Текст книги "Осторожно, тигр!"

Автор книги: Робин Доналд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Лесия быстро оглядела маленький, скромно меблированный зал с вызывающе черными металлическими стульями, которые резко контрастировали с белыми стенами и массивными столами под полотняными белыми скатертями. Никогда еще обед в ресторане не означал для Лесии так много.

В поведении Кина не было ничего общего с поведением Энтони. Кин выбрал этот ресторан не потому, что не хотел быть узнанным, его любовь не была запретной.

– Ты уже решила, что заказать? – спросил Кин. Он не отрывал от нее глаз, темных и не проницаемых. – Не робей, сейчас вместе будем выбирать.

Уголком глаза Лесин заметила в зале пару лиц, которые часто встречаются на страницах иллюстрированных журналов. Через проход, стараясь выглядеть обыденно и скромно, сидел актер, – он играл в новом популярном сериале и был дюймов на шесть ниже ростом, чем представлялось Лесии. А человек с очень светлой блондинкой в черном платье такого фасона, который абсолютно ничего не оставлял на долю воображения, совсем недавно давал сольный концерт, – и в рецензиях его называли одним из выдающихся пианистов мира!

– Кажется, это очень модный ресторан?

– Еда, которую здесь готовят, дает ему право на подобную репутацию.

Себе он заказал холодный суп, который выглядел так аппетитно, что Лесия чуть не пожалела, что выбрала креветки. Но и они были восхитительны. Вытирая пальцы, девушка подумала, что сегодня любая пища показалась бы ей восхитительной. Все вокруг силой ее чувств преобразовывалось в нечто волшебное, захватывающее. И причиной всему был человек, который сидел сейчас напротив, – очень сдержанный и наблюдающий за ней с легким оттенком снисхождения, что могло бы показаться обидным, если бы она не ощущала каждую минуту тлевшее в нем пламя.

Куда все это может ее завести? Чутье предостерегало Лесию: на этот раз ей не отделаться так легко. Энтони околдовал ее, пробудив дремавшую в ней чувственность. А в Кина она была влюблена.

Но она не знала, что испытывает к ней Кин. Да, его влекло к ней, и она постоянно чувствовала его страстное желание, но лежало ли в основе этой мужской жажды обладания нечто более серьезное?

– Как вышло, – спросила Лесия, чувствуя, что вопрос звучит несколько неожиданно, однако ей было все равно, – что ты занялся именно фильтрами?

– Я интересовался одновременно и наукой, и бизнесом, поэтому окончил сразу два факультета, а потом работал в Веллингтоне, пока один мой приятель не обратился ко мне с предложением. А ты продолжаешь собирать обо мне сведения? – с иронической улыбкой осведомился он.

Улыбка его стала еще шире, когда у Лесин заалели щеки. Несколько дней назад она действительно посетила библиотеку и внимательно проштудировала целую кипу экономических журналов, выискивая фамилию Кина.

– Ты ведь тоже считаешь, что каждого встречного следует изучать под микроскопом, – парировала она, – если только нанять шпиона означает заняться изучением.

– Он не шпионил, а просмотрел официальные документы, доступные каждому… ну и порасспросил кое-кого. А своей секретарше я поручил подобрать для меня архитектурные и прочие журналы, где упоминается твое имя, и прочитал их все.

– Спасибо!

– Ты очень хороший специалист. – От звука его глубокого голоса по ее нервам пробежала цепная реакция крохотных взрывов. – Нет ни одного твоего дома, который бы мне не понравился.

Этот комплимент Лесия смаковала до конца вечера, не желая расставаться с ним, как с горячим кирпичом в холодную ночь.

Кин подвез ее к дому, и они еще некоторое время сидели в машине и мирно беседовали о всяких пустяках. Лесия подавляла в себе волну возбуждения и ожидания, которая медленно нарастала в ней в течение всего вечера.

– Мне завтра предстоит деловой обед, – сказал Кин. – Я позвоню тебе до семи.

– Мне будет очень приятно.

Ее глаза в мягком сумраке были широко раскрыты, присутствие Кина не давало ее натянутым нервам расслабиться ни на единый миг.

– Я не уверен, сработает ли выбранная нами установка на сдержанность и осмотрительность, – сказал Кин.

– Я тоже, – созналась Лесия. – Но все равно я считаю это важным.

Кин откинулся на спинку сиденья. Девушка покосилась на него. Ее глаза задержались на его решительном подбородке, прямом длинном носе, четко очерченных губах – и сердце у нее упало.

– Мы слишком быстро сблизились, – задумчиво сказал Кин. – Я не стану целовать тебя здесь, в автомобиле, и наверх с тобой подниматься не стану. Но мы можем вместе пройти в сад.

– Да, – пробормотала она неопределенно, изо всех сил стараясь хоть частично вернуть себе самообладание, пока Кин выходил из машины, обходил ее кругом и открывал ей дверцу.

В саду, где не было ни живой души, они остановились возле увитой жасмином беседки, вдыхая густой, будоражащий чувства запах, которым напоен был влажный воздух. Кин молча повернул ее к себе и пристально посмотрел на нее сверху вниз, словно отыскивая что-то в ее лице. Сумрачный блеск его глаз был под стать свирепой жадности, с какой он принялся целовать ее.

Это длилось чересчур долго – и в то же время кончилось слишком быстро. Но хотя Кин и сумел обуздать лихорадочный порыв, Лесия испытала удовлетворение, почувствовав, как дрожь пробегает по его большому телу.

– Как странно ты улыбаешься, – прерывисто произнес он, почти касаясь губами ее губ.

– Только справедливо, что ты испытываешь сейчас то же, что и я. – Лесия надеялась, что говорит спокойно и хладнокровно, но чувствовала, как жар его поцелуя разливается по всему ее телу.

– Значит, ты намерена продолжать в том же духе?

– Да.

В его смехе Лесин послышалась досада и в то же время невольное восхищение.

– Даже если мы можем из-за этого сойти с ума?

Он длинными пальцами обхватил ее запястье, поднес к губам и поцеловал предательскую жилку. У девушки подогнулись колени. Она нервно отдернула руку, но тут же снова подняла ее и коснулась его шеи, где находилась крупная артерия, идущая прямиком от сердца. И пробормотала, с огромной радостью ощутив бешеный ритм его пульса:

– Я не смею рисковать снова. Потому что, если ошибаешься, это причиняет ужасную боль.

– К нему ты чувствовала то же самое? – Голос Кина звучал сухо и почти бесстрастно, но Лесия теперь знала его лучше и за внешней сдержанностью почуяла ревность. Она нахмурилась, отвела руку и положила ее ему на грудь.

– Нет, – ответила она спокойно, потому что хотела, чтобы между ними не осталось ничего недосказанного. – Конечно, теперь я стала другой, но не научилась разбираться ни в любви, ни в страсти. У меня уже не осталось смелости, чтобы вот так безоглядно кинуться в омут.

– Боишься?

– Да.

– Я тоже, – произнес Кин задумчиво. – Я рос в доме, где отец семейства считал себя вправе изменять матери и причинял ей этим огромные страдания. Но когда родители умерли, я был еще слишком мал, чтобы во всем разобраться.

– И тогда ты стал жить у Бранена и…

Суровые складки его губ смягчились.

– … тети Зиты. Да, они взяли меня к себе, они любили меня и дали мне другой, более высокий стандарт семьи и брака. Но ранние уроки прочно отпечатываются в голове.

Лесия порывисто обняла его.

– Мне очень жалко того маленького мальчика, которым ты был тогда, и я очень счастлива, что Брайен и его жена тебя любили… – Она подавила непритворный зевок. – А теперь мне пора.

– Тогда спокойной ночи.

Но прежде чем расстаться с ней, Кин с глубокой сосредоточенностью обвел пальцем мягкий контур ее губ. Эта осторожная ласка снова заставила ее пульс участиться.

Девушка готова была к страстному порыву, но проявление нежности внезапно полностью обезоружило ее.

Кин не стал целовать ее на прощанье. Лесия была разочарована, но в то же время благодарна ему за то, что он уважает ее намерения. А ведь прояви он большую настойчивость, и она, скорее всего, уступила бы.

Девушка будто бы во сне прошла к лифту и поднялась в свою квартиру. Закрыв дверь, она с улыбкой прислонилась к двери, а сердце билось так, словно она бегом взлетела по ступенькам. Вдруг что-то словно толкнуло ее подойти к окну и взглянуть на улицу. Кин все еще стоял у своей машины. Увидев ее, он помахал, сел в автомобиль и уехал. Охваченная пронзительным ощущением счастья, Лесия не смела даже шевельнуться, боясь нарушить это чудесное состояние. Я люблю его, думала она. Люблю так сильно, что и вообразить не могу пределов своей любви.

И неважно, если Кин пока еще не любит ее. Все равно это непременно случится. Ну а если нет, продолжала думать Лесия, потрясенная прозрачной ясностью собственных чувств, она будет страдать, когда все кончится, но ей будет достаточно знать, что она любила.

Следующий день был полон неприятностей. По почте принесли карточку на прием к зубному врачу; прораб, ведущий строительство одного из домов, позвонил и сообщил, что уникальный карниз прибыл из Крайстчерча расколотым на три части и заказчик вне себя от ярости; а другой прораб заявил, что спроектированная Лесией крыша никак не подходит для данного дома. А потом позвонила мама и напомнила, что все ждут Лесию на празднование годовщины свадьбы родителей Рика.

– Прилечу, как на крыльях, – сказала Лесия, мгновенно забыв о неприятностях. И не в силах удержаться, добавила немного смущенно: – Возможно, я захвачу с собой кое-кого.

– Приготовить одну спальню или две? – спросила мама.

– Какая проза! – засмеялась Лесия.

– В наши дни приходится. Мне уже случалось попасть впросак.

– Две спальни, – сказала Лесия, но что-то в ее голосе насторожило Монику, и она спросила уже совсем другим тоном:

– А мы его знаем?

– Я тебе о нем рассказывала – это Кин Пейджет. – Последовавшее за этими словами молчание показалось девушке слишком долгим и даже многозначительным. И она добавила: – Я, правда, еще не пригласила его, поэтому, если ты возражаешь…

– Нет. Должна сознаться, мне даже любопытно, – сказала Моника. Она рассмеялась, и ее голос снова обрел теплоту и живость. – Нет, неправда – мне просто ужасно любопытно. Хотелось бы знать, какие отношения вас связывают?

– Мы встречаемся, – осторожно ответила Лесия.

Снова молчание.

– Ты не одобряешь? – спросила Лесия напрямик.

– Я не знаю его… Но разумно ли это?

– Почему же нет? – Она выговорила это более резко, чем намеревалась, досадуя на себя за несдержанность.

– Я читала, что подобные вещи случаются с незаконнорожденными детьми, – спокойно сказала Моника. – Они встречают членов своей родной семьи, и между ними возникает сильное притяжение. – Пока Лесия осмысливала ее слова, Моника закончила: – А поскольку они росли не вместе, между ними не существует психологических и нравственных барьеров.

Неприятная мысль.

– Не думаю, что это тот случай, – сказала Лесия, – но… мы не торопимся, мама.

– Замечательно, – отозвалась Моника. – У меня разумная дочка.

– Конечно, – подтвердила Лесия.

– Ошибки совершает каждый, – сказала Моника. – Главное в том, чтобы научиться делать из них выводы, а это ты умеешь. Если Кин Пейджет захочет приехать с тобой, мы расстелем для него откормленного тельца.

– И заколете красную ковровую дорожку?

– Непременно, – рассмеялась Моника. – Ну, мне надо бежать. До свидания, родная.

Приободрившись, Лесия отправилась преодолевать свалившиеся на нее трудности, а вечером, когда позвонил Кин, набралась храбрости и сказала:

– Мне скоро предстоит съездить на шестидесятую годовщину свадьбы родителей отчима – не в этот, а в следующий уик-энд. Я подумала, может быть, ты захочешь поехать со мной?

– С большой охотой, – сказал он. – Подожди минуту, я сейчас сверюсь со своей записной книжкой. Да, все прекрасно складывается.

Они обговорили детали поездки, и Кин спросил:

– А что еще тебя сегодня расстроило?

– Больше ничего, – ответила Лесия, опять услышав в своих словах вызывающую интонацию.

– Когда я тебя не вижу и не могу погрузиться в прохладу твоих зеленых глаз или попасть в плен твоих губ, я получаю возможность сосредоточиться на твоем голосе. В котором сейчас чувствуется какая-то невысказанная мысль, – мягко сказал он.

– Да ничего подобного, – возразила она.

– Когда-нибудь, – продолжал он неторопливо, – ты почувствуешь, что можешь рассказывать мне обо всем.

Да, подумала Лесия, с улыбкой опуская трубку, потому что внезапно все проблемы представились ей легкоразрешимыми. Надо просто жить и радоваться, и пусть будет, что будет…

В течение следующих двух недель они виделись очень часто: Ходили на концерт симфонического оркестра, на пару фильмов – печальную французскую драму с блестящими актерами и веселую комедию – и от обоих получили большое удовольствие. Они обедали в ресторанах, понимая, что было бы неразумно – и нелегко для нервов – обедать дома. Они посетили открытие выставки и ушли через полчаса, смеясь над претенциозными трактовками претенциозных экспонатов, и конец вечера провели в маленьком баре, где ничто не мешало их беседе.

В выходные они катались при луне на яхте, принадлежавшей одному из друзей Кина, съели превосходно приготовленный ужин и любовались фейерверком над заливом. Но это великолепное зрелище было испорчено для Лесии, когда при вспышках яркого света она разглядела угрюмое выражение лица Кина. Должно быть, подобные вещи напоминали ему об обстоятельствах смерти матери.

Лесия осторожно вложила свою руку ему в ладонь. Сначала Кин никак не отреагировал на эту робкую попытку утешения, и хотя девушка делала вид, что следит за многоцветными огнями, с шумом рассыпавшимися над водой, она остро ощутила это отвержение. Но когда шли пешком к ее дому, Кин спокойно сказал:

– Спасибо, что держала меня за руку.

– У тебя поразительная сила воли, – неожиданно для себя заметила Лесия.

– Я не боюсь ни огня, ни фейерверков. – Он помолчал и добавил нехотя: – Просто они оживляют воспоминания.

Вечером накануне отъезда в Гисборн Лесия и Кин отправились на вечеринку к Андреа. Кин хорошо вписался в незнакомую компанию, частично благодаря своему интеллекту и властному обаянию, которое привлекало к нему взгляды и интерес в любом месте.

Но, по правде говоря, выражение «хорошо вписался» едва ли достаточно полно передает эффект, который Кин произвел на одну особу, кисло думала Лесия, глядя на рыжеволосую пышнотелую молодую женщину, напропалую заигрывавшую с Кином.

– Я хочу сказать тебе пару слов, – пробормотала Андреа, проходя мимо нее на кухню с пустым подносом. Лесия последовала за подругой.

– О чем? – осторожно спросила она, выкладывая в вазочки аппетитные закуски.

Открыв дверцу холодильника, Андреа достала блюда с едой, поставила их на стойку и аккуратно принялась снимать прозрачную пленку.

– Поспеши на выручку к твоему драгоценному Кину и спаси его от девушки Дэмьена. – Она фыркнула. – Правда, бедняжка откусила кусок, который ей явно не по зубам. Но Дэмьен в ярости, он пьет рюмку за рюмкой с тех пор, как появились вы. Как бы он не набросился на твоего Кина.

– Я захвачу эти вазочки…

– Не трогай, – запретила Андреа, шлепая ее по руке. – Иди и веселись; все прочие, кажется, слава Богу, веселятся на славу.

А Кин в особенности. Лесия увидела, как роскошная рыжеволосая особа слегка переступила на месте и ее грудь качнулась вперед и вверх. Девушка Дэмьена не могла бы высказаться ясней, даже если бы повесила себе на шею плакат.

Мысли Лесин словно дошли до Кина – он поднял глаза, и веселые огоньки в них тотчас же погасли. Он что-то сказал рыжеволосой, отошел от нее и двинулся мимо болтающих, танцующих, шумных гостей прямо к своей цели – к Лесин.

Кин совсем не похож на своего отца, подумала Лесия и вся подобралась, охваченная лихорадочным ожиданием. И он нисколько не напоминает Энтони.

Мужской голос над самым ухом заставил ее вздрогнуть:

– Вы позволите угостить вас коктейлем?

– Нет! – сказал Кин, умудрившись в одно коротенькое словцо вложить отчетливую неприязнь. – У меня есть коктейль для этой дамы.

Он протянул Лесии бокал, но его глаза устремились на лицо мужчины с первобытным вызовом, окончательно смутив беднягу.

– Извини, приятель, – пробормотал тот и исчез.

– Не было никакой необходимости вставать в позу, – резко сказала Лесия. – Он всего лишь проявил любезность. А даже если бы не только любезность, я в состоянии сама справиться с нежелательной ситуацией.

Она ожидала, что Кин рассердится, но он смутил ее своим смехом и, нагнувшись, быстро и жадно поцеловал в губы.

– Я заявил о своих правах, – сказал он. Хотя в его голосе и звучала некоторая шутливость, глаза сурово горели.

– Неужели ты ревнуешь?

– Если желание вытащить тебя отсюда и провести с тобой безумную ночь, после которой мы оба едва ли найдем в себе силы поднять головы, и есть ревность – значит, я ревную.

Лесия часто задышала, приоткрыв пересохшие губы. Она провела по ним языком и, поймав взгляд Кина, поняла, что это невинное движение послужило как бы приглашением. Глаза его вспыхнули, и их огонь проник за хрупкую преграду ее самообладания.

– Это больше похоже на неутоленное вожделение, – выговорила она хрипло.

– Нет, – сказал он, понизив голос так, чтобы слышала только одна Лесия. – Ты не из тех женщин. Ты – женщина, которую я люблю до безумия и которую хочу иметь право называть своей.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

И, уже не желая больше сдерживать своих чувств, он обнял ее. Они притворились, что танцуют, но это была только видимость. В гостиной стоял немалый шум от стереоприемника, но Лесия ничего не слышала, ничего не сознавала, кроме стука их сердец, ритмы которых чудесно слились в гармоническую, сложную и выразительную мелодию. Абсолютно сознательно, не заботясь о том, что совершает акт капитуляции, Лесия сказала:

– Идем, Кин.

Уже пять минут спустя они были в его машине и мчались под мерный рокот мощного двигателя по тихим улицам пригорода, освещенным ярким светом фонарей, который затмевал сияние луны и звезд.

– Я хочу отвезти тебя домой, – сказал Кин ровным голосом. – К себе домой.

Слегка поколебавшись, Лесия ответила:

– Да.

И тут ее охватила паника – все происходило так стремительно, чувства слишком переполняли ее, она теряла контроль над событиями. Кин потянулся и накрыл широкой и теплой ладонью ее беспокойно стиснутые на коленях руки. И словно по волшебству нервный страх превратился в решимость. Кин бегло взглянул на нее. Его лицо было сосредоточенным и суровым, но Лесия чувствовала, что его снедает жестокая, почти обессиливающая страсть, потому что и с ней происходило то же самое – кости сделались мягкими, в голове все перепуталось, так что она лишилась способности рассуждать и не могла додумать до конца ни единой мысли и только знала каждой клеточкой тела, что настал ее час и пришел Он – ее мужчина.

Выпустив ее пальцы, Кин спросил:

– Ты принимаешь таблетки?

– Нет. – Руки у нее похолодели и замерли.

Он кивнул.

– Презерватива будет достаточно? Если нет, я могу подождать.

Подобная расчетливость должна была бы вызвать в девушке отвращение, разбить романтические чары, которыми он околдовал ее, заявив о своей любви. Но сейчас Лесия слишком хорошо понимала Кина, чтобы счесть его бесчувственным. И хотя мысль о том, что у них может быть ребенок, заставила сердце затрепетать от множества незнакомых эмоций, она знала, что пока еще не время решаться на беременность.

– Вполне достаточно.

Он сказал спокойно и трезво:

– Я понимаю чувства обоих этих бедняг – того, который был женат, и другого, который уговорил тебя обручиться, хотя и знал, что ты его не любишь. Потому что я сделал бы то же самое – не упустил бы тебя ни при каких обстоятельствах.

Сердце у Лесин подпрыгнуло, потом забилось медленно и гулко.

– Мне хотелось принадлежать тебе с первой же секунды, как я тебя увидела, а когда ты привез меня домой после нашего первого обеда вдвоем и я посмотрела на тебя из окна и увидела, что ты стоишь у автомобиля и смотришь на меня, тогда я поняла, что люблю тебя.

Его сухой смех был не в силах скрыть его горячей страсти.

– Как трубадур, который стоит под башней своей возлюбленной, – пробормотал он. – Я уверил себя, что просто хочу убедиться, все ли благополучно, но в глубине сердца ждал в награду розу и обещание.

– Жаль, что у меня не было розы, – сказала Лесия, растроганная его словами. – Но я дала тогда тебе обещание, даже если ты его и не слышал.

Кин ничего не ответил и молчал до тех пор, пока они не подъехали к его дому и не вошли в большую гостиную, обращенную окнами к морю. Свет луны широкими серебряными полосами лежал на мебели, воздух был прохладным.

– Одна из моих фантазий уже осуществилась, – сказал Кин, не делая попыток дотронуться до нее. – С тех пор, как мы проснулись на диване после той ночи, я все пытался представить твои волосы, в которых запутались лунные лучи.

– И вот я снова здесь, – сказала Лесия.

– Да. – Он приблизился к ней. – Улыбнись мне, Лесия. Улыбнись так, будто ты всю жизнь ждала только меня. Когда ты улыбаешься, я начинаю верить в рай.

Она выполнила его просьбу и шагнула прямо в его объятия.

Они обменивались поцелуями каждый вечер при расставании, стоя в саду, где летние ароматы будоражили их чувства, делясь теплотой и радостью, но не слишком увлекаясь. Сегодня же оба они шагнули в иное измерение. Его мужская энергия разбудила в ней что-то дикое, и она откликнулась с таким же пылом, подчиняясь ритму страсти.

Все происходило стремительно, и инстинкт манил ее вперед по темной, таинственной дороге неистовства, бурных, неудержимых эмоций и нескончаемой чувственности. Его медленные и умелые движения истощали ее силы и размягчали кости, сжигающий жар нарастал и пробегал по венам расплавленной ртутью. Мысли смешались, и Лесия просто окунулась в бездонную пучину наслаждения.

Когда его рука отогнула ворот ее платья, она застонала и, повернув лицо, поцеловала его в ладонь, коснувшись ее язычком.

– Распусти волосы, – попросил он.

– Что?

– Распусти их. Я хочу чувствовать их на своей коже.

Не отводя от него глаз, Лесия расстегнула заколки и встряхнула головой, освобождая пряди из тяжелого узла. Волосы упали ей на лицо, хлынули на шею прохладным шелком.

– Вот оно, – выговорил Кин сдавленно и погрузил пальцы в густую струящуюся массу. – Лесия, освещенная луной.

Бурная радость обожгла Лесию и придала ей смелости. Она потянула рубашку с его плеч, провела пальцем по расширяющейся дорожке темных завитков и положила ладони ему на грудь, вздрагивая от ощущения силы и мощи, которое передалось ее рукам.

– Ты такой великолепный, – едва слышно пробормотала она. – Ты… внушаешь мне трепет.

– Я мужчина, – веско сказал он. – Вот и все. И этому мужчине ты нужна больше, чем воздух. Ты осуществишь еще одну мою фантазию, Лесия?

– Какую?

– Ту, в которой я вижу, как ты раздеваешься передо мной.

Медленно и, как только могла, соблазнительно Лесия провела руками по бедрам и, нагнувшись, дотянулась до подола платья. Все так же медленно она выпрямилась, удерживая пылавшие, как синие костры, глаза Кина своими и поднимая подол юбки.

– Не останавливайся, – выговорил он глухо.

Внезапный острый приступ стыдливости заставил ее ускорить последние движения. Она стянула платье через голову и позволила ему выскользнуть из пальцев на стул. Поскольку платье было на подкладке, под ним были только лифчик и трусики из бледно-желтого атласа. Тяжелые теплые бусины янтарного ожерелья скользнули по нежной коже ее груди.

– Да, – сказал Кин, и его голос резко разорвал царившее в комнате молчание. – Именно такой я все время представлял тебя с того самого утра, когда мы проснулись вместе на диване. Высокой, изящной, сильной, как богиня…

Лесия больше не боялась. Пальцами, которые дрожали только совсем чуть-чуть, она расстегнула застежку лифчика, надеясь, что выглядит такой же манящей и притягательной, какой себя чувствовала. По ее груди пробежал озноб от свежего ночного воздуха.

Его руки сжались, потом повисли вдоль тела.

– Я так хочу тебя, что боюсь потерять контроль над собой, – проговорил он сквозь зубы. И помедлил, прежде чем добавить: – Боюсь быть грубым – и сделать тебе больно.

– Ты не можешь сделать мне ничего плохого, – сказала Лесия спокойно и убежденно. – Я – твоя половина, та, которая из всех людей больше всего похожа на тебя. Что бы ты ни сделал, мне это не сможет повредить.

Не успела она ахнуть, как он схватил ее на руки и понес через холл в спальню. Огромная кровать была залита потоками серебристого света. Кин опустил ее на покрывало, она потянулась к нему, но он сдернул с нее трусики и принялся целовать ее, а его пальцы тем временем пробежали вверх по внутренней стороне ее ноги и коснулись горячих потаенных складочек, которые так жаждали этого прикосновения.

Закрыв глаза, она полностью отдалась на волю своих инстинктов. Она ничего не чувствовала, кроме его тела, изумленная могуществом энергии, которая вскипала в ней, когда она окуналась в неизведанный ранее сладостный мир стихийных чувств.

Ничего подобного прежде ей не приходилось испытывать. А Кин не останавливался, и она знала, что еще немного, и она не выдержит – умрет от наслаждения, разорвется ее сердце и все ее обезумевшее тело…

Долгое время спустя, когда она стала приходить в себя, Кин серьезно сказал:

– Со мной такого еще не бывало.

– Чего? – вздрогнула Лесия.

Он повернулся, натянул на них простыню и покрывало, потом прижал ее к себе, и Лесия свернулась калачиком, впитывая тепло его тела.

– Такого полного соединения, – пояснил он негромко.

– Со мной тоже, – сказала она, касаясь губами его груди.

– Никогда?

Ей показалось, что он удивлен, и она поспешила добавить:

– Такого в самом деле еще не было. Но у меня не слишком богатый опыт.

Кин рассмеялся неторопливым вкрадчивым смехом.

– По определенной причине, возможно связанной с моим самолюбием, я рад.

– И я тоже. Какое интересное совпадение. А сейчас – добавила она, – мне лучше вернуться домой.

Следующим утром они должны были лететь в Гисборн, и хотя Лесия уже собрала чемодан, ей хотелось провести ночь в своей квартире.

– Наверное. – Он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза. – Ты переедешь ко мне, когда мы вернемся?

Паника охватила ее, сковала язык.

– Я… не знаю.

– Здесь над гаражом есть квартира, из которой получился бы удобный офис.

– Какой ты предусмотрительный, – пробормотала Лесия, вовсе не уверенная, что это так уж ей нравится.

– Просто я эгоист. Я хочу, чтобы ты жила здесь, потому, что счастливым я себя чувствую только с тобой. Я знаю, что придется многое переустраивать, но не стоит пока об этом беспокоиться.

Кин не стал уговаривать ее остаться и не счел нужным присоединиться к ней в душе. Он подвез ее к дому и поцеловал на прощанье с такой нежностью, что, открывая дверь подъезда и заходя в вестибюль, Лесия сказала себе: все будет хорошо!

Кин позвонил, когда она еще лежала в постели, и на какое-то мгновенье сердце ее тревожно сжалось.

– Как у тебя дела? – спросил Кин.

– Прекрасно.

– Я буду через час.

А она-то испугалась, что он не сможет поехать с ней! Сердце девушки радостно подпрыгнуло, но сладостное чувство облегчения не развеяло ее беспокойства. Он сказал, что любит ее, и она поверила ему, но он предложил ей только жить вместе, а не выйти за него замуж.

Сдвинув брови, Лесия ткнула кулачком подушку. После того, что она слышала о семейной жизни его родителей, можно понять его предубеждение против брака. Что ж, если дело именно в этом, она переедет в его дом у моря. Она слишком любит его, чтобы в чем-нибудь ему отказать, и пусть даже он не хочет жениться – ее это вовсе не трогает. Ведь время, снисходительно думала Лесия, в конце концов, работает на нее.

По пути в аэропорт Кин сказал ей:

– Только что звонила Софи, она хочет, чтобы я забрал у нее коробку с фотографиями, которая принадлежала моему отцу.

Лесия осторожно полюбопытствовала:

– А почему фотографии хранились у нее?

– Потому, что мне они были не нужны, – буркнул он. – Я давно предлагал сжечь их.

Лесия заметила, как его длинные пальцы, лежавшие на рулевом колесе, напряженно сжались.

– Но почему, Кин? – спросила она как можно деликатнее.

– Это все равно не заставит меня переменить о нем мнение. Не знаю, сколько мне было лет, когда я впервые понял, что он прохвост. Это было еще задолго до маминой смерти.

Лесия моргнула. Голос Кина был таким ледяным и бесстрастным, что у нее по всему позвоночнику пробежал озноб. Подумав немного, она предположила:

– Вряд ли тетя Софи попросила бы тебя взять их, если бы не считала, что это важно.

– Как специалисту по генеалогии, – сказал он жестко, – ей каждый документ из прошлого представляется чрезвычайно важным.

– Может быть, у тебя будут дети, которые скажут ей спасибо.

Кин промолчал, и Лесия решила, что ей не следует вмешиваться в данный вопрос. Однако после значительной паузы он взглянул на нее и сказал, хотя и довольно холодно:

– Я заберу их в воскресенье вечером.

Инстинкт приказал Лесин хранить молчание.

Когда они уже почти подъезжали к аэропорту, она дотронулась до руки Кина.

– Мне любопытно знать, как продвигаются ее поиски нашего общего предка.

– Если только таковой вообще существует, – ответил Кин, улыбаясь уголком рта, – Софи его отыщет. У нее чутье ищейки и упорство бульдога.

Согретая звучавшей в его голосе нежностью, Лесия тоже улыбнулась.

Моника и отчим встречали их в аэропорту. Оба постарались скрыть некоторую настороженность и изрядное удивление. Впрочем, мужчины сразу пришлись друг другу по душе. Моника вела себя более сдержанно, но это можно было объяснить ее материнской тревогой.

Они с Кином разместились на заднем сиденье автомобиля. Кин взял ее за руку, и Лесия подумала, насколько осложнится ситуация, если маме и правда не понравится Кин. Но ведь Моника вовсе не лишена здравого смысла и, конечно, скоро поймет, за что Лесия его полюбила.

В конце концов, Кин очень похож на ее первого мужа.

Пока Рик с Моникой обсуждали приготовления к празднику, Лесия украдкой поглядывала на Кина, и сердце ее сладко сжималось, когда он улыбался ей в ответ.

Вечером Лесия надела шелковое платье персикового цвета, отчего ее кожа засветилась розовым румянцем, а зеленые глаза заблестели, как драгоценные камни. Но, возможно, дело было вовсе не в платье и не в косметике. Это счастье сделало ее ослепительно красивой, счастье и выражение глаз Кина, когда он увидел ее.

Праздник удался на славу. Родителям Рика Кин понравился безусловно, а кузины, кузены и друзья семьи падали, как кегли, перед его обаянием. Потанцевав под звуки старинных мелодий с мамой и бабушкой, он пригласил Лесию и принялся разучивать с ней па бальных танцев с такими названиями, как «Максина», «Валетта», «Военный тустеп» и «Веселый Гордон». Кин был превосходном танцором, и Лесия порхала, как бабочка, в его объятиях, изумленная и радостная.

После окончания грандиозного пиршества она уселась поболтать с матушкой Рика.