Текст книги "Афера 'Бьютимейкер'"

Автор книги: Роберт Уэйт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Все будет так, как вы скажете, – нехотя согласилась она.

– Сегодня я советовался с ответственным редактором. Он сказал примерно так, печатайте и пусть они сгорят.

– То есть, печатайте и пусть мы все сгорим.

Он закурил новую сигарету и задумчиво взглянул на Мери.

– Я хорошо понимаю вас. Понимаю, как вам хочется сохранить все, что дал вам этот опыт. Я тоже хочу этого. Если бы я хоть на миг допускал что наше разоблачение серьезно повредило вам, я без колебаний отказывался от него.

– Хотела бы я знать... – прошептала она, – хотела бы я знать, думали вы когда-нибудь обо мне не только как об источнике информации?

– Ловкий удар, – заметил он, криво улыбаясь. – Но поймите, что я должен делать свое дело до тех пор, пока у меня хватит сил.

– Вы очень упрямый человек, – сказала Мери.

– Правильно, – признался он.

Они с минуту молчали, углубленные каждый в свои мысли. Наконец, Дарк спросил:

– Полагаю, Фасберже ведет решительное наступление?

– Пожалуй, да, – согласилась Мери. – Странно, несколько недель назад он и не посмотрел бы в мою сторону, а теперь не сводит с меня глаз. Да и не только он – многие мужчины в павильоне невероятно настойчивы, и единственное спасение: их много.

– Вам надо привыкать к тому, что красивая женщина притягивает к себе мужчин, как мощный электромагнит, – сказал Дарк. – Еще будете иметь много хлопот, защищаясь от них.

Она печально улыбнулась.

– Есть только один мужчина, от которого я готова не защищаться...

Дарк пропустил этот намек мимо ушей.

– Пока вы здесь. Мери, можно мне сделать несколько снимков?

– Можно, – разрешила она.

Какое-то время он возился с фотокамерой и осветительными приборами, затем сделал серию снимков.

– Наверно, я не смогу больше придти к вам, – сказала Мери. – Слишком часто исчезать рискованно. Раньше или позже Виллерби об этом узнает.

– Может быть, еще хоть раз, – попросил Дарк. – В самом конце.

– Постараюсь.

Он принялся убирать лампы.

– Как нам поддерживать связь?

– Вряд ли это возможно, – ответила она. – Телефонные разговоры Виллерби может подслушать. Наверно, лучше всего передать записку через Пенелопу. Так безопаснее.

– Пожалуй. Пенелопа славная девушка.

– И еще одно. Пол. Как только кончится опыт, они увезут меня отсюда, пока не начнется рекламная кампания.

– Куда?

– Кажется, на юг Франции. Он вопросительно поднял брови.

– Зачем?

– Для безопасности.

– Похоже на то, что Фасберже понимает, чем это пахнет. То, что началось, как ловкий рекламный трюк, превратилось в опасную взрывчатку, и теперь он делает все, чтобы кто-нибудь не поджег фитиль. Но он не предусмотрел одной детали, что "Обсервер" взялся за это дело раньше, чем оно началось, и что все это время мы получали сведения из первых рук. – Дарк взглянул на часы. – Ого! Четверть четвертого! Пора отвезти вас в отель. Вам надо хоть немножечко поспать.

– Да. Я действительно устала.

Дарк повез ее обратно по безлюдным улицам и остановил машину у самого отеля.

– Вскоре увидимся, – сказал он. Мери придвинулась ближе к нему.

– Пол, пожалуйста, не делайте ничего во вред мне.

– Постараюсь.

Он обнял ее одной рукой и поцеловал.

– Спокойной ночи. Мери, – произнес он тихо. Она печально взглянула на него.

– Спокойной ночи. Пол.

Дарк смотрел, как она входит в отель, – одинокая, стройная фигура, совсем чуждая этому хищному миру роскоши и красоты, безжалостной коммерции и воинственной прессы, которые крепко опутали ее своими сетями.

Он устало вздохнул, включил мотор и поехал домой.

Глава 16

Аманда Белл сняла телефонную трубку.

– У мистера Фасберже совещание. Не соединяйте никого с его кабинетом. Она положила трубку и, откинувшись на спинку стула, повернулась к Фасберже. Навалившись локтями на бювар, он глядел на Виллерби, который просматривал какие-то пометки в небольшой записной книжке.

– Прошу продолжать, – холодно сказал Фасберже.

– Это началось еще в тот первый вечер в "Оникс-Астории", когда вы, я и мисс Смайт сидели в американском баре. Вы, может быть, помните, она тогда звонила по телефону подруге – Конечно, помню.

– Так вот, в тот же вечер, но немного раньше, я побывал в квартире мисс Смайт и разговаривал с ее подругой, чтобы объяснить ей меры, принятые фирмой. В квартире телефона нет.

– Значит...

– На самом деле мисс Смайт звонила своему знакомому. Фасберже наморщил лоб.

– Зачем же она притворялась?

– Вот именно. Зачем она притворялась? Очевидно, хотела скрыть от нас личность этого знакомого.

– Жаль, что мы не видели, какой номер она набрала.

– Она прикрыла диск рукой. И все же можно определить номер по щелканью диска.

– Значит вы знаете этот номер? Виллерби самодовольно улыбнулся – Конечно. Потом я сказал об этом мисс Смайт, чтобы увидеть, как она будет реагировать. Она вела себя настороженно, как будто что-то скрывала.

– Вы узнали, кто он такой?

– Да. Это было не так уж и трудно. Его имя есть в телефонной книжке. Зовут его Пол Дарк, живет в Найтсбридже.

– Ага, – задумчиво произнес Фасберже. – А кто он такой, этот Пол Дарк?

Прежде чем ответить, Виллерби выдержал театральную паузу.

– Редактор отдела репортажей журнала "Обсервер". Фасберже громко застонал и тяжело осел в кресло. Ошеломленно уставившись перед собой, он начал ритмично постукивать пальцами по столу.

– А вы выяснили, с каких пор мисс Смайт связана с Дар-ком? – спросила Аманда Белл.

– Конечно, – живо ответил Виллерби, по-видимому, довольный собой. – С начала опыта, а возможно и раньше.

– Вы получили эти сведения от самой мисс Смайт?

– Нет, и не от мистера Дарка. По крайней мере, не от него лично. Вчера, когда девушка была в Стенморе, а Дарк, по моим расчетам, находился в редакции, я взял на себя смелость посетить его квартиру. – Он смущенно улыбнулся. – У меня есть немалый опыт в таких делах. Вы, конечно, понимаете, что я прибегнул к этому с чисто познавательной целью и оставил там все, как было.

– Да, да, – нетерпеливо просопел Фасберже. – Так что вы нашли в квартире Дарка?

– Камеры, осветительные лампы и вообще всякие фотопринадлежности. А также большой письменный стол с закрытыми ящиками. Вот это была работа. Замок оказался чрезвычайно сложным, а у меня с собой не было ни ключей, ни других инструментов. И все же я открыл его.

– Ну и что?

– В ящике находилась папка с полным и детальным изложением плана компании "Бьютимейкер", а к тому же еще десятки фото и цветных пленок с изображением Лоры Смайт во всех стадиях ее, так сказать, метаморфозы. Я прочел все, что там было. В целом это весьма тщательно разработанное и безжалостное разоблачение всей операции "Бьютимейкер". Доктор Рафф предстает в весьма непривлекательном виде – вряд ли это ему понравится. Да и о вас, мистер Фасберже, там говорится достаточно неприятного, а также о рекламных агентах. Обратите внимание, что весь доклад довольно объективный и полностью обоснованный, но слишком уж резкий. Он может чувствительно пошатнуть авторитет вашей фирмы и уничтожить "Бьютимейкер", как косметическое средство еще до того, как оно будет выпущено в продажу.

– Это очень похоже на обычные методы этого журнала, – заметила Аманда Белл. – Но каким образом Пол Дарк знал, что мисс Смайт и есть та самая девушка, над которой проводили опыт?

– Ему не надо было узнавать об этом, – ответил Виллерби, заглядывая в свои заметки. – Дарк сам поручил Лоре Смайт устроиться на это место, как только в "Гардиан" появилось объявление фирмы "Черил". В докладе обо всем этом говорится подробно. Он, как и вы, искал девушку, которая могла бы подойти для вашего опыта. Через театральное агентство познакомился с несколькими статистками и остановил свой выбор на мисс Смайт, вернее, мисс Стенз. По прихоти судьбы случилось так, что именно она получила это место, и "Обсервер" имел своего агента в вашем лагере. Девушка, которую вы наняли, на самом деле работала на их журнал, да и до сих пор работает.

– Где этот доклад? – сердито спросил Фасберже.

– В ящике письменного стола квартиры Дарка, – спокойно ответил Виллерби.

Фасберже раздраженно стукнул кулаком по столу.

– Вы должны были уничтожить его, мистер Виллерби! Или, по крайней мере, взять с собой и отдать мне. Виллерби решительно покачал головой.

– Кража не входит в мои обязанности, мистер Фасберже. Если бы доклад исчез из ящика. Пол Дарк сразу же заподозрил бы нас. В эту историю вмешалась бы полиция, и все получило бы весьма некрасивую огласку в печати. Лучше действовать осторожно.

– Согласна с вами, – сказала миссис Белл, пристально разглядывая свои розовые ногти. – Мне кажется, нам надо решить два вопроса: что делать с этим докладом и что делать с девушкой.

– Теперь мы ничего не сделаем с ней, – яростно произнес Фасберже. – Мы уже вложили в это дело кругленькую сумму и не можем позволить себе начать все сначала. Иначе "Обсервер" заявит, что он заставил нас признать свое поражение, и станет мешать всем нашим дальнейшим попыткам достичь цели. Мы уже держим эту девушку на привязи. Привяжем ее еще крепче, чтобы она и шагу не могла ступить без нас. А со временем просто избавимся от нее.

– Избавимся? – переспросил Виллерби.

– Вышлем ее куда-нибудь, где она не сможет повредить нам, и пусть себе делает карьеру на своей внешности. Кстати, мы дали ей нечто такое, чего не дал "Обсервер", – красоту. Она должна понимать это.

– Может, мне поговорить с ней? – предложила миссис Белл.

– Нет, – решительно возразил Фасберже. – Когда дело дойдет до разговора, я сделаю это сам. А пока, вероятно, лучше вообще ничего не говорить. Они и не подумают, что мы все знаем, и это даст нам в руки инициативу. Что же касается того отчета...

– Нельзя ли его уничтожить таким способом, который ни у кого не вызовет подозрения? – спросила миссис Белл, подняв глаза на Виллерби. – Скажем, пожар в квартире Пола Дарка? Ведь пожар – это чистая случайность...

Виллерби заерзал на стуле.

– Боюсь, что поджоги – это не совсем моя специальность.

– Но это можно устроить иначе. Совсем не обязательно вмешиваться лично. Допустим...

– Забудем о пожаре и насилии, – резко оборвал ее Фасберже. – Есть более простые способы устраивать такие дела. Скажите мне, кто издает "Обсервер"? Не концерн ли "Стайн – Хеннингер"?

– Да, – подтвердила миссис Белл, – и мы помещаем немало объявлений в разных изданиях этого концерна, в том числе и в "Обсервер". Можно припугнуть их отказом...

– Объявления не трогайте. Мы не будем прибегать к угрозам, потому что, в конечном счете, это ударит по нам.

– Что же тогда делать?

Фасберже задумался, что-то соображая.

– Пока ничего. Дело в том, что Чарлз Хеннингер и я принадлежим к одному "Деловому клубу" на Пэл-Мэл. Возможно, будет лучше, если я спокойно побеседую с ним за хорошим завтраком. Я уверен, что Чарлз поймет те проблемы, с которыми нам приходится сталкиваться в промышленности и торговле, так же, как я понимаю его трудности в руководстве издательским концерном.

– И вы на самом деле считаете, что вам удастся повлиять на него?

Фасберже протестующе поднял руку.

– Дело не во влиянии. Все мы контактируем друг с другом в разных областях деятельности – мы должны это делать, чтобы остаться сильными и жизнеспособными. Иногда, бывает, между нами возникают конфликты по тем или иным вопросам. Но руководители всегда могут найти общий язык. Чарлз – глава концерна "Стайн – Хеннингер", и я уверен, что он так же, как и я, захочет избежать мелочного конфликта. Я сейчас же позвоню ему и приглашу позавтракать со мной в "Деловом клубе". А пока.... – Он быстро перевел взгляд с миссис Белл на Виллерби. – А пока ничего не делайте.

Фасберже взялся за телефонную трубку.

– Благодарю вас, мистер Виллерби, за вашу бдительность, – добавил он. Надеюсь, вы и дальше будете докладывать мне обо всем.

– Конечно, – ответил Виллерби.

Тон Фасберже вдруг стал официальным.

– Желаю вам удачи, – сказал он, показывая всем своим видом, что разговор закончен.

Виллерби понял намек и пошел из кабинета. Следом за ним вышла и Аманда Белл.

Фасберже подождал ответа дежурной на коммутаторе и сказал:

– Соедините меня с Чарлзом Хеннингером, главой издательского концерна "Стайн – Хеннингер".

Он с самодовольным выражением положил трубку и удобнее расположился в кресле в ожидании звонка телефонистки.

***

Это был великолепный, с любой точки зрения, завтрак, и к тому же достаточно дорогой. Распорядители "Делового клуба" давно уже поняли, что изысканность блюд соответствует солидным разговорам. Фасберже щедро заказывал коктейли и вина, и за столом все время царила откровенная, непринужденная атмосфера. Дружеский разговор переходил с конных скачек на политику, с космических ракет на женщин, и во всех этих вопросах Чарлз Хеннингер проявлял полную осведомленность.

Хеннингер был маленький и подвижный человечек лет около шестидесяти, выхоленный и безупречно одетый, с круглым лицом, будто перерезанным тонкими губами. Более тридцати лет назад он нанялся на службу в небольшую издательскую фирму, владельцем которой был Роджер Стайн. После смерти Стайна, во время войны, Хеннингер был уже, по сути, полновластным самодержцем издательской империи "Стайн – Хеннингер", но он больше интересовался бухгалтерией, чем журналистикой. Его знакомство с типографским делом ограничивалось отпечатанными на машинке листами финансовых отчетов, а успех того или иного журнала определялся для него только тиражом и прибылями от рекламных объявлений. Он почти не знал в лицо никого из редакционных работников, оставляя оценку их способностей на ответственных редакторов. Ближайшим его сотрудником был главный бухгалтер концерна.

В конце завтрака, после короткого непринужденного разговора о гольфе, Фасберже сказал:

– Кстати, Чарлз, я хотел поговорить с вами по одному небольшому делу. Это касается нового изделия нашей фирмы, которое мы скоро выпустим в продажу.

Хеннингер принял заинтересованное выражение лица.

– Буду чрезвычайно рад, Эмиль, если смогу чем-нибудь вам услужить.

– Так вот, – сказал Фасберже, подав знак официанту принести сигары, – вы понимаете в экономике и хорошо знаете, как трудно бывает продвинуть новый товар на переполненный рынок. Но на этот раз мы надеемся одержать полную победу. Речь идет о косметическом креме под названием "Бьютимейкер".

– Хорошее название, – одобрительно заметил Хеннингер.

Очень хорошее...

– Понятно, что этому предшествует широкая рекламная кампания в печати и на телевидении. Большинство ваших журналов помещает огромные рекламные объявления о креме "Бьютимейкер", особенно "Обсервер", который весьма распространен среди определенной группы читателей.

В глазах Хеннингера отразилось удовлетворение.

– Нам удалось найти блестящий рекламный ход. Мы берем обыкновенную некрасивую девушку, подвергаем ее курсу Лечения одной из активных составных частей крема, и, хотите верьте хотите нет, она в течение нескольких недель превращается в сказочную красавицу.

– Фототрюк, – улыбнулся Хеннингер. Официант принес сигары. Оба собеседника отрезали кончики и закурили.

– Представьте себе, что это вовсе не фототрюк, – объяснил Фасберже. – Мы действительно делаем девушку красавицей, то есть совсем изменяем ее внешность. И это настоящая правда.

– Вы и в самом деле уже так сделали, Эмиль, или это только ваше намерение?

– Мы сделали это, Чарлз. Опыт уже завершен. Все зафиксировано на пленке и готово для телевидения и прессы. Хеннингер поднял брови.

– Да, это любопытно. И теперь, конечно, вы хотели бы осветить это в прессе, в дополнение к рекламным объявлениям.

– Нет, – твердо ответил Фасберже. – Нам менее всего нужны какие-либо комментарии прессы. Но мы придаем чрезвычайно большое значение рекламе этого чудесного препарата. Одно лишь, остается нашей тайной. Каким способом достигнуто это удивительное перевоплощение. Но оно абсолютно подлинное. – Он понизил голос почти до шепота. – Вам я, конечно, могу сказать, Чарлз. Весь секрет в новом препарате под названием стимулин, который применяется в соединении с другими сложными веществами. Это и преобразило серенькую некрасивую девушку в ослепительную красавицу. Каждый тюбик крема "Бьютимейкер" содержит определенный процент стимулина.

– Удивительное чудо, – заметил Хеннингер. – Но если вам не нужны редакционные комментарии, так чем я могу быть полезен?

– Вот в том-то и дело, Чарлз. Один из сотрудников журнала "Обсервер" потихоньку разузнал об этом деле и теперь знает нашу тайну. К тому же он раскопал подробности, которые касаются прошлого нескольких участников опыта. Знаете, как оно бывает – почти у каждого из нас есть за душой старые грешки.

– Еще бы, еще бы, – подтвердил Хеннингер, вспоминая собственное прошлое.

– Мы, конечно, ничего не имеем против истины. Но если такой боевой журналист задастся целью настрочить статью, тут уж держись! Вы знаете... – Он поглядел на Хеннингера и шепотом промолвил:

– Этот господин зашел так далеко, что намекает, как будто мы действовали неэтично.

Хеннингер нахмурился, затем хлебнул немного кофе.

– Кто этот журналист? – спросил он.

– Ваш редактор отдела репортажей Пол Дарк.

– Дарк... – пробормотал Хеннингер, – Пол Дарк... Ага, знаю. Цепкий парень. Возможно, чрезмерно горячий, но это неплохая черта, совсем неплохая, уверяю вас.

– Конечно, – согласился Фасберже. – Я сам всегда первый отдавал должное этому журналу. Однако в данном случае мистер Дарк портит нам все дело. При других обстоятельствах мы ничего не имели бы против, если бы тот или иной пронырливый журналист вытащил на свет божий какую-нибудь скандальную историю ведь чем больше огласки, тем лучше. Но с кремом "Бьютимейкер" мы хотели бы избежать ее, так как это может отразиться на всей рекламной кампании. Опубликовать такую историю – почти то же самое, что открыть секрет весьма сложного фокуса.

– Значит, все-таки это фокус? – серьезно спросил Хеннингер.

– Ни в коей мере, – торопливо ответил Фасберже. – Но нечто наподобие этого, вы понимаете? Как мне известно, мистер Дарк собирается напечатать такую же, как и в наших рекламных объявлениях, серию фото, которые показывают постепенное перевоплощение девушки, и объяснить, как все происходило. Откровенно говоря, мы предпочли бы рассказать эту историю сами, по-своему. Кстати, Чарлз, мы имеем собственный рекламный отдел. Так или иначе, но я не думаю, чтобы ваших читателей очень заинтересовал редакционный отчет, который явится чистейшим перепевом рекламных объявлений.

– Конечно, вы правы, – задумчиво произнес Хеннингер. – Но вы знаете, мои редакторы все время гоняются за чрезвычайными, сенсационными историями. Такова уж политика журнала "Обсервер". Я думаю, Дарк просто не понял сути этого дела, к тому же он журналист и, наверное, очень мало знает о ваших рекламных планах.

– Так же думаю и я, – сказал Фасберже, дружески улыбаясь. – Конечно, мы получаем всяческую поддержку со стороны прессы, особенно, когда речь идет о новом изделии. Должен признаться, я чувствую себя даже неловко. Мне бы не хотелось, чтоб вы подумали, будто я стараюсь повлиять на редакционную политику одного из ваших журналов.

– Что вы, что вы! – воскликнул Хеннингер, великодушно махнув рукой. – Я очень рад, что вы сказали об этом. Такие недоразумения иногда случаются, и лучше своевременно улаживать их. Я позабочусь о том, чтобы секрет вашего крема был сохранен.

– Вы очень любезны, Чарлз.

Глава 17

Перенеся папку с материалами о фирме "Черил" в редакцию, Пол Дарк ежедневно посвящал ей час или даже больше, просматривал черновики, редактировал и переписывал отдельные места рукописи – одним словом, решительно шлифовал ее, готовя к печати.

Бренда Мейсон была в восторге.

– В наши дни редко кому удается напасть на такой яркий случай наглого обмана, – говорила она. – Этот репортаж чувствительно пошатнет репутацию фирмы "Черил" и, наверно, уничтожит "Бьютимейкер" в самом зародыше. Единственная особа, которую мне искренне жаль, это Мери Стенз. Боюсь, что ее растерзают.

– Вряд ли, – возразил Дарк, – скорее наоборот – весь этот шум пойдет ей только на пользу. Кстати, ее красота настоящая, и этого никто у нее не отнимет. Она хочет стать актрисой и имеет для этого теперь все возможности.

– Сама красота еще не делает женщину актрисой, – возразила мисс Мейсон.

– Но содействует этому. Впрочем, я считаю, что у нее хватит и таланта. В известной мере этот удар по крему "Бьютимейкер" может открыть перед ней широкие перспективы. Тысячи людей захотят сами увидеть девушку, которую сделал красавицей эскулап, отсидевший в тюрьме за подпольный аборт. Такая реклама в наше время имеет высокую цену. Завтра Мери Стенз может стать национальной знаменитостью.

– Будем надеяться, что выйдет по-твоему, – пробормотала мисс Мейсон. – Что касается меня, так я считаю, что ее ожидают тяжелые испытания.

– Меня это не интересует, – решительно заявил Дарк. – Единственное, что имеет для меня значение, – это репортаж.

На другой день перед обеденным перерывом его вызвали в кабинет ответственного редактора. Бэзил Бомон сидел за столом, от нечего делать рисуя что-то на клочке бумаги. Он указал Дарку на кресло.

– Послушайте, Пол, – немного смущенно заговорил Бомон. – Вы помните, как-то на днях мы разговаривали с вами о репортаже, посвященном новому косметическому изделию "Бьютимейкер" или как там его?..

– Да, – подтвердил Дарк. – Работа подвигается успешно. Бомон помолчал, затем глубоко вздохнул:

– Боюсь, что вам придется отказаться от нее. Этот материал не для нас.

Дарк пристально поглядел на собеседника, не совсем понимая его.

– Это распоряжение совета директоров, – объяснил Бомон. – А точнее говоря, самого Чарлза Хеннингера. Репортаж публиковать запрещено.

– Послушайте, Бэзил, – сердито произнес Дарк. – Ведь это не просто обычный репортаж, это серьезное разоблачение. Мы должны напечатать его. Вы же сами так говорили.

Бомон пожал плечами.

– Понимаю, Пол, но ведь я не председатель концерна "Стайн – Хеннингер". Я зарабатываю себе на жизнь, так же, как и вы. Шеф велел, чтобы до его дальнейшего распоряжения на страницах журнала и словом не упоминалось о продукции фирмы "Черил".

– А знает ли Хеннингер, о чем идет речь в этом репортаже?

– Не мое дело допрашивать председателя концерна, – раздраженно ответил Бомон. – Если он запрещает печатать какой-то материал, для меня это значит, что материал не должен увидеть свет.

– Но почему? Почему?

– Не знаю. Может быть, он один из ведущих акционеров фирмы "Черил"?

– Надо, чтобы кто-нибудь объяснил ему положение, – не успокаивался Дарк. Я затратил на этот репортаж много времени и знаю наверное: это именно то, что нужно нашему журналу. Скажу даже больше: напечатать этот материал – наш гражданский долг. Хеннингер не имеет права запрещать такую важную публикацию.

– Он глава концерна и ответственный директор, – спокойно ответил Бомон. Он платит нам деньги и имеет право на все.

– Но репортаж уже почти готов. Это несерьезно. Бомон терпеливо вздохнул.

– Для нас с вами. Пол, гораздо более серьезно, будем ли мы и дальше работать в журнале. Наверное, у Хеннингера есть на это свои причины: возможно, какие-то политические соображения или нажим со стороны рекламодателей, или, может быть, он знает каких-то лиц, причастных к этому делу.

– Я и сам знаю нескольких таких лиц, Бэзил. Одно из них – девушка, которой мы должны уплатить за ее участие в этом разоблачении. Я не могу оставить ее ни с чем.

– Ну, это не проблема. С нею заключен договор?

– Нет. Была устная договоренность.

– Хорошо. Мы не будем мелочными. Надеюсь, она согласится на некоторую взаимоприемлемую сумму – скажем, в пределах двухсот или трехсот фунтов. Самое главное сейчас то, что шеф наложил на репортаж абсолютное вето, и ни вы, ни я ничего не можем сделать.

– Разрешите мне поговорить с ним, – настаивал Дарк, – я могу показать ему рукопись и фотографии. Полагаю, он изменит свое решение, когда ознакомится с фактами.

– Нет, – твердо ответил Бэзил. – Все уже решено. Я отвечаю перед Хеннингером за "Обсервер" и должен выполнять его приказы. Репортаж о креме "Бьютимейкер" не увидит свет, потому что так сказал он, а теперь говорю я. Если вы попытаетесь действовать через мою голову, Пол, это ничего не даст вам, поверьте.

Дарк мрачно кивнул.

– Вот уж не думал, что доживу до такого дня, когда "Обсервер" побоится вскрыть явный обман, – с горечью произнес он.

– Дело не в трусости. У шефа есть свои причины. Весьма возможно, что это услуга какому-нибудь приятелю. Но концерном руководит он. Публикация репортажа исключена. Понятно, Пол?

– Понятно, – устало произнес Дарк. – Откровенно говоря, при таких условиях мне следовало бы уйти с работы...

– Но вы этого не сделаете. Дарк промолчал.

– Почти все мы готовы уйти с работы, когда затрагиваются наши принципы, сочувственно продолжал Бомон, – но никогда этого не делаем. Мы все склонны на компромиссы, цепляемся за насиженное место и.., потом все проходит. Через несколько недель нас увлекает какое-то новое дело, и мы радуемся тому, что не покинули работу.

– Да, вы правы, – невесело произнес Дарк. – Да здравствует свободная печать! Будем бороться за истину, но только с разрешения хозяина.

– Вот именно, – усмехнулся Бомон. – Такова жизнь. Сильный гнет слабого.

Дарк не ответил улыбкой на улыбку.

Дней через десять после этого, Дарк получил письмо от Пенелопы. Она виделась с известной ему особой, и известная ему особа обеспокоена тем, что он не делает никаких попыток связаться с ней. Опыт закончен. Известная ему особа вот-вот должна выехать на юг Франции; но надеется, что он встретится с ней до отъезда. Если Дарк сможет подождать ее в своей машине возле отеля "Оникс-Астория" сегодня ночью, примерно около часа, она будет очень рада, а он сможет сделать последние фотоснимки. Кроме того, добавляла Пенелопа от себя, если ему захочется немного развлечься, дверь квартиры на Саус-Кенсингтоне для него всегда открыта.

Дарк скомкал письмо и бросил его в корзину, затем налил себе виски. С той поры, как на репортаж о креме "Бьютимейкер" было наложено вето, он сознательно выбросил из головы какие-либо мысли о Мери Стенз. Его возмущение и обида не прошли и до сих пор, и он хотел, чтобы никто не напоминал ему об этой истории. Единственная его обязанность в отношении девушки, уверял себя Дарк, состояла в том, чтобы она получила денежное вознаграждение за свое участие в этом деле. Вообще для нее все сложилось хорошо с любой точки зрения, так же, как и для Фасберже и фирмы "Черил". Рекламная кампания должна была начаться в заранее назначенный срок и, насколько Дарку известно, ни одна газета так и не смогла добыть ни строчки информации.

Однако к вечеру его мысли приняли другое направление. Ведь девушка была только пешкой в хитроумной игре Фасберже. Несмотря на всю роскошь отеля "Оникс-Астория", несмотря на все дорогие туалеты и предстоящую поездку на Французскую Ривьеру, она, вероятно, очень одинока и растерянна, требует сочувствия и совета.

Поздно вечером Дарк отправился на машине к "Оникс -Астории". Как и в первый раз. Мери опоздала. Он не видел, как девушка вышла из отеля, только вдруг почувствовал, что она стоит рядом с машиной. На ней был строгий белый костюм и меховая шапочка. Она была прекрасна, необычайно прекрасна, и Дарк восторженно уставился на нее, совсем забыв о том, что надо открыть дверцу машины. Лишь тогда, когда Мери тихонько постучала, он встрепенулся и нажал на никелевую ручку, чтобы впустить ее.

– И вы тоже. Пол, – сказала она, садясь рядом с ним.

– Ничего не могу с собой поделать... Что он сотворил с вами, этот доктор Рафф?.. Просто невероятно!

– Это окончательный результат опыта, – объяснила Мери. – Слава богу, все уже кончилось.

– Склоняю голову перед доктором Раффом!

– А я считала, что вы намерены разоблачить его дела.., настоящие и прошлые.

Дарк ничего не ответил, только повернул ключ. Мотор тихо заурчал.

– Пол, почему вы не показывались? Мне так недоставало вас.

– По-моему, мы согласились на том, что это опасно, – ответил Дарк, – и уговорились встретиться еще раз в конце опыта...

– Я знаю. Но мне кажется, что если бы я не попросила Пенелопу написать вам, мы так и не увиделись бы. Он опять промолчал.

– Вы не хотите меня видеть? Дарк искоса взглянул на нее.

– Что вы! Кто не захочет видеть вас!..

– Не будьте циничным, – укоризненно сказала Мери. – Вы говорите точно так, как все. Мне надоели восторги мужчин. Их интересует только моя внешность, потому что я красива. Они осыпают меня комплиментами, объясняются, вертятся вокруг меня, но все это пустое! Несколько недель назад ни один из них не уступил бы мне места в автобусе. А мне ужасно хочется поговорить с кем-нибудь, кто знает меня такой, какая я есть, кому безразлична моя внешность...

– К примеру, со мной. Вы это хотели сказать?

– А разве я ошибаюсь. Пол?

Он включил мотор, и машина тронулась.

– Не знаю. Мери. Я видел все от начала до конца. Это было вовсе не плохое представление. Надеюсь, в конечном счете вы будете иметь от него прибыль.

Мери потянулась к нему.

– Вы чем-то огорчены, Пол?

– Возможно, – согласился он.

– Из-за меня?

Дарк смущенно улыбнулся.

– Сейчас, когда вы со мной рядом, я чувствую себя менее огорченным.

– Вы говорите загадками, – сказала Мери. – Я не понимаю.

– Меня самого окружают загадки, – ответил он. – Откровенно говоря, я бы охотно сейчас выпил.

Дальше они ехали молча. До квартиры в Найтсбридже добрались в половине второго...

Они слегка чокнулись рюмками.

– За самую красивую женщину в мире, – произнес Дарк.

– За самого удивительного мужчину в мире, – ответила Мери.

Он печально покачал головой.

– Я думала, вы захотите сделать последние снимки, – сказала она. – Завтра я улетаю в Ниццу. Вернусь только через месяц.

Дарк закурил сигарету и задумчиво поглядел на девушку.

– Кто вас будет сопровождать?

– Я еду одна. Торговые агенты Фасберже в Канне приготовили виллу возле Антиба. А через неделю ко мне присоединится Тони Лури – она руководит отделом сбыта фирмы "Черил" и приедет немного отдохнуть. Как я поняла, там уже есть какие-то друзья Фасберже. Ведь он француз, вы знаете?

– Все это выглядит очень заманчиво. А что будет, когда вы вернетесь в Лондон?

– Не знаю, Пол. Это зависит от вас. От того, что произойдет, когда в "Обсервер" появится ваш репортаж. От того, как будет реагировать на него Фасберже. Если он узнает, какую роль сыграла я...

– Он ни о чем не узнает, – возразил Дарк. – "Обсервер" не выступит с разоблачением. Сверху поступило распоряжение зарезать мой репортаж.

Девушка недоверчиво уставилась на него.

– Вы хотите сказать...

– Я хочу сказать, что кто-то нажал кнопку, и председатель концерна "Стайн-Хеннингер" запретил его печатать. Все, как видите, очень просто. Репортаж зарезан и похоронен. Фасберже радуется, доктор Рафф в безопасности, и вам теперь беспокоиться нечего.