Текст книги "Пожар"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– А папа знает, что мы устроили пикник в лесу? – спросила он у Джулии.

– Я хотела ему сказать, – ответила та, счищая с юбки белую паутину, – но он был наверху, у мамы. По-моему, она опять занимает колдовством.

– Мама и ее колдовство… – произнесла Ханна, закатив глаза.

– от прекрасная полянка! – воскликнул Роберт счастливо. Среди деревьев, словно оазис, появился круг высокой травы. – Давайте здесь и остановимся.

– Замечательно, – охотно согласилась Джулия. – Прекрасное место.

– Свобода! – заорал Роберт, опуская корзину на землю и разминая пальцы.

Сестры расстелили на траве красное шерстяное покрывало. Флафф тут же запрыгнул на него, притащив за собою грязь и листву. Ханна прогнала собаку. Джулия открыла корзину и начала выгружать ее содержимое на покрывало.

– Смотрите! Олень! – закричал Роберт.

– Где? – Джозеф закрутил головой во все стороны.

– Пошли со мной, – отвечал брат. – Только тихо. Подкрадемся к нему.

И мальчишки втроем скрылись за деревьями.

– Только не заходите слишком далеко! – крикнула Джулия вдогонку. – Уже пора перекусить.

– Мм-м! Эти пирожки такие аппетитные, – протянула Ханна, опускаясь коленями на покрывало. – Я зверски проголодалась.

– На свежем воздухе мне тоже захотелось есть, – ответила Джулия. – Посмотри-ка, Люси положила для всех нас по пирожку с мясом. Тут и булочки с изюмом, и кувшин с лимонадом.

Она протянула сестре пирожок с мясом.

– Давай начнем. Мальчишек не будем дожидаться

Ханна поднесла маленький пирожок к губам и собралась было откусить, но тут Флафф прыгнул к ней на колени.

– Ой! – вскрикнула она от неожиданности.

Пес поднялся на задние лапы и попытался выхватить пирожок из руки у хозяйки.

– Ах ты, маленький воришка! – воскликнула Ханна, смеясь. – К ноге, к ноге! Отцепись от меня, тогда, может, и дам попробовать.

Не обращая внимания на эти слова, Флафф продолжал прыгать, стараясь достать пирожок зубами.

– Держи. Вот тебе кусочек, – сказала Ханна, стряхивая собаку со своих коленей. Отломив часть пирожка, она протянула его попрошайке.

Пес слизнул его одним махом и принялся вылизывать девичью руку.

– Прекрати! Прекрати! Ты меня щекочешь! – кричала Ханна, смеясь. – У тебя язык, как терка!

– Ты так испортишь собаку, – добродушно произнесла Джулия.

Ханна дала псу еще один кусочек пирожка.

– Куда запропастились ребята? – спросила старшая сестра. Она поднялась на ноги, приложила ладонь к глазам и оглядела деревья.

– Надеюсь, они забрели не слишком далеко, – сказала Ханна, следуя за ее взглядом. – У Роберта совсем нет чувства направления. Он может заблудиться в собственном доме.

Вдруг раздался странный звук, и она обернулась к Флаффу.

К ее удивлению, пес тихонько скулил, его голова склонилась, а хвост вытянулся между лап.

Потрясенная Ханна смотрела на то, как собака училась в конвульсиях. Флафф кашлял, потом его начало рвать. Лапы дрожали, а все тело извивалось.

Наконёц пес перекатился на покрывало, перевернулся на спину и затих.

– Флафф! – закричала Ханна. – Флафф! Ох, Джулия, что же произошло?

Глава 16

Ханна осторожно вытащила собаку из лужи рвоты и прижала к своему платью.

– Он умер, – произнесла она наконец.

– Нет! – завопила Джулия в ужасе. – . этого не может быть! Он…

В уголках ее серых глаз выступили слезы.

– Бедный Флафф! Бедный Флафф! Бедный Флафф! – повторяла Ханна быстро, все еще прижимая мертвую собаку к себе.

– Нет! Не могу поверить! – кричала Джулия, мотая головой. – Он чувствовал себя хорошо, пока… пока…

Обеим девушкам пришла одновременно та же мысль.

– Пирожок! – воскликнула Ханна. Она уставилась на сестру расширенными от ужаса глазами. – Джулия, ты…

Сестра посмотрела на лежавший на покрывале пирожок.

– Нет. Я к нему не притронулась. А ты?

– Один лишь Флафф попробовал, – покачала головой Ханна. – А теперь бедный пес мертв.

– Отравился, – добавила Джулия.

– Что ты сказала, сестренка? – вскинулась Ханна.

– Отравился; – повторила Джулия, вытирая слезы с глаз. – Люси… Она отравила пирожки. Больше некому.

– Нет! – выкрикнула Ханна, бросая собаку на Покрывало и дрожа от ужаса. – Ты думаешь, что… Люси, – повторила сестра. – Она чуть не убила всех нас.

Ханна с трудом сглотнула, сердце бешено колотилось у нее в груди. Она быстро вскочила на ноги, испуганно озираясь.

– Да где же мальчишки? – спросила она, оглядывая лес. – Джулия, разыщи их и веди домой. Я побегу предупредить папу. Он должен знать о том, что сделала Люси.

Ханна бежала по лесу к своему дому, а слезы так и катились по ее лицу. «Бедный Флафф, – думала она. – Бедная, невинная собака. Он выглядел таким испуганным и удивленным. Его отравили. Отравила эта ненормальная горничная».

Если бы только Ханна сообщила отцу о своих подозрениях насчет Люси после того, как порезала ногу, то Флафф остался бы жив.

«Теперь я расскажу папе обо всем, – твердила себе девушка. – И служанку прогонят прежде… Прежде, чем она еще кого-нибудь убьет».

Вскоре показалась усадьба Фиаров. Ханна чуть-чуть притормозила, увидев, что начались приготовления к похоронам. Закрытый сосновый гроб стоял возле вырытой могилы.

«Должно быть, это хоронят Дженкинса», – поняла девушка, Люди соберутся здесь через несколько минут.

При воспоминании о Флаффе Ханна невольно всхлипнула. Она быстро отвернулась от узкого гроба и в один миг преодолела расстояние, отделявшее ее от дома.

Девушка вбежала в дом через черный ход.

– Папа! Папа! Ты внизу? – позвала она, затаив дыхание.

Ответа не было.

Кухню заливал яркий свет, струившийся ил окна.

– Папа! Папа!

Никто не отзывался.

Ханна, словно безумная, кинулась по коридору.

И тут дорогу ей преградила фигура в черном

– Люси!

Глава 17

Люси сделала шаг навстречу Ханне, ярко освещенная солнечным светом. Ее огненные волосы были собраны в тугой пучок, а глаза смотрели прямо в лицо девушке.

– Люси, почему ты хотела нас отравить? – выпалила Ханна, почти не дыша. – Почему?

– Что? – у горничной отвисла челюсть.

– Не отпирайся! – прокричала Ханна со злостью. – Зачем ты отравила наш завтрак? '

– Не пойму, о чем вы толкуете, мисс, – ответила Люси, вздернув свой острый нос.

– Ты убила мою собаку! – заорала Ханна.

– Что за шум, а драки нет? – в коридоре появилась миссис Мак-Кензи. – Ханна, что случилось? – спросила экономка с участием.

– Люси пыталась нас отравить! – крикнула девушка, указывая на горничную, которая начала отступать назад. – Она отравила пирожки с мясом!

– Что? – миссис Мак-Кензи посмотрела на нее сузившимися глазами. – Что ты сказала о

мясных пирожках? О мясных пирожках, которые вы взли с собой?

– Да, – отвечала Ханна, – Они оказались отравленными. Люси с самого начала старалась

причинить нам вред. А сегодня…

– Нет! – вмешалась горничная. – Нет! Вы лжете, мисс!

Не обращая на нее внимания, Ханна повенулась к миссис Мак-Кензи.

– Нужно предупредить отца. Он должен узнать все. Люси отравила пирожки.

– Нет, она этого не делала, – сказала миссис Мак-Кензи, упирая руки в бока.

– Как? – Девушка, направлявшаяся к дверям, остановилась на полдороге.

– Я могу засвидетельствовать, что Люси не отравила пирожки, – произнесла миссис Мак– Кензи, пожимая плечами, и ее полное лицо порозовело. – Люси не прикасалась к завтраку, мисс Ханна. Его готовила ваша сестра, Джулия.

У девушки закружилась голова. Комната внезапно заходила ходуном. Яркий солнечный свет сделал все кругом белым.

– Джулия?

– Мисс Джулия сделала эти пирожки, – продолжала экономка. – Люси спросила, не нужна ли ей помощь. Но Джулия велела ей выйти из кухни.

– Джулия? – повторила Ханна слабым голосом. – О, нет. Только не Джулия. Только не Джулия.

– Мисс Ханна, вам нездоровится? – спросили миссис Мак-Кензи, поправляя передник. – Может быть, позвать вашего отца?

Но девушка уже выскочила на кухню, а оттуда – на улицу.

Ее сердце колотилось, а голова кружилась от услышанного. Она проскочила через сад и газон и тут увидела братьев, выходящих из леса. Их лица были растерянными, значит, Джулия рассказала им о собаке. Мальчики только рассеянно кивнули, увидев Ханну, и молча продолжали путь к дому.

Следом появилась сестра. Выйдя из леса, она остановилась рядом с могилой Дженкинса.

В руках у Джулии была корзина, но, увидев приближающуюся Ханну, она поставила ее на землю.

– Ты нашла отца? Сказала ему про Люси?

Тяжело дыша, пытаясь унять боль в груди, Ханна пристально посмотрела на сестру, пытаясь прочесть что-нибудь в ее маленьких серых глазах.

– Джулия – это была ты! – наконец выдавили Ханна.

Глаза старшей сестры сделались холодными, и она медленно кивнула.

– Ты хотела меня отравить, – добавила Ханна, ее голос понизился до шепота.

Джулия не ответила. Она глядела на сестру бесстрастно, лицо оставалось спокойным.

– Почему, Джулия? – спросила Ханна. – Почему?

– Я ненавижу тебя, Ханна! – ответила та тихо. – Я желаю твоей смерти.

– Но почему? Почему? Почему? – выкрикнула Ханна. Холодность сестры пугала ее намного сильнее, чем то, что она сделала.

– А почему тебя выбрали хозяйкой? – ответила вопросом Джулия, и черные локоны упали на грудь. Она даже не попыталась их поправить. – Почему я не такая красивая? Не такая обаятельная? Почему не я папина любимица? Почему не я заняла за столом мамино место? Я старше и умнее.

И…И…

Ее лицо, обычно бледное, сделалось пунцонвым. Глаза сверлили сестру. Плечи тряслись. Ладони сжались в тяжелые кулаки.

Ханна отступила, неожиданно испугавшись.

– Джулия, ты… ты запихнула змею мне в кровать. Ты засунула стекло в мою туфлю. Ты… Голос сорвался.

Джулия и не думала оправдываться.

– Я хотела тебе навредить. Я хотела тебя поранить. Я хотела тебя убить!

С безумным воплем Джулия накинулась на сестру, схватила ее обеими руками за горло.

Она застала Ханну врасплох, и та от неожиданности повалилась на землю, ударившись локтями и вскрикнув от боли.

Джулия навалилась сверху, все еще сдавливая ее горло.

Вскрикивая и рыча, девушки катались по земле. Наконец Ханна сумела вырваться, поднялась на ноги и пустилась бежать.

Но Джулия оказалась проворнее и, догнав сестру, прыгнула на нее сзади.

Ханна хлопнулась животом прямо на крыши у гроба. Девушка завопила и попыталась подняться.

Но Джулия снова навалилась сверху, прижимая Ханну к жестким доскам. И опять ее пальцы сомкнулись на горле сестры.

– Умри! Умри! Умри! – выкрикивала Джулия так громко, как только могла, а ее руки все сильнее сжимали горло Ханны.

Та изо всех сил старалась освободиться и встать.

Но Джулия держала ее крепко, и у Ханны уже не хватало дыхания.

Глава 18

Ханна пыталась поймать ртом воздух, бешено размахивала руками, пытаясь сбросить Джулия, освободиться от ее рук.

Но старшая сестра была слишком сильна и слишком отчаянна.

Ханна чувствовала, что уже теряет силы. Мускулы слабели, тело почти обмякло.

Все кругом сделалось красным. Кроваво-красным. Потом ослепительно белым. Девушка чувствовала, что проваливается, проваливается в белую пропасть.

И тут произошло чудо. Руки сестры отпустили ее горло.

Ханна уставилась в белое-белое небо. Цвета постепенно возвращались.

Она сделала короткий вдох, потом другой. Воздух заполнял ее легкие со свистящим звуком.

«Джулия решила, что я уже умерла, – поняла Ханна. – Она думает, что уже прикончила меня. Поэтому и отпустила мое горло.

Ханна еще раз осторожно вдохнула.

Какой-то звук, донесшийся из леса, заставил Джулию насторожиться. Кто-нибудь идет сюда? Кто-то их видит?

Нет, это был всего лишь олень, мелькнувший за деревьями. Джулия села, положив руки на колени.

«Да, она действительно думает, что прикончила меня», – при этой мысли страх Ханны перерос в злость. Ощутив внезапный прилив сил, она скатилась с крышки гроба и вскочила.

Девушка стояла нетвердо, земля уходила у нее из-под ног.

– Ты… Ты жива? – вскрикнула Джулия, затаив дыхание и озираясь кругом расширившимися глазами. Она подпрыгнула и бросилась на сестру.

Ханна схватила первое, что попалось под руку – тяжелую железную лопату, которую принесли сюда могильщики.

Как только Джулия подскочила к Ханне, та вскрикнула и замахнулась лопатой.

С металлическим лязгом она обрушилась на голову Джулии.

Старшая сестра закатила глаза и рухнула на колени. Струйка крови потекла у нее из носа, заливая подбородок. Потом она повалилась лицом вниз на траву.

Ханна смотрела на нее с ужасом, вся дрожа и продолжая сжимать тяжелую лопату обеими руками. Она видела кровь, кровь Джулии, капавшую на траву.

«Я убила ее, – поняла девушка. – Я убила Джулию».

Лопата упала к ногам Ханны. Она обхватила себя руками, стараясь унять дрожь.

И что же теперь?»

Она не могла мыслить ясно. Все кругом становилось то красным, то белым, безумно сверкая у нее перед глазами. Облака побежали слишком быстро. Солнце закатилось, потом снова вынырнуло.

«Безумие. Какое-то безумие. Джулия мертва. И что же теперь?»

Не соображая, что делает, Ханна подняла крышку соснового гроба. В нос ей ударил запах разлагающегося трупа.

Она увидела прямо перед собой багровое лицо старика. Глаза Дженкинса закатились. Губы сложились в мертвенную ухмылку.

Громко всхлипывая и борясь со страхом, Ханна подхватила тело сестры за руки и потащила к гробу. Подняла обмякшую Джулию, ставшую теперь такой тяжелой.

И положила прямо поверх тела садовника.

Рыдая. Дрожа. Уложила в гроб.

Ладонь Джулии свесилась наружу. Ханна подхватила ее обеими руками и положила в гроб.

Затем закрыла крышку и захлопнула защелку.

А потом, не разбирая дороги, побежала в лес, чувствуя подступающую рвоту. Ей хотелось выбросить из себя весь ужас. Ужас от убийства родной сестры.

Единственной сестры, которая ненавидела ее настолько, что пыталась прикончить.

Дрожа и рыдая, Ханна обхватила холодный ствол дерева и стала ждать, пока в голове у нее прояснится, пока земля перестанет качаться и, пока свет перестанет меркнуть и снова вспыхивать.

Девушка не знала, сколько простояла вот так на самой окраине леса, продолжая обнимать твердый ствол. Наконец она увидела небольшую группу людей в траурных одеждах. Она поняла, что они пришли хоронить Дженкинса.

Прижавшись лицом к жесткой коре, Ханна видела одетого в черное священника, который начал служить, держа в руке толстенную Библию. Вое прочие – слуги из усадьбы и несколько крестьян слушали его, склонив головы.

Потом вышли вперед самые сильные из присутствовавших мужчин и понесли гроб к могиле. Они на мгновение замешкались, ощутив неожиданную тяжесть. Затем молча опустили гроб в яму и закидали ее землей при помощи той самой лопаты, которой Ханна убила сестру.

«Теперь Джулия в земле, – думала Ханши, глядя за тем, как собравшиеся двинулись к усадьбе на скромные поминки. – Джулия в земле вместе с Дженкинсом».

Девушка оставалась в лесу еще долго. И только когда солнце начало по-настоящему опускаться за вершины деревьев, а в воздухе разлилась вечерняя прохлада, она утерла слезы. Затем привела в порядок платье и медленно зашатала к дому.

– Где Джулия? – спросил Саймон.

Ханна как будто не слышала вопроса. Она примостилась на стуле в углу комнаты, глядя на то, как Брендон с Джозефом гоняют маленький черный мячик возле очага,

. – Кто-нибудь видел Джулию? – спросил Саймон с тревогой, стоя в дверях и не отрывал взгляда от дочери.

– Я не видел, папа. С тех пор как мы вернулись домой с пикника, – ответил Брендон, пасуя младшему брату.

– Может быть, она все еще на улице? – предположил Джозеф, пропустив мяч.

– Вам что, больше нечем заняться в доме? – прикрикнул отец резко и, прежде чем мальчишки успели ответить, скрылся за дверью.

Ханну разморил жар очага, наполнивший комнату. Она глядела на братьев, но не различала их отчетливо. Перед глазами все еще стоял сосновый гроб. И рука Джулии, свесившаяся оттуда. Потом гроб медленно опускался под землю.

– Джулия! Джулия! Ты наверху? – звал отец, поднимаясь по лестнице.

«Нет. Джулии нет наверху, – думала Ханна с грустью. – Джулии нет в нашем доме, папа. Джулия в земле».

– Джулия? Да где же Джулия? – продолжил кричать отец. – Кто-нибудь видел Джулию?

Глава 19

Саймон Фиар натянул плащ и вышел в вечерний полумрак, бормоча что-то себе под нос. Обшарив весь дом в поисках дочери, он решил поискать в саду.

Уже случалось, что Джулия пропадала, и тогда отец находил ее сидящей на садовой скамейке, погрузившуюся в сборник романтической поэзии.

Бледная ущербная луна, выплывшая из-за леса, повисла над краем газона. Небо все еще оставалось голубым. Холодный ветер ударил Саймону в лицо, как только он вышел во двор.

– Джулия! Ты здесь? – ветер относил его слова назад. Мужчина покрепче запахнул плащ.

Розы, поднимавшиеся по решетке, слегка колыхались. В кронах деревьев шумел ветер.

Или это не ветер?

Саймон замер как вкопанный, придерживая рукой полу плаща и напряженно прислушался.

Что за жуткий вой? Или крик боли?

Саймон зашагал в том направлении, откуда доносился звук. Вскоре он оказался вблизи кладбища. Сузив глаза, мужчина вновь прислушался.

Звук повторился.

Перепуганный вопль. Словно кричало животное, попавшее в капкан.

Еще один вопль, на высокой ноте. Точнее, вой

Саймон оглядел тянувшиеся вдоль забора сарай. «Наверное, туда забрался какой-то зверь и не может выбраться обратно? – подумал он.

Снова раздался отчаянный вой.

Нет. Этот звук доносился не от сараев.

Кричали совсем близко.

Порыв ветра донес очередной вопль, и Саймон невольно запахнул плащ еще крепче.

Затем посмотрел под ноги. Казалось, что звук доносится прямо из-под земли.

– Но это невозможно! – воскликнул мужчина.

И только тут он понял, что стоит возле свежей могилы. Темный холмик возвышался над зарытым совсем недавно гробом.

Это была могила мистера Дженкинса.

В который раз донесся жалостный крик, напоминавший стон животного.

Из-под земли. Из могилы.

Кто-то звал из только что закопанной моги л м

Девушка.

Джулия!

– Нет! – вскрикнул Саймон, охваченный ужасом.

Не соображая, что делает, он схватил лопату и принялся раскидывать землю.

С колотящимся сердцем, Саймон копал, как безумный. Лезвие легко входило в мягкую землю. Мужчина работал лихорадочно, кидая грунт через плечо, и углублялся все сильнее, сильнее, пока не почувствовал, что грудь вот-вот разорвется. И тут лопата ткнулась во что-то твердое. В крышку гроба.

– Ага! – воскликнул Саймон и принялся копать еще быстрее, выбрасывая землю из ямы.

Совсем близко! Совсем близко!

– Я иду к тебе! – орал он не своим от страха голосом. – Я иду к тебе! Я иду к тебе!

Он даже не пытался вытащить гроб, а, отбросив лопату, спрыгнул в яму. Дрожащими руками Саймон отодвинул защелку. И, громко вскрикнув, с прыгающим сердцем, приподнял крышку гроба.

Глава 20

– Джулия! – только и смог выкрикнуть Саймон, увидев свою дочь, лежащей поверх тела садовника.

Ее темные волосы закрывали лицо. Отец осторожно откинул их дрожащими руками, и у него вырвался громкий стон.

Умерла. Она умерла.

Девушка была совсем бледной. Лицо исказила гримаса ужаса, неподвижные глаза широко распахнулись. От носа к подбородку пролегла струйка засохшей крови.

– Не-е-е-е-е-е-ет! – истошно заорал Саймон, и крик отразился эхом от стенок разрытой могилы.

Он в ужасе глядел на тело дочери. Ее ногти были обломаны и испачканы в крови. На внутренней поверхности крышки гроба виднелись глубокие царапины.

«Похоронили заживо, – понял отец. – Джулию похоронили заживо».

Порыв ветра окатил его. Он посмотрел на серебристый месяц. Больше не было сил глядеть на Джулию.

– Кто? – закричал Саймон, вылезая из ямы и цепляясь руками за рыхлую землю. – Кто это сделал? Кто?

Выбравшись на твердую почву, он окинул взглядом свой дом.

– Кто это сделал? Кто убил мою дочь?

Он сорвал плащ и кинулся к усадьбе.

Дом вырос перед ним темным пятном. Весь мир прекратился в темные пятна.

Через минуту Саймон оказался на кухне и остановился, приводя в порядок дыхание и стараясь справиться с болью в груди.

– Миссис Мак-Кензи! Миссис Мак-Кензи! – кричал он, как безумный. – Куда она подевалась? И где все остальные?

Мужчина схватился за край буфета, чтобы не упасть.

Его внимание привлекло что-то, белевшее рядом с его ладонью.

Длинный лист бумаги, исписанный какими-то словами. Исписанный именами.

Список слуг.

Внизу листа виднелась совсем новая запись – чернила были темными и свежими.

«ЛЮСИ ГУДИ».

– Не-е-е-е-е-е-е-е-ет! – исторгнулся из его горла дикий вопль. – Никаких Гуди! Никаких Гуди в моем доме!

Саймон был уверен, что все Гуди давно на том свете. Он думал, что Френк, убитый им еще давно, в юности, был последним из них.

Саймон полагал, что проклятие растаяло много лет назад. И никак не ожидал, что семейство Гуди снова нападет на Фиаров.

И вот теперь Гуди пробрались в его собственный дом и уже сотворили страшное зло – убили Джулию!

– Не-е-е-е-е-е-ет! – снова заорал Саймон, сжав в ладони серебряный кружок и сразу ощутив его тепло, его силу.

Движимый яростью0 мужчина бросился в гостиную.

Подбежав к стене, на которой висела его коллекция военных реликвий, он схватил шпагу. Взмахнул ею высоко над головой. Клинок ярко блеснул в свете газовых рожков.

Этот блеск буквально зачаровал хозяина.

С новым приступом ярости Саймон кинулся через весь дом, ведомый блеском шпаги.

«Я найду ее! Я найду Люси Гуди! Я положу конец злу, пробравшемуся в мой дом, в мою семью!»

– Саймон! Что ты делаешь, Саймон?

Кажется, это Анжелика позвала с лестничной площадки.

Он даже не оглянулся. Его вел сверкающий клинок. Сверкающий, словно факел. Сверкающий жаждой мести.

– Саймон, постой! – звала Анжелика откуда-то издалека.

«Я найду горничную. Найду ее».

«Вот она где!*

Прямо ему навстречу двигалась ярко освещенная фигура, не замечавшая блеска шпаги.

Да, он нашел ее!

Да!

Горничная. Гуди. Она прямо бежала на ловца.

– Саймон, остановись! – звала Анжелика. Но Саймон уже не мог остановиться.

Он занес над головой сверкающий клинок.

Девушка вскрикнула и вскинула руки от страха.

Она попалась. Теперь-то уж попалась.

Шпага блестела так ярко, так ярко, что он видел лишь ее свет.

– Саймон, остановись! Остановись! – снова завопила Анжелика.

Но он уже вонзил клинок в грудь горничной.

Глава 21

Саймона окружал свет, ослепительный белый свет.

В тот момент, когда он вонзил шпагу в грудь Люси Гуди и та громко вскрикнула от боли, этот свет вспыхнул еще ярче.

И в центре этой белизны проступило маленькой темное пятнышко. Оно росло, и все кругом тоже темнело.

Саймон далеко не сразу понял, что пятнышко было кровью, кровью, выступившей на светлом девичьем платье.

Она все темнела, темнела. Пятно заслоняло собой весь мир.

Темнота густела, а ослепительный свет клинка померк, и Саймон снова стал различать окружающие предметы.

Все еще сжимая длинный эфес шпаги и не отрывая взгляда от разливающейся крови, Саймон увидел все. Увидел, что проткнул вовсе не Люси Гуди.

Он погрузил шпагу по рукоять в грудь собственной дочери.

– Саймон! Саймон! – звенели в ушах истошные вопли Анжелики, заглушая все прочие звуки, заглушая ужасающие мысли. – Саймон! Саймон!

Ханна тяжело повалилась отцу на руки, и шпага громко звякнула об пол.

Теплая кровь заливала рубашку Саймона Кровь Ханны.

Девушка издала слабый стон. Бе губы продолжали шевелиться, когда звук уже затих.

Не было слышно ничего, кроме душераздирающих криков Анжелики:

– Саймон! Саймон! Саймон!

Ханна умирала на руках у отца, ее голова лежала у него на плече, мягкие светлые волосы щекотали его лицо и спадали за спину.

Ханна умерла. Джулия умерла.

Анжелика, продолжая кричать, безумно закатила глаза и начала рвать свои длинные чернью волосы.

Роберт обнял братьев за плечи и увел подальше от страшной сцены, разыгравшейся у них на глазах.

Миссис Мак-Кензи всхлипывала, привалившись к стене, и утирала лицо передником.

– Я… я думал, что это Люси Гуди, – выдавил Саймон.

– Люси Гуди рассчиталась сегодня днем, – сообщила миссис Мак-Кензи сквозь слезы. – Она не вынесла обвинений мисс Ханны. Собрала вещи и ушла.

Саймон бережно обнял свою погибшую дочь. Когда он поставил ее на ноги, стало казаться, что они танцуют печальный и странный прощальный танец.

«Ханны больше нет, – осознал отец. – И Джулии больше нет. Мои чудеснейшие годы позади».

– Саймон! Саймон! Саймон! – твердила Анжелика.

– Я пытался спрятаться от этого, Анжелика, – всхлипнул муж. – Я думал, что подобного больше не повторится. Но проклятие семьи Фиаров вновь нас настигло.

– Саймон! Саймон! Саймон! – все вопила Анжелика у него за спиной. – Саймон! Саймон! Саймон!

И Саймон Фиар понимал, что этот крик будет преследовать его до конца дней.

Часть третья

Деревня Шейдисайд

1900

Глава 22

Хмурым осенним днем на цементную платформу станции Шейдисайд сошел с западного поезда молодой человек. Это был парень лет восемнадцати, привлекательной внешности, с каштановыми волосами, живыми карими глазами и дружелюбным открытым лицом.

Он быстро окинул взглядом центральную улицу селения. Шейдисайд казался приятным процветающим местечком с низкими кирпичными строениями и пышными деревьями. Затем парень поискал глазами какой-нибудь экипаж и громко крикнул:

– Извозчик! Извозчик!

Сразу же подъехала коляска, запряженная парой коней. Кучер, пожилой мужчина в синей кепке, с седыми волосами и бакенбардами, спрыгнул, чтобы помочь пассажиру погрузить чемоданы.

– Ничего, я и сам справлюсь, – сказал парень. – У меня всего одна сумка.

– Откуда же вы приехали? – спросил извозчик, оглядывая его с любопытством.

– Из Бостона, – ответил парень, – меня зовут Даниель. Даниель Фиар. Я решил навестить дедушку с бабушкой.

Глаза извозчика сузились от удивления:

– Вы сказали, Даниель Фиар? И вы приехали к Саймону и Анжелике Фиар?

– Да, это мои дедушка и бабушка. Но я их никогда не видел, – ответил парень. Он положил свою сумку на багажную полку позади экипажа.

Одна из лошадей рванулась, и коляска закачалась на рессорах.

– Меня зовут Мак-Гайр, – представился извозчик, приподнимая кепку. – Я ездил по Шейдисайду, когда вас и на свете не было. Но вы первый пассажир, который едет к Фиарам.

– Странно, – пробормотал Даниель с недоумением.

– В самом деле странно, – отозвался Мак-Гайр, качая головой. – Их дом стоял темным и закрытым с тех пор, как погибли две их дочери. Было это, кажется, лет тридцать пять назад.

– Дочери Саймона? – спросил Даниель удивленно. – То есть у меня были тети?

Извозчик кивнул.

– А кто будет твой отец?

– Джозеф Фиар, – ответил парень.

– Ах да, Джозеф, – произнес Мак-Гайр, почесывая макушку кепкой. – Я его прекрасно помню. Прелестный мальчишка. Кажется, они отправили его учиться через пару лет после… хм… после трагедии, случившейся с двумя девушками. С тех пор он не возвращался домой.

– Да. Мы сейчас живем в Бостоне, – сказал Даниель. – И никто из нас не приезжал в Шейдисайд. Мой отец – очень тихий человек, и очень скрытный. Он не рассказывает о своей семье многого. Я и не слышал о том, что у меня есть дедушка с бабушкой, пока не пришло известие о том, что дедушке исполняется семьдесят пять

– Значит, Саймону Фиару семьдесят пять, – произнес Мак-Гайр и поскреб подбородок.

– Да, – ответил. Даниель. – Дедушка прислал письмо, в котором просил меня приехать. И вот… я здесь.

Старый извозчик пробормотал что-то едва слышно. Потом повернулся, громко откашлялся и направился, к своему месту. Даниель видел, как МакТайр закрыл дверцу, залез на облучок и взял поводья.

Парень стал смотреть сквозь пыльное окошко на проплывавшую мимо местность. Сперва потянулся центр селения с лавками и конторами, затем его сменили низенькие жилые домики, потом – поля и фермы, а дальше тропинка заплутала по лесу. Низко нависшее небо делало пейзаж сумрачным и неприветливым.

Наконец Даниель услышал, как Мак-Гайр сказал: «Тпру!», и экипаж тут же затормозил В окошке появились высокие медные ворота, тускло блестевшие.

– Вот мы и приехали, сынок, – сказал Мак-Гайр. – Усадьба Фиаров..

Даниель открыл дверцу "и выглянул наружу.

– Нельзя ли проехать в ворота?

Старик долго молчал. Потом неохотно ответил:

– Дальше этого места я не заезжаю. Немногие желают приблизиться к дому Саймона Фиара.

Парень выбрался из коляски и вытащил свою сумку. Потом протянул две монетки извозчику, который обернулся назад, избегая смотреть в сторону усадьбы.

– Удачи, сынок, – коротко попрощался Мак-Гайр, стегнул лошадей, и экипаж умчался.

Даниель распахнул тяжелую створку ворот и пошел к дому подлинной и грязной дороге.

– Ой! – странные очертания дома, рисовавшиеся на фоне угольно-серого неба, заставили его вскрикнуть.

Газон зарос высокими сорняками. Кусты и жилая изгородь были в полном беспорядке. Посреди пустой клумбы валялся спиленный ствол.

Дом, возвышавшийся угрюмой неприступной крепостью, окружала плотная стена деревьев. Все окна были закрыты ставнями. Пока Даниель шел по дороге, он так и не заметил в усадьбе ни огонька.

«Так; вот, где рос отец! – подумал парень потрясенно. – Какое ужасное, пугающее место. Не удивительно, что папа никогда не рассказывал о своем детстве».

Даниель подошёл к дверям по опавшим коричневым листьям и взялся за медное кольцо. Стук разнесся эхом по всему дому.

Парень подождал, прислушиваясь. Затем снова постучал.

Наконец тяжелая дверь открылась со скрипом.

В щель просунула голову седая старуха и посмотрела на парня с недоверием. На ней было черное платье и потрепанный белый передник. Один глаз у нее был остекленевшим, тено-серого цвета. Другой смотрел настороженно.

Старуха пробормотала что-то себе под нос, так что Даниель не расслышал.

– Прошу прощения? – переспросил он, наклоняясь к ней.

– Держись подальше! – проскрипела старуха. – Держись отсюда подальше!

Глава 23

Удивленный парень пристально посмотрел на старуху.

– Я – Даниель Фиар, – сказал он наконец. – Надеюсь, мой дедушка меня примет.

Старуха вздохнула, но ничего не ответила. Она долго смотрела на него своим единственным здоровым глазом, затем поманила внутрь костлявым крючковатым пальцем.

– Я – миссис Мак-Кензи, экономка, – представилась она, отступая по длинному коридору и опираясь на белую палку. – Я экономка, горничная, камердинер и дворецкий, – добавила старуха с некоторой горечью. – Единственная, кто здесь остался из прислуги.

Даниель шел за нею молча, не выпуская из рук своей сумки. Проходя по длинному темному коридору, он пытался заглянуть во все комнаты. Они выглядели пустыми и заброшенными. Мебель была затянута тряпками.

– Отец не говорил мне, что дом настолько велик, – сказал парень, и его голос разнесся эхом по пустым комнатам.

– Ваш отец уехал… – ответила миссис Мак-Кензи загадочно.

Дальше они шли по темному унылому дому молча. Единственным звуком было только хлопанье подошв Даниеля по потертому ковру и негромкий стук палки старой экономки.

Парень заметил, что в угловой комнате и кип и» коридора горит свет.

– Ваша родня там, – сказала миссис Мак-Кензи, указывая пальцем, Она повернулась, и оставив парня в одиночестве, скрылась за углом. Только доносился мерный стук ее палки.