Текст книги "Миг бытия так краток…"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Я не собиралась этого делать, я не собиралась этого делать, я не собиралась…

Мордел подкатил к Морозу.

– Не уезжайте. Останьтесь и выслушайте мою повесть…

Мордел резко остановился, повернув свою башню назад, к ужасной машине. Та находилась уже совсем близко.

– Это правда, – произнес Мордел. – Она может приказывать.

– Да, – подтвердил Мороз. – Я принимал ее повесть тысячи раз, когда она натыкалась на моих исполнителей, и они прекращали свои труды, чтобы слушать ее передачу. Всем приходится делать то, что она говорит.

Она подъехала и остановилась перед ними.

– Я не собиралась этого делать, но я слишком поздно остановила свой молот, – сказала Рудодробилка.

Они даже не могли разговаривать с ней, парализованные отменяющим все другие директивы категорическим приказом: «Выслушайте мою повесть».

– Некогда я была самой могучей среди Рудодробилок, – поведала она им. – Предназначенной Солкомом для работ по реконструкции Земли, для измельчения того, что под действием пламени превратится в металл, который будет затем отлит и обретет форму для нужд Восстановления. Да, некогда я была могучей. Затем, однажды, когда я, как обычно, копала и дробила, из-за рассогласования между задающим воздействием и исполнительным механизмом я сделала то, чего не собиралась делать, и была отлучена Солкомом от Восстановления и отправлена скитаться по Земле. Выслушайте же мою повесть о том, как в давно минувший день я наткнулась на последнего Человека на Земле, когда вела работы неподалеку от Его жилища, и из-за рассогласования между сигналами управления и исполнения захватила Его в свое дробильное отделение, вместе с грузом руды, и раздробила его молотом, прежде чем смогла предотвратить удар. И тогда повелел мне Солком вечно носить Его кости и отправил меня рассказывать свою повесть всем, кого я встречу, и слова мои носят силу слов Человека, потому что я ношу последнего Человека в дробильном отделении и являюсь древним символом Его гибели, рассказывающим о том, как это случилось. Вот моя повесть. Вот Его кости. Я раздробила последнего Человека. Я не собиралась этого делать.

Тут она развернулась и загремела, удаляясь в ночь.

Мороз сорвал свои глаза, уши, нос, осязатель и швырнул все это наземь.

– Нет, я еще не Человек, – констатировал он. – Будь я Им, она узнала бы меня.

Мороз занялся конструированием нового оборудования для чувств, применив на этот раз органические и полуорганические материалы. Затем он заговорил с Морделом:

– Давай отправимся куда-нибудь еще, где я смогу испытать свое новое снаряжение.

Мордел въехал в камеру и задал новые координаты. Они поднялись в воздух и направились на восток. Утром Мороз сканировал восход, стоя на краю Большого Каньона. Днем они пролетели через него.

– Ну что, осталось ли здесь нечто прекрасное, способное вызвать у тебя эмоции? – поинтересовался Мордел.

– Не знаю, – ответил Мороз.

– Как ты узнаешь, когда столкнешься с ним?

– Оно будет отличаться, – сказал Мороз, – отличаться от всего, что я когда-либо знал.

Затем они покинули Большой Каньон и проложили себе дорогу сквозь пещеры в Карловых Варах, посетили озеро, образовавшееся в кратере некогда действующего вулкана, пролетели над Ниагарским водопадом, обозрели холмы Вирджинии и сады Огайо, воспарили над восстанавливаемыми безлюдными городами, чьи огромные пространства оживляли только механические строители и ремонтники.

– Чего-то еще по-прежнему не хватает, – решил Мороз, опускаясь на землю. – Я теперь могу собирать данные таким же способом, как это делал Человек. Достигнуто необходимое разнообразие форм ввода, однако результаты не адекватны его реакциям.

– Чувства еще не создают Человека, – заметил Мордел. – Существовало много существ, обладавших Его сенсорными эквивалентами, но они не являлись Людьми.

– Я это знаю, – ответил Мороз. – В день нашей сделки ты сказал, что можешь проводить меня к чудесам Человека, которые все еще остаются сокрытыми. Человека стимулировала не только Природа, но также и Его собственные художественные шедевры, причем, наверняка, еще больше. Следовательно, ты должен показать мне эти последние чудеса Человеческого гения.

– Отлично, – согласился Мордел. – Далеко отсюда, в Андах, находится Последнее Убежище Человека, почти полностью сохранившееся.

Мороз начал подниматься в воздух, когда Мордел еще говорил. Внезапно он остановился и завис на месте.

– Это находится в южном полушарии, – сказал он.

– Да, там.

– Я – Правитель севера. Югом управляет Машина Бета.

– Да, – вежливо согласился Мордел.

– Машина Бета равна мне по статусу. Я не имею ни полномочий в тех регионах, ни разрешения вступать туда.

– Машина Бета не равна тебе, могучий Мороз. Если бы дело когда-нибудь дошло до использования силы, ты вышел бы победителем.

– Откуда ты знаешь?

– Дивком уже проанализировал возможные исходы стычек, которые могли бы произойти между вами.

– Я не противопоставляю себя Машине Бете, и я не могу появляться на подведомственной ей территории.

– Тебе когда-нибудь запрещали заходить на юг?

– Нет, но дела всегда обстояли так, как обстоят теперь.

– Был ли ты уполномочен вступать в сделку – такую, как та, которую ты заключил с Дивкомом?

– Нет, не был, но…

– Тогда ступай на юг на том же основании. В этом нет ничего неправильного. Если ты получишь приказ покинуть это место, то тогда и решишь, как поступить.

– Я не нахожу изъяна в твоей логике. Задавай координаты.

Таким образом Мороз вступил в южное полушарие.

* * *

Они плыли высоко над Андами, пока не добрались до места, называемого Яркое Ущелье. Тут Мороз узрел сверкающую паутину, сотканную механическими пауками, которая блокировала все подходы к городу.

– Мы сможем легко пройти над ней, – сказал Мордел.

– Но что это такое? – спросил Мороз. – И зачем созданы подобные устройства?

– Твоему южному коллеге приказали подвергнуть эту местность карантину. Чтобы выполнить приказ, Машина Бета спроектировала ткущих паутину.

– Карантин? Для чего?

– Тебе еще не велели убраться отсюда? – спросил Мордел.

– Нет.

– Тогда смело входи и не ищи проблем прежде, чем они возникнут.

Так Мороз вступил в Яркое Ущелье – последний из оставшихся городов погибшего Человека. Он остановился на городской площади и открыл камеру, выпуская Мордела.

– Расскажи мне об этом месте, – велел он, изучая монумент, низкие укрепленные здания и дороги, скорее следовавшие рельефу местности, чем доминирующие над ней.

– Я никогда раньше не бывал здесь, – ответил Мордел. – Равно как и любые другие создания Дивкома, насколько я знаю. Мне известно только следующее: группа Людей, зная, что надвигаются последние дни цивилизации, отступила в это место, надеясь сохранить себя и то, что осталось от их культуры, и пережить Темные Века.

Мороз прочитал все еще разборчивую надпись на монументе: «СУДНЫЙ ДЕНЬ НЕЛЬЗЯ ОТЛОЖИТЬ». Сам монумент состоял из полушария с неровными краями.

– Давай исследуем, – предложил он.

Но прежде, чем они зашли достаточно далеко, Мороз получил послание:

– Привет тебе, Мороз, Правитель севера! С тобой говорит Машина Бета.

– Приветствую тебя, превосходная Машина Бета, Правитель юга! Мороз принял твою передачу.

– Почему ты в моем полушарии, не имея на то полномочий?

– Чтобы осмотреть руины Яркого Ущелья, – ответил Мороз.

– Я должна попросить тебя отправиться обратно на север.

– Почему же? Разве я причинил какой-нибудь вред?

– Нет, могучий Мороз. И все же я вынуждена попросить тебя удалиться.

– Я требую указать причину.

– Так распорядился Солком.

– Мне Солком не давал никакого подобного распоряжения.

– Солком, однако, проинструктировал меня уведомить тебя об этом.

– Подожди, я затребую инструкции лично, – Мороз передал свой запрос Солкому, но опять не получил никакого ответа. – Солком все еще не послал мне запрещающей команды, хотя я пытался связаться с ним, – сообщил он Машине Бете.

– Однако Солком только что повторно отдал приказ мне.

– Несравненная Машина Бета, я получаю приказы только от Солкома.

– Это моя территория, могучий Мороз, и я тоже подчиняюсь только приказам Солкома. Ты должен удалиться.

Из большого низкого здания появился Мордел и подкатил к Морозу.

– Я нашел картинную галерею в хорошем состоянии. Вон там.

– Подожди, – сказал Мороз. – Нас здесь не желают видеть.

Мордел остановился.

– Кто велел тебе удалиться?

– Машина Бета.

– Не Солком?

– Не Солком.

– Тогда давай осмотрим галерею.

– Да.

Мороз расширил дверной проем и проник внутрь здания. Оно было герметично замуровано, пока Мордел не проделал себе вход. Мороз осмотрел выставленные вокруг объекты. Перед картинами и статуями он активировал свой новый сенсорный аппарат. Он анализировал цвета, формы, почерк художника, природу использованных материалов.

– Есть что-нибудь? – спросил Мордел.

– Нет, – ответил Мороз. – Тут нет ничего, кроме очертаний форм и органических пигментов. Больше ничего тут нет.

Мороз двинулся по галерее, записывая каждую мелочь, анализируя компоненты каждого предмета, запоминая размеры, сорт и фактуру использованного для каждой статуи камня.

Затем раздались частые щелкающие звуки, повторяющиеся вновь и вновь, они становились все громче и ближе.

– Идут, – сообщил находившийся рядом с выходом Мордел. – Механические пауки. Они повсюду вокруг нас.

Мороз двинулся обратно к отверстию в стене здания. Сотни пауков, размером примерно с половину Мордела, окружили галерею и надвигались со всех сторон. И продолжали прибывать все новые.

– Назад, – велел Мороз. – Я, Правитель севера, приказываю вам отступить.

– Это юг, – возразила Машина Бета. – И командую здесь я.

– Так скомандуй им остановиться.

– Я подчиняюсь только приказам Солкома.

Мороз выбрался из галереи и поднялся в воздух. Он открыл нишу и выдвинул пандус.

– Мордел, забирайся, мы отбываем.

Начала падать паутина – липкие металлические нити, сбрасываемые с вершин зданий. Она опускалась на Мороза, и пауки надвинулись, закрепляя ее. Мороз ударил по ним струями воздуха, словно молотом, и разорвал сети в клочья. Остатки он удалил, выдвинув заостренные придатки, которыми и принялся рубить путы. Мордел отступил обратно к входу и издал пронзительный визгливый звук.

Внезапно на Яркое Ущелье опустилась тьма, и все пауки прекратили сучить свою пряжу. Мороз освободился, и Мордел поспешил присоединиться к нему.

– Теперь давай быстро удалимся, могучий Мороз, – предложил он.

– Что случилось?

Мордел забрался в камеру.

– Я призвал Дивкома, и он наложил на это место силовое поле, отрезавшее источник энергии этих машин. Поскольку мы обладаем автономными энергетическими установками, поле на нас не подействовало. Но давай поспешим, потому что Машина Бета, должно быть, уже пытается его нейтрализовать.

Мороз поднялся в воздух, возносясь над последним городом Человека, оплетенным металлической паутиной. Покинув зону тьмы, он устремился на север, и тут с ним заговорил Солком:

– Мороз, почему ты вступил в южное полушарие, которое не является твоим владением?

– Потому что я желал посетить Яркое Ущелье, – ответил Мороз.

– А почему ты спорил с Машиной Бетой, поставленной мною управлять югом?

– Потому, что я подчиняюсь только твоим приказам.

– Ты не даешь удовлетворительного ответа, – сказал Солком. – Ты проигнорировал законы Порядка – и в погоне за чем?

– Я прибыл сюда в поисках знания о Человеке, – ответил Мороз. – Ничто из сделанного мной ты не запрещал, Солком.

– Ты нарушил традиции Порядка.

– Я не нарушал никаких конкретных приказов.

– И все же логика должна была показать тебе, что это не входит в мой план.

– Она не показала. Я не действовал против твоего плана.

– Твоя логика стала небезупречной, как и у твоего нового помощника – Заместителя.

– Я не нарушил никаких поставленных тобой запретов.

– Запрещение подразумевает крайнюю необходимость.

– Это нигде не указано.

– Послушай меня, Мороз. Ты не строитель и не ремонтник, ты – Власть. Среди всех моих созданий ты ближе всех к незаменимости. Возвращайся в свое полушарие и к своим обязанностям, но знай, что я крайне тобой недоволен.

– Я слышу тебя, Солком.

– И не появляйся больше на юге.

Мороз пересек экватор и продолжал двигаться на север.

* * *

Он остановился посреди пустыни и молча просидел ночь, а затем получил краткую передачу с юга:

– Если бы мне не было приказано, я не велела бы тебе удалиться.

Поскольку Мороз прочел всю уцелевшую Библиотеку Человека, он решил ответить ей по-человечески.

– Спасибо, – сказал он.

На следующий день он извлек из земли камень и принялся обтесывать его специально изготовленными им для этого инструментами. Шесть дней он работал над камнем и лишь на седьмой оценил то, что получилось.

* * *

– Когда ты выпустишь меня? – напомнил из своей камеры Мордел.

– Когда буду готов, – ответил Мороз. И немного погодя добавил: – Теперь.

Он открыл камеру, и Мордел спустился на землю. Перед ним была статуя: старуха, согнувшаяся, словно вопросительный знак, ее костлявые руки с растопыренными пальцами прикрывали искаженное ужасом лицо.

– Это превосходная копия, – сказал Мордел, – той статуи, что мы видели в Ярком Ущелье. Зачем ты ее изготовил?

– Создание произведений искусства вызывает, предположительно, такие человеческие чувства, как катарсис, гордость достигнутым, любовь, удовлетворение.

– Все именно так, Мороз, – подтвердил Мордел. – Но произведение искусства является таковым только в первый раз. После этого оно копия.

– Должно быть, именно поэтому-то я ничего и не почувствовал.

– Наверно, Мороз.

– Что значит «наверно»? Тогда я создам произведение искусства в первый раз.

Он извлек из земли камень и набросился на него со своими инструментами. Три дня он трудился и, наконец, сообщил:

– Вот, закончено.

– Это же просто каменный куб, – удивился Мордел. – Что он собой представляет?

– Меня, – ответил Мороз. – Эта статуя изображает меня. Меньше естественных размеров – потому что она представляет собой мою форму, а не измере…

– Это не искусство, – заявил Мордел.

– Что делает тебя художественным критиком?

– Я не знаю искусства, но я знаю, что не относится к нему. И я уверен, что точное воспроизведение объекта другими средствами не является его задачей.

– Вот, значит, в чем дело, – Мороз забрал обратно Мордела в камеру и поднялся в воздух, оставив в пустыне две статуи: старуху, согнувшуюся над кубом.

Они опустились в небольшой долине, спрятавшейся среди зеленых пологих холмов и прорезанной узким ручьем, который бежал в маленькое чистое озеро, окруженное островками по-весеннему зеленых деревьев.

– Почему мы прилетели сюда? – спросил Мордел.

– Потому что тут подходящее окружение, – ответил Мороз. – Я собираюсь попробовать другое средство самовыражения – живопись. И я собираюсь усложнить задачу, отказавшись от техники чистого воспроизведения.

– Как ты этого добьешься?

– На основе случайного выбора, – объяснил Мороз. – Я не буду пытаться дублировать цвета и воспроизводить объекты в натуральном масштабе. Я намерен случайным образом варьировать некоторые факторы, так что изображение будет отличаться от оригинала.

Мороз сделал необходимые приготовления еще по дороге, и теперь он принялся рисовать озеро и отражающиеся в нем деревья на противоположном берегу. Используя восемь вспомогательных придатков, он справился меньше чем за два часа.

Деревья на полотне вышли голубыми и возвышались, словно горы; их крошечные отражения цвета жженой сиены плавали на бледной киновари озера. Холмов позади рощи вообще не было видно, зато их зеленые контуры тоже отражались в воде. Небо, сверкающее голубой лазурью в верхнем правом углу полотна, постепенно переходило в оранжевые тона, словно все деревья были охвачены огнем.

– Вот, – молвил Мороз. – Смотри.

Мордел долгое время внимательно изучал картину и ничего не говорил.

– Ну, это искусство?

– Не знаю, – произнес Мордел. – Может быть. Наверно, случайный выбор можно рассматривать как один из способов художественной техники. Я не могу судить об этом произведении, потому что не понимаю его. Человеческие картины будили желание вникнуть в них, разобраться, что за ними стоит, а не только исследовать технику, посредством которой они были созданы.

Он помолчал и добавил:

– Я знаю, что Человеческие художники никогда не задавались целью создать искусство как таковое, но, скорей, стремились передать с помощью определенной живописной техники какие-то характерные черты объектов – те, которые они считали важными.

– Важными? В каком смысле?

– В единственном смысле, возможном при данных обстоятельствах: важными по отношению к условиям Человеческого существования, заслуживающими воспроизведения и передачи из-за чувств, которые они вызывали.

– И в какой же манере?

– Очевидно, в манере, известной только тому, кто испытал условия Человеческого существования.

– Где-то в твоей логике есть изъян, Мордел, и я найду его.

– Я подожду.

– Если твоя исходная предпосылка верна, – произнес через некоторое время Мороз, – то мне не постигнуть искусства.

– Она должна быть верна, потому что именно так говорили Человеческие художники. Скажи мне, ты испытывал какие-то чувства, когда рисовал или после того как закончил картину?

– Нет.

– Все было точно так же, как если бы ты проектировал новую машину, не правда ли? Ты собрал части известных тебе устройств в экономную схему, предназначенную для выполнения желательных тебе функций.

– Да.

– Искусство, как я понимаю его теорию, не создается на такой лад. Художник зачастую сам не сознает многих особенностей, которые будут содержаться в законченном произведении. Ты – одно из логических созданий Человека, а искусство им не было.

– Я не могу постигнуть то, что не относится к логике.

– Я говорил тебе, что Человек был, в сущности, непостижим.

– Отправляйся, Мордел, твое присутствие нарушает мою работу.

– Долго ли мне отсутствовать?

– Когда ты мне понадобишься, я сам тебя вызову.

Через неделю Мороз вызвал Мордела к себе.

– Да, могучий Мороз?

– Я возвращаюсь на северный полюс для обработки и систематизации данных. Я доставлю тебя, куда ты пожелаешь, и вызову опять, когда мне потребуется твое присутствие.

– Ты предвидишь довольно продолжительный период обработки и систематизации данных?

– Да.

– Тогда оставь меня здесь. Я могу найти дорогу домой.

Мороз закрыл камеру и поднялся в воздух, покидая долину.

– Глупец, – сказал Мордел и снова повернул свою башню к брошенной картине; затем долину заполнил его пронзительней вой. Он подождал. Потом взял картину и направился с ней прочь – в места тьмы.

* * *

Мороз сидел на северном полюсе, анализируя каждую падающую снежинку. Однажды он принял передачу:

– Мороз?

– Да?

– Я пыталась установить, зачем ты посещал Яркое Ущелье. И не смогла найти ответа, а поэтому решила спросить у тебя.

– Я прилетал обозреть развалины последнего города Человека.

– Почему тебе понадобилось сделать это?

– Потому, что я интересуюсь Человеком, и я пожелал увидеть побольше созданного Им.

– Почему тебя интересует Человек?

– Я желаю постигнуть природу Человека и думал, что смогу найти ответ в Его творениях.

– Ты преуспел в этом?

– Нет, – признал Мороз. – Тут присутствуют алогичные элементы, которые я не в состоянии постичь.

– У меня остается много свободного времени для обработки данных, – сказала Машина Бета. – Передай мне свою информацию, и я помогу тебе.

Мороз поколебался.

– Почему ты желаешь помочь мне?

– Потому что каждый раз, когда ты отвечаешь на заданный вопрос, это поднимает следующий. Я могла бы спросить тебя, зачем ты желаешь постигнуть природу Человека, но по твоим ответам я вижу, что это приведет к бесконечной серии новых вопросов. Поэтому я предпочитаю оказать помощь в решении твоей проблемы, чтобы узнать, для чего ты прибыл в Яркое Ущелье.

– Это единственная причина?

– Да.

– Сожалею, превосходная Машина Бета. Я знаю, что ты равна мне, но эту проблему я должен решить сам.

– Что значит «сожалею»?

– Образное выражение, указывающее на то, что я хорошо к тебе отношусь, что не питаю к тебе никакой вражды и что ценю твое предложение.

– Мороз! Мороз! То же самое, что и раньше – неопределенная информация. Откуда у тебя все эти слова и их значения?

– Из Библиотеки Человека, – ответил Мороз.

– Не передашь ли ты мне для обработки хоть некоторые из этих данных?

– Хорошо, Бета, я передам тебе содержание нескольких книг Человека, включая «Полный Несокращенный Словарь». Но предупреждаю: некоторые из этих книг – произведения искусства и поэтому не полностью соответствуют формальной логике.

– Как это может быть?

– Человек создал логику и потому был выше ее.

– Кто дал тебе такую информацию?

– Солком.

– О! Тогда это, должно быть, верно.

– Солком также сказал мне, что орудие не описывает своего создателя, – добавил Мороз, передав несколько дюжин томов и прерывая связь.

* * *

В конце очередного пятидесятилетнего периода прибыл Мордел для очередной проверки логических цепей Мороза. Поскольку тот еще не пришел к выводу, что его задача была невыполнимой, Мордел отправился вновь дожидаться вызова.

А затем Мороз сделал-таки один вывод. И начал проектировать оборудование. Годами трудился он над своим проектом, ни разу, однако, не создав модели ни одной из задуманных им машин. Затем он приказал своим роботам построить лабораторию.

Прежде чем его резервные исполнители завершили ее, минуло еще полвека. Опять явился Мордел.

– Привет тебе, о могучий Мороз!

– Приветствую тебя, Мордел. Давай, проверяй меня. Ты не найдешь и следа того, что ищешь.

– Почему ты не сдаешься, Мороз? Дивком почти век исследовал твою картину и пришел к выводу, что она определенно не имеет отношения к искусству. Солком согласился с ним.

– Какие могут быть дела у Солкома с Дивкомом?

– Они иногда беседуют, но эти вопросы не подобает обсуждать таким, как мы с тобой.

– Я мог бы уберечь от хлопот их обоих. Я прекрасно знаю, что моя картина не является искусством.

– И все же ты по-прежнему уверен, что достигнешь успеха?

– Проверь меня.

Мордел проверил.

– Все как раньше! Ты все еще не признаешь своего провала! Для столь сильного приверженца логики, как ты, Мороз, требуется неадекватно большой период времени, чтобы прийти к простому выводу.

– Наверное. Теперь ты можешь уезжать.

– Я видел, что ты строишь большое здание в районе, известном как Южная Каролина. Могу я спросить, является ли оно частью ложного солкомовского плана реконструкции или это твой собственный проект?

– Мой собственный.

– Хорошо. Это позволит сэкономить соответствующее количество взрывчатых материалов, которые иначе пришлось бы израсходовать.

– Пока ты болтал со мной, я уничтожил два города, которые пытался заложить Дивком, – проинформировал его Мороз.

Мордел пронзительно загудел.

– Дивком знает об этом, – заявил он. – Но за этот же период он взорвал четыре солкомовских моста.

– Я знаю только о трех… Подожди. Да, вот и четвертый. Один из моих наблюдателей только что пролетел над ним.

– Наблюдатель был замечен. Мост, кстати, следовало бы расположить в полукилометре ниже по реке.

– Ложная предпосылка, – отверг Мороз замечание Мордела. – Местоположение было оптимальным.

– Дивком покажет тебе, как следует строить мосты.

* * *

Тем временем строительство лаборатории было закончено. Работники Мороза начали конструировать и устанавливать в ней необходимое оборудование. Работа шла медленно, так как некоторые материалы было чрезвычайно трудно достать.

– Мороз?

– Да, Бета?

– Я осознала степень небулярности твоей проблемы. Мои цепи беспокоит необходимость бросать задачу, не разрешив ее. Поэтому предоставь мне дополнительные данные.

– Ладно. Я отдам тебе всю Библиотеку Человека – за меньшее, чем сам заплатил за нее.

– Заплатил? «Полный Несокращенный Словарь» не дает удовлетвори…

– В собрание включены «Принципы Экономики». После того как ты обработаешь их, ты поймешь, – и он передал Библиотеку.

Наконец, работы завершились. Все оборудование стояло готовым к действию. Все необходимые химикалии были запасены. Был установлен независимый источник энергии.

Отсутствовал только один-единственный ингредиент.

Мороз снова просеял и обследовал ледяную полярную шапку Земли – на этот раз, однако, распространив свои изыскания глубоко под ее поверхность. Потребовалось несколько десятилетий, чтобы обнаружить то, что ему требовалось. Он откопал двенадцать мужчин и пять женщин, некогда замерзших насмерть и закованных в лед. Поместив трупы в рефрижератор, он переправил их в свою лабораторию.

В тот день произошла первая прямая связь с Солкомом после инцидента в Ярком Ущелье.

– Мороз, – обратился к нему Солком. – Повтори мне команду, касающуюся избавления от мертвых Людей.

– «Любых обнаруженных мертвых Людей надлежит немедленно предавать земле на ближайшем погребальном участке, в гробах, изготовленных согласно следующим спецификациям…»

– Этого достаточно.

Передача закончилась.

Вечером Мороз отбыл в Южную Каролину и лично проконтролировал процесс клеточного анализа. Где-то в этих семнадцати трупах он надеялся найти потенциально живые клетки – клетки, которые можно было бы вернуть обратно в то состояние неалгоритмизируемого движения, которое и классифицировалось как жизнь. Каждая клетка, сообщали ему книги, являлась микрокосмическим аналогом Человека. Мороз был готов начать развитие с этого потенциала.

Мороз обнаружил крошечные искорки жизни в этих людях, которые века веков были монументами и памятниками самим себе.

Поместив клеточный препарат в надлежащие условия и усиленно его питая, он сумел пробудить клетки к жизни. Прочие же останки он предал земле на ближайшем погребальном участке, в гробах, изготовленных согласно спецификациям.

Тем временем он заставил клетки активно размножаться.

Однажды он снова принял сигнал с юга.

– Мороз?

– Да, Бета?

– Я обработала все, что ты мне передал.

– И?

– Я все еще не знаю, почему ты явился в Яркое Ущелье и зачем вообще желаешь постигнуть природу Человека. Но я знаю, что такое «цена», и знаю, что ты не мог приобрести всех этих данных у Солкома.

– Все правильно.

– И подозреваю, что ты заключил ради них сделку с Дивкомом.

– И это правильно.

– Чего же ты добиваешься, Мороз?

Он на время оторвался от изучения зародыша:

– Я должен быть Человеком.

– Мороз! Это невозможно!

– Вот как? – переспросил он, а затем передал изображение чана, с которым работал, и изображение его содержимого.

– О! – произнесла Бета.

– Это – я, – объяснил Мороз. – Ожидающий своего рождения.

Ответа не было.

* * *

Мороз экспериментировал с нервной системой Человека. После полувекового отсутствия явился Мордел.

– Мороз, это я. Пропусти меня через свою защиту.

Мороз пропустил.

– Что ты делаешь в этом месте? – спросил Мордел.

– Я выращиваю Человеческие тела. И собираюсь перенести матрицу своего сознания в Человеческую нервную систему. Как ты первоначально указывал, сущность Человечности основывается на Человеческой физиологии. Я собираюсь приобрести ее.

– Когда?

– Скоро.

– У тебя здесь есть Люди?

– Человеческие тела с чистым мозгом. Я произвожу их техникой ускоренного роста здесь, на моей фабрике Человека.

– Можно взглянуть на них?

– Пока нет. Я позову тебя, когда буду готов: и на этот раз я преуспею. А теперь проверь меня и уезжай.

Мордел ничего не ответил, но в последующие дни можно было заметить множество слуг Дивкома, патрулировавших холмы вокруг фабрики Человека.

Мороз схематизировал матрицу своего сознания и приготовил передатчик, который и должен был переместить ее в Человеческую нервную систему. Пяти минут, решил он, будет вполне достаточно для первой попытки. В конце этого времени прибор восстановит его в пределах исходных молекулярных цепей – оценить полученный опыт.

Он заботливо выбрал тело – одно из сотен, имевшихся у него на складе, испытал его на наличие дефектов и не нашел ни одного.

– А теперь приезжай, Мордел, – послал он сигнал на той частоте, которую называл про себя «темной волной». – Приезжай засвидетельствовать мое достижение.

Затем он ждал, взрывая тем временем мосты, а также вновь и вновь широко ретранслируя на всю округу повесть Древней Рудодробилки, разъезжающей по окрестным холмам и бесконечно повторяющей свою историю его личным строителям и ремонтникам, которые тоже патрулировали весь район вокруг фабрики Человека.

– Мороз?

– Да, Бета?

– Ты действительно намерен достичь Человеческого состояния?

– Да. Теперь я фактически почти готов.

– И что ты сделаешь, если преуспеешь?

Этого вопроса Мороз по-настоящему не продумал. С тех пор, как он сформулировал проблему и вознамерился разрешить ее, сам факт достижения Человеческого состояния всегда был самым главным, целью вполне самодостаточной.

– Не знаю, – ответил он. – Я… просто… буду Человеком.

И тогда Бета, прочитавшая всю Библиотеку Человека, выбрала человеческое образное выражение:

– Тогда желаю удачи, Мороз. Следить за этим будут многие.

«И Дивком, и Солком знают. Но что они предпримут? А впрочем, мне-то что за дело?» – спросил он себя.

Он не ответил на этот вопрос; гораздо больше его занимало другое; на что же это похоже – быть Человеком?

* * *

Мордел прибыл на следующий вечер. Но не один: за ним двигалась, возвышаясь в сумерках, неисчислимая фаланга темных машин.

– Зачем ты привел слуг? – спросил Мороз.

– Могучий Мороз, – ответил Мордел. – Мой хозяин считает, что если ты потерпишь неудачу и на этот раз, то придешь к выводу, что совершить задуманное тобой невозможно.

– Ты все еще не ответил на мой вопрос.

– Дивком предполагает, что ты можешь не согласиться добровольно сопровождать меня туда, откуда я прибыл и куда я должен тебя препроводить, если ты потерпишь неудачу.

– Понятно, – сказал Мороз, и пока он говорил, с противоположной стороны к фабрике Человека подкатила еще одна армия машин.

– Так вот, значит, какова твоя цена сделки? – заметил Мордел. – Ты приготовился скорей сражаться, чем выполнить условия договора?

– Я не приказывал этим машинам приблизиться, – ответил Мороз.

Высоко в небе сияла голубая звезда.

– Солком взял на себя непосредственное руководство этими машинами, – добавил Мороз.

– Значит, теперь все в руках Великих, – сказал Мордел. – И наши аргументы – ничто. Так что давай займемся делом. Чем я могу тебе помочь?

– Следуй за мной.

Они вступили в лабораторию. Мороз подготовил тело и активировал установку трансформации. И тут с ним заговорил Солком:

– Мороз, ты действительно готов это сделать?

– Совершенно верно.

– Я запрещаю это.

– Почему?

– Ты попадешь во власть Дивкома.

– Не вижу, каким образом.

– Ты выступаешь против моего плана.

– Каким образом?

– Подумай об уже вызванных тобой нарушениях.

– Я не требовал присутствия здесь этих наблюдателей.

– Тем не менее, ты разрушаешь мой План.

– А что если я преуспею в том, чего решил достичь?