Текст книги "Иван Путилин и Клуб червонных валетов (сборник)"

Автор книги: Роман Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Эликсир вечной молодости и красоты

Было около десяти часов утра, когда я почувствовал, что кто-то толкает меня в бок.

Я протер глаза и увидел около себя Путилина.

– Ты?! Слава Богу, я не знал, что и подумать о твоем внезапном исчезновении. Куда ты провалился вчера, словно сквозь землю?

– Проваливаться я не думал, а просто мне пришла фантазия прокатиться на рессорах кареты.

– Это для чего еще? – спросил я, торопливо одеваясь.

– Чтобы продолжить маскарадную интригу, любезный доктор, – усмехнулся Путилин. – Я заехал к тебе на минутку, чтобы предупредить тебя, что я приеду к тебе часов в восемь вечера.

– По этому делу?

– По этому самому.

– Есть надежда на успех, Иван Дмитриевич?

– Кто знает, кто знает, – своей любимой поговоркой ответил Путилин, покидая меня.

Около восьми часов вечера я услышал знакомый звонок и поспешно открыл дверь.

К моему удивлению, Путилин был в своем естественном виде.

– Что это значит? Без переодевания, без грима?

– А ты полагаешь, что я постоянно должен щеголять в маскарадных костюмах? Торопись, нас ждет карета.

У подъезда моей квартиры стояла большая карета.

Когда я влез в нее, то испустил возглас удивления. Там сидела элегантно одетая дама с густым вуалем на лице. Напротив нее помещался высокий мужчина в меховом пальто.

Путилин вошел в карету, дверца захлопнулась, и карета понеслась быстрым аллюром.

– Ну, господа, позвольте вас познакомить, – начал Путилин. – Доктор Z, моя барынька-агентша У., а это – мой верный агент X.

И он громко расхохотался.

– Как? – воскликнул я в сильнейшем удивлении. – Может ли быть? Это вы, мои бесстрашные друзья?

– Мы, мы, дорогой доктор! – в голос ответили они.

– Помилуй Бог, господа, это напоминает мне наше знаменитое похождение за ловлей страшного горбуна-Квазимодо! Помните, нас было тогда тоже четверо?

Путилин довольно потирал руки.

– Интересно знать, на кого теперь мы устраиваем облаву! Иван Дмитриевич, скажи что-нибудь, наконец.

– Терпение, мой друг, – ответил Путилин. – Я – человек, а поэтому могу и ошибаться.

Карета свернула на одну из фешенебельных улиц столицы. Она стала замедлять ход и вскоре остановилась перед воротами, железными, решетчатыми, из-за которых был виден небольшой сад, разбитый полукругом. Прямо от ворот, посередине сада, широкая асфальтовая аллея вела к небольшому подъезду двухэтажного барского особняка.

В эту минуту, когда наша карета подъезжала к воротам, из них выехало щегольское купе, запряженное парой кровных рысаков.

– Так… так… тигр сосет кровь бедных жертв, – услышал я шепот Путилина.

Мы дали проехать карете, окна которой были наглухо закрыты шелковыми шторами, и въехали в ворота, направляясь к подъезду особняка.

– Ну, княгиня, вылезайте! – шепнул Путилин агентше. – А ты, доктор, делай то, что будем делать мы.

Агентша-«княгиня» быстро выпорхнула из кареты и нажала кнопку звонка.

Путилин и агент X. стояли полусогнувшись в карете, словно собираясь каждую секунду броситься из нее.

Дверь таинственного особняка полуоткрылась.

– Великий принимает? – услышал я голос агентши.

Теперь дверь распахнулась.

– Пожалуйте, ваше сиятельство! – донесся до меня вкрадчивый голос мужчины, стоящего у двери.

Не успел я опомниться, как в ту же секунду Путилин быстрее молнии выскочил из кареты, за ним – X., и они оба бросились на отворившего дверь.

Ничего не понимая, я устремился к ним и увидел, как железная рука агента X. сжала горло небольшого худощавого человека, одетого во все черное.

– Ни звука, негодяй! Ни одной попытки поднять крик, вызвать тревогу! Если ты сделаешь хоть одно движение, я прикажу задушить тебя! – прошептал Путилин.

– Смилуйтесь!.. Пощадите!.. – взмолился черный человек.

– Теперь отвечай на вопросы. Где твой «великий»?

– Там, наверху, у себя.

– Он один?

– Один.

– Кто сейчас был здесь?

– Баронесса В.

– Княгиня Д. была вчера или сегодня?

– Нет.

Черного человека колотило от ужаса.

– Теперь слушай, любезный, – резко проговорил Путилин. – Ты проведешь нас в ту комнату, где твой повелитель принимает своих посетительниц. Вы заперли дверь, X.?

– О да! – ответил любимый агент Путилина.

– Идемте, господа, а ты помни: малейший звук или обман с твоей стороны – и ты получишь пулю в лоб.

И Путилин направил на человека в черном блестящее дуло своего револьвера.

Мы тихо стали подыматься в бельэтаж по лестнице, убранной поистине более чем диковинно.

Длинный ковер был из черного сукна с изображением мертвых костей и черепов. По бокам лестницы стояли треножники, откуда вился тонкими струйками какой-то противно-сладкий дымок.

При каждом шаге тихий звук какой-то незримо-таинственной музыки проносился и замирал где-то в отдалении.

– Ловко, ловко… молодец! – слышал я бормотание Путилина.

– Скажи, – тихо обратился он к нашему пленнику, – когда кто-нибудь приезжает к твоему «великому», как ты даешь ему об этом знать?

– Я… я подаю ему снизу условный звонок… Тогда он выходит и встречает…

– Ну, веди!

Мы прошли двумя темными комнатами и остановились перед аркой, закрытой черной драпировкой с такими же изображениями, что и на ковре лестницы.

Путилин тихонько раздвинул ее и заглянул во внутренность таинственной горницы.

– Никого! Отлично…

Мы вошли в нее, и неприятно жуткое чувство овладело мною. Комната была вся задрапирована черным сукном.

У одной из стен ее стоял высокий, огромный черный аналой, позади него – какой-то замысловатый треугольник с тремя зажженными свечами и черепами, а сбоку – жаровня, в которой сверкали горячие уголья.

Свечи пылали багровым светом. Полосы его ложились на черные стены, давая иллюзию лужи крови.

Путилин зорко огляделся по сторонам.

– Гм… дело скверно. Комната пуста до удивительности.

Он быстро подошел к огромному аналою и попробовал его приподнять.

Аналой поднялся свободно, как легкий деревянный предмет.

– Нечего делать, придется… Ну-с, вот и все. Вы, X., ведите негодяя вниз и по его указанию дайте звонок. В случае, если он обманет нас, – пристрелите его. Ну а вы, барынька, знаете, что вам надо делать? После звонка подымайтесь по лестнице, и… там все будет видно.

Мы остались одни.

– Нет, там мы рискуем или задохнуться, или ничего не видеть, – проворчал мой гениальный друг. – Ба! Да о чем я думаю? Мы отлично спрячемся под широкими складками спадающего с аналоя покрова. Живо, живо, доктор!

Едва мы успели задрапироваться черным сукном, как резкий, какой-то переливчатый звонок пронесся по комнатам этой проклятой квартиры.

Прошло несколько секунд, и до нас донеслись голоса: мужской и женский.

Портьера раздвинулась, и в страшную комнату вошла высокая фигура мужчины, одетого в темно-фиолетовую сутану.

Черты лица его были резки, суровы.

На груди сверкала, переливаясь блеском драгоценных камней, большая золотая цепь.

– Ну, княгиня, что скажете? – прозвучал голос таинственного хозяина.

– Я… я в отчаянии, великий! – хрипло ответила «княгиня».

– Что с вами? Я не узнаю вашего голоса! – удивленно произнес «великий».

– Ах, я больная, я совсем простудилась. Я приехала к вам сказать, что нам… что мне угрожает смертельная опасность.

– Какая? – прозвучал насмешливый голос.

– За нами следит Путилин. Я погибла.

– Я это знаю. Но почему вы считаете себя погибшей?

– Но, боже мой, вы не знаете, что это за гениальный сыщик! Ни одно дело не остается нераскрытым, раз он за него принимается.

– Вы так думаете? Но вы, дитя мое, забываете одно: с таким противником, как я, вашему прославленному сыщику не приходилось еще бороться. Или вы не верите в меня?

Голос «великого» прозвучал резко, властно.

– Не знаю, не знаю, – с отчаянием воскликнула княгиня. – Я знаю только одно, что у меня под ногами точно наклонная плоскость… Я чувствую, что я лечу по ней… Мне страшно, мне страшно!

– Вы не верите в то, что я обладаю чудесной силой и властью дать человеку вечную жизнь, вечную молодость и красоту? Вы усомнились в этом, несчастная?

Голос чудодея теперь гремел.

– Если обнаружится… если он, этот страшный сыщик, раскроет все, я погибла… Ах, что вы со мною сделали!

«Княгиня» закрыла лицо, вернее, вуаль обеими руками и зарыдала.

– Это ни на что не похоже! – гневно вырвалось у «великого». – Неужели вы полагаете, что я, вновь возродившийся Калиостро, слабее какого-то сыщика? Ну успокойтесь, княгиня, успокойтесь, мое милое дитя! Я вас не узнаю совсем… Будьте покойны, верьте мне, что о бриллиантах никто никогда не узнает. Вы ведь отлично знаете, на что мне нужны они. Вы знаете, как делается тот чудесный всемогущий эликсир, с помощью которого вы можете быть вечно любимы, вечно молоды, прекрасны? С помощью расплавленных бриллиантов. Целые века люди ломали голову над разрешением этой величайшей тайны жизни, и вот наконец я разрешил эту проблему. Из горсти бриллиантов и других драгоценных камней получается несколько капель, всего несколько капель эликсира жизни. Эти капли пропускаются не через уголь, а через золото.

– Не знаю… Я начинаю сомневаться… мне все это непонятно…

– Как?! – загремел опять воскресший Калиостро. – Вы бросаете мне в лицо обвинение в шарлатанстве? Мне? Вы с ума сошли, княгиня!

– Я… я умоляю вас, оставьте меня в покое… Мне не надо вашего эликсира, мне ничего не надо, сделайте только так, чтобы это осталось в тайне.

Несколько секунд царило молчание.

– А вы… вы привезли деньги? – нарушил его кудесник.

– Нет, нет! Я не пойду на это! С меня довольно и одного ужаса.

– Дело нельзя останавливать на полпути. Я настаиваю, чтобы вы завтра привезли ту сумму, которую я назначил.

– Ни за что! – истерично выкликнула «княгиня». – Вы – плут!

– А, вот как?!

В голосе «Калиостро» послышались гнев и затаенная угроза.

– Вы это сделаете, любезная княгиня, ибо вы в моих руках. Я вас попросил бы вспомнить о той пачке писем, которую вы передали мне и над которой я обещал произвести известные заклинания, дабы вернуть вам любовь вашего некогда пламенного друга сердца, вдруг охладевшего к вам.

– Я погибла! – простонала «княгиня». – Негодяй! Вы воспользовались моей глупостью… Я поверила вам, как святому отцу.

– Ха-ха-ха! – насмешливо расхохотался «Калиостро». – Но разве святых отцов просят быть пособниками в романтических похождениях-адюльтерах? Слушайте, бросьте всю эту комедию, и все пойдет отлично. Привезите завтра эти деньги, и вы получите от меня и эликсир, и пачку ваших писем, завороженных, ха-ха-ха, мною!

– Что мне делать?! Что мне делать?! – воскликнула «княгиня».

– Вам делать теперь больше нечего, теперь буду делать я! – загремел громовым голосом Путилин, выскакивая из аналоя.

Крик ужаса, смертельного страха огласил страшную комнату.

С перекошенным, побелевшим лицом отпрянул к стене и замер Калиостро девятнадцатого века.

Руки его были протянуты вперед, словно он хотел защититься от страшного привидения, от самого Сатаны.

– Что это?.. Кто это?.. – лепетал негодяй в фиолетовой сутане.

– Что это, спрашиваете вы, святой отец? Это последний акт маскарада, и не вчерашнего только, а того маскарада, который вы проделывали так долго. Кто я? Извольте, я вам скажу: я – Путилин.

Яростный вопль бешенства прокатился под черным потолком таинственной комнаты.

– Ни с места, «великий брат» – Кржинецкий! Эта штучка будет пострашнее ваших черепов и аналоев.

И великий сыщик направил на «мага» и «волшебника» револьвер.

– Ну-с, ведите теперь нас в ваш кабинет, господин Калиостро.

Послушно, покорно, как автомат, пошел впереди нас мошенник-масон.

Сзади него шел Путилин с револьвером в руке.

Когда мы вошли в кабинет его, Путилин указал на кресло.

– Ну-с, садитесь, брат Кржинецкий и давайте поговорим. Скажите, кроме графини С. и княгини Д., многих еще других пощипали вы «ad ma-jorem Dei gloriam» – «для вящей славы Бога»?

Взгляд смертельной ненависти был ответом на этот вопрос.

– Я советовал бы вам, почтенный святой отец, не играть со мной в молчанку. Я вам объясню, почему. Если вы чистосердечно покаетесь во всех ваших проделках и возвратите то, что награбили, то… по всей вероятности, я поверну дело так, что вас просто вышлют из Петербурга. В противном случае – берегитесь! Я вас упрячу туда, где не помогут вам все ваши Ордена и Братства. Прежде всего потрудитесь отдать бриллианты и письма княгини и деньги графа. Да ну живее, живее!..

Изрыгая проклятия, столь мало идущие к духовному одеянию, негодяй направился к вделанному в стене потайному шкафику.

Через полчаса мы везли «Калиостро» и его черного слугу. Агент X. остался до прибытия властей в «таинственном» доме.

Две воровки

На другой день в 11 часов дня мы входили в квартиру графа С.

Он встретил нас со своей обычной надменностью.

– Что нового, господин Путилин?

– Это ваши деньги, граф? – показывая ему четыре пачки кредитных билетов, сухо спросил Путилин.

Возглас удивления вырвался из груди аристократа:

– Как? Да неужели вы отыскали их? Да, да, это они, мои деньги. О, поистине, вы – звезда сыска, monsieur Путилин! Но где они отыскались? Кто же украл их?

– На эти вопросы позвольте мне не ответить вам… Могу я видеть графиню?

– Да вот она сама, – проговорил граф. – Представь, Lili, деньги нашлись!

На пороге зала стояла графиня бледнее полотна. Ее глаза, широко раскрытые, были в ужасе устремлены на великого сыщика.

Путилин подошел к ней, пристально смотря на нее, поклонился и сказал:

– Советую вам, графиня, теперь быть очень осторожной и осмотрительной с деньгами и драгоценностями. Появился мошенник в лиловой сутане, который чрезвычайно ловко производит хищения даже… у королев.

– Lili! Что с тобой? Тебе дурно? – бросился граф к жене, которая вдруг зашаталась…

…Князь Д., как и в первый раз, встретил нас более чем радушно.

– Ну, князь, радуйтесь: я нашел бриллианты вашей супруги! – весело проговорил Путилин. – Позвольте мне лично вручить ей.

– Батюшка! Да неужели! Великий вы человек, дорогой господин Путилин!

Путилин вошел в будуар княгини, плотно прикрыв за собой дверь.

При виде его (как он потом рассказывал) княгиня замерла, жалобно-умоляюще глядя на него.

– Успокойтесь, княгиня… Я не враг ваш, а друг. Берите с богом ваши драгоценности, а кстати и эту пачку писем.

Княгиня в ужасе закрыла лицо руками.

– Боже мой… Боже мой, – вырвалось у нее с отчаянием.

– Даю вам слово, что никто про это не узнает. Но да послужит вам это жестоким уроком на будущее время. Я рад, что мог спасти вас от позора.

Княгиня вдруг вскочила с кресла и со слезами радости и благодарности схватила руку великого сыщика, пытаясь ее поцеловать…

Во избежание скандала дело было замято и не дошло до суда.

– Как ты дошел до своей «кривой»? – спрашивал я потом моего Путилина.

– Видишь ли, до меня уже давно доходили слухи о том, что «прозелиты» масонских лож в России далеко не бескорыстно вербуют членов в свои Ордена, Братства. Что еще более мне было известно, так это то, что главное свое внимание они обратили на женщин как на материал-воск, из которого они могут лепить все, что им угодно. «Загадочность» исчезновения денег у графа С. – первый плюс.

– Какой? – воскликнул я.

– Принимая во внимание его разъяснения о предосторожностях и собаке, я решил, что украсть деньги мог только свой человек. Какой? Да самый близкий, такой, чье приближение и вход в кабинет не вызвал бы лая собаки. Очевидно, жена. Я недаром влезал на стул и осматривал дверь. Мне надо было убедиться, не были ли шпингалеты двери с вечера открыты. И один взгляд убедил меня в этом. Оказывается, граф запер открытые дверцы дверей. Простое усилие извне – и запертая дверь отперлась совершенно свободно. Ласковый голос хозяйки – и страшный дог молчал.

О втором «преступлении» не стоит и говорить. Оно симулировано детски наивно. Но… у меня мелькнула мысль: не замешаны ли в этих сиятельных хищениях любовники? Я стал следить и… дошел до костюмированного бала. На нем, как тебе известно, я встретил и графиню «Марию Стюарт», и «великого». Его я проследил, в первый раз в моей жизни сидя на рессорах кареты. Отсюда, увидев несколько экипажей, остановившихся у подъезда «таинственного особняка», я решил играть ва-банк… беспроигрышный. Остальное ты знаешь.

Претендент на болгарский престол (Корнет Савин)

Граф Тулуз де Лотрек в Константинополе

Прежде чем начать повествование о замечательном деле «претендентства корнета Савина на Болгарский престол», деле, в котором гениальный авантюрист столкнулся с гениальным сыщиком и где оправдалась поговорка «нашла коса на камень», скажем несколько слов о корнете Савине.

По своему общественному положению, по дерзкой отваге, по изумительному блеску выполнения своих смелых «похождений», по полету фантазии из всех русских авантюристов, бесспорно, первое место принадлежит корнету Савину.

Свою славу он распространил далеко за пределы своего отечества, прогремев за границей.

Блестящий офицер, молодой, красивый, ловкий, с ума сводивший женщин одним взглядом, лихой танцор, безукоризненно владеющий несколькими иностранными языками, он «свихнулся» с прямой дороги и покатился по наклонной плоскости.

Пытаясь сначала стоять только на грани гражданского и уголовного права, он перешагнул в область уголовщины.

Тут и началось! Одна безумно-смелая авантюра следовала за другой, и скоро послужной список экс-корнета обогатился массой громких деяний, не только изумлявших, но даже и восхищавших наше и заграничное общество «чистотой работы» и, я бы сказал, аристократичностью ее.

Если можно вообще в бездне человеческого падения найти красоту, то этой уголовно-преступной красотой обладал в полной мере Савин. Поистине, он был велик и в падении!

Но едва ли не самым замечательным в характере этой недюжинной личности являлась его уверенность в своем самозванстве.

Он мало-помалу так претворял в себе свою ложь, так свыкался с ней, что потом не на шутку начинал верить в нее, не отделяя вымысла от правды.

Это любопытное явление в области гипноза, самообмана было отмечено многими прозорливцами духа человеческого.

Так, у Гоголя есть замечание, что в знаменитой сцене вранья перед городничим и его присными Хлестаков искренно верит в ту ерунду, которую несет о «лабардане» и тридцати тысячах курьеров.

У Пушкина растрига Гришка Отрепьев увлекается до того, что опять-таки искренно считает себя русским царевичем Димитрием.

Были моменты, когда Емелька Пугачев, «сорваными ноздрями», в состоянии длительного «аффекта лжи», говорил сам себе, что он – подлинный император Петр Федорович…

Константинополь – гордая столица Блистательный Порты, был залит горячими, яркими лучами солнца. Как красив, дивно хорош был он, купаясь в этом море света, со своими высокими белоснежными минаретами, со своим очаровательным видом на Босфор.

В роскошном отеле нарядного европейского квартала, где помещаются иностранные посольства, консульства, вот уже несколько дней проживал молодой богатый знатный граф Тулуз де Лотрек со своей супругой.

До сих пор существовал закон, что жены приобретают новые фамилии и титулы по мужу, а вот граф Тулуз де Лотрек взял да и изменил этот старый обычай, ибо… сделался графом «по жене».

– Как?! – удивитесь вы. – Да разве это возможно?

– Возможно, – отвечу я вам, – так как граф Тулуз де Лотрек был не кто иной, как экс-корнет Савин. А Савину, как известно, никакие законы не писаны, он сам создавал их.

Сманив безумно влюбившуюся в него графиню Тулуз де Лотрек с ее миллионами, он решил, что, будучи теперь ее «супругом», он имеет право не только на ее деньги, бриллианты, но и на ее титул.

По гостиной отельного отделения, убранной с комфортом и изысканной роскошью, нервно ходила графиня, молодая, очень красивая женщина.

«Граф», наш знаменитый корнет Савин, сидел в кресле, заложив нога за ногу. Одной рукой, поигрывая своим страшным бичом (этот бич был из какой-то особенной кожи и с ним Савин не расставался почти никогда), другой, держа сигару, он невозмутимо спокойно глядел на свою взволнованную супругу.

Ирония, насмешка сверкали во взгляде его удивительных глаз.

– Итак, мы взволнованы?

– Я попросила бы тебя обойтись без насмешек! – резко выкрикнула графиня.

– Ого!

– Да, да! Ты должен знать причину моего волнения.

– А именно? – прищурился Савин.

– Я совершенно не понимаю, зачем, для чего мы торчим здесь, в этом отвратительном Константинополе. Вместо того, чтобы пребывать теперь на каком-нибудь курорте, мы вдыхаем отравленный пылью воздух, жаримся, как в пекле в этой раскаленной духоте.

Графиня нервно комкала кружевной платок.

– Ах, вот в чем дело? – усмехнулся Савин.

– А ты этого не знал? – вспыхнула графиня.

– Знал, слышал, мой ангел, но я уже говорил тебе, что мне необходимо пробыть здесь еще несколько дней.

– Да зачем? Зачем?

– Это мое дело. Я не обязан отдавать отчета.

– В таком случае и я не обязана исполнять всех твоих прихотей. Я уеду одна.

– Что?

Медленно, точно тигр, собирающийся к прыжку, поднялся с кресла Савин…

Голова гордо откинулась назад, в глазах мелькнули огоньки гнева.

– Что? – повторил он, подходя к графине. – Это с каких же пор ты решила не подчиняться моей воле?

Та под этим пристальным, властным взглядом потерялась, как-то съежилась, пригнулась. Точно птичка под взглядом удава.

Любуясь ее смущением, довольный своей победой, Савин начал уже другим, ласково-вкрадчивым голосом:

– Ах, женщины, женщины, все-то вы на один покрой! Ну, давай мириться, Лили.

Он обнял ее и властно притянул к себе. Она, с глазами полными слез, но и восхищения, прижалась к его широкой, сильной груди своей красивой головкой.

– Слушай же, моя капризница, слушай внимательно, что я буду тебе говорить. Скажи: ты хотела бы сделаться княгиней?

Графиня удивленно посмотрела на своего супруга:

– Что такое? Княгиней? С какой стати? Какой княгиней?

Савин тихо рассмеялся.

– Ты думаешь, что графский титул не стоит менять на княжеский? Я был бы согласен с тобой, если бы тот княжеский титул, который я хочу предложить тебе, был обыкновенный, заурядный… Но дело в том, что моя корона будет поважнее простых графских и княжеских.

– Я тебя не понимаю…

– Сейчас поймешь. Ты должна войти вместе со мной на престол.

– Что? – даже отшатнулась от Савина-«графа» настоящая графиня.

– Да, на престол.

– Ты с ума сошел? На какой престол?

Несмотря на то, что графине не были тайной гениальные проделки ее супруга, который с циничной откровенностью посвятил ее в них, зная что она все равно пойдет за ним в огонь и воду, несмотря на это она была поражена, как никогда.

«Он смеется… Он шутит…» – пронеслось в ее головке.

– Ты спрашиваешь: на какой престол? Изволь, я тебе отвечу: на Болгарский.

– Это… это шутки?

– Нимало. Знай, что я – претендент на Болгарский престол.

– Ты?!

– Я.

– По какому праву? При чем ты и Болгарское княжество?

– Скажи, Лили, ты католичка?

– Да.

– Историю папства хорошо знаешь?

– Знаю.

– Так вот скажи, как мог пастух сделаться папой? А такой случай был. Итак, если пастух мог занять папский престол, то почему русский корнет, сделавшись графом Тулуз де Лотреком, не может взойти на престол Болгарского княжества? Ведь ты пойми: в настоящее время престол этот свободен. А раз он свободен, отчего мне его не занять? Черт возьми, это было бы чрезвычайно глупо отказаться от такого удобного и приятного помещения!

Графиня глядела на своего самозванного супруга широко раскрытыми глазами. А Савина словно волна какая-то подхватила. Он преобразился, горел, пылал жаром своей необузданной фантазии.

– О, Лили, моя верная подруга, какая блестящая, славная будущность открывается нам! Я – коронованный князь болгарского народа, я – в дружбе и сношениях с венценосцами всего мира.

– Но… как же это все устроится? – лепетала в величайшем смущении графиня.

– Все, все устроится! Вот для этого-то я и нахожусь в Константинополе. Теперь ты понимаешь? Теперь ты согласна ждать и задыхаться в жаре? Пойми, что мы отсюда поедем прямо в Болгарию.

И многое еще говорил «будущий» болгарский князь, а пока – наглый самозванец, авантюрист величайшей марки.