Текст книги "Миры Роджера Желязны. Том 25"

Автор книги: Роджер Джозеф Желязны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Теперь ты, Корвин, – сказал Оберон.

Я вытащил Грейсвандир – он тоже запел, торжествующе, воинственно, как в величайших битвах прошлого. Обе ноты слились в жуткий дуэт.

– Резани Люка.

Люк кивнул, я провел Грейсвандиром по тыльной стороне его ладони. Царапина сразу покраснела. Пение клинков вздымалось и падало. Я убрал Грейсвандир в ножны, чтобы утихомирить. Люк так же поступил с Вервиндлем.

– В этом кроется какой-то урок, – сказал Люк. – Только провалиться мне, если я понимаю какой.

– Дело в том, что эти мечи – братья, наделенные общими волшебными свойствами. Собственно, их объединяет мощная тайна, – сказал Оберон. – Объясни ему, Корвин.

– Это опасная тайна, сэр.

– Пришло время ее раскрыть. Говори.

– Ладно, – сказал я. – В начале творения боги создали несколько колец, с помощью которых их посланцы умиротворяли Тень.

– Знаю, – отвечал Люк. – Мерлин носит спикард.

– Да, – сказал я. – Каждый имеет способность черпать из многих источников во многих Тенях. Все они различны.

– Так говорил Мерлин.

– Наши были превращены в мечи, мечами они и остались.

– Вот как? – сказал Люк. – И что дальше?

– Какой вывод вы можете сделать из того, что они способны причинить вам вред, а другое оружие – нет?

– Похоже, наша заговоренность как-то связана с ними, – предположил я.

– Верно, – подтвердил Оберон. – В предстоящей борьбе – какую бы вы сторону ни заняли – вам понадобится необычная защита от своеобразной мощи некоего Джарта.

– Джарта? – переспросил я.

– Потом, – сказал Люк, – я все расскажу.

Я кивнул.

– Только как пользоваться этой защитой? Как мы сможем вернуть себе проницаемость? – спросил я.

– Не скажу, – последовал ответ, – но кое-кто впереди вас просветит. И что бы ни случилось, да будет с вами мое благословение – хотя оно, вероятно, уже немного стоит.

Мы поклонились и поблагодарили. Когда мы снова подняли глаза, Оберон исчез.

– Здорово, – сказал я. – Вернулся меньше часа назад и уже по уши в амберской недосказанности.

Люк кивнул:

– В Хаосе и Кашфе, похоже, не лучше. Возможно, главное назначение государства – плодить неразрешимые проблемы.

Я хохотнул, и мы пошли дальше, разглядывая себя в озерцах света. Через несколько шагов в красной овальной раме слева от меня появилось знакомое лицо.

– Корвин, какая радость, – произнес голос.

– Дара!

– Похоже, я подсознательно желаю тебе зла сильнее, чем кто другой, – сказала она, – и поэтому именно мне выпало удовольствие сообщить самую неприятную новость.

– Да?

– Я вижу, как один из вас лежит пронзенный клинком другого. Какая радость!

– Я не собираюсь его убивать, – отвечал я.

– Взаимно, – поддержал Люк.

– Ах, но в этом-то вся и прелесть, – сказала она. – Один из вас должен заколоть другого, чтобы к уцелевшему вернулась утраченная материальность.

– Спасибо, но я отыщу другой способ, – возразил Люк. – Моя мать, Джасра, – могучая волшебница.

Дарин смех прокатился по коридору, словно звон разбиваемого зеркала.

– Джасра! Моя бывшая фрейлина! Все, что она знает об Искусстве, подслушано у меня. Она пусть и способная, но осталась недоучкой.

– Отец завершил ее обучение, – заявил Люк.

Дара посмотрела на Люка. Улыбка сошла с ее лица.

– Ладно. Скажу тебе честно, сын Брэнда. Я не знаю другого способа разрешить твои затруднения, кроме того, что уже назвала. А поскольку мне ты ничего плохого не сделал, то желаю тебе победы.

– Спасибо, – ответил он, – но я не собираюсь сражаться с дядей. Кто-нибудь да снимет это заклятие.

– В историю втянуты сами орудия, – сказала Дара. – Они принудят вас к бою, и они сильнее смертного чародейства.

– Спасибо за совет, – кивнул Люк. – Может, что-нибудь из этих сведений нам пригодится.

Он подмигнул Даре; она покраснела, чего я никак не ожидал, и пропала.

– Мне не нравится, куда ветер дует, – сказал я.

– Мне тоже. Что, если нам повернуть назад?

Я покачал головой:

– Коридор затягивает, и лучший совет, который я когда-либо получал, – взять от него все, что удастся.

Мы прошли футов десять. Прекраснейшие зеркала и мутные старые стекляшки отражали одно и то же.

Щербатое зеркало в желтой лаковой раме, исписанной китайскими иероглифами, заставило нас остановиться. Громовой голос моего покойного брата Эрика выкрикнул:

– Я вижу ваши судьбы! – Он раскатисто хохотнул. – И вижу поле боя, на котором они свершатся. Это будет занятно, брат. Если, умирая, услышишь смех, то знай – смеюсь я.

– Ты всегда был большой шутник, – ответил я. – Кстати, покойся в мире. Ты ведь герой, знаешь ли.

Эрик всмотрелся в мое лицо.

– Безумный брат, – сказал он, отвернулся и пропал.

– Это был Эрик, который недолгое время занимал здешний престол? – спросил Люк.

Я кивнул и добавил:

– Безумный брат. Мы двинулись дальше.

Из стальной рамы с заржавевшими розами высунулась тонкая рука.

Я замер и повернулся, внезапно угадав, кого сейчас увижу.

– Дейрдре… – начал я.

– Корвин, – мягко отозвалась она.

– Тебе известно, что тут нам наговорили?

Она кивнула.

– Что из этого правда и что – собачья чушь? – спросил я.

– Не знаю и не думаю, что остальные знают – во всяком случае, наверняка.

– Спасибо. Буду этим утешаться. Что дальше?

– Если вы возьметесь за руки, вас легче будет перенести.

– Куда?

– Вы не можете уйти из коридора своими ногами. Вы попадете прямиком на поле боя.

– И ты хочешь нас туда перенести, солнышко?

– У меня нет выбора.

Я кивнул и взял Люка за руку.

– Что вы об этом думаете? – спросил я его.

– Думаю, надо соглашаться, – сказал он. – А когда узнаем, кто за этим стоит, разорвать негодяя на части раскаленными клещами.

– Мне нравится ход ваших мыслей, – промолвил я. – Дейрдре, показывай путь.

– Мне это не по душе, Корвин.

– Если, как ты говоришь, выбора нет, то какая разница? Веди нас, госпожа. Веди.

Она взяла меня за руку. Мир вокруг завертелся колесом.

Кто-то задолжал мне курицу и бутылку вина. Я еще за ними вернусь.

Очнулся я, кажется, на поляне под освещенным луной небом. Я не шевелился и лишь чуть-чуть приоткрыл глаза. Лучше не показывать, что я бодрствую.

Очень медленно я повел зрачками. Дейрдре не видно. Уголком правого глаза я различил костер и несколько человек возле него.

Я скосил глаза налево и заметил Люка. Вроде больше никого рядом не было.

– Не спите? – прошептал я.

– Ага, – отвечал он.

– Никого поблизости нет, – сказал я, вставая, – кроме вот тех у костра справа. Возможно, нам удастся отсюда выбраться – через карты, через Тень. А может, мы и застряли.

Люк послюнявил палец и поднял его, словно проверяя ветер.

– Влипли. Похоже, придется драться.

– На смерть? – спросил я.

– Не знаю. Но, судя по всему, нам не отвертеться, – отвечал Люк.

Он встал.

– Меня смущает не драка, а знакомство, – сказал я. – Зачем только я вас узнал.

– Вот и я о том же. Кинем монетку?

– Орел – идем отсюда. Решка – остаемся и смотрим, что из этого выйдет.

– Годится. – Он полез в карман, вытащил двадцатипятипенсовик.

– Сделайте милость.

Люк подбросил монетку. Мы оба опустились на колени.

– Решка. Первый раз не считается?

– Считается, – сказал я. – Пошли.

Люк спрятал монетку в карман, мы повернулись и двинулись к костру.

– Их всего десяток. Справимся, – сказал Люк мягко.

– С виду они не очень враждебные, – заметил я.

– Верно.

Мы подошли, я кивнул и заговорил на тари:

– Здравствуйте. Я – Корвин из Амбера, а это – Ринальдо I, король Кашфы, иначе Люк. Вы не нас, случаем, дожидаетесь?

Старик, сидевший у костра и палкой ворошивший поленья, встал и поклонился:

– Меня зовут Реис. Мы – свидетели.

– Чьи? – спросил Люк.

– Мы не знаем имен. Их было двое в капюшонах. Один показался мне женщиной… Перед тем как вы начнете, мы можем предложить вам еду и питье…

– Ага, – сказал я. – Из-за этой истории я пропустил обед. Покормите меня.

– И меня, – добавил Люк.

Старик и еще двое принесли мяса, яблок, хлеба и кубки с красным вином.

Пока мы ели, я спросил Реиса:

– Вы можете мне растолковать, как все это произойдет?

– Конечно. Мне объяснили. Вы подкрепитесь, перейдете на другую сторону огня, и вам все станет ясно.

Я рассмеялся, потом пожал плечами:

– Ладно.

Покончив с едой, я взглянул на Люка. Тот улыбнулся.

– Если за обед надо расплачиваться представлением, – сказал Люк, – то покажем им десятиминутный спектакль и сочтем, что мы квиты.

Я кивнул:

– Идет.

Мы поставили миски, встали и обошли костер.

– Готовы? – спросил я.

– Разумеется. Почему бы нет? Мы обнажили мечи, разошлись на шаг и отсалютовали друг другу. Клинки запели, мы оба рассмеялись. Внезапно я почувствовал, что атакую, хотя собирался дождаться его атаки и вложить первую энергию в ответный выпад. Движение было непроизвольным, хотя очень точным и быстрым.

– Люк, – сказал я, когда он парировал, – все происходит помимо меня. Будьте осторожнее. Что-то творится странное.

– Знаю, – сказал он, переходя в блестящее наступление. – Я не собирался.

Я отбил и с удвоенной силой стал наступать на Люка. Тот попятился.

– Неплохо, – пробормотал он.

Я почувствовал, что мою руку отпустило. Я фехтовал по своей воле, ничто мной не управляло, но страх, что это вернется, остался.

Внезапно я понял, что мы деремся в полную силу, и мне это не понравилось. Если я буду сражаться без злости, на меня снова найдет. А если буду сражаться отчаянно, кто-то из нас может некстати сделать опасный выпад.

Мне стало не по себе.

– Люк, если с вами творится то же, что и со мной, то мне этот спектакль не по вкусу.

– И мне, – отозвался он.

Я взглянул на костер. Возле огня стояли двое в плащах. Они были небольшого роста, у одного под капюшоном что-то белело.

– Зрителей прибавилось, – произнес я.

Люк обернулся; я с трудом удержал предательский выпад. Бой возобновился, Люк покачал головой.

– Не узнаю никого из них, – сказал он. – Похоже, это серьезнее, чем я предполагал.

– Да.

– Мы оба способны оправиться и после серьезной переделки.

– Верно.

Клинки звенели. Время от времени раздавались ободряющие возгласы.

– Что, если нам друг друга ранить, – предложил Люк, – потом повалиться на землю и ждать их приговора? Если хоть один подойдет близко, можно будет для смеха его прикончить.

– Годится, – кивнул я. – Если вы согласитесь подставить левое плечо, то я согласен на укол в среднюю линию. Впрочем, пусть насладятся кровью, прежде чем мы выйдем из игры. Раны в голову и в руку. Главное, неглубокие.

– Идет. И разом.

Мы продолжали бой. Я все ускорялся и ускорялся. Почему бы нет? Это своего рода игра.

Внезапно мое тело совершило движение, которое я не планировал. Глаза у Люка расширились. Грейсвандир прошел сквозь его плечо. Кровь хлынула фонтаном. Через мгновение Вервиндль вонзился мне в живот.

– Простите, – сказал Люк. – Послушайте, Корвин, если вы останетесь жить, а я – нет, то вам стоит узнать, что в замке вообще творится кутерьма с зеркалами. В ночь перед вашим появлением мы с Флорой отражали нападение выползшей из зеркала твари. Тут еще замешан странный чародей – он запал на Флору. Никто не знает, как его зовут. Полагаю, он как-то связан с Хаосом. Может ли быть такое, что Амбер начал отражать Тень, а не наоборот?

– Привет, – произнес знакомый голос. – Дело сделано.

– Воистину, – подхватил другой. Говорили двое в капюшонах. Один был Фионой, другой – Мэндором.

– Что бы ни было дальше, здравствуйте, милые принцы, – сказала Фиона.

Я силился встать. Люк тоже. Я пытался даже поднять меч. Тщетно. Мир снова померк, я истекал кровью.

– Я выживу… и доберусь до вас, – выдавил я.

– Корвин, – чуть слышно донесся до меня ее голос. – Напрасно ты нас винишь. Это было…

– …исключительно ради моего блага, готов поспорить, – пробормотал я, и тут все окончательно потемнело. Я застонал, поняв, что не успел использовать предсмертное проклятие. Когда-нибудь…

Я очнулся в амбулатории Амбера. Люк лежал на соседней койке, под капельницей, как и я.

– Вы будете жить, – сказала Флора, отпуская мою руку. Она щупала мне пульс. – Расскажете, что с вами произошло.

– Нас нашли в коридоре? – спросил Люк. – А Зеркального Коридора и след простыл?

– Все так.

– Корвин, – сказал Люк, – когда вы были ребенком, Зеркальный Коридор появлялся часто?

– Нет, – отвечал я.

– Его почти не видели, когда росла я, – подхватила Флора. – Он сделался таким активным только в последние годы. Как будто сам дом проснулся.

– Дом? – переспросил Люк.

– Складывается впечатление, что в игру вступил новый участник, – промолвила она.

– Кто? – сказал я. Речь доставляла мне боль.

– Как – кто? Конечно, сам замок, – отвечала Флора.