Текст книги "Мост из пепла"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Торо, Руссо и им подобные хотели, чтобы мы вернулись в лес.

– Руссо принято трактовать неправильно, а Торо никогда этого не предлагал. Мне кажется, они хотели сделать науку оптимальной, чтобы она помогла людям понять, насколько сложным, многолюдным и механизированным должно быть общество, чтобы все его члены получили возможность жить достойно; наука должна была вывести соответствующие законы, а свободная воля человека – претворить их в жизнь. Они вовсе не хотели возвращаться в лес, они намеревались вывести разумное среднее между простотой и сложностью. Именно этого и добиваются Дети Земли.

Дик немного помолчал, а потом сказал:

– То, что вы говорите, звучит благородно и искренне. Я совсем не против идеализма. Нам необходимы идеалы. Но я чувствую, что Хейлбрунер был прав. Мы уже давно, заранее, написали историю будущего. Я надеюсь и верю, что наступит день, когда все пойдет так, как того хотим мы. Но сначала нам придется замедлить ход, направить энергию в другое русло. Подобные процессы занимают целые поколения – их невозможно совершить за одну ночь. Вне всякого сомнения, ничего не удастся изменить отдельными актами насилия, когда здание уже, в основном, построено.

– У нас нет времени, – возразил Деннис. – Я убежден: Хейлбрунер ошибся, утверждая, что мы сами пишем историю будущего, если готовы учиться на ошибках прошлого.

– Даже если это и так, я все равно не считаю, что на следующем повороте нас ждет хаос.

– Надеюсь, вы свернете в нужном месте, хотя лично я сомневаюсь, что вам это удастся.

Дик поднялся.

– Мне пора. Я еще приду вас навестить.

Деннис кивнул.

– До встречи.

Дик, не оборачиваясь, быстро зашагал прочь от маленькой фигурки, оставшейся сидеть на скамейке. Войдя в дом, он прошел через гостиную, даже не взглянув на Вики и Лидию, которые расположились на диване. В кухне налил себе неразбавленного виски, одним глотком опорожнил стакан, добавил еще и только после этого медленно вернулся в гостиную.

– Никак не могу в это поверить, – произнес он, усаживаясь в кресло. – Еще несколько недель назад он вообще ничего не понимал. Теперь… Лидия, вы сказали, что Деннис находится в постоянном контакте с этим типом, а оказалось, что он просто-напросто в него превратился.

– Я не ожидала такого поворота, – объяснила Лидия. – Это произошло уже после того, как мы с вами разговаривали, до вашего возвращения.

– Более того, он обладает определенной свободой воли. Он способен реагировать на происходящие события так, словно он на самом деле и есть Лейшман.

– Да.

– Как долго это может продолжаться?

– Ответить на вопрос невозможно.

– Это хороший знак или плохой – с вашей точки зрения?

– Я бы сказала, хороший. Что бы ни произошло в дальнейшем, останутся следы, процесс возвращения к нормальной жизни начался.

– Значит, он вырастет, продолжая считать себя Лейшманом?

– Да, если мы не вмешаемся. Я постараюсь заблокировать этот эффект, если он примет затяжной характер. Сейчас для нас важно, что мозг Денниса, так долго сохранявший пассивность, наконец, начал действовать. Это очень важно.

– Однако он высказывает совсем не детские мысли. Так разговаривают взрослые. Может быть, скачок произошел слишком рано?

Вики захихикала, и, казалось. Дик только сейчас заметил ее присутствие.

– Похоже, ты забыл, что именно бомбардировка мыслями взрослых и явилась причиной возникновения проблем у нашего сына. Сейчас, по крайней мере, он научился фильтровать их и сумел сосредоточиться на мыслях одного человека. Что из того, что этим человеком стал Лейшман? С тех пор как это произошло, я много с ним разговаривала. Не такой уж он плохой парень. На самом деле он мне даже нравится. Идеалист и…

– …и убийца, – закончил Дик. – М-да, замечательного парня выбрал наш сын. Лидия, не окажет ли личность Лейшмана влияние на дальнейшую жизнь Денниса?

– А как насчет вас. Дик? – спросила Лидия. – Или вас. Виктория? Вы с раннего детства читали мысли взрослых. Оказало это на вас пагубное влияние?

– Да, мы читали мысли взрослых, но не были полностью порабощены ими,

– возразил Дик. – Это совсем другое дело.

Лидия кивнула.

– Верно, – согласилась она. – Конечно, возможность долговременного влияния личности Лейшмана на Денниса вполне реальна. Однако я уверена: правильно применив методы терапевтического воздействия, мы справимся с этими осложнениями, если они возникнут. Впрочем, я предпочитаю подождать, пока у меня не наберется достаточно информации, чтобы можно было решать проблему личности.

– В какой степени Деннис зависит от Лейшмана? Ну, например: что с ним произойдет, если Лейшман возьмет и умрет, прямо сейчас? Будет ли Деннис продолжать считать себя Лейшманом, или контакт с реальностью вновь прервется?

– Это один из тех вопросов, на которые просто невозможно ответить, располагая имеющимися у нас фактами. В данный момент связь между ними существует Деннис знает обо всем, что происходит с Лейшманом. И в то же время он в состоянии совершать независимые действия, продолжая оставаться Лейшманом. Я не знаю, где проходит разделяющая их линия.

– Мы должны знать ответ на этот вопрос к тому времени, когда возникнет необходимость избавиться от присутствия личности Лейшмана.

– Я буду решать эту проблему, когда она передо мной встанет.

– У меня появились кое-какие идеи, – сказал Дик. – На каком расстоянии он в состоянии поддерживать контакт? Деннис связан с Лейшманом сейчас, когда тот находится от него совсем недалеко, но сумел не потерять этого типа, когда он был удален от нашего дома более чем на пятьсот миль. Каков предел его возможностей?

Лидия покачала головой:

– И снова не могу сказать ничего определенного, у меня нет данных.

– Вот именно, – продолжал Дик. – Мне кажется, совсем неплохо это выяснить. Когда сознание Денниса будет приведено в порядок и он станет взрослым человеком, наш сын может оказаться самым сильным телепатом, родившимся среди людей.

– Я думаю, так оно и есть, – кивнула Вики. – Именно это, по всей вероятности, и явилось причиной возникновения его проблем.

– А если я возьму его с собой в Европу в следующем месяце? К этому времени он уже достаточно долго пробудет в контакте с личностью Лейшмана. Мы увезем Денниса подальше отсюда и посмотрим, зависит ли он по-прежнему от этого типа, или стал в состоянии функционировать самостоятельно.

– Не советую вам этого делать, – сказала Лидия. – Предположим, он вернется в свое прежнее состояние?

– Тогда мы привезем его назад и позволим еще немного побыть Лейшманом.

– У нас нет уверенности, что он снова выберет именно Лейшмана. Он может опять уйти в себя и остаться в состоянии кататонии.

– Это будет означать, что вы ошиблись, и чем раньше мы об этом узнаем, тем лучше.

– Насколько я понимаю, вы уже приняли решение.

– Да. Даже в самом худшем варианте Деннис вернется в свое первоначальное состояние – а вы утверждали, что оно не безнадежно. В таком случае все просто останется по-прежнему, не так ли?

Лидия опустила голову.

– Если честно, мне нечего вам на это сказать.

Дик допил виски.

– Ну что ж, значит, так и сделаем.

– Хорошо. Но либо я буду вас сопровождать – при условии, конечно, что увезу Денниса домой немедленно, если возникнут какие-нибудь проблемы, – либо вам придется поискать другого терапевта.

– Лидия, вы этого не сделаете! – воскликнула Вики.

– Я не могу иначе.

– Ну что ж, – проговорил Дик. – Я согласен. Мне просто необходимо получить ответ на интересующий меня вопрос.

– Лидия, – начала Вики, – такое путешествие может повредить Деннису?

– Думаю, да.

– В таком случае я запрещаю. Дик, я не позволю тебе лишить моего мальчика надежды на выздоровление только потому, что тебе взбрело в голову выяснить, на каком расстоянии действуют его телепатические способности. Если ты и дальше будешь настаивать на своем, я от тебя уйду. И добьюсь судебного решения, не позволяющего тебе перевозить Денниса с места на место.

Дик покраснел.

– Вики, я…

– Ты меня слышал. Ну?

– Мне кажется, ты ведешь себя крайне глупо.

– А мне наплевать на то, что тебе кажется. Каким будет твое решение?

– Ты не оставляешь мне выбора. Я не возьму Денниса. Мне эта мысль показалась достаточно разумной. Я по-прежнему продолжаю так думать. Лидия, а как насчет весны? Я собираюсь еще в одну командировку весной. Может быть, тогда условия сложатся более благоприятно?

– Вероятно. Да, вполне может быть. У Денниса будет гораздо больше времени, чтобы приспособиться к деятельности своего мозга.

– Ну хорошо, в таком случае поговорим об этом ближе к весне. Извини, Вики, я не думал…

– Я знаю, но теперь-то ты понимаешь.

– Теперь понимаю.

Дик отнес стакан в кухню и ополоснул его.

– Я переоденусь и пойду немного прогуляюсь, – крикнул он.

Вики поднялась и поспешила в сад.

Лидия же подошла к окну и, глядя на горы и облака, начала теребить свой медальон.

Осенью, когда слушалось дело Лейшмана, Дик находился на Востоке. Поэтому он узнавал о смене настроений сына – от возбуждения до черной депрессии по мере того, как разворачивался процесс, – от доктора Уинчелла, который делал Дику еженедельные доклады о результатах осмотра своего пациента. Средствам массовой информации было ничего неизвестно о связи Денниса с этим делом – только два консультанта-врача знали о его состоянии.

Дик посмотрел на лицо Уинчелла на экране.

– Он по-прежнему продолжает сам мыться и одевается тоже самостоятельно? – спросил Дик.

– Да.

– По-прежнему сам ест и отвечает разумно, когда к нему обращаются другие люди?

– С позиций Лейшмана… да.

– Он, как и раньше, знает все, что происходит с Лейшманом? И о чем тот думает?

– Мы время от времени проверяем факты, все совпадает.

– Я не могу понять, как ему удается, не испытывая никакого смущения или сомнений, реагировать одновременно на две разные среды обитания. Почему он не видит очевидных противоречий?

– Ну, его поведение похоже на классическую параноидальную реакцию, когда пациент может относительно благополучно функционировать в нормальной для себя обстановке и при этом верить, что он является другой личностью, которая находится совсем в другом месте.

– Да, кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Как вы думаете, сколько еще времени это протянется?

– Я уже говорил вам: пока мы не знаем. Но я согласен с мнением Лидии

– это полезная для мальчика ситуация, и нужно использовать ее по максимуму. Дайте Деннису возможность впитать в себя побольше. Позже Лидия сумеет воссоздать его личность.

– А как насчет путешествия, о котором я говорил?

– Насколько я понимаю, если нынешнее состояние Денниса не ухудшится, к весне он достаточно окрепнет. Не вижу причин, которые помешали бы нам разорвать связь с Лейшманом и начать создавать заново личность вашего сына.

– Хорошо, – сказал Дик. – Насчет Лидии.

– Да?

– Я хотел спросить. Сейчас, когда проблема с Деннисом стала несколько иной, Лидия по-прежнему является самым лучшим для него доктором?

– Вам что-нибудь в ней не нравится?

– Нет, дело не в этом. Я только хотел убедиться, что Деннис получает самую квалифицированную помощь, какой мы можем его обеспечить.

– Конечно. Лидия знает Денниса лучше, чем кто бы то ни было. Другому терапевту понадобится несколько месяцев, чтобы войти в курс дела; кроме того, между ними уже установилась своеобразная связь. Замена Лидии другим врачом в данный момент было бы настоящей катастрофой.

– Понятно. Просто я хотел быть в этом уверен.

– Вас что-нибудь беспокоит?

– Вовсе нет. Как, по вашему мнению, может ли повлиять на Денниса процесс над Лейшманом? Его ведь обязательно приговорят.

– Не исключено, что он впадет в состояние депрессии. Однако, судя по результатам психиатрического исследования, Лейшман – самый настоящий стоик. Деннис примет решение суда так же спокойно, как и он.

– Ждать осталось уже совсем не долго.

– Да. Все решится, я думаю, на этой неделе.

– Держите меня в курсе.

– Хорошо.

После разговора с доктором Уинчеллом Дик решил пригласить на обед секретаршу и на время забыть обо всех проблемах.

Его нисколько не удивило, когда через несколько дней Лейшмана признали виновным. Дика беспокоило только одно – какой ему вынесут приговор.

– Я и не думал, что присяжные всерьез отнесутся к рекомендациям психиатров, – сказал он Уинчеллу, как только узнал о приговоре.

– А я как раз предполагал, что дело примет именно такой оборот. Однако, главным образом, это заслуга адвоката. Без его вмешательства никто не стал бы всерьез рассматривать вопрос о психическом здоровье Лейшмана.

– Лейшмана отправили в больницу в Лас-Вегасе, так что он по-прежнему находится слишком близко к Деннису, – и теперь, когда им займутся врачи… Что произойдет, если они станут давать ему сильнодействующие препараты или начнут производить какие-нибудь манипуляции с мозгом? Не нравится мне все это.

Уинчелл немного помолчал.

– Да, я понимаю, что вы имеете в виду. До сих пор я старался устроить все так, чтобы как можно меньше людей знало о нашей заинтересованности в этом деле. Однако нам необходимо быть в курсе того что предпринимают врачи и какое лечение они собираются назначить Лейшману. Возможно, мы сумеем избежать ненужной шумихи. Я постараюсь придумать, как договориться с больницей. Если же у наг ничего не получится, придется обратиться в суд.

– Нельзя терять ни минуты, нужно спешить. Деннис и так находится в достаточно сложном положении.

– Да, я позвоню в больницу сейчас же и сразу сообщу вам.

– Я по-прежнему считаю, что мы должны увезти Денниса подальше от Лейшмана и посмотреть, что за этим последует.

– Давайте отложим это средство напоследок, когда не останется другого выхода.

Мне показалось, что я мельком видел его утром но у меня не было никакой уверенности, пока он не зашел в читальный зал, где я сидел в одиночестве и бездумно переворачивал страницы. Он остановил тележку, которую толкал перед собой, перегородив таким образом вход, затем вошел внутрь, свистнул и когда я поднял голову, подмигнул мне.

– Квик! – воскликнул я. – Что?..

Он приложил палец к губам и наклонился над нижней полкой своей тележки – там стояла какая-то картонная коробка. Квик вытащил ее и поставил рядом со мной так, чтобы было не заметно из коридора.

– Все нормально, – прошептал он. – Мне уже приходилось работать в подобных заведениях. У меня здесь отличная репутация. Я устроился две недели назад. Ну, как они с тобой обращаются?

– Вот уже целый месяц делают разные анализы и наблюдают, – ответил я.

– Что ты задумал?

Он потер свой длинный нос и как-то странно улыбнулся.

– Мы решили вытащить тебя отсюда. Все готово. Расписано точно по минутам. Машина ждет.

– Но ведь сейчас же еще день. Может, лучше…

– Нет. Не бойся, я знаю, кто чем занят.

Я внимательно посмотрел на стоявшего возле меня худощавого человека – темные, беспокойные глаза, седые волосы, ловкие руки.

– Ты нервничаешь, – сказал я. – Ну ладно. Что нужно делать?

– Я постою возле своей тележки, а ты надень вот это. Если кто-нибудь появится, я свистну, и тогда тебе придется быстро все снять. Я войду с коробкой, и ты бросишь в нее одежду. Договорились?

Я начал расстегивать пуговицы на рубашке.

– Нет, – остановил меня Квик. – Надевай сверху. Это форма санитара. – Он вернулся к двери. – Как плечо?

– Уже в порядке. Как там Джерри и Бетти?

– Отлично. Никто не знает, что ты у них побывал.

Он стоял, загораживая собой дверь и делая вид, что занят своей тележкой.

– Послушай! Тут пистолет!

– Ш-ш-ш! Спрячь его под халат – на всякий случай.

Я проверил пистолет. Он был заряжен. Я спрятал его. Оделся.

– Готово.

– Выходи. Помоги толкать тележку.

Я вышел в коридор, встал рядом с Квиком, со стороны стены, и мы толкнули тележку вперед.

– Куда? – спросил я.

– К служебному лифту, вон через те двери в конце коридора. У меня есть ключ.

Мы прошли по коридору. Квик отпер ключом дверь. Никого не было видно. Квик открыл лифт. Мы завезли тележку внутрь. Квик нажал на кнопку подвального этажа.

– Я встану впереди, – сказал он. – Если кто-нибудь войдет в лифт, сразу наклонись над тележкой.

– Понял.

Лифт слабо жужжал и поскрипывал. Откуда-то слева подул прохладный ветерок. Я почти не понимал, что со мной происходит. События разворачивались с такой головокружительной быстротой… так неожиданно… Впрочем, возможно, так и было задумано. Если бы мне дали время все обдумать, я не смог бы вести себя естественно. И наверняка не спал бы всю предыдущую ночь.

Лифт со скрежетом остановился. Квик раскрыл дверцы, выглянул наружу, кивнул мне, потянул за ручку тележки.

Я последовал за ним, толкая тележку впереди себя. Мы оказались в полутемном вестибюле, но за углом слева было намного светлее. Квик жестом показал, что нам следует поменяться местами. Перед тем как завернуть за угол, я встал слева от Квика. Мы повернули налево, и я увидел пандус и открытое пространство – погрузочную платформу. На пустых ящиках сидели двое рабочих, пили кофе и курили. Тот, что был ближе к нам, поднял голову, когда колесики тележки застучали по пандусу. Квик практически закрывал меня собой.

– Проклятье! – прошептал он. – Обычно во время перерыва здесь никого не бывает.

Белый фургон с открытой задней дверцей и с красной надписью на боку «Продукты от Симпсона» стоял возле погрузочной платформы. На месте водителя, спустив ноги на землю, сидел человек в зеленой форме и проверял какие-то бумаги, а чашка дымящегося кофе стояла справа от него, на приборной доске. Квик помахал ему рукой, и он махнул в ответ. Несколько мгновений спустя мужчина в зеленом забрался в кабину и захлопнул дверцу. А еще через пару секунд вылил кофе в окно.

Квик пошел медленнее.

– Я собирался засунуть тебя внутрь через заднюю дверцу, а он вывез бы тебя отсюда, – прошептал Квик. – Теперь так не получится. Парни заподозрят неладное. – Он кивком указал на рабочих. – Боюсь, теперь и мне придется ехать – и этим ребятишкам тоже.

– Похоже, у нас нет другого выбора.

Квик покачал головой.

– Остановим тележку, когда поравняемся с ними, – сказал он, оглядываясь по сторонам. – После этого двинемся вперед. Ты достанешь свой пистолет и заставишь их забраться в машину.

– Ладно.

Мы остановили тележку, повернулись и направились к парням, спокойно сидевшим на своих ящиках. Я ухмыльнулся и положил руку на рукоятку пистолета.

– Привет, – сказал Квик, – слушайте, как вы…

Тот, что сидел поближе к нам, прищурившись, смотрел на меня. Я вытащил пистолет и навел на него.

– …вы считаете, лучше быть героем или попытаться остаться в живых, позволив нам унести ноги?

– Это Лейшман, – сказал один из парней.

– О Господи! – воскликнул другой.

– Ну, так что вы выбираете? – поинтересовался Квик.

– Что делать? – ответил второй парень.

– Полезайте в фургон, оба.

Они встали, и один из парней поднял руки.

– Руки опусти, – приказал я ему. – Веди себя тихо и незаметно.

– Извините.

Он опустил руки, и оба направились к фургону. Забрались внутрь. Квик спустился с платформы и завел переговоры с водителем, который все время оглядывался назад – с очень несчастным выражением на лице.

Я последовал за рабочими.

– Отойдите к той стене и сядьте на пол.

Сам же устроился напротив, а через несколько секунд заработал мотор. Снаружи до меня донесся какой-то скрежет, потом появился Квик и влез в фургон.

– Водитель сейчас придет и закроет дверь, – сообщил он и, вытянув ноги, уселся справа от меня.

У нас над головами загорелся свет.

Один из парней, тот, что сидел слева – худой, темноволосый, молодой,

– спросил:

– Что вы с нами сделаете?

– Ничего, – ответил я, – если будете хорошо себя вести. Любому понятно – мы не могли оставить вас, вы сообщили бы, что кто-то удрал из больницы в фургоне. Сидите тихо, ведите себя прилично, когда будем выезжать с территории больницы, и мы, как только отъедем подальше отсюда, высадим вас в каком-нибудь пустынном месте. Договорились?

– Все, что скажете, – ответил парень. – У меня семья.

– И у меня тоже, – проговорил тот, что был постарше. – Я сделаю все, что потребуется.

– В таком случае устраивайтесь поудобнее, немного покатаемся. Надеюсь, вы получите удовольствие от нашей прогулки.

Подошел водитель, и Квик о чем-то тихо переговорил с ним, прежде чем тот закрыл заднюю дверцу. Почти сразу же захлопнулась передняя дверь, заурчал мотор – мы поехали.

Квик наклонился ко мне и прошептал:

– Этих ребят выкинем перед тем, как пересесть в другую машину. Чем меньше они будут знать, тем лучше.

– Точно. Когда?

– Минут через двадцать, я думаю. С пассажирами расстанемся через пятнадцать.

– Прекрасно.

Наконец до меня дошла суть происходящего – на животном уровне.

Страшно захотелось двигаться, ладони потели, и я все время вытирал их о брюки. Забавно. Во время стрельбы в Санта-Фе я почти ничего не чувствовал. Возможно, потому, что долго готовился к этому событию и много о нем думал, эмоций просто не осталось. Однако сейчас, когда все произошло так неожиданно, без подготовки, меня начали охватывать сомнения.

Фургон остановился. Главные ворота больницы. И хотя голоса были отлично слышны, понять, о чем шел разговор, я не смог. Вскоре мы снова двинулись в путь.

– Можно мне закурить? – спросил один из парней.

– Валяй, – разрешил я.

Я наблюдал за тем, как он прикуривает.

– Дай-ка и мне сигарету, – попросил я его.

– Пожалуйста. – Парень протянул мне пачку.

Я поднялся, подошел к нему и взял из пачки сигарету.

– И спички.

Он передал мне спички.

– Спасибо, – сказал я и отдал ему коробок.

Потом вернулся на свое место и снова уселся.

– Зачем ты это сделал? – спросил Квик. – Мог бы попросить у меня.

– Не знал, что ты куришь.

– Просто я до сих пор не хотел, – сказал Квик и, достав сигарету из пачки, закурил. – А я не знал, что ты куришь.

– Бросил много лет назад. Однако сейчас хочу таким способом помочь себе справиться с психологической проблемой, отставив на время проблемы экологии. У меня больше шансов на успех, если я спокоен. А в данный момент любое действие, направленное на укрепление моих шансов на успех, является оправданным. Если мне удастся выбраться из этой передряги, я смогу совершить что-нибудь по-настоящему важное для Детей Земли. О! Как приятно!

– Странный ты какой-то, – проговорил Квик. – Иногда мне кажется, что для тебя наше движение что-то вроде религии.

– Да, – ответил я, – наверное, так оно и есть.

– Думаешь, что на небе тебе дадут сочный кусок пирога за то, что ты тут делаешь?

– Удовлетворения, которое я получаю здесь, на Земле, мне вполне хватает. Земля – моя боль и моя награда.

– На суде говорили, что ты работал в лесничестве. Я этого не знал.

Я кивнул.

– Адвокат все правильно сказал. Мои убеждения уходят корнями именно в те времена – я не могу видеть, как земля и все, что на ней живет, становятся второстепенными по отношению к коммерческим интересам. Я встречался с Детьми Земли в течение многих лет. Наконец однажды я решил: проклятье! Если мы станем обращаться с некоторыми беспринципными эксплуататорами так же безжалостно, как они это делают с природой, может быть, они поймут, подумают, прежде чем… Не знаю. Я должен был сделать что-нибудь существенное, мне осточертело писать письма протеста и листовки. Когда я нахожусь на природе, у меня иногда возникает такое – странно мистическое – ощущение. Мне кажется, я служу какой-то силе. И не важно, что она из себя представляет. Время от времени я испытываю умиротворение, потому что чувствую благорасположение этой силы. А больше мне ничего и не нужно.

– Ты много времени проводишь на природе?

– Да.

Квик бросил взгляд на парней, сидевших неподалеку от нас, и заговорил тише:

– Значит, ты сумеешь прожить некоторое время среди дикой природы?

– Да.

– Это может оказаться полезным… пока все не успокоится. В Канаде, например, полно мест, где никому даже и в голову не придет тебя разыскивать.

– Я уже думал об этом… А ты? Почему ты вступил в нашу организацию?

– Ну, со мной все просто. Совсем не так красиво, как у тебя. Я тебе завидую, но, к сожалению, в моей жизни не было ничего похожего на мистические знамения. Нет, просто я любитель самых разнообразных неприятностей, профессиональный мятежник. У меня есть множество причин ненавидеть нашу систему – парочка достаточно серьезных, но, в основном, так, ерунда всякая. Чего там прикидываться. Если бы я не был с Детьми Земли, все равно бросал бы бомбы, только как член какой-нибудь другой организации. Мне нравятся ваши идеи, вот и все. Знаешь, ты, наверное, гораздо разумнее меня, несмотря на все твои разговоры о божественном. Я достаточно много работал в заведениях вроде того, откуда мы только что сбежали, и знаю профессиональный сленг, видел множество больных и кое-что научился понимать. Иногда мне кажется, что меня спокойно можно было бы упечь в какую-нибудь клинику. – Квик рассмеялся. – А потом, по четным числам, я уверяю себя, что это мир свихнулся и что лечение сделает меня таким же чокнутым, как и все остальные.

Я ухмыльнулся. Мы докурили наши сигареты, и я стал прислушиваться к звукам, доносившимся снаружи, пытаясь понять, где мы находимся. Впрочем, мне удалось различить только шум мотора, а повороты, которые мы делали, я уже давно перестал считать.

– Мы так и не сумели понять, как им удалось обнаружить тебя так быстро, – сказал Квик. – Есть какие-нибудь идеи на этот счет?

– Нет.

– Сейчас мы продумали все как следует, еще более тщательно, чем тогда. Если нас не догонят в течение часа, все будет в порядке.

Я вспомнил тот день и голос, который, как мне тогда казалось, слышал.

Ты здесь сейчас? Мы выполняем твою волю?

Мне никто не ответил.

Прошло некоторое время, машина сбавила скорость; похоже, мы съехали с шоссе. Автомобиль продолжал катиться по неровной, явно каменистой, дороге еще несколько минут, а потом остановился.

Хлопнула передняя дверца, водитель подошел и открыл нашу дверь. Выглянув, я увидел маленький ручеек и помахал пистолетом.

– Ну, ребята, пора прощаться.

Парни поднялись на ноги и направились к двери. Я прошел за ними и проследил, как они спрыгнули на землю.

Тот, что постарше, оглянулся, и мне показалось, что он хочет что-то сказать, но потом он отвернулся от меня и поспешил за своим приятелем, который уже шагал вдоль ручья.

Водитель ухмыльнулся, глядя им вслед.

– Перетрухнули, бедняги!

– Сколько еще до смены машин?

– Пять минут, – посмотрев на часы, ответил он и захлопнул дверь.

Так оно и получилось. Очень скоро мы снова остановились, вылезли из фургона и сели в машину, которая ждала нас на обочине. Водитель фургона оставил его на дороге, а сам забрался на переднее сиденье рядом с шофером машины. Квик и я устроились на заднем сиденье.

Через несколько секунд мы уже снова мчались по дороге. Местность оказалась довольно открытой, и я не имел ни малейшего представления о том, где мы находимся. Впрочем, это не имело значения, потому что машина ехала очень быстро.

Я начал успокаиваться, почувствовал себя в относительной безопасности, когда мы миновали горы Корнадо и повернули на северо-восток. По моим представлениям, с тех пор как мы сбежали из больницы, прошло около часа. Напряжение начало отпускать, и я подумал о том, что мое отсутствие могли еще не заметить. А даже если кто-то и обратил на это внимание, мы довольно ловко замели следы. Еще мили, еще время…

Прошло полчаса, и я уже почти был уверен в том, что нам повезло и все неприятности остались позади. Именно в этот момент наш водитель заметил полицейских.

– За нами едет патрульная машина, – сообщил он. – Но скорость не увеличивается и мигалка не включена. Может быть, обычная дорожная полиция.

– А может быть, и нет, – сказал Квик и посмотрел на небо. – Там все чисто, – добавил он. – Естественно, это ничего не значит, на такой-то неровной местности. Вертолет может где-нибудь кружить, поджидая, пока не появится автомобиль. Если они обнаружили побег, все патрульные машины уже наверняка предупреждены, а вертолеты подняты в воздух.

– Набирают скорость, – сообщил водитель. – Нас догоняют. Постараемся оторваться?

– Нет, – ответил я. – Мы только вызовем подозрения. Может быть, они вовсе и не гонятся за нами.

Я опустил стекло.

– Если они нас остановят и найдут пистолет, – сказал Квик, – обязательно захотят все внимательно осмотреть и узнают тебя. Так что, пожалуй, придется воспользоваться оружием.

– Понимаю, – ответил я Квику.

– Приближаются, – доложил водитель.

– Оружие видишь?

– Нет. Но это ни о чем не говорит. У меня под сиденьем спрятан пистолет. Кому передать?

– Давай сюда, – сказал Квик, – только руку не поднимай, а то они увидят, просунь между сиденьями.

Водитель наклонился вперед, выпрямился, Квик вынул пистолет из его руки.

– Собираются нас обогнать. Может, просто проедут мимо.

Через несколько секунд взвыла сирена.

Я повернулся. Полицейская машина ехала совсем рядом с нами. Терять было нечего, и я выстрелил два раза в правое переднее колесо. Попал.

– Давай жми! – крикнул я нашему водителю.

Мы помчались вперед. Нам стреляли вслед и разбили заднее стекло, но мы с Квиком успели пригнуться. Никто из нас не пострадал.

Оглянувшись назад через некоторое время, я заметил, что патрульная машина скатилась на обочину. Поворот, спуск – и она пропала из виду.

– Они уже наверняка сообщили про нас по радио, – сказал парень, что вывез нас на фургоне из больницы.

– Ясное дело, – согласился с ним тот, что сидел за рулем в данный момент. – Теперь нас начнут искать с воздуха. Есть какие-нибудь идеи?

– Нам неизвестно, где находится ближайший вертолет, – сказал Квик. – Может быть, у нас есть несколько минут.

– И что? Какая разница, поймают они нас сейчас или через несколько минут? Может, скажешь, что от этого изменится?

– Значит, надо ехать вперед. Нет смысла пытаться скрыться, раз полиция все равно знает, что мы здесь. Они просто перекроют дороги, соберут тут кучу народа и начнут прочесывать местность. Поезжай дальше до тех пор, пока не увидишь вертолет.

– Тогда уже будет слишком поздно что-нибудь предпринимать.

– Может быть, и нет. Нас тут четверо. Понять с воздуха, кто из нас кто, они не смогут. Как только заметим вертолет, останови машину. Кто-нибудь выскочит и побежит, а остальные поедут дальше. Что они станут делать?

– Не знаю. Наверное, бросятся за тем, кто будет убегать, и вызовут еще один вертолет.

– Прекрасно. Второго вертолета поблизости наверняка нет. Нам удастся отъехать довольно далеко, они опять начнут нас догонять, и тогда из машины выскочит еще кто-нибудь. Возможно, этого окажется достаточно, чтобы вы с Родом успели смотаться. Если же нет, высадишь Рода, а сам поедешь дальше. Они-то будут думать, что он сидит за рулем… Род, похоже, тебе уже очень скоро представится возможность пожить на дикой природе.

– Да, похоже на то, – согласился я.