Текст книги "Тайна нефритовой доски (Убийство в цветочной лодке)"

Автор книги: Роберт ван Гулик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Когда слуга убрал пустую посуду со стола и налил судье чаю, Ди вынул из стола документы по делу об убийстве в цветочной лодке и начал перечитывать их, неторопливо поглаживая свои бакенбарды.

За этим занятием его и застали все четверо его помощников.

Ма Джунг сообщил:

– Ну, наконец-то я увидел ученого по-настоящему взволнованным! Как он был рад увидеть своего сына!

– Тебе, наверное, уже рассказали, что у нас есть веские основания считать, что его молодая жена тоже жива! Ты привел сюда хозяйку притона, Чао Тай?

– Да, он привел! – ответил Ма Джунг за друга. – Я видел эту красотку в коридоре!

– Приведите ее! – приказал Судья Ди.

Чао Тай вышел из кабинета и тотчас вернулся, сопровождаемый костлявой женщиной с вульгарным плоским лицом. Женщина низко поклонилась и сразу же заговорила хнычущим голосом:

– Он даже не дал мне времени переодеться, Ваша Честь! Как я могу предстать перед Вашим Превосходительством в таком виде! Я сказала ему…

– Замолчи и слушай главу уездной власти! – прервал ее судья. – Ты ведь знаешь, что я могу в любой момент прикрыть твое заведение, так что будь повнимательней и отвечай мне чистую правду. Кто была та женщина, которую приводил к тебе Мао Лу?

Содержательница притона упала на колени.

– Я знала, что этот мошенник втянет меня в какуюнибудь историю! – запричитала она. – Но что может поделать слабая женщина, Ваше Превосходительство! Простите меня, Ваша Милость!

Громко вскрикивая, она ударила несколько раз лбом об пол.

– Прекрати эти причитания! – сердито приказал Судья Ди. – Отвечай, кто была эта женщина?

– Откуда мне знать! – воскликнула женщина. – Мао Лу привел ее в мой дом поздно ночью, и клянусь, что я никогда ее раньше не видела! На ней был какой-то странный, совсем не нарядный халат, и она выглядела очень испуганной. Брат Мао сказал: «Эта цыпочка не понимает, что для нее хорошо, а что – нет, представляешь – она отказывается от такого прекрасного мужа, как я! Но я преподам ей урок!» Я заметила, что девушка как будто больна, поэтому я сказала Мао Лу, чтобы он оставил ее на ночь одну. Да, я такая, Ваше Превосходительство, я всегда стою за доброе отношение к людям. Я поместила ее в симпатичной комнатке, дала ей рисовой каши и чашку чая. Я прекрасно помню, как я сказала ей, Ваше Превосходительство: «Отправляйся спатиньки, мой цыпленочек! И не волнуйся! Увидишь, что завтра все будет в порядке!»

Женщина глубоко вздохнула.

– Ох, но вы не знаете этих девиц, Ваше Превосходительство! Можно было ожидать, что на следующее утро она, по крайней мере, скажет мне спасибо. Но она разбудила весь дом, стуча в свою дверь и крича что есть мочи. А когда я поднялась к ней, она прокляла и меня, и брата Мао и болтала всякие глупости о том, что ее похитили, что она из хорошей семьи, – подобные истории они плетут постоянно. Что же, единственный способ вразумления для шлюх – это дать им почувствовать несколько хороших ударов веревкой. Веревка заставила ее замолчать, и когда пришел братец Мао, она как миленькая пошла за ним. Я клянусь, это все, Ваше Превосходительство!

Судья Ди презрительно посмотрел на женщину. В какой-то момент он подумал, что ее надо бы арестовать за плохое обращение с девушкой, но потом он решил, что она поступила вполне в соответствии со своими умственными способностями.

Эти веселые дома для бедноты были неизбежным злом, и власти могли как-то присматривать за ними, чтобы предотвратить еще большие злоупотребления, но они никогда не могли пресечь традиционной жестокости в отношении их обитательниц. Судья сурово сказал хозяйке:

– Ты прекрасно знаешь, что вам не разрешается давать приют бездомным девицам. На этот раз, так и быть, я тебя отпускаю. Но я обязательно проверю, правду ли ты мне рассказала, и если ты мне солгала – ты погибла!

Женщина опять начала биться лбом об пол, выражая тем самым свою благодарность. По знаку судьи Чао Тай ее увел.

– Да, наше предположение оправдалось, – сказал Судья Ди. – Жена кандидата Дянга жива, хотя, может быть, ей лучше было бы умереть, чем попасть в руки Мао Лу. Мы должны схватить его как можно скорее, дабы вызволить ее из рук этого головореза. Они находятся в месте, которое называется Остров Трех Дубов, в уезде Шанг-пей. Кто-нибудь знает, где это?

В разговор вступил Тао Гань:

– Я никогда там не бывал, Ваша Честь, но я много слышал об этом месте. Это группа островов или что-то вроде болота посредине Великой Реки. Болото заросло частым кустарником, полузатопленным почти весь год. Сухие места покрыты густым старым лесом. Только люди вне закона, которые собираются там, знают все протоки, подходящие к болоту и пересекающие его. Разбойники взимают мзду с проходящих кораблей и часто совершают набеги на стоящие по берегам реки поселения. Говорят, что гнездящаяся там шайка насчитывает более четырехсот человек.

– Почему же правительство не очистит это разбойничье гнездо? – с изумлением спросил судья.

Скривив губы, Тао Гань ответил:

– Это нелегко, Ваша Честь! Потребуется настоящая флотская операция, которая может стоить многих жизней. Туда ведь нельзя добраться на военных сампанах, там – мелководье. Нужно использовать небольшие суда, а воины в них будут хорошей мишенью для стрел. Я слышал, что правительство установило военные посты вдоль берега, и стражники патрулируют всю округу. Власти хотят блокировать болото и заставить шайку сдаться. Но разбойники обосновались там много лет назад, у них давние связи с местным населением, которые очень трудно проследить. До сих пор нет никаких признаков того, что разбойники нуждаются в пище или в чем-нибудь еще.

– Да, дело плохо, – сказал Судья Ди. Посмотрев на Ма Джунга и Чао Тая, он спросил: – Как вы думаете, вам удастся забрать оттуда похищенную женщину и Мао Лу?

– Брат Чао и я как-нибудь справимся, Ваша Честь! – ответил Ма Джунг без тени уныния. – Эта работа – как раз для нас. Мы лучше отправимся прямо сейчас, чтобы поближе познакомиться с обстановкой!

– Хорошо! – сказал Судья Ди. – Я напишу рекомендательное письмо своему коллеге, судье Шанг-пея, и попрошу его содействовать вам!

Он взял кисточку для письма и набросал несколько иероглифов на официальном бланке. Поставил на нем большую квадратную печать суда и протянул Ма Джунгу со словами: «Удачи вам!»

Глава 15

Старшина И Тао Гань посещают весьма важную персону; делец совершает свою последнюю сделку

Когда Ма Джунг и Чао Тай ушли, Судья Ди обратился к Старшине Хунгу и Тао Ганю:

– Пока наши молодцы орудуют в Шанг-пее, мы здесь тоже не будем бездельничать. Во время обеда я все думал о Лю Фей-по и Хан Юнг-хане, двух главных подозреваемых по делу об убийстве куртизанки. Позвольте сообщить вам, что я не собираюсь спокойно сидеть и ждать следующего шага двух этих господ. Я решил схватить Лю Фей-по сегодня же!

– У нас нет достаточных оснований так поступить, Ваша Честь! – воскликнул Хунг в некотором замешательстве. – Мы имеем лишь некоторые смутные подозрения, как же мы…

– Я имею полное право арестовать Лю, и я это сделаю! – оборвал старшину судья. – Лю выдвинул в суде серьезное обвинение против Доктора Дянга, а ныне доказано, что это обвинение было ложным. Я допускаю, что никто не имел бы ничего против, если бы я закрыл глаза на это обстоятельство, тем более что Лю был явно вне себя от горя, когда выдвигал свое обвинение, да и ученый не возбудил против него дела за клевету. Но закон гласит: «Тот, кто неверно обвинил другого в значительном преступлении, должен быть наказан, как если б он сам совершил это преступление». Закон допускает широкое толкование этого пункта, но в данном случае я прочитаю его буквально.

Старшина Хунг был встревожен, но Судья Ди взял в руку кисточку и составил приказ об аресте Лю Фей-по. Затем он придвинул второй бланк и, заполняя его, сказал:

– Одновременно я арестую Ван И-фана за данные им ложные показания о своей дочери и Докторе Дянге. Сейчас вы вместе пойдете с четырьмя стражниками в дом Лю и арестуете его. Хунг, прикажи начальнику стражи взять двух человек и арестовать Ван И-фана. Да, и пусть их отвезут в закрытых паланкинах и поместят в камеры, расположенные подальше одна от другой, – они не должны знать, что оба пользуются гостеприимством нашей тюрьмы. Я выслушаю обоих на вечернем заседании суда – надеюсь, мы услышим от них что-нибудь новенькое!

Старшина все еще сомневался, а Тао Гань с усмешкой прошептал:

– Это как в игре: если хорошо мешать кости, может выпасть отличная комбинация!

Когда Хунг и Тао Гань ушли выполнять его приказание, Судья Ди достал из письменного стола листок с шахматной задачей. Он отнюдь не был так уверен в себе, как предположили его помощники. Но он чувствовал, что пора перейти к активным действиям, захватить инициативу. И эти два ареста были единственным, по его мнению, способом достичь цели.

Судья повернулся в кресле и достал из шкафчика шахматную доску. Потом он расставил черные и белые шашки в позицию, которая была изображена в той старой задаче. Он был убежден, что именно шахматная задача является ключом к раскрытию заговора, на существование которого указала убитая танцовщица.

Задача была придумана более семидесяти лет назад, и лучшие знатоки шахмат безуспешно пытались ее решить. Цветок Миндаля, не будучи шахматисткой, должно быть, выбрала ее не как задачу, а потому, что в ней мог содержаться иной смысл, не имеющий никакого отношения к шахматам. Может быть, это что-то вроде ребуса? Нахмурив брови, судья начал снова переставлять фигуры, пытаясь прочесть тайное послание, содержащееся в их расстановке.

Тем временем Старшина Хунг отдал начальнику стражи необходимые распоряжения относительно ареста Ван И-фана и вместе с Тао Ганем направился в дом Лю Фей-по. Четверо стражников следовали за ними на почтительном расстоянии, неся на плечах закрытый паланкин.

Хунг постучал в высокие ворота, покрытые красным лаком. Открылось небольшое окошко. Старшина предъявил бумагу, составленную судьей, и сказал:

– Его Превосходительство судья приказал нам поговорить с господином Лю.

Привратник открыл дверь и провел их в маленькую приемную во флигеле. Вскоре появился пожилой человек, который представился как управляющий Лю Фейпо.

– Я полагаю, – сказал он, – что сам смогу услужить вам. Мой хозяин сейчас отдыхает в саду, и тревожить его нельзя.

– Мы имеем приказ переговорить с господином Лю, – сказал старшина, – ты бы лучше пошел и разбудил его.

– Это невозможно, – испуганно вскричал управляющий, – я могу потерять место!

– Тогда проводи нас к нему, – сухо предложил Тао Гань, – мы сами его разбудим! Пошевеливайся, дружище, не мешай нам исполнять свои обязанности!

Управляющий повернулся, его седая козлиная бородка тряслась от гнева. Он пересек широкий двор, мощеный цветными изразцами, Хунг и Тао Гань шли за ним по пятам. Они прошли четырьмя извилистыми проходами к большому, обнесенному стеной саду.

Фарфоровые горшки с редкими цветами стояли вдоль широкой мраморной террасы. За ней находился искусно разбитый садик, в центре которого располагалось небольшое озерцо, где росли лотосы.

Гости обогнули озерцо и подошли к искусственным скалам в глубине сада, которые были изготовлены из больших, скрепленных раствором, глыб интересной формы и цвета. Рядом располагалась беседка – ее бамбуковый каркас был густо увит плющом. Указав на беседку, управляющий с раздражением сказал:

– Вы найдете хозяина там. А я уж здесь подожду!

Старшина Хунг раздвинул плети плюща. В прохладной беседке он увидел кресло-качалку и маленький чайный столик. В беседке никого не было.

Старшина Хунг и Тао Гань торопливо вернулись к управляющему. Хунг прошипел:

– Не пытайся нас одурачить! Здесь и не пахнет никаким Лю!

Управляющий испуганно посмотрел на него, подумал и сказал:

– Он, наверное, вышел в библиотеку!

Управляющий опять повел их долгим узким проходом к двери черного дерева, инкрустированной замысловатым цветочным узором из серебра. Он постучал в дверь несколько раз, однако никто ему не ответил. Тогда управляющий толкнул дверь, но та была заперта.

– Отойди! – нетерпеливо прорычал Тао Гань. Он вытащил маленький сверток с инструментами из своего просторного рукава и начал возиться с замком. Вскоре раздался щелчок, и дверь отворилась. За ней открылось просторное, роскошно обставленное помещение библиотеки. Массивные стол и стулья, высокие книжные стеллажи были сработаны из черного дерева. В комнате никого не было.

Тао Гань подошел к письменному столу. Все его ящики были выдвинуты, а толстый синий ковер был усыпан письмами и бумагами.

– Здесь поработал взломщик! – закричал управляющий.

– Ничего подобного! – возразил ему Тао Гань. – Ящики не взломаны, их открыли ключом. Где здесь тайник?

Управляющий дрожащей рукой указал на старинную картину, висевшую между шкафами. Тао Гань подошел и уверенно сдвинул ее. Прямоугольная железная дверь в стене оказалась незапертой. Тайник был пуст.

– Этот замок тоже цел, – сказал старшине Тао Гань. – Мы обыщем весь дом, но боюсь, что птичка уже упорхнула.

Хунг позвал четырех стражников и приказал осмотреть весь особняк, включая женскую половину. Но Лю Фей-по нигде не было – никто не видел его после обеда.

Хунг и Тао вернулись в суд в самом мрачном расположении духа. Во дворе они встретили начальника стражи, который сообщил им, что Ван И-фан арестован и помещен в тюрьму. Хунг и Тао застали Судью Ди в его личных покоях – он был все еще погружен в изучение шахматной задачи.

– Ван И-фан находится под замком, Ваша Честь! – доложил Старшина Хунг, – а вот Лю Фей-по бесследно исчез!

– Исчез? – переспросил судья в полном изумлении.

– И забрал с собой все свои деньги и важные бумаги! – прибавил Тао Гань. – Он, должно быть, ускользнул через садовую калитку!

Судья Ди стукнул кулаком по столу.

– Я опоздал! – воскликнул он в огорчении. Ди вскочил с кресла и зашагал по комнате. Потом остановился и сердито сказал: – Это все из-за выходки того глупца, кандидата Дянга! Если б я раньше узнал, что ученый невиновен…

Судья нервно подергал себя за бороду.

– Тао Гань, сходи и приведи сюда секретаря Советника Лянга. Еще есть время допросить его до вечернего заседания суда!

Тао Гань, торопясь, отправился выполнять приказание, а Судья Ди сказал:

– Бегство Лю – большая неприятность для нас. Убийство – дело серьезное, но есть вещи и поважнее!

Хунг, на которого последняя фраза судьи, никогда не бросавшего слов на ветер, произвели сильное впечатление, хотел было попросить разъяснений, но, поглядев на плотно сжатые губы Судьи Ди, передумал. Судья снова стал мерить шагами комнату, но вскоре остановился перед окном, заложил руки за спину и задумался.

Тао Гань удивительно быстро вернулся и привел с собой Лянг Фэна. Юноша казался встревоженным еще больше, чем в прошлый раз. Судья Ди не предложил ему сесть. Скрестив руки и пристально глядя на молодого человека, он сказал:

– На этот раз я буду говорить с вами откровенно, господин Лянг! Я подозреваю вас в гнусном преступлении. И только потому, что я хочу пощадить чувства старого советника, я допрашиваю вас здесь, а не на заседании суда.

Лянг побледнел и хотел было что-то сказать, но судья поднял руку.

– Во-первых, – продолжал он, – вашу трогательную историю о бессмысленных тратах советника можно объяснить намерением скрыть тот факт, что вы пользуетесь его состоянием в ущерб ему – дабы присвоить принадлежащие ему деньги. Во-вторых, я нашел в комнате убитой танцовщицы по имени Цветок Миндаля любовные письма, написанные вашей рукой. Самые последние письма доказывают, что вы хотели разорвать ваши отношения, возможно потому, что вы влюбились в Пух Ивы, дочь Хан Юнг-хана!

– Как вы об этом узнали? – воскликнул Лянг Фэн. – Мы…

Судья снова оборвал его:

– Вы не могли убить танцовщицу, так как вас не было на цветочной лодке. Но вы имели с ней связь и тайно виделись в вашей комнате. Вы выпускали ее через калитку, ведущую в ваш маленький сад. Нет, я еще не закончил. Смею заверить вас – меня ничуть не интересует ваша личная жизнь, то есть веселые развлечения с девицами из Квартала Ив. Но вы должны мне все рассказать о ваших отношениях с умершей танцовщицей. Один глупый юноша уже помешал моему расследованию, и я не могу допустить повторения чего-либо подобного. Отвечайте мне по правде!

– Ваша Честь, клянусь, что это – ошибка! – запричитал юноша, в отчаянии сжимая руки. – Я не знаком с этой куртизанкой, я не присвоил ни медяка из денег своего господина! Сознаюсь, и с великим удовольствием, что я действительно влюблен в Пух Ивы, и имею основания полагать, что мое чувство небезответно. Я никогда не говорил с ней, но я часто вижу ее в саду у храма, и… Так как Ваша Честь уже знает мою сокровенную тайну, вы должны также знать, что все остальное – неправда!

Судья Ди протянул ему одно из писем, найденных у танцовщицы, и спросил:

– Вы это писали или нет?

Лянг Фэн внимательно изучил предложенное письмо. Возвращая его судье, он спокойно сказал:

– Почерк похож на мой и имеет очень много особенностей, свойственных моему почерку. Но я не писал этого. Должно быть, тот, кто подделал его, имеет в своем распоряжении много образчиков моего почерка. Это все, что я имею сказать!

Судья Ди мрачно посмотрел на него и холодно сказал:

– Ван И-фан арестован. Сейчас я буду допрашивать его. Вам придется присутствовать на заседании. А сейчас можете пройти в зал суда!

Когда молодой человек ушел, Старшина Хунг заметил:

– Я думаю, что Лянг говорит правду, Ваша Честь!

Судья Ди не ответил. Он жестом приказал старшине помочь ему облачиться в судейскую одежду.

Три удара гонга возвестили об открытии вечернего заседания суда. Судья Ди вышел из своего кабинета в сопровождении Хунга и Тао Ганя. Усевшись за судейский стол, он увидел, что в зале всего лишь около дюжины зрителей. Жители Хань-юаня, наверное, на сей раз не надеялись услышать скандальные новости. Но судья тотчас заметил, что в переднем ряду стоят Хан Юнг-хан, Лянг Фэн, а за ними – мастер Су.

Совершив перекличку, Судья Ди заполнил бланк, передал его начальнику стражи и велел привести Ван И-фана.

Ван И-фан, казалось, был абсолютно не расстроен своим арестом. Он дерзко посмотрел на судью, встал на колени и твердым голосом ответил на положенные вопросы о своем имени и роде занятий.

Судья Ди сказал:

– Имеются доказательства того, что вы лгали суду. Это ведь вы пытались убедить Доктора Дянга, чтобы он купил вашу дочь. Хотите услышать подробности или сознаетесь?

– Ваш слуга, – почтительно ответил Ван И-фан, – признает свою вину в том, что пытался ввести в заблуждение Вашу Честь. Я позволил себе увлечься желанием помочь своему другу и покровителю, господину Лю Фей-по в его недавнем деле против ученого. Так как, в соответствии с законом, я за незначительностью проступка могу быть взят на поруки с уплатой штрафа, я прошу Вашу Честь назвать должную сумму. Нет никакого сомнения в том, что господин Лю Фей-по выразит желание взять меня на поруки и внесет необходимый залог!

– Во-первых, – сказал Судья Ди, – у суда достаточно доказательств, что вы, воспользовавшись тем обстоятельством, что Советник Лянг впал в детство, убедили его заключить невыгодную в денежном отношении сделку, и нажились на этом!

Второе обвинение, казалось, также не произвело никакого впечатления на Ван И-фана. Он спокойно ответил:

– Я решительно отвергаю обвинение в нанесении материального ущерба Советнику Лянгу. Господин Лю Фей-по представил меня Его Превосходительству, и по совету господина Лю я рекомендовал советнику продать часть имущества, которое, по мнению весьма сведущего господина Лю, в ближайшем будущем значительно потеряет в своей стоимости. Я прошу Вашу Честь попросить господина Лю засвидетельствовать это.

– К сожалению, – сказал Судья Ди, – я не имею возможности сделать это. – Господин Лю внезапно уехал, забрав с собой деньги и ценные бумаги!

Ван И-фан вскочил на ноги. Лицо его смертельно побледнело, и он закричал:

– Куда ехал? В столицу?

Начальник стражи хотел опять поставить Ван И-фана на колени. Судья отрицательно покачал головой и сказал:

– Господин Лю исчез, и его домочадцы не знают, где он находится.

Ван И-фан на глазах терял самообладание. На лбу его выступила испарина. Он пробормотал едва слышно: «Лю скрылся… » Затем взглянул на судью и с трудом произнес:

– В таком случае я должен пересмотреть мои показания. – Немного поколебавшись, допрашиваемый добавил: – Я прошу Вашу Честь даровать мне время на размышление.

– Я удовлетворяю вашу просьбу! – сразу же ответил судья – он увидел горячую мольбу в глазах Вана.

Когда Ван И-фана вновь увели в тюрьму, Судья Ди поднял председательский молоток, чтоб закрыть заседание. Но в этот момент в передний ряд протолкался мастер Су с двумя членами своей гильдии. Один из них был резчик по нефриту, другой – поставщик самого камня. Последний продал мастеровому глыбу нефрита, но тот, расколов его на куски, обнаружил в камне изъян и требует вернуть плату. Но, так как он обнаружил изъян, уже расколов камень, он также не может вернуть его поставщику. Су пытался их примирить, но они отвергли все его предложения.

Судья Ди терпеливо выслушивал сбивчивые объяснения обеих сторон. Оглядывая зал, он заметил, что Хан Юнг-хан уже ушел. Когда Су изложил свое мнение, Судья Ди сказал:

– Суд считает, что виновны вы оба. Торговец, знаток камня, должен был знать, что кусок нефрита имеет изъян, когда закупал его, а ремесленник, в силу своего опыта обращения с камнем, должен был определить, что камень испорчен, его не ломая. Торговец приобрел камень за десять серебряных слитков и продал его за пятнадцать. Суд постановляет: торговец уплатит мастеровому десять серебряных слитков. Разбитый камень будет поделен меж ними поровну. Оба заплатят штраф по пять серебряных слитков за просчеты в своем ремесле.

И он стукнул молотком по столу, закрывая заседание. В своем кабинете Судья Ди сказал старшине и Тао Ганю:

– Ван И-фан хочет сообщить мне что-то важное, но не осмелился сделать это на открытом заседании. Правила запрещают допрашивать заключенных в частном порядке, но я чувствую, что в этом случае я имею право сделать исключение. Я прошу привести его прямо сейчас. Вы обратили внимание – он сказал, что Лю Фей-по сбежал. Сейчас мы узнаем о…

Вдруг дверь распахнулась и в комнату вбежал начальник стражи, а за ним – смотритель тюрьмы. Первый, задыхаясь, сказал:

– Ван И-фан отравился, Ваша Честь!

Судья Ди ударил кулаком по столу и грозно зарычал на смотрителя тюрьмы:

– Ты что, не обыскивал заключенного, собачья голова?

Тот упал на колени.

– Я клянусь, у него не было с собой пирожного, Ваша Честь! – жалобно возразил он. – Должно быть, кто-то тайком принес отравленное пирожное в его камеру!

– Значит, ты пропустил посетителя в тюрьму?! – рыкнул судья.

– В тюрьму не проходил никто из посторонних, Ваша Честь! – завопил смотритель тюрьмы. – Я в отчаянье!

Судья Ди вскочил и вышел из кабинета. В сопровождении Хунга и Тао Ганя он пересек внутренний двор, прошел по коридору, расположенному за архивом, и вошел в помещение тюрьмы. Смотритель тюрьмы освещал фонарем дорогу.

Ван И-фан лежал на полу у деревянной скамьи, служившей заключенным кроватью. Свет фонаря упал на его искаженное лицо; на губах мертвеца запеклась кровавая пена. Смотритель тюрьмы молча указал на круглое пирожное, валявшееся на полу возле правой руки Вана.

Было видно, что Ван только раз откусил от него. Судья Ди нагнулся. Это было круглое пирожное со сладкой соевой начинкой, такие продавались в любой булочной города. Но сверху, на месте штампа, которым обычно помечает изделие тот или иной мастер, был вытиснен цветок лотоса.

Судья завернул пирожное в свой платок и положил в рукав. Ничего не сказав, он повернулся и направился в свой кабинет.

Старшина Хунг и Тао Гань, обеспокоенные, пристально смотрели на непроницаемое лицо судьи. Судья понимал, что знак лотоса был вытиснен не для Вана, так как в камере было темно, когда посланец принес ему смертоносный подарок. Знак лотоса был адресован ему, судье! Это было предупреждение от Белого Лотоса! Ди устало сказал:

– Вана убили, чтобы заткнуть ему рот. Отравленное пирожное передал кто-то из служащих суда. В моем доме – предатель!