Текст книги "Просто друзья"
Автор книги: Робин Сисман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 13
Майкл вышел из лифта и пошел по коридору. Брюки его нового, плохо пригнанного по фигуре костюма хлопали по лодыжкам. Он опаздывал и не мог найти нужный кабинет.
– Извините! – Майкл остановил молодую женщину, спешащую, как и он, с кучей пухлых адвокатских папок. – Вы не могли бы подсказать, где находится кабинет 719? Дело Бирнбаума?
Она быстро окинула его профессионально-оценивающим взглядом, и лицо ее снова сделалось официально-бесстрастным.
– Вы имеете в виду Бламберга?
– Апчхи! – Майкл громко высморкался. – Верно. Бламберга.
Женщина указала ему направление, стараясь держаться на расстоянии от распространявшего микробы типа. Майкл пошел дальше, продолжая сморкаться в платок. Он терпеть не мог такие ситуации: ему передавали дело, о котором он представления не имел, не был знаком и с самими участниками. Но Фред Рейнертсон, его босс, срочно лег в больницу с подозрением на колит. Возможно, пробудет там несколько недель. Шеф лично попросил Майкла провести дело. Майкл не знал, то ли его испытывают, то ли оказывают честь. В любом случае карьера его зависела от того, как он себя покажет.
Бламберг против Бламберга – так называлось дело. Он представлял мистера Лоренса Бламберга семидесяти шести лет из района Куинс, Нью-Йорк, выступавшего против жены, миссис Джесси Бламберг, семидесяти четырех лет. Это дело не походило на представительные шумные дела о разводах, которые вели такие старшие партнеры, как Фред, но очевидно, у Фреда имелись какие-то давние связи с мистером Бламбергом, раз он согласился представлять его в суде. На первый взгляд дело казалось простым, хотя времени встретиться с клиентом и лично выяснить обстоятельства у Майкла не было, не успел он и просмотреть документы, как привык это делать, накануне. Майкл никогда еще не испытывал такого жесткого стресса: Фрея, мать, игра в прятки, химчистка, срочные и непредвиденные покупки. Весь строгий распорядок летел к черту. В результате иммунная система дала сбой и он подхватил простуду, которая явно грозила перейти в грипп. Майкл закашлялся и прижал руку к груди. Возможно, у него начиналась пневмония.
Вот наконец кабинет 719. Майкл поправил галстук, высморкался и открыл дверь. Пожилой мужчина с редкими седыми волосами и скорбным выражением лица сидел в крохотной приемной. Он с сомнением посмотрел на Майкла из-под очков.
– Вы молодой человек из «Рейнертсон и Клэнг»?
– Да, верно, мистер Бирнберг, о, Блумбаум, я…
– Бламберг. Вы опоздали. Джесси уже там, – кивнул в сторону другой двери мистер Бламберг, – со своим адвокатом, женщиной. Кажется, очень серьезная молодая леди. Все у нее схвачено, вы понимаете, о чем я. – Выражение лица мистера Бламберга говорило о том, что в своем защитнике он был не очень уверен.
Майкл спрятал раздражение за профессиональной улыбкой.
– Не сомневаюсь, что мы с вами составим им хорошую пару. – Майкл сел рядом с мистером Бламбергом и вытащил из портфеля папку. – Хотелось бы пробежаться по нескольким пунктам, прежде чем мы начнем…
Мистер Бламберг давал очень точные наставления, но был столь многословен, что прошло добрых десять минут, прежде чем Майкл смог войти в кабинет. Он постучал и открыл дверь. Обычная квадратная комната без всяких украшений, из мебели только стулья и небольшой стол для переговоров, за которым сидели две женщины. Перед каждой стоял бумажный стаканчик. Миссис Бламберг была красивой и суровой, снежно-белые волосы убраны в пучок. Рядом с ней сидела женщина значительно моложе, предположительно ее адвокат, хотя Майкл заметил с легким неодобрением, что ее наряд – яркая изумрудная блузка с глубоким вырезом и прическа – копна непокорных черных кудрей не слишком соответствуют принятому в адвокатской среде этикету.
Майкл улыбнулся как можно обаятельнее:
– Всем добрый день. Мне очень жаль, что…
– Что вы тут делаете?
Майкл ошалело смотрел на подскочившую при его появлении адвокатшу, глаза ее метали молнии.
– Я – Майкл Петерсон из…
– Я знаю, кто вы такой, – сообщила она с оскорбительным презрением, – но вы не ответили, зачем явились сюда. – Женщина решительно задвинула стул и подошла к нему вплотную. – Да будет вам известно, что я не позволю вам прервать эту встречу, чтобы устроить смехотворную тяжбу с одной из моих клиенток.
Майкл застыл в дверях, открывая и закрывая рот, как пойманная рыба. Какая тяжба? Какая клиентка? Она, должно быть, приняла его за кого-то другого.
– Майкл Петерсон, – упрямо повторил он, – из «Рейнертсон и Клэнг». Я представляю мистера Бламберга. – Он прошел в помещение, давая возможность мистеру Бламбергу пройти следом. – Мистер Рейнертсон заболел, – добавил Майкл.
– Вот как, понятно. – Сумасшедшая адвокатесса не потрудилась извиниться, продолжая мрачно взирать на Петерсона, скрестив на груди руки.
– А вы… – Майкл напряг память, – должно быть, мисс да Филиппо. – Майкл безуспешно пытался придать голосу жизнеутверждающие интонации.
Мисс да Филиппо кивнула.
– Вы сказали, что будете представлять мистера Бламберга вместо Фреда Рейнертсона? – Кажется, эта дама не желала признавать очевидного. – Почему меня не информировали о замене?
– Разве наша коллегия?..
– Нет.
– Ну что же, приношу извинения, но… апчхи! – Капли слюны и прочей слизи брызнули во все стороны. – Простите. Мне так жаль. – Майкл полез за носовым платком. Надо ли говорить о том, что он чувствовал.
На какую-то долю секунды темные жаркие глаза мисс да Филиппо задержались на его лице, затем она опустила ресницы, повернулась и прошла на свое место – за стол рядом с миссис Бламберг. Она пожала клиентке руку в знак солидарности.
– Нам не о чем беспокоиться, – сказала мисс да Филиппо пожилой даме, по мнению Майкла – несколько преждевременно.
Майкл едва успел сесть рядом со своим клиентом, как мисс да Филиппо схватила со стола карандаш и быстро, энергично заговорила:
– Что же, давайте начнем, раз уж мистер Петерсон удостоил нас своим присутствием. Цель этой встречи, как вам известно, обговорить причины, по которым вы хотели бы развестись и, если вы будете настаивать на разводе, достичь соглашения без привлечения судебных инстанций, дабы вы избежали стресса и лишних расходов.
– Но я не хочу развода, – сказал мистер Бламберг.
– Зато я хочу, – заявила его жена.
– Она тоже не хочет, – обратился мистер Бламберг к Майклу. – Просто она очень упряма. Вы должны заставить ее вернуться домой. Я без нее ничего не могу найти.
Мисс да Филиппо энергично вступила в разговор:
– Я не считаю, что это причина для сохранения брака. Моя клиентка имеет весьма серьезные претензии к мужу. Возможно, Джесси, вы хотите нам рассказать о них.
Миссис Бламберг вдруг сникла. Присутствие мужа, с которым она прожила полвека, выбило ее из колеи.
– Ну, он храпит.
Майкл не сдержал улыбки. Мисс да Филиппо бросила на него полный ледяного презрения взгляд.
– Что еще? – спросила она у клиентки.
Миссис Бламберг смотрела на свои руки. Тихим напряженным голосом она заявила, что муж оставляет тапочки под кроватью вместо того, чтобы убирать их в кладовку, и что они иногда спорят по поводу того, что смотреть по телевизору. Она умолкла и вдруг выпалила:
– И у него роман с миссис Лемке, соседкой сверху.
Мистер Бламберг застонал и стукнул себя по лбу. Чувствовалось, что эта тема поднималась не раз.
– Все, что я сделал, – это спросил миссис Лемке, помнит ли она, как танцевать фокстрот. Откуда я знал, что она схватит меня и…
– Какая женщина станет танцевать с чужим мужчиной у себя на кухне среди бела дня? – мрачно поинтересовалась миссис Бламберг.
– Джесси, опомнись, Дорис шестьдесят пять лет, – запротестовал мистер Бламберг.
– Так она для тебя Дорис? Ну что же, прошу меня уволить.
– Она недавно переехала в наш дом. Она вдова, и я вел себя с ней просто по-соседски.
– По-соседски! Это по-соседски ты улизнул, чтобы пообедать с ней, когда я уехала к сестре?
– Я не улизнул. Просто зашел к ней пообедать.
И вот тут началось! Майкл был поражен тем, сколько в них страсти. Во время предварительной беседы мистер Блам-берг успел сообщить Майклу «по секрету», что у него был яркий двухнедельный безумный роман с шестидесятипятилетней Дорис, хотя безумства ограничились поцелуем украдкой и букетом цветов. Мистер Бламберг считал, что эта страница его жизни закрыта, и не понимал, отчего его жена устроила столько шума по этому поводу и почему он должен перед ней извиняться. Миссис Бламберг, напротив, считала, что ее предали, и жаждала крови.
– Я хочу развестись, и все, – решительно заявила она.
Мисс да Филиппо смотрела на Майкла с победным видом триумфатора, и он подумал, что она настоящая мужененавистница.
Разговор перешел в иное русло: об обеспечении миссис Бламберг после развода. Майкл находил требования, которые предъявляла мисс да Филиппо от имени своей клиентки, абсурдно завышенными, но всякий раз, как он начинал возражать, мистер Бламберг выбивал почву у него из-под ног, заявляя, что ему все равно, – он согласен на все. Так продолжалось до того момента, пока мисс да Филиппо не задала вопрос:
– А как насчет Пукки?
– Ха! Я знал, что до этого дойдет! – воскликнул мистер Бламберг, впервые за все время выказав кровную заинтересованность и оживление.
– Пукки – моя малышка, – заявила миссис Бламберг.
– Это верно, – кивнула мисс да Филиппо.
– Я ее купил и ухаживаю за ней, – вздернув подбородок, заявил мистер Бламберг.
– Неправда!
– Правда!
Майкл чувствовал, что вязнет в трясине. Украдкой листая страницы дела, он пытался узнать хоть что-то о столь важном предмете спора.
– Минуточку! О какой именно… э… малышке мы тут говорим?
Три пары глаз смотрели на него с презрением.
– Господи! – воскликнула мисс да Филиппе. – У меня всегда было такое чувство, что вы, мачо-отморозки из «Рейнертсон и Клэнг», не имеете ни толики сочувствия к людям, оказавшимся в столь печальной ситуации. Да будет вам известно, что Пукки – пятилетний элитный экземпляр хай-лэндского терьера, заказанный лично моей клиенткой, что может подтвердить и заводчик.
– И оплаченный моими деньгами, – веско заметил мистер Бламберг. – У Джесси нет ни пенни. Она никогда не работала.
– Никогда не работала? Никогда не работала? – Мисс да Филиппо, вскинув голову, словно римская аристократка – сходство с последней придавал ей римский профиль, – взирала на несчастного мистера Бламберга. – Эта женщина создала для вас дом, готовила вам еду, рожала детей, ухаживала за вами, когда вы болели, и дарила вам тепло своего тела на протяжении пятидесяти лет! Как же вы можете после этого утверждать, что она никогда не работала?
Наступила тишина. Майкл пытался вспомнить, что ему было известно об этой мисс да Филиппо. Она служила в адвокатской конторе, специализирующейся на разрешении семейных конфликтов, и имела большой опыт выступлений в суде. Майкл был уверен, что она феминистка.
– Разве это не типично для мужчин? – продолжала мисс да Филиппо зловещим шепотом. Ее пронзительный взгляд, словно лазерный скальпель, остановился на Майкле. Она смотрела на него, не мигая. – Разве женщина, которая делит с вами постель и мирится с вашими чуждыми ей музыкальными пристрастиями, не вносит свой вклад в вашу жизнь? Ходит на ненавистные оперы…
– Оперы? – удивленно воскликнули Бламберги.
– …пьет обезжиренное молоко из-за того, что вы на диете…
– Обезжиренное молоко?
– …терпит ваше неадекватное сексуальное поведение?
– Джесси! Как ты могла?!
У Майкла голова пошла кругом. Ему казалось, что мисс да Филиппо говорит о нем и Фрее.
– Вы добиваетесь этой женщины. – Мисс да Филиппо походила на Афину, разящую врага. Или на одно из грозных воплощений бога Вишну. – Вы посылаете ей цветы. Молите соединить ее жизнь с вашей. И вот в один прекрасный день – раз и все! – вы решаете, что она вам больше не нужна. И что же вы делаете? Приглашаете ее в ресторан, в общественное место, и там даете ей отставку.
– Но это Джесси меня оставила, – возразил старик.
– Конечно! А что мне оставалось делать? Ты завел роман с миссис Лемке.
– В последний раз говорю, я не…
– Вы бросили ее, бездомную, одинокую, с кровоточащей раной в сердце, выбросили, как старую, старую…
– Как старую, бездомную, одинокую туфлю, – сухо предложил Майкл, – в слезах.
Мисс да Филиппо хмуро смотрела на него. Чета Бламбергов выглядела окончательно запутавшейся и несчастной.
Майкл поднялся:
– Мисс да Филиппо, не могли бы мы с вами выйти на минутку в соседнее помещение?
– Охотно, – ответила та. Глаза ее горели, щеки пылали.
Майкл подошел к двери, с подчеркнутой вежливостью придержал ее, пропустив вперед даму, затем вышел сам, услышав в этот момент, как взвыла миссис Бламберг: «Но я не понимаю…» Майкл закрыл за собой дверь.
– А теперь, – он повернулся к мисс да Филиппо, – не будете ли вы любезны объяснить мне, что происходит?
– Не надо со мной разыгрывать невинность, – сказала она, глаза ее метали молнии. – Я знаю все. И считаю себя вправе заявить вам, что вы обошлись с Фреей возмутительно. Вы оскорбили ее. И если вы посмеете начать с ней тяжбу по поводу этих брюк, я лично буду ее защищать и, если понадобится, дойду до верховного суда.
Майкл растерянно смотрел на нее сверху вниз, только сейчас обнаружив, что она совсем маленькая. Откуда она знает про Фрею и брюки? Вряд ли Фрея стала бы нанимать адвоката на тот случай, если Майкл подаст на нее в суд. Ей бы это в голову не пришло. И почему такое предвзято-злобное отношение? Как случилось, что Катерина да Филиппо приняла все так близко к сердцу? Катерина… Дзинь… Это упала монетка.
– Вы – Кэт, – сказал он.
– Разумеется. – Она смотрела на него, готовая ринуться в бой, скрестив руки под довольно пышным бюстом. Майкл совсем не такой представлял себе Кэт.
– Ну что же, послушайте, Ка… мисс да Филиппо. Я не намерен судиться с Фреей – хотя вас это не касается. Более того, я бы хотел вам напомнить, что в данном случае я не осужденный, а вы не прокурор, и, на мой взгляд, вы демонстрируете крайний непрофессионализм, позволяя эмоциям влиять на ход дела, в котором представляете интересы клиента.
– Правда? – Она вскинула подбородок и сдвинула брови. Более выразительного лица он в жизни не видел. – Прошу прощения, но я не умею подавлять свои эмоции, как это делаете вы, мужчины. Я рада, что вы раздумали подавать исковое заявления. Это по крайней мере уже кое-что.
– Я не раздумал, я никогда…
– И я не могу согласиться с тем, что эмоции и личное отношение неуместны, когда речь идет о слугах закона. Разница между нами, между мужчинами и женщинами, состоит в том, что для меня развод – это человеческая трагедия, а для вас все упирается в деньги.
Внезапно Майкл так разозлился, что ему захотелось ее ударить.
– Как смеете вы самонадеянно утверждать, будто знаете, что я чувствую? Если хотите знать, я считаю, что развод – жестокое, болезненное и трагичное дело. Да, я делаю деньги на этом – как и вы, между прочим. И горжусь тем, что знаю свое дело и умею в отличие от некоторых держать свои эмоции в узде.
Майкл замолчал, пораженный собственной отповедью. Давно у него не было такого выплеска эмоций. Напрасно он шарил по карманам в поисках платка – видимо, оставил его в другой комнате.
– Вот. – Кэт протянула ему бумажный платок, достав из кармана целую пачку.
– Лично я никогда не разведусь. – Майкл громко высморкался. – Для меня главное – найти свою половину и прилепиться к ней – раз и навсегда.
– Прилепиться к Фрее у вас не вышло, – заметила Кэт.
Майкл раздраженно тряхнул головой.
– Я и не просил ее выйти за меня, – сказал он и совсем тихо добавил: – Не думаю, что она бы хотела. А вы как думаете?
Кэт не ответила. Она смотрела на него так, как будто он задал ей загадку, которую она не в силах разгадать. Теперь, когда весь гнев из него вышел, Майкл чувствовал себя круглым дураком.
– Давайте вернемся к нашему делу, вы не против? – предложил он. – Значит, так: я не вижу никаких препятствий к разводу, кроме этого собачьего дела.
– «Собачье дело», – презрительно хмыкнула Кэт. – Пукки – ее дитя. Вы – мужчина, вы не понимаете, что это значит.
– Ошибаетесь, понимаю! Мистер Бламберг хоть и мужчина, но любит… собаку.
– Вы даже не можете заставить себя произнести «Пукки» вслух. Думаете, это сюсюканье.
– Нет, я так не думаю.
– Тогда скажите.
Майкл закатил глаза. Какой абсурд! Он еще не встречал такую странную женщину.
– Пукки, – выдавил он из себя.
Она сверлила его своими жаркими карими глазами, и тут на него нашло какое-то сумасшествие.
– Пукки, Пукки, Пукки. Я люблю тебя, Пукки. Иди к мамочке, Пукки. Перестань гадить на ковер, Пукки.
Кэт как-то по-особенному скривила рот. Она смеялась!
За дверью раздался шум. Кто-то нажал на ручку.
– Эй, вы про нас не забыли?
– Разумеется, мы про вас не забыли, мистер Бламберг, – спокойно ответил Майкл. – Мы сейчас как раз обсуждаем, как в равных пропорциях разделить между вами собаку.
– Да уж…
Как только адвокаты вернулись за стол переговоров, зазвонил телефон. Майкл и Кэт кинулись к своим портфелям. Звонили на мобильник Майклу. Он бросил на Кэт взгляд, исполненный мужского превосходства, и с важным видом произнес:
– Петерсон слушает.
– Микки! Слава Богу, я до тебя дозвонилась.
Мамочка – только этого ему не хватало.
– В чем проблема? – спросил он деловым тоном. – Я сейчас замещаю мистера Рейнертсона, и у меня важное дело, так что не могу…
– Немедленно приезжай ко мне. Здесь нестерпимая духота, а я не могу включить кондиционер. У меня сейчас будет приступ.
Майкл прижал трубку к уху и склонился над столом, чтобы никто ничего не услышал.
– Ты уверена, что правильно его включала? – шепотом спросил он.
– Говори громче, Микки! Что ты там шепчешь?
– Вызови мастера! – сказал он, болезненно ощущая на себе взгляд трех пар глаз. Три пары ушей насторожились, прислушиваясь.
– Мастер занят. Мне не хочется его беспокоить.
– Мама, это их работа.
– Ты не мог бы забежать на минутку? Я тебя о многом не прошу. Всего лишь крохотная услуга. Или ты хочешь, чтобы твоя бедная мамочка умерла в одиночестве в чужом городе?
– Отель «Плаза» едва ли…
– Это деловая встреча или чертов цирк? – Мистер Бламберг стукнул кулаком по столу.
– Лоренс, не нервничай, у тебя язва.
– Ну и что? Этим людям нет до нас дела. Им нужны только наши деньги. Надо же, отель «Плаза»! Я поговорю с Фредом. Кого он там держит, в своей чертовой компании? Этот парень даже не знал, кто такой Пукки.
Майкл чувствовал, как по лбу потекла струйка пота. Он зажал наушник телефона большим пальцем и повернулся к клиенту:
– Простите, мистер Бламберг… миссис Бламберг, мисс да Филиппо. Это… срочный звонок. Я сейчас вернусь.
Майкл выбежал в соседнюю комнату.
– Мама, ты не могла бы не орать? У меня совещание. Я не могу приехать. Позвони в администрацию, пусть тебе пришлют мастера. Встретимся за ужином, как договорились.
В ответ тишина. Затем обиженный голос:
– Наверное, мне следует взять билет на ближайший рейс и вернуться домой.
– Возвращайся, если хочешь.
– Лучше бы мне вообще не приезжать. Ты за всю неделю не нашел для матери ни минуты.
– Мама, я не мог. Я работаю.
– Знай я, что из тебя получится, не отказывала бы себе во всем, чтобы отправить тебя учиться в колледж.
Майкл с силой стукнул себя телефоном по голове.
– Что за шум? Ты слышал, что я сказала?
– Слышал. А сейчас я должен с тобой попрощаться.
– У тебя женщина, да? Я чувствую по голосу. Какая-то нью-йоркская выскочка…
Чаша терпения Майкла переполнилась. Он выключил телефон и прислонился лбом к холодной стене. Из носа текло, глаза слезились. Ему так хотелось уйти, оставив Бламбергов копаться в собственном грязном белье. Он все равно завалил это дело, и полноправным партнером в фирме ему не стать. Он вспомнил мисс да Филиппо, ее презрительный взгляд. Она считает его закомплексованным занудой и к тому же бесчувственным эгоистом – конторской крысой. В общем-то ее мнение не так уж и важно для него, однако… Майкл бодро высморкался, расправил плечи и вошел в комнату.
Он не поверил своим глазам. Все трое сидели рядышком. Кэт прижимала к глазам платок – похоже, она плакала, а Бламберги утешали ее.
– Так, молодой человек, – сурово оглядев его, сказала миссис Бламберг, – думаю, вы должны извиниться перед Катериной.
Майкл нахмурился:
– Что?
– Надо научиться переступать через всякие мелкие проблемы. Все влюбленные ссорятся, даже такие, со стажем, как мы.
Влюбленные! Майкл вперил безумный взгляд в Кэт, ее глаза молили хранить молчание.
– Надо научиться признавать свою вину, – продолжала миссис Бламберг. Она улыбнулась мужу, который выглядел счастливым, словно после причастия. – Представьте, мы собирались развестись после пятидесяти счастливо прожитых лет.
– Представьте… – чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, еле слышно повторил Майкл, ничего не понимая.
– Ну же, – подталкивала его миссис Бламберг, – извинитесь.
Катерина между тем делала ему знаки – мол, извинись. Майкл проглотил слюну.
– Я прошу прощения.
– Я вас прощаю. – Она выглядела не менее смущенной.
– Ну давай же, обними ее.
После недолгого колебания Майкл шагнул к Кэт. Та поднялась ему навстречу. Он обнял ее за плечи, а она положила голову ему на грудь. От ее волос исходил пряный запах. «Ка-те-ри-на», – пропело у него в груди.
– Вот и хорошо, – произнес мистер Бламберг.
– Сейчас мы вас покинем, так что вы сможете побыть наедине, – сказала миссис Бламберг. – Пошли, Лоренс.
– Не забудь свою сумочку, Джесси. Она всегда ее забывает.
– Кто бы говорил! Вспомни про свои очки! Лоренс вечно их ищет.
– Вот они, со мной.
– Это потому, что я тебе их дала.
Рука об руку, ласково пикируясь, они вышли из комнаты.
Как только за ними закрылась дверь, Майкл обернулся к Катерине:
– Что произошло? Что вы им сказали?
Она подошла к столу и стала собирать свои бумаги.
– Я им сказала, что вы разорвали нашу помолвку.
– Нашу… что?
– Я сказала, что ваша мама не одобрила ваш выбор и хочет, чтобы вы меня бросили. – Она вопросительно посмотрела на него и запальчиво воскликнула: – Мне надо было что-то придумать!
– Зачем?
– Ради Бламбергов, конечно.
– Но…
– Ведь совершенно ясно: они не хотят разводиться, и я подумала, что мы можем прекратить эту глупую игру.
– Но… вы же плакали!
– Это мой коронный номер. – Она поправила волосы, похожие на грозовую тучу. – Я умею плакать, если это мне нужно.
– Понятно, – сказал Майкл, абсолютно ничего не понимая. Еще несколько минут назад все было запутано так, что концов не найти, а эта необыкновенная женщина тугой узел в мгновение ока превратила в гладкую шелковую ленту.
Майкл смотрел, как она ловко складывает документы.
– Ну… спасибо, – сказал он наконец.
Она взглянула на него и улыбнулась. Потрясающая метаморфоза!
Майкл хотел что-то сказать, но вместо этого чихнул.
– Вам надо срочно принять меры, – спокойно сказала она. – У вас в бронхах хрипы.
Майкл вдруг почувствовал, как непривлекательно выглядит с красным носом и слезящимися глазами, в этом ужасном костюме.
– Я пытаюсь, – сказал он. – Колдрекс, кодеин, всякие капли для носа – все перепробовал.
– Чепуха! У вас дисбаланс между инь и ян. Я вижу. Вам нужны витамины. Вы любите орехи?
– Ну… да… когда они к месту…
– Их место – в вашем желудке. Чтобы заставить антитела работать, вам необходим витамин «Е». Здесь неподалеку есть «Лавка здоровья». Сейчас напишу адрес. – С кипучей энергией, заряжавшей, казалось, все, за что бы она ни бралась, Кэт вырвала листок из своей записной книжки, написала что-то размашистым почерком и, сложив листок, подала ему. – Ну а теперь мне пора.
– Спасибо. Э… Мисс да Филиппо… Катерина…
Майкл замолчал. Ему не хотелось ее отпускать, но он не мог придумать предлог, чтобы ее задержать.
– Да? – Она настороженно, с любопытством, посмотрела на него, словно на диковинного зверя. Майкл не помнил, чтобы на него вот так когда-нибудь смотрели женщины. Глаза у нее оказались не чисто карими, а с желтыми кошачьими искорками.
– Я… это… – В голове было пусто. Майкл нахмурился. И вдруг его осенило: – Не могли бы вы поговорить с Фре-ей, разъяснить это недоразумение с иском. Я был бы вам очень признателен.
– С Фреей? – Эта просьба, казалось, не то напугала, не то озадачила ее.
– Вы ведь увидитесь, не так ли?
– Конечно. Без проблем. – Она стала засовывать папки в портфель. Сейчас возьмет сумочку и… уйдет!
– Подождите! Вместе поедем в лифте. – Майкл стал собирать свои документы. Но быстро не получалось.
– Сожалею, но мне пора. Пока!
Двигаясь, словно маленький, но весьма энергичный торнадо, она схватила портфель и умчалась, помахав ему на прощание рукой.
Майкл остался один в маленькой мрачной комнате. Он посмотрел на сложенный вдвое желтый листок, развернул его. Там был адрес магазина «Афродизиа» и еще название некоторых продуктов, ничего больше. Он смял листок в ладони и разочарованно выругался.
– Вот тебе на орехи, – сказал он.
