Текст книги "Волшебница Азонды"

Автор книги: Роберт Сильверберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Сколько вы можете заплатить?

– Пятьсот галактических кредитов, – четко произнес Барсак. – Я не намерен торговаться. Я начинаю со своей максимальной платы, и это все, что я могу себе позволить.

– Пятьсот, – повторил Эммери, почти что про себя. – Очень подходящая сумма. Когда я получу деньги?

– Когда мы совершим рейс туда и обратно.

– Нет, – возразил Эммери. – Деньги вперед, или поездка отменяется. Я знать не знаю, что вы там захотите делать на Азонде, поэтому и деньги я хочу получить до того, как мы отправимся туда.

Барсак на мгновенье задумался, но в конце концов вынужден был сдаться.

– По рукам. Начинайте подготовку. Мне нужно вылететь в эту же ночь.

Мне осталось только еще раз повидаться с Кассой, и тогда я буду готов.

Пожав плечами, Эммери поднялся и шатаясь поплелся через всю комнату к умывальнику. Не больно уж он похож на квалифицированного пилота, отметил про себя Барсак. Пальцы у того тряслись, взгляд был затуманен и, что самое главное, у него не просматривалась та быстрота рефлексов, которая столь необходима для работы пилота.

Но сейчас все это не имело никакого значения. Главное – заполучить корабль. А рассчитать необходимые данные для полета на Азонду он мог бы и сам, если в этом возникнет необходимость.

Эммери обернулся.

– Деньги при вас?

Барсак кивнул, а затем добавил:

– Вы их получите, когда я увижу ваш космический корабль, не раньше. Я не намерен отдавать пятьсот галактов каждому горькому пропойце, возомнившему себя пилотом.

– Вы думаете, что я хочу вас надуть?

– Я ничего не думаю. Я просто не желаю зря выбрасывать деньги.

– В таком случае вы пришли туда, куда следовало бы, – самодовольно произнес Эммери.

Только теперь Барсак со страхом понял, что потерял из виду Споррфина.

Старикан будто растворился во тьме где-то позади него. Слишком поздно до него дошло, что его загнали в западню. Он хотел было обернуться, но Споррфин оказался проворнее и кувшином от вина нанес сокрушительный удар прямо по голове.

Барсак покачнулся и сделал два неустойчивых шага вперед. Он успел заметить, как снова поднимается пока еще целый кувшин, и сделал попытку защитить голову. Тогда Споррфин, скрежеща зубами, обрушил его за затылок Барсака.

Барсак упал навзничь. Последнее, что он услышал, это хриплый смех и сухой голос старика:

– Только желторотый чужак не знает, что никто не повезет его на Азонду даже за миллион наличными, когда там совершается посвящение.

Эммери, давай-ка обыщем его карманы.

3

Барсака разбудил звук дождя, барабанящего по крышам домов и булыжникам мостовой. На какой-то миг он даже удивился – как это может быть дождь на борту «Дивэйна». Но затем он вспомнил, что он вовсе не на борту «Дивэйна», а еще через секунду сделал неприятное открытие, что он лежит лицом вниз в канаве, свесившись одной рукой в быстротекущий ручей дождевой воды, и что весь он насквозь промок, покрыт грязью, а голова раскалывается от нестерпимой боли. Серый свет наступающей зари освещал сцену. Улица была ему незнакома.

Он медленно поднялся на ноги, голова кружилась, холод пронизывал все члены, он безуспешно пытался оттереть уличную грязь с одежды. Затем яростно стал трясти головой, стараясь проветрить мозги и избавиться от звона в ушах.

Придя немного в себя, он сразу же обратил внимание на какое-то непривычное ощущение в области правого бедра, а еще мгновением позже до него дошла причина этого: привычный вес бумажника больше его уже не обременял. Он вспомнил, что произошло прошлым вечером, и покраснел. Эти двое ворюг обчистили его. Разыграли из него дурачка, крепко саданули по голове и забрали бумажник, а с ним – тысячу сто галактов и документы впридачу.

Правда, они оставили ему какой-то ключ. Долго и тупо глядел он на него, пока не сообразил, что это ключ от квартиры Кассы Йидрилл.

Касса. Это она послала его к Споррфину. А ведь она должна была и сама понимать, насколько смехотворной была сама идея нанять корабль на Азонду.

И тем не менее она умышленно послала его к Споррфину, зная наперед, как его обработают.

Но как бы не возмущался он ее поступком, он понимал, что вряд ли стоит порицать ее, или Споррфина и его сообщника. Жизнь на этой планете была суровой, даже жестокой, а желторотый чужеземец с тысячью, не менее, галактов в кармане был отменной находкой.

Только вот – Касса сказала ему, что собирается вернуться к Лорду Кэрнотьюту и со второй попытки добиться освобождения Зигмунна от уз, связывающих его с Культом. Она на самом деле именно это имела в виду? Или ее слова, являясь частью плана, были рассчитаны на то, чтобы ослабить его бдительность?

Этого Барсак не знал. Но решил вернуться в квартиру девушки, поскольку ключ был еще при нем. Он хотел задать ей несколько вопросов.

Утренний дождь все еще продолжал хлестать по пустынным улицам. Весь промокший, дрожа от холода, он побрел по улице, называвшейся, если верить табличке, «Бульваром Солнца». Он не имел ни малейшего представления, в каком направлении отсюда находится Улица Слез.

Зайдя за угол, он пошел по узкой извилистой улочке, которую обступили старые, сгорбившиеся дома, настолько нависшие над проезжей часты, что дождь почти не доходил до мостовой. Пройдя пару кварталов, он увидел сверкающий шар над входом в винную лавку, которая оказалась открытой, несмотря на столь ранее время, и человека, выходившего из нее. Барсак надеялся на то, что он достаточно трезв, чтобы указать ему нужное направление.

Он окликнул этого человека. Тот остановился, обернулся, поднял на Барсака робкий взор. Это был худенький, маленький мужчина с болезненным, изъеденным оспой лицом, на котором выделялся мясистый крючковатый нос. На нем было переливающееся красным и зеленым цветами трико и унылого фиолетового цвета плащ. Его маленькие, пронырливые глазки блестели. Но вид его все-таки был намного лучше, чем у Барсака после его ночного приключения.

– Прошу прощения, – обратился к нему Барсак. – Вы не могли бы подсказать мне, как пройти на Улицу Слез?

– Пожалуйста. Прямо, прямо, пока не дойдете до Площади Отцов-Основателей – вы узнаете ее по огромной безобразной скульптурной группе в ей центре, а затем крутой поворот направо мимо Погребка Меркурия.

Улица Слез в четырех кварталах от этого погреба. Уяснили?

– Спасибо, – промолвил Барсак и собрался уходить.

– Секундочку, – позвал его мужчина в плаще. Землянин обернулся. У вас все в порядке?

– Не очень-то, – признался Барсак.

– Вы весь мокрый. И обляпаны грязью. Вас избили и ограбили, верно?

Барсак кивнул.

– И к тому же вы чужестранец. Вам нужны деньги?

– Как нибудь управлюсь.

Человечек сделал три шага вперед и стал рядом с Барсаком, пристально глядя на него.

– Я знаю, что такое быть чужеземцем на Глаурусе. Я сам прошел через это. Я могу вам помочь. Хотите, я подыщу для вас работу?

Барсак покачал головой.

– Я очень ценю ваше добросердечие. Но я работаю на космическом корабле, и он вылетает в конце недели. Я не ищу работу.

– Многие астронавты отстают от своих кораблей. Если у вас случатся неприятности, приходите ко мне. Вот моя визитная карточка.

На карточке было напечатано: ЭРСПАД ИСТИОЛОГ. ВЫСТАВКА КУРЬЕЗОВ

Улица Лжецов, 1123

Барсак улыбнулся и сунул карточку в карман.

– Я желаю вам доброго утра, – сказал Истиолог. – Вы запомнили дорогу на нужную вам улицу?

– Прямо до Площади Отцов-Основателей, затем направо до подвала Меркурия, от него еще четыре квартала.

Истиолог одобрительно кивнул.

– У вас прекрасная память, астронавт. Если вам когда-нибудь понадобится работа, не стесняйтесь, приходите ко мне.

– Постараюсь не забыть, – сказал на прощанье Барсак.

К тому времени, когда он добрался до Улицы Слез, дождь фактически прекратился. С неба владели лишь отдельные капли, и оно, все более проясняясь, стало жемчужно-серым. Между крышами домов перекинулась тонкая и зыбкая радуга, которая вскоре растаяла под лучами восходящего солнца.

Однако восемьдесят первый номер, казалось, еще не пробудился ото сна.

Барсак быстро взбежал вверх по лестнице, перепрыгивая через две – три ступеньки сразу, и остановился на площадке четвертого этажа с намерением вынуть из кармана ключ, который дала ему Касса Йидрилл прошлым вечером.

Но ключ ему не понадобился.

Дверь в ее квартиру была взломана. Будто бы таран обрушился на нее в одном-двух дюймах от петель и проломил внутрь доски. И в передней, и в комнате было темно. Нахмурившись, Барсак слегка подтолкнул то, что еще ославилось от двери, и, переступив через выломанные филенки, прошел в переднюю и включил свет.

Но уже через секунду отчаянно боролся со странным желанием его погасить.

Тело девушки было аккуратно разложено на кровати и прикрыто покрывалом, насквозь пропитавшимся кровью. Барсаку не впервой было наблюдать зрелище ужасной смерти, но такое вряд ли можно было вообразить.

Тело ей было искромсано до неузнаваемости. Всю верхнюю часть туловища прорезал насквозь крест с двумя поперечинами, причем идущий вниз глубокий надрез начинался в грудной ложбине и тянулся до самой промежности, два же поперечных разреза были выгравированы поперек живота, на расстоянии восьми дюймов друг от друга. Горло девушки также было прорезано. А лицо…

Лица по сути не осталось вообще.

Одежда, которая была на ней вчера вечером, была сложена на кресле. На полу возле кровати валялся ключ. Он поднял его – ключ оказался точной копией того ключа, который девушка дала Барсаку.

Значит, она вернулась домой, заперла дверь на замок. И кто-то вломился внутрь.

Только теперь Барсак заметил, что у него буквально трясутся руки. Он быстро повернулся и выскочил наружу, закрыв за собой то, что еще оставалось от двери.

В парадной была будка общественного коммуникатора. Бардак тотчас же вошел и, не удосужившись проверить, плотно ли она закрыта от возможного подслушивания, сразу нажал на кнопку вызова.

– Соедините меня с полицией. Дежурная, я хочу сообщить об убийстве.

Через две секунды послышался заспанный голос:

– Бюро по расследованию убийств. Лейтенант Хасслик. Что там у вас?

– Убийство, лейтенант. На Улице Слез, номер восемьдесят один. Убитая – девушка легкого поведения Касса Йидрилл. Я только что обнаружил ее тело.

– А вы кто? Извольте сообщить.

Судя по тону, каким лейтенант произнес эти слова, звонок Барсака не вызвал у него особого интереса.

– Я – член экипажа звездолета «Дивэйн», в городе в увольнении. Зовут меня Барсак. Впервые… я повстречался с убитой вчера. Сейчас я только что вошел в ее комнату и нашел ее труп.

– Опишите, пожалуйста, в каком состоянии тело убитой.

Барсак подробно рассказал обо всем, что увидел наверху. Когда он завершил описание, Хасслик произнес:

– Именно это я и предполагал. Ладно, Барсак, мы сейчас пришлем фургон из морга, чтобы забрать тело. А вам лучше бы не околачиваться поблизости, если нет на то особого желания.

– Вы даже не хотите допросить меня в процессе дознания?

– Какого еще такого дознания?

Барсак был потрясен.

– Ведь убита девушка. Разве в случаях убийства в Мильярде дознание не проводится?

– Нет, если это касается дела рук приверженцев Культа, – пояснил Хасслик. – А какой в этом толк? Над этой шлюхой совершено ритуальное убийство, если ваше описание точное. Кому-то из Культа она пришлась не ко двору. А что мы в состоянии сделать? В деятельность Культа мы практически вмешиваться не в состоянии. Поступить иначе – значит самому напроситься на то, чтобы с меня соскоблили лицо и на животе вырезали двойной крест. Нет уж, покорно благодарю. Мы пришлем фургон за телом. Спасибо за то, что позвонили, мистер Барсак.

Он услышал щелчок, посмотрел на трубку и повесил ее. У них нет никакого желания найти убийцу девушки. Им все равно, кто это совершив. Они смертельно боятся навлечь на себя неприятности.

Вернувшись в комнату Кассы, он сел на кровать рядом с телом девушки и стал дожидаться прибытия фургона из морга. Его поиски Зигмунна приняли совершенно новый оборот. Сначала ограбление, затем убийство. События эти выстроились какой-то еще непонятной, но крайне зловещей чередой.

Ритуальное убийство. Убийство, совершенное приверженцами Культа. На Глаурусе, оказывается, законом является Культ. На сердце у Барсака стало невыразимо тяжело, он старался не глядеть на лежащее рядом тело девушки.

Теперь для нее кончились все жизненные огорчения, кончились гораздо раньше, чем она того ожидала.

Прошло полчаса. Сорок пять минут. Снова пошел дождь, затем прекратился. Наконец прибыл фургон. Барсак слышал возникшую на лестнице суматоху, когда другие постояльцы этого дома, любопытство которых возбудило прибытие фургона, стали подниматься наверх вслед за людьми из морга.

– Сюда, сюда, – отозвался Барсак.

Двое служителей со скучающими лицами внесли в комнату носилки. Увидев тело девушки, они поморщились.

– Таких случаев у нас по дюжине каждую неделю, – сказал один из них.

– Культ держит кинжалы острыми.

Они погрузили тело девушки на носилки, как будто это было не более, чем труп зарезанного животного. Барсак не выдержал и спросил у них:

– Что же будет теперь с ее телом?

– Увезут в морг, зарегистрируют. Затем в течение недели ждем заявку на выдачу тела. После этого отошлем труп в крематорий.

– Вы уверены, что никто не запросит тело?

Один из носильщиков презрительно усмехнулся.

– Она была девушкой из бара, не так ли?

– А кроме того, – добавил другой, – пусть даже она была бы монашкой из Большого Монастыря, никто не станет требовать тело жертвы Культа. Это очень вредно для здоровья.

Барсак нахмурился.

– Мне бы хотелось, чтобы этой девушке было устроено достойное погребение. Она была… моим другом…

– Похороны на Глаурусе стоят пятьсот галактов, браток. Плюс, взятки.

Была ли она в таком мере вашим другом? Не выбрасывайте свои деньги на ветер. Ей самой это уже все равно.

Они мерзко улыбнулись Барсаку и подхватили носилки. Он не стал им препятствовать, помня о том, что теперь у него вообще нет никаких денег и что через четыре дня он должен вернуться на корабль и после уже никогда, наверное, за всю оставшуюся жизнь, не побывает на Глаурусе.

Повинуясь какому-то смутному предчувствию, он дернул за ящик конторки. Дешевые безделушки, косметика, сувениры – о… – десять скомканных бумажек по пять галактов. Цена одной ночи, подумал он, и хладнокровно засунув деньги в карман. Обернувшись, увидел старика с острой мордочкой, зорко наблюдавшего за его действиями.

– Эй, вы! Никакого грабежа здесь! Эти деньги принадлежат мне!

– Какого дьявола вы здесь путаетесь? – не церемонясь, спросил Барсак.

– Я – владелец этого дома. Такое правило: если постоялец умирает, не оставив завещания, я наследую ему. Верните деньги тотчас туда, откуда взяли.

– Мне они нужнее, чем вам, – сказал Барсак. – Девушке они уже тоже ни к чему. Прочь с дороги!

Пренебрежительным движением растопыренной ладони он отшвырнул хозяина дома к засаленной стенке лестничной площадки, спустился вниз по ступенькам и вышел на Улицу Слез. Из головы его не выходила девушка из бара, которая сейчас была бы жива, не окажись он в Мильярде.

Был уже почти полдень, когда он прибыл на взлетное поле, где стоял «Дивэйн», и от голода у него кружилась голова. Показав свой браслет-удостоверение личности часовым у входа на поле, он быстро зашагал к огромному корпусу звездолета.

В это время капитан Джаспелл, находясь на палубе "Д", присматривал за перекраской стабилизаторов. Барсак подождал, пока капитан закончит перебранку с малярами, и обратился к нему:

– Сэр!

– О… Барсак. Где же этот ваш ремонтник-асс?

– Мне не удалось разыскать его, сэр. Во всяком случае, до сих пор. Но время еще есть, не так ли?

– Не очень, – ответил старик-капитан. – Я вынужден буду дать объявление об имеющейся вакансии завтра, если вы его не отыщете. Больше я уже не могу ждать вашего приятеля. Э-э-э… вас, кажется, ограбили, Барсак?

Барсак кивнул, горько улыбаясь.

– По собственной глупости, капитан. Меня выпотрошили начисто.

– И сколько вам нужно?

– Триста в счет аванса следующего рейса, капитан. Разве это слишком много?

– Наверное. Берите сто пятьдесят. В том случае, если вас снова обчистят, это будет не столь накладно. И будьте осторожны, Барсак. Я не хочу вдобавок к ремонтнику искать на Глаурусе механика!

Барсак рассовал деньги по разным карманам и вернулся в город. Надежда разыскать Зигмунна вовремя, чтобы он еще успел заполучить место в экипаже «Дивэйна», стала теперь совсем призрачной. Но для Барсака главным теперь было не найти для него работу, а просто повидаться со своим старым другом, если удастся, то и высвободить Зигмунна из сетей Культа. Были у него еще и вопросы, касающиеся подробностей его ограбления и смерти девушки. На них он хотел получить ответ.

Он втиснулся в переполненный аэробус с неисправной системой кондиционирования воздуха и помчал на нем до самого дворца Лорда Кэрнотьюта. Здесь он сошел с аэробуса, проник в вестибюль и потребовал аудиенции у губернатора.

Он сознавал, что в этой замызганной грязью и следами крови одежде, своим изможденным, исцарапанным лицом и заросшими щетиной щеками создаст не очень благоприятное впечатление. Но он был настроен для решительного разговора с губернатором.

Губернатор не заставил себя долго ждать. Это была огромная слоноподобная туша в роскошном черном облачении. Барсак посмотрел на него снизу вверх и весьма резко произнес:

– Разрешите переговорить с вами наедине.

Эта просьба, казалось, рассмешила Кэрнотьюта.

– Личная аудиенция – это привилегия, даруемая, друг мой, очень редко.

Моя стража должна будет присутствовать здесь в течение всего разговора.

Почему вы вернулись?

– Чтобы задать вам несколько вопросов. Возвращалась ли сюда эта девушка Касса вчера, после того, как я покинул дворец?

– Возможно, – ответил Кэрнотьют, пожав плечами.

– Она точно вернулась. И куда же вы с ней пошли?

– Моя личная жизнь вряд ли сможет служить предметом вашего интереса, досточтимый астронавт. У вас есть вопросы не столь персонального характера?

– Только один. Где-то между полуночью и сегодняшним утром Касса вернулась в свою комнату и заперлась в ней. После этого, кто-то, обладающий невероятной силой, вышиб дверь и убил ее. Полиция считает, что это ритуальное убийство. Она была буквально выпотрошена и изуродована, когда я нашел ее мертвое тело сегодня утром. Вопрос мой таков: это вы убили ее?

– В Мильярде жизнь доступных девушек весьма коротка, – с усмешкой в углах рта заметил Кэрнотьют. – И не все ли равно вам, человеку, который может оказаться на Глаурусе один раз за десять лет, жива или мертва практически незнакомая юная потаскушка?

– Мне это не безразлично, потому что она пала жертвой Культа, а вы единственный приверженец Культа, которого я знаю. Именно вы убили ее. Вы умертвили ее потому, что она пыталась помочь мне добраться на Азонду к моему побратиму, и потому что прошлой ночью она вырвала у вас такое обещание, которое вы сочли возможным не выполнять по зрелым размышлениям сегодня утром. Я близок к истине, Кэрнотьют? Разумеется, избавиться от гулящей девки гораздо легче, чем держать ответ на обвинения в нарушении своего священного слова.

Гладкое лицо губернатора внезапно стало черным.

– Позвольте дать мне совет вам, Барсак, – серьезно, даже проникновенно произнес он. – Забудьте об этой девушке Кассе и забудьте об этом луаспарце Зигмунне. Первая – мертвая, второй – вне пределов досягаемости для вас. Бросьте свои поиски и возвращайтесь на свой корабль.

– Если же я не отступлюсь?

– Тогда вы умрете раньше, чем ожидали ваши родители. Оставьте меня, Барсак. – Он повернулся к трем бессловесным стражам, дежурившим около входа. – Выведите этого человека из дворца и поработайте с ним, пока он не поймет, что приходить ему сюда еще раз бессмысленно.

Они набросились на Барсака, схватили его за руки, вытолкали из вестибюля и вышвырнули за ограду. Затем самый высокий из них повернул его лицом к себе и наотмашь ударил по лицу.

Барсак взвыл от боли и попытался было дать сдачи, но другой стражник сделал ему подножку. Барсак упал наземь и понял, что предстоит еще одно избиение.

Стражники обрабатывали его в течение десяти минут, весело и непринужденно, он же тщетно пытался нанести удары каждому из них поочередно. Как и у других уроженцев планеты Дарьям, у них были длинные и гибкие руки, и стоило Барсаку время от времени хоть слегка прикоснуться к их шелковистой фиолетовой коже, как это только навлекло на него еще более жестокие побои.

Один раз он все-таки изловчился и разбил нос одному из своих обидчиков, но уже мгновеньем позже сильный удар сзади под коленный сустав послал его на землю лицом вниз, и стражники некоторое время с особым рвением занялись его почками. Затем сосредоточили внимание на его пустом желудке, отбивая барабанную дробь по нему с особой силой. После того, не с меньшим умением, его так отделывали кулаками, будто составляли собой хорошо натренированную команду. Пять раз он с трудом поднимался на ноги, но только для того, чтобы его снова возвращали в прежнее незавидное положение.

Наконец, когда сознание Барсака, казалось, оставалось висеть на волоске, один из стражников скомандовал «Довольно», и его отпустили. Он сделал с десяток неуверенных шагов и споткнулся, затем наощупь стал искать скамью, и, отыскав ее, припал всем телом к ее холодному граниту. Сквозь свои заплывшие от синяков глаза он увидел, как капает с разбитого лица его собственная кровь и обагряет мощенный белыми плитами тротуар. Хотя и смутно, но все-таки понял, что его не ограбили, и это его удивило.

Просидел он так минут пять, девять, все еще не в силах подняться. Он ощущал, как пульсирует каждая жилка на его лице, как ноют от боли все части тела. Они поступили очень хитро, прекратив избиение тогда, когда он еще не потерял сознание, и сделали так специально ради того, чтобы он еще долго после этого испытывал невыносимую боль.

Каким-то шестым чувством он ощутил, что кто-то стоит прямо перед ним и смотрит на него. Попытался приоткрыть глаза.

– Касса? – спросил он.

– Нет, это не Касса. Как мне кажется, вы таки нашли Улицу Слез, астронавт, а затем и Улицу Крови.

– Кто вы?

– Мы встречались сегодня раньше. Тогда я предложил вам помощь. Но теперь, как мне кажется, вы еще больше нуждаетесь в ней.

Затуманенными от боли глазами Барсак различил склоненную над ним жилистую фигуру Эрспада Истиолога, владельца Выставки Курьезов.