Текст книги "Кусака"

Автор книги: Роберт Рик МакКаммон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Он вернулся в офис, включил радио и поймал испанскую музыкальную станцию из Эль Пасо. Около девяти мимо будет проезжать рейсовый автобус, направляющийся из Одессы в Чихаухау. Шофер всегда останавливался возле бензоколонки Мендосы, чтобы пассажиры могли купить в автоматах лимонад и конфеты. Потом шоссе N 67 опустеет (разве что проедет случайный грузовик), асфальт под звездным простором начнет остывать. Тогда, закрыв бензоколонку на ночь, Мендоса вернется домой и как раз успеет к позднему обеду и партии-другой в шашки со своим дядей Лазаро, который живет с супругами Мендоса на Первой улице Окраины, пока тикающие на стене часы в конце концов не подгонят время к ночи. Возможно, сегодня ему приснится, будто он гонщик, который с ревом носится вокруг грязных следов своей юности. Но, скорее всего, снов он не увидит.

Так минует очередная ночь, настанет очередной день. Мендоса понимал: так проходит жизнь человеческая.

Он прибавил громкость, слушая резкое пение труб музыкантов-марьячи и изо всех сил старался не думать о возившемся в гараже парнишке, который стоял на перепутье, и никто на свете не мог помочь ему осилить эти дороги.

16. ПУЛЬС ИНФЕРНО

Тени росли.

На скамейках перед «Ледяным Домом» сидели с сигарами и трубками старики, беседуя о метеорите. Слыхал от Джимми Райса, сказал один. А Джимми узнал от самого шерифа. Вот что я вам скажу – мне семьдесят четыре сравнялось не для того, чтоб меня пришибла какая-то каменюка из этого ихнего космоса, будь ей пусто! Еще немного – и свалилась бы она, окаянная, прямо нам на голову!

Все согласились, что чудом избежали гибели. Они поговорили о вертолете, который так и стоял посреди Престон-парка, изумляясь, как эдакой штуке удается летать, и на вопрос «Эй, залез бы ТЫ в такую?» все в один голос ответили: «Черт, я еще из ума не выжил!» Потом разговор плавно перешел на новый бейсбольный сезон – выиграет команда южан серию? «Когда рак свистнет, после дождичка в четверг!» – проворчал один из них, жуя окурок сигары.

В «Салоне красоты» на Селеста-стрит Ида Янгер укладывала на гель мышино-каштановые волосы Тэмми Брайант, болтая не о метеорите и не о вертолете, а о двух красавчиках, которые на нем прилетели. «Пилот – тоже мужичок что надо», – сказала Тэмми, которая видела его, когда он зашел в «Клеймо» за гамбургером и кофе – они с Мэй Дэвис, разумеется, почувствовали, что им совершенно необходимо забежать туда перекусить. «Видела бы ты, как эта дрянь Сью Маллинэкс крутилась по всему кафе! – по секрету сообщила Тэмми. – Стыд, да и только!»

Ида согласилась, что Сью – самая наглая стерва из всех давалок, какие являлись на свет Божий. А задница у Сью все растет да растет – вот, кстати говоря, что бывает, если трахаться слишком часто.

– Нимфоманка, – сказала Тэмми. – Простая нимфоманка.

– Да уж, – ответила Ида. – Простая, как мычание.

И обе прыснули.

На Кобре-роуд, за магазином готового платья «Выгодная покупка», почтой, булочной и «Замком Мягких Обложек», мужчина средних лет, щуря глаза за очками в тонкой металлической оправе, сосредоточенно протыкал булавкой брюшко небольшого коричневого скорпиона, которого утром нашел в опрысканной «Рейдом» кухне. Мужчину звали Ной Туилли, он был бледным и тощим, прямые черные волосы уже тронула седина. Тощие пальцы Ноя проткнули скорпиона булавкой и приобщили к коллекции прочих «дам и господ» – скорпионов, жуков, ос и мух, пришпиленных к черному бархату под стеклом. Ной сидел у себя в кабинете. Тридцать ярдов отделяли сложенный из белого камня дом Туилли от кирпичного здания с витражным стеклом в окне, гипсовой статуей Иисуса меж двух гипсовых же кактусов и вывеской «Городское похоронное бюро».

Отец Ноя умер шесть лет назад, оставив сыну свое дело – сомнительная честь, поскольку Ной всегда хотел быть энтомологом, – и он лично удостоверился, что отца похоронили в самой жаркой точке Юккового Холма.

– Нооооой! Ной! – От пронзительного крика спина Туилли окостенела. – Сходи, принеси мне кока-колы!

– Минутку, мама, – отозвался он.

– Ной! Моя передача началась!

Ной устало поднялся и прошел по коридору к комнате матери. Мать, одетая в белый шелковый халат, сидела, опираясь на белые шелковые подушки в кровати под белым балдахином. Лицо, казавшееся под толстым слоем белой пудры маской, обрамляли крашеные огненно-рыжие волосы. На экране цветного телевизора крутилось «Колесо Фортуны».

– Принеси колу! – приказала Рут Туилли. – Во рту сухо, как в пустыне!

– Да, мама, – ответил Ной и поплелся к лестничной клетке. Он знал: лучше сделать, как она хочет, и покончить с этим.

– Этот метеорит что-то делает с воздухом! – тонким, как зудение осы, голосом прокричала Рут вслед сыну. – Нечем дышать, будто ком в горле!

Ной спускался по лестнице, но голос не отставал:

– Небось наша старая кляча Селеста слышала, как он брякнулся! Могу поспорить, она дерьмом изошла!

«Та-ак, началось», – подумал Ной.

– Окопалась там, стерва праведная, на всех плюет и высасывает из нашего города все кишки! Уже высосала, ясно?! И беднягу Уинта небось она на тот свет спровадила, да только он оказался куда хитрее! Да-с! Так денежки запрятал, что ей ни шиша не получить! Обштопал женушку! Ладно, вот приползет она на карачках к Рут Туилли денег просить, раздавлю ее, как слизняка! Ной, ты меня слушаешь? Ной!

– Да, – откликнулся он из глубин дома. – Слушаю.

Словоизвержение продолжалось, и Ной позволил себе задуматься, что за жизнь настала бы, если бы метеорит вмазался прямехонько в потолок мамашиной спальни. Достаточно жаркого места на Юкковом Холме не было.

И в Инферно, и на Окраине жизнь шла своим чередом: в католическом храме Жертвы Христовой отец Мануэль Ла-Прадо слушал исповеди, а в городской баптистской церкви тем временем преподобный Хэйл Дженнингс, взяв карандаш и бумагу, приступил к работе над воскресной проповедью. Сержант Деннисон на своем крыльце дремал в шезлонге, свесив правую руку и поглаживая по голове невидимого Бегуна, а лицо время от времени подергивалось от непрошенных воспоминаний. Рик Хурадо укладывал штабелем коробки на складе хозяйственного магазина на Кобре-роуд. Мысли парнишки крутились возле сказанного сегодня мистером Хэммондом, а карман оттягивал Клык Иисуса. Коридоры крепости Щепов в конце Трэвис-стрит оглашал ревом «тяжелого металла» переносной стереоприемник, и, пока Бобби Клэй Клеммонс с несколькими товарищами курили марихуану и чесали языки, в соседней комнате на голом матрасе лежали Отрава с Танком. Их сплетенные тела были влажными после трахания – единственного занятия, ради которого Танк снимал свой футбольный шлем.

Вечерело. Почтовый фургон покинул черту города, направляясь на север, в Одессу, с грузом писем, среди которых большой процент составляли заявления о приеме на работу, запросы о наличии рабочих мест и мольбы к родственникам сделать одолжение и разрешить приехать надолго. Кто-кто, а почтальон знал пульс Инферно, и уж он-то видел, что на конвертах нацарапано «смерть».

Солнце садилось. Электрическое табло на Первом Техасском банке показывало 17:49 и 93 градуса по Фаренгейту.

17. БЕЙСБОЛЬНАЯ БОЛЕЛЬЩИЦА

– Я знаю, что это открытая линия, – сказал Роудс дежурному по базе военно-воздушных сил Уэбб. – Средства связи я не изолировал – к тому же, времени у меня все равно не было. Мой идентификационный код – «Синекнижник». Найдите. – Пока дежурный офицер сверял его личный код, полковник оставался у телефона. По доносящимся из кабинета звукам он понял, что телеканал опять переключили: послышался записанный на пленку смех, шло какое-то комическое шоу. Примерно через шесть секунд канал сменился снова: зазвучал голос бейсбольного комментатора, и на сей раз телевизор не трогали чуть дольше.

– Да, сэр. Копирую, Синекнижник. – Судя по голосу, дежурный офицер был молодым и нервничал. – Чем могу помочь, сэр?

– Первым делом подготовьте транспортный самолет, пусть ждет. Заправьте его в расчете на перелет через страну, место назначения я назову в воздухе. Поднимите полковника Бакнера: я возвращаюсь с места происшествия с пакетом. Да, еще на борту должно быть оборудование для видеозаписи. Расчетное время моего прибытия на Уэбб – между двумя и тремя ноль-ноль. Ясно?

– Да, сэр.

– Зачитайте. – Он услышал, что канал переключили: новости, что-то о ближневосточных заложниках. Дежурный офицер без ошибок повторил записанное, и Роудс сказал: – Отлично. Даю отбой. – Он повесил трубку и быстро вернулся в кабинет.

Дифин сидела на полу, на сей раз по-турецки, словно догадалась, что ее скрюченная поза напрягает человеческие коленные суставы. Лицо существа находилось примерно в двенадцати дюймах от экрана телевизора. Дифин следила за репортажем о наводнениях в Арканзасе.

– Вот бы нам ихнего дождя, – сказал Ганнистон, отхлебывая пепси.

Дифин вытянула руку и дотронулась до экрана. Изображение исказилось, ЩЕЛК! – мультфильмы про Вуди Вудпекера, другой канал.

– Мама родная! – Рэй сидел на полу, не слишком близко к Дифин, но и не слишком далеко. – У нее в пальцах пульт!

– Возможно, какой-то вид электромагнитного излучения, – сказал ему Роудс. – Может быть, оно использует электричество тела Стиви, а может быть, генерирует свое.

Щелк! Теперь на экране был вестерн: Стиви Мак-Куин в «Великолепной семерке».

– Здоровско, дядя! Я сроду ничего такого не…

– Заткнись! – Джесси, наконец, утратила контроль над собой, и сил терпеть происходящее у нее больше не было. – Заткнись ты! – Глаза молодой женщины блестели злыми слезами. Рэй обалдел. – Ничего «здоровского» тут нет! У тебя пропала сестра! Не понимаешь, что ли?

– Я… я не хотел…

– Пропала! – Джесси начала надвигаться на Рэя, но Том быстро поднялся со стула и ухватил ее за руку. Она вырывалась с напряженным, полным муки лицом. – Пропала, а осталось только это! – Она ткнула пальцем в Дифин. Существо по-прежнему не отрывалось от телевизора, в полном неведении относительно того, что говорит Джесси. – Господи Исусе… – Голос Джесси дрогнул. Она закрыла лицо руками. – О, Господи… о, Господи… – Она принялась всхлипывать, и Тому оставалось только обнять горько плачущую жену.

Щелк! На экране появились соревнования по серфингу, и Дифин чуть расширившимися глазами принялась следить за перекатывающимися синими волнами.

Роудс повернулся к своему адъютанту.

– Ганни, я хочу, чтобы ты съездил на место катастрофы и поторопил их. Надо как можно скорее выбраться отсюда.

– Лады. – Ганни допил пепси, бросил банку в мусорное ведро, вышел на улицу и, натягивая кепи, двинулся к вертолету.

Горько сожалея, что его угораздило оказаться именно здесь, Роудс мысленно перенесся в Южную Дакоту, на свою ферму близ Чэмберлена, к жене и двум дочкам. В ясные ночи Роудс изучал звезды в маленькой обсерватории или делал заметки к задуманной им книге о жизни вне земных пределов. Сейчас ему очень захотелось заняться или первым, или вторым, потому что оставался один-единственный выход: забрать это создание в исследовательскую лабораторию невзирая на то, что оно приняло облик маленькой девочки.

– Миссис Хэммонд, я знаю, вам очень тяжело, – сказал он, – но я хочу, что бы вы поня…

– Что поняла? – Джесси все еще была в ярости, лицо заливали слезы. – Что наша дочь еще жива? Что она погибла? Что я должна понять?

Щелк: повторение «Морка и Минди». Щелк: обзор финансовых новостей. Щелк: еще один бейсбольный матч.

– Что мне очень жаль, – решительно продолжил Роудс. – Страшно жаль. У меня у самого две дочки. Могу себе представить, что вы должны чувствовать. Случись что-то с одной из них… не представляю, что бы мы с Келли делали. Келли – это моя жена. Но, по крайней мере, теперь вам понятно, что она… оно… не ваша дочь. Когда наша команда закончит работы на месте аварии, мы уедем. Я заберу ее… его… Дифин… на Уэбб, а оттуда в Вирджинию. И хочу попросить Ганни остаться с вами.

– Остаться с нами? Зачем? – спросил Том.

– Совсем ненадолго. Полагаю, вы назвали бы это коротким инструктажем. Нам нужно снять со всех вас показания, обойти дом со счетчиком Гейгера и еще раз попытаться обнаружить эту черную сферу. Кроме того, крайне нежелательна утечка информации. Мы хотим проконтролировать…

– Утечка нежелательна, – недоверчиво повторил Том. – Колоссально! – Он коротко, резко хохотнул. – Какая-то проклятая тварь с другой планеты отняла у нас дочь, а вы не желаете утечки информации. – Он ощутил, как к лицу прихлынула кровь. – И что же от нас требуется? Жить так, будто ничего не произошло?

Щелк: канал не переключали – это бита встретилась с мячом. Толпа взревела.

– Я знаю, что это невозможно, но мы всеми силами постараемся избавить вас от сложившейся ситуации – консультации, гипноз…

– Нам это не нужно! – фыркнула Джесси. – Нам нужно знать, где Стиви! Мертва она, или же…

– Невредима, – перебила Дифин.

У Джесси перехватило горло. Она взглянула на Дифин. Та, не отрываясь, смотрела бейсбол – игрок пробежал на свое поле. Мяч был переброшен подающему, и Дифин с глубочайшим интересом повторила взглядом его траекторию, а потом неловко повернула голову к Джесси: медленно, с запинками, словно у нее еще не было уверенности, как соединяются кости.

– В безопасности, – повторила она. Их глаза встретились. – Сти-ви в безо-пас-ности, Джес-си.

Джесси удалось выдохнуть:

– Что?

– В безопасности. Освобождена от повреж-дений и рис-ка, или: угро-зы опасности нет. Разве я не правиль-но ин-тер… – Дифин замолчала, просматривая страницы словаря, занесенного в огромную, идеально упорядоченную библиотеку банка ее памяти. – Ин-тер-пре-тирую?

– Да, – быстро ответил Роудс. Сердце подпрыгнуло в груди – в первый раз за час с лишним после тарабарщины насчет «колебать перепонка» существо заговорило. Увлекшись телеканалами, оно опять и опять перебирало их – так ребенок забавляется новой игрушкой. – Правильно. В безопасности – это как? Где она?

Дифин неловко поднялась. Дотронулась до груди.

– Здесь. – Дотронулась до головы. – В другом месте. – Она махнула рукой, указывая вдаль.

Все молчали. Джесси шагнула вперед. С личика ее девчушки за ней следили сияющие глаза.

– Где? – спросила Джесси. – Пожалуйста… я должна знать.

– Недалеко. В безопасном месте. Доверяешь мне?

– Как же я… могу?

– Я здесь вредить нет. – Да, это был голос Стиви, но тихий и эфемерный – шепот холодного ветра в тростниках. – Я выбрала ее… но вредить нет.

– Выбрала ее? – спросил Роудс. – Как?

– Я позва-ла. Она отве-тила.

– То есть как это «позвала»?

По лицу пробежала тень смущения.

– Я… – она несколько секунд подбирала верный термин. – Я спе-ла.

Роудс чуть не обделался. Перед ним стоял инопланетянин в обличье маленькой девочки, и они разговаривали. «Господи! – подумал он. – Что за тайны, должно быть, ей известны!» – Я – Мэтт Роудс, полковник военно-воздушных сил США. – Он услышал, что его голос дрожит. – Хочу приветствовать вас на планете Земля. – Внутренне он поежился. Чертовски глупо… но, похоже, говорить следовало именно так.

– Пла-нета Зем-ля, – тщательно повторила она. Моргнула. – Про-шу проще-ния за тер-мины, тут не-разумные фор-мы. – Она сделала движение по направлению к телеэкрану, где менеджер, стоя лицом к лицу с судьей, делал тому капитальную выволочку. – Воп-рос: почему эти создания столь малы?

Том понял, о чем она.

– Да нет, это просто картинки. По телевизору. Они передаются через атмосферу издалека.

– Из дру-гих ми-ров?

– Нет. Из этого. Просто из других городов.

Ее глаза пронзали Тома насквозь.

– Эти кар-тинки насто-ящие нет?

– Некоторые – настоящие, – сказал Роудс. – Вот как этот бейсбол. Некоторые – просто… притворство. Знаете, что это такое?

Она подумала.

– Де-лать вид. Фаль-шивить.

– Верно. – Роудса, да и прочих, осенило, каким странным все должно казаться Дифин. Телевизор, принимаемый людьми как само собой разумеющееся, заслуживал объяснений – но сперва пришлось бы объяснять, что такое электричество, спутниковая связь, телестудии, информационные выпуски, спорт и актеры. На эту тему можно было бы говорить не один день, и все равно у Дифин оставались бы вопросы.

– А у вас не бывает теликов? – спросил Рэй. – Или чего-нибудь похожего?

– Нет. – Дифин несколько секунд изучала его, потом посмотрела на Тома. Потрогала воздух у глаз. – Что они есть? Инстру-менты?

– Очки. – Том снял их и постукал по стеклам. – Помогают видеть.

– Видеть. Очки. Да. – Она кивнула, соединяя понятия. – Присут-ствующие могут видеть все нет? – Она перевела взгляд на Джесси и Роудса.

– Нам очки не нужны. – Роудс снова понял, что очки – хитрая тема, охватывающая увеличение, шлифовку линз, оптометрию, беседу о зрении – еще один разговор на целый день. – Некоторые люди могут видеть без них.

Дифин нахмурилась и сразу стала похожа на обиженную маленькую старушку. Она понимала абсолюты, но здесь, похоже, абсолюты не существовали. Что-то было, но в то же время не было.

– Это мир при-твор-ства, – высказала она наблюдение и переключила свое внимание на телевизор и извлекла из памяти термин: – Бейс-бол. Иг-ра с мячом и би-той на пло-щадке с четырьмя основаниями, расположен-ными ром-бом, в кото-рой участ-вуют две коман-ды.

– Эй! – взволнованно сказал Рэй. – Никак, у них в космосе есть бейсбол!

– Она цитирует словарное определение, – объяснил Роудс. – Должно быть, память у нее, как губка.

Дифин проследила за очередной подачей. Постичь цель игры она не могла, но уловила, что суть состоит в конкуренции векторов и скоростей, основанной на законах физики этой планеты. Подняв правую руку, она сымитировала движение подающего – и ощутила странное напряжение и тяжесть чужого тела. Простое с виду движение на поверку куда сложнее, решила она. Однако несомненно математическая основа игры была интересна и заслуживала дальнейших размышлений.

Потом Дифин двинулась в обход комнаты, время от времени дотрагиваясь то до стен, то до других предметов, словно хотела убедиться, что они настоящие, а не вымышленные.

Джесси по-прежнему висела на волоске. Упасть было пугающе легко. Вид присвоившего кожу, волосы и лицо Стиви существа, которое совершало обход комнаты (словно во время воскресного посещения музея), вызывал лихорадочное смятение мыслей.

– Откуда мне знать, что моя дочь в безопасности? Скажи!

Дифин тронула семейный портрет в рамочке, стоявший на полке.

– Пото-му что, – сказала она, – я защи-щаю.

– Ты защищаешь ее? Как?

– Защи-щаю, – повторила Дифин. – Больше знать не надо. – Она с интересом рассмотрела еще одну фотографию, потом выплыла в кабинет и на кухню.

Роудс пошел за ней, но с Джесси хватило: измученная, ничего не соображая, она упала в кресло, борясь с новыми слезами. Том стоял рядом, гладил ее по плечу и пытался привести в порядок собственные мысли, зато Рэй поспешил за полковником и Дифин.

Существо стояло, наблюдая, как глаза кошки-часов ходят из стороны в сторону. Роудс увидел, что оно улыбнулось, потом издало что-то вроде высокого чистого звона: рассмеялось.

– Думаю, нам нужно о многом поговорить, – сказал Роудс все еще с дрожью в голосе. – Догадываюсь, что вы хотели бы многое узнать про нас – то есть про нашу цивилизацию. А мы, разумеется, хотим узнать все о вашей. Через несколько часов мы отправимся в путь. Вам предстоит…

Дифин обернулась. Улыбка исчезла, лицо опять посерьезнело.

– Я же-лаю вашу по-мощь. Я же-лаю поки-нуть эту пла-нету, возмож-но ско-рее. Мне будет нужно… – Она обдумала выбор слов. – Сред-ство пере-дви-жения, спо-собное поки-нуть эту пла-нету. Мож-но устро-ить, да?

– Средство передвижения? Вы хотите сказать… космический корабль?

– Ух ты, – выдохнул стоявший в дверях Рэй.

– Косми-ческий ко-рабль? – Термин был новым, незнакомым, не зарегистрированным в памяти. – Сред-ство пере-дви-жения, способ-ное поки – …

– Да-да, я понимаю, о чем вы, – сказал Роудс. – Межзвездное средство передвижения, вроде того, на каком вы прилетели. – Ему пришло в голову, что нужно ее кое о чем спросить. – А как вы выбрались из своего аппарата перед аварией?

– Я… – Снова пауза для обдумывания. – Я выбро-си-лась.

– В черной сфере?

– Моя спо-ра, – объяснила она с безнадежно-терпеливой ноткой в голосе. – Можно ожидать поки-нуть, когда?

«Класс!» – подумал Роудс; он понял, к чему ведет такой разговор. – Извините, но вам нельзя покинуть… то есть, улететь.

Она не ответила. Только ела его глазами.

– У нас тут нету межзвездных средств передвижения. Нигде на планете. Самое близкое, что у нас есть, называется «космический челнок», да и он просто облетает планету по орбите, а потом возвращается.

– Же-лаю поки-нуть, – повторила Дифин.

– Никак не выйдет. У нас нет технологии, чтобы построить такой аппарат.

Она моргнула.

– Ни..как?

– Никак. Извините.

Дифин мгновенно изменилась в лице, его исказили боль и разочарование.

– Нельзя оставаться! Нельзя оставаться! – с нажимом сказала она. – Нельзя оставаться! – Она принялась беспокойно кружить по комнате, потрясенно глядя широко раскрытыми глазами, спотыкаясь. – Нельзя! Нельзя! Нельзя!

– Пожалуйста, выслушайте. Мы вас удобно устроим. Прошу вас, нет причин…

– Нельзя! Нельзя! Нельзя! – твердила Дифин, тряся головой. Висящие вдоль тела руки подергивались.

– Выслушайте, прошу вас… мы найдем вам жилье. Мы… – Роудс дотронулся до плеча Дифин и увидел, что она резко повернула голову с безжалостными, как пара лазеров, глазами. Он успел подумать: «О, черт..».

А потом его отбросило назад. Роудс тормознул каблуками о линолеум. Вверх по руке потек пульсирующий заряд энергии, которая опалила нервные волокна, заставила заплясать мышцы. Клетки тканей разогрелись, в голове у полковника зашумело, и Роудс стал свидетелем взрыва сверхновой у себя под черепом. Ноги отказались его держать, он врезался в кухонный стол, тот под его тяжестью подломился и содержимое миски с фруктами разлетелось по всей кухне. Ресницы полковника затрепетали, а следующим, что он воспринял сознательно, был склонившийся над ним Том Хэммонд.

– Она его вырубила! – возбужденно говорил Рэй. – Он только дотронулся до нее – и полетел через всю комнату! Он умер?

– Нет, приходит в себя. – Том взглянул на Джесси, которая стояла, наблюдая за инопланетянкой. Дифин застыла посреди комнаты с полуоткрытым ртом и остекленелым взглядом, словно жизнь в ней на время приостановилась.

– Так шибанула, что с копыт долой! – не унимался Рэй. – Загасила!

Из тела Стиви вытекла струйка мочи и сбежала по ногам на линолеум.

– Что ты такое? – выкрикнула Джесси существу. Оно оставалось каменно-неподвижным, бесстрастным.

– Ганни, я хочу, чтобы ты отправился на место аварии, – сказал Роудс, пытаясь сесть. С лица полковника сбежали все краски, с нижней губы свисала ниточка слюны. Том увидел, что его глаза налиты кровью. – У меня у самого две дочки. Вероятно, вы бы назвали это кратким инструктажем. Выбрала ее? Как? – Мысли Роудса с чудовищной скоростью перепрыгивали с одного на другое. – Хочу приветствовать вас на планете Земля. Нам не нужны оч… а? – Он встряхнулся, как мокрая собака. Мышцы все еще сводило, они извивались под кожей, как черви. Роудс с трудом подавил сильный позыв к рвоте. – Что такое? Что случилось? – Голова болела так, что череп буквально раскалывался, а ноги подергивались независимо от воли хозяина.

Джесси увидела, что Дифин возвращается оттуда, где была. Лицо вновь обрело выражение, на этот раз на нем читалась крайняя озабоченность и настойчивость.

– Я на-вре-дила. Я на-вре-дила. – Это было сказано испуганно. Человек, вероятно, заламывал бы при этом руки. – Пока друзья? Да?

– Ага, – сказал Роудс. На губах, которые казались влажными и припухшими, повисла кривая усмешка. – Друзья. – Он встал на колени, но дальше потребовалась помощь Тома.

– Нельзя остаться, – сказала Дифин. – Долж-на поки-нуть эту пла-нету. Долж-на обрес-ти средст-во передви-жения. Я же-лаю вред причи-нять нет.

– Не причинить вреда? – Джесси, наконец, совладала со своими чувствами. К добру или к худу, придется довериться этому созданию. – Кто же может причинить вред? Ты?

– Нет… – Она потрясла головой, не находя верных определений. – Если мне нель-зя уходить, будет боль-шой вред.

– Как? Кому?

– Том. Рэй. Роудс. Джес-си. Сти-ви. Всем тут. – Она развела руки, словно хотела заключить в объятия весь город. – Ди-фин тоже. – Она подошла к кухонному окну, взялась за шнур жалюзи, как делала при ней Джесси, неуверенно потянула и подняла их кверху. Дифин сощурилась – казалось, она обшаривает взглядом краснеющее небо. – Скоро нач-нется вред, – сказала она. – Если мне не-льзя поки-дать, надо вам. Ухо-дите дале-ко. Очень дале-ко. Сейчас. – Она отпустила шнур, и жалюзи вернулись на место, застучав, как высохшие кости.

– Мы… мы не можем, – сказала Джесси, занервничав от столь небрежно сделанного предупреждения. – Мы здесь живем. Мы не можем уехать.

– Тогда уве-зите меня. Сейчас. – Дифин с надеждой взглянула на Роудса.

– Мы и собираемся. Я же сказал – как только команда закончит работы на месте аварии.

– Сейчас, – с силой повторила Дифин. – Если сейчас нет… – Она осеклась, не в состоянии выразить словами то, что пыталась передать.

– Не могу. Только, когда вернется вертолет. Мой летательный аппарат. Тогда мы отвезем вас на базу военно-воздушных сил. – Ему все еще казалось, что по нервам пробегают электрические заряды. Что бы его ни ударило, это был чудовищно концентрированный энергетический импульс – возможно, более мощный вариант того, что она пропускала через каналы телевизора.

– Надо сейчас! – Дифин почти кричала, пробивающийся сквозь щели в ставнях свет разрисовал ее лицо красными полосками. – Вы нет пони-мать… – она с трудом нашла нужное слово: – Англий-ский?

– Извините. Мы не можем уехать, пока не вернется мой адъютант.

Дифин задрожала – от ли от гнева, то ли от огорчения, и Джесси подумала, что сейчас с этим созданием случится истерика, как с любым ребенком… или старухой. Но в следующую секунду лицо Дифин опять застыло. Она замерла, сжав одну висящую вдоль тела руку в кулак, а вторую вытянув к окну. Прошло пять секунд. Десять. Она не шевелилась. Тридцать секунд спустя Дифин все еще находилась в трансе, напоминая изваяние.

Время шло.

В конце концов, подумала Джесси, может быть, для нее это и есть истерика. Или, возможно, она просто ушла в напряженные размышления. В любом случае, не похоже, чтобы она скоро пришла в себя.

– Можно, я потрогаю ее и посмотрю, упадет или нет? – спросил Рэй.

– Иди к себе в комнату, – велела Джесси. – Сейчас же. И сиди там, пока не позовут.

– Да ладно, мам! Я просто валял дурака! Ей-богу, не стану я…

– Иди к себе, – скомандовал Том, и протесты Рэя прекратились. Мальчик знал, что, если отец велит что-то сделать, лучше послушаться, да побыстрее.

– Ладно, ладно. По-моему, сегодня мы не ужинаем, а? – Он подобрал с полу яблоко и апельсин и направился к себе в комнату.

– Сначала вымой, потом ешь! – велела Джесси, и покорный своему долгу Рэй, прежде, чем исчезнуть, зашел в ванную сполоснуть фрукты: изгой, приговоренный к одиночке.

Дифин тоже оставалась в одиночном заключении.

– Думаю, надо сесть, – Роудс взял стул и опустился на него. Ему казалось, что даже позвоночник покрыт синяками.

Том приблизился к гостье из космоса и медленно поводил у нее перед лицом ладонью. Дифин не моргнула. Однако ее грудь явственно поднималась и опускалась, и Том потянулся было к запястью гостьи пощупать пульс, но вспомнил воздушный полет Роудса и спохватился. Разумеется, она была по-прежнему жива, и тело Стиви должным образом выполняло свои функции. На лбу и щеках блестела тонкая пелена пота.

– Что она хотела сказать? Ну, про вред? – спросила Джесси.

– Не знаю. – Роудс покачал головой. – У меня до сих пор звенит в ушах. Черт возьми, она чуть не прошибла мной стену!

Чтобы подойти к окну, Джесси пришлось пройти перед Дифин. Та не шелохнулась. Джесси подняла жалюзи, чтобы взглянуть на небо. Солнце садилось, безоблачное небо на западе стало ярко-алым, как зев домны.

Однако внимание Джесси привлекло какое-то шевеление. Потом она разглядела и сосчитала: над Инферно темными стягами кружили стервятники, не меньше дюжины. Возможно, ищут падаль в пустыне, подумала она. Надвигающуюся смерть эти твари умели учуять за несколько миль. Зрелище не понравилось Джесси, и она опустила ставни. Теперь можно было только ждать возвращения Дифин из своей изоляции, или возвращения Ганнистона на вертолете.

Она легонько дотронулась до светлых дочкиных волос.

– Осторожнее! – предостерег Том. Но никакого шока, никакого иссушающего мозг энергетического удара не было. Джесси просто ощутила под пальцами волосы, которые тысячи раз гладила прежде. Глаза Дифин – Стиви – оставались незрячими.

Джесси дотронулась до ее щеки. Холодная. Приложила указательный палец к шее, туда, где билась жилка. Медленно – ненормально медленно – но ровно. Выбора у нее не было: оставалось только поверить, что настоящая Стиви находится где-то в безопасности, живая и невредимая. Обдумывание любых других возможностей свело бы Джесси с ума.

Тогда она решила, что будет держаться. Что бы ни творилось, они с Томом пройдут через это до конца.

– Ладно, – сказала она и отняла руку от шеи Дифин, – сварю-ка я кофе. – Джесси изумилась, как ровно звучит ее голос, когда все внутри кажется студнем. – Это всех устраивает?

– Пожалуйста, крепкий, – потребовал Роудс. – Чем крепче, тем лучше.

– Договорились. – И Джесси засновала по кухне, вновь обретя цель, превратившаяся в статую инопланетянка указывала на окно, часы-кошка, тикая, отсчитывали секунды, а над Инферно в тишине собирались стервятники.