Текст книги "Мечта каждой девушки"

Автор книги: Робин Грейди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Остается только один выход. Она резко повернула руль в сторону.

Ситуация разрешилась за считаные секунды, но Фиби казалось, будто все происходит как в замедленной съемке. Она сидела, вцепившись в руль мертвой хваткой, пока машину разворачивало на сто восемьдесят градусов. После этого ее, словно тряпичную куклу, швырнуло сначала в одну сторону, затем в другую. От потрясения она не могла даже кричать.

Когда машина наконец остановилась, костяшки ее пальцев были белыми как мел. Не в силах пошевелиться, даже моргнуть, она, уставившись перед собой невидящим взором, слушала бешеный стук своего сердца. Вдруг водительская дверца открылась. Вздрогнув, она повернула голову и увидела Пейса.

– Пересаживайся, – сказал он, нахмурившись. – Нам нужно развернуться и съехать с дороги, пока в нас кто-нибудь не врезался.

Чувствуя себя словно на качающемся плоту посреди бурного потока, Фиби посмотрела на пустое сиденье, дала команду дрожащим рукам и ногам и неуклюже перебралась через рычаг переключения передач. Пейс сел за руль, завел мотор, развернул машину и припарковался на обочине.

Когда его теплая ладонь легла ей на затылок и повернула ее голову так, чтобы она могла видеть его лицо, на смену потрясению пришло огромное облегчение. Они не врезались. Более того, нисколько не пострадали. Ей захотелось обнять Пейса за шею, тесно прижаться к нему и долго не отпускать.

Он окинул ее взглядом с головы до ног:

– Ты в порядке?

Фиби обнаружила, что дрожит всем телом. Казалось, если она попытается заговорить, ее зубы начнут стучать. Она никогда не попадала в аварию.

В отличие от ее матери, чья жизнь трагически оборвалась на мокром шоссе.

Фиби глубоко вдохнула, чтобы прогнать болезненные воспоминания, но опоздала. По ее щеке уже покатилась слеза. Пейс придвинулся ближе и крепко ее обнял.

– Все хорошо, – прошептал он, гладя ее по спине. – Не надо плакать.

Тепло и уверенность, исходящие от него, успокаивали. Она чувствовала близость Тайлерс-Стрим. Места, с которым у нее связано множество приятных воспоминаний. Она росла в хорошем доме, окруженная любовью и заботой. Ее детство можно считать вполне счастливым.

Но что с ней стало бы без тети Мег?

Час спустя Пейс вел «астон-мартин» по неглубокой автомобильной колее, ведущей к отдаленному, приятному на вид дому, в котором Фиби жила до своего переезда в Сидней. Облака рассеялись, и в западной части небосвода появилось солнце.

Оставшуюся часть пути они оба молчали. Инцидент на шоссе завершился благополучно, но Фиби никогда не забудет чувство беспомощности, охватившее ее в те секунды, когда она думала, что столкновение с кенгуру неизбежно. Из нее словно выкачали всю энергию. Также она не забудет, как Пейс утешал ее потом.

Она была слишком потрясена, чтобы думать о гордости, и с благодарностью приняла его поддержку. Подумать только, как изменились их отношения со вчерашнего вечера! Она увидела другую сторону беспечного плейбоя, и эта сторона ей понравилась. Очень понравилась.

Хэнни, уютно устроившийся сзади, за все время поездки не издал ни единого звука. Даже во время происшествия на шоссе. Но едва Пейс остановил машину и заглушил мотор, как пес громко залаял. Фиби повернулась и открыла заднюю дверцу. Хэнни тут же выскочил из машины и пулей помчался к дому. Остановившись у входной двери, он застыл как статуя в ожидании своей хозяйки.

Пейс обошел капот и помог Фиби выбраться из салона.

– Твой питомец всегда так радуется загородным поездкам? – улыбнулся он.

– Да, – ответила Фиби. – Здесь очень мило.

Направляясь к дому, она испытывала странное чувство, будто прошлое вернулось. Это место выглядит так же, как раньше. Вызывает те же ощущения. Одновременно кажется приютом и тюрьмой. В каждом окне белеют кружевные занавески. Передняя дверь, как прежде, выкрашена в темно-красный цвет, а стены такие же белые.

Вдоль мощенной булыжником дорожки растут дикие розовые и фиолетовые цветы, увядающие с окончанием лета. Лужайка перед домом, как обычно, кочковатая. Из-за отсутствия поблизости заводов и автомагистралей воздух настолько чист, что кружится голова. Витающие в нем легкие запахи эвкалипта, сосны и влажной земли вызывают множество воспоминаний.

Пейс достал из багажника корзину с едой и ящик с инструментами, за которым они заезжали в «Броудрикс». Когда Фиби отперла дверь, Хэнни влетел в дом и устроился на своем любимом месте – под плакатом Джимми Хендрикса, висящим на стене у камина.

Поставив свою ношу на пол, Пейс прошел в центр комнаты и огляделся по сторонам. В одном углу находится пирамидальная конструкция для медитации, над дверьми висят нити с кристаллами, у одной из стен стоит старая полированная радиола, а рядом с ней на полу возвышаются стопки грампластинок.

– Это... – произнес он с непроницаемым выражением лица. – Это довольно необычно.

Фиби весело рассмеялась. Радуясь, что она его поняла, он расслабился и улыбнулся.

– У меня такое ощущение, будто я перенесся на машине времени в прошлое, – сказал он.

Психоделический эстамп на дальней стене, должно быть, подействовал на него, так как, посмотрев на него, он начал тереть глаза.

– Добро пожаловать в шестидесятые, – сказала Фиби, театрально взмахнув рукой.

– Старые добрые «секс, наркотики и рок-н-ролл»?

– Мег всегда предпочитала «мир, любовь и рок-н-ролл». – Фиби указала ему на стопки грампластинок: – Много рок-н-ролла.

Подойдя к серванту, Пейс провел пальцем по рамке фотографии, которой тетя Фиби всегда очень гордилась. Этот снимок был сделан в Вудстоке во время одного из антивоенных выступлений хиппи. Мег лежала на траве внутри пацифика, сделанного из цветов, вместе с Дженис Джоплин.

Его первоначальный скептицизм улетучился, когда он взял фото и лучше его рассмотрел.

– Твоя тетя яркая личность.

– Она умеет притягивать к себе людей. Трудно предположить, кого она в очередной раз приведет к себе в дом.

Пейс снова огляделся по сторонам:

– Должно быть, в школьные годы тебе нравилось проводить здесь каникулы.

Подойдя к креслу-качалке, Фиби сняла с него старую простыню, защищавшую его от пыли.

– Я не приезжала сюда на каникулы, – спокойно сказала она. – Я здесь выросла. – Заметив, что черные брови Пейса поползли вверх, она добавила: – После смерти моей матери Мег забрала меня к себе. Мне тогда было четыре года.

– О, Фиби. Прости, я не знал, – пробормотал он, ставя фотографию на место. – У тебя нет ни братьев, ни сестер?

Фиби покачала головой. Это определенно омрачало ее детство. Она жалела, что у нее нет младшей сестренки или кузины, которую она могла бы баловать и защищать. С которой могла бы делиться секретами и нарядами. Она завидовала тем, У кого все это было.

– А как насчет твоего отца?

Складывая простыню, Фиби взялась за середину края зубами. Это дало ей возможность помедлить с ответом. Она не любила говорить о своем отце.

– У меня его нет, – наконец сказала она.

Несколько секунд Пейс молча на нее смотрел.

– То есть ты его не знаешь? – мягко спросил он.

Подойдя к окну, Фиби отодвинула занавеску, чтобы открыть его.

– Какая разница? В детстве для меня это было одно и то же.

Когда Фиби ходила в гости к своим друзьям и видела их родителей вместе, она часто думала, каково это – иметь отца. Она чувствовала себя не такой, как все. Посторонней. Ей казалось, что от других ее отделяет невидимый барьер. Уже в начальной школе она осознала, что многие люди тоже видят ее в подобном свете. Рождение вне брака в этом маленьком провинциальном городке всегда считалось пороком. По мере того как она взрослела, эта ситуация становилась все более невыносимой.

Она не хотела портить себе настроение, предаваясь болезненным воспоминаниям, поэтому заставила себя сосредоточиться на настоящем.

Повернувшись, она увидела в глазах Пейса сочувствие и, не желая продолжать этот разговор, подошла к двери, ведущей в подвал, открыла ее и весело произнесла:

– Котел находится здесь. Как думаешь, сколько времени тебе понадобится?

Взяв ящик с инструментами, Пейс прошел мимо нее. При этом его рука случайно задела ее руку. Этого оказалось достаточно, чтобы по ее телу пробежала приятная дрожь. Проигнорировав ее, она нажала кнопку выключателя, и две висящие на шнурах лампочки осветили лестницу.

Пейс начал по ней спускаться:

– Кто знает? Может, пять минут, а может, я проковыряюсь до утра. Я дам тебе знать, когда закончу.

Полчаса спустя Пейс туго затянул ключом последнюю гайку и отошел в сторону, чтобы полюбоваться своей работой. Неисправность устранена, так что теперь тетушке Фиби холода будут не страшны.

Убрав ключ в свой ящик, он огляделся в подвале. Похоже, это помещение используется как склад. На полках стеллажей лежат стопки пыльных книг, разнообразные коробки и многочисленные рулоны – судя по всему, обои. Поняв, что за человек тетя Фиби, он нисколько не удивился, увидев в углу две огромные статуэтки жирафов и улыбающегося Будду с него ростом. У каждой вещи здесь свое место.

Поднимаясь по скрипящим ступенькам, Пейс думал о том, что они с Мег похожи. Он тоже любит, когда все вещи лежат на своих местах. У него в мастерской всегда был идеальный порядок. В университете все его чертежи отличались большой точностью.

Ник так же скрупулезен, когда дело кaсaeтcя финансовых расчетов.

Да, они с братом похожи и в то же время так отличаются друг от друга.

Выйдя из подвала, он выключил свет и закрыл дверь. Когда некоторое время назад Фиби спустилась к нему и предложила подкрепиться, он отказался, чтобы не отвлекаться от работы. На самом деле он умирал с голоду, поскольку ничего не ел с самого утра.

Заглянув на кухню с деревянной мебелью, старой плитой и рядами многочисленных баночек, он не обнаружил там Фиби.

Он уже собирался уходить, когда его взгляд упал на фотографии на подоконнике. Два снимка четыре на шесть вставлены в двойную посеребренную рамку. На одном изображена красивая молодая женщина с младенцем на руках. Его поразило ее сходство с Фиби. Те же густые светлые волосы, та же улыбка. На другой фотографии он увидел девочку с хорошеньким личиком в форме сердечка. Несомненно, это Фиби. Ей здесь лет девять-десять. Она сидит на качелях, сделанных из автомобильной покрышки. В руке у нее что-то блестит. Перочинный нож? Она так широко улыбается, что глаз почти не видно.

При мысли о том, что эта девочка росла без родителей, его сердце сжалось. Конечно, у нее была тетя Мег, но все же... Он провел пальцем по покрытому пылью стеклу, и улыбка Фиби стала еще ярче.

Отец Пейса был очень предприимчивым и занятым человеком, но всегда находил время для обоих сыновей. Пейс даже представить себе не мог, каким бы человеком он стал без отцовского влияния.

Он снова посмотрел на фото и тяжело сглотнул.

Каким негодяем надо быть, чтобы бросить своего ребенка?

Толкнув дверь черного хода, Фиби увидела в кухне тети Мег силуэт высокого широкоплечего мужчины и замерла на пороге. Она не привыкла видеть в этом доме мужчин. Никаких.

Но она тут же вспомнила, что сама привезла сюда Пейса, и успокоилась.

– Пейс, ты до смерти напугал меня.

Он сам выглядел застигнутым врасплох. Оторвав взгляд от рамки с фотографиями, он сказал:

– Я только что закончил ремонтировать котел и пошел искать тебя.

– Я гуляла сзади.

– Где?

Кивком указав ему на улицу, она спустилась со ступенек. Пейс последовал за ней.

Группы эвкалиптов и сосен простираются до лиловых холмов вдалеке. Какая красота! И все же Фиби не могла дождаться, когда покинет этот городок. Если бы не тетя Мег, ноги бы ее больше здесь не было.

– Когда мне исполнилось семнадцать, мы с Мег сделали ремонт в этом домике, – сказала она, заходя вместе с ним в небольшую постройку в конце тропинки. – Было так здорово иметь собственный уголок, заполненный своими вещами. Слушать музыку, которая мне нравится. Но у меня также были и обязанности. Уборка, приготовление еды.

Тогда она чувствовала себя такой взрослой, но никогда не переступала грани приличий. Никогда не водила к себе мальчиков. Она не могла злоупотреблять доверием тети Мег. Меньше всего ей хотелось повторить судьбу своей матери: влюбиться без памяти, забеременеть и остаться одной. Любой ребенок заслуживает двоих родителей. Черт побери, она заслуживала, по крайней мере одного.

Пейс окинул взглядом камин, диван, обтянутый индийским хлопком, ковер из искусственного меха в виде шкуры белого медведя.

– Очень уютно.

Когда он обратил внимание на стол, его глаза загорелись.

– А-а! Вот ты где.

Фиби оглянулась и улыбнулась: он разговаривал с корзиной, которую она принесла сюда.

– Полагаю, ты проголодался?

Она имела в виду еду, но в его горящем взгляде прочитала намек на голод совсем иного рода. Между ними словно проскочил электрический разряд, и она быстро отвернулась, открыла кран с водой и подставила под струю чайник.

Он уже смотрел на нее так. Этот взгляд означает, что он ее хочет. Утром в Сиднее она думала, что тоже его хочет. Но после того, что произошло на шоссе, в этом месте...

Не здесь... не сейчас...

Включив чайник, она рассеянно спросила:

– Тебе кофе или какао?

Не дождавшись его ответа, Фиби обернулась. Пейс стоял рядом, склонившись над ней. Он опустил голову ниже, и его улыбающиеся губы оказались в паре дюймов от ее губ. Темная щетина на его щеках и подбородке так и манила ее провести по ней кончиками пальцев, красиво очерченный рот обещал наслаждение. В этом месте, полном воспоминаний, она испытывала дискомфорт, но желание, которое она испытывала к нему, никуда не исчезло.

– Какао звучит заманчиво, – промурлыкал он, прежде чем перевести взгляд на камин. – Довольно прохладно. – Его взгляд скользнул вверх по лестнице, ведущей на чердак, где находится спальня, затем задержался на ее губах. Его собственные губы при этом изогнулись в сексуальной улыбке. – Может, разожжем огонь?

Внутри у Фиби все затрепетало. Она тяжело сглотнула.

Она поняла, что у него на уме: сначала какао, затем постель. После их утренних поцелуев она не может его винить.

Ее губы, соски, кончики пальцев покалывало от желания. Несмотря на негативный прошлый опыт, несмотря на сомнения в себе, разве секс с Пейсом Дейвисом не стал бы для нее самым простым и естественным выходом?

– У меня есть одна идея, – сказал он. – Но нам кое-что понадобится.

Сердце Фиби подпрыгнуло. Массажное масло? Шоколад для тела?

– У тебя есть термос?

Фиби уставилась на него. Он действительно сказал «термос»?

– И одеяло. Такое, какие обычно берут на пикник.

– Да, у меня есть термос и одеяло, – пробормотала она.

– Скоро стемнеет. – Подойдя к окну, Пейс отодвинул занавеску и посмотрел на горизонт, небо над которым уже окрасилось в бледно-розовый цвет. – Мы возьмем какао с собой на прогулку. Кажется, ты упоминала, что положила яблочный пирог?

Украдкой посмотрев на чердак, Фиби представила себе два тела, соединяющихся в одно целое в порыве страсти, затем увидела реальность – уютную комнатку, кровать со стеганым одеялом и одноглазым плюшевым мишкой на подушке, полки с множеством памятных вещиц, коробку с детскими маскарадными костюмами. Убежище, в котором юная мечтательница пряталась от внешнего мира.

Когда они собирали все необходимое для пикника, Фиби спрашивала себя, стоит ли ей наконец переступить границу и впервые разделить свою девичью кровать с мужчиной.

Глава 6

Десять минут спустя они шагали по берегу извилистой реки. Солнце медленно спускалось к горизонту, отдавая остатки тепла и света, с холмов подул прохладный бриз. Хэнни бежал далеко впереди. Очевидно, он решил, что может доверить Пейсу свою хозяйку.

Пейс набрал полную грудь свежего воздуха:

– Ты не скучаешь по этим открытым пространствам?

– Иногда. Мег и моя мать любили эти места. Этот дом принадлежал еще их бабушке и дедушке. Мег часами мне рассказывала об их с мамой детских приключениях.

– Судя по всему, они были очень дружны, – сказал Пейс, снова подумав о Нике и их непростых отношениях. Соперничество с Ником и большие ожидания отца не позволяли ему расслабиться ни на минуту. Напряжение было велико, но Пейс уверенно шел своим путем. До ужасного провала трехлетней давности. Сейчас один лишь вид его брата напоминает ему о его позоре. Одно лишь присутствие старшего брата выводит его из себя, и Ник прекрасно это знает.

– Мег была чуть старше, но намного мудрее, – сказала Фиби. – Когда мою мать бросил мужчина, которого она любила, Мег оказала ей поддержку. – Она наклонилась, чтобы сорвать цветок.

Нетрудно догадаться, что речь идет о ее отце.

– Ты никогда не пыталась его найти? – спросил Пейс.

Катая между двумя пальцами стебелек, Фиби уставилась вдаль и подняла подбородок:

– Некоторые люди ищут своих биологических родителей, но мне это не нужно.

– Думаю, если бы ты его нашла, это ничего бы не изменило, – согласился он.

– Я уже давно перестала о нем думать. – Между ее бровей залегла складка. – Но есть некоторые вещи, которые я бы с радостью изменила, если бы могла.

– Например?

– Например, лишила бы свою мать веры в то, что однажды он к ней вернется. В ту ночь, когда она погибла, она ехала к нему. Шел дождь. Водитель грузовика уснул за рулем и... – Она швырнула цветок в сторону. – Я больше никогда ее не видела.

Грудь Пейса сдавило от эмоций. Ее мать погибла в дорожной аварии? Значит, у Фиби были причины испытать сильное потрясение, когда они сегодня чуть не столкнулись с кенгуру.

Складка у нее на лбу разгладилась.

– Но у меня была тетя Мег. Она любила меня как родную дочь, и я относилась к ней как к матери. Не знаю, что бы я без нее делала. – Она еле заметно поджала губы. – Иногда я жалею, что не могу сказать это своей матери.

Пейсу пришлось сглотнуть, чтобы избавиться от комка в горле. Фиби была брошена не только отцом, но и матерью. Женщиной, которая была ответственна за маленького ребенка, но отправилась в дождливую ночь к бывшему любовнику, который больше ее не хотел видеть.

Да, его собственный отец много работал, но Пейс всегда знал, что он делает это не только для удовлетворения личных амбиций, но и ради блага своей семьи. Дед Пейса был алкоголиком, тратившим семейный бюджет на спиртное и устраивавшим дома по ночам пьяные дебоши. Николас-старший хотел для своих детей совсем другого. Именно поэтому он, дав им все самое лучшее, предъявлял к ним такие высокие требования.

Пейс искренне надеялся, что однажды Фиби сможет простить свою мать. Тащить на себе тяжелое бремя в виде обиды и злобы на человека, которого следовало бы любить, – не самое приятное занятие. Кому, как не ему, это знать.

Поставив корзинку на траву, он мягко улыбнулся:

– Давай поедим.

Фиби огляделась по сторонам и кивнула:

– Отличное место.

Они стояли под деревом с толстенным стволом, густой ярко-зеленой кроной и выпирающими из земли узловатыми корнями. Оно, наверное, футов пятьдесят в высоту, не меньше. Пейс не сомневался, что именно его он видел на фотографии на кухне.

Он расстелил одеяло:

– Что это за дерево?

– Понятия не имею. – Опустившись на колени, Фиби достала из корзины термос и две кружки. – Определенно не сосна и не эвкалипт. Весной его ветви покрываются пушистыми белыми цветами.

Сев по-турецки, она наполнила кружки какао и протянула одну Пейсу, который сел рядом с ней.

– Много лет назад я убедила себя в том, что это дерево волшебное. Что оно выросло на этом месте над рекой специально для меня. Каждую весну, когда дул сильный ветер...

– Все вокруг покрывалось мягким белым ковром? – предположил Пейс.

– И случалась настоящая снежная буря из цветов. Я закрывала глаза и мечтала.

Ее глаза закрылись, уголки полных губ приподнялись в ангельской улыбке.

Очарованный, Пейс не мог отвести от нее глаз.

– И о чем ты мечтала?

Между ее бровей снова залегла маленькая складочка, затем она открыла глаза и загадочно улыбнулась:

– О том же, о чем мечтают все маленькие девочки.

Неподалеку от них, громко лая, пронесся Хэнни и снова исчез в зарослях.

– Он гоняется за кроликами, – пояснила Фиби. – Они сводят его с ума, но ему ни разу не удавалось поймать ни одного. Когда охота ему надоедает, он сам возвращается домой. – Сделав глоток какао, она посмотрела на Пейса поверх кружки. – А твои родители? Они живут в Сиднее?

Пейс опустил кружку.

– Мама умерла, когда мне было двенадцать, отец – когда мне было двадцать пять. Он работал, не щадя себя, и однажды у него случился инфаркт. Мой старший брат и его невеста живут в Сиднее.

– Мне жаль, что с твоими родителями так вышло, – пробормотала она, глядя на него с пониманием. – Знаешь, ты всегда казался мне таким загадочным.

– Возможно, потому, что ты все время от меня убегала.

– Но сейчас я никуда не убегаю.

Их взгляды встретились, и воздух между ними зазвенел от напряжения. Пейс уже собрался придвинуться к ней ближе, как вдруг она опустила глаза и начала рыться в корзине.

Пирог оказался вкусным, какао тоже. Он бы с удовольствием посидел здесь с Фиби еще, но начало холодать. Им следует вернуться в дом и разжечь огонь. Возможно, остаться там на ночь. Причина вовсе не в том, что он хочет заняться с Фиби сексом. Разумеется, он в состоянии провести несколько часов за рулем. Наверное, Фиби хочет, чтобы он отвез ее в Сидней. Но он подумал, что после инцидента с кенгуру будет лучше отложить их возвращение до утра.

Закончив есть, Пейс потянулся к корзине, чтобы убрать тарелку. Фиби наклонилась одновременно с ним. Их пальцы соприкоснулись, и его словно током ударило. Фиби, очевидно, испытала то же самое, потому что подняла на него глаза.

Его взгляд задержался на ее розовой нижней губе, к которой прилипла крошка. Он не стал тянуть время. Просто положил ладонь ей на затылок, притянул ее голову к себе и взял эту крошку губами.

Когда губы Пейса легонько коснулись ее губ, по спине Фиби пробежала дрожь. Это прикосновение было настолько легким, что ей показалось, будто он провел по ее губам перышком. На мгновение он отстранился, но затем снова приник к ее губам. Ее глаза закрылись, место средоточия ее желания начали опутывать огненные ленты. Она блаженно вздохнула, и он еще теснее прижал ее к себе. Она поддалась соблазну, и ее руки сами обвили его шею.

Ее тело плавилось в его объятиях подобно воску. Прервав поцелуй, он слегка приподнял ее подбородок и провел кончиком языка сначала по ее верхней губе, затем по нижней. Невероятно, но эта простая ласка взволновала ее больше, чем все ласки и поцелуи Стива, вместе взятые.

Затем он поцеловал ее крепче, и кровь разлилась по ее жилам горячими потоками. Она почувствовала себя невесомой, словно парила на крыльях, после того как забралась на высокую лестницу с тяжелым грузом.

У его губ вкус яблока и шоколада. Интересно, какова на вкус его кожа?

Поглаживая ее спину, он нашел чувствительную точку и начал ее массировать. Возбудившись еще сильнее, она прижалась грудью к его груди. Не переставая ее целовать, Пейс повалил ее на спину и оказался поверх нее. Запустив пальцы в его волосы, она выгнулась под ним дугой. Она никогда не испытывала такого всепоглощающего эротического наслаждения.

Его горячая рука скользнула вниз по изгибу ее талии и, ненадолго задержавшись на бедре, проникла под подол ее платья.

– Я знал, что ты такая мягкая, теплая и восхитительная, – прошептал он, щекоча кончиком языка мочку ее уха. – Я хочу тебя, Фиби. Хочу больше, чем когда бы то ни было.

Фиби судорожно вздохнула. Она тоже его хочет. Одних поцелуев недостаточно. Сможет ли она когда-нибудь насытиться его пьянящей близостью, его ласками? Когда его губы прижались к впадинке у основания ее шеи, напряжение внутри ее стало причинять ей боль. Просунув руку под пояс его джинсов, она принялась вытаскивать из-под него рубашку. Затем Пейс перекатился на спину, и она оказалась поверх него.

Когда она убирала с лица волосы, ее взгляд неожиданно упал на изображение в виде сердца, которое она вырезала на стволе много лет назад.

Она вспомнила тот день, когда сделала его перочинным ножиком. Вспомнила, как, приходя на это место, мечтала о прекрасном принце, который любил бы ее и был бы ей предан до конца жизни. О семье, которую не смогла создать ее мать с ее отцом.

По ее спине пробежала дрожь. Причиной этого стал вовсе не северный ветер, подувший с холмов. Мышцы ее живота сжались, и она скатилась с Пейса.

– Прости, – пробормотала она, не глядя на него. – Я не могу.

По крайней мере, не здесь, не в этом городе. Не возле этого дерева.

Пейс приподнялся на локтях:

– Что случилось?

Ее щеки вспыхнули. Ему этого не понять. Ей не следовало привозить его сюда. Если бы не тетя Мег, она никогда бы не вернулась в этот городок.

Он накрыл ее ладонь своей:

– Фиби?

Вздохнув, она огляделась по сторонам, испытывая чувство пустоты:

– Все дело в этом месте.

– Я думал, оно тебе нравится.

– Оно мне нравится.

Пейс издал смешок:

– Я в замешательстве.

Разумеется, он сбит с толку. Она ведет себя непредсказуемо. Хочет она этого или нет, ей следует все ему объяснить.

Поднявшись, она начала:

– В маленьком городке любое скандальное происшествие надолго остается в памяти людей. Многие думают, что яблоко от яблони недалеко падает. – Когда он вопросительно на нее посмотрел, она пояснила: – Некоторые люди ждали, что я стану такой же, как моя мать. Что я влюблюсь в непутевого парня, забеременею, а потом он меня бросит. Родители девочек, с которыми я училась в школе, не хотели, чтобы их дочери общались с такой, как я.

Незаконнорожденной.

Она всячески старалась изменить мнение людей о ней. Снять с себя ярлык, который она унаследовала, но не заслужила. Когда в четырнадцать лет ее одноклассницы начали следить за фигурой, экспериментировать с краской для волос и интересоваться мальчиками, она коротко подстриглась и стала носить мешковатые комбинезоны. Фиби пошла на такие жертвы, чтобы весь Тайлерс-Стрим увидел, что она не хочет привлекать к себе внимание противоположного пола.

Подойдя к дереву, она указала Пейсу на вырезанное сердце с ее инициалами.

– Это ты сделала? – спросил он.

Кивнув, она прижалась спиной к стволу:

– Знаю, это звучит глупо, но я чувствую себя так, будто маленькая девочка, которой я была когда-то, укоризненно смотрит на меня. Эта девочка не собиралась ни с кем целоваться, пока не встретит своего принца. Я знаю, все это глупые сказки. – Она вздохнула. – Жаль, что я не родилась мальчиком.

– Потому что мальчики не беременеют? Не все мужчины такие, как твой отец, Фиби.

– Ты себя имеешь в виду?

Она была неприятно поражена, услышав в своем тоне цинизм. Пейс ни в чем не виноват. Никто не виноват. Разве что ее мать.

– Нет. Я такой ловкач, что смог тебя соблазнить в день нашей первой встречи.

Фиби не улыбнулась в ответ на его шутку.

– В тот вечер, когда мы познакомились, тебя окружал по меньшей мере десяток женщин, ловивших каждое твое слово. Во время нашей второй встречи их было еще больше. У тебя был большой выбор.

– Но сейчас я ни с одной из них, а с тобой, – заметил он.

Поднявшись, Пейс подошел к ней. Убрав с ее лица прядь волос, он приложил ладонь к ее щеке. Она подумала, что он собирается ее поцеловать. Ей хотелось этого, но еще больше хотелось спросить, слушал ли он ее.

Он нежно поцеловал ее в лоб:

– Сегодня был трудный день. Нам лучше вернуться.

Фиби тяжело вздохнула. Никто не может знать, какая внутри ее идет борьба. С одной стороны, ей хочется отбросить все сомнения и насладиться тем, что может предложить ей Пейс. С другой стороны, сегодня она поняла, что не хочет отдавать ему слишком много. Не хочет уподобляться своей матери.

Но ей уже не четырнадцать лет. Она взрослая женщина, которая может сама о себе позаботиться. Ей следует слушать голос разума.

– Прости, – начала она, не зная, что еще сказать.

– Все в порядке. Не беспокойся. – Он сжал ее плечо. – Пойдем. Если мы поторопимся, то успеем выехать до захода солнца.

Отвернувшись, он начал складывать посуду в корзину.

Расстроенная, Фиби наблюдала за ним, зная, что он сейчас думает. Что Стив прав и она никчемна как любовница.

В юности она решительно избегала отношений с мужчинами. Ей не хотелось ничего знать о чувствах, которые могли заставить ее забыть об ответственности и здравом смысле. Позднее она решила, что ей просто нужно держаться подальше от мужчин вроде ее отца. Но недавно...

Недавно она составила список своих желаний и решила как можно скорее найти себе подходящего партнера.

Но она прилагает для этого слишком большие усилия, не позволяет себе расслабиться. Может, ей следует пустить все на самотек и не думать о возможной неудаче?

Думая об этом, Фиби наблюдала за Пейсом. Его движения были грациозными, даже когда он складывал одеяло. Она не сомневалась, что в постели он способен дать самой требовательной женщине все, что нужно. Огонь, неистовый экстаз освобождения.

Однако ей нужно большее. Она хочет испытать волшебное ощущение, когда два человека соединяются друг с другом на всех уровнях. Когда душа достигает вершины наслаждения, сгорает дотла и мгновение спустя возрождается близкой к совершенству. Ощущение, которое у нее никто не отнимет, даже если отношения скоро закончатся.

Она хочет кое-что доказать не Пейсу, не Стиву и не жителям Тайлерс-Стрим, а самой себе, и постарается это сделать сегодня ночью.

Стоя на пороге домика Фиби, Пейс окидывал взглядом бесконечную равнину. Засунув в рот кончики пальцев, он громко свистнул, затем прислушался.

Где эта чертова собака?

Когда они пятнадцать минут назад вернулись с прогулки, Фиби заверила его, что Хэнни скоро прибежит. Затем она принялась мыть посуду, отказавшись от его помощи и велев ему отдыхать.

Она была довольно приветлива, но ему показалось, что ее мысли где-то далеко. Он не мог ее винить. То, что он сегодня узнал, все меняло. До этого он надеялся, что они переночуют здесь, но теперь это казалось ему невозможным.

У Фиби было трудное детство. Она не хочет повторить судьбу своей матери, потерявшей голову из-за любви, отчего боится доверять себе и своему потенциальному партнеру. Боится, но очень хочет. Список, который он нашел в ее квартире, доказывает это. Но все же сегодня ночью между ними ничего не произойдет.

– Пойду поищу Хэнни, – сказал он. – Возможно, он потерялся.

Она повесила на плечо кухонное полотенце:

– Он скоро вернется. Садись и жди, пока я закончу.

Наклонившись, она открыла шкафчик и начала расставлять по полкам посуду. Пейс наблюдал за ее движениями, желая ее так, как не желал прежде ни одну женщину.

Выпрямившись, она потянулась грациозно как кошка, затем выдвинула один из ящиков и, порывшись в нем, достала резинку для волос. Взяв ее в рот, она принялась расчесывать пальцами свои длинные светлые волосы. При этом ее грудь покачивалась под корсажем платья. Он представил себе, как снимает с нее одежду и поочередно ласкает губами затвердевшие соски. При этом в паху у него все запульсировало, и он неловко переступил с ноги на ногу.