Текст книги "Полет над бездной"

Автор книги: Роджер Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

– Но может случиться и так, что мятежники решат, что репульсор пригодится им самим, – предположил Хэн.

– Насколько я могу судить, именно так произошло с Лигой в защиту прав человека, – вмешалась Мара. – Если гипотеза о внешней силе верна, то именно внешняки владеют устройством для уничтожения звезд, а не легионеры. Когда члены Лиги начали всем угрожать – направо и налево, – то господа, представляющие эту внешнюю силу, вряд ли этому обрадовались.

– Да и знали ли они еще об этих угрозах? – продолжала Мара. – Вполне вероятно, что лица эти находятся за пределами нашей звездной системы. Они наверняка имеют своих представителей, своих наблюдателей в нашей Системе, но как только началась блокада всех каналов связи, наблюдателей этих можно было бросить за решетку и говорить все, что вам заблагорассудится, не опасаясь, что кто-то из посторонних услышит вас. Ну, а при наличии гравитационного поля бояться вмешательства извне было незачем. Рано или поздно и помехи, и гравитационное поле придется выключить, но к тому времени Тракен Сал-Соло будет полновластным хозяином планеты, а возможно, и всей звездной системы. Внешняки тогда могут сколько угодно рвать на себе волосы. Если же к тому времени Тракену удастся заполучить парочку репульсоров, то в рукаве у него окажутся козыри, которые можно будет использовать с большой для себя пользой. А может, и нет. Мы даже не представляем себе, в каких целях их можно использовать, не говоря о том, почему им придают такое значение.

Поразмыслив немного. Лея изрекла: – Если все обстоит именно таким образом, то мятежники сами по себе не представляют большой опасности. Самую главную опасность представляют для нас репульсоры и те лица, которые заставляют повстанцев таскать для них каштаны из огня – то есть внешние силы. Совершенно очевидно, что этим внешнякам наплевать с высокого дерева на идеалы мятежников. Ведь все мятежники катят бочку друг на друга. Лига в защиту прав человека выступает главным образом против селониан и дроллов и готова на все. Так что внешняки поддерживают их по какой-то другой причине, возможно, для того, чтобы добраться до репульсоров. Стоит оборвать связи между мятежниками и внешними силами, взять в свои руки контроль над репульеорами, выяснить, каким образом можно использовать их против внешняков, и мятеж иссякнет, как пересохший ручей, и улетучится, как дым.

– Как все просто, – заметил Хэн. – Раз-два и дело в шляпе. Но ты только что перечислила целый набор задач, которые необходимо выполнить. Я даже не знаю, с какой стороны за них браться.

– Но во всяком случае, задачи эти носят политический, разведывательный, а не военный характер, – возразила ему жена. – Поскольку в военном отношении никакими преимуществами мы не располагаем, то нас такой поворот вполне устраивает. Конечно, военный аспект тоже имеет значение, но мы рассчитываем на определенную помощь со стороны селониан. – Посмотрев искоса на Мару, она добавила: – Если только селониане не изменят свои настроения через сорок пять минут, раздраженные вашим блефом.

– Я вовсе не блефовала, – возразила Мара Шейд.

– А какую роль играют селониане в этом представлении? – спросил Хэн. – Что, Верховное Логовище и Хунчузуки по-прежнему грызутся друг с другом? Я что-то не замечал, чтобы между ними шла война. Да и Дракмус ни слова об этом не проронила, а в ней секреты так же плохо удерживаются, как вино в дырявом бурдюке.

– Я ничуть бы не удивилась, узнав, что они перестали воевать, – сказала Мара. – Но если это гак, то для нас это может сказаться некстати. У меня сложилось такое впечатление, что Верховное Логовище действительно захватило контроль над репульсором. А это весьма могучее оружие. Селониане не из тех, кто сражается за дело, обреченное на неудачу. Мы же, люди, часто продолжаем всевать, хотя нет никакой надежды на победу. Мы делаем это из чувства чести или надеясь на чудо. С селонианами обстоит совсем иначе. Обычно война между ними прекращается после того, как одна из сторон доказывает, что имеет подавляющее превосходство над другой. Те селониане, которые обречены на поражение, видят, что продолжать борьбу не имеет смысла, и требуют, чтобы вступили с ними в переговоры. Более того. Они охотно переходят на сторону победителя.

– И вы полагаете, что наши доблестные союзники-Хунчузуки сочли себя проигравшими, – подвел черту Хэн Соло. – Вы считаете, что они ведут переговоры с Верховным Логовищем, а мы являемся козырями в их игре?

– Что-то вроде того. Возможно, мы нужны Верховному Логовищу как награда за их уступчивость, возможно – как заложники. Возможно, также, что они хотят вести переговоры без всяких посредников – непосредственно с Леей. Правда, мы даже не знаем определенно, что репульсор находится в руках Верховного Логовища, а не Хунчузуков. Может быть, победа уже за нами.

– Весьма прискорбно, – послышался чей-то незнакомый голос, – но дело обстоит иначе. Несравненная Мара Шейд описала ситуацию совершенно точно.

Хэн удивленно обернулся. Пришелец появился совершенно беззвучно откуда-то из покоев. Это была пожилая селонианка – высокая, но несколько сутулая. В мехе серебристые нити, но глаза живые.

– Я Клейвиц, – сказала она, – и выступаю от имени Верховного Логовища. Нам удалось склонить наших сестер-Хунчузуков на свою сторону. – Сделав паузу, она запнулась, показав целый арсенал острых зубов – зрелище не из приятных. – Это значит, что мы завоевали и вас.

Тендре Ризант надоело ждать. Пора бы я делом заняться.

Ее кораблю под названием "Благородный гость", который застрял в нормальном пространстве, придется еще несколько месяцев лететь к ближайшей из планет Системы Кореллианы. Разумеется, при условии, что гравитационное поле не будет к тому времени выключено.

А если не будет? "Благородный гость" – не самый быстроходный корабль во вселенной, но даже тихоходному судну понадобится минуту или две лететь в гиперпространстве, чтобы покрыть оставшееся расстояние. Тендра лучше любого другого знала о флоте, находившемся в засаде на орбите Сакоррии. Вероятнее всего, эти корабли направятся туда же, что и она. Для того чтобы это произошло, необходимо, чтобы поле исчезло. После того как корабли окажутся в зоне его действия, поле может включиться вновь, а может, и не включиться. Вдруг его включат на очень короткий промежуток времени.

Поэтому весьма вероятно, что наступит момент – он может продолжаться всего лишь несколько минут, возможно, больше. За это время она сумела бы запустить свой гипердвигатель и добраться туда, куда ей хотелось попасть, – только бы знать, когда этот момент наступит.

Ее навигационный компьютер был оснащен индикатором уровня гравитационного поля, который четко фиксировал результаты воздействия поля.

Остается подключить к нему будильник, который сработает, как только интенсивность поля начнет уменьшаться. Тогда ей останется одно – произвести необходимые расчеты и совершить прыжок через гиперпространство, прежде чем включат опять.

Вдруг возникнут самые непредвиденные обстоятельства, будут приняты неверные решения. Но если и впредь оставаться без дела, недолго и свихнуться. Если она хочет сохранить свое душевное здоровье, нужно стать хозяйкой положения.

Ей просто хотелось покинуть корабль, на котором она столько времени находится.

– Фриин?! Зуббит! Норгч! Норгчал! Нормальскер. Возобновляется нормальный процесс обработки данных. Восстанавливается? Сброс! Сброс! Нормальный процесс возобновляется! Возоб! Новляц! – Изо рта Кьюнайна, который трижды повернул голову вокруг оси, вырывался поток бессмысленных слов. Из различных ниш и отделений стали то выскакивать, то снова прятаться всевозможные зонды, датчики и манипуляторы.

– Еще не совсем, – проронил Анакин, хмуря лоб, и нажал на кнопку выключателя. Обесточенные манипуляторы тотчас же исчезли в своих гнездах и контрольные лампы погасли. Анакин сунул руку внутрь дройда и отсоединил кабель питания. – Не туда был вставлен, – сказал и снова вставил кабель в разъем. Потом включил питание.

На этот раз дройд повел себя более уверенно. Голова повернулась только один раз, зажглись контрольные рампы, зонды, и манипуляторы остались на месте. Дважды просигналив, он объявил:

– Нормальный процесс возобновляется.

– Надеюсь, – проговорил Эбрихим. – Не зря же мы с тобой столько возились, чтобы наладить.

– Нагадить? Неужели я был сдоман? – спросил Кьюнайн, – Профу профения. Мои речебые функции ефе не восстанофлены полностью. Один момент. – Половина сигнальных ламп выключилась, затем они зажглись вновь. – Попробуем еще раз. В порядке? Каким образом я вышел из строя?

– Анакин включил репульсор, возник чрезвычайно мощный поток энергии, – объяснил Эбрихим. – Мы боялись, что потеряли тебя навсегда. Но Анакин и Чубакка снова привели тебя в надлежащий вид.

Эбрихим удивился тому, что Кьюнайну даже не понадобился капитальный ремонт. Анакину потребовалось не больше часа-двух, чтобы поставить дройда на ноги. Неужели Чубакка предоставил мальчугану возможность своим трудом реабилитировать себя в глазах остальных? Или же все дело в непонятной, почти мистической способности ребенка понимать механизмы и выполнять такие операции, на которые неспособен Чубакка со своим вековым опытом? Правда, Чубакка находил для ремонта дройда всего по нескольку минут, которые у него оставались после главной работы – починки силовой установки. Ну, что ж. Жизнь полна множества загадок, которые никогда не сумеешь разгадать. Ну, а чтобы расспросить Чубакку, да еще по такому щекотливому делу, у него, Эбрихима, недостаточно знаний языка вуки. Да и вряд ли разумно приставать к Чуви с расспросами.

– Я благодарен вам обоим – всем вам – за то, что вы меня отремонтировали, – произнес Кьюнайн. – Но кому вздумалось включать репульсор. Более глупого поступка и придумать нельзя. Кому пришла в голову подобная мысль?

– Мне, – проговорил Анакин, уставившись в пол кают-компании. – Я прошу прощения. Я вовсе не хотел причинять вам столько хлопот.

– Я рад слышать это. Но был бы еще больше рад, если бы узнал, что ты вообще не причинил никаких хлопот. Насколько я могу понять, дело обстоит совсем иначе?

– Ну, если Анакин и причинил какой-то ущерб, то совсем незначительный, – вмешался Эбрихим, стараясь замять дело. – Об этом мы потолкуем потом. А сейчас я порекомендовал бы тебе полный осмотр. Не пришлось бы тебе сделать какие-то корректировки.

Включив репульсоры, Кьюнайн завис на обычной для него высоте.

– Я так и сделаю, – проговорил он. – Но, возможно, не только мне, но и кому-то еще необходимо подвергнуться осмотру и внести соответствующие корректировки. – С этими словами он бесшумно вылетел из помещения.

– Что он хотел этим сказать? – спросил Анакин.

– Мне кажется, он хотел сказать, что маленькие мальчики должны учиться исправлять свои ошибки.

– Да нет же, он сказал по-другому, – упорствовал Анакин.

– Действительно, он мог бы сказать и повежливее. Но смысл остается прежним. И совет его не так уж глуп.

Переводя взгляд с Чубакки на Эбрихима, Анакин спросил:

– По-вашему, я должен хорошенько подумать, прежде чем заняться каким-то механизмом?

– Именно зто я и хотел сказать, – ответил Эбрихим. – Совершенно верно. Ну, а теперь иди играть. Только с игрушками, а не с механизмами. – Дролл посмотрел вдогонку малышу, который побежал к брату и сестре, – Все дело, разумеется, в том, что Анакин относится к игрушкам и механизмам совершенно одинаково, – изрек он, обращаясь к Чубакке.

Отложив в сторону свои инструменты, Чуви мрачно кивнул.

– Во всяком случае, – продолжал Эбрихим, – хорошо, что Кьюнайн снова с нами, что он жив и здоров. Спасибо за вашу помощь. Думаю, мне пора сменить тетушку. Скоро начнется мое дежурство.

Чубакка издал какой-то звук, обозначавший "пожалуйста", и Эбрихим вышел из кают-компании.

Оба дролла по очереди дежурили в командном отсеке "Сокола". Надо было следить за дисплеями: вдруг сенсоры зарегестрируют какую-то аномалию.

Поручив дроллам такое дежурство, Чубакка получил возможность заняться ремонтом корабля. Все вуки, а Чубакка в особенности, не склонны к излишнему оптимизму. Но, судя по поведению Чубакки и сигналам, которые он издавал, вуки был близок, очень близок к тому, чтобы привести в рабочее состояние хотя бы часть двигателей. Даже если им задастся вырваться из этой гигантской ловушки в виде цилиндра и выбраться на поверхность планеты – это уже кое-что.

Войдя в командный отсек, Эбрихим увидел, что тетушка Марча сидит в кресле первого пилота. Подложив под себя груду старой одежды, она могла видеть все дисплеи на приборной доске. Оглянувшись и увидев племянника, она сказала:

– Привет, племяш. С минуту назад сюда залетел Кьюнайн и сделал несколько обидных замечаний. Но я рада, что он снова работает.

– Я тоже очень этому рад, дражайшая тетушка. Есть какче-то интересные наблюдения?

– Никаких, – покачала она головой. – И за это мы должны быть благодарны Провидению. – Неожиданно она умолкла и посмотрела на экран дисплея, расположенного у нее над головой. Застыв на месте, она несколько секунд смотрела на него неотрывно. Затем, покачав головой, произнесла: – Похоже, я рано радовалась. – После этого она нажала на красную кнопку. Взвыла сирена. Она гудела так громко, что дети, гулявшие по площадке, услышали сигнал и бросились бегом к кораблю.

– Тетушка! Что случилось? – удивился Эбрихим.

– Я полагала, ты сам догадаешься, – отозвалась Марча, разглядывая экран. – Разумеется, это корабль. Садится прямо нам на головы. Меня интересует не столько, что это за корабль, сколько кто в нем находится.

Глава девятая. ЕСЛИ БЫ ДА КАБЫ

– Сколько же можно получить информации, когда знаешь, где ее искать, – произнес Ландо, просматривая одну таблицу за другой, которые мелькали перед ним на экране. – Не думаю, что кого-нибудь обижу, сказав, что лучшего знатока по выборке данных, чем Арту, я еще не встречал. Да и способности Трипио как языковеда нам очень пригодились.

– Пригодились? – резко повернул к нему голову Трипио. – Я бы сказал, они оказались незаменимыми. Если бы не я, то вам и десятой части этой информации не прочитать.

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – согласился Ландо. – Ты и вправду очень нам помог. Но если бы не администратор Сонсен, мы вообще бы сели в большую лужу.

Широко улыбнувшись, Дженика ткнула Ландо в бок, но, видно, чуть сильнее, чем ей этого хотелось.

– Да полно вам! А то перехвалите, – проговорила она. – Единственное, что я сделала, это показала вам, где хранятся записи вахтенных дежурных.

Но эти прозаические записи рассказали о многом и натолкнули на весьма ценные мысли. Да и как иначе, если в них, как в зеркале, отразилась картина происходящего на Станции.

Изучая события, было совсем нетрудно понять, что происходит неладное. Оказалось, что на Станции функционируют системы, о существовании которых никто не знал. Резкие колебания энергии. Резкие всплески и ямы на графиках радиации. Некоторые из них были настолько велики, что требовалась временная эвакуация персонала Станции. Аберрация полюсов Станции, которая приводила к постепенному изменению ориентации ее оси.

– Произошло изменение оси вращения. Как же вы, специалисты, объяснили себе подобный факт? – поинтересовался Ландо.

– Центральная Станция всегда корректировала свои параметры автоматически, – ответила Дженика. – Ведь барицентр никогда не остается на одном и том же месте. Станция и прежде меняла свое положение в какой-то степени для того, чтобы сохранить ориентацию в пространстве. Ничего неожиданного для себя мы не заметили.

– Это детали, – заметил Ландо. – Главное заключается в другом. Я это сразу понял, едва увидел конические фигуры на полюсах Станции. Шесть конусов, окружающих большой центральный конус, – типичное устройство старой модели репульсора. Да и в современных репульсорах используется тот же принцип. Короче говоря, теперь такие крупные системы не используются. Ведь чем больше размеры репульсора, тем тяжелее должен быть объект, для которого он предназначен. – Ландо включил объемную модель Центральной Станции и показал на схематические изображения репульсоров. – Они довольно велики, но ведь и планеты – отнюдь не малютки.

– Все обитаемые планеты оснащены собственными репульсорами, – возразила Календа. – Зачем же создателям Кореллианы понадобилась эта Станция с такими репульсорами?

– А затем, что это не простой репульсор, – ответил калриссит. – Это гиперпространственный репульсор. Станция эта была предназначена для того, чтобы можно было как бы пробить брешь, туннель в гиперпространстве, захватить какую-то планету и подтянуть ее к себе. Станция действует не столько з качестве репульсора, сколько в качестве буксировочного устройства. Так было задумано ее строителями.

– Но каким же образом работает эта система? – заинтересовался Люк Скайвокер.

– Понятия не имею, – пожал плечами Ландо. – Но, как остроумно заметила администратор Сонсен, не так уж и важно знать, каким образом действует то или иное устройство. Главное – знать, что оно, таки да, работает. Я предполагаю, что Станция выполняет функции своего рода линзы, которая способна усилить и направить в гиперпространство мощный поток энергии репульсора. Думаю, при зтом используется гравитационный потенциал планет Талус и Тралус, но твердой уверенности у меня нет.

– Но зачем кому-то потребовалось использовать космическую станцию в качестве сверхмощного буксировочного устройства? – удивилась Дженика.

– Вопрос поставлен неверно, – покачал головой Ландо. – Надо ставить его совсем иначе: почему ваши земляки стали использовать гиперпространственный репульсор-буксир как космическую станцию? Творцы настоящей звездной системы создали Центральную Станцию, использовали ее по назначению, а затем бросили за ненадобностью. И вот тут-то ваши предки – или чьи-то еще предки – решили на ней поселиться. Зачем, дескать, добру пропадать? То самое образование, которое вы назвали Пустотоградом, никогда не предназначалось для обитания. Это было своего рода хранилище огромных количеств энергии, выбрасываемых репульсором, который затем снова заряжался.

– Вы говорите – заряжался? Выходит, Пустотоград – это всего лишь гигантская аккумуляторная батарея?

– Что-то вроде того, – согласился Ландо.

– Но ведь там жили люди!

– Все может быть, но Станция была предназначена не для их проживания.

– Но почему же постоянно функционировала Точка Накала? – упорствовала Дженика. – Ведь она существовала тысячи лет, вырабатывая световую и тепловую энергию постоянной мощности. Ведь была в этом какая-то нужда. Мы-то думали, что это искусственное солнце зажжено для того, чтобы снабжать светом и теплом жителей города. Но, оказывается, мы ошибались. Выходит, правы не мы, а вы.

– Для чего понадобилась Точка Накала, я не знаю, – нахмурил брови Ландо. – Используют же на некоторых планетах для приготовления пищи водород и метан. В газовых плитах всегда горит слабенький огонек. Как только вам потребуется что-то приготовить, зажечь горелку вам не составит никакого труда.

– Так вы хотите сказать, что Точка Накала, которая обеспечивала нам освещение и отопление, была всего-навсего лампой-ночником?

– Возможно. Но возможно и другое. Строители Станции могли преднамеренно оставить этот огонек, после того как выполнили свою работу. Как знать, может, они и действительно хотели, чтобы хранилище энергии со временем превратилось в обитаемую Станцию. Ведь, в конце концов, они вовсе не собирались снова запускать репульсор. Создав Кореллианскую Систему звезд, они сочли свою задачу выполненной.

– Мы отвлеклись от главного, – вмешалась Календа. – Вы можете нам объяснить, почему вы полагаете, что Центральная Станция используется для разрушения звезд?

– Ну что же, если вы не хотите поверить мне на слово, то объясню. Можно с помощью математики доказать, что вид и уровень энергии, необходимой для того, чтобы отбуксировать планету через гиперпространство, вполне достаточны для того, чтобы вызвать волну сжатия в ядре звезды. Если направить энергию репульсора-буксировщика в ядро звезды, да еще сконцентрировать эту энергию, произойдет взрыв – взрыв достаточно мощный, чтобы привести к образованию сверхновой звезды.

– Верим вам на слово, – поспешно отозвалась Дженика. – С математикой я всегда была не в ладах. Валяйте дальше.

– Для того лишь, чтобы проследить, куда ведут системы и цепи, которые мы обнаружили, потребуется жизнь одного, а то и двух поколений. У вас же в распоряжении только я да пара дройдов, а времени и вовсе нет никакого. И все-таки я уверен, что картина, которую я набросал в общих чертах, верна. В доказательство я могу привести записи в вахтенных журналах и сравнить их с событиями, которые произошли на Станции. Начнем с того, что Центральная Станция резко меняет ориентацию оси вращения. Затем мы узнаем о "необъяснимых всплесках энергии", "переходных событиях", "внеплановых выбросах радиации". В вахтенных журналах можно найти уйму и других "бюрократизмов", свидетельствующих о том, что никто не понимал, что же происходит.

Как мне представляется, эти самые "переходные события" и прочие явления – не что иное, как подготовка к тому, чтобы зажечь горелку, – Точку Накала. Происходит первая вспышка Точки Накала, гибнет множество народа, возникает хаос, людей охватывает паника, начинается эвакуация населения. Немного спустя происходит преднамеренный взрыв звезды. Затем начинается гражданская война. Тотчас после появления первой сверхновой звезды еще раз смещается ось вращения Центральной. Причем смещение достигает невиданной прежде величины. На Станции не оставалось никого, кто мог бы доложить о всех событиях, но записи в автоматически заполняемых журналах указывают на то, что происходило то же, что и в первый раз. Затем автоматические записывающие устройства регистрируют колебания потока энергии. Происходит это в тот самый момент, когда включаются гравитационное поле и генератор помех. Происходит вторая вспышка Точки Накала, а вслед за тем – еще один преднамеренный взрыв звезды.

– Но как это могло случиться, если мы ничего не ощутили и ничего не наблюдали? – засомневалась Дженика. – Вы нам рассказываете об огромных выбросах энергии, источник которой находился на Станции. Но никто из нас ничего не видел. Не было ни мощной вибрации, ни резкого повышения температуры.

– В данный момент Станция излучает невероятно сильное гравитационное поле и поле, блокирующее все каналы связи. Вы ощущаете хотя бы одно из них?

– Ориентировка, – проговорила Календа. – Каким образом ориентирована Станция?

Ладдо включил голографический проектор, и все увидели изображение звезд, прилегающих к Кореллиане.

– Красная точка в центре дисплея – это наше местонахождение. Видно положение Южного полюса Центральной Станции относительно звездного поля до начала трагических событий. – Из центральной точки дисплея выползла голубая линия, направленная неведомо куда. – Такой была ориентировка Станции после первого сдвига оси вращения. – Возникшая красная линия вонзилась в самую середину звезды, – Это ТД-10036-ЕМ-1271, – объяснил Ландо. – Первая звезда, которую превратили в сверхновую. – Ландо набрал следующую команду, и возникший золотой луч уперся в другую звезду.

– Танта Зилбра, – объяснил Ландо. – Вторая звезда в списке террористов. Население несколько десятков тысяч. Подозреваю, что большинство из них погибли. Я кое-что смыслю в вопросах снабжения и техники, поэтому смею предположить, что такое количество людей едва ли удалось своевременно эвакуировать. А вот это, – проговорил он, – очередная цель. – Вспыхнула лиловая стрелка и вонзилась еще в одну звезду. – Это третья звезда, о которой говорилось во время первого предупреждения мятежников. Бово Яген. Я заглянул в справочник. По данным одного источника – это планета с населением восемь миллионов человек. Другой источник указывает, что это две планеты с населением, предположительно, двенадцать миллионов. Это что касается самих планет. А сколько народа проживает на станциях, в поселениях, шахтерских поселках к так, далее – не ведает никто. Центральная Станция – разрушительница звезд, она готовится к тему, чтобы превратить в пыль и пепел эту звезду и эти планеты вместе с их населением.

– Когда это должно случиться? – спросила Календа.

Ландо нажал на клавишу на панели компьютера. Появились часы обратного отсчета времени.

– Этим вопросом занимался Арту. Нужно учесть время, необходимое для того, чтобы импульс преодолел гиперпространство, затем время, необходимое для возникновения цепной реакции внутри звезды и превращения ее в энергию взрыва. Центральная Станция направит ударную волну энергии в гиперпространство ровно через сто двадцать три часа, десять минут и тридцать секунд, начиная с данного момента, в соответствии с объявленным террористами планом. Через двенадцать часов и двенадцать минут после посылки импульса в ядре звезды произойдет взрыв и ее разнесет на части.

– Пылающие звезды! Подумать только – Центральная Станция – моя родина – является орудием террора, – охваченная ужасом, проговорила Дженика.

– А тот, в чьих руках находится Станция, будет обладать достаточной властью, для того чтобы держать в своих руках Кореллианский Сектор, а возможно, и всю галактику, – проговорила Гзриэл. – "Делайте, что приказано, а не то мы взорвем и вашу звезду".

– Погоди, погоди, – вмешался Люк. – Одна деталь не вписывается в нарисованную тобой картину. Если Центральная – орудие для разрушения звезд, тогда она сама по себе является бесценным сокровищем, самым главным и важным участком Кореллианской Системы. К чему же вся эта суматоха с планетарными репульсорами? Почему же заговорщики не пытаются овладеть Центральной Станцией?

– По трем причинам, – отвечал Ландо. – Во-первых, потому, что она и без того у них в руках. Во всяком случае, им известен способ, как ею управлять. Я больше чем уверен, что на этой Станции имеется хорошо замаскированный и надежно защищенный пост управления. Вздумай мы его искать, мы его не нашли бы и через сто лет. Вполне вероятно, на посту этом нет ни души. Все оборудование на нем управляется автоматически, соединено с соответствующими таймерами и пультами дистанционного управления. Второй причиной может быть обыкновенная дезинформация. Если вызвать всеобщий ажиотаж и заставить всех искать репульсоры, то кому придет в голову устанавливать местонахождение устройства, разрушающего звезды. А третья причина…

– А третья причина у нас перед самым носом, – закончила за него Календа. – Или мне так кажется. Я не занималась теорией репульсоров со школы, но, насколько я помню, они способны интерферировать и вступать в резонанс друг с другом. Правильно? И это свойство интерференции двух и более репульсорных ячеек можно использовать для направления импульсов и контроля над ними. Подав питание на небольшой репульсор, установленный сбоку, можно отклонить пучок энергии, излучаемый основным репульсором.

Ландо кивнул и принялся рассуждать:

– Совершенно верно. Планетарные репульсоры могут заблокировать пучок энергии, излучаемой в гиперпространство репульсором Центральной Станции. Лишь репульсоры подобного класса достаточно мощны для такой цели. Пойдем дальше. Планетарные репульсоры могут использоваться не только для блокировки, но и для усиления потока энергии. На практике задача будет адовой, но теоретически можно настроить все планетарные репульсоры таким образом, что они станут ведомыми по отношению к ведущему репульсору на Центральной Станции. В результате мощность и радиус действия главного репульсора еще больше увеличатся. В настоящее время Центральная Станция питается за счет гравитационного потенциала Талуса и Тралуса. А если она станет подпитываться за счет Селонии, Кореллианы и Дролла? Вопрос этот я не изучал досконально, но, думаю, располагая сетью из пяти планет и Центральной Станции, можно, пожалуй, подключиться и к потенциалу звезды Корелл. Будь я на месте конструкторов этой системы, я бы наверняка предусмотрел такую возможность. Вы только представьте себе Центральную Станцию, располагающую таким количеством энергии. Тот, кто управляет ею, смог бы нанести удар по любой точке галактики. Он сумел бы захватить любую планету и включить ее в свою систему или же уничтожить ее, если ему это понадобится. Хозяева Станции смогли бы, генерировать гравитационное поле или помехи в пределах всей галактики или в пределах какого-то определенного ее участка, который они захотели бы изолировать от остальных. С помощью подобной системы можно было бы осуществлять проекты, до которых пока еще никто не додумался.

– Теперь многое из того, что прежде не имело никакого смысла, становится мне понятным, – признался Люк. – Ты упомянул об использовании репульсоров для создания помех главному репульсору. Но как это сделать?

– Проще пареной репы, – отозвался Ландо. – Если, надлежащим образом настроенный пучок энергии какого-то репульсора направить на Центральную Станцию, то можно нарушить направление и настройку поданного с нее импульса.

– А нельзя с помощью планетарных репульсоров переместить Центральную Станцию? – спросил Люк.

– Их, мощности окажется, недостаточно, – ответил калриссит. – Центральная обладает гораздо более мощным потенциалом, чем любой из планетарных репульсоров. Если бы совместными усилиями удалось сместить Центральную Станцию, она сумела, бы вернуться туда же, где находилась до этого. Но любой из планетарных репульсоров может изолировать Центральную, направив на нее блокирующий импульс.

– Ну, хорошо, теперь мы стали такие умные, – заключила Календа. – Но как мы можем использовать эти знания?

Ландо беспомощно развел руками:

– Даже не представляю. Мы не знаем, кто управляет репульсором, откуда и как. Мы лишь смутно представляем, себе, какова эта система, но не знаем, даже в общих, чертах, как ею управлять.

– Существует же какой-то силовой кабель, который можно перерубить, какой-то пост управления, который можно взорвать, – предположила Дженика.

– Я уверен, он существует, только где он? Если мы не обшарим все палубы, оболочки и отсеки этой Станции, мы этот пост не найдем. Но если бы даже мы отыскали систему управления, то я не уверен, что нам удалось бы вывести ее из строя. Имейте в виду, система эта настолько надежна, что работает с незапамятных времен.

– Тогда надо взорвать всю Станцию, – заявила Гэриэл.

– Какими средствами? – пожала плечами Календа. – В нашем распоряжении всего один легкий крейсер и два эсминца. Ни один из них не несет на борту бомбы такой мощности, чтобы уничтожить объект протяженностью в триста километров. Если предоставить бакуранским инженерам достаточно времени, то им, возможно, удастся установить на Станции мощные заряды и с их помощью основательно повредить ее внутреннее устройство. Но на это нужно время, а не сто двадцать часов и сколько-то минут.