Текст книги "Предисловие к 'Правилам'"

Автор книги: Роберт Линн Асприн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Эбби упрямо уставилась на колдунью.

– Моя мама сказала, что это истинный долг и должен быть выплачен сразу. Делора, прошу вас! Ведь вы разбираетесь в этом! Я так растерялась, потому что вокруг все шумели, что не попросила его проверить мощи. – Она повернулась и схватила Мать-Исповедницу за руку. – Пожалуйста, помогите мне! Расскажите волшебнику Зорандеру об этих мощах и попросите его провести проверку!

Некоторое время Мать-Исповедница размышляла. Наконец она заговорила:

– Это долг предков, связанный магией. Такие вещи требуют серьезного подхода. Я поговорю с волшебником Зорандером и попрошу его предоставить тебе личную аудиенцию.

Эбби плотно сжала веки, чтобы удержать снова полившиеся слезы.

– Спасибо вам!

Зарывшись лицом в ладони, она расплакалась от облегчения. Огонек надежды разгорелся опять.

– Я сказала лишь, что попробую! – Мать-Исповедница обняла ее за плечи. Он может отказать мне в просьбе. Колдунья безрадостно рассмеялась.

– Вряд ли. Я тоже выверну ему ухо. Но, Абигайль, это не значит, что нам удастся убедить его помочь тебе, независимо от того, есть у тебя мощи или нет.

– Я понимаю. – Эбби вытерла слезы. – Спасибо вам. Спасибо за понимание и поддержку.

Колдунья пальцем смахнула слезинку с подбородка Эбби.

– Как говорится, дочь колдуньи – дочь всех колдуний.

Мать-Исповедница поднялась и поправила платье.

– Делора, может быть, ты отведешь Абигайль в гостиницу, где селятся женщины? Ей надо отдохнуть. У тебя есть деньги, дитя мое?

– Да, Мать-Исповедница.

– Хорошо. Делора покажет тебе, где ты можешь переночевать. Возвращайся в замок перед рассветом. Мы встретим тебя и скажем, удалось ли нам уговорить Зедда проверить мощи, которые ты принесла.

– Я буду молиться добрым духам, чтобы волшебник Зорандер принял меня и помог моей дочери. – Эбби вдруг стало стыдно. – И помолюсь за его дочь тоже.

Мать-Исповедница потрепала Эбби по щеке.

– Молись за всех нас, дитя. Молись, чтобы волшебник Зорандер обрушил свою магию на Д'Хару прежде, чем будет поздно для всех людей в Срединных Землях – и стариков, и детей.

По пути в город Делора разговорами пыталась отвлечь Эбби от забот и тяжелых мыслей. Это напомнило девушке беседы с матерью. Колдуньи избегали говорить о магии с теми, кто был лишен волшебного дара, даже если это были их собственные дочери. Эбби их понимала: наверное, им было так же неловко вести с непосвященными такие беседы, как было неловко ей, когда Яна спросила, каким образом у мамы в животе заводится ребеночек.

Несмотря на довольно поздний час, улицы были полны. Делора отвела Эбби на рынок и заставила купить пирог с мясом. Эбби была не голодна, но колдунья взяла с нее обещание съесть все до последней крошки, и девушка, не желая навлекать на себя ее неудовольствие, пообещала, что съест.

Гостиница располагалась на узенькой улочке, где дома стояли вплотную друг к другу. Шум рынка разносился по всей улице, обтекал дома и проникал в крошечные дворики. Эбби недоумевала, как люди могут жить в такой тесноте и не видеть из окон ничего, кроме других домов и людей.

Она не представляла себе, как ей удастся уснуть под эти незнакомые звуки и шум. Впрочем, с тех пор как Эбби покинула дом, она и так почти не спала, несмотря на тишину полей.

Колдунья пожелала Эбби спокойной ночи и передала ее на попечение немногословной спокойной женщины, которая проводила Эбби в комнату в дальнем конце коридора и оставила там, предварительно взяв с нее серебряную монетку за постой. Эбби присела на краешек кровати и в тусклом свете единственной лампы, стоящей рядом на полке, оглядела крошечную комнатушку. Осматриваясь, она потихоньку отщипывала от пирога кусочки. Мясо оказалось жестким и жилистым, но пахло приятно и было обильно приправлено солью и чесноком.

Поскольку окна в комнате не имелось, то здесь было не так шумно, как опасалась Эбби. Задвижка на двери отсутствовала, но хозяйка гостиницы сказала, что бояться нечего, поскольку мужчин сюда не пускают. Отложив недоеденный пирог, Эбби умылась из тазика, стоящего у стены, и поразилась, какой грязной стала вода.

Гасить лампу она не стала, а лишь слегка прикрутила фитиль. В незнакомых местах Эбби не любила спать в темноте. Лежа в постели и глядя в потолок с рыжими потеками воды, она горячо молилась добрым духам, хотя прекрасно понимала, что на ее просьбу они не обратят внимания. Потом Эбби закрыла глаза и помолилась за дочку волшебника Зорандера.

Эбби не знала, долго ли она пролежала так, терзаясь страхами и вознося молитвы. Внезапно она почувствовала чье-то присутствие и открыла глаза. К кровати приближалась сгорбленная фигура. Эбби сразу поняла, что это не хозяйка гостиницы. Она вцепилась в покрывало, готовясь накинуть его на голову незваной гостье и выбежать в коридор.

– Не пугайся, милочка. Я просто пришла узнать, успешным ли оказался твой визит к Первому Волшебнику. Эбби села на кровати, судорожно хватая ртом воздух.

– Мариска? – Это оказалась та самая старуха, которая вместе с Эбби дожидалась приема в замке Волшебника. – Ты напугала меня до смерти!

Тусклый огонек лампы осветил сморщенное лицо. Старуха пристально разглядывала Эбби.

– У тебя есть о чем поволноваться, кроме собственной безопасности.

– О чем ты?

Мариска улыбнулась. Это была отнюдь не ободряющая улыбка.

– Ты добилась того, чего хотела?

– Я говорила с Первым Волшебником, если ты это имеешь в виду.

– И что он сказал, милочка?

Эбби спустила ноги с кровати.

– Это мое дело.

Улыбка старухи стала шире.

– О нет, милочка. Это наше дело.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Отвечай на вопрос. У тебя осталось мало времени. У твоей семьи осталось мало времени.

– Откуда ты... – Эбби вскочила, но старуха схватила ее за руку и выкручивала запястье до тех пор, пока девушка не села обратно.

– Что сказал Первый Волшебник?

– Сказал, что ничем не может мне помочь. Пожалуйста, отпусти. Мне больно!

– Ой, милочка, какая скверная новость! Очень скверная новость для твоей крошки Яны.

– Как... Откуда ты о ней знаешь? Я никогда...

– Значит, волшебник Зорандер отклонил твою просьбу. Скверно, скверно. Старуха поцокала языком. – Бедная несчастная малютка Яна. Тебя предупреждали. И тебе известна цена неудачи.

Она отпустила Эбби и направилась к двери. Эбби отчаянно пыталась что-то придумать.

– Нет! Постой! Завтра я снова должна встретиться с ним На рассвете.

– Зачем? – бросила через плечо Мариска. – Почему он согласился принять тебя завтра, если сегодня уже отклонил твою просьбу? Ложью ты не купишь своей дочери лишних дней жизни.

– Это правда! Клянусь душой моей матери! Я говорила с колдуньей, той, что нас сопровождала. С ней и с Матерью-Исповедницей, уже после того, как волшебник Зорандер отклонил мою просьбу. Она согласились уговорить его предоставить мне личную аудиенцию.

– Почему? – Старуха недоверчиво выгнула бровь. Эбби показала на котомку, лежавшую в изножье кровати.

– Я показала им то, что принесла.

Скрюченным пальцем Мариска приоткрыла котомку. Некоторое время она молча рассматривала содержимое, а потом, словно змея, скользнула к Эбби.

– Значит, тебе только предстоит показать это волшебнику Зорандеру?

– Да. Он даст мне аудиенцию. Я уверена. Завтра он меня примет.

Мариска достала из-за широкого кушака кинжал и медленно провела им перед лицом Эбби.

– Нам начинает надоедать дожидаться тебя.

Эбби провела языком по губам.

– Но я...

– Утром я уезжаю в Конни Кроссинг. Уезжаю, чтобы повидать твою перепуганную крошку Яну. – Старуха схватила Эбби за волосы и оттянула ей голову назад. – Если ты притащишь его сразу следом за мной, то ее освободят.

Кивнуть Эбби не могла.

– Привезу. Клянусь. Я его уговорю. Он повязан долгом.

Мариска поднесла нож так близко к лицу Эбби, что острие коснулось ресниц. Эбби боялась моргнуть.

– Если опоздаешь, я выколю глазик малютке Яне. Один. А второй оставлю, чтобы она видела, как я вырежу сердце ее отцу, и знала, как это больно, потому что потом я сделаю с ней то же самое. Ты поняла, милочка?

Эбби сдавленно пробормотала, что поняла. Слезы душили ее.

– Хорошая девочка! – Лицо Мариски было так близко, что Эбби чувствовала запах перца в ее дыхании. – Если мы заподозрим какой-то подвох, они умрут.

– Никакого подвоха. Я поспешу. И привезу его.

Мариска поцеловала Эбби в лоб.

– Ты замечательная мать. – Она выпустила волосы Эбби. – Яна тебя любит. И плачет день и ночь напролет, скучая по тебе.

Когда дверь за Мариской закрылась, Эбби, дрожа, свернулась калачиком и заплакала, кусая кулак.

Они шли по широкому крепостному валу. Делора наклонилась к Эбби.

– У тебя неважный вид, Абигайль. Что-то случилось? Отбросив со лба челку, Эбби посмотрела вниз на город, который только-только начинал выплывать из предрассветной дымки, и молча вознесла молитву духу матери.

– Нет. Просто провела скверную ночь. Никак не могла уснуть.

Мать-Исповедница положила руку ей на плечо.

– Мы все понимаем. Во всяком случае, он согласился предоставить тебе аудиенцию. Держись. Он хороший человек. Правда хороший.

– Спасибо, – проговорила Эбби, стыдясь самой себя. – Спасибо вам обеим за помощь.

На крепостном валу ждали люди – волшебники, колдуньи, офицеры и прочие. Когда три женщины проходили мимо, все сразу же замолкали и склонялись перед Матерью-Исповедницей в поклоне. Многих Эбби узнала. Она видела их вчера. Среди них был и волшебник Томас. Он выглядел встревоженным и, что-то бормоча себе под нос, нетерпеливо листал бумаги, испещренные магическими символами.

Пройдя вал до конца, они подошли к каменной круглой башенке. Покатая крыша низко нависала над дверью. Колдунья постучала и распахнула дверь, не дожидаясь ответа. Краем глаза она заметила, как Эбби изумленно подняла брови.

– Он редко слышит стук, – негромко пояснила колдунья. Комната была небольшой, но довольно уютной. Одно круглое окошко выходило на простиравшийся внизу город, а второе – на темные стены замка, зубцы которых уже окрасились в розовый цвет под первыми лучами зари. В красивом кованом канделябре горели свечи, заливая помещение мягким желтым светом.

Волшебник Зорандер стоял, опираясь руками на стол, целиком поглощенный изучением лежащей перед ним книги. Спутанные каштановые волосы падали ему на лицо. Женщины остановились.

– Волшебник Зорандер, мы привели Абигайль, дочь Хельзы, – объявила колдунья.

– Проклятие, женщина, – буркнул волшебник, не поднимая головы. – Я слышал твой стук, как и всегда.

– Не смей на меня рычать, Зеддикус Зу'л Зорандер! – цыкнула на него Делора.

Волшебник не обратил на ее выступление ни малейшего внимания. Потирая выбритый подбородок, он не отводил глаз от книги.

– Добро пожаловать, Абигайль.

Эбби открыла котомку, но тут же опомнилась и вежливо ответила:

– Спасибо, что согласились принять меня, волшебник Зорандер. Мне необходимо получить вашу помощь. Как я уже говорила, под угрозой жизнь невинных детей.

Волшебник Зорандер соизволил наконец поднять взгляд. Довольно долго он пристально смотрел на Эбби, потом выпрямился.

– И где грань?

Эбби поглядела сперва на колдунью, потом на Мать-Исповедницу. Обе женщины молчали.

– Прошу прощения, волшебник Зорандер? Грань?

Волшебник нахмурился.

– Ты говоришь, что юная жизнь ценнее. Так где та грань, мое дорогое дитя, после которой жизнь теряет ценность? Где она пролегает?

– Но ребенок...

Он предостерегающе поднял палец.

– И не надейся сыграть на моих чувствах, утверждая, что жизнь ребенка ценится выше из-за нежного возраста. С какого момента жизнь становится менее ценной? Где грань? В каком возрасте? Кто это определяет? – Он помолчал. Жизнь любого человека бесценна. А смерть есть смерть, независимо от возраста. Не пытайся воздействовать на меня слезливыми лозунгами, как какой-нибудь болтун перед безмозглой толпой.

Эбби на мгновение потеряла дар речи. Волшебник тем временем повернулся к Матери-Исповеднице:

– Кстати о болтунах. Что там решил Совет?

Мать-Исповедница сложила ладони вместе и тяжело вздохнула.

– Я передала им твои слова. Коротко говоря, им наплевать. Они хотят, чтобы это было сделано.

Волшебник недовольно хмыкнул.

– Хотят, вот как? – Ореховые глаза на мгновение вспыхнули. – Похоже, Совету наплевать на жизнь детей, когда речь идет о д'харианских детях. – Он потер уставшие глаза. – Не могу сказать, что не понимаю, чем они руководствуются, или что я не согласен с ними. Но, добрые духи, ведь не им предстоит это делать! Это будет сделано моими руками.

– Я все понимаю, Зедд, – тихо промолвила Мать-Исповедница.

Тут он, казалось, опять заметил стоящую перед ним Эбби и поглядел на нее долгим взглядом, словно усиленно размышляя о чем-то. Эбби невольно поежилась. Потом волшебник протянул руку и пошевелил пальцами.

– Давай глянем, что там у тебя.

Эбби подошла ближе к столу и открыла котомку.

– Если совесть не может убедить вас помочь невинным людям, то, возможно, это будет иметь для вас большее значение.

Она достала из котомки череп своей матери и положила его в раскрытую ладонь волшебника.

– Это священный долг. И я предъявляю его к оплате.

Кустистая бровь выгнулась.

– Обычно принято приносить лишь крошечный кусочек кости, дитя.

Эбби вспыхнула.

– Я этого не знала! – сказала она. – Я хотела быть уверенной, что наверняка хватит для проверки... Чтобы не было разногласий.

Волшебник нежно погладил череп.

– Для этого достаточно кусочка размером с песчинку. – Он заглянул Эбби в глаза. – Разве твоя мать тебе этого не говорила?

Эбби покачала головой.

– Она лишь сказала, что это долг, перешедший к вам от вашего отца. И что он должен быть выплачен по первому требованию.

– И это действительно так, – тихо проговорил он, поглаживая рукой череп.

На черепе еще оставались остатки земли, и он был серым и тусклым, а не белым, как думала Эбби, когда его выкапывала. Она была в ужасе от того, что ей пришлось потревожить останки матери, но у нее не было выбора.

Под пальцами волшебника череп начал мерцать янтарным светом. Эбби затаила дыхание. Воздух задрожал, будто сами духи что-то шептали волшебнику. Колдунья теребила вышивку на вороте, Мать-Исповедница закусила губу. Эбби молилась.

Волшебник Зорандер положил череп на стол и повернулся к стоявшим женщинам спиной. Янтарное свечение исчезло.

Поскольку он ничего не говорил, Эбби осмелилась нарушить тяжелое молчание.

– Ну? Вы удовлетворены? Ваша проверка подтвердила, что долг – истинный?

– О да... – спокойно ответил он, не оборачиваясь. – Это действительно истинный священный долг, связанный магией до тех пор, пока не выплачен.

Эбби бессознательно теребила завязки котомки.

– Я же вам говорила! Моя мать не стала бы мне лгать! Она сказала, что, раз он не выплачен при ее жизни, то после ее смерти переходит к потомкам.

Волшебник медленно повернулся к девушке.

– А она сказала тебе о происхождении этого долга?

– Нет. – Эбби кинула быстрый взгляд на Делору. – Колдуньи тщательно оберегают свои секреты и с большой неохотой делятся ими с другими. – Лукавая улыбка мелькнула на губах волшебника. Он хмыкнул в знак согласия. – Она сказала лишь, что этим долгом повязаны ваш отец и она и что до тех пор, пока долг не выплачен, он будет переходить из поколения в поколение.

– Твоя мать сказала правду. Но это все же не означает, что он непременно должен быть выплачен сейчас.

– Это истинный священный долг. – От страха Эбби говорила резким тоном и от этого еще больше боялась. – И я предъявляю его к оплате! Вы обязаны выполнить обязательства!

Колдунья и Мать-Исповедница делали вид, что внимательно изучают стены. Им было неловко от того, что лишенная волшебного дара женщина осмеливается поднять голос на самого Волшебника Первого Ранга. Эбби вдруг подумала, что он может убить ее на месте за такую наглость. Но какое это имеет значение, если он откажется ей помочь?

Мать-Исповедница, видимо, понимая состояние Эбби, решила вмешаться:

– Зедд, а твоя проверка позволяет узнать о происхождении этого долга?

– Безусловно, – ответил он. – Мой отец тоже о нем упоминал. Это именно тот долг, о котором он говорил, и у женщины, которая стоит сейчас передо мной, второй конец волшебных уз.

– Так откуда он взялся? – спросила колдунья.

– Извини, вылетело из памяти, – развел руками волшебник. – Последнее время я что-то стал забывчив.

– И ты еще смеешь обвинять колдуний в скрытности! – фыркнула Делора.

Волшебник Зорандер некоторое время смотрел на нее, а потом подмигнул Матери-Исповеднице.

– Совет хочет, чтобы это было сделано, так? – Он хитро улыбнулся. Значит, так тому и быть.

– Зедд... – Мать-Исповедница склонила голову набок. – Ты уверен?

– В чем? – спросила Эбби. – Вы собираетесь выплатить долг или нет?

– Ты же предъявила его к оплате. – Волшебник пожал плечами и, взяв со стола маленькую книжку, сунул ее в карман балахона. – Кто я такой, чтобы возражать?

– Добрые духи! – пробормотала себе под нос Мать-Исповедница. – Зедд, только потому, что Совет...

– Я всего лишь волшебник, выполняющий волю народа, – оборвал он.

– Но ехать туда – это огромный риск. И к тому же совершенно ненужный.

– Я должен быть рядом с границей, иначе эта штука заберет и часть Срединных Земель. Конни Кроссинг – вполне подходящее место, чтобы разжечь пожар.

Не помня себя от облегчения, Эбби едва слышала, что он говорит.

– Спасибо вам, волшебник Зорандер! Огромное спасибо!

Он обошел стол и сжал ей плечо тонкими, но неожиданно сильными пальцами.

– Мы с тобой связаны, ты и я. Связаны священным долгом. Наши жизненные пути пересекаются. – Его улыбка была одновременно приветливой и печальной. Он вложил в руку Эбби череп. – Пожалуйста, Эбби, зови меня Зеддом.

Она, чуть не плача, кивнула:

– Спасибо, Зедд.

На крепостном валу, который уже купался в ранних солнечных лучах, их окружили люди. Волшебник Томас, размахивая бумагами, протолкался вперед.

– Зорандер! Я изучил записи, которые ты мне дал. Мне нужно с тобой поговорить.

– Ну так говори, – ответил Первый Волшебник, не сбавляя шага. Толпа бежала за ним.

– Это безумие!

– А я никогда и не утверждал обратного. Волшебник Томас потряс бумагами.

– Ты не можешь этого сделать, Зорандер!

– Совет постановил, что это должно быть сделано. Война должна закончиться до того, как Паниз Рал изобретет что-то такое, с чем мы не сможем справиться.

– Да нет, я не имею в виду, что этого безнравственно, просто ты не сумеешь этого сделать. Мы не понимаем магии, которой владели волшебники тех времен. Я просмотрел все, что ты мне дал. Даже при простой попытке создать эту штуку выделится невероятное количество тепла.

Зедд остановился, повернулся к Томасу и выгнул бровь в деланном изумлении.

– Пра-авда, Томас? Ты так думаешь? Заклинание огня, которое разорвет ткань мира живых, может вызвать нестабильность элементов?

Он вновь зашагал вперед, и Томас устремился за ним.

– Зорандер! У тебя не получится подчинить это своей воле! Даже если сумеешь запустить эту штуку – а я не утверждаю, что верю в такую возможность, – то создашь дыру в мироздании. Заклинание использует тепло, и дыра будет его подпитывать. Это будет лавина. Никто не в состоянии ее удержать!

– Я в состоянии, – пробормотал Первый Волшебник. Томас гневно потряс кулаком с зажатыми в нем бумагами.

– Зорандер, из-за твоей самоуверенности мы все погибнем! Однажды созданная, пелена начнет расти и поглотит все живое! Я требую показать мне книгу, в которой ты нашел это заклинание. Я требую дать мне ее на изучение. Всю целиком, а не частично!

Волшебник Первого Ранга приостановился и поднял палец.

– Томас, если бы книга предназначалась тебе, то ты был бы Волшебником Первого Ранга и имел доступ в анклав. Но ты не Первый Волшебник и войти туда не можешь.

Томас побагровел.

– Это не что иное, как просто шаг отчаяния! Волшебник Зорандер щелкнул пальцами. Бумаги вылетели из руки старого волшебника, загорелись и обратились в пепел, который тут же подхватил ветер.

– Иногда, Томас, единственное, что остается, – это пойти на отчаянный шаг. Я – Волшебник Первого Ранга и сделаю то, что должен сделать. И точка. Больше ничего не желаю слышать. – Он повернулся и схватил за рукав ближайшего офицера. – Поднимайте улан. Соберите всю кавалерию. Мы немедленно отправляемся в Пендисан Рич.

Офицер прижал кулак к груди и мгновенно исчез. Другой офицер, постарше и явно выше рангом, откашлялся.

– Волшебник Зорандер, могу ли я узнать, каковы ваши планы?

– Этот Анарго, – ответил волшебник, – который является правой рукой Паниза Рала, сеет смерть на нашей земле. Если говорить просто, я собираюсь посеять смерть на их земле.

– Отправив улан в Пендисан Рич?

– Да. Анарго засел в Конни Кроссинге. С севера к Пендисан Рич движется генерал Брайнард. С юга на соединение с ним идет генерал Сандерсон, а с юго-запада наступает Мардейл. Мы придем туда с уланами и присоединим к их силам всю кавалерию.

– Анарго не глуп. Мы не знаем, сколько при нем волшебников и вообще людей, наделенных даром, но нам отлично известно, на что они способны. Они не раз заставляли нас отступать. – Офицер тщательно подбирал слова. – Наконец, мы нанесли им сокрушительный удар. Почему, по-вашему, они выжидают? Почему просто не уберутся обратно вД'Хару?

Зедд уперся рукой в стенку и поглядел на огромный город внизу.

– Анарго обожает играть. Он задумал отличный спектакль. Он хочет, чтобы мы решили, будто их потери серьезны. Пендисан Рич – единственное место в горах, где армия может пройти быстрым маршем. Конни Кроссинг – большой плацдарм, но недостаточно широкий, чтобы мы могли быстро маневрировать и зажать их с флангов. Он пытается заманить нас в ловушку.

Офицер даже не удивился.

– Но почему?

Зедд через плечо глянул на офицера.

– Совершенно очевидно, что он надеется разбить нас в решающем сражении. Он знает, что мы не допустим, чтобы его армия и впредь угрожала нам оттуда, и ему известны наши планы. Он надеется заманить туда меня, убить и таким образом покончить с угрозой, источником которой являюсь лично я.

– Значит, – начал вслух рассуждать офицер, – вы считаете, что, с точки зрения Анарго, игра стоит свеч? Зедд опять устремил взор на Эйдиндрил.

– Если Анарго окажется прав, он может выиграть в Конни Кроссинге всю войну. Прикончив меня, он спустит с цепи своих чародеев, которые перебьют наши основные силы, а затем, уже не встречая серьезного сопротивления, двинется к сердцу Срединных Земель – Эйдиндрилу. Анарго намерен еще до снегов покончить со мной, уничтожить все наши войска, заковать народы Срединных Земель в цепи и торжественно вручить кнут Панизу Ралу.

Офицер озадаченно уставился на волшебника.

– И вы собираетесь сделать именно то, на что он рассчитывает, и едете туда, чтобы столкнуться с ним? Зедд пожал плечами.

– А у меня есть выбор?

– Но если вам ясен его план, можно хотя бы что-то предпринять.

– Боюсь, что нельзя. – Зедд смущенно махнул рукой и повернулся к Эбби. – У улан быстрые кони. Надеюсь, что мы прискачем туда вовремя – и тогда покончим с нашим делом.

Эбби только кивнула. Она была рада, что ее просьба удовлетворена, и вместе с тем ей было стыдно от того, что ее молитвы услышаны. Она обливалась потом от ужаса, думая о том, что натворила. Ей-то как раз планы д'харианцев были известны отлично.

Над высохшими разлагающимися внутренностями роились жирные мухи. Это было все, что осталось от призовых свиней Эбби. А весь племенной скот, подаренный родителями ей на свадьбу, забрали захватчики.

Мужа Эбби выбрали родители. Филип был уроженцем небольшого городка Линфорд, где мать с отцом купили свиней. Эбби места себе не находила от волнения, думая, кого же родители выберут ей в мужья. Она надеялась, что он окажется человеком легкого и веселого нрава и будет способен с улыбкой встречать жизненные невзгоды.

А впервые увидев Филипа, она решила, что он самый серьезный мужчина в мире. Его лицо, казалось, вообще не знает, что такое улыбка. И всю ночь после этой встречи Эбби проплакала в подушку из-за того, что ей предстоит прожить жизнь с таким унылым мужем.

Только потом Эбби выяснила, что Филип – очень трудолюбивый человек и смотрит на жизнь с веселой ухмылкой. Просто в их первую встречу он старался сохранять серьезное выражение лица, чтобы ее родители не посчитали его разгильдяем, недостойным их дочери. Очень быстро Эбби убедилась, что Филип мужчина, на которого можно полностью положиться. Когда родилась Яна, она уже крепко любила его.

И вот теперь жизнь Филипа, как и жизнь многих других людей, зависит от нее.

Забросав могилу матери землей, Эбби встала и отряхнула руки. Изгородь, которую Филип так часто чинил под любопытным взглядом Яны, была вся переломана. Вернувшись в дом, Эбби обнаружила, что двери амбара выбиты и все, что могли съесть люди и звери, исчезло. Эбби не могла припомнить, чтобы в ее доме когда-либо царил такой беспорядок.

Это не имеет значения, сказала она себе. Лишь бы Яна вернулась к ней живой и здоровой. Изгородь можно починить. Свиней когда-нибудь купить. А вот Яну заменить нельзя никогда и никем.

– Эбби, – спросил Зедд, оглядываясь по сторонам, – как получилось, что твоего мужа и дочь и всех остальных взяли в плен, а тебя – нет?

Эбби прошла в разбитую дверь, размышляя о том, что никогда ее дом не казался ей таким крошечным. До того, как она попала в замок Волшебника, ей представлялось, что больше ее дома и быть не может. Здесь часто звучал смех Филипа. Присутствие мужа делало дом уютным и радостным. А на камине он угольком рисовал для дочки всяких зверушек.

– Под этой крышкой – погреб, – показала Эбби. – Там я и была, когда услышала то, о чем вам рассказывала.

Зедд носком сапога ткнул металлическое кольцо, за которое поднимался люк.

– Они уводили с собой твою семью, а ты сидела там? И не побежала на помощь дочке, когда та плакала и звала тебя?

– Я понимала, что если вылезу, – голос Эбби взлетел, – то меня они тоже схватят. И знала, что единственная надежда спаси своих близких – переждать, а потом идти за помощью. Моя мать часто говорила, что даже колдунья будет полной дурой, если станет действовать в одиночку. И всегда учила меня сначала думать, а потом что-то делать.

– Мудрый совет. – Зедд повесил на гвоздь продырявленный ковш, а потом ласково положил руку Эбби на плечо. – Я понимаю, как тебе было тяжело слышать плач дочери, но все же сохранить выдержку и поступить правильно.

– Твоими устами говорят добрые духи, – прошептала Эбби. Потом она показала пальцем в левое окно: – Там, по ту сторону реки Конни, находится город. Они забрали Яну с Филипом, а потом увели всех оттуда. У них есть и другие пленные, которых они захватили раньше. Их войско расположилось лагерем на холмах за городом.

Зедд подошел к окну и бросил взгляд на холмы.

– Скоро, я надеюсь, этой войне придет конец. Добрые духи, пусть она закончится!

Помня предупреждение Матери-Исповедницы, Эбби ни разу не спросила волшебника о его дочери и погибшей жене. Всю дорогу до Конни Кроссинг она рассказывала ему о Яне и о том, как дочь ее любит. Сейчас Эбби думала, что эти разговоры, наверное, причиняли ему сильную боль – ведь он при этом вспоминал о своей дочке, которую сам обрек на смерть, чтобы спасти жизни многих людей.

Зедд открыл дверь в спальню.

– А здесь что?

Эбби очнулась от задумчивости.

– Спальня. Задняя дверь ведет в сад, к амбару. Зедд вышел из спальни как раз в ту минуту, когда в проеме входной двери бесшумно возникла Делора.

– Как и говорила Абигайль, город за рекой разрушен, – доложила колдунья. Всех жителей увели. Зедд пригладил ладонью волосы.

– Далеко до реки?

– Да вот она. – Эбби махнула в сторону окна. Уже темнело. – Минут пять ходьбы.

Река Конни, впадающая в Керн, в долине замедляла течение и становилась широкой, но мелкой, и ее можно было перейти вброд. Поэтому здесь даже не было моста – дорога просто кончалась у реки и снова начиналась на другом берегу. Хотя в ширину река была чуть ли не в полмили, едва ли в ней было место, где вода доходила бы до колен. Лишь иногда весенние паводки создавали некоторые сложности при переправе. Городок Конни Кроссинг стоял в двух милях от противоположного берега, на склоне холма, и разлив ему не угрожал. Скотный двор Эбби был тоже построен на возвышении.

Зедд взял Делору за локоть.

– Поезжай назад и прикажи привести войска в боевую готовность. Если что-то пойдет не так... Ну, тогда пусть атакуют. Легион Анарго должен быть уничтожен, даже если за ним придется гнаться в самую глубину Д'Хары.

Делоре это явно не понравилось.

– Перед отъездом Мать-Исповедница взяла с меня обещание проследить, чтобы ты никогда не оставался один.

Эбби тоже слышала этот приказ. Когда они ехали по мосту от замка, Эбби оглянулась и увидела на валу Мать-Исповедницу. Она смотрела им вслед. Мать-Исповедница помогла ей, когда Эбби думала, что все потеряно. Интересно, что с ней станет?

И тут Эбби сообразила, что ей-то как раз гадать об этом не нужно. Она точно знает ее судьбу.

Волшебник только отмахнулся от слов колдуньи.

– Я помогу Эбби и тоже отправлю ее назад. Я не хочу, чтобы кто-то оказался поблизости, когда я буду творить заклинание.

Делора схватила его за воротник и притянула к себе. Казалось, она вот-вот отвесит ему оплеуху. Но колдунья лишь крепко обняла волшебника.

– Пожалуйста, Зедд, – прошептала она, – не вздумай лишить нас Волшебника Первого Ранга в твоем лице!

– И оставить вас на Томаса?! – Зедд хихикнул и погладил ее по темным волосам. – Да ни за что!

Еще не улеглась пыль из-под копыт лошади, уносившей Делору в темноту, а Зедд с Эбби уже спускались к реке. Эбби повела его по тропинке среди высокой травы под тем предлогом, что в отличие от дороги здесь можно пройти скрытно. И мысленно возблагодарила духов, что он не стал спорить.

Пока они шли, она обшаривала глазами глубокие тени по обе стороны тропинки. Сердце ее бешено колотилось. Всякий раз, как под ногами трещала ветка, Эбби вздрагивала.

Все произошло именно так, как она боялась. Впрочем, она знала это заранее.

Из темноты выскочила фигура в длинном плаще с глубоким капюшоном. Сильная рука отшвырнула Эбби в сторону. Зедд сбил противника с ног, и Эбби увидела блеск клинка. Волшебник присел и положил руку на плечо Эбби.

– Лежи!

На кончиках его пальцев заплясали огоньки. Он творил заклинание. Именно этого-то они от него и добивались. Жгучие слезы навернулись на глаза девушки. Она схватила волшебника за рукав.

– Зедд, не пользуйся магией! – От боли, стиснувшей грудь, она едва могла говорить. – Не...

Из кустов выпрыгнула темная фигура. Зедд выбросил вперед руку, и ночь озарилась молнией.

Но закричал от боли и упал на землю он, а не его противник. Женщина встала над ним и грозно посмотрела на Эбби.

– Твоя работа закончена. Убирайся!

Эбби отползла в траву. Женщина отбросила капюшон и распахнула плащ. В темноте Эбби разглядела длинную косу и красную кожаную одежду. Это была одна из тех женщин, о которых Эбби рассказывала Мать-Исповедница. Морд-Сит.