Текст книги "Убийство гвоздями"

Автор книги: Роберт ван Гулик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Напротив, – вежливо возразил судья. —Я считаю, что все в полном порядке. – Остановившись перед большим черным лакированным шкафом с препаратами, он прочел несколько названий, выгравированных аккуратными белыми иероглифами на многочисленных ящиках. – У вас хороший ассортимент болеутоляющих средств. Я вижу, что у вас есть даже лучная трава! Это же такая редкость!

Куо с готовностью открыл указанный ящик и вынул оттуда пучок тонких, сухих корней. Пока он осторожно развязывал его, судья заметил, что у него длинные, чувствительные пальцы. Куо сказал:

– Эта трава растет только на высоком холме за Северными воротами города. Поэтому люди называют этот холм Лечебным. Мы собираем ее зимой из-под снега.

Судья Ди кивнул:

– Зимой все его жизненные силы накапливаются в корнях.

– У вашей чести знания профессионала! —удивился Куо.

– Я люблю читать старые книги по медицине, – ответил он.

Судья почувствовал, как кто-то зашевелился возле его ног. Посмотрев вниз, он увидел маленького белого котенка. Тот, хромая, отошел от судьи и потерся спинкой о ногу Куо. Куо осторожно поднял его и произнес:

– Я нашел его на улице со сломанной лапкой. Сделал ему шину, во, к сожалению, косточка срослась неправильно. Мне следовало бы обратиться к борцу Лав Таокею, он замечательный костоправ.

– Я слышал о нем от своих помощников, – поддержал разговор судья Ди, – и, судя по их словам, он величайший мастер единоборств.

– Он хороший человек, ваша честь! Таких мало! – Куо со вздохом отпустил котенка.

Голубая занавеска в задней части аптеки отодвинулась, и появилась высокая, стройная женщина с подносом. Когда она с грациозным поклоном предложила судье чашку чая, тот заметил, что у нее правильное, точеное лицо, без следа грима, гладкое и белое, как чистейший, белый нефрит. Волосы женщины были просто уложены в три кольца. За ней по пятам вышагивали четыре кошки.

– Я видел вас в тюрьме, – сказал судья Ди. —Мне говорили, что женская тюрьма у вас в превосходном порядке.

Госпожа Куо снова поклонилась и ответила:

– Ваша честь очень добры. В тюрьме у меня мало работы. Если не считать бродяжек, сопровождающих армию с самого севера, тюрьма пуста.

Судья был приятно удивлен ее уверенностью в себе и очень вежливой манерой говорить. Пока он потягивал превосходный жасминовый чай, госпожа Куо осторожно набросила на плечи мужа меховую накидку. Судья Ди увидел, с какой любовью она повязала ему шейный платок.

Ди не хотелось уходить отсюда. Мирная атмосфера этой маленькой аптечки, где господствовал аромат сладких трав, – какая благодатная перемена после тошнотворного зрелища в комнате, где было совершено хладнокровное убийство! Тяжело вздохнув, он надел шапку и с сожалением сказал:

– Ну, мне пора!

Судья вышел на улицу, и его понесли обратно в суд.

3. Производится вскрытие обезглавленного трупа; судья советуется с четырьмя своими помощниками

В кабинете судью Ди ждал старший писец. Пока старшина Хун и Тао Гань растапливал чайную плиту в углу, судья Ди сел за стол. Почтительно встав возле него, писец положил на стол пачку документов.

– Позовите старшего надзирателя! – приказал судья, начав проглядывать бумаги.

Когда тот вошел, судья Ди поднял взгляд и сказал:

– Вскоре стражники принесут в суд тело госпожи Пань. Мне не нужны посторонние и зеваки, поэтому вскрытие будет произведено не на открытом воздухе. Прикажите своим людям помочь аптекарю Куо приготовить все в боковом зале и скажите стражникам, чтобы, помимо служащих суда, туда никого не пускали, кроме двух братьев жертвы и старосты юго-западного квартала.

Старшина Хун протянул судье чашку дымящегося чая. Сделав несколько глотков, тот чуть заметно улыбнулся:

– Наш чай не идет ни в какое сравнение с жасминовым чаем, который я только что пил в аптеке Куо! Кстати, супруги Куо внешне совсем не подходящая пара, во им, похоже, совсем неплохо вместе!

– Госпожа Куо осталась вдовой, – заметилТао Гань. – Ее первый муж был здесь мясником, кажется, его звали Ван. Он умер четыре года назад, выпив лишнего. Женщине, я бы сказал, повезло, потому что, говорят, он был отвратительным, распущенным типом.

– Да, – добавил писец, – после мясника Вана остались большие долги, в том числе и в доме веселья за рынком. Его вдова продала лавку со всем инвентарем, но это покрыло лишь долги, которые он наделал в других местах. Хозяин дома веселья требовал, чтобы она вошла к нему в рабство, чтобы расплатиться с долгом, во тут появился старый Куо. Оп заплатил деньги и женился на ней.

Судья Ди поставил на лежащий перед ним документ большую красную печать суда и, подняв глаза, заметил:

– Она производит впечатление довольно образованной женщины!

– Она много узнала о лекарствах и медицине от старого Куо, ваша честь, – заметил писец. – Сейчас она прекрасный женский доктор. Сначала люди не одобряли, что она слишком свободно появляется на людях, так как она замужняя женщина, но сейчас все этим очень довольны. Она может лечить женщин-пациенток гораздо лучше, чем мужчина, которому, разумеется, позволено лишь щупать им пульс.

– Я рад, что она служит надзирательницей в нашей женской тюрьме, – сказал судья Ди, протягивая писцу бумаги. – Как правило, эти женщины – презренные ведьмы, которых надо постоянно контролировать, иначе они дурно обращаются с заключенными и обманывают их.

Писец открыл дверь, но посторонился, чтобы пропустить двух крупных, широкоплечих мужчин, одетых в толстые кожаные куртки для верховой езды и меховые шапки с наушниками. Это были Ма Жун и Чао Тай, два помощника судьи Ди.

Когда огни вошли, судья приветливо посмотрел на них. Когда-то оба были разбойниками с большой дороги, «братьями из зеленых лесов», как их благозвучно называют. Двенадцать лет назад, когда судья Ди направлялся к месту своего первого назначения, они напали на него на пустынном участке дороги. Но бесстрашие и обаяние судьи Ди произвели на них такое впечатление, что они там же и тогда же отреклись от своей полной насилия жизни и поступили на службу к судье. В последующие годы эта грозная пара оказалась очень полезной судье при задержании опасных преступников и выполнении других трудных и рискованных задач.

– В чем дело? – спросил судья Ди Ма Жуна.

Развязав шейный платок, Ма Жун с широкой улыбкой ответил:

– Ничего особенного, ваша честь! Две группы носильщиков паланкинов поссорились в питейном заведении, а когда появились мы с братом Чао, они перешли к настоящей поножовщине. Но мы немного потузили их по головам, и вскоре все мирно разошлись во домам. Мы притащили четырех зачинщиков, и, если ваша честь одобрит, они проведут ночь в тюрьме.

– Это правильно, – согласился судья. – Кстати, вы поймали волка, юга которого жаловались крестьяне?

– Да, ваша честь, – ответил Ма Жун, —славная выдалась охота! Наш друг Чу Таюань первым выследил эту большую скотину. Но он замешкался, натягивая тетиву, а Чао Тай выстрелил прямо в горло! Меткий выстрел, ваша честь!

– Медлительность Чу дала мне шанс! – со спокойной улыбкой заметил Чао Тай. – Я не знаю, почему он сплоховал: он же отменный лучник!

– И занимается этим каждый день, – добавил Ма Жун. – Вы бы видели, как он тренируется на мишенях в человеческий рост, которые делает из снега! Он стреляет, прыгая вокруг них, и почти каждая стрела попадает прямо в голову! – Восхищенно вздохнув, Ма Жун спросил: – А что это за убийство, о котором все говорят, мой господин?

Судья Ди помрачнел.

– Это пренеприятное дело, – сказал он. – Идите в боковой зал и посмотрите, можно ли начинать вскрытие.

Когда Ма Жун и Чао Тай вернулись и сообщили, что все готово, судья Ди отправился в боковой зал в сопровождении старшины и Тао Ганя.

Старший стражник и двое служащих суда стояли возле высокого стола. Когда судья сел за него, четверо его помощников выстроились у противоположной стены. Судья Ди заметил, что Е Пинь и Е Тай стоят в углу вместе со старостой Као. Судья кивнул в ответ на их поклоны и дал знак Куо.

Горбун снял одеяло, покрывавшее циновку на полу перед столом. Во второй раз за этот день судья смотрел юна изуродованное тело. Он со вздохом взял свою кисточку, начертал несколько иероглифов и прочел вслух написанное:

– Тело госпожи Пань, урожденной Е. Возраст?

– Тридцать два года, – приглушенным голосом ответил мертвенно-бледный Е Пинь.

– Можно начинать вскрытие! – сказал судья ди.

Куо опустил тряпочку в медный таз, стоящий рядом, и смочил руки мертвой женщины. Он осторожно развязал веревку и попытался распрямить их, но они не поддавались. Сняв серебряное кольцо с правой руки, он положил его на лист бумаги. Затем тщательно промыл тело, попутно внимательно изучая его. Через некоторое время он перевернул труп и смыл пятна крови со спины.

Тем временем старшина Хун шепотом быстро рассказывал Ма Жуну и Чао Таю все, что ему было известно об убийстве. Выслушав его, Ма Жун тяжело вздохнул.

– Видишь эти рубцы на спине? – пробормотал он Чао Таю. – Подожди, я еще доберусь до дьявола, который это сделал!

Над обрубком шеи Куо трудился долго. Наконец он поднялся и принялся докладывать:

– Тело замужней женщины, никаких признаков, что у нее были дети. Кожа гладкая, никаких родимых пятен или старых шрамов. На теле никаких ран, только на запястьях следы от веревок и ушибы на груди и руках. На спине и бедрах рубцы, по-видимому от кнута. – Куо подождал, пока писец запишет эти детали, и продолжил: – На обрубке шеи следы большого ножа, полагаю, мясницкого кухонного ножа.

Судья Ди гневно потянул бороду. Приказав служащему прочесть доклад Куо, он велел судебному лекарю приложить к бумаге большой палец и передать кольцо Е Пиню. Тот с любопытством осмотрел его и заметил:

– Рубина нет! Я уверен, что, когда я встретил сестру позавчера, он был!

– Ваша сестра не носила других колец? —осведомился судья Ди.

Когда Е помотал головой, судья продолжил:

– Можете унести тело, Е Пинь, и положить его во временный гроб. Отсеченную голову до сих пор не нашли, ни в доме, ни в колодце. Уверяю вас, что я сделаю все, что могу, чтобы арестовать убийцу в найти голову, чтобы похоронить ее вместе с телом.

Братья Е молча поклонились, и судья Ди, поднявшись, вернулся в кабинет в сопровождении четырех помощников.

Войдя в просторную комнату, он зябко поежился, несмотря на тяжелые меха, и обратился к Ма Жуну:

– Добавь в жаровню еще угля.

Пока Ма Жун занимался жаровней, все сели. Медленно поглаживая длинные бакенбарды, судья некоторое время молчал. Когда Ма Жун тоже уселся, Тао Гань заметил:

– Это убийство, безусловно, ставит перед нами кое-какие любопытные задачи!

– Я вижу только одну, – проворчал Ма Жун, – скорее заполучить этого дьявола Паня! Так убить свою жену! А какая фигурка у этой девицы!

Судья Ди, погруженный в свои мысли, его не слышал. Вдруг у него вырвалось:

– Невероятная ситуация! – Он резко встали, зашагав по кабинету, продолжил: – Женщина полностью раздета, на ней нет ничего, даже обуви. Ее связали, жестоко избили и обезглавили, а на теле нет ни одного признака борьбы! Муж, который, предположительно, сделал это, аккуратно упаковал отсеченную голову и всю одежду женщины, привел в порядок комнату и сбежал, но, заметьте, оставил в своем ящике ценные безделушки и серебряные деньги! Ну, что вы об этом скажете?

Старшина Хун заметил:

– Похоже, ваша честь, здесь замешан кто-то третий.

Судья Ди остановился. Он снова сел за стол и спокойно посмотрел на своих помощников. Чао Тай кивнул и сказал:

– Даже такому сильному человеку, как палач, вооруженному огромным мечом, иногда трудно отрубить голову преступнику. А мы слышали, что Пань Фэн был слабым пожилым человеком. Откуда у него взялись силы, чтобы отрубить голову своей жене?

– Возможно, – предположил Тао Гань, —Пань застал в доме убийцу и так испугался, что убежал, как заяц, оставив всю свою собственность!

Медленно поглаживая бороду, судья Ди изрек:

– Вы нашли много. Но сейчас главное – как можно скорее найти этого Паня!

– И живым, – многозначительно добавил Тао Гань. – Если мое предположение правильно, убийца следует за ним по пятам!

Вдруг дверь отворилась, и в комнату шаркающей походкой вошел худощавый старик. Судья удивленно взглянул на него.

– Что привело сюда моего домоправителя? —спросил он.

– Ваша честь, – ответил старый домоправитель, – из Тайюаня прискакал гонец. Ваша старшая жена интересуется, не уделит ли ей ваша честь немного времени?

Судья Ди поднялся и обратился к своим помощникам:

– Идите, а с наступлением сумерек мы встретимся снова и отправимся на обед к Чу Таюаню.

Резко кивнув, он покинул комнату в сопровождении своего домоправителя.

4. Судья Ди отправляется на охотничий обед; подозреваемый схвачен конным отрядом караульного войска

Сразу после наступления темноты во дворе суда выстроились шестеро стражников с зажженными фонарями из толстой промасленной бумаги. Увидев, как они топают ногами, чтобы согреться, старший с усмешкой бросил:

– Насчет холода не беспокойтесь! Вы же знаете, как гостеприимен наш высокочтимый Чу Таюань! Он позаботится, чтобы вас хорошо накормили на кухне!

– И о вине он обычно не забывает! – удовлетворенно добавил молодой стражник.

Когда в дверях суда появился судья в сопровождении четырех помощников, стражники вытянулись по команде «смирно». Старший крикнул носильщикам, и судья уселся в паланкин вместе со старшиной Хуном и Тао Ганем. Коннюх подвел коней Ма Жуну и Чао Таю, и последний сказал:

– Мы заедем за господином Лан Таокаем по дороге, ваша честь!

Судья Ди кивнул, и носильщики бодрым шагом тронулись в путь. Откинувшись на подушки, Судья Ди произнес:

– Этот гонец из Тайюаня принес печальную новость. Мать моей старшей жены тяжело больна, и она решила ехать к ней завтра же утром. Мои вторая и третья жены, а также все дети отправятся вместе с вей. В это время года путешествие будет нелегким, но сделать тут ничего нельзя. Почтенной особе уже за семьдесят, и жена очень встревожена.

Старшина Хун и Тао Гань выразили свое сочувствие. Поблагодарив их, судья продолжил:

– Сегодняшний обед у Чу Таакая очень некстати! Стражники приготовили для моей семьи три крытые повозки, и мне бы хотелось самому проследить за сборами. Но Чу почетный житель этого города, и я не могу оскорбить его, отменив визит в последний момент.

Старшина, кивнув, сказал:

– Ма Жун мне рассказывал, что Чу подготовил превосходный обед в главном зале своего особняка. Он очень веселый человек. Ма Жуну и Чао Таю очень нравятся охотничьи вылазки, которые он устраивает, не говоря уж о шумных застольях!

– Интересно, как ему удается оставаться таким веселым, – заметил Тао Гань, – ведье му приходится поддерживать мир с восемью женами!

– Ну, – с упреком возразил Судья Ди, – вы же знаете, что у него нет детей. Должно быть, его очень беспокоит, что он не может произвести сына, который бы продолжил род. Он очень сильный мужчина, и я не думаю, чтобы он держал в своем доме всех этих женщин только для развлечения.

– Чу Таюань очень богат, – философски заметил старшина Хун, – но есть вещи, которые нельзя купить даже за деньги! – Через некоторое время он добавил: – Когда жены и дети вашей чести уедут, боюсь, вашей чести будет очень одиноко!

– Пока в суде рассматривается это дело об убийстве, – ответил Судья Ди, – думаю, у меня все равно не оставалось бы много времени на семью. Пока их не будет, я буду есть и спать у себя в кабинете. Не забудь предупредить об этом старшего надзирателя, старшина!

Выглянув из окна, он увидел на фоне звездного зимнего неба черный силуэт Барабанной башни.

– Мы скоро будем там! – сказал Он.

Носильщики остановились перед удивительными красными лакированными воротами, которые тотчас же открылись, и очень высокий, дородный человек в дорогих соболиных мехах вышел вперед и помог судье сойти с паланкина. У него было широкое, румяное лицо и аккуратная черная борода.

После того как Чу Таюань и судья обменялись приветствиями, из-за спины Чу Таюоаня вышли двое людей и поклонились судье. В одном из них тот с досадой узнал старого мастера Ляо с худым лицом и дрожащей козлиной бородкой. Он подумал, что за обедом Ляо обязательно спросит, как продвигаются поиски его пропавшей дочери. Молодой человек рядом с ним был Ю Каном, секретарем Чу. Глядя на его мертвенно-бледное, нервное лицо, Судья Ди понял, что он тоже непременно спросит, нет ли каких-либо новостей о его невесте.

Судье Ди стало еще более не по себе, когда Чу, вместо того чтобы проводить гостей в большую приемную, провел их на открытую террасу в южном крыле дома.

– Я собирался, – зычно произнес Чу Таюань, предложить вашей чести обед в зале, но мы, знаете ли, всего лишь простые северные крестьяне и никогда бы не могли состязаться с кухней, которую ваша честь имеет дома! Я решил, что ваша честь предпочтет настоящий охотничий обед на открытом воздухе! Жареное мясо и простые напитки, деревенская еда, знаете ли, но, надеюсь, довольно вкусная!

Судья вежливо согласился, но втайне подумал, что идея Чу ему не по душе. Правда, ветер стих, кроме того, вся терраса была огорожена высокими фетровыми ширмами, но все это не прибавляло тепла. Судья поежился, почувствовав, как у него запершило в горле. Должно быть, он все-таки простудился сегодня утром в доме у Паюня и сейчас предпочел бы уютный обед в теплом зале.

Терраса была освещена многочисленными факелами, мерцающий свет которых освещал четыре импровизированных стола из толстых досок,

уложенных на подставки и поставленных под прямым углом друг к другу. В центре свободного квадрата стояла огромная жаровня, в которой тлели угли. Вокруг нее стояли слуги, жарящие куски мяса на длинных железных вилках.

Чу Таюань пригласил судью сесть на легкий складной стул, между собой и мастером Ляо. Старшину Хуна и Тао Ганя посадили за стол справа, вместе с секретарем Чу, Ю Каюном, напротив двух пожилых людей, которых Чу представил как мастеров гильдий торговцев бумагой и виноделов. Ма Жун и Чао Тай сели за стол напротив судьи с мастером Лан Таокаем.

Судья Ди с интересом смотрел на прославленного борца, чемпиона северных провинций. Свет играл на его чисто выбритой голове и лице. Мастер сбрил все волосы, чтобы они не мешали ему во время борьбы. Из восторженных рассказов Ма Жуна и Чао Тая судья знал, что Лан целиком посвятил себя своему искусству, никогда не был женат и ведет исключительно аскетическую жизнь. Ведя с Чу заурядный светский разговор, Судья Ди радовался, что Ма Жун и Чао Тай нашли в Пейчоу таких созвучных им друзей, как Чу Таюань и Лаюн Таокей.

Чу предложил тост за судью, на который тот вежливо ответил, хотя холодный напиток причинял боль его воспаленному горлу.

Затем Чу осведомился об убийстве, и судья Ди между порциями жареного мяса вкратце рассказал ему некоторые детали. Но от жирного мяса судье стало нехорошо. Он попытался положить себе немного овощей, но поймал себя на том, что в перчатках ему трудно орудовать палочками, как это делали другие. Он нетерпеливо снял их, но пальцы настолько замерзли, что есть стало еще сложнее.

– Это убийство, – хрипло прошептал Чу, – очень встревожило нашего друга Ляо. Он боится, что его дочь Леньфан постигла та же участь. Не могли бы вы немного подбодрить его, мой господин?

Судья Ди в нескольких словах рассказал мастеру Ляо об усилиях, предпринимаемых, чтобы найти его дочь, но седобородый старик лишь пустился в пространные описания прекрасных качеств своей дочери. Судья искренне сочувствовал старому господину, но он уже несколько раз слышал его историю в суде, к тому же у него разламывалась голова. Лицо у него горело, а спина и ноги были ледяными. Он с грустью думал, что его жены и дети выбрали не самое удачное время для путешествия.

Чу снова наклонился к судье и шепнул:

– Надеюсь, ваша честь найдет эту девушку, мертвую или живую! Мой секретарь мучается, потому что она его невеста и вообще очень славная девушка. Но в моем хозяйстве много работы, знаете ли, а от этого парня в последнее время мало толку!

Шепча ему на ухо, Чу обволакивал судью запахом спиртного и чеснока. Ди вдруг почувствовал тошноту. Пробормотав, что его службой предприняты самые энергичные меры для отыскания госпожи Ляо, он встал и ненадолго покинул террасу.

По знаку Чу слуга с фонарем повел судью Ди внутрь дома. Пройдя по лабиринту темных коридоров, они вышли на маленький дворик с рядом туалетных комнат у задней стены. Судья Ди быстро вошел в одну из них.

Когда он вышел, его ждал другой слуга с медным тазом с горячей водой. Судья обтер лицо и шею теплым полотенцем, и ему стало легче.

– Не провожайте меня, – сказал он слуге, – я помню путь.

Он решил немного прогуляться по освещенному лунным светом двору. Там было очень тихо, и судья решил, что дворик, должно быть, находится в задней части этого просторного особняка.

Через некоторое время он решил снова вернуться на террасу. Но в коридорах стояла кромешная тьма, и он вскоре понял, что заблудился. Он хлопнул в ладоши, чтобы позвать слугу, но никто не отозвался. По-видимому, все слуги прислуживали обедающим на террасе.

Посмотрев вперед, судья заметил тонкий луч света. Осторожно пройдя по коридору, он подошел к приоткрытой двери. Она выходила в большой сад, окруженный высоким деревянным забором. В нем было пусто, если не считать нескольких пней в дальнем углу, возле двери черного хода. Ветви деревьев прогибались под тяжестью замерзшего снега. Судья Ди обвел взглядом сад, и ему вдруг стало страшно.

– Я, должно быть, заболеваю, – пробормотал он. – Чего бояться в этом мирном саду?

Он заставил себя спуститься по деревянной лестнице и пройти по саду к черному ходу. Единственным звуком, который он слышал, был хруст снега у него под ногами. Но тем не менее он испытывал неподдельный страх, жутковатое чувство скрытой угрозы. Вдруг у него замерло сердце: около пней сидела неподвижная белая фигура.

Остановившись как вкопанный, судья в ужасе уставился на фигуру, но вскоре с облегчением вздохнул. Это был снеговик, вылепленный по образу и подобию буддийского священника, сидящего скрестив ноги у забора и предающегося раздумьям.

Судья хотел засмеяться, но улыбка застыла у него на губах. Два уголька, служившие снеговику глазами, были вынуты, и на него злобно смотрели лишь пустые дыры. От фигуры исходила гнетущая атмосфера смерти и разрушения. Судью внезапно охватила паника. Он повернулся и быстро зашагал обратно в дом. Споткнувшись на лестнице, он больно ударился голенью. Но он шел вперед так быстро, как только мог, нащупывая путь по стене темного коридора. Через два поворота он встретил слугу с фонарем, и тот отвел судью обратно на террасу.

А за столом участники обеда, разогретые обильной пищей и вином, самозабвенно распевали охотничьи песни. Чу Таюань отбивал такт палочками. Увидев судью Ди, Чу быстро поднялся и с тревогой произнес:

– У вашей чести неважный вид!

– Я, должно быть, сильно простудился, – с вымученной улыбкой ответил Судья Ди. – Представьте себе, испугался снеговика на вашем заднем дворе!

Чу громко рассмеялся.

– Я скажу слугам, чтобы их дети лепили только забавных снеговиков! – сказал он. – Что ж, вашей чести не помешает немножко выпить!

На террасе появился домоправитель с приземистым человеком, в котором острый шлем, короткая кольчуга и мешковатые кожаные штаны выдавали предводителя конного отряда караульного войска. Он остановился перед судьей по стойке «смирно» и сдавленным голосом произнес:

– Я имею честь доложить, что мой отряд арестовал Пань Фэна в семнадцати ли к югу от деревни Пяти Овнов, примерно в шести ли к востоку от главной дороги. Я только что передал его надзирателю тюрьмы суда вашей чести.

– Молодцы! – воскликнул Судья Ди и добавил, обращаясь к Чу: – Я очень сожалею, но мне сейчас придется удалиться! Не хотел бы прерывать этот великолепный праздник. Я возьму с собой только старшину Хуна.

Чу Таюань и остальные гости проводили судью до переднего двора, где он попрощался с хозяином дома, снова извинившись за внезапный уход.

– Долг прежде всего! – сердечно произнес Чу. – И я рад, что этого негодяя поймали!

Возвратившись в суд, Судья Ди резко приказал Хуну:

– Позови тюремного надзирателя!

Надзиратель вошел и поздоровался с судьей.

– Что вы нашли у заключенного? – спросил у него Судья Ди.

– При нем не было оружия, ваша честь, толь ко пропуск и мелкие деньги.

– А кожаного мешка у него не было?

– Нет, ваша честь.

Судья кивнул и велел надзирателю проводить его в тюрьму.

Когда надзиратель открыл железную дверь небольшой камеры и поднял свой фонарь, человек, сидевший на скамье, поднялся, звеня тяжелыми цепями. На первый взгляд Пань Фэн показался судье Ди довольно безобидным стариком. У него была удлиненная голова с взъерошенными седыми волосами и свисающими усами. Лицо изуродовано красным шрамом на левой щеке. Пань не стал, как это делают все, заявлять о своей невиновности, а в почтительном молчании смотрел на судью.

Засунув руки в широкие рукава, Судья Ди твердым голосом заявил:

– Против вас, Пань Фэн, в суде выдвинуто очень серьезное обвинение!

Пань со вздохом ответил:

– Я легко могу представить себе, что произошло, ваша честь! Меня, должно быть, оклеветал брат моей жены Е Тай. Это ничтожество всегда вымогал у меня деньги, а недавно я решительно отказался одалживать ему. Полагаю, это его месть!

– Как вам известно, – спокойно произнес судья, – закон не позволяет мне допрашивать заключенного без свидетелей. Но если бы вы мне сказали, были ли у вас в последнее время серьезные ссоры с женой, это могло бью избавить вас от неприятных моментов во время суда.

– Значит, она тоже в этом замешана! – с горечью заметил Пань. – Теперь я понимаю, почему в последние недели она так странно себя вела и уходила из дома в неурочное время. Она, безусловно, помогала Е Таю составлять ложное обвинение! Когда позавчера я…

Судья Ди поднял руку

– Вы все расскажете завтра! – коротко произнес он, повернулся и вышел из камеры.