Текст книги "Легенда о нефритовом соколе-3: Клан Кречета"

Автор книги: Роберт Торстон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Жеребец тихо засмеялся, и его смех отчетливо прозвучал по линии связи.

– Что тебя забавляет?

– Я вспомнил, как мы впервые встретились. Ты тогда не беспокоился о том, по-клановски поступаешь или не по-клановски. Может быть, по-эйденовски, но не...

– Достаточно, воин Жеребец.

– Да, сэр.

Марш к реке Рилен еще больше замедлился. Части Ком-Гвардии атаковали в других местах, нанесли небольшой ущерб, но больших потерь боевых роботов не было. Однако ряды воинов Соколиной Стражи поредели, так как командование приказало нескольким звеньям элементалов патрулировать фланги.

Эйден почувствовал неуверенность. То, что клановые силы не идут с легкостью к победе, казалось странным. Почему кланы понесли такие потери в предварительных столкновениях? События не должны были обернуться таким образом. Если Звездной Лиге суждено быть восстановленной, то кланам давно уже пора прибыть на Терру. Странная мысль. Может, кланами движет не справедливость, подумал Эйден, а рок?

26

Командование Клана Кречета, объявив остановку марша в десяти километрах от реки Рилен, созвало всех командиров подразделений в ближайший лес на военный совет. Воины остались на местах в своих машинах, ожидая продовольствия, которое должны были доставить им полевые техи.

Тонкая линия рассвета уже очерчивала горы вдали, когда флайер Эйдена опустился на посадочную площадку, расположенную совсем рядом с лесом. Он предпочел бы принять бой в горах, его тянуло к дикой и опасной местности. Плато Презно, казалось, благоприятствовало лишь оборонявшимся, особенно ком-гвардейцам с их склонностью к неожиданным атакам и засадам. После случая с Фальком противник больше не сумел нанести воинам Соколиной Стражи значительного ущерба, однако способствовал рассредоточению сил Клана Кречета.

Что нам сейчас нужно, так это наступление, думал Эйден. Оно связало бы вместе все части Клана Кречета. И вывело бы командование во главе с Ханом Чистоу из их нелепой осторожности.

Когда Эйден явился на военный совет, спор был уже в разгаре. Никто не обратил на него особенного внимания, к тому же должность командира Соколиной Стражи не давала ему достаточной власти на совете. Он принял у одного теха чашу с обедом и, прислушиваясь к дискуссии, принялся за еду, которая главным образом состояла из местных овощей и фруктов.

Суть дебатов заключалась в том, оказать ли артиллерийскую поддержку тяжелым боевым роботам, когда те будут штурмовать два моста через реку Рилен. За мостами, которые, вероятно, удерживались небольшими частями третьей и одиннадцатой ком-гвардейских армий, располагались оба города, захват которых и являлся целью Клана Кречета. Впрочем, речь шла не только о проблеме артиллерийского прикрытия. Командиры подразделений чуть ли не дрались из-за того, сколько боеприпасов им надо использовать.

Утомившись от фактов и цифр, которыми различные офицеры швыряли друг в друга, Эйден оглядел собравшихся. Многие из них молча наблюдали и слушали, хотя их жесты и реплики показывали, на чьей они стороне. У края леса в нервном ожидании находилась группа воинов: им явно не терпелось вернуться к своим машинам и ринуться в бой.

– У тебя кислая физиономия, Эйден Прайд, – неожиданно произнес чей-то голос.

Узнав его, Эйден тотчас повернулся. Марта Прайд! Ее слова вызвали в памяти картинки прошлого, особенно времен сиб-группы, когда у Марты был именно такой мягкий голос. В те дни они беседовали обо всем на свете: о соколах в воздухе, о водителях боевых роботов, о судьбе в жизни каждого человека.

Обернувшись, он посмотрел на Марту. В одной руке она держала тонкую веточку. Другой методично и машинально обрывала остроконечные листки, еще оставшиеся на стебельке, не сводя с Эйдена своих прекрасных глаз.

– Я и не думал, что выгляжу... как ты сказала?.. Кислым?

– Да, большинство людей не может читать по твоему лицу, как я, выучившись этому в сиб-группе.

– Я думаю, что ты отказалась даже от воспоминаний о сиб-группе.

– Что заставляет тебя так думать?

– То, что ты сказала мне как-то раз.

Марта кивнула.

– Да, наверное, я сказала именно это. Я не всегда хорошо выражала свои мысли.

Она изучила прутик, с которого оборвала все листики, согнула его, затем позволила прутику выпрямиться, словно проверяя его на упругость.

– Какое у тебя мнение по кампании?

– Слишком осторожно, слишком медленно. Сейчас нам уже следует обживать тот берег реки Рилен, но вместо этого мы сидим в каком-то лесу, обсуждая, как добраться до реки и сколько боеприпасов угробить на штурм мостов.

– Ты не одобряешь стратегических дебатов?

Эйден почувствовал, как его руки невольно сжались в кулак.

– Нет, не одобряю. Не одобряю этих спорщиков – ни тех, ни других. Они спорят, словно торговцы из-за цены на игрушку. Как это ни банально.

И полковник кивнул головой в сторону бурно продолжающейся дискуссии.

– Банально? Я не думаю, что Хану Чистоу могут понравиться твои слова.

– Кому-нибудь следует сказать ему об этом.

– Кто-нибудь, наверное, и скажет.

– Шепчешь в его уши?

– Иногда. Когда этого хочу.

– Ты развлекаешься с ним?

– Иногда. Когда этого хочу.

– А не по его приказу?

– В таких вещах я не руководствуюсь приказами.

– Я завидую тебе. Марта.

– Нет. Это я завидую тебе, Эйден Прайд.

Марта отвернулась от Эйдена и собравшихся. Взмахнув рукой, она швырнула прутик и проследила, как он упал около хвостовой части одного из флайеров.

– Марта, как ты можешь мне завидовать? Ты-то знаешь мой кодекс. Я запятнан позором, командую недоносками, в то время как ты забралась чуть ли не на самую вершину командной структуры клана. Помнится, ты говорила, что даже Хан слушает тебя.

– Но ты стал настоящим клановым воином, Эйден Прайд. В этой кампании тебе позволено выбирать самостоятельные бои, диктовать собственную судьбу. Ты пользуешься не просто уважением своих воинов. Они восхищаются тобой. Знаешь ли, что они называют Соколиную Стражу «Гордостью Прайда»?

– Я слышал это. Но уважение моих воинов ничем не отличается от того, которое они испытывали бы к любому другому командиру.

– Нет, не так. Мое подразделение тоже выполняет свой долг, но никто не назвал нас «Мародеры Марты». Ну, ладно. Не о том мне хотелось поговорить. Я искренне интересуюсь твоим мнением о положении Клана Кречета. Посоветуй, что делать, если мне пришло бы в голову запланировать переворот.

– Тебе? Запланировать переворот?

– Конечно, нет. По расскажи мне, почему у тебя такой кислый вид?

Марта нервно теребила брюки левой рукой, глубокие морщинки прорезали ее лоб, они казались более резкими, чем у Эйдена. Рот сжался в тонкую нить, отчего треугольная форма лица Марты сделалась еще более заметной. Когда-то Эйден и Марта были похожи. Теперь сходство уменьшилось. Если Марта кого-то и напоминала, то скорее молодого воина в звене Джоанны – Диану.

– Я думал недавно о наших кадетских днях, – сказал Эйден. – Ты не забыла, как мы прибыли?

– Нет. Я помню, как Сокольничий Джоанна устроила тебе хорошую трепку, а затем сказала, что, по ее мнению, у тебя хорошие шансы пройти все проверки и стать воином. Я тоже тогда немного завидовала тебе, как и теперь.

– А ты не знала, что Джоанна теперь служит под моим началом?

– Нет, не знала. Я думала, что она, должно быть, уже мертва.

Он рассказал ей, как Джоанна вымуштровала Соколиную Стражу, превратив ее в превосходную боевую часть.

– Ты уходишь от моего вопроса, Эйден Прайд. О совещании и о том, что в нем тебе кажется банальным.

– Вспомним кадетские времена. Я много думал, что значит быть воином. По моим представлениям, клановый воин никогда не оглядывается.

– Согласна. Я тоже думала об этом.

– Тогда, наверное, ты также согласишься, что настоящий воин никогда не спорил бы об артиллерийском прикрытии. Такие воины делали бы заявки на право взять мосты, опираясь на собственные артиллерийские возможности. Кстати, а нужна ли в действительности тяжелому боевому роботу артиллерийская поддержка?

– В действительности нет. Но в крупных военных кампаниях бывают и осложнения, когда после первого вызова требуется перераспределение заявок.

– Наверное, но это больше похоже на образ мышления сфероидов. Какую Звездную Лигу построят кланы, думая так же, как обитатели Внутренней Сферы?

Марта пожала плечами.

– Если это послужит для тебя утешением, то многие клановые офицеры разделяют твое мнение. Что-нибудь можно будет сделать.

– Но разве это по-клановски? Разве мы решаем дела через политическую софистику? Это опять Внутренняя Сфера. И эти дебаты – это тоже Внутренняя Сфера. Разве в тактике ведения войны мы руководствуемся стремлением к минимальным потерям?

– Но тогда чего ты желаешь?

– Чего я хочу? Не знаю. Думаю, что хочу победить или потерпеть поражение. Однако если мне суждено потерпеть поражение, то это будет зависеть от моих сил и опыта, но не от сложных проектов, созданных вождями клана ради разрушения сложных планов вождей противника.

– Ну, ты скорее всего немного наивен, но...

– Наивен?

– Тогда склонен к идеализму.

– Смотри, Марта.

Отойдя от нее, он направился в круг собравшихся, где высокая дискуссия уже опустилась до уровня перебранок о том, какое количество личного состава следует использовать в бою за каждый мост. Растолкав локтями командиров, Эйден крикнул:

– К черту весь этот спор! Забудьте об артиллерийском прикрытии. Забудьте о подсчете личного состава. Я полковник Эйден Прайд. Ставлю Соколиную Стражу за право взять оба моста!

Хан Вандерван Чистоу поднял левую руку, чтобы Эйден попридержал язык.

– Полковник, я не разрешал выдвигать заявки на эти объекты.

– Да, Хан, – ответил Эйден. – Я понимаю. Но тем не менее Соколиная Стража требует для себя права взять мосты через реку Рилен.

– Соколиная Стража? Ха! – воскликнул офицер, стоявший в нескольких метрах от Эйдена.

Эйден тотчас узнал этот насмешливый тон, который ему так часто приходилось слышать.

Он обернулся и увидел, что Марта внимательно его рассматривает. Она едва заметно кивнула, словно в знак одобрения.

– Если заявки запрещены, то дайте Соколиной Страже приказ и вы сможете прекратить эти бесконечные споры.

Возгласы протеста послышались и от остальных командиров.

– Это позор для нас – разрешить Соколиной Страже вести Клан Кречета в бой, – заявила женщина, в которой Эйден узнал полковника-воительницу по имени Сенса Ортега. О ней говорили как об обладательнице одного из самых замечательных кодексов во всем клане.

Другие поддержали ее, в том числе и генерал Май Кельми. Эйден почувствовал, что ведет в штабе заранее проигранное сражение. И Хан, и Май Кельми считали, что требование Эйдена было чистой бравадой. Конечно, Эйден Прайд понимал их точку зрения. Авангард клана имел огромное значение на этом рубеже военных действий. Мосты представляли собой первый, и главный, этап борьбы на Токайдо. Но все же несправедливо было судить его Соколиную Стражу за позор, перенесенный из-за Адлера Мальтуса. Выдвинув заявку, Эйден не мог просто так отступить.

– Если вы не желаете поставить Соколиную Стражу во главе атаки, то, по крайней мере, прекратите эту глупую перебранку по поводу технических деталей. Любая часть Клана Кречета может достойно вести остальных. Сейчас мы теряем время. Давайте закончим споры и займемся делом!

Удивительно, но эта страстная риторика вызвала одобрение многих воинов. Некоторые даже стали подталкивать друг друга, что-то возбужденно выкрикивая. И опять Хан поднял руку, требуя тишины.

– Полковник Эйден Прайд сказал хорошо. Мы должны оставить пустую игру слов. Время драться!

Повернувшись к Эйдену, он заговорил мягче:

– Я должен похвалить тебя за желание драться, но еще не пришло время для воинов Соколиной Стражи вести в бой остальных. Этой чести вас удостоят где-нибудь на другой планете. Однако, полковник, столкновения с ком-гвардейцами уже начались, и я приказываю вам идти на прорыв, где только возможно, чтобы войти в Эйлал. Этой чести будет вполне достаточно для твоих воинов, даже если не вы первыми возьмете мосты.

Возвращаясь к месту, где стояла Марта, Эйден прошел мимо нескольких офицеров, кидавших ему вслед насмешливые реплики и нелестные слова. Если битва за Токайдо не была бы так важна, Эйден рискнул бы затеять несколько дуэлей еще до того, как добрался до Марты.

– Ты мало изменился, я вижу, – сказала она.

– Речь идет о моей репутации прыгуна-выше-собственной-головы?

– Возможно. Но, наверное, я назвала бы это некоторым недостатком проницательности. Будь ты более проницательным, то взял бы на вооружение некоторые приемы Внутренней Сферы.

Эйден решил не продолжать дискуссию. Вместо этого он произнес:

– Когда-то, Марта, когда мы были очень молодыми, ты сказала, что любишь меня. Детские разговоры, как позже ты заявила. Ты сказала, что воин клана не должен любить. Что ты ощущаешь теперь?

– У меня нет мыслей по этому поводу. Могу сказать: то, что я чувствовала в сиб-группе, до сих пор правда. Тогда мы были близки. Но мы вышли из детского возраста. Думаю, что все-таки мы были друзьями.

– Не совсем клановское слово... друзья.

– Да. Но я хотела бы, чтобы мы были близки всегда. Это не любовь, наверное. Но это правда.

– Я буду рад этому. Марта.

– И, наверное, после боя тебе стоит провести некоторое время в моем жилище. Или я могла бы прийти к тебе.

Новый сюрприз! Ведь они не занимались сексом еще с кадетских дней.

– Я хотел бы этого. Марта.

– Хорошо. Оговорено и сделано.

Наступил рассвет, и, следовательно, через час должно было начаться наступление. Наблюдая за тем, как утомленный совет заканчивает свое заседание, два бывших сиба некоторое время молчали. Затем Марта заговорила.

– Военные советы и воины, – произнесла она. – Эти слова вместе звучат очень хорошо, но то, что они обозначают, не состыкуется. Воинам следует действовать, а не говорить. Именно так клан может избежать пустой траты времени и сил. Мы сохраняем материал: пытаемся сохранить жизни, заявляя как можно меньше сил и личного состава. Но нас не тошнит при пустой трате слов. Воут?

– Ут. Марта, я боюсь, что кланам грозит потеря Токайдо. А почему? Потому что наша численность и боевые возможности слишком ограниченны? Нет, я так не полагаю. Но, может быть, мы уже потеряли планету, когда согласились на эту упорядоченную битву, да, потеряли, отдав слишком много уважения Внутренней Сфере?

– Уважения? Я никого не уважаю. Никого из Внутренней Сферы.

– Я тоже. – Он понизил голос. – Но, наверное, наши вожди уважают. Наверное, они обманулись причудливыми словами Внутренней Сферы. Марта, мы вторглись во Внутреннюю Сферу. Завоеватели ведут бои, берут связанных, принимают и оставляют шрамы на телах кланов. Мы завоевываем победу по собственным правилам. Теперь вдруг мы сражаемся по правилам сфероидов. Это неправильно, Марта! Вот в этом я более чем уверен. Это неправильно! Когда Хан согласился иметь дело с представителями противника, он пошел на компромисс с клановым образом жизни. Это все, что я знаю. Но я преданный клановый воин и вопреки своему знанию буду драться с не меньшей яростью.

– Ты предпочел бы что-то вроде революции? Переворот?

– Нет. Никогда. Это тоже в стиле Внутренней Сферы, но не по-клановски.

– Да, я согласна.

Они помолчали некоторое время. Эйден чувствовал себя как-то странно. Вдруг он обнаружил прежнее сходство с Мартой, как в те кадетские дни. Когда-то Эйден думал, что их пути разошлись окончательно. И хотя полковника мучили сомнения по поводу ведения войны, от тайного союза с Мартой он чувствовал некоторое удовольствие.

Военный совет начал расходиться, и Марта с Эйденом побрели к флайерам. Они дошли до флайера Марты. Когда женщина повернулась к нему, ее лицо частично скрывалось в тени.

– Что с тобой, Эйден? – спросила она, приведенная в замешательство выражением его лица.

– В этом свете ты очень похожа на одного из воинов Соколиной Стражи. Ее зовут Диана.

– Наверное, в ее сиб-группу вошли гены наших Маттлова или Прайда.

– Она вольнорожденная.

– У меня никогда не было детей.

– Что ты говоришь!

– Я знаю. Клановые воины редко становятся родителями. Ты им был когда-нибудь?

– Даже мысль об этом пугает меня. Я ощущаю неловкость от одних только слов, которые относятся к естественному рождению.

– Если я нанесу визит в Соколиную Стражу, ты покажешь мне этого воина, воут?

– Ут.

Марта начала было забираться в кабину флайера, но затем обернулась.

– Я хотела сказать... ну, я считала бы честью идти в бой вместе с воинами Соколиной Стражи, или «Гордости Прайда».

Затем она исчезла в темной кабине. Эйден пошел к своему флайеру и по пути вновь уловил ворчание офицеров. Ему показалось, что один из них назвал Соколиную Стражу «Недоразумением Прайда».

Диана наблюдала, как отец покинул флайер и направился на командный пункт. Она сопровождала его во время поездки в ставку командования, чтобы получить запасную панель для своего боевого робота. Наблюдая за встречей Эйдена и Марты Прайд, Диана не знала, как к этому относиться.

Хотя она прилагала все усилия, чтобы стать настоящим воином, ей было сложно избавиться от некоторых сексуальных представлений. Среди низших каст было меньше случайных связей, чем среди клановых воинов, а кроме того, существовало табу на сексуальные контакты между членами одной и той же семьи. Но клановые воины, члены одной и той же генетической ветви, одной сиб-группы, спаривались без ограничений. Она не завидовала сексуальному опыту отца, но ей было неловко думать о том, что, может быть, он занимался этим именно в своей сиб-группе.

Затем ей пришла в голову одна мысль, которая поразила девушку. Ведь она сама является отпрыском Эйдена и другого члена той же сиб-группы – Пери! Ранее это никогда не казалось чем-то значительным или зловещим. Пери была ее матерью, и Диана выросла, восхищаясь ею, хотя та часто отсутствовала. Диана вспомнила, как Пери однажды сказала дочери, что слова, использующиеся для обозначения отношений «родители – дети», считаются в сиб-группе ругательством и поэтому Диане не следует называть ее мамой. Пери выросла в убеждении, что это слово запрещено и что любое аналогичное понятие предано анафеме. Хотя Пери по собственному желанию стала матерью, отказавшись от контроля за беременностью, чтобы зачать ребенка от Эйдена, однако постепенно приучила дочь называть ее по имени, а не мамой.

– В этот вечер ты выглядишь задумчивой, воин Диана.

Она обернулась и увидела, что это был элементал Селим из первого звена, звеньевой тринария «Дельта». Высокий темнокожий человек с сильно выдающимися скулами и толстыми губами, самый высокий из всех элементалов Соколиной Стражи, наклонился над Дианой, так как был слишком высок для воина. Он всегда нравился Диане, потому что не выглядел таким резким и грубым, как прочие элементалы, и всегда производил впечатление серьезного человека, чем тоже отличался от большинства своих товарищей. Диана никогда не видела, чтобы Селим занимался грубыми развлечениями с другими членами его касты. Он держался в стороне от всего этого.

– Хочешь доложить, что ты думаешь о выполнении моего долга, звеньевой Селим, да?

– Нет. Я не вижу никаких нарушений долга. Просто я обратил внимание на выражение твоего лица. Наверное, ты думаешь о чем-то важном?

– Да. Но это личные мысли.

– А-а... Я не хотел вмешиваться.

– Вовсе нет. Я рада, что ты отвлек меня.

– Рада? Ты, воин Диана?

– Почему ты говоришь это?

– Потому что обычные воины склонны к простоте.

– Я вольнорожденная.

– Этим можно объяснить многое.

– А ты не находишь, что другие воины тоже сложны? Ты не думаешь, что наш полковник, например, не прост?

– Да, нахожу. Но он не похож на тебя, он другой. Проверь его кодекс. Ни одной типичной военной записи.

Они немного поболтали. Когда Селим собрался уходить, Диана заметила:

– Ты ничего не сказал по поводу моей внешности, Селим. Мужчины обычно делают это.

– Мужчины-элементалы?

– Ну, нет. Не мужчины-элементалы.

– Ты попала в точку. Мы даже не ищем друг в друге красоты. А если и нашли бы, то сразу ее возненавидели.

– Я ненавижу красоту, а я не элементал.

– Ты, воин Диана, генетическая неудача, – сказал Селим с улыбкой, превратившей его слова в комплимент. – А сейчас хочу пожелать тебе спокойной ночи.

И высокий элементал, грациозно поклонившись, вернулся на место сбора своего звена.

Диана почувствовала себя несчастной. Ночь, которой следовало наполниться звуками яростного боя, была наполнена словами. Сначала быстрым шагом, а затем бегом она бросилась к своему боевому роботу, чтобы приготовиться к атаке. «Ну, – подумала она, – по крайней мере, хоть теперь слов больше не будет».