Текст книги "Разговор, которого не было"
Автор книги: Родион Белецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
ИГОРЬ: Валяй.
ГЕРОЙ: А ты тогда уже попробовал?
ИГОРЬ: Нет, мой друг. Наркотики я попробовал позже. И называй, пожалуйста, вещи своими именами.
ГЕРОЙ: А что там, после смерти, кроме этого сада?
ИГОРЬ: Слушай, ты успокоишься? Можешь понять, что мне сейчас о жизни хочется поговорить.
ГЕРОЙ: Там есть сад. Что еще?
ИГОРЬ: Дом. Еще там есть дом.
ГЕРОЙ: Какой дом?
ИГОРЬ: Деревянный.
ГЕРОЙ: Сад. Дом деревянный... Это что, дача какая-то?
ИГОРЬ: Слушай, ну скажи на милость, ну зачем ты меня достаешь, "что там", да, "что там"?! Ты же сам все прекрасно узнаешь, рано или поздно! Неужели тебе недостаточно того, что сейчас у тебя есть?
ГЕРОЙ: Если я еду куда-то на автобусе, мне, безусловно, интересно, глазеть в окно, наблюдать там разные замечательные виды. Попутчики новые постоянно подсаживаются. И все это очень любопытно. Но гораздо интереснее, все-таки, что там, на конечной остановке, там, куда ты в итоге должен приехать.
ИГОРЬ: (повысив тон) Я ведь сказал тебе, там есть дом!
ГЕРОЙ: Чего ты на меня орешь?
ИГОРЬ: Извини. Я сорвался.
ГЕРОЙ: Ничего. Бывает.
ИГОРЬ: Ты помнишь, как мы познакомились?
ГЕРОЙ: Смутно.
ИГОРЬ: Ты вел себя отвратительно.
ГЕРОЙ: Конечно, ты же ведь был на два года младше меня.
ИГОРЬ: Всего на два года.
ГЕРОЙ: Не скажи. Тогда эта разница была очень существенной. Это была настоящая пропасть.
ИГОРЬ: Над пропастью во ржи.
ГЕРОЙ: Надо же, ты и книжки иногда читаешь.
ИГОРЬ: Не умничай.
Мы, вместе с друзьями, переносимся в то время. Слышится звонок на перемену. Гул детских голосов. Герой и Игорь играют школьников. Герой стоит подбоченясь, Игорь с целлофановым пакетом резво пробегает мимо него.
ГЕРОЙ: Стоять. (Игорь покорно останавливается) Класс?
ИГОРЬ: Пятый.
ГЕРОЙ: Деньги?
ИГОРЬ: Нет.
ГЕРОЙ: В пакете?
ИГОРЬ: Сменка.
ГЕРОЙ: Покажи. (Игорь покорно показывает, открыв пакет) В карманах?
ИГОРЬ: Тоже нет, честное слово.
ГЕРОЙ: Свободен.
Игорь уходит, но потом возвращается.
ИГОРЬ: Простите...
ГЕРОЙ: Чего тебе?
ИГОРЬ: Я вас узнал.
ГЕРОЙ: И что теперь?
ИГОРЬ: Вы ведь в группе школьной поете.
ГЕРОЙ: Иди отсюда, пока я тебя по стенке не размазал!
ИГОРЬ: Не деритесь, пожалуйста, я просто хочу сказать, что я ваш поклонник. Я был, когда вы в спортзале выступали. Очень было здорово.
ГЕРОЙ: Вали отсюда.
ИГОРЬ: А почему вы "Блэк Дог" не спели? Это же ваш коронный номер.
ГЕРОЙ: Не твое дело. Проваливай.
ИГОРЬ: Вы знаете, я тоже на гитаре учусь играть. Вы бы не могли мне подсказать, соль мажор, баре на каком ладу берется?
ГЕРОЙ: (хватая Игоря за грудки) Ты отстанешь от меня когда-нибудь, маленький уродец!
ИГОРЬ: Ну, если вы не знаете, на каком ладу берется "соль мажор", то я отстану.
ГЕРОЙ: (отпуская Игоря) Кто это не знает?! Я все знаю. На третьем ладу "соль мажор" надо брать.
ИГОРЬ: Спасибо большое. А можно с вами дружить?
ГЕРОЙ: Ты меня ниже на две головы. Какой мне с твоей дружбы толк?
ИГОРЬ: А толк, я вам скажу, есть. Я знаю, как можно еду воровать из школьной столовой.
ГЕРОЙ: Это все знают.
ИГОРЬ: Я знаю способ, чтобы никогда не попадаться.
ГЕРОЙ: Ну.
Игорь, в ответ, протягивает Герою руку. Герой нехотя жмет ее.
ИГОРЬ: Нужно еду брать, пока лотки с первого этажа до столовой по лестнице поднимают. Ваш класс ведь все время тете Вале помогает. Так вот, один человек лоток несет, а другой из него все, что надо, на ходу, вытаскивает. Пирожки, котлеты, все, что угодно.
ГЕРОЙ: Неплохо. Сам придумал?
ИГОРЬ: Сам. А можно хоть раз на вашей репетиции посидеть?
ГЕРОЙ: Еще чего.
ИГОРЬ: Ну, пожалуйста.
ГЕРОЙ: Нет, я сказал!
ИГОРЬ: Хорошо. Но мы же теперь друзья, да?
ГЕРОЙ: (снисходительно) Да. Сгоняй за сигаретами.
ИГОРЬ: Но у меня денег нет.
ГЕРОЙ: С деньгами каждый дурак может.
ИГОРЬ: Хорошо. Я постараюсь.
ГЕРОЙ: Погоди. А "Блэк Дог" я тогда не стал петь, потому что слова забыл "Хэй-хэй" помню, а дальше, как пилой отрезало. Что стоишь? Беги. Мне с фильтром.
ИГОРЬ: Ага. (Убегает, и тут же возвращается, уже никого не играя) Да, тогда ты был мерзким типом.
ГЕРОЙ: Да у нас весь класс был, как на подбор. Добрые однокласснички. Могли заклевать кого угодно. С Кулеминым историю знаешь?
ИГОРЬ: Нет.
ГЕРОЙ: Он, безусловно, был противным типом. Он даже, когда бутерброд давал откусить, он его всегда пальцами ограничивал?
ИГОРЬ: В смысле, ограничивал?
ГЕРОЙ: (показывает) Ну, клал сверху, на колбасу пальцы, чтобы ты не смог откусить больше, чем он тебе позволяет. Не станешь же ты кусать пальцы.
ИГОРЬ: Понятное дело.
ГЕРОЙ: Кулемина и до этого случая недолюбливали. Но после того, что произошло... Короче, мы сидели в нижнем спортзале и слушали Б.Б. Этот маленький, кудрявый физрук опять полоскал нам мозги. Рядом с ним, естественно, сидела девочка, которая в тот момент ходила у него в фаворитках. А мы, весь остальной класс, расположились напротив. Б.Б. десять минут слушать – плохо делается. А он тогда говорил, по-моему, второй час. Все размякли и расслабились. Чувствовалось, что третьего часа нотаций нам не избежать. Все расположились то здесь, то там. А Кулемин сидел в самом центре на матах. И сидел он в такой неудобной позе. У акробатов называется "задняя лягушка". Тишина. Б.Б. бубнит. Большинство из нас уже дремлет. Тишина пронзительная. И тут, в этом безмолвии раздается громкий пук.
ИГОРЬ: Что?
ГЕРОЙ: Кулемин пукнул.
ИГОРЬ: Бедняга.
ГЕРОЙ: Да это был конец его карьеры. Крах. Шаг в пропасть. Все повалились от хохота. Б.Б. начал орать, ничего не понимая. А Кулемин покраснел, как рак. Он начал говорить, что это не он, что это он специально, для смеха. Но ничего не могло уже его спасти. После этого к нему стали относится, как к прокаженному. Я не говорю уже о звуках, которые постоянно доносились ему вслед. В итоге, он был вынужден уйти из класса.
ИГОРЬ: Это ужасно. Так довести парня из-за какой-то ерунды.
ГЕРОЙ: Я тебе об том и говорю. У нас царили волчьи законы.
ИГОРЬ: Мне помнится, и над тобой тоже одноклассники издевались.
ГЕРОЙ: Зачем ты это сейчас сказал? Чтобы у меня внутри всколыхнулась волна неприятных воспоминаний?
ИГОРЬ: Я не хотел тебя обидеть. Я хотел тебе посочувствовать.
ГЕРОЙ: Спасибо большое.
ИГОРЬ: Извини.
ГЕРОЙ: Проехали.
ИГОРЬ: А у вас в классе, помню, девицы были, как на подбор. Как они сейчас?
ГЕРОЙ: Я их всех почти увидел на день рождении у Ершовой. И подумал, Господи, какие же они все старые. А я ведь почти в каждую из них был когда-то влюблен. Как я был влюблен в Миркину. Это была поэма. Я домой уходил со свернутой шеей, потому что все шесть уроков подряд, повернув голову, смотрел только на нее. Я звонил ей и дышал в трубку. Она говорила: перезвоните, пожалуйста, вас не слышно. Я перезванивал, и снова дышал. Я ходил за ней по пятам. А она только лукаво улыбалась. У нее передние зубки немного выступали.
ИГОРЬ: Правда? А я и не замечал.
ГЕРОЙ: Да. Совсем немного. Но это делало ее улыбку неповторимой. Однажды, на дне рождения у Сони, я смог с ней объясниться. Нет. Сначала я танцевал с ней медленный танец. А все время куда-то убегала, а потом возвращалась, а затем опять убегала. А я страшно мучался. Но, в итоге, мне, все-таки, удалось отвести ее в темный коридор. Она встала спиной к стене. Я расположился напротив. Я люблю тебя, говорю ей. А она только глазами блестит. Тогда я попросил разрешения, проводить ее до дома. И тогда, знаешь, что она мне ответила? Она сделала очень серьезное лицо, и говорит: прости меня, но я люблю другого. Это в пятом-то классе она любит другого! Вот она вся женская подлость! Нет, там было весело, на дне рождения. Но я поразился, как же все изменились. Прошло так не много времени, а передо мной, вместо одноклассников, дядьки с животиками и тетки с золотыми сережками. А у моей Миркиной даже зубы стали ровные. Исправила, или новые вставила. Не знаю. Но никакого очарования не осталось. (без паузы) Слушай, скажи мне, наконец, что нас там ждет?
ИГОРЬ: Не мучай меня.
ГЕРОЙ: Я хочу знать. Дом, сад. Я не понимаю, что это значит. Что там есть? Что там?!
ИГОРЬ: Там только что прошел дождь.
ГЕРОЙ: Знаешь, с тобой стало так сложно говорить.
ИГОРЬ: С тобой тоже.
ГЕРОЙ: А помнишь, как мы ездили играть в пейнтбол?
ИГОРЬ: Я тогда выиграл.
ГЕРОЙ: Вас, молодой человек, память подводит, или как?
Герои переносятся в то время. Они берут в одну руку ружье, а другую каску. Встают друг напротив друга.
ИГОРЬ: Для тех, кто не знает правил этой игры, сообщаю, в это отделение засыпаются шарики с краской....
ГЕРОЙ: (перебивает Игоря) Ты знаешь, ты не важничай. Я в армии неоднократно стрелял.
ИГОРЬ: Сигареты?
ГЕРОЙ: Молодец. Пять баллов.
ИГОРЬ: Короче говоря, шарики с краской кровавого цвета засыпаются сюда. Делимся на две команды, и стреляем друг в друга до посинения.Предупреждаю, попадание шарика довольно болезненно.
ГЕРОЙ: Это ты к чему?
ИГОРЬ: Чтобы ты не разрыдался, когда я в тебя попаду.
ГЕРОЙ: Ты промахнешься.
ИГОРЬ: И это говорит человек, который пепел не может нормально в пепельницу стряхнуть. Чаще на штаны попадает.
ГЕРОЙ: Я с тридцати метров могу выстрелить и попасть в спичечный коробок.
Герой гордо надевает шлем.
ИГОРЬ: Если этот коробок будет размером с автобусную остановку. (Герой что-то бубнит в шлеме, но что, разобрать невозможно) Остроумные ответы прошу подавать в рабочее время и в письменном виде.
Герой под маской страшно рычит, и бросается в сторону. Там с винтовкой он залегает. Игорь тоже резво надевает каску и залегает с ружьем на другом конце сцены. Друзья, стреляя друг в друга, перебегают с места на место. Наконец, прячась по обе стороны одного и того же укрытия, они приближаются друг к другу. Герой и Игорь резко выпрыгивают из-за укрытия и застывают на месте, уткнув дула ружей друг в друга. Герой и Игорь мычат под масками. Слов не разобрать.
ИГОРЬ: (снимая каску, но не опуская ружье) Сдавайся.
ГЕРОЙ: (снимая каску, но не опуская ружье) Сам сдавайся.
ИГОРЬ: Ты не понимаешь. Я сейчас выстрелю.
ГЕРОЙ: Думаешь, тебе это сойдет с рук?
ИГОРЬ: Пойми, в упор, это гораздо болезненнее.
ГЕРОЙ: У тебя сейчас и будет замечательная возможность в этом убедиться.
ИГОРЬ: Хорошо. Давай договоримся так. По команде, мы оба опускаем ружья и разбегаемся в разные стороны. Хороший план?
ГЕРОЙ: Мне нравится. Командуй.
ИГОРЬ: Приготовились! Поехали! (Герой и Игорь остаются стоять на местах, уткнув дула ружей друг в друга) Я так и знал, что ты никуда не побежишь. Ты что же, хотел выстрелить мне в спину, когда я побегу?
ГЕРОЙ: Нет. Это ты так хотел сделать.
ИГОРЬ: Хорошо. Если ты такой подлый, давай так стоять.
Пауза. Игорь и Герой стоят, уткнув друг в друга ружья.
ГЕРОЙ: Не. Так стоять – это скучно.
ИГОРЬ: А что делать, если мы не хотим стоять и бежать одновременно. Давай одновременно выстрелим.
ГЕРОЙ: Больно будет.
ИГОРЬ: В жизни, между прочим, полно всей этой гадости: боли, предательства, подлости. Самые близкие люди могут, неожиданно, подставить ногу, да и еще подложить что-нибудь битое и острое на место твоего падения. Но мы же с тобой не такие, согласись. Мы лучше и чище. Так что, разумнее будет нам все-таки договориться. Давай так... (Неожиданно Герой стреляет в Игоря. Игорь издает крик, и тоже стреляет в Героя. Оба падают. Лежат без движения. Наконец подают признаки жизни.) Подлец. Ты выстрелил без команды.
ГЕРОЙ: Неправда. Ты сказал "давай". Я подумал, что это команда.
ИГОРЬ: Коварный негодяй. Я умираю.
ГЕРОЙ: А ты почему выстрелил?
ИГОРЬ: А что мне оставалось делать?
ГЕРОЙ: Понятно. (приподнимаясь) Идти можешь?
ИГОРЬ: Смотря куда.
ГЕРОЙ: Я знаю одного хорошего доктора. Он здесь поблизости. По странному стечению обстоятельств этот доктор работает барменом.
ИГОРЬ: Как интересно.
ГЕРОЙ: Еще бы. И лечит этот доктор исключительно алкоголе содержащими напитками.
ИГОРЬ: И что, кого-то уже вылечил?
ГЕРОЙ: Не то слово! Он спас миллионы!
ИГОРЬ: (поднимаясь) Пошли к нему скорей! Мне нужно срочно принять лекарство.
ГЕРОЙ: (стонет) Ты не можешь бросить друга. (Игорь помогает Герою подняться) Надеюсь, лекарства хватит на всех. (Друзья, опираясь, друг на друга, уходят. И тут же возвращаются) Да, отличная игра получилась. Но тогда ты был уже далеко от меня.
ИГОРЬ: В смысле?
ГЕРОЙ: В смысле дружбы. Приятели-бизнесмены, и я не знаю, кто там еще у тебя появился. Как-то перестали мы друг другу звонить, и все. По-моему, с тех пор мы не виделись. Это была наша последняя встреча?
ИГОРЬ: Может быть, предпоследняя.
ГЕРОЙ: После этого до меня доходили какие-то слухи.
ИГОРЬ: Например?
ГЕРОЙ: Что ты с какой-то...
ИГОРЬ: Шлюхой?
ГЕРОЙ: Да, что вас там Лерка твоя застала. Наркотики нашла. Все открылось. Скандал был. Но она тебя не бросила.
ИГОРЬ: Это точно.
ГЕРОЙ: Слушай, зачем ты с ней так поступал? Она же тебя любила.
ИГОРЬ: Смешной ты человек. Если б я тогда что-нибудь соображал. И потом ты не можешь мне ничего говорить. Как будто ты сам своей не изменял ни разу? Что молчишь? Изменял?
Пауза.
ГЕРОЙ: Давай о чем-нибудь другом поговорим?
ИГОРЬ: Давай. Давно в школу нашу заходил? Б.Б. все пьет?
ГЕРОЙ: Пьет. Наш бедный, маленький, кудрявый физрук с амбициями Наполеона.
ИГОРЬ: Что у тебя стало с лицом?
ГЕРОЙ: Я просто всегда расстраиваюсь, когда к нему захожу. Сто раз зарекался, в школу больше ни ногой.
ИГОРЬ: Тянет?
ГЕРОЙ: Тянет. (Герой играет сам себя во время того похода в школу. Игорь начинает играть физрука Б.Б. Движения физрука порывистые, как у многих сильно пьющих людей) Здравствуйте, Борис Борисович.
ИГОРЬ: Какие люди! Здравствуй, дорогой мой. Не ожидал. (Обнимает Героя. Не выпуская из объятий) Деньги есть? А я сбегаю.
ГЕРОЙ: Да, есть. Вот.
Герой отдает деньги.
ИГОРЬ: Я мигом.
ГЕРОЙ: Я, вообще-то, с собой принес.
ИГОРЬ: Отлично. Отлично. Значит, бежать никуда не надо. (Герой отдает бутылку) У, дорогая. Дорогущая! Хорошо зарабатываешь?
ГЕРОЙ: Нормально. (Игорь, тем временем, открыл бутылку) Нет. Я не буду, спасибо.
ИГОРЬ: Почему?
ГЕРОЙ: Не хочу.
ИГОРЬ: Знаю, знаю. Свои интересы. (быстро выпивает один)Ну. Рассказывай. Как живешь. Что с работой. Все подробности. Даже самые незначительные.
ГЕРОЙ: Что говорить, ну, я по-прежнему работаю...
ИГОРЬ: (перебивает его) Я здесь восстановил свой старый спектакль. Конечно, не такой старый, чтобы ты его помнил. Я его поставил, когда ваш класс уже школу закончил. Восстановил и показал. Полный спортзал набился. Почти тридцать человек. Не буду врать, но это был триумф. Извини, извини. Ты что-то говорил. Продолжай. Я внимательно слушаю. Как у тебя с личной жизнью? Все по порядку, ничего не упуская.
ГЕРОЙ: Я все так же...
ИГОРЬ: (тут же перебивает его) После премьеры люди подходили ко мне и говорили, Борис Борисович, зачем вы до сих пор работаете физруком? Ведь ваше призвание – театр! Прости, ты что-то говорил?
ГЕРОЙ: Ничего особенного.
ИГОРЬ: Ты же не знаешь, о чем этот спектакль. Идея замечательная. Продолжение Буратино. То есть, что случилось после того, как Буратино получил театр.
ГЕРОЙ: И что случилось?
ИГОРЬ: О, это очень интересно. Пьеро спился. Мальвина стала проституткой. Сверчок проворовался. А что касается Арлекина, он стал убийцей.
ГЕРОЙ: А вы сами кого там играете?
ИГОРЬ: Пьеро.
ГЕРОЙ: Логично.
ИГОРЬ: Кого-нибудь из класса видишь? Как там наши?
ГЕРОЙ: Бодров спекулирует. Ленский в карты играет. А Карпова вообще в тюрьме сидит.
ИГОРЬ: Правда, что ли?
ГЕРОЙ: Шучу. Я пойду, Борис Борисович.
ИГОРЬ: Куда, ты ж не выпил ни глотка.
ГЕРОЙ: Это ничего, Борис Борисович. Мне, в самом деле, пора.
ИГОРЬ: Счастливо. Заходи, не пропадай. Мы тебя всегда здесь рады видеть.
Воспоминание заканчивается. Игорь становится сам собой.
ГЕРОЙ: Я знаю, почему меня туда тянет. Я хочу все сказать этому кудрявому уроду! Все емуприпомнить. Как он унижал меня, когда я не мог ему ответить. Ставил, и перед всем классом грязью поливал. За меня тогда никто не мог вступиться. И матери моей все было по фигу.
ИГОРЬ: Это глупые, детские счеты. Посмотри на себя, ты взрослый человек.
ГЕРОЙ: Всякий раз иду в школу, и думаю, я этой твари кудрявой всю морду разобью. За то, что он эксперименты над нами ставил. И за то, что к девицам нашим приставал. А прихожу в школу, и вижу, сидит там в своей каморке, пьяненький, среди грязных баскетбольных мячей, и мне его жалко становится.
ИГОРЬ: Это хорошо. Значит, у тебя еще не все потерянно.
ГЕРОЙ: Думаешь?
ИГОРЬ: Уверен.
ГЕРОЙ: А что, невозможно было тебе все это бросить? Слезть с иглы?
ИГОРЬ: Знаешь, наверное, у каждого, кто колется такое обманчивое ощущение, что все под контролем. Есть даже, как бы, свод правил. Не повышать дозу, и тому подобное. И в кругу тех, кто колется, обычно ходит слух, что, якобы, есть такой человек, легендарная личность, который сидит на игле много лет, но чувствует себя замечательно. Правда, человека этого никто никогда не видел.
ГЕРОЙ: Скажи, состояние-то хоть приятное?
ГЕРОЙ: Приятное. Но самое приятное, что проблемы как бы сами собой исчезают. На все наплевать. И на близких людей тоже. Без наркотиков жить сложнее.
ГЕРОЙ: А у тебя что, были какие-то неприятности с работой?
ИГОРЬ: С чего ты взял?
ГЕРОЙ: Ты из-за работы начал с этой фигней?
ИГОРЬ: Я тебе никогда не говорил, чем я занимался, потому что это все не интересно. Мы с Веревкиным начинали. Махинации всякие с кредитами. После недвижимость занимались. Заработали, затем потеряли все. Потом снова заработали. Нервная работа, конечно. Но, наверное, я колоться начал не из-за этого. Просто любопытно было попробовать. Теперь глупо говорить, что я жалею. Просто не понимаю, как так вышло.
ГЕРОЙ: Я рассказал брату о твоей смерти. Он пожал плечами, и говорит, такое, говорит, у нас в Тушино случается сплошь и рядом. Обычная история, говорит.
ИГОРЬ: Твой брат прав.
ГЕРОЙ: Знаешь, он тоже одно время наркотики принимал. У нас с ним были хреновые отношения. Дома он не ночевал. Да я, если честно, и вовсе тогда забыл, что у меня есть младший брат. И тут я узнаю, что он больнице с гепатитом. Через иглу заразился. Я купил ему сигарет и поехал. (Игорь становится Лешей – братом Героя. Он надевает на голову шерстяную шапку с помпоном)Привет, Леш.
ИГОРЬ: Привет, братишка! (Они обнимаются) Ну как я выгляжу?
ГЕРОЙ: Нормально.
ИГОРЬ: Не обманывай. Плохо я выгляжу. Худой. Желтый, как дыня.
ГЕРОЙ: Да. Немножко есть желтизна.
ИГОРЬ: (резко начинает хохотать) Есть желтизна! Не могу! Уморил. (перестает хохотать так же резко, как начал) Что нового, братишка? Чем живет этот несправедливый мир?
ГЕРОЙ: Тебе от матери привет.
ИГОРЬ: Спасибо. Ей тоже передавай, огромный.
ГЕРОЙ: Слушай, а ты почему в шапке при такой жаре?
ИГОРЬ: Ерунда, волосы выпадать стали. Показать?
ГЕРОЙ: Не надо. Слушай, а как так с тобой получилось?
ИГОРЬ: Эх, братишка. Как говорят, "Любовь, любовь – ты всемогуща!". Была у меня золотая заноза в сердце, чаровница по имени Карина. Поехали мы с ней на море синее отдохнуть непонятно от чего. Захватили с собой зелья адского сверх меры. Как сон пролетели две недели. Третья неделя пошла своим чередом. И тут добрый молодец, то есть я, занемог слегка. Перетерплю, подумал, авось, само пройдет. Как бы не так. Так худо мне сделалось, что и передать нельзя. Еле до дому добрался, с Божьей помощью, да на третьей полке. Ехали, а внизу мальчик с двумя мамашами. Перекормленный отрок, аж весь в перетяжках. Ему мамаши яства подносят, напитки. А он нос воротит и противным таким голосом пищит на весь вагон: Не хочу я эту воду МИРЕРАЛЬНУЮ. Именно, МИРЕРЕЛЬНУЮ. Веришь, я этого мальца чуть жизни не лишил. Не смог. Слишком слаб был. Пластом лежал. Еще бы чуть-чуть, и не свиделись бы.
ГЕРОЙ: А она, эта Карина, тоже заболела?
ИГОРЬ: Уже оправилась, голубка. Давно. Но, к слову молвить, носа своего здесь не показывает.
ГЕРОЙ: Тебе чего-нибудь нужно?
ИГОРЬ: Ничего кроме солнца, воздуха, матерной брани нашей медсестры и вот этой шерстяной шапочки.
ГЕРОЙ: А я переехал. Я вещи свои из комнаты маленькой перетащил. Теперь комната твоя будет.
ИГОРЬ: Спасибо, братишка. Больше всего, как приеду, мне будет нужен рабочий кабинет. Буду в нем свои кроссворды разгадывать. (пауза) Я знаю, чего ты все время мнешься, братишка. Хочешь сказать, чтобы я с наркотиками завязывал?
ГЕРОЙ: Да. Что-то типа этого.
ИГОРЬ: Не бойся. Доктора не советуют. Да и сам я устал, если честно.
ГЕРОЙ: Матери что передать?
ИГОРЬ: Скажи, бросил. Да, и добавь еще, честное слово. (Игорь и Герой обнимаются. Игорь снимает шапку. Он снова становится сам собой. Говорит саркастически) Может быть, этот замечательный рассказ мог бы в свое время меня остановить.
ГЕРОЙ: Я не хотел тебя обидеть. А уж тем более учить чему-то. Просто, когда в разговоре, или по телевизору говорят о наркотиках, мне сразу вспоминается такая картина. Эпизод из жизни. Честное слово, такое было. Я однажды пошел в театр. Не помню, какой театр, и не помню, какую давали пьесу. Только мне захотелось в одно место. Первое действие в самом разгаре. А я уже не могу терпеть. Выбрался кое-как из зала, спускаюсь в туалет, открываю дверь, а там какой-то солдат колется. Честное слово. Разложил какие-то там свои жгуты, шприцы. Увидел меня, перепугался смертельно. Такое у него лицо было жалкое. Я развернулся, хотел выйти. А он бросился за мной, бежит сбоку и простит, только не говори никому, только не говори... Веришь, лицо его до сих пор перед глазами стоит. Последний наш разговор помнишь?
ИГОРЬ: Смутно.
ГЕРОЙ: Я тоже, смутно.
Друзья берут телефонные трубки.
ИГОРЬ: (в трубку) Алло. Алло. Кто это?
ГЕРОЙ: (в трубку) Алло, Игорь, привет. Это я.
ИГОРЬ: Не верю. Здорово. Как ты?
ГЕРОЙ: Лучше всех.
ИГОРЬ: Сколько же мы с тобой не виделись?
ГЕРОЙ: Года два. Или три.
ИГОРЬ: (дует в трубку) Тебя плохо слышно.
ГЕРОЙ: У меня с телефоном что-то. Я что звоню. Я сейчас на радио работаю. Хотел тебя позвать, в программе одной поучаствовать.
ИГОРЬ: А что делать надо?
ГЕРОЙ: Скажи, пожалуйста, все бабы – стервы.
ИГОРЬ: Зачем?
ГЕРОЙ: Ну, скажи-скажи.
ИГОРЬ: Все бабы – стервы.
ГЕРОЙ: Плохо. Еще раз, энергичнее.
ИГОРЬ: Все бабы – стервы. Тебя что, кто-то из них обидел?
ГЕРОЙ: Понимаешь ли, я программу делаю, чисто мужскую. "Гараж" называется. Мужики звонят в прямой эфир, и на свою жизнь жалуются. Мне нужно подстроить один звонок. Для обострения разговора в прямом эфире. Помоги, а.
ИГОРЬ: Я бы с удовольствием. Но не получиться у меня сказать так о женщинах. Я их люблю, все-таки. Извини. Тут я тебе не помощник. Тебеартист нужен. Ему все равно, что говорить. Ты не обижаешься?
ГЕРОЙ: Да нет. Что ты. Давай встретимся.
ИГОРЬ: Давай, конечно. Где?
ГЕРОЙ: Главное, когда.
ИГОРЬ: Что ты сказал?
ГЕРОЙ: Я говорю, главное, когда.
ИГОРЬ: Алло, не слышу.
Игорь дует в трубку.
ГЕРОЙ: Помехи. Давай завтра созвонимся, и договоримся.
ИГОРЬ: Давай. До завтра.
ГЕРОЙ: До завтра. Погоди, Игорь.
ИГОРЬ: Что?
ГЕРОЙ: Ты в порядке?
ИГОРЬ: В полном. А что?
ГЕРОЙ: Ничего. Пока.
ИГОРЬ: Пока.
Игорь и Герой кладут трубки.
ГЕРОЙ: И это был наш последний разговор?
ИГОРЬ: Могли бы чуть-чуть подольше поговорить.
ГЕРОЙ: Если б знали.
ИГОРЬ: Это точно.
Пауза.
ГЕРОЙ: Можно я спрошу?
ИГОРЬ: Можно.
ГЕРОЙ: Как ты умер?
ИГОРЬ: А ты что, не знаешь?
ГЕРОЙ: Мне что-то там Веревкин говорил. А Лере я твоей звонить не решаюсь.
ИГОРЬ: Почему?
ГЕРОЙ: Боюсь чего-то. Прости. Но я позвоню. Честное слово.
ИГОРЬ: Все просто было, до смешного. Я сидел на кухне. В майке, в трусах. Собирался попить чаю. Я даже этот чай себе заварил. Но выпить не успел. С сердцем стало плохо. Оно у меня к тому времени еле работало. И все. Буквально, за минуту.
ГЕРОЙ: Игорь, я ненавижу смерть! Я хочу, чтобы она сама сдохла! Эта сволочь, чтобы загнулась и сдохла!
Герой отвернулся. Кажется, он плачет.
ИГОРЬ: Перестань. Я тебя помню. И ты меня помнишь. Ты со мной сейчас говоришь. Все нормально.
ГЕРОЙ: Дом. Сад. Только что закончился дождь. Что там еще? Скажи мне. Я хочу знать. Ты скажешь?
ИГОРЬ: Там качели детские.
ГЕРОЙ: Какие качели?
ИГОРЬ: Кривые, желтые, с облезлой краской. Мокрые от дождя. Помнишь?
ГЕРОЙ: (с улыбкой) Я так и знал. Я так и знал, что ты меня обманешь. Ты обманул меня. Ты меня обманул. Как я сразу не понял. Ты меня обманул.
Слышно, как падают капли дождя. Сзади высвечивается сад, контур дома. И детские качели. Как две буквы "П", стоящие рядом. Игорь и Герой садятся на качели. Герои переносятся в тот день, когда все у них было хорошо.
ГЕРОЙ: Слушай, а нас отсюда не погонят? Это ведь дом чей-то?
ИГОРЬ: Не бойся. Здесь сосед, живет. Мой приятель. Его нет сейчас. И, что важно, собак его тоже.
ГЕРОЙ: А я на мокрое сел.
ИГОРЬ: Я тоже. Расслабься.
ГЕРОЙ: Дай сигарету.
ИГОРЬ: На. (Герой закуривает) Знаешь, я жениться решил.
ГЕРОЙ: Правда, что ли?
ИГОРЬ: Да. На Лерке.
ГЕРОЙ: Молодец.
ИГОРЬ: Выгодный брак. У нее отец летчик, между прочим.
ГЕРОЙ: Когда я служил в армии, самолеты пролетали низко-низко. Я выходил из своей вонючей, темной фотолаборатории, из этого царства фиксажа и проявителя, а над моей головой проносился самолет. Самолет пролетал. Проходила секунда, вторая. И, догоняя самолет, над тобой пролетал звук. Величественный рев. Красиво?
ИГОРЬ: Красиво.
ГЕРОЙ: Внимание.
Герой выпускает подряд несколько колец из дыма.
ИГОРЬ: Неплохо. Слушай, я посоветоваться хотел. Стоит мне все-таки женится-то?
ГЕРОЙ: Ты же сказал, что все уже решил.
ИГОРЬ: Мало ли, что я сказал. Я, все равно, сомневаюсь.
ГЕРОЙ: Вы с ней какой год уже живете.
ИГОРЬ: Третий.
ГЕРОЙ: Тем более. Как бы мой дед сейчас выразился, нечего хвостом крутить. Расписались, и все.
ИГОРЬ: Она же ведь еще и беременная.
ГЕРОЙ: Тем более.
ИГОРЬ: Так женится мне?
ГЕРОЙ: Не то слово!
ИГОРЬ: Нечего мне советы давать с таким деловым видом. Я и сам все давно решил. (пауза) Знаешь, мне сейчас стало гораздо легче.
ГЕРОЙ: Приятно слышать.
ИГОРЬ: Не обижайся. Что такое счастье, по-твоему?
ГЕРОЙ: Счастье – это когда долго хотел чихнуть, но не мог, а потом все-таки смог.
ИГОРЬ: Молодец. Отлично сказано.
ГЕРОЙ: Спасибо на добром слове.
ИГОРЬ: А мне, лично, сейчас хорошо.
ГЕРОЙ: А как хорошо? Так, чтобы "ничего себе", или так, чтобы "ну, совсем хорошо"?
ИГОРЬ: Совсем хорошо.
ГЕРОЙ: Это плохо. Совсем хорошо бывает (показывает на небо) только там.
ИГОРЬ: Неправда. У меня сегодня был отличный день. Я валял дурака, слушал мою любимую группу "Кардиган", принял важное решение, а так же отдал другу последнюю сигарету. У меня был счастливый день. Почему человек всегда запоминает какие-нибудь гадости. Вроде той, что у него в нужный момент не оказалось с собой денег. Всю жизнь горбатишься. Кажется, столько накопил, до старости хватит. А в нужный момент у тебя не оказывается с собой денег, чтобы купить дурацкие тюльпаны любимому человеку. И потом это тебя мучает. Я бы хотел запомнить сегодняшний замечательный день.
ГЕРОЙ: Ты становишься сентиментальным. По-моему, это та самая старость и есть.
ИГОРЬ: Что-что, а до старости еще далеко. И это, кстати, радует.
ГЕРОЙ: Да уж, есть время что-нибудь такое сделать.
ИГОРЬ: Слава Богу, время еще есть.
ЗАНАВЕС
