Текст книги "Код уверенности. Почему умные люди бывают не уверены в себе и как это исправить"

Автор книги: Роберт Келси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

6. Талант и личная эффективность

Это понятие снова и снова всплывает в книгах из серии «помоги себе сам» – несомненно, с изложением критичных различий между теми, кто уверен в себе, а кто – нет. Итак, что же такое «личная эффективность» (по-английски это «self – efficacy», произносится как «селф-эф-и-ке-си»)? И почему она так важна для развития уверенности в себе?

Определение в словаре описывает личную эффективность как «способность добиваться желаемого результата». Таким образом, личная эффективность, согласно фундаментальной работе Дэниела Гоулмана «Эмоциональный интеллект» (1996), не более чем «вера человека в то, что он имеет власть над событиями своей жизни и способен справиться с любыми грядущими испытаниями».

Таким образом, понятие личной эффективности более емкое, чем словарное определение компетентности – способность заниматься определенной деятельностью и вера в себя. Это признание нами того, что у нас есть хорошие навыки в определенной области, а также того факта, что мы действительно обладаем такими навыками. Наши представления о себе не построены на иллюзиях.

Конечно, развитие компетентности в определенной сфере должно повышать личную эффективность, как и готовность брать на себя больший риск – расширять границы талантов или приобретенных навыков, усиливая желание совершенствоваться в соответствующих областях. Все это добавит нам уверенности в себе.

«Представления человека о своих способностях оказывают глубокое влияние на эти самые способности, – пишет психолог Стэнфорда и ведущий авторитет в области личной эффективности Альберт Бандура в своей книге «Самоэффективность: тренировка контроля» (1997 год). – Способности не являются неизменным свойством; существует множество возможностей показать себя».

ВЕРА В СВОИ УМЕНИЯ

«Исследования показывают, – говорит Бандура, – что лучшие результаты тестирования перед началом работы или курса обучения у тех, кто имеет более высокий уровень личной эффективности, чем у тех, у кого выше IQ, лучший уровень профессиональной подготовки или квалификации. Недостаточно только иметь навыки. Мы должны верить в то, что мы умеем делать».

Конечно, люди более склонны приниматься за дело, когда считают, что смогут добиться успеха, и с большей вероятностью будут стараться избегать заданий, если опасаются неудачи. Это может казаться очевидным, однако мы должны помнить, что связь личной эффективности с фактическим уровнем профессионального мастерства осуществляется посредством веры в себя. Две половинки личной эффективности (компетентность и вера в себя) должны находиться в равновесии. Переоценка возможностей способна привести к попытке взяться за решение задач, которые находятся за пределами того, что мы умеем, причем с катастрофическими последствиями (в том числе и для уверенности в себе). Таким образом, оптимальная личная эффективность – это уровень выше наших нынешних способностей, но не потенциальных возможностей, которые, конечно, мы еще можем в себе обнаружить.

ЛИЧНАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ – ЭТО САМОВОССТАНОВЛЕНИЕ

Тогда как личная эффективность с учетом вышесказанного, состоящая из веры в себя и фактической компетентности, является полностью самоподдерживающейся, то же самое характерно и для ее противоположности.

«Мысль «я не могу сделать это» сокрушительна», – говорит Гоулман, перечисляющий следующие признаки низкой личной эффективности:

• Парализующий страх публичного унижения (страх неудачи).

• Неспособность озвучить потенциально ценные идеи.

• Готовность отказаться от собственных мнений и оценок или отказ при первой (даже незначительной) проблеме даже от тех идей, которые расценивались как весьма сто́ящие.

• Хроническая нерешительность – особенно в условиях психологического давления.

• Стремление избегать даже малейшего риска.

Низкая личная эффективность может так или иначе заставить человека поверить, что задача сложнее, чем является на самом деле. Кроме того, у людей с низкой и высокой личной эффективностью наблюдаются резкие различия в ходе выполнения заданий. Люди с низкой личной эффективностью подходят к решению задач хаотично – возможно, углубляясь в ее изучение без планирования перед неоднократной сменой направления. Между тем люди с высокой личной эффективностью склонны сдержанно относиться к принятию решений, стараясь шире взглянуть на задачу, прежде чем предпринять более точные и эффективные шаги.

Еще одно различие состоит в преодолении препятствий. Люди с высоким уровнем личной эффективности могут даже считать их благоприятными, расценивая трудности как тест для проверки методов – возможно, требующих больших усилий или усовершенствования. Напротив, люди с низкой личной эффективностью расценивают препятствия как признак необходимости изменить направление или даже сдаться, признав задачу «невыполнимой». Когда люди с высокой личной эффективностью при решении задачи терпят неудачу, вероятнее всего, они объяснят это такими факторами, как неважное самочувствие или плохая подготовка. Как и следует ожидать, человек с низкой личной эффективностью обвинит в неудаче присущую ему неспособность справляться с заданиями.

ОСНОВЫ ЛИЧНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ

Гуру методик «помоги себе сам» так или иначе правы. Личная эффективность является одним из основных требований для обретения уверенности. Тем не менее, как и в случае с оптимизмом, это то, чему следует научиться, хотя сначала необходимо понять, каким образом мы пришли к нашему нынешнему уровню личной эффективности. Бандура описывает четыре возможных источника.

1. Опыт. Совершенно очевидно, что, когда мы в чем-то достигаем успеха, уровень нашей личной эффективности возрастает. Когда мы терпим неудачу – понижается. Дети, которые преуспели в развитии уверенности в себе, мотивированы продолжать. Между тем потерпевшие неудачу приходят в уныние.

2. Подражание. Мы постоянно сравниваем себя с другими. Когда видим, как кто-то другой преуспевает, то также наблюдаем, что их личная эффективность повышается, и копируем поведение этих людей, чтобы получить выгоду из этого опыта. В самом деле наблюдения за человеком, успешным в значимой для нас сфере, часто бывает достаточно для повышения личной эффективности – не в последнюю очередь потому, что пример усиливает желание и решимость тоже справиться с задачей. Да, нетрудно вообразить отчаяние, когда мы терпим неудачу в попытке подражания.

3. Общественное мнение. Поощряли нас или, наоборот, отбивали к чему-то охоту, когда мы были детьми? Большинство способны вспомнить те времена, когда родители или сверстники оказывали сильное влияние на их личную эффективность. Например, помню, как отец сказал, что однажды я стану отличным водителем. Я сдал экзамен по вождению с первого раза и в течение многих лет считал себя более чем компетентным водителем. На самом деле я не более чем обычный человек за рулем. Тем не менее одно утверждение имело огромное значение для моей личной эффективности на первых порах в качестве водителя.

4. Психологические факторы. Стрессовые ситуации способны вызывать реакции организма, которые мы ошибочно расцениваем как низкую личную эффективность. В моем случае это выступления с лекциями, которые всегда заставляют меня нервничать. В венах бушует адреналин, с меня льется пот, и раньше я считал это признаком некомпетентности (относительно манеры выступления и содержания лекций). Теперь я более опытен в плане выступлений – и более уверен в их содержании – и осознал, что физиологические реакции можно интерпретировать как волнение ожидания.

ЛИЧНАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ЗАВИСИТ ОТ КОНКРЕТНОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ОБЛАСТИ

Как бы то ни было, личная эффективность имеет свои пределы, причем не последнюю роль играет тот факт, что она, согласно Бандуре, зависит от конкретной области деятельности. Это означает, что мы можем достичь выраженной личной эффективности в одной области, но это никак не повлияет на нашу уверенность в других. К примеру, то, что мы среди лучших представителей своей профессии, не делает нас лучшими игроками в гольф – отсюда эти знаменитые дилеммы, когда мы на поле с начальником.

Тем не менее полезно достигнуть личной эффективности в одной области, если мы сможем понять, как это произошло, и применить методологию обретения самоэффективности в других сферах. Это не происходит автоматически, так что потребуется приложить столько же усилий. И все же поскольку мы знаем, как стали весьма компетентными в чем-то одном (в основном потому, что считали себя способными этого достичь и упорно работали над этим), разве не сможем расширить диапазон своих талантов?

МИФ О ТАЛАНТЕ

А теперь о том, как личная эффективность пересекается с талантом. Конечно, талант кажется очевидной составляющей обретения уверенности – если не считать, что он, прежде всего, является мифом. По крайней мере того же мнения придерживается ряд авторов, исследовавших данный предмет. В их числе Джефф Колвин («Талант ни при чем! Что на самом деле отличает выдающихся людей», 2008), Дэниел Койл («Код таланта: великими не рождаются, ими становятся», 2010 год), Мэттью Сайед (Заблуждение: миф о таланте и сила практики», 2011 год), Джон Максвелл («На одном таланте далеко не уедешь», 2007 год) и Малкольм Гладуэлл («Гении и аутсайдеры. Почему одним все, а другим ничего?», 2008 год).

Названия говорят сами за себя. Как утверждают исследователи, те, кто достигает высот, не талантливее многих. Тем не менее эти люди более сосредоточенные, более целеустремленные и, прежде всего, чрезвычайно работоспособные, готовые снова и снова выполнять рутинную работу в своем стремлении к совершенству.

Моцарт, Тайгер Вудс, Уоррен Баффетт – все они были очень способными детьми (по утверждению Колвина в книге «Талант ни при чем!»), однако каждый из них трудился с невероятным усердием, чтобы выделиться из толпы. Кстати, согласно этой же книге, исследования, проводимые с участием студентов-музыкантов, не выявили связи между их одаренностью и последующими успехами. Вместо этого была обнаружена связь с количеством часов практики.

«Различие между выдающимися и обычными взрослыми людьми отражает период продуманных усилий, направленных на улучшение работы в конкретной области, и этот период длится всю жизнь», – говорит Колвин. И ссылается на скрипачей, которые стали лучшими, занимаясь игрой на скрипке около 24 часов в неделю, тогда как скрипачи с хорошим уровнем уделяли занятиям только девять часов.

К восемнадцати годам за плечами лучших студентов-скрипачей, по словам Колвина, было больше практики на тысячи часов по сравнению с их сверстниками: в среднем 7000 часов против 5000 (или около того) у тех музыкантов, которые считались хорошими, и 3400 часов для музыкантов третьего уровня. Это создает мощную связь с уверенностью, для обретения которой требуется четкое фокусирование на том, чтобы овладеть необходимыми навыками. Также необходима и самоотверженность, чтобы повторять выполнение задания, пока это не станет естественным и привычным, словно вы родились с этим умением. Здесь нет коротких путей, не существует альтернативных маршрутов. Колвин утверждает, что необходимо практиковаться снова и снова – возможно, поначалу разделяя навык на отдельные элементы, пока не только не научишься выполнять его правильно, но и сможешь продемонстрировать при необходимости тот же уровень мастерства.

IQ ИМЕЕТ НЕ СЛИШКОМ БОЛЬШОЕ ЗНАЧЕНИЕ

Это справедливо как для музыкальных навыков, так и для получения знаний. Конечно, IQ у выдающихся людей иногда действительно высок, но зачастую не выше среднего, а во многих случаях даже ниже. Несомненно, что величина IQ не особо влияет на достижения в определенной области, к которым мы пришли за годы деятельности. Вообще Колвин утверждает, что может оказаться как раз наоборот. Тогда как IQ имеет небольшое влияние на производительность, время и усилия, потраченные на запоминание соответствующих материалов, могут иметь благоприятное воздействие на когнитивные (т. е. умственные) способности.

Колвин приводит в пример чемпионов по шахматам, которые со временем способны предсказывать ходы, чего не может делать средний игрок, а также певца, способного расширить свой диапазон путем тренировки. В обоих случаях делается предположение (созвучное гибкому мышлению по Дуэк), что не существует такой точки, которая бы считалась пределом компетентности.

«Великие исполнители никогда не позволяют себе работать на автомате, переставать совершенствоваться в выбранной сфере, – говорит Джефф Колвин. – Их цель – избежать автоматизма путем непрерывной, целенаправленной практики».

Колвин указывает на другое качество, присущее выдающемуся исполнителю, – то, что работает на неуверенного в себе человека. Талантливые люди невероятно строги к себе. Независимо ни от чего, их недовольство не уходит. Они считают, что могут и должны достигнуть большего. Многие из них чувствуют себя не заслуживающими одобрения самозванцами в выбранной сфере, несмотря на похвалы и явные проявления профессионализма. Именно это часто заставляет их двигаться вперед, практиковаться все усерднее, чтобы становиться лучше и лучше.

Конечно, вышесказанное не гарантирует немедленного обретения уверенности в себе и, возможно, указывает на то, что абсолютная уверенность так и не будет достигнута, независимо от того, какой уровень профессионализма наработан. И все же, как видно из сказанного, уверенность в самом широком смысле слова – это миф или в лучшем случае тупик, который может привести к раздутому самомнению и катастрофическим последствиям (см. часть пятая). Истинная уверенность, т. е. личная эффективность, – это осознание нынешних возможностей и вера в способность к совершенствованию. Это долгий путь, который подкреплен принципом, что талант – это то, над чем мы работаем, а не то, чем изначально обладаем.

МОЦАРТ – ЭТО ИСКЛЮЧЕНИЕ?

Последний разрушенный миф относится к таланту, связанному с возрастом и гениальностью. В том, чтобы начинать молодым, существуют очевидные преимущества, но почему тогда, спрашивает Колвин, одаренные люди встречаются в математике и музыке чаще, чем в физике и литературе? Его ответ таков – дети приобретают одаренность в тех областях, которым возможно обучиться. «Тайгер» Вудс стал заниматься гольфом в двухлетнем возрасте по инициативе своего отца Эрла, большого поклонника гольфа. Чемпионки по теннису Серена и Винус Уильямс должны, опять же, благодарить отца (Ричарда) за свою карьеру в спорте. Льюису Хэмильтону тоже нужно сказать «Большое спасибо, пап» своему отцу Энтони за гоночную карьеру в «Формуле-1».

Конечно, все названные были «талантливы» в своей способности к обучению и обладании достаточной выносливостью, чтобы справиться с интенсивными тренировками. Однако все они обязаны своими успехами амбициозным и непреклонным родителям, которые заставили деток взяться за дело, когда те были еще малышами, а не какой-то там волшебной пыли, просыпавшейся на них при рождении.

А что же с Моцартом, спросит большинство, ведь он сочинял произведения для скрипки в пять лет, выступал перед публикой в шесть, а к десяти годам обрел профессиональное признание?

«Конечно, это пример человека, который родился с выдающимися способностями, – пишет Мэттью Сайед в своем «Заблуждении». – Человек, который пришел в мир, уже отмеченный гениальностью».

Затем Сайед переходит к исследованию отношений Моцарта с отцом Леопольдом. Признанный композитор Моцарт-старший был известен среди современников за написание руководства по обучению детей игре на скрипке. Властный и настойчивый Леопольд начал заниматься со своим сыном по интенсивной программе игры и написанию музыки с трехлетнего возраста. Еще стоит отметить, что первая работа Моцарта, прославившая его повсеместно как «гения», была написана им в возрасте 21 года (не менее чем после 18 лет от начала обучения).

ОПЫТ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ

Стоит отметить заключительное наблюдение Колвина: несмотря на явную одаренность некоторых людей, мы понимаем, что талантам, которыми они обладают, можно научиться – в музыке, или спорте, или в сфере, требующей техничного изучения (например, математика). Тем не менее во многих областях настоящий профессионализм приходит с мудростью. А она, в свою очередь, требует опыта.

Существует несколько проявлений одаренности в разных видах искусства, но не в профессиях (включая разные науки и право) или научно-университетских кругах. Юные предприниматели, как правило, поднимаются и проигрывают с одинаковой скоростью, так же как слишком рано продвигаемые бизнесмены и политики (хотя многие из них поднимаются снова). В этих областях жизни опыт ценится так же высоко, как талант, поскольку опыт дает специалисту мудрость, а мудрость является ключевым атрибутом уверенности – тем, что не сможет дать подростку ни настойчивый родитель, ни тренер, настроенный превратить молодого таланта в звезду.

Это хорошая новость для неуверенных в себе взрослых людей, которые желают обрести уверенность настойчивым стремлением к совершенству. Конечно, если начать играть в теннис в возрасте за тридцать или в гольф, когда вам за сорок, наверное, это слишком поздно для того, чтобы сделать карьеру чемпиона «Большого шлема». Однако существует множество областей, в которых можно преуспеть, если только взять на себя определенные обязательства и уделить этому занятию достаточно много времени.

Что вам мешает быть более уверенными в себе? Личная эффективность – это сочетание компетентности и веры в себя. Она является ключевым атрибутом уверенности, делая ее обретение стоящим усилий. Тем не менее личная эффективность остается зависимой от области деятельности, как и талант, который почти всегда является результатом упорного труда.

7. Мужество и экстраверсия

Смелость, присутствие духа, выдержка, твердость характера, дерзость, отвага, храбрость – как бы вы ни назвали мужество – это то самое качество, которым уверенные в себе люди обладают в избытке, а вот неуверенным его не хватает. Действительно, стремление вперед кажется характерным качеством уверенных в себе людей, так же как неуверенным свойственно колебаться и соответственно томиться чувством бессилия и неполноценности.

Тем не менее «мужество» – довольно запутанное понятие. К примеру, многие люди считают меня храбрым, потому что я имею смелость делать разные вещи (например, написание книг о собственной неуверенности в себе). Между тем другие считают, что довольно глупо действовать без стратегии, потому что это может повредить благополучию по жизни. Так как же нам отличить мужество, которое является благородным качеством, поддерживающим уверенность в себе, от глупого безрассудства, которое в конечном счете подрывает нашу уверенность?

«Мужество – это глубинная, фундаментальная компетентность, которая позволяет максимально использовать другие способности, – пишет Гус Ли в своей книге «Мужество» 2006 года о том, что он называет основой лидерства. – Она побуждает становиться лучшим вариантом себя».

Это делает мужество еще одной составляющей личной эффективности: компетентность и вера в себя в обертке способности действовать. Настолько далеко от безрассудной бравады, насколько это вообще возможно. Тем не менее, по крайней мере внешне, мужество и бравада выглядят одинаково, при этом различать их необходимо. Смысл таков: если внутренняя (то есть в нашем сознании) разница неочевидна, то, должно быть, это глупость (потому что компетентность явно отсутствует). Конечно, тут не за что рвать на себе волосы – это всего лишь означает, что есть над чем поработать.

«[Мужество] – это не дар, ниспосланный провидением редким людям, – пишет Дейл Карнеги в книге «Как развить уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично» из серии, которая уделяет наибольшее внимание мужеству. – Это как умение играть в гольф. Любой человек способен развить свои скрытые возможности, если имеет достаточное желание сделать это».

И тогда как Карнеги говорит о способностях в связи с публичными выступлениями (и, возможно, игре в гольф), он неожиданно выходит на ключевую концепцию развития мужества – практику. По словам Карнеги, с ростом профессионализма, с часами и годами подготовки и практики уменьшается ощущение страха и крепнет мужество, что побуждает нас действовать – несмотря на опасения и неуверенность. И хотя это может показаться поверхностно-упрощенным решением от старомодного писателя, в то же время это правда. Как я узнал на собственном примере публичных выступлений, при хорошей подготовке и после некоторой практики перед каждым таким мероприятием страх становится гораздо меньше. А ведь перед первым выступлением было настолько страшно, что я чуть было не решил вообще на него не являться.

ДЕЙСТВОВАТЬ ВОПРЕКИ СТРАХАМ

Важно отметить, что этим определением (обретение мужества путем повышения компетентности) мы не избавляемся от страха. Мы просто даем себе возможность действовать вопреки нашим страхам – что-то вроде того, о чем вела речь Сьюзен Джефферс в своей тотемной работе «Бойся… но действуй!» (1987 год).

«Мы не можем убежать от страха, – пишет она. – Мы можем лишь превратить его в попутчика, сопровождающего нас во всех увлекательных путешествиях. И это будет вовсе не якорь, который держит нас на приколе, не давая сдвинуться с места». Другими словами, если мы стремимся добиться прогресса, страх – в большей или меньшей степени – почти всегда сопутствует нам.

Джефферс приводит пять «истин о страхе» (вот они с некоторыми моими мыслями по этому поводу).

1. «Все время, пока мы продолжаем совершенствоваться, страх никуда не исчезает». Это возвращает нас к принципу гибкого мышления Кэрол Дуэк и тому факту, что единственный способ избавиться от страха – это прекратить свой личностный рост, хотя, по моему мнению, страх будет преследовать нас даже тогда, заставляя нас жить по нисходящей и постоянно побуждая к регрессу. Если страх неизбежен, мы с таким же успехом можем заставлять себя двигаться дальше – по крайней мере, это будет позитивный страх, сопровождающий прогресс.

2. «Единственный способ перестать бояться делать что-то – взяться и сделать». И хотя это кажется очевидным, многие неуверенные в себе люди игнорируют бесспорную истину, избегая следовать ей.

3. «Когда мы что-либо делаем, то чувствуем себя лучше, а когда избегаем действий, то хуже». Несомненно, когда мы что-то делаем и падаем в грязь лицом, это совсем не весело, однако мы можем извлечь из этого падения положительный урок, усвоив полезный опыт (конечно, когда готовы его усвоить и сделать еще одну попытку). А вот уход от проблемы из-за недостатка мужества – это верный способ разрушить уверенность в себе и поддержать низкую самооценку.

4. «Каждый испытывает страх, оказавшись на незнакомой территории». Возможно, другие способны более ловко прятать свой страх, развив умение скрываться за искусными масками. Тем не менее некоторый страх перед неизвестным дает знание (и ощущение): возможно, именно эти опасения удерживают нас от совершения поступков, которые не стоит совершать.

5. «Бороться со страхом не так страшно, как жить в постоянном страхе, порождаемом чувством беспомощности». Как следует из названия книги Джефферс, дело не в том, чтобы избегать страха, а в том, чтобы не позволять ему мешать нашим устремлениям, – и это требует мужества.

РАЗВИТИЕ МУЖЕСТВА – УПОРСТВО

Психологи неизбежно предлагают более формально относиться к страху. Выдающийся британский психолог Стэнли Рэчмен в книге «Оксфордский попутчик разума» (под редакцией Ричарда Л. Грегори, 1987 год) рассматривает страх и мужество в одной направляюще-подкрепляющей связи. И все же проводит важное различие между острым страхом, который провоцируется «реальным стимулом» и быстро проходит после исчезновения этого стимула (например, страх перед змеями) и хроническим страхом, не зависящим от чего-то реально существующего и поэтому являющимся более сложным. Страх старения, одиночества или неудачи являются примерами хронических страхов, каждый из которых обусловлен долговременными отклонениями в поведении, основанными на желании избежать активации страха.

Согласно Рэчмену, мужество – это «настойчивость вопреки страху», что согласуется с требованием Джефферс «действовать, несмотря ни на что» и с мнением Ли относительно максимального использования профессиональных возможностей. Конечно, необходимо развивать мужественность таким профессионалам, как солдаты и пожарные, для их опасной работы. Для них обычно проводится обучающий тренинг от введения в опасные ситуации до их разрешения. Психологи называют его «десенсибилизацией» – пошаговым разбором страхов на составляющие элементы, которые затем прорабатываются в процессе обучения и практики (не отличается от «метода экспозиции» в когнитивно-поведенческой терапии).

РАЗВИТИЕ МУЖЕСТВА – МОТИВАЦИЯ

Помимо десенсибилизации к страху Рэчмен указывает на необходимость другого фактора «тренировки мужества» – мотивацию или «желание» применять к себе наиболее волнующую часть цитаты Карнеги. Если мы желаем чего-то в достаточной степени, то, конечно, сможем развить в себе мужество действовать, чтобы добиться вожделенного.

Тем не менее следует остерегаться безрассудства, которое может быть побочным эффектом желания. Наличие долговременных целей должно помогать нам (см. часть третью), поскольку мы становимся мотивированными, причем не желаниями, а планами по достижению целей, что также улучшает рассудительность (см. ниже), помогая оценить разницу между мужеством и бравадой.

А вот бесстрашие не в чести, вопреки Рэчмену, приводящему в качестве примера парашютистов и рассматривающему подобное состояние возможным. По его мнению, ветераны прыжков способны достичь бесстрашия, только когда действуют в рамках своей зоны комфорта и больше «не раздвигают границы». Однако для того чтобы добиться прогресса, мы должны принять страх в качестве постоянного спутника, возведя мужество в ранг основной необходимости.

ЭКСТРАВЕРСИЯ – БЕСПЕЧНАЯ ЛИЧНОСТЬ

Тем не менее мужество не следует путать с экстраверсией (также пишется «экстроверсия»), несмотря на, казалось бы, аналогичные внешние проявления в поведении. На самом деле экстраверсия является типом личности: разделение на интровертов и экстравертов популяризировал легендарный психолог Карл Юнг (см. «Что говорят психологи» в конце книги).

Экстраверт излучает энергию во внешний мир, что делает его общительным и беспечным энтузиастом, но также потенциально поверхностным, легкомысленным и неуравновешенным. Личная энергия интроверта обращена вовнутрь, наделяя его воображением, делая самодостаточным и склонным к размышлениям, но также потенциально застенчивым, сомневающимся и замкнутым.

Конечно, для сомневающихся в себе людей это может немедленно стать откровением. Вот в чем причина нашей неспособности к социальной адаптации и недостатка уверенности в себе на протяжении всей жизни: мы просто интроверты! Тип личности Юнга, основанный на древнем культурном наследии.

Конечно, интроверты «как правило, более сдержанны и менее склонны высказываться в больших группах, – пишет Рос Тейлор в своей книге «Уверенность на работе» (2011 год). – Они зачастую получают удовольствие от уединенных занятий, таких как чтение, писательство, рисование и работа на компьютере».

Тейлор отмечает, что архетипичный художник, писатель, композитор или скульптор, как правило, интроверты, что делает интроверсию потенциально желательным качеством.

«Интроверты склонны получать удовольствие, проводя время в одиночестве, и находят менее приятным нахождение в кругу большого количества людей, хотя обычно получают удовольствие от общения с близкими друзьями», – говорит Тейлор.

Тем не менее, несмотря на очевидные преимущества того, чтобы неуверенные в себе люди причислили себя к интровертам, нас беспокоит уверенность, которая – по крайней мере, внешне – должна обладать качествами экстраверта. Во многих случаях обществу по-прежнему кажется, что интроверсия – это такой недуг, требующий лечения, поэтому, будучи интровертом, вряд ли удастся повысить уверенность в себе.

«Наша культура ценит и поощряет качества экстравертов», – утверждает психоаналитик Марти Ольсен Лэйни в книге «Преимущества интровертов» (2002 год), вторя Юнгу, который говорил, что, к сожалению, общество благоволит экстравертам.

Описывая современный мир как рок-концерт, а не как музейную экскурсию, Ольсен Лэйни полагает, что мы «активно взаимодействуем с экстравертами, но отсеиваем интровертов». С раннего детства интровертов заставляют чувствовать себя не в своей тарелке – как будто с ними что-то не так и их сдержанность при взаимодействии с миром необходимо преодолевать. Ольсен Лэйни частично обвиняет в этом современную психологию, включая даже теорию (экстраверта) Зигмунда Фрейда, утверждающую, что «социально-психологическая состоятельность» возможна лишь для тех, кто взаимодействует с внешним миром. Фрейд считал интроверсию расстройством, даже патологическим состоянием, хотя его утверждения противоречили более интровертированному Юнгу.

Тем не менее нам также стоит повременить с вынесением вердикта о том, что экстраверсия необходима для обретения уверенности в себе. Ольсен Лэйни стремится подчеркнуть, что быть интровертом не то же самое, что быть застенчивым (см. часть четыре). Это просто тип темперамента. И предпочтение уединения или ограниченного социального общения, по словам Ольсен Лэйни, не делает нас «одиночками», а самососредоточенность, внимание к деталям и способность к концентрации являются достоинствами, которые следует ценить. Согласно Ольсен Лэйни, интроверты достигают успеха столь же часто, как экстраверты, причем даже в таких областях, в которых экстравертированность считается необходимым качеством. Она приводит в пример Грейс Келли и Клинта Иствуда, и даже комедийного артиста Стива Мартина, известных интровертов, наверняка использующих свою интровертированность, чтобы преуспеть в сферах, занятых экстравертами.

ЭКСТРАВЕРТЫ И ВЛИЯНИЕ АДРЕНАЛИНА

По словам Ольсен Лэйни, химия мозга может влиять на предрасположенность к экстраверсии или интроверсии. Такие химические вещества, как допамин, адреналин и ацетилхолин, регулируют кровоснабжение головного мозга. Зарегистрированы существенные различия между балансом химических веществ и как следствие кровоснабжением разных отделов мозга. У интровертов доминирует ацетилхолин, который повышает кровоток в областях мозга, ответственных за внутреннюю обработку информации: запоминание, решение проблем и планирование. Что касается экстравертов, у них преобладает влияние допамина и адреналина, при этом усиливается кровоснабжение областей мозга, отвечающих за обработку внешних сигналов: зрительных, слуховых, осязательных и вкусовых ощущений.