Текст книги "Очарованная земля"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Роджер Желязны
Очарованная земля

1

Их было семеро, закованных в ручные кандалы, к которым крепились цепи. Каждая цепь была наглухо заделана в одной из каменных стен камеры, по которым струйками стекала вода. Единственный светильник слабо мерцал в небольшой нише справа от дверного проема в дальней стене. Этого света было достаточно, чтобы видеть свободные цепи с наручниками, свисавшие тут и там со стен, уходящих к высокому своду. Пол был покрыт гнилой соломой, от которой исходил сильный смрад. Бледные лица узников, изборожденные глубокими морщинами, обросли бородами; одежда истлела и превратилась в лохмотья.

Временами перед их взором возникали яркие образы: они как бы проникали внутрь через толстые стены и затевали в воздухе причудливые танцы. Одни из них выглядели абстрактной мозаикой, другие же напоминали, хоть и в пародийной форме, знакомые формы жизни: цветы, змей, птиц, листья растений. В дальнем левом углу возник призрачно зеленый вихрь и неожиданно утих, рассеяв по полу рой насекомых. Тут же в соломе началось шевеление и скрежет, крохотные существа набросились на насекомых и в одно мгновение поглотили их. Грубый хохот раздался откуда-то из-за двери, затем послышался беспорядочный топот: кто-то приближался…

Молодой человек по имени Хогсон, который мог бы сойти за красавца, не будь он покрыт грязью с головы до ног и крайне истощен, откинул с глаз длинные темные волосы, лихорадочно облизнул губы и безумным взглядом уставился в голубые глаза человека, прикованного к стене справа от него.

– Так скоро, – пробормотал он вдруг охрипшим голосом.

– Прошло больше времени, чем тебе кажется, – ответил мужчина с почерневшим от налета грязи лицом. – Боюсь, что час одного из них пробил.

Светловолосый юноша, сидевший в дальнем углу справа, начал тихонько стонать. Двое других узников тихо переговаривались.

Огромная багровая лапа просунулась в дверной проем и вцепилась когтями в косяк. Шаги замерли, послышалось тяжелое дыхание, затем раздался довольный хохот – но казалось, что грянул гром. Лысый толстяк слева от Хогсона издал пронзительный вопль.

В дверной проем скользнула гигантская фигура; в царившем полумраке горели только глаза, – левый желтый, правый красный – их ужасный взор, казалось, вобрал весь свет от слабо горевшего светильника. Промозглый воздух камеры стал еще холоднее, когда чудовище проковыляло внутрь, при этом копыто его левой, вывернутой назад ноги цокало о каменный пол под соломой, а широкая перепончатая лапа чешуйчатой правой ноги звонко шлепала по мере продвижения вперед. Потянувшись вперед, длинные мускулистые лапы коснулись пола и заскребли по нему когтями. По мере того, как чудовище разглядывало узников, его щелеобразная пасть раздвинулась в подобие улыбки, обнажившей длинный ряд желтых клыков.

Оно двинулось в центр камеры и там неподвижно застыло. Дождь из цветов пролился откуда-то сверху, но чудовище смахнуло их, как бы досадуя на непрошенную помеху. Кожа его туловища была совершенно лишена волосяного покрова и только местами покрывалась чешуей. Существо было явно бесполым. Неожиданно высунувшийся из пасти язык был красновато-коричневого цвета и раздвоен на конце.

В это время прикованные узники, застыв в неестественной неподвижности, хранили молчание. Разноцветные глаза еще и еще раз переводили взгляд с одной жертвы на другую…

Вдруг с неожиданной проворностью чудовище ринулось вперед и, выбросив молниеносно правую лапу, схватило толстяка, завопившего при его появлении в дверях.

Единым рывком человек, издававший душераздирающие крики, был освобожден от цепей. Затем рот чудовища сомкнулся на его шее, и крик, захлебнувшись, замер. Несколько мгновений тело билось в конвульсиях и затем безжизненно повисло, зажатое в смертельных тисках.

Подняв голову, чудовище рыгнуло и облизало окровавленный рот. Его взгляд задержался на том месте, откуда оно только что выхватило недавнюю жертву. Не спеша перевалившись и опершись левой лапой, правой оно изъяло руку, все еще болтавшуюся в наручнике вдоль стены. Более мелкие останки, разбросанные по полу, не были удостоены вниманием.

Развернувшись, людоед поковылял к проходу, по пути обгладывая руку. Он был сновидением для яркой рыбки, проплывшей в воздухе, и для видений, сменявших друг друга вокруг него словно на раздвижном экране – то стена пламени, то лесопосадка деревьев с остроконечными верхушками, то потоки мутной воды или поля, покрытые тающим снегом…

Оставшиеся узники прислушивались к удалявшемуся цокоту и шлепкам. Наконец Хогсон откашлялся:

– А теперь послушайте, каков мой план… – начал он.

* * *

Семирама согнулась на каменном выступе над Ямой, подавшись вперед и упершись руками в ее края. Множество золотых браслетов, украшавших ее изящные запястья, блеснули в полумраке, длинные черные волосы разметались в живописном беспорядке. Одежды желтых оттенков лишь слегка прикрывали ее наготу: в комнате было тепло и влажно. Длинная трель щебечущих звуков потекла с ее сложенных в трубочку губ. С разных сторон Яму окружали рабы. Опершись на лопаты и затаив дыхание, они зачарованно ждали. По правую руку от Семирамы стоял Барэн, владелец Третьей Руки. Он был высок и плотен словно пивной бочонок. Засунув пальцы за пряжку, усеянную шипами, и свесив набок бородатую голову, он слушал так, как будто отчасти понимал смысл того, что высвистывала Семирама. Однако его мысли как и глаза были сосредоточены на ее полуобнаженном теле.

Какая жалость, что она необходима для эксперимента и совершенно плюет на меня, размышлял он. Какая жалость, что я должен относиться к ней с рыцарским почтением, вместо того, чтобы, скажем, нахально овладеть ею. Будь она, к примеру, уродлива, это намного упростило бы наше сотрудничество. Однако вид недурен, и, кто знает, может, однажды…

Семирама села на корточки, и трель, наполнявшая зловонную комнату, оборвалась. Барэн поморщился, когда поток воздуха донес до него определенные запахи. Все застыли в ожидании.

В глубине Ямы послышался плеск, неожиданный толчок вызвал вибрацию пола. Рабы отступили и прижались к стене. Где-то под потолком стали возникать и сыпаться вниз огненные хлопья. Отряхнув одежду, Семирама издала высокую трель. Огненный дождь тут же прекратился, а в Яме что-то защебетало в ответ. Воздух в комнате стал прохладнее. Барэн с облегчением вздохнул:

– Наконец-то…

Звуки продолжали доноситься из Ямы довольно долго. Семирама застыла, готовая ответить трелью или прервать ее. Однако ее как будто игнорировали, так как щебет продолжался, заглушая ее ответы. Пол вновь начал сотрясаться, язык пламени взметнулся над Ямой и, поколебавшись, затух – все в одно мгновение. В следующий момент в красноватом отсвете возникло лицо – длинное, искаженное мукой. Семирама, отпрянула. Звук, похожий на колокольный звон, наполнил комнату. Неожиданно посыпались сотни живых лягушек: они прыгали между присутствующими, падали в Яму, разбрасывали кучи навоза, собранные рабами, которые в это время спешили скрыться через дальнюю арку. Огромный кусок льда, в два человеческих роста, разбился о пол где-то рядом.

Семирама медленно поднялась и, отступив на шаг, повернулась к рабам.

– Вернитесь к работе, – приказала она.

Рабы стояли в нерешительности. Барэн кинулся вперед и схватил ближайшего. Оторвав человека от земли, он швырнул его в Яму, последовавший вопль был коротким.

– Сгребайте дерьмо! – заорал Барэн.

Оставшиеся поспешили вернуться к работе, быстро погружая лопаты в зловонные кучи и укладывая навоз по краям вокруг Ямы.

Барэн обернулся от неожиданности, почувствовав на плече руку Семирамы.

– В следующий раз будь сдержаннее, – сказала она, – рабочая сила обходится недешево.

Он хотел ответить, но передумал и только резко кивнул. В то время когда она говорила, наиболее тяжелые всплески улеглись и щебет замер.

– …С другой стороны, он, вероятно, приветствовал это отступление. – Улыбка тронула ее полные губы. Семирама убрала руку и пригладила платье.

– Все-таки, что он хотел сказать на этот раз?

– Пойдем, – позвала она.

Все обошли Яму, сторонясь тающей глыбы льда, и прошли через арку в длинную галерею с низким потолком. Семирама подошла к широкому окну и остановилась, залюбовавшись утренним пейзажем в лучах восходящего солнца. Барэн последовал за ней и остановился позади, скрестив руки за спиной.

– И так, – наконец спросил он, – что же хотел сказать Туалуа?

Она продолжала наблюдать за игрой красок раннего утра и причудливыми скалами в клубах рассеивающегося тумана. Наконец ответила:

– Он совершенно не в себе.

– Гневается?

– Время от времени. Это находит волнами, но не поддается точной интерпретации. Скорее это часть общего состояния. Он всегда был немного безумен.

– Но все эти месяцы он не пытался преследовать нас?

Она улыбнулась:

– Не более чем обычно. Ведь стражи всегда поддерживали его ненависть к человечеству.

– Как ему удалось избавиться от них?

– В безумии таится своя сила наряду с совершенно неординарным подходом к решению проблем.

Барэн топнул ногой от досады и нетерпения.

– Ты же у нас специалист по Старым богам и их родству. Сколько времени это продлится?

Семирама покачала головой.

– Непредсказуемо. Возможно, это навсегда. Возможно, положение изменится прямо сейчас, или чуть позже.

– И мы не можем ничего предпринять, чтобы… ну, чтобы ускорить его выздоровление?

– Возможно, он осознает свое состояние и сам предложит лечение. Такие случаи бывали.

– Ты сталкивалась с подобными проблемами в прежние времена?

– Безусловно, и мои действия были теми же. Я должна регулярно беседовать с ним, чтобы достучаться до его второго «я».

– А между тем, – заметил Барэн, – он мог убить нас в любой момент без вмешательства стражей, только потому что его магическая сила вышла из-под контроля разума.

– Все возможно. Мы должны быть все время начеку.

Барэн недоверчиво фыркнул.

– Начеку? Да если ему взбредет в голову обрушиться против нас, мы ничего не сможем сделать – даже если бы у нас выросли крылья, – он махнул рукой в сторону пейзажа за окном. – Удавалось ли живому существу пройти через эту пустыню?

– Удавалось – каторжникам.

– Это случалось раньше, когда воздействие еще не было таким суровым. Хотелось бы тебе выйти наружу?

– Только в безвыходной ситуации, – ответила она.

– А еще это Зеркало, – продолжал он, – теперь оно не действует как и большинство других магических предметов. Даже Джелерак не может связаться с нами.

– В настоящий момент у него могут быть другие дела. Кто его знает?

Барэн передернул плечами.

– Как ни верти, – пробурчал он, – а результат один: ничто не проникнет внутрь и ничто не покинет пределы места, где мы находимся.

– А я готова поклясться, что многие пытаются проникнуть сюда. Это место – настоящий рай для любого чародея со стороны.

– Пожалуй, так бы оно и было, если бы удалось овладеть ситуацией. Конечно, там никто не может знать, что происходит что-то неладное. Несомненно, это будет азартная игра.

– Но куда менее азартная для тех из нас, кто находится внутри, ты так не думаешь?

Барэн облизал пересохшие губы и в замешательстве уставился на Семираму.

– Что-то я тебя не понял…

В это время приблизился раб, он шел от конюшен и тащил тачку с лошадиным навозом. Семирама выждала, пока он прошел мимо.

– Я наблюдала за тобой, – вновь заговорила она, – я вижу тебя насквозь, Барэн. Неужели ты серьезно считаешь, что можешь завладеть этим местом, восстав против своего господина?

– Он теряет силу, Семирама. Он уже потерял часть былого могущества, и Туалуа теперь на счету этих потерь. Я верю в удачу того, что задумал, но одному мне с этим не справиться. Сейчас он достиг низшей точки падения и сила его ослабла как никогда в прежние времена.

Она расхохоталась.

– И это ты говоришь о Времени? Рассуждаешь о его Силе? Я вошла в этот мир с незапамятных времен. Я правила Высочайшим двором западных областей Джандара. Я знала Джелерака, когда он восстал против бога! Что значат в сравнении с этим твои несколько столетий? Тебе ли разглагольствовать о Времени!

– Бог смял его в лепешку…

– Это так, но он выжил. Нет, Барэн, твоей мечте едва ли суждено сбыться.

– Как я понял, ты не заинтересована в этом. Ну что же, так тому и быть. Только помни, что между мыслью и поступком большая разница. Я ничего не сделал ему во вред.

– Я не собираюсь доносить до его ушей каждое случайно сорвавшееся слово, – успокоила его Семирама.

Барэн тяжело вздохнул.

– Я тебя благодарю за это, – ответил он, – но ты была Королевой. Неужели тебе никогда не хотелось вернуть свою власть?

– Я устала от власти и благодарна уже за то, что снова живу. Я в долгу перед ним за это.

– Его заслуга только в том, что он вызвал тебя вновь, потому что кто-то должен говорить с Туалуа.

– Причина не имеет значения…

Они постояли немного, молча глядя в окно. Туман рассеялся, и стали видны темные силуэты, пробирающиеся по блестящему песчаному насту.

Барэн махнул рукой у правой створки окна, и видение стало приближаться к ним, пока не установилось на расстоянии нескольких шагов: два человека и груженая лошадь увязали в песчаной почве.

– Они продолжают приходить, – заметил Барэн. – Райский уголок, как ты сказала… Держу пари, это колдун и его ученик.

Пока они смотрели в окно, рой красных скорпионов, каждый размером с большой палец, устремился по песку к вязнущим фигурам. Заметив их, человек, который был проводником, сделал неторопливый выразительный жест рукой. Круг пламени вспыхнул и окружил фигуры. Насекомые замерли и поползли обратно, прочерчивая ровные дорожки на песке.

– Ну что же, заклинание сработало, – Барэн одобрительно закивал головой.

– Иногда такое случается, – сказала Семирама. – Энергетическая сила Туалуа распространяется неравномерно.

Спустя некоторое время насекомые устремились в пламя, их сгоревшие тела послужили переправой для тех, кто следовал за ними. Колдун вновь прочертил рукой знак – второй круг пламени вспыхнул внутри первого. И еще раз скорпионы отступили, но теперь ненадолго. Вскоре они возобновили атаку на пламя, и им почти удалось преодолеть этот барьер. В это время к ним присоединилась новая волна насекомых. Колдун еще раз поднял руку в заклинании, и вспыхнул третий круг пламени. Однако в этот момент дрейфующий туман скрыл панораму местности.

– Дьявол! – выругался Барэн. – И это в самый интересный момент. Как ты думаешь, сколько кругов пламени он сможет возвести?

– Пять, – ответила Семирама. – На большее число не хватит места.

– Я тут прикинул, что четыре, но, возможно, права ты. Разница невелика.

Едва различимый звук, напоминающий цокот, а затем шлепок послышался откуда-то издалека.

– Как это бывало с тобой? – спросил он какое-то время спустя.

– Что ты имеешь в виду?

– Смерть. Это состояние возвращения к изначальному рубежу после всех лет жизни. Ты никогда не говорила об этом.

Она отвела взгляд.

– Вероятно, ты думаешь, что я провела это время где-то в страшном аду? Или, напротив, в обители вечного благоденствия? Или, что моя память возвращает смутные образы как во сне? Либо, что между жизнью и смертью нет перехода, а только черный провал?

– Все это приходило мне в голову время от времени. Так что же правда?

– Ничего, – ответила она. – Я прошла через ряд перевоплощений – некоторые из них увлекательны, другие же совершенно скучны.

– В самом деле?

– Да, в прошлом я была служанкой в одном далеком восточном царстве. Там я вскоре стала тайной любовницей царя. Когда Джелерак оживил мой изначальный прах и призвал мой дух обратно к нему, то бедняжка осталась полной идиоткой с нечленораздельной речью. И все произошло в самый деликатный момент – когда она находилась в объятиях своего повелителя. – Семирама задумчиво помолчала и добавила: – А он так ничего и не заметил.

Барэн повернулся так, чтобы видеть ее лицо. Она смеялась.

– Дрянь! – возмутился он. – Всегда одни издевки, всегда уворачиваешься от прямого ответа!

– Ты наблюдателен. Да, мне доставляет удовольствие думать, что я единственная в своем роде обладаю этим знанием – и никогда не делюсь им.

Странные звуки приближались и становились все громче.

– Ты только взгляни! Туман рассеялся! Он прочертил уже шестой круг!

Барэн усмехнулся.

– Так и есть. Но он уже едва может пошевелить рукой. Сомневаюсь, что ему удастся вписать еще один. Вероятно даже, что он уйдет под песок прежде, чем они доберутся до него. Похоже, что сейчас он тонет быстрее.

– Снова этот проклятый туман! И мы никогда не узнаем…

Приближающиеся звуки участились, и вскоре они увидели, как багровое чудище с разноцветными глазами и ногами, вывернутыми в разные стороны, проковыляло мимо в направлении комнаты, которую они только что оставили.

– Не входи туда! – в отчаянии закричала Семирама на языке мабрагоринг. Затем она порывисто повернулась к Барэну. – Останови его! Я не отвечаю за последствия, если Туалуа будет потревожен демоном! Если это место сорвется с якоря…

– Стоять! – заорал Барэн.

Но демон, сжимая в лапе подозрительный предмет и отправляя его прямо в рот-щель, из которой раздавались смешки, перебрался через навозную кучу и устремился к краю Ямы.

Мгновение спустя свободное пространство перед ним разверзлось со звуком рвущейся материи, и на этом месте образовалась черная бездна. Рабы кинулись прочь. Демон замер, испугавшись.

В черном провале что-то зашевелилось, и появилась огромная бледная рука. Демон поспешил ретироваться, но Рука оказалась проворнее. Резкое движение вперед – и горло чудовища оказалось в тисках, в следующее мгновение его туловище болталось в воздухе. Затем Рука переместилась, а вместе с нею и черная бездна, перетащив извивающийся захлебывающийся трофей через навозную кучу, далее через комнату к выходу и через всю галерею.

Она приблизилась к Барэну и Семираме и швырнула демона к ногам создателя. Затем Рука скрылась в черноте провала, вновь раздался звук рвущейся материи, и все застыло в немой неподвижности.

Семирама ахнула – предмет, который сжимал демон, был человеческой ногой, которую тот продолжал сосать.

– Он снова был у узников! – закричала она. – Я узнала татуировку! Это был Джоаб, колдун – толстяк с Востока.

Барэн пнул стушевавшегося демона в зад.

– Держись подальше от этой комнаты! Не приближайся к Яме! – кричал он на языке мабрагоринг, указывая рукой вдоль галереи. – Если ты вновь нарушишь запрет, вся сила гнева Руки падет на тебя!

Он пнул демона еще сильнее, и тот растянулся на полу, издавая стоны и еще крепче сжимая ногу.

– Ты понял меня?

– Да, – прохрипел людоед на том же языке.

– Тогда запомни, что я сказал и убирайся с моих глаз!

Демон бросился в направлении откуда пришел.

– Но как же узники… – вновь напомнила Семирама.

– А что узники? – равнодушно откликнулся Барэн.

– Не следовало позволять ему хозяйничать там, как в собственной кладовой.

– Почему бы и нет?

– Джелерак пожелает видеть их всех целыми и невредимыми, чтобы вынести свой приговор.

– Сомневаюсь. Не такие они важные особы. К тому же он окажется в большом затруднении, желая в решительный момент предать их худшей участи, чем эта.

– И все-таки… в конце концов они по праву его узники, а не наши.

Барэн пожал плечами.

– Не думаю, что кто-то спросит с нас за это. А если и спросит, я возьму всю ответственность на себя. – Он замолчал, о чем-то размышляя, затем добавил: – Я совсем не уверен, что он вернется. А что ты думаешь по этому поводу?

Она повернулась и вновь засмотрелась на мрачный пейзаж за окном.

– Не знаю, что и сказать. К тому же я не уверена, что мне это небезразлично, даже если бы я знала ответ – в этом случае.

– Чем же этот случай отличается от любого другого?

– Еще не время делать выводы. Бывало, когда он отсутствовал гораздо дольше, чем на этот раз.

– Мы оба знаем, что что-то случилось с ним в Арктике.

– С ним случались передряги и похуже. Я знаю это наверняка. Не забывай, я была здесь в те давние времена.

– А если все-таки предположить, что он никогда не вернется?

– Этот вопрос остается открытым, во всяком случае, пока Туалуа не придет в себя.

Глаза Барэна сверкнули как молния, затем замерцали словно у хищника.

– Предположим твой подопечный уже завтра будет здоров?

– Тогда и спрашивай.

Барэн недовольно фыркнул, резко развернулся и надменной поступью зашагал в том же направлении, в котором скрылся демон. Семирама, глядя ему вслед, медленно загибала пальцы, пока не досчитала до шести. Затем остановилась. В ее глазах блестели слезы…

* * *

Простиравшийся ландшафт был покрыт невысокими холмами, которые весело зеленели, уже украшенные богатой весенней растительностью. Мелиаш сидел на пригорке спиной к его склону, перед ним в руку длиной стоял волшебный эбеновый жезл, один конец которого уходил в землю. Он глядел поверх него, туда, где, окрашенный восходящим солнцем, туман стелился по зачарованной местности, вновь и вновь преображая ее пейзаж. Мелиаш был широкоплеч, с шапкой рыжеватых волос. Его одежда, с преобладанием оранжевых цветов, была необычно богата для времени и места, которые он выбрал для себя. На грудь спускалась золотая цепь с ярким голубым камнем под цвет его глаз. Позади него двое слуг ходили по лагерю, занятые приготовлением утренней трапезы. Неторопливым движением Мелиаш наклонился вперед и коснулся кончиками пальцев волшебного жезла. Между тем взгляд его был по-прежнему устремлен вдаль. Когда в туманной мгле начали возникать вихревые потоки и волны теней накатывали одна на другую, он сосредоточил внимание на этих явлениях. Постепенно он застыл как изваяние и весь превратился в слух. Немного погодя он тихо заговорил, потом замолчал и выждал некоторое время. Он повторил процедуру несколько раз, прежде чем подняться и отправиться назад в лагерь.

– Приготовьте еще одно место для завтрака, – приказал он слугам, – и позаботьтесь, чтобы пищи хватило еще на несколько персон, держите ее подогретой. Похоже, предстоит нескучный денек.

Люди заворчали, но один уже начал вынимать овощи из мешка и чистить их. Другой слуга резал их и бросал в котел.

– Добавьте также мясо.

– Но, Мелиаш, наши запасы истощаются, – сказал старший из слуг, невысокий мужчина с поседевшей бородой.

– Значит, одному из вас придется отправиться на охоту после полудня.

– Не нравятся мне здешние леса, – вступил в разговор другой слуга, худой, с резкими чертами лица и очень темными глазами. – Тут либо какой-нибудь оборотень бродит, либо другая нечистая сила.

– Леса безопасны, – заверил их Мелиаш.

Старший из слуг начал нарезать мясо.

– Когда прибудет твой гость? – спросил он.

Мелиаш неопределенно пожал плечами и отошел, вглядываясь в сторону холма за лагерем.

– Я не имею представления как быстро перемещается в пространстве чужая воля. Я…

Что-то шелохнулось, и он увидел зеленый ботинок возле свесившего ветви дерева, потом второй…

Он остановился и поднял голову. Перед ним возникла высокая фигура в ярких лучах солнечного света.

– Доброе утро, – приветствовал он гостя, щурясь и заслоняя глаза рукой. – Я – Мелиаш, страж Общества, назначенный в этот сектор…

– Я знаю, – послышался ответ, – привет тебе, Мелиаш.

Фигура беззвучно приблизилась. Перед ним стояла хрупкая женщина со светлыми волосами и белой кожей, зеленоглазая с тонкими чертами лица. На ней был плащ, пояс и головная повязка под цвет зеленым ботинкам; штаны и блузка были черного цвета, а жилет – из коричневой кожи. К поясу были пристегнуты большие черные перчатки, а также меч и длинный кинжал. В левой руке она держала легкий лук со скрещенной тетивой; он был сделан из неизвестного Мелиашу дерева красноватого оттенка. Но вот уж что он узнал наверняка, так это массивное черное кольцо с зеленым орнаментом на указательном пальце той руки. Не подав опознавательного знака Общества, он встал перед ней на одно колено и наклонился.

– Леди Маринта… – произнес он с почтением.

– Встань, Мелиаш, – сказала она, – я явилась сюда по делу, в котором ты – свидетель. Зови меня Арлата.

– Позволю себе переубедить тебя, Арлата, – сказал он, поднимаясь, – риск слишком велик.

– Таков же и выигрыш, – ответила она без колебания.

– Окажи мне честь и позавтракай со мной. Тем временем я изложу тебе суть дела.

– Я уже поела, – ответила Арлата, направляясь с ним в сторону лагеря, – но я присоединяюсь к тебе, чтобы продолжить разговор.

Вместе с Мелиашем она подошла к столу, установленному на козлах к югу от костра, и присела на скамью с краю.

– Подавать сейчас? – спросил молодой слуга.

– Не откажешься от чашки чая? – спросил Мелиаш.

– Спасибо, пожалуй выпью.

Он кивнул слуге:

– Чай на двоих.

Они сидели молча, пока готовили и разливали напиток, обратив взор на запад, туда, где простиралась эта меняющая облик земля с ее туманами. Когда она попробовала чай, он тоже поднял свою чашку и сделал глоток из нее.

– Как хорошо пить чай в такое холодное утро, – заметил он.

– Это хорошо в любое утро. Прекрасный напиток.

– Благодарю. Скажи, леди, что заставило тебя прибыть в это место.

– То же, что и всех. Здесь источник могущества.

– Если молва правдива, ты всегда обладала огромным могуществом, не говоря о несметных богатствах.

Она улыбнулась.

– Да, это верно. Но могущество, заключенное в этом странном месте, поистине ни с чем несравнимо. Получить власть над Старым богом… Можешь считать меня идеалисткой, но с его помощью можно сделать столько добра. Я могла бы избавить этот мир от многих бед.

Мелиаш только вздохнул.

– Почему ты не можешь быть своекорыстной как другие? – спросил он. – Ты знаешь, что одной из задач моего пребывания здесь является попытка воспрепятствовать этим экспедициям. Твои благородные мотивы осложняют мою задачу.

– Мне известно мнение Общества. Ты говоришь, Джелерак может вернуться в любой момент, и присутствие непрошенных гостей повлечет за собой нежелательные события, в которые будет ввергнуто все Общество. Ты безупречный свидетель как и те четверо, назначенные сюда. Чтобы удовлетворить требования Общества, я даю клятву, что действую по доброй воле и абсолютно самостоятельно. Этого достаточно?

– Формально, да. Но это не то, что я имел ввиду. Даже если ты благополучно туда доберешься, Замок остается глухим, посланцы его хозяина все еще распоряжаются там. Но даже если не принимать во внимание эти доводы, я все же очень сомневаюсь, что Старых богов можно заставить творить добро на протяжении долгого времени, пусть тебе и удастся получить над ними какую-то власть. Они деградировали, и будет лучше оставить их в покое. Возвращайся в Царство эльфов, леди. Пусть твое милосердие найдет более простые пути. Поверь, даже если в начале тебе в чем-то повезет, в конце ты проиграешь.

– Все это я знала и прежде, – в ее голосе не было слышно сомнения, – я много думала об этом. Спасибо за заботу, но я не откажусь от своего решения.

Мелиаш сделал еще один глоток из чашки.

– Я сделал все, что мог, – сказал он наконец. – Если с тобой случится беда вблизи этих мест, я попытаюсь прийти на помощь, но не могу обещать наверняка.

– Я ни о чем не прошу.

Она допила чай и встала.

– А сейчас мне пора идти.

Мелиаш тоже поднялся.

– К чему спешить? День только начинается. Чуть позже потеплеет, и солнце будет светить ярче. Возможно, появится еще какой-нибудь паломник. Вдвоем путь надежнее.

– Нет! Я не собираюсь делиться ничем из того, что предстоит завоевать.

– Как пожелаешь. Пойдем, я провожу тебя до границы.

Они прошли через лагерь туда, где трава начинала желтеть. Еще несколько шагов – и листва вокруг поблекла до мертвенной белизны.

– Вот то, что ты искала, – сказал он, указывая вдаль. – Местность представляет приблизительную окружность, две лиги в диаметре. Замок является наивысшей точкой и находится примерно в середине. По границе местности, примерно на одинаковом расстоянии друг от друга, находятся пять представителей Общества. Их задача – изучать воздействие, давать рекомендации и свидетельствовать о происходящем. Если тебе придется воспользоваться магическими силами, то ты, возможно, убедишься, что твои заклинания действуют безупречно; затем их сила может на какое-то время увеличиться, уменьшиться, исчезнуть или даже иметь противоположный эффект. На тебя могут напасть разные существа, и не все из них безобидные, сама Земля может восстать против тебя. Нет возможности заранее предсказать, что тебя ожидает в этом опасном путешествии. Но что я знаю наверняка, так это то, что немногим удалось добраться до цели. А если кто и добрался, незаметно, чтобы это что-то изменило.

– И ты считаешь, что повинны в этом те, кто находится внутри?

– Похоже на то. Сам Замок выглядит целым и невредимым.

– Несомненно, – согласилась Арлата, глядя в том же направлении, что и Мелиаш, – трудно составить определенное мнение о состоянии Замка. Он не похож на другие строения.

– Я так и не убедился в этом наверняка, хотя какая-то доля правды в этом есть. Братство, точнее Общество, сейчас занимается этим вопросом.

– Но мне-то известно точно. Я могла бы помочь вам. Знаешь, кто там всем заправлял, когда это случилось?

– Да. Некий Барэн, владелец Третьей руки. Он был активным членом Общества, пока несколько лет назад не перешел на сторону Джелерака.

– Я наслышана о нем. Похоже, он из тех, кто не прочь заполучить Силу в свое распоряжение, если предоставится подходящий случай.

– Не исключено, что он предпринял попытку – и вот результат. Хотя, это только предположение.

– Я надеюсь все выяснить в скором времени. Что посоветуешь на прощание?

– Немногое, к сожалению. Прежде всего, огради себя общим защитным заклинанием…

– Это уже сделано.

– …берегись волн возмущения в пути. Они разносят в округе черные силы, и их мощь растет по мере движения. В зависимости от интенсивности они могут проходить от одного до трех раз. Скорость их распространения равна скорости гребня волны в океане в погожий день. Когда возмущение слабеет, все меняется к лучшему, но когда оно достигает своего пика, то воздействие на твои чары будет особенно жестоким.

– Какова периодичность их возникновения?

– Пока нам не удалось это установить. Бывают длинные периоды затишья, а иногда волны накатывают одна за другой. Это случается без предупреждения.

Мелиаш замолчал. Арлата взглянула на него – он отвел взгляд.

– Что еще? – спросила она.

– Если ты не справишься, – сказал он, – и будешь не в силах идти ни вперед, ни назад – короче, если тебе не удастся туда добраться, было бы неплохо, если бы ты использовала одно из средств, которыми располагает Общество, для связи со мной.

Он посмотрел на торчащий неподалеку магический жезл.

– Если я буду погибать, но еще сохраню силы, ты получишь отчет для архива, – ответила она, – или для любого другого назначения – но это в случае, если послание дойдет до адресата.