Текст книги "Тени Санктуария"

Автор книги: Роберт Линн Асприн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Они все дальше шагали по улицам, и по мере того, как проход делался все уже, певец видел, что вор двигался со всей осторожностью, теперь, когда они остались практически одни и всякий неосторожный шаг мог выдать его присутствие. Певец держался от троицы на значительном удалении и один раз даже едва не потерял их из виду… но, ускорив шаг, обнаружил их за углом. Ганс быстро оглянулся, вынудив Каппена прижаться к забору и вспомнить о кинжалах вора и зловещей ночи. В свете тумана здания отбрасывали зыбкие причудливые тени, от камней поднималась легкая дымка… Женщина и Вис продолжали шагать вперед, и вот уже торговые кварталы сменились храмовыми постройками, а впереди открылась площадь Ожидания Рая, где проститутки на своих излюбленных скамейках кутались в плащи, напоминая нахохлившихся птиц. Они миновали площадь и зашагали по Дороге Храмов. Каппен плотнее завернулся в плащ, и чуть дрожа, посмотрел на преследователя и преследуемых, которые неутомимо летели вперед.

В этот момент двое свернули на боковую аллею, а затем резко повернули в сторону, едва на застав Ганса врасплох. Их путь лежал к величественному храму в честь Ильса и Шипри.

Тут вор исчез в тени, и Варра потерял его из виду. Он словно растворился на фоне стен здания и примыкавшего флигеля… Вор испарился.

В этот момент на улице вновь показалась женщина в черном одеянии, она поднялась по ступеням, ведущим ко входу в храм, тщательно охраняемому в эти неспокойные времена… Четверо хорошо вооруженных мужчин подле открытых дверей положили руки на рукояти мечей, едва она приблизилась. Женщина отбросила капюшон. Стража не успев и двинуть мечами, застыла, подобно завсегдатаям таверны некоторое время назад.

Певец уловил новое движение. Из тени показался мужчина с кинжалом в руке… это понравилось Каппену еще меньше, заставив певца вернуться к мысли, что ему, наверное, следовало провести ночь в спокойной таверне.

Следом за ней, таков был приказ чародея, и Ганс заставил себя выйти из тени, бросаемой кирпичным зданием, застыв в ужасе. На его глазах четверо воинов, не успев даже выхватить мечи, умерли. Лишь один из них попытался защищаться, но Мрадхон Вис одним быстрым и точным движением перерезал ему горло. Ганс моргнул и обнаружил, что главный объект его слежки – женщина – исчезла, оставив Мрадхона Виса одного среди трупов. Вор ухватился за кинжал, словно за талисман, желая лишь одного – отступить обратно в тень, но холодный амулет, куда более холодный, чем туман, напомнил ему, что нужно делать, и какие силы замешаны в этом. Ганс замер, отслеживая малейшее движение Мрадхона Виса, прислушиваясь к шорохам и шагам прохожих. Никто не свернул к ним, никто не подошел ближе.

Женщина что-то делала внутри храма, и вор не мог сказать, сколько времени она уже там находилась. Нервно дернувшись, вор собрал волю в кулак, покинул укрытие и, улучив секунду, когда Вис повернул голову, прислушиваясь к шуму на улице, быстро перебрался в аллею, примыкавшую к самому храму.

Добравшись до первого из зарешеченных окон, Ганс в молчании вытянул руки и подтянулся, заглядывая внутрь. От изумления у него все словно внутри оборвалось – крадущая у чародеев, как назвал ее Йорл, ныне избрала жертвами богов.

Он вздрогнул… не то, чтобы Ганс осквернил богов своим присутствием, но были некоторые моменты… Ему было дано богами искусство и ремесло, а сейчас женщина обворовывала древних богов Санктуария, в отличие от сонма новых небожителей Рэнканской Империи. Эта женщина, чужеземка, ведьма-мошенница добралась уже до шеи самого бородатого Ильса, сняв с мраморной шеи ожерелье Гармонии.

«Шальпа», – неслышно выдохнул Ганс. По спине пробежал холодок, он скользнул на землю. Инас Йорл хотел доклада. Теперь он узнает, что боги старого Илсига осквернены чужестранкой, тогда как рэнканцы обратились к новому пантеону богов со своими замыслами, идеями и явным желанием изгнать богов Илсига. «Рекомендую», – заметил Инас Йорл, отправляя Ганса следить за похитительницей.

Вор укрылся в тени дерева, понимая, что мир сходит с ума, что грядут события, в которых он совершенно не хотел принимать участия. Однажды ему уже пришлось несладко у нового губернатора… хотя возможно, что Инас Йорл стоит сам за себя.

И поэтому нанял помощника.

От храма послышались торопливые шаги. Ганс нагнулся, затаив дыхание. Показалась Ишад, которая подошла к Мрадхону Вису.

– Кончено, – послышался ее голос, – уходим и побыстрее.

Естественно, на такое дело мог пойти лишь Мрадхон Вис, чужестранец, который не испытал бы ни малейших угрызений совести, убивая жрецов Илсига или грабя богов его клана.

«А если они действуют по приказу Императора?» – размышлял Ганс. Но вору такая мысль показалась слишком невероятной. Несмотря на холодный воздух, он был весь в поту. Ганс совершенно не представлял, на чьей стороне Йорл… и ему пришло в голову снять с шеи амулет, выбросить и убежать, куда глаза глядят.

Но как далеко он сумеет уйти и долго ли продержится. Он с ужасом припомнил чародея и его слова о далеко идущих связях, припомнил Сджексо и самого Кадакитиса… Принца, который вряд ли удостоит благодарности вора, сослужившего ему службу. Куда больше его пугали слухи, что Йорл может погубить человека… без особых усилий.

Ишад и Мрадхон отправились в обратный путь и Ганс последовал за ними, не видя иной альтернативы.

Все более и более встревоженный. Каппен беспокойно переминался в убежище с ноги на ногу, пока парочка не прошла мимо, и заметил, что вор снова следует за ними.

Значит никакой стычки не было. Они пришли, погубили людей и отправились прочь, а Ганс вновь последовал за ними… как это на него непохоже. Каппен не сумел найти ни одного подходящего оправдания, уверенный лишь, что вором движет нечто большее, чем его собственное желание. Он вспомнил, как женщина прошла через переполненный зал таверны, как свободно вышли они на улицу там, где сочли нужным, как расправились со стражей, словно с бессловесными телками…

Облегчение, которое Каппен испытал, увидев Ганса живым и невредимым, вскоре уступило место ужасу и пониманию простоты случившегося. Зло шагает по улицам. Приключение, начинавшееся просто как шутка и которое могло так же и закончиться… теперь оказалось настолько зловещим, что Каппен даже забыл остановить вора, когда представился случай.

Они отправились назад тем же путем, и еще задолго до того, как показалось здание таверны, певец понял, что они направляются именно туда.

6

Парочка направлялась именно туда, куда и предполагал Ганс, в аллею за «Единорогом». Отпустив их подальше, но по-прежнему держа в поле зрения, вор мысленно пожалел о том, что ему так и не удалось подобраться поближе к обиталищу Ишад и осмотреть все изнутри. Почти целый день она провела дома, так что никаких сведений Гансу собрать не удалось. Когда вечером она наконец-то покинула дом, ему пришлось последовать за ней, так и не выяснив ни ее привычек, ни распорядка дня… и хорошо, что он проследил за ней – вечер оказался весьма насыщен событиями.

Однако по его следу шел человек – и это был Каппен. Ганс точно знал это, заметив менестреля вне его привычной среды – на улицах, где Каппену совершенно нечего было делать.

ИНТЕРЕСНО, КТО НАНЯЛ ЕГО?

Не в его привычках было выполнять чьи-то поручения. Он любил играть в кости и распевать песни, но такого рода деятельностью никогда не занимался. Каппен просто не подходил для этого. Инас Йорл мог бы нанять кого-нибудь получше, значительно получше.

Но эта Ишад…

Ганс отбросил эту мысль, но все же в уголке его разума, где сводились воедино случайности, присутствие Каппена не прошло незамеченным. Ведь Варра тоже принимал участие в игре вместе с Мрадхоном Висом и Сджексо, и даже немного выиграл, как это обычно бывало.

Варра заплатил за вино Ганса, что тоже было странным, поскольку у него не часто водились денежки. Хотя, с другой стороны, в его стиле было изображать из себя аристократа и сорить деньгами направо и налево, когда они были.

Каппен покинул таверну прямо перед приходом слепого, убедившись, что Ганс сидит и пьет вино… но это вновь возвращало его к Йорлу, тем самым обретая бессмысленность.

Вор еще раз оглянулся, уверенный, что даже дилетант в подобных делах не может этого не заметить. Теперь все его внимание было поглощено Ишад и Мрадхоном, и ему удалось проследить, как те поднялись к дому женщины. Он не заметил, чтобы украденные вещи перешли из рук в руки.

Теперь… теперь, когда скрип ступеней возвестил Гансу о том, что их удалось проследить, он решил заняться выполнением плана, который наметил для себя еще утром. Взявшись за балку, Ганс подтянулся и осторожно стал взбираться по стене на крышу, отыскивая ногами выступы.

Он оказался на крыше в тот самый момент, когда парочка открывала дверь. Вор осторожно пополз по краю. По крайней мере, крыша оказалась крытой деревом, а не черепицей, которая с недавних пор стала входить в моду. Сейчас он предпочел бы сбросить обувь и ползти босиком, как поступал когда-то, но времени на это не было. По мокрой дранке Ганс перебрался к месту, где, по его расчетам, находилась комната.

Внутри послышался птичий крик, от которого волосы на мгновенье стали дыбом на голове Ганса. Теперь он не так уже был уверен в своей правоте. Подобравшись к самому краю, он наклонил голову, рассчитывая посмотреть в окно, но на его беду, оно было занавешено и изнутри доносились лишь глухие неясные звуки. Он слышал хлопанье крыльев, гулкие шаги по комнате… как вдруг под его рукой со страшным треском сломалась прогнившая планка. Ганс едва не потерял равновесие, но удержался на краю крыши, навалившись животом. «Тс-с», – послышался изнутри голос, и вор, мысленно призвав на помощь богов, принялся спешно отползать от опасного края.

Руки и ноги его онемели. Дыхание стало тяжелым и неровным, а талисман обжигал холодом горло… Магия, решил Ганс, какое-то заклинание ищет путь к нему… имея в прошлом дело с чародеями, вор догадался, что он в магической ловушке. Он отчаянно пытался размять члены и двинул вперед колено, с трудом держась на влажной дранке.

Еще одна планка не выдержала, и Ганс заскользил вниз, грохоча по крыше. Нелепо взмахнув в воздухе ногами, он успел подумать, что если будет продолжать цепляться, то может свалиться вниз головой или сломать позвоночник. Опустив руки, Ганс скользнул вниз, надеясь, что ветви деревьев смягчат удар и сохранят спину и ноги целыми…

Ганс не ожидал, что ударится о порог. С шумом и грохотом он скатился вниз по ступеням. Почему такой грохот, успел подумать он, еще не полностью поддавшись боли, откуда столько шума…

Дверь распахнулась. Лежа ничком на узких ступеньках, Ганс с усилием приподнял голову. На пороге показался Мрадхон Вис, держащий в руке кинжал.

Потянувшись за кинжалом на поясе, вор приподнялся и что было силы метнул его в противника. Мрадхон Вис, повернувшись, с криком отскочил в сторону, а Ганс тем временем, лежа вниз головой, пытался приподняться, что было весьма затруднительно, потому что он оказался между перил по левую руку и стеной по правую. Он едва сумел встать на колени, как удар сапога отбросил его обратно к стене. Еще обиднее, чем удар в подбородок, было то, что Мрадхон схватил его за волосы, приставив к горлу кинжал. Ганс пытался сопротивляться, думая, что способен побороться, но тело казалось обмякшим, а горящий на шее амулет – или нож у горла, кто разберет – словно душил его.

«Подними его в комнату», – послышался из дома женский голос. В глазах у Ганса двоилось. Мрадхон встряхнул незадачливого соглядатая и, приставив к ребрам кинжал, сопроводил его по ступеням. Женская фигура в черных одеждах отступила внутрь. Раненый, с налитыми свинцом ногами, вор отдавал себе отчет, что ничего не может, а главное, и не хочет делать. Подслеповато мигая, он уставился на красно-коричневые куски шелка, на красивые безделушки, разбросанные в беспорядке – словно яйца в гнезде, – пришла в голову ему странная мысль. Карканье и шум крыльев заставили его содрогнуться. В неясном свете лампы Ганс увидел огромную черную птицу, сидевшую на цепи.

– Можешь идти, – произнесла женщина, и сердце Ганса на миг взволновалось. – Ты получил свое. Приходи завтра. – Он понял, что женщина говорила с Висом.

– Завтра?

– Потом.

– И это все? Уйти просто так? – Вис слегка толкнул Ганса в спину. – Я отнял у него нож, я ранен в руку, а ты оставляешь его безнаказанным, так?

– Уходи, – приказала Ишад тихим голосом.

К изумлению Ганса, лезвие отодвинулось. Шагнув в сторону, вор мгновенно повернулся, ожидая удара в спину. Скользнув рукой к привязанным к предплечью ножнам, он выхватил кинжал… но неожиданно прирос к месту, тупо глядя, как повернувшийся Мрадхон Вис направляется к двери.

– Закрой ее за собой, – донесся женский голос, и вместо того, чтобы хлопнуть со всего маху дверью. Вис аккуратно притворил ее. Непонимающе хлопая глазами, вор чувствовал, что амулет на шее причинял боль сильнее раны. Он горел, и не было никакой возможности избавиться от него.

Ишад рассеянно улыбнулась незваному гостю и оставила его на минуту, поскольку надо было заняться более важным делом. «Перуз», – мягко произнесла она, откидывая капюшон. Достав из складок одежды ожерелье, воровка подошла ближе к огромному ворону. Со всевозможнейшим тщанием опустив ожерелье в небольшую коробочку на столе, Ишад прикрепила ее к лапе птицы. Опустив крылья, ворон, на удивление, даже не шелохнулся. В последний раз она погладила перья на грудке, потрепала шею – последнее время Ишад все больше нравился ворон, этот очевидец происходивших событий. Она улыбнулась, поймав взгляд холодных изумрудных глаз.

– Открой окно, – приказала Ишад незваному гостю и тот двинулся с места неспешно, напоминая сомнамбулу.

– Открой, – Ишад отпустила Перуза и ворон, хлопая крыльями, растворился в темноте, направившись навстречу холодному осеннему ветру.

Вот и все. Тот, кто нанял ее, получил все, что хотел, и круглая сумма, отваленная им, того стоила. Теперь она снова одна. Ишад позволила себе зажать разум бандита… на лице того отразился страх, и вор взмахнул зажатым в руке кинжалом. Она немедленно остановилась. Ганс выглядел смущенным, словно забыв, что делает в его руках кинжал. Завтра поутру она почувствует, во что обходятся такие упражнения. Будет безумно болеть голова, терзать угрызения совести, так что целыми днями она будет без сил валяться в постели. Но сейчас еще пока в жилах бурлила кровь, волнение продолжалось и перед лицом тоски и одиночества, всегда наступавших после выполнения поручения… пришло некое томление и Ишад взглянула на непрошеного визитера, прекрасно отдавая себе отчет, что в такие моменты она точно сходит с ума и многого стоит излечиться от безумия…

Он привлекателен. Ишад любила разнообразие, это ее забавляло… поручение выполнено… Мрадхон отправлен с глаз долой, а перед ней стоял иной, который вполне подходил для ее желания. Она страдала по справедливости… но вдвойне становилось сладко, когда, как ныне, удовольствие и удачно законченное дело шли рука об руку.

Ишад подошла ближе, вытягивая руку, чувствуя сладкое и одновременно печальное теплое чувство, которое оставлял в крови зов плоти… как чувствовала угасание, всякий раз с тех пор, как обокрала не того чародея, оставив его жить. С утра ей станет даже немного не по себе, всколыхнется совесть, ибо красивые мужчины всегда оставляли боль утраты от потерянной красоты. Но это будет утром.

И их уже столько было раньше.

Ганс по-прежнему сжимал кинжал, совершенно не чувствуя его. Раздался глухой удар клинка об пол. Он не чувствовал ничего, не ныли раны, осязаемыми были лишь тепло и женская близость, глубокие темные глаза и влекущий сладкий аромат. Последним, что мешало ему, оставался обжигающий холод амулета на шее. Обвив его руками, Ишад нащупала цепочку.

– Тебе она не нужна, – донесся до Ганса ее голос, в то время, как тонкие пальцы аккуратно потянули цепочку на себя. Где-то далеко амулет упал на пол, и в этот момент Ганс понял, что ему и впрямь нужен не непонятный знак на шее, а нечто иное. Он желал Ишад. Ему пришло в голову, что Сджексо испытал то же самое, прежде чем его нашли мертвым и окоченевшим на пороге таверны, но для Ганса это уже ничего не значило. Их губы слились, и еще никогда она не была столь желанна, как сейчас.

Все поплыло перед глазами, кружась в порыве наполненного неведомыми благовониями ветерка…

– Прошу прощенья, – неожиданно донесся голос Инаса Йорла, и Ганс и Ишад испуганно отшатнулись друг от друга. Ишад глядела на мага широко раскрытыми глазами, а на лице воришки читалось отчаяние. Ветерок неспешно колыхал висевшие на окнах занавески.

– Кто ты? – спросила Ишад. На мгновение маг почувствовал, как его защиту проверяют на прочность. Парировав вызов, Йорл заметил озабоченность на лице женщины.

– Дай ему уйти, – приказал маг, махнув рукой в сторону вора. – Он очень ловок, и нравится мне. Уходи отсюда, немедленно.

Подойдя к двери, Ганс повернулся с видом оскорбленной невинности.

– Прочь, – снова послышался голос волшебника.

Открыв дверь навстречу потокам ветра, вор стремглав вылетел из дома.

Ганс бежал вниз по ступенькам, ничего не замечая вокруг. Уже почти у самой земли он заметил острие кинжала, направленное ему прямо в живот.

Оттолкнув в сторону клинок, он ухватился за одежду противника, увлекая того вместе с оружием на землю. В борьбе Ганс не сразу заметил, что выронил кошелек, отчаянно сражаясь за свою жизнь. Упав на спину, вор ухватился за рукоять кинжала Мрадхона, который навалился на него всей тяжестью своего тела. Гансу пришлось защищаться левой рукой, той самой, которой он обычно орудовал. Отчаянно пытаясь преодолеть ломоту в суставах, он лихорадочно пытался достать правой рукой кинжал, чувствуя, как ноет левая.

Неожиданно Вис подался вправо и рухнул на Ганса, навалившись грузным телом на руку противника. Лицо Виса исказила гримаса, и изумленному вору предстал Каппен со шпагой в руке.

– Ну, что, ты собираешься бежать или это твое новое задание? – спросил церемонно Варра.

Изогнувшись, Ганс сбросил с себя бесчувственное тело противника и в страхе схватился за кинжал. Варра осмотрел его руку, и гнев вора прошел, оставив лишь легкую дрожь.

– Черт побери, – заметил он с легкой нервной усмешкой, – ты что, не мог приложить его полегче и оставить последнее слово за мной?

В эту секунду Ганс внезапно осознал, чем вызван струящийся из дома свет. Там, за открытой дверью, сейчас находились два человека – чародеи.

– Боже, – пробормотал он, вскакивая на ноги и хватая Каппена за руку.

Вдвоем друзья что было сил припустили по улице.

– Моих рук дело?

– Разве нет? – Инас Йорл почувствовал, как немного распрямились его плечи и изменились черты лица. Из гордости маг даже не взглянул на руки, чтобы узнать в чем дело. Возможно, что вид его был не слишком ужасен, ибо Ишад выглядела взволнованной, но не испуганной.

– Я не виновата ни в одном из тех убийств, которые интересуют тебя, – заметила она. – Я действую иначе, к тому же уверена, что адептам магии известно, кто я и чем занимаюсь. Впрочем, не более чем ты, Инас Йорл.

Тот легко поклонился:

– У меня есть отличительная способность.

– Да, твоя история известна.

Йорл наклонился, поднимая с пола амулет. Украдкой взглянув на руку, он заметил на ней чешуйки. Внезапно они исчезли, и рука сделалась чистой и гладкой. Запрятав в складках одежды амулет, маг выпрямился и посмотрел на Ишад уже более дружелюбно.

– Значит, это не ты. Не буду спрашивать, кто нанял тебя. Я могу судить о твоих работодателях, зная, чем ты занималась. Мне они знакомы. К утру жрецы обнаружат пропажу и быстро произведут подмену, ведь войны богов всегда сопровождаются политикой, не так ли? Какое им дело до одной или нескольких краж в Санктуарии? Это никого не волнует.

– Тогда что волнует тебя?

– То, как они умерли – твои любовники. Ты знаешь это? Или у тебя только догадки?

– Тебя интересует что-то конкретно?

– Нет, ничего особенного, я просто спрашиваю.

– Я ничего не делаю. Вина лежит на них самих… невезение, надорванное потрясениями сердце, случайное падение… откуда мне знать? Правда то, что они покидают меня живыми и здоровыми.

– Однако к утру каждый из них мертв.

Ишад пожала плечами:

– Ты должен понять, что ко мне это не имеет отношения.

– И впрямь в наших злоключениях есть нечто общее. Я знал это и когда ты появилась в Санктуарии…

– Мне понадобилось несколько дней на то, чтобы привыкнуть к здешней жизни. Я верю, что не причиняла тебе беспокойства и в будущем наши пути, надеюсь, не пересекутся.

– Ишад… как я сейчас выгляжу?

Женщина взглянула на мага, неуверенно перебегая глазами с одежд на руки.

– Ты помолодел, – вымолвила она, – и честное слово, похорошел. Куда красивее, чем я слышала.

– Значит, ты способна смотреть на меня. Вижу, что так, а ведь это доступно немногим.

– У меня есть дела, – провозгласила Ишад, которой такой оборот дела нравился все меньше и меньше. Она не привыкла чувствовать страх… пускай и любила бродить по ночным аллеям городов в надежде обнаружить меру жизни.

– Мне нужно заняться ими.

– Что, какое-то новое поручение?

– Не связанное с убийствами волшебников, если это тебя волнует. Мое дело сугубо личное и тебя никак не коснется.

– А если я найму тебя?

– С какой целью?

– Провести со мной ночь.

– Ты безумен, – отозвалась Ишад.

– Я могу сойти с ума – ты видишь, что годы надо мной не властны. От этого мне только тяжелее.

– И ты не боишься? Неужели все дело в том, что ты ищешь смерти?

– Порой я боюсь ее, особенно в такие минуты, как сейчас, когда я становлюсь молодым и красивым. Но это продлится недолго… в другие времена приходят иные обличья, а я, Ишад, по-прежнему не старею. Я не могу определить возраст, и это меня пугает.

Она еще раз взглянула на него… невольно отметив красоту мужчины. Ишад пришла в голову мысль, что, возможно, именно его красота и навлекла на него беду в те минувшие дни. Прекрасные глаза были полны боли. Ишад почувствовала, как в ней вспыхивает сочувствие к нему.

– Сколько времени прошло, – спросил Йорл, нежно обнимая ее, – с тех пор, как у тебя был по-настоящему достойный любовник? Как давно я перестал надеяться. Мы можем стать ответом друг для друга, Ишад. Если мне суждено умереть, да будет так, а если нет, то значит, что твое проклятье имеет предел. Возможно, что некоторые мои обличья не придутся тебе по душе, но другие… тебе не нужно страшиться.

– Для этого ты и охотишься за мной? А этот амулет всего лишь способ привлечь мое внимание…

– Для тебя это ничего не стоит. Ишад, ведь это же так просто…

Какое искушение. В этот момент, в этот единственный миг в череде долгих ночей и дней он был по-настоящему великолепен.

Но тут другая мысль пришла ей в голову, и Ишад, та, что годами не знала страха, неожиданно содрогнулась.

– Нет, нет, может быть ты хочешь умереть, но я нет. Я не хочу. Представь себе два таких проклятья вместе – половина города содрогнется, не говоря уже о нас с тобой. Уже одна такая возможность… нет, я не хочу умереть…

Йорл вздрогнул, и на его лице отразился страх:

– Ишад… – голос начал меняться, и черты лица поблекли, словно не в силах больше выдерживать такое напряжение. Чешуйки возвращались, и маг, с полным отчаяния криком, закрыл лицо руками, уже напоминавшими лапы. Качнулись занавески, воздух задрожал, и возглас отчаяния растворился в полумраке комнаты.

Ишад второй раз вздрогнула и посмотрела вокруг, но дом был уже пуст.

Ладно, подумала она. В конце концов, он получил ответ. Ишад довелось побывать практически во всех частях Империи и Санктуарий ей нравился больше всего. Хорошо, что Йорл получил ответ, и с этим покончено. Впереди еще будут новые поручения, но сейчас мысли Ишад обратились к домику над рекой. Это обиталище стало слишком приметным… а по дороге к реке она, возможно, кого-нибудь и встретит.

Вино полилось в кубок, но Ганс сидел в таком смятении, что даже не взглянул на виночерпия, а только поднес чашу к губам и сделал глоток.

– Неплохо, – сказал он вслух, и Каппен Варра, сидевший напротив него за столиком в «Единороге», заметил, что Ганс отогнал прочь гнетущие мысли и поднял в ответ свою чашу, грустно размышляя о позабытой песне, об истории, которую лучше не рассказывать даже в безопасном закоулке таверны. Завтра весь город наполнится слухами и вопросами, так что лучше ничего не знать… уверен, что и Ганс думает так же.

– Сыграем, – предложил Каппен.

– Нет уж, обойдемся сегодня без костей. – Порывшись в кошельке, Ганс вытащил серебряную монету и аккуратно положил ее на стол. – Это за второй кувшин, когда допьем этот, и за сегодняшний ночлег.

Каппен наполнил чаши снова, удивляясь тому, что Ганс сам купил вино, соря деньгами так, словно хотел от них избавиться.

– Сыграем завтра, – в надежде предложил певец.

– Завтра, – согласился Ганс и поднял чашу.

Наполнив чашу, слепой Дарус потрогал холодную жидкость пальцем, помешал ее и передал сосуд хозяину. Дыхание Йорла к вечеру стало хриплым. Маг осторожно принял чашу, не касаясь пальцами Даруса, чему слепой был только рад.

Отдельно от других, у реки высился дом… совершенно непохожий на высившиеся кругом хибары. Дом был огражден стеной и садом, но в нем чувствовалось нечто непонятное и странное. Неподалеку от ворот мрачно стоял Мрадхон Вис. Она была там, она нашла себе молодого человека, похожего на Сджексо, ради которого ныне пылал внутри камин и горели свечи.

Он видел.

Постояв у дома, Мрадхон Вис, отягощенный знанием, превозмог себя и зашагал прочь.