешки с репой и луком. То еще оружие! Бочки с вином. Плеснуть в лицо?.. Поджечь?.. Если это ордж, то загорится... но чем поджечь-то? Да и как открыть бочку?!

– Ищи вороток, – приказал он крошке.

– Вороток?..

– Такую стальную змейку, ею бочки открывают.

Девчушка стала шарить ладошками вокруг бочек. Быстро, методично. Умничка!..

Инжи распахнул очередной мешок. Бобы. Высыпать и спрятаться в мешке?.. И ждать, что Лед не проверит их все?.. Тогда лестница. Что если...

Инжи зачерпнул бобов ладонями и стал швырять на ступени. Бобы шуршали, раскатываясь по лестнице.

– Нашла! – шепнула Джи и сунула гнутый пруток ему в руку.

Дверь подвала распахнулась, по лестнице разлился свет.

– Крыски и мыши от страха не дышат. Котик идет, кот вас найдет...

Лед вошел в подвал, держа фонарь в вытянутой левой руке и искровый кинжал – в правой. Инжи сжался за мешком с бобами. Крошка прильнула к его спине.

– Ты давеча говорил об Абсолюте. Благодарю за предупреждение. Проблема с Ребром решена. Но, как сам понимаешь, ты теперь тоже являешься проблемой.

Лед шагнул на ступень. Осторожно, носком сапога, проверил опору. Почувствовал бобы, шаркнул подошвой, сметая их, лишь тогда сделал шаг.

– Забавно, – признал он. – Но отчего было просто не выстрелить? Мужичка с арбалетом, ты уснула?..

Проверяя ступень за ступенью, он шел вниз. Инжи и кроха старались не дышать.

– Любопытно, в чем состоит ваш план? Прятаться, пока я не умру от скуки?

Инжи отметил, как чисто он говорит. Красивый выговор, правильная речь.

– Довольно, мышки. Не позорьтесь, я же вас вижу. Пятки девчонки за мешком с бобами.

Парочка поднялся. Их разделяли три шага. Лед оглядел его с ног до головы, искривил губы в усмешке.

– Думаешь убить меня воротком для бочек? Ты – подлинный мастер клинка.

Инжи спросил, сам не понимая зачем:

– Скажи, Лед, как ты обхитрил нас на конюшне?

Тот выпучил глаза.

– Серьезно? Именно это тебя заботит?

– Ну, остальное-то я понял, а это – не до конца. Стоя в дверях, ты поймал болт. Задержал рукой, и он не пробил кольчугу, а только сильно ударил. Потом ты прикончил Джона и поджег сено в конюшне. Не ждал, пока разгорится, а убежал к частоколу и спрятался в тени за собачьей конурой. Смотрел оттуда, как мы обшариваем двор. Когда вспыхнул пожар, и мы кинулись на конюшню, тогда-то ты и вжарил...

– Видишь – сам все понял.

– Кроме одного: почему пес не залаял? Ты убил его без единого звука – как?

– Я убил пса?.. – удивился Лед. – О чем ты, старик! Я люблю собак. Не убил, а прикормил мясцом.

– Мясцом?

– Именно.

– А Льдом тебя почему зовут? Говоришь, любишь собак. Значит, не такой уж и Лед, верно? Теплится в душе огонек... Я-то знаю, приятель: каким бы ни был человек, а все ж найдется в нем оттепель. Не бывает таких, чтобы совсем без любви...

– Я Лед потому, что родом с Севера, – отрезал враг. – Довольно болтовни. Скажи, в каком мешке мужичка. Избавь меня от лишнего труда.

– Отпусти крошку, – попросил Инжи.

– Развлечешь – отпущу.

– Песенку спеть, что ли?

– Убей себя. Этим вот воротком.

Инжи поднял к глазам заостренную спираль.

– Вот этим?

– Именно.

– Себя?

– Не меня же.

– Не надо!.. – крошка Джи сорвалась с места и, к ужасу Парочки, подбежала ко Льду, схватила ручонками за манжету. – Пожалуйста, не надо! Отпустите нас!

Лед удивился не меньше, чем Парочка.

– Ты просишь меня?

– Очень прошу!

– Я убил твоих родителей. На случай, если ты не поняла.

– Я знаю. Пожалуйста, не убивай дядю Инжи!

– Тебе-то что до него?

– Он... хороший!

Лед поднял глаза на Парочку:

– И что же в нем... Аааа!

Едва он отвел взгляд от крохи, она впилась в его ладонь. Повисла на плоти, сцепив челюсти, как бойцовый пес. Лед выронил кинжал, а Парочка кинулся на него. Пнул в голень, сбил с ног, швырнул спиной на ступени. Врезал кулаком под челюсть, голова откинулась – Парочка ударил воротком в кадык. Острие вошло в ступень – Лед успел оттолкнуть руку Инжи. Фонарем, который все еще сжимал в кулаке, огрел Парочку по затылку. Горящее масло брызнуло на шею, Инжи взвыл от боли, а Лед отбросил лампу и схватил его за шею. Разогнул руку, отодвинул от себя. Резким движением стряхнул девчушку. Инжи дотянулся и ткнул Льда воротком в щеку – на этот раз попал, острие вошло прямо в рот, оскаленные зубы залились кровью. В тот же миг Лед приложил его о стену.

В глазах померкло, Инжи упал на лестницу. Попытался подняться, но сумел лишь встать на четвереньки. Неуклюже, как черепаха, пополз вверх, к открытой двери... Лед поставил сапог ему на спину.

– Я согласен с тобой: воротком можно убить. Смотри, как это делается.

Он взял Парочку за волосы, запрокинул голову. Глаза невольно закатились, и вверху, в открытом проеме двери Инжи увидал нечто неожиданное: силуэт коренастого парня. Парень хватался рукой за дверной косяк, а в другой руке держал...

Арбалет тявкнул, выпустив болт. Льда швырнуло кубарем по лестнице. Он упал на спину, болт торчал в боку, краснея от крови. Пару вдохов Инжи смотрел на него, надеясь увидеть, как тело обмякнет. Но Лед напрягся, дернулся, перекатился на живот, подобрал под себя руки...

Инжи не ждал, пока он встанет. Вместе с крошкой Джи взлетел по лестнице, выбежал в прихожую, захлопнул дверь подвала, задвинул засов.

– Спасибо, друг, – сказал стрелку и лишь теперь разглядел его лицо.

То был Мэтт. Он выглядел жутко: щеки и шея, и кисти рук распухли от ожогов, одежда висела черными лохмотьями. Однако парень держался на ногах. За его спиной стояла Рина. Входная дверь была распахнута, ветер нес в прихожую снежную крошку.

– Кто-то еще остался?.. – спросил Мэтт.

– Мы остались. Знаешь, приятель, это больше, чем я надеялся.

– Что теперь делать?

– Уходить, конечно. Только... Подождите во дворе.

Инжи Прайс зашел в зал. Тело Ребра было приколочено к полу пятью болтами: руки, ноги, живот. Обойдя его, Инжи зачерпнул углей в камине и щедро рассыпал по ковру. Сорвал штору, бросил у двери подвала. Облил маслом и тоже сыпанул углей. Подобрал пару кинжалов, сунул за пояс, а метательный нож – в рукав. Когда вышел во двор, трактир уже полыхал ярким пламенем.

Они раздобыли лишь двух лошадей – выпрягли из фургона. Лошади с конюшни разбежались, жеребец Льда бы слишком свиреп – страшно подступиться. Инжи с крошкой сел на одну, вторая досталась Мэтту и Рине. Молча скакали пару часов, пока над лесом не забрезжил рассвет.

– Дальше вместе нельзя, – сказал Инжи.

– Вместе легче, – ответила Рина.

– Ты думаешь, Лед погиб?

– Нет.

– Он расскажет своим, что спаслось четверо. Они станут искать. У четверки вовсе не будет шансов, а порознь – хоть какая-то надежда.

– Поехали с нами, – сказала Рина крохе.

– Я хочу с дядей Инжи.

– Мы позаботимся о тебе, малютка.

– У вас только один конь, он троих не вынесет, – рассудительно молвила Джи, а когда Парочка улыбнулся, добавила: – Ты хороший. Хочу с тобой.

Он не показал, что обрадовался ее словам.

Дальше скакали вдвоем – на юг, пока Мэтт и Рина свернули на запад. Несколько часов кроха молчала и всхлипывала, а Инжи болтал без умолку о том, о сем – старался заставить ее забыть ужасы ночи. Потом понял свою глупость: разве забудешь такое!..

– Ладно, – сказал крошке, – сегодня все было плохо. Очень плохо, спору нет. Как ни крути, все равно дрянь. Но поверь мне: дальше будет лучше. Все у нас наладится, клянусь усами.

Кроха утерла нос и сказала:

– Ты не часовщик.

– А кто?

– Наверное, ты пират.

– Можно и так назвать.

– Ты научишь меня быть пираткой?

– Умничка моя.

Инжи Прайс погладил ее по голове, как собственную дочку.