Текст книги "Конан у Ворот Зла"

Автор книги: Роланд Джеймс Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)

– Как только смогу – клянусь.

Скира сделала все как нельзя лучше. Золотой ветер закружился вокруг Конана и бамула, пещера исчезла, и, прежде чем кто-либо вспомнил, как кричали в страхе пикты, под ноги ударила твердая почва берега реки Афуи. Гром прокатился и затих. Головокружение медленно проходило. Бойцы Конана осматривались и видели, что все стало как прежде. Никто не потерялся в пути.

Никто – кроме Кубванде. Они обыскали берег вверх и вниз по течению, пока из деревни не прибежали люди и тут же помчались назад, только пятки засверкали, – они подумали, что встретили призраков. Люди Конана догнали беглецов и тут же самым убедительным образом доказали, что они не призраки. После чего и деревенских заставили искать Кубванде.

Кубванде разыскивали до заката солнца. Затем гостей увели в деревню, где все воины до отказа набили животы кашей, жареным мясом и пивом. Платы с чернокожих бойцов никто не попросил. Да, впрочем, им и все равно нечего было дать. Воины поклялись молчать о сокровищах до тех пор, пока отряд не вернется домой. только после обильной трапезы Бовену подошел к Конану и признался:

– Я думаю, что Кубванде решил обставить нас всех и заявиться домой раньше остальных. По крайней мере, я слышал, что он собирался в момент переноса нарисовать у себя в голове образ Дома Советов.

– Болван! – выругался Конан. – Я же говорил, а мне говорила Скира…

– Да, но Кубванде всегда думал, что он умнее остальных. Он хотел войти в воронку Ворот Зла первым, а я шел бы за ним вторым. Но в последний момент я решил иначе. Я вошел первым, а он последним. Так что куда бы он ни попал, он попадет туда один.

Бовену отхлебнул еще пива и отошел. Мгновение спустя Вуона легко поднялась и последовала за ним. Говинду проводил ее взглядом:

– Я не хочу ее в жены.

– Тебя никто и не заставляет, – сказал Конан. – Возможно, тебе нужна не жена. Скорее, тебе нужно пиво.

Говинду отпил и поднял на Конана взгляд. Странно было видеть у юноши умудренные опытом глаза старика:

– Как ты думаешь, мы когда-нибудь увидим Кубванде?

– Нет. Как и Скиру. Она – чтоб ей пусто было! – одна из тех немногих колдуний, которые достаточно честны, чтобы платить за свои собственные ошибки. А то, что было, было ее ошибкой. Хотя, возможно, все дело в ее отце. Он и заплатил сполна. Сейчас главное, чтобы она не взяла на себя ответственность за его смерть.

Конану редко приходилось видеть в чьих-либо глазах такое приятие смерти, какое он прочел, в последний раз заглянув в глаза Скиры.

– Честность в женщине подобна сильной воле, – заметил Говинду. Торжественно, будто храмовая статуя, он смотрел, как дым уходит, завиваясь в отверстие в потолке хижины. – Честность как и похоть, толкает женщин на причуды.

– Причуды, желания… Единственное мое желание сейчас – это пиво! И побольше!

– Я распоряжусь, чтобы принесли еще, – торжественно сказал Говинду. – Но не за просто так.

– Что?

– Ты должен позволить мне звать тебя Амрой.

Конан смотрел на дым. Воспоминания о Бэлит уже не причиняли боль, они легли глубоко в душу теплым комком – этакой странной смесью досады горечи и полустертых временем кратких мгновений счастья. В звуках имени «Амра» больше не было ничего странного и чужого. А у этих чернокожих людей, оказывается, было свое понятие о чести. Они доказали это.

– Валяй.

Говинду не стал тратить времени. Вскочив на ноги, он выхватил у какой-то девушки кувшин с пивом и высоко поднял его над головой:

– Слушайте меня, воины, которые следовали за Конаном! Сегодня ночью и впредь мы будем звать его АМРА! Охбе Амра! – Охбе Амра!

Другие воины подхватили эту песнь. Затем ее подхватили деревенские, сперва те, что были внутри хижины, за ними и те, кто находился снаружи. Песня ширились и ширилась, пока, казалось, даже ночные джунгли не подхватили ее.

Конан смотрел на дым и видел темноволосую женщину, приветствующую другую, что выходила из теней. Конан подумал: интересно, что бы Бэлит сказала Скире? Впрочем, какая разница?.. Пиво-то опять кончается!

– ОХБЕ!

Эпилог

Дебри Пиктов, много лет спустя.

Мы слушали историю Василиоса, пока он не завершил ее. Тишина нарушалась лишь шумом дождя. Последние пиктские барабаны стихли. По всей видимости, барабанщики тоже укрывались где-то от дождя. Впрочем, нам так хотелось, чтобы они вообще куда-нибудь просто исчезли. Если закрыть глаза, то в тишине так легко было представить себе это.

– Откуда известно, что воин, возглавлявший демонолюдей, был именно Конаном? – спросил кто-то. Сперва мне показалось, что это спросил Сарабос, но Черный Дракон сидел неподвижно и молчаливо, сам как статуя. Василиос пожал плечами:

– Моя мать говорила, что кое-кто из пиктов видел его. Он рассказывал, что пережил магию золотого свечения и Ворот Зла. Мало кто из пиктов прожил столь долго, чтобы снова сражаться при Велитриуме и там уже узнать этого аквилонского полководца.

В самом деле, мало кто смог бы дотянуть до сегодняшних времен. Если даже не брать в расчет непрерывные войны, жизнь пикта всегда была трудной и короткой. А с тех пор как Аквилония начала наступления по Боссонским Пределам сюда в Дебри, жизнь пикта стала еще труднее. Кроме того, воспоминания могут с любым сыграть злую шутку, будь то хайбориец, стигиец или пикт.

Но все равно история от этого ничего не теряла.

Эта была не единственная история, которую мы слушали в течение двух дней, что провели в пещере. Заняться особо было нечем, разве что держать стражу на случай атак пиктов (впрочем, те так и не решились атаковать), а также исследовать пещеру, насколько позволяла наша веревка и скудный запас факелов. Кстати, мы нашли воду сразу же за тем помещением, где стояла статуя. После того как жажда наша была утолена, любопытство касательно того, что может еще находиться здесь, в чреве холма, пошло на убыль.

Куда больше интересовало нас, как скоро придет помощь. Несомненно, помощь должна была прийти, как только обнаружится, что мы не вернулись. Мы возносили молитвы богам, чтобы те, кто пошел выручать нас, отправились в эту экспедицию хорошо подготовленными и не стали жертвами пиктов.

Был как раз полдень второго дня нашего пребывания здесь, когда мы вновь услышали пиктские барабаны. Затем барабаны стихли. Послышались крики птиц и животных – пиктские воины передавали условными сигналами сообщения, а часовые сказали, что пиктов уже можно видеть. Они выходят на край леса (если рассказанная Василиосом история была правдой, то вторично лесной покров вырос здесь на диво быстро и густо).

Действия пиктов могли предвещать атаку. Было впечатление, что пикты решились нарушить табу. Впрочем, те, кто достаточно долго жил здесь, в глуши, и имел достаточный опыт войн с пиктами, говорили, что это больше похоже на то, что пикты собирают воинов для похода. И в самом деле, вскоре все звуки стихли, и снова воцарилась тишина. Часовые докладывали, что пикты исчезли.

Я как раз хотел выбраться наружу, чтобы убедиться в этом, когда тишину нарушили боссонские боевые роги. Еще три раза мы слышали их, и всякий раз они звучали ближе. Затем с полдюжины разведчиков в своих зеленых одеждах выехали из-за деревьев и стали подниматься по склону холма, к пещере.

Мы были спасены. Теперь, с учетом тех, кто пришел к нам на выручку, нас было триста человек – такой отряд пикты вряд ли решатся атаковать в любое время года. Нам нужно было спешно отправляться дальше. Больше времени для исследования пещеры не было, даже несмотря на то, что спасатели привезли с собой много факелов. Впрочем, невозможность дальнейшего исследования пещеры не казалась нам великой потерей.

Загадкой было другое. Как командир форта Ньяро, который послал к нам спасательный отряд, узнал о том, что мы нуждаемся в помощи? Разведчики, сержанты и командиры – все в голос твердили одно и то же: прискакал вестник и сообщил, что наш отряд осажден пиктами в пещере, в месте, которое он так подробно описал, что его мог бы найти и ребенок.

Что самое интересное – никто этого посланника не видел. Некоторые говорили, что видели какого-то человека, который, может быть, и был этим посланником, но описания его внешности безбрежно расходились. Кроме того, все в голос говорили одно: посланник появился в первую ночь, когда зарядил дождь. А как раз в это время мы только-только обнаружили пещеру.

Что до почтовой птицы, то в такой дождь вряд ли какая-нибудь птица долетела бы до форта. А даже если бы она и смогла лететь, то вряд ли добралась бы до форта Ньяро так быстро. Никто и ничто из передвигающихся на ногах (по крайней мере, никакой человек) тоже, как вы понимаете, не мог доставить послание в форт Ньяро всего лишь за час.

В конце концов я вынужден был признать, что вопросов у меня куда больше, чем я могу получить ответов. Меня это уже начало беспокоить. Я решил больше не забивать голову себе и своим людям. Напоследок оставив своих людей готовить раненых и собирать припасы, я пошел назад, к статуе.

В помещении, где была статуя, находился уже Сарабос. Он сидел, скрестив ноги и глядя перед собой в пустоту. Я встал возле него, и прежде, чем мы нашли слова, чтобы заговорить, к нам присоединился Василиос.

– Ага… Я так и думал, что вы здесь, капитаны. Я слышал о посланнике, которого не было.

– Я думаю, чем меньше говорить об этом, тем лучше, – начал было я.

– Но, господин, это похоже на кота в мешке. Вытряхнуть кота проще, чем потом ловить и заталкивать снова. Да и стоит ли кот трудов, чтобы снова его туда засовывать?

– Пожалуй, да. Если проблемой считать труды по укорачиванию слишком длинных языков.

Мне хотелось побыть одному, но Сарабос вдруг поднял руку:

– Дай ему выговорить, что у него на душе. С Черным Драконом не спорят. Особенно с такой родословной, как у Сарабоса.

Поэтому я сдался:

– Ладно, Василиос, говори, только кратко.

– Это не займет много времени. Главное – я не единственный, кто знает, кто был отцом капитана Сарабоса. Другие тоже, может быть, хотели бы узнать. Но лично я не желаю тешить себя надеждами. Дело в том, что я сам не очень-то уверен касательно той части истории.

– Какой еще «той» части? – рыкнул я. – Ты что-то нам не рассказал?

– Ага. Там в истории было еще вот что. Эта статуя придет на помощь, когда воину родственной с ней крови она понадобится.

Я посмотрел на статую. Похоже, она как стояла, так и стоит. Да и возле пещеры не лежало никаких обугленных пиктских тел.

Впрочем, а какие следы я ищу, если все, что от статуи требовалось, – это послать сообщение, что Сарабос, сын Конана, нуждается в помощи? Разве то, что сделала статуя, – не помощь, как ни посмотри?

– Я еще раз повторяю то, что уже сказал: чем меньше будет об этом разговоров, тем лучше.

– В самом деле, – согласился, вставая, Сарабос. – В последние годы власть жрецов Митры возросла, а они магических штук не любят. Если пойдут слухи, нас наверняка попросят либо сбросить эту статую, либо перетащить ее отсюда в один из их храмов.

Вес статуи был равен весу двух или трех боевых коней. Мысль о том, чтобы переть на себе это тяжеленное чудовище через Дебри Пиктов, совершенно не радовала. Кроме того, культ Митры, особенно его жречество, – не люблю я его.

– Все это хорошо. А что, если пикты научатся управлять этой статуей? – спросил я.

– Если статуя связана определенной кровью, то только человек этой крови может управлять ею. Я и другие дети моей… этой крови. Включая Конана Второго, рачительного хозяина того, что он унаследовал. Которому, кстати, тоже может понадобиться помощь удержать то, что у него есть.

Мы смотрели то друг на друга, то на статую, застыв в темноте, освещаемые лишь свечой Сарабоса и моим факелом. Возможно, это было мерцание неверного света, но мне показалось вдруг, как лицо статуи изменило выражение. До этого лицо ее было угрюмым, будто хмурая маска. А теперь – я мог поклясться в этом! – на губах появилась сухая улыбка, сходная с той, что я так часто видел на губах отца Сарабоса – человека, имя которого мы не будем называть. Для меня этого было достаточно.

– Повторяю, об этом следует молчать. Это наш долг перед Домом Конана.

– Наш долг, – повторили остальные. Лица их хранили непроницаемое выражение. Мы повернулись и пошли прочь от статуи, прочь из этого помещения, по туннелю, навстречу свету угасающего дня. Прочь из таинственной пещеры.