Текст книги "Игры для вечеринки (ЛП)"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Папа закрыл за ней дверь. Защелкнул замок.

– Работает как часы. – Он снова поскреб щетину на подбородке. – Загадка какая-то. – Он повернулся ко мне. – Как прошел день в ресторане?

– Изнурительно, – сказала я. – Я разбита в хлам. И воняю жиром от картошки. Спокойной ночи. Мне позарез нужен душ и побольше шампуня.

Но едва войдя в свою комнату, я, зевая, плюхнулась на край кровати. От многочасового стояния ноги отчаянно ныли. Спина разламывалась. Я опасалась, что, принимая душ, разгоню сон. А мне нужно хорошенько выспаться.

Я сбросила одежду на пол и натянула длинную ночную сорочку. Потом выключила свет и в темноте побрела к кровати.

Я зевала не переставая. Никогда еще я не чувствовала себя такой слабой и вымотанной. Откинув одеяло, я залезла в кровать. Простыни были теплыми и мягкими. Я опустилась на спину.

Правая нога задела что-то под одеялом. Пальцы потерлись о нечто твердое и бугристое. Пятку защекотала колючая шерсть.

Сперва я подумала, что это всего лишь складка на одеяле или простыне. Но когда нажала ногой, оно оказалось твердым. Мохнатым и твердым.

Дыхание перехватило. Я приподнялась на постели. Включила лампу на прикроватном столике. Высунула ногу из-под одеяла. К пальцам прилипла какая-то темная шерсть.

– Что?! – Я выскочила из кровати и рывком откинула одеяло.

И разинула рот в диком визге при виде разлагающейся дохлой крысы на моей постели.

4

НЕУЖЕЛИ МАК – ПСИХОПАТ?

Я знала, что это сделал Мак. Это должен был сделать Мак.

Что за мерзкий, ребяческий способ поквитаться со мной за то, что я собралась его бросить! Проник в мой дом через парадную дверь и подложил крысу в мою постель. Ну психопат! Конченный псих.

Мак перевелся в нашу школу в прошлом году. Я знала, что о нем ходит дурная слава. Слышала, что из прежней школы он вылетел за драку. Видела, какой у него скверный нрав.

Тем не менее, я всегда верила, что в глубине души он парень что надо. Временами он бывал очень тих, даже застенчив. Была в нем и мягкость, которую он просто тщательно скрывал. Да, он относился ко мне как собственник, хотя мы знали друг друга всего ничего. К тому же, его раздражало, что я много времени провожу с Эми и другими своими друзьями.

Но я думала, так он проявляет свои чувства.

Глупая я.

Эми с самого начала предостерегала меня на его счет. По ее словам, в Маке я просто ищу полную противоположность своему бывшему. Ей не нравились его вспышки ярости, его манера чуть что разражаться площадной бранью, надолго запоминать мельчайшие обиды и постоянно перед всеми выпендриваться.

Теперь же Мак великолепно подтвердил ее правоту.

Ладно. Ладно. Он разозлился, что я перестала отвечать на его звонки и сообщения. Что я не обращала на него внимания, когда он подкарауливал меня возле школы. Что я поменяла свою страничку в Фейсбуке и всем говорила, что между нами все кончено.

Разозлился настолько, что пробрался в мой дом и подложил мне в постель дохлую крысу.

Больной. На всю голову.

Комната начала расплываться, будто в тумане. Я сосредоточила взгляд на темноте за окном. Пялилась в темноту и пыталась успокоить отчаянно бьющееся сердце.

Мама и папа, очевидно, услышали крик. Они ворвались в спальню. Мамины волосы были всклокочены и стояли дыбом, словно приливная волна. Оба моргали и что-то сонно бормотали себе под нос. Но их глаза полезли на лоб, когда они увидели дохлую тварь, вытянувшуюся на простыне.

– Ох! – Мама зажала рукою рот и издала сдавленный звук.

Папа подошел к кровати и уставился на нее так, словно впервые в жизни видел крысу.

– Как… как она сюда попала?! – Он повернулся ко мне. – Думаешь, тот, кто открыл дверь?.. – Его голос прервался. Он понимал, что это безумие.

– Не знаю, – сказала я. Мне не хотелось обвинять Мака. Мне не хотелось все объяснять.

Родители у меня добрые и понимающие. Тем не менее, я с детских лет предпочитала хранить все в себе и решать свои проблемы самостоятельно. Даже в раннем детстве я не любила делиться своими школьными невзгодами. Наверное, это странность. И, конечно же, я спокойно делилась всем с Бет. Мне всегда легче было изливать душу своей сестре.

Мама отвернулась, чтобы не смотреть на крысу. Она у нас в семье самая брезгливая.

– Небось из твоего шкафа вылезла, – заявила она. – Говорила я тебе, что там настоящий крысятник.

– Это по-твоему шутка? – огрызнулась я.

Она покачала головой.

– Нет, серьезно. Там гора грязных вещей…

– Утром позвоню в санэпидемстанцию, – пообещал папа.

– Пойду-ка я отсюда, – сказала мама. Ее всю трясло. Она обхватила себя руками. – Вонь такая… меня мутит. Рэйчел, не хочешь сходить на кухню и выпить чаю?

– Нет, – со вздохом ответила я. – Я хочу только лечь спать. Так устала, что хоть кричи.

– Сейчас надену перчатки и снесу эту гадость в помойку, – сказал папа. – Тогда можно будет сменить простыни. – Он покачал головой. – Все равно не понимаю…

– Я тоже, – тихо сказала я.

А сама подумала: Мак, ты можешь напугать меня. Но ты не сможешь испортить мне жизнь. Я пойду на вечеринку к Брендану Фиару. Это будет самая чудесная вечеринка на свете. Брендан пригласил меня, и я пойду. Ты уже история, Мак. Я рада, что вовремя поняла, какой ты психопат. Честное слово. Я рада.

5

ИГРА

В пятницу утром я отправилась в школу пораньше, надеясь перехватить Мака до начала занятий. Но он так и не объявился. Его не было в школе весь день. На телефонные звонки и сообщения он не отвечал.

Я лишь хотела сказать ему, какой он придурок. И что ему еще здорово повезло, что я не стала обращаться в полицию или жаловаться родителям.

Я не хотела во все это ввязываться. Все, чего я хотела – это дать ему понять, как он мне отвратителен. Раньше я боялась говорить с ним, прямо сказать ему, что между нами все кончено. Теперь же это будет проще простого.

Мак не появился, так что я вовсе выкинула его из головы. Вместо этого я думала о Брендане и его вечеринке. Что мне надеть? Почему Брендан пригласил меня? Может, он ко мне неравнодушен? Кто еще придет?

Наверное, я думала о Брендане уж слишком много. После обеда, в художественном классе, Эми ткнула меня локтем в бок и сказала:

– Сотри-ка с морды это мечтательное выражение. За такую блаженную лыбу в тюрьму сажать надо.

***

Я не особо жалую баскетбол. Однако мы с Эми всю неделю планировали встретиться в спортзале, чтобы посмотреть, как наши «Тигры» выступят против «Акул» из школы Святого Игнатия.

Эми утверждала, что пойти надо, потому что это последний домашний матч в выпускном учебном году. И пусть мы и не фанатки баскетбола, это, в некотором роде, важный этап, эпизод, который мы, возможно, будет вспоминать спустя многие годы.

Эми такая чудачка. Она словно бы живет будущим и постоянно заботится о том, чтобы нам было что вспомнить через пару десятков лет.

Итак, чуть позднее половины восьмого, я открыла двойные двери и вошла в спортзал. Несмотря на гул голосов, мерный стук мячей, крики и смех, эхом отдающиеся в отделанных кафельной плиткой стенах, и визгливое дудение расшалившегося трубача из школьного оркестра, я поймала себя на мыслях о Маке… о Маке и о той омерзительной дохлой крысе.

Против своей воли я почувствовала, что опять закипаю.

Вспомнилась Бет. Вот бы Бет сюда! Она такая умная и здравомыслящая. Всегда знает, как меня успокоить. Бет сказала бы: «Забей на все, Рэйчел. Ты порвала с этим ублюдком. Ну и выкинь его из головы».

Тяжело вздохнув, я окинула взглядом переполненный спортзал. Игра должна была вот-вот начаться, и на трибунах уже негде яблоку было упасть. Стоя возле боковой лесенки, я осматривала ряд за рядом в поисках Эми. Потом вспомнила, что получила от нее эсэмэску. У нее возникли какие-то очередные терки с родителями, и она писала, что может немного опоздать.

Я поднялась на предпоследний ряд и уселась на скамью. Сняв толстовку с капюшоном, положила рядышком, чтобы сберечь место для Эми. Внизу наши ребята, разогреваясь, снова и снова закидывали мяч через дребезжащий обруч корзины. «Акулы» тренировались на другом конце площадки. Их форма была черно-серого цвета. Акульего цвета, догадалась я.

Среди наших я увидела Керри Ричера, который изгибался из стороны в сторону, растягивая мышцы ног. Керри был на голову выше любого из остальных «Тигров». В прошлый раз наша команда позорно продула со счетом три – шесть. Но никто не сомневался, что уж в нынешнем году Керри непременно вернет себе чемпионский титул.

Я высматривала на трибунах Мака. Хоть и знала, что здесь его быть не может. Он никогда не посещает никаких соревнований.

Повернувшись, я увидела, как рядом со мной плюхнулся Эрик Финн. Я толкнула его в бок:

– Эй, на мою толстовку сел.

– Знаю, – сказал он, нагло ухмыляясь. – Сиденье слишком твердое.

– Но я же специально для кого-то берегла это место, – настаивала я, пытаясь вытащить толстовку за рукав. Но где мне вытянуть ее из-под эдакого здоровяка!

– Для меня? – спросил он. – Спасибо. Не знал, что ты обо мне заботишься.

– Просто с ума по тебе схожу, – съерничала я. – Но место я берегла для Эми.

– Если она придет, можешь пересесть сюда. – Он похлопал себя по колену. Веснушки на лице придавали ему своеобразное очарование. Он вскочил и окликнул каких-то ребят в самом низу трибун. Во втором ряду я заметила Патти Берджер. Она сидела со своей подругой Эйприл Конклин. Обе внимательно смотрели, как Керри отрабатывает свободные броски.

Эрик толкнул меня локтем под ребра.

– Уверен, тебе до смерти хочется быть со мной на вечеринке у Брендана. Я не против, если хорошенько попросишь.

Он прислонился ко мне массивным плечом. Я отпихнула его.

– Ты уже бывал на его днях рождения? Бывал, верно?

– Ага. Они офигенские, – сказал он и пригладил белобрысые волосы. – Совершенно безбашенные. Реально, без тормозов.

Я засмеялась.

– В смысле?

Он снова привалился ко мне.

– Сама же знаешь, как оно бывает, когда мы всей шоблой собираемся вместе, а предков рядом нет.

– Ты имеешь в виду такого рода вечеринки?

– Брендан непредсказуем. У него всегда найдутся какие-нибудь сюрпризы. Знаешь же, в играх он дока. Нам остается лишь преклоняться перед его гением. – Он, не вставая, отвесил шутовской поклон и чуть не свалился в нижний ряд.

Я засмеялась:

– Знаешь, в чем твоя проблема? Ты слишком серьезный. Выше нос!

– Мне так все говорят.

Следующий вопрос вырвался у меня непроизвольно:

– Как думаешь, почему Брендан пригласил меня? Я видела его в школе всю свою жизнь. Но на самом-то деле мы не друзья…

Эрик ущипнул меня за нос.

– Думаю, ты ему нравишься.

– Как? – Я оттолкнула его руку. – В смысле? Откуда ты знаешь?

Он пожал плечами:

– Он мне говорил.

– Что он тебе говорил? Что он сказал? – Почему мое сердце так трепещет в груди?

Пухлая физиономия Эрика расплылась в лукавой улыбке.

– А тебе-то что?

– Эрик, не будь свиньей. Ну же, что он сказал?

– Мы прошли мимо тебя в коридоре после естествознания. Ну, Брендан и говорит, что он, дескать, хотел бы наброситься на тебя прямо там, в коридоре. Мол, ты самая горячая, самая клевая девчонка в школе.

Я снова пихнула его:

– Болван.

– Ладно. Ну, на самом деле он выразился немножко иначе. Он сказал, что ты ему нравишься. По крайней мере, мне кажется, что это было про тебя. Там, в коридоре, была куча девчонок. Так что, по здравому размышлению, он мог иметь в виду какую-нибудь другую.

Я покачала головой.

– Все ты выдумываешь. Здоров врать, Эрик.

– Знаю. Зато я миляга. Правда?

Я отвернулась от него, думая о Брендане. Может, он пригласил меня импульсивно, встретив в ресторане. А может, я и впрямь ему нравлюсь. Но от Эрика толковых ответов ни в жизнь не дождешься.

Зазвенел звонок, эхом отдаваясь от кафельных стен. Команды прекратили разминаться и поспешили к своим скамьям. Двое судей в черно-белых полосатых рубашках вышли на центр поля.

Послышались музыкальные трели. Я не сразу сообразила, что это звонит мой сотовый. Я достала его из кармана толстовки и поднесла к глазам.

Звонила Эми.

– Эми? Привет. Где ты? Игра уже началась.

– Забудь об игре, – сказала Эми. – Я не приду. Я наказана. Предки-тупердяи снова тупят.

– Почему? Что случилось?

Толпа вдруг повскакала на ноги и заревела. «Тигры» трусцой выбежали на центр площадки. Ответа Эми я не расслышала.

– Можно к тебе? – прокричала я, покрепче прижимая телефон к уху. – Ничего, если я приду?

– Игру пропустишь.

– Ну ее, эту игру, – сказала я. – Увидимся через несколько минут.

Я вскочила и попыталась протиснуться мимо Эрика. Но он сграбастал меня за пояс и усадил к себе на колени.

– Рэйчел, ты же сама знаешь, что сходишь по мне с ума. Зачем бороться со своими чувствами?

Я потрепала его по щеке.

– Хочешь назначить мне свидание на вечеринке у Брендана?

Он засмеялся:

– Не особо.

Я встала и поспешила дальше по проходу.

– До завтра! – крикнула я Эрику. Но он уже вовсю болтал с какой-то другой девчонкой.

Заверещал свисток, и игра началась. Я прошла вдоль края игровой площадки, открыла двери и вышла в коридор. Двери закрылись, отрезав рев болельщиков.

В коридоре не было ни души, все собрались в зале посмотреть игру. Направляясь к выходу, я думала об Эми. Ее родичи вечно ее шпыняют. Она никогда не говорила мне, почему. Они, мол, тупердяи. Я знала, что они с ней постоянно цапаются. И всегда без сколь-нибудь серьезного повода.

Как-то раз при мне мама Эми сказала, что той нужно поменять отношение к жизни. Эми поглядела на нее и сказала: «Это тебе нужно поменять отношение. А не мне».

За это Эми была наказана на целую неделю.

Тупизм полнейший.

Я вышла на парковку для студентов, расположенную позади школы. Был ясный, прохладный вечер. Изо рта у меня шел пар. Парковка была забита автомобилями. В свете уличных фонарей машины блестели ярко, как днем.

Через два ряда стоял мой белый «Камри». Ежась от промозглого холода, я потуже затянула толстовку. Отыскала в сумочке ключи. До машины оставалось всего несколько футов, когда я услышала за спиной топот бегущих ног.

Не успела я обернуться, как сильные руки грубо схватили меня за плечи.

Ахнув, я попыталась вырваться.

Но нападающий, крякнув, грубо развернул меня лицом к себе.

– Мак! – выдавила я. – Мак, ты что творишь? Пусти меня! Мак, что ты делаешь? Пусти!

6

Я СЛЫШАЛ ТО, ЧЕГО НЕ СЛЕДОВАЛО

– Я хочу только поговорить, – произнес он, припечатав меня спиной к машине. – Мы можем просто поговорить?

– Поговорить? Ты спятил? – закричала я. – Руки убрал! Сейчас же!

Он опустил руки, но не отступил. Его холодные серые глаза смотрели мне прямо в лицо. Его светлые волосы мерцали в свете фонарей.

Я встряхнулась, точно собака, которую замучили блохи. Я все еще чувствовала на своих плечах его хватку.

– Напугал меня до смерти, а теперь поговорить хочешь? – сказала я. – После того, что ты устроил вчера вечером?

Он взмахнул руками.

– Выслушай меня, Рэйчел. Просто выслушай.

Сердце мое колотилось. Мне уже случалось видеть, как его спокойствие в два счета сменялось вспышками бешеной ярости. На это страшно было смотреть. Что же мне делать, чтобы он не взорвался?

Я глядела на него так, словно видела впервые, напряженно следя за каждым его движением. Мак довольно красив. Эми говорит, что он похож на молодого Брэда Питта, и здесь я целиком с нею согласна.

Он редко улыбается. А временами на него нападает своего рода нервный тик, и он эдак моргает три-четыре раза в секунду. Словно судорога. Случается это нечасто, но, на мой взгляд, прекрасно показывает, насколько он психованный.

Сейчас на нем были линялая армейская куртка поверх черной футболки, джинсы с узкими, драными на коленях штанинами, и черные ботинки. Из кармашка куртки выглядывала смятая пачка сигарет.

– Мак, – прошептала я. – Уходи. Я не хочу с тобой разговаривать. После вчерашней ночи…

– Вчера ночью я обезумел, – проговорил он. – Ничего не соображал. Рэйчел, я всю ночь, до утра, провел в машине. Я так переживал из-за тебя. Всю ночь не спал. Даже в школу не смог прийти. Я думал… я думал… о нас с тобой. Мы…

– Нет, Мак, – сказала я. – Все кончено. Мне жаль. Но ты сам тому поспособствовал. Все кончено. Как ты мог подумать, что я стану с тобой разговаривать? После… после дохлой крысы!

Он моргнул.

– Чего?

– Дохлая крыса.

– Рэйчел, ты о чем вообще?

– Ой, вот только не нужно мне лапшу вешать, – сказала я. – Из тебя никудышный лжец, Мак. Зачем зря стараться?

Всякий раз, как Мак говорит неправду, на его щеках расцветают предательские пятна румянца. Проступили они и сейчас. Я могла разглядеть их даже в слабом свете фонарей на парковке.

Я взялась за дверцу машины.

– Пожалуйста, отпусти меня. Давай просто попрощаемся, хорошо? Отойди назад и отпусти меня.

– Я… не могу, – проговорил он. И не сдвинулся с места. Вновь его серебристые глаза вперились в меня. – Я должен тебе кое-что сказать, Рэйчел. Кое-что еще. Не про нас с тобой. Ты обязана меня выслушать.

– Если выслушаю, ты меня отпустишь? Обещаешь?

Он кивнул.

– Да. Конечно. Но ты послушай. Я… видел, как ты говорила с Бренданом Фиаром.

– И что? – спросила я. – Ты за мной шпионил?

– Тебе нужно держаться от него подальше.

– Что, прости? А я считаю иначе, Мак. Я вправе разговаривать с кем хочу. – Мой голос прервался. Я не хотела его провоцировать. Не хотела доводить до белого каления.

Он с размаху ударил ногой по колесу моего автомобиля.

– Слушай, я серьезно. Рэйчел, не суйся на Остров Страха. Не ходи на вечеринку.

– Откуда ты знаешь, что меня пригласили? Откуда тебе известны мои личные разговоры? Теперь ты меня послушай, Мак. Ты и я… между нами все кончено. Понял? Все, конец. Так что хватит преследовать меня и шпионить за мной. И не тебе указывать мне, с кем я могу видеться, а с кем нет.

Он замотал головой.

– Ты только не ходи, Рэйчел. Я… я кое-что слышал.

– Кое-что слышал? Ты спятил? – Я сорвалась на визг.

Он снова схватил меня за руки. И так сильно сдавил, что я вскрикнула.

– Мак, отвали. Ты мне делаешь больно.

– Я кое-что слышал, Рэйчел. Я слышал то, чего не следовало.

– Мак, отпусти меня. Я тебя предупреждаю. Мак, тебе нужна помощь. Ты неуправляем. Тебе нужно получить помощь, пока ты не натворил чего-нибудь ужасного.

– Не ходи. Слышишь? Это для твоего же блага. – Он грубо затряс меня.

– Хватит! – завопила я. Повернулась, вырвала руки и толкнула его так, что он отшатнулся назад. Потеряв равновесие, он плюхнулся задницей на асфальт.

Задыхаясь, я торопливо распахнула дверцу машины, скользнула за руль, захлопнула ее и подняла замки.

Я все еще слышала крики Мака, когда заводила машину и задом выезжала с парковки. В зеркало заднего вида я видела, что он все еще сидит на земле, грозя мне кулаком.

– Я тебя предупреждаю, – прохрипел он. – Предупреждаю, Рэйчел. Держись подальше от Острова Страха. Держись подальше от Брендана Фиара.

Я сорвалась с места, едва не снеся бампер крайнего в ряду автомобиля. Взвизгнув покрышками в повороте, я выкатила на улицу.

– Прощай, Мак, – сказала я вслух. – Прощай, Мак. – Прибавив газу, я рванула прочь, прочь от него, прочь от всех его безумств. – Прощай, Мак. И скатертью дорожка.

Но закончились ли на том мои пугающие проблемы с Маком?

Если бы.

7

БОЙСЯ, РЭЙЧЕЛ

Сны у меня, обыкновенно, самые заурядные, и мне никогда не снятся кошмары. Давным-давно видела я самый страшный из своих снов. Мы с Бет зашли в бутик, там я заблудилась и никак не могла ее найти.

Вот страсти-то какие, правда?

По правде говоря, по утрам я почти и не помню своих снов. Наверное, потому, что они ужасно скучные.

Но в ночь накануне вечеринки по случаю дня рождения Брендана Фиара мне приснился самый безумный, самый кошмарный из снов, что я видела в своей жизни. Сон был до того бредовым и гнетущим, что даже когда я проснулась, он крепко отпечатался в моей памяти.

Дело было в густом лесу. Всполохи света то и дело пробивались сквозь густые кроны деревьев, ослепляя меня. Я брела через лес куда глаза глядят, пока не заметила на земле подбитую птичку.

Темно-бурая, с взъерошенными перьями, она тихо, почти горестно чирикала, съежившись от боли. Я взяла ее в руки и пыталась успокоить. Когда я поглаживала ее спинку, птичка постепенно начала изменяться.

Я держала ее в сложенных лодочкой ладонях. На моих глазах она меняла облик, вытягивалась, появлялась волосатая морда. Птичка в моих руках превратилась в крысу. Я пыталась бросить ее, но она прилипла к ладоням. Я хотела отшвырнуть ее в сторону, но крыса держалась крепко.

Я в ужасе закричала, когда вместо крысиной морды возникло лицо. Человеческое лицо. Оно открыло рот, и я увидела длинные, искривленные резцы. Они поблескивали, как слоновья кость. Крыса пронзительно зашипела и впилась длинными зубами в мое запястье.

Я завизжала, когда ярко-алая кровь фонтаном ударила из руки. Крыса исчезла за кроваво-красными брызгами. Перед глазами все расцветилось красным. Затем краснота рассеялась. Я стояла в глухом лесу, и было такое чувство, что я не одна. Кто-то наблюдал за мною из-за деревьев. Но в слепящем солнечном свете его нельзя было разглядеть.

Потом свет померк, и я увидела Брендана Фиара. Он стоял рядом со мной. Я двинулась к нему. Но остановилась, когда он запрокинул голову и расхохотался. Ужасным, безумным смехом. Жестоким смехом.

И пока он смеялся, лицо его неожиданно преобразилось в крысиную морду. Крыса хохотала и хохотала. Мне хотелось бежать прочь от Брендана. Я осознавала, что пытаюсь проснуться, вырваться из этого пугающего сновидения. Но я застряла в нем. И не могла спастись.

Брендан приоткрыл свою крысиную пасть, обнажив кривые резцы, сочащиеся свежей кровью. Я повернулась и бросилась бежать, бежать сквозь темную чащу леса. Брендан устремился за мной. Холодный, глумливый хохот преследовал меня повсюду. Я бежала, бежала, но от него было не скрыться.

Внезапно я поняла, что деревья были живыми. Они были живыми и следили за мной. Это была ловушка. Я понимала, что мне не убежать. Темные стволы извивались и корчились. Они поползли ко мне по земле. Оглушая меня ужасающим треском, деревья одно за другим выдирали из земли узловатые корни и со всех сторон устремлялись ко мне.

Брендан схватил меня сзади за плечи. И развернул. Теперь у него снова было человеческое лицо, не крысиная морда. Он притянул меня к себе. Его щека прижалась к моей щеке. Лицо его было холодным, холодным, как смерть.

Он прошептал мне на ухо:

– Бойся, Рэйчел.

Я проснулась, дрожа, подушка промокла от пота. Сон не шел из головы. Я помнила каждое его мгновение, каждое ужасающее мгновение.

Я выскочила из постели. Подковыляла к окну. Я хотела отогнать от себя этот сон как можно дальше.

Я понятия не имела, что кошмар только начинается.

   ЧАСТЬ ВТОРАЯ

8

ОЗНОБ

Несмотря на то, что на лодке туда путь недолгий, я никогда прежде не бывала на Острове Страха. Только слышала о нем с чужих слов. Это почти идеально круглый клочок земли, покрытый густыми лесами, земляными тропками и маленькими летними домиками, тянущимися вдоль берега. Он расположен на середине Озера Страха, поэтому с берега его не разглядеть.

В субботу после полудня папа отвез меня на пристань в конце Фиар-Стрит. Пасмурный день грозил дождем, но никакая погода не смогла бы охладить моего ликования.

Перед выходом я переодевалась раза три, прежде чем остановиться на черных джинсах в обтяжку, стоивших мне недельного заработка, моих любимых туфлях и кофточке, поверх которой надела элегантный мандариновый жакет, присланный мне любимой тетушкой из Нью-Йорка.

Я поцеловала папу в щеку и вылезла из машины. Несколько ребят поднимались на белый катамаран, покачивающийся у причала.

Я побежала к берегу, но папа окликнул меня из машины:

– Рэйчел, ты ничего не забыла? – Он протягивал мне рюкзак.

Ясное дело, я слегка волновалась.

Я схватила рюкзак, закинула на плечо и побежала к пристани. Что там насовано в рюкзак я и сама толком не помнила. Брендана говорил, что вечеринка продлится всю ночь, так что не было смысла брать с собой пижаму или ночную сорочку. Я покидала в рюкзак несколько тюбиков губной помады, баночку румян, расческу, бутылку воды и черт-его-знает-чего-еще. Рюкзак подпрыгивал на плече, и все это противно дребезжало.

Озеро переливалось всеми оттенками зеленого, отражая темное небо, низкие барашки волн захлестывали деревянные сваи причала. На палубе катамарана сверху и снизу имелись два иллюминатора, и весь он походил на роскошную яхту. Я-то ожидала весельной лодки или самой простой моторки, но это было много круче.

Он мягко покачивался на воде, тихо постукивая бортом о причал. С телеграфного столба надсадно орали чайки.

Загорелый парень лет двадцати с хвостиком, с ног до головы одетый в белое и в белой адмиральской фуражке с золотой окантовкой, стоял на краю причала, помогая ребятам переходить на судно. Я смотрела, как он галантно придержал за руку Патти Берджер.

Когда я подошла, он кивнул. У него были красивые голубые глаза и дружелюбная улыбка.

– Я Рэнди, – представился он. – Штурман. Можешь присесть там, где тебе больше нравится.

– Отличный загар, – сказала я.

– Благодарю. – Он заломил фуражку назад, чтобы я могла лучше им полюбоваться. – Я ходил под парусом вдоль Эльютеры на Багамах.

– Чудесно, – сказала я. Высокая волна качнула моторку, когда я сходила с пристани, так что я чуть не упала. Он поймал меня за руку и помог удержаться.

– Не лучший денек для купания, – сказала я, лукаво ему улыбнувшись. – Ты бы нырнул за мной и вытащил, если б я упала?

– Хочешь проверить? – Он показал на воду. – Вперед. Прыгай.

На пару мгновений мы оба смутились. Неужели он меня подкалывает? Конечно же, так и есть.

– Может, на обратном пути, – сказала я.

На белых скамьях вдоль палубы уже сидели семь-восемь человек. В центре находились еще четыре ряда скамей, но их почти никто не занимал, за исключением двоих парней в джинсах и черных кожаных куртках.

Этих я не знала. Вид у них был довольно кислый; не обращая внимания на остальных, они перешептывались о чем-то, склонившись друг к другу, темные волосы спадают на лбы, руки спрятаны в карманах курток.

Судно снова сильно закачалось. На этот раз я удержала равновесие. Я села рядом с Патти. Та, как всегда, походила на маленькую куколку. На ней была короткая блестящая серая юбка поверх черных джинсов. Куртка была расстегнута, открывая фиолетовую жилетку поверх голубой футболки. Ее шею украшали пластиковый голубые и желтые бусы, позвякивавшие при каждом ее движении.

– Симпатичная юбка, – сказала я. – Это шёлк?

– Щёлок, – сказала она. Мы засмеялись.

Я огляделась:

– А где Керри?

Патти закатила глаза:

– Как всегда опаздывает.

Над моторкой, громко крича, пронеслась в поисках поживы одинокая чайка. Небо заволокли угрюмые грозовые тучи.

Я огляделась вокруг, рассматривая других ребят.

Эйприл Конклин обернулась и помахала мне рукой. Невысокая и худенькая, она выглядит скорее на двенадцать лет, нежели на шестнадцать. У нее прямые темные волосы до плеч, темные глаза, всегда скрытые за очками в красной оправе, и прекрасная улыбка. На ней были узкие, с заниженной талией, джинсы, коричневые сапожки и две футболки, голубая и белая, надетые одна поверх другой.

Эйприл превосходная виолончелистка. Она играет в молодежном симфоническом оркестре Шейдисайда, и в следующем году ей предстоит получить стипендию Дартмурского колледжа. Она очень талантливая, но слишком скромна, чтобы этим хвастаться. Они с моей сестрой крепко именно благодаря серьезным занятиям музыкой.

На другой стороне палубы я увидела Делию Роджерс и Джину Стивенс. Делия веселая девчонка с очень коротко стриженными светлыми волосами, сияющими голубыми глазами, густо подведенными темным макияжем, и как минимум пятью кольцами в каждом ухе. На лодыжке у нее татуировка в виде цветочка, а на спине – еще одна, за которую, по словам Делии, родители, если увидят, убьют ее.

Делия бывает изрядной задирой. В прошлом году на баскетбольном матче она устроила схватку, с взаимным тасканием за волосы и выкручиванием рук, с какой-то девицей из Оклахомы. За это ее на неделю исключили из школы. Делия всем говорила, что оно того стоило. С тех пор все стараются не попадаться ей под горячую руку.

Большие пальцы Делии яростно давили на экран сотового телефона. Когда Джина сказала ей что-то, она даже не подняла головы.

Джина – высокая, стройная и привлекательная девушка с кремово-белой кожей, темно-карими глазами и волнистыми медно-рыжими волосами до плеч.

Ее отец владеет автосалоном «Шевроле» в Уэйнсвилле и снимает Джину в рекламе своей компании, широко используя ее незаурядную внешность. Джина посещает курсы актерского мастерства, а в свободное время проходит пробы в рекламу других компаний.

В детстве мы с ней были не разлей вода, но в средней школе как-то отдалились друг от друга. Безо всякой причины. Тем не менее, мы с ней по-прежнему в неплохих отношениях.

Джина разговаривала с Робби Паутеничем. Робби поступил к нам в прошлом году. Не знаю, где он учился раньше. Робби – чернокожий, высокий и очень худой, с большими темными глазами и замечательной, дружелюбной улыбкой. Он всем говорит, чтобы его называли Паукан. Паукан Паутиныч.

Парень он вроде неплохой, но никто из нас его толком не знает. После занятий он подрабатывает в закусочной «Дэйри Квин» и не участвует в каких-либо играх, танцах и прочих школьных мероприятиях.

– Я думала, ребят будет больше, – сказала я Патти.

Та набирала на телефоне кому-то сообщение. Наверное, Керри. Небось, интересовалась, где его носит. Закончив, она подняла глаза.

– Ага, как бы междусобойчик. Никогда не знаешь, чего ждать от Брендана. Уж больно он чудной.

– Ты всерьез считаешь его чудным?

Она пожала плечами.

– На самом деле, мне кажется, в чем-то он поумнее многих. Голова у него… он просто фонтанирует идеями. Керри, впрочем, общается с ним гораздо больше, чем я. Он говорит, что Брендан одержим всеми играми, в которые играет. Как будто вся его жизнь – игра.

Она взглянула на экран телефона, после чего снова повернулась ко мне.

– Вы с Бренданом… не знала, что вы друзья.

Я покачала головой.

– Мы не друзья. Сама не знаю, почему он меня пригласил.

Она улыбнулась.

– Может быть, Брендан на тебя запал.

– Может быть, – засмеялась я. – А может, я сейчас взмахну руками и улечу на Марс.

– Нет. Правда. Вполне возможно, – настаивала она.

К нам вприпрыжку бежал Эрик Финн; он махал руками и громко квакал, изображая подлетающую чайку. Несколько ребят заквакали ему в ответ.

Эрик грузно плюхнулся рядом со мной. Сбросив туго набитый рюкзак на палубу, он повернулся к нам с Патти.

– Эй, девчонки, простите, что заставил вас ждать. Беспокоились обо мне?

– Нет, – дружно ответили мы с Патти.

– Что ж, я здесь. Можно начинать веселье. – Он ухмыльнулся мне. – Тебе, наверно, лучше бы отсесть от меня, Рэйчел.

– Почему?

– У меня бывают приступы морской болезни. Серьезно. Даже на озере.