Текст книги "Дети Мафусаила"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Он приходит в себя только под действием наркотиков? – спросил Лазарус.

– Нет, – холодно ответила заведующая, – просто ему нужно стимулирующее средство, чтобы он обратил на вас внимание. – Она сделала укол в руку огромной фигуре, лежавшей на кровати. – Приступайте, – разрешила она Мэри и отошла, недовольно поджав губы.

Безвольно покоившаяся туша зашевелилась, глаза ожили, оглядывая комнату, и остановились на Мэри. Существо осклабилось.

– Тетя Мэри! – пролепетало оно. – О-о! Ты принесла что-нибудь маленькому Билли?

– Нет, – ласково ответила Мэри. – В следующий раз, малыш. Тетя Мэри очень торопится. Так что в следующий раз. Я приготовлю тебе сюрприз. Хорошо?

– Хорошо, – послушно повторило существо.

– Вот и умница. – Мэри протянула руку и погладила его по голове. Лазарус снова отвернулся. – А сейчас, Билли, малыш, сделаешь своей тете Мэри одолжение? Большое-пребольшое одолжение?

– Хорошо, тетя.

– Ты можешь связаться со своими друзьями?

– Конечно.

– Со всеми?

– Угу. Но они очень редко говорят…

– Позови их.

Воцарилось молчание, и после кратковременной паузы Билли сообщил:

– Они слышат меня.

– Прекрасно! Теперь, Билли, будь внимателен: срочное предупреждение всем Семьям! Говорит Старшая Мэри Сперлинг. Решением Совета Администратору дано право арестовывать любого члена Семей. Совет издал указ, предписывающий Администратору воспользоваться всей полнотой вверенной ему власти. Мне известно, что они, невзирая на Договор, готовы на любые меры, чтобы вытянуть из нас так называемый секрет долголетия, вплоть до применения пыток, разработанных инквизиторами Пророков. – У нее дрогнул голос. Она сделала паузу и постаралась успокоиться. – Торопитесь! Вы должны немедленно разыскать тех, кто объявил о своем существовании, предупредить и укрыть их. Возможно, в вашем распоряжении остались считанные минуты!

Лазарус коснулся ее руки и что-то шепнул ей на ухо. Она кивнула и продолжала:

– Если кто-нибудь из братьев уже арестован, спасите его любыми способами! Не апеллируйте к статьям Договора – это пустая трата времени. Не пытайтесь искать справедливости… Спасайте их! А теперь – действуйте!

Она замолчала, и немного погодя спросила усталым ласковым голосом:

– Как ты думаешь, Билли, они слышали нас?

– Конечно.

– Они передали это своим?

– Ага. Все, кроме Джимми-Лошади. Он сердит на меня, – доверительно сообщил Билли.

– Джимми? Где он живет?

– В Монреале, – вмешалась заведующая. – Но там есть еще два телепата, так что ваше послание дошло до них. Вы закончили?

– Да… – с сомнением в голосе ответила Мэри. – Но, может быть, для верности попробовать еще раз?

– Нет!

– Но Дженис…

– Я не позволю. Охотно верю, что это очень важно, но теперь Билли нужно ввести укрепляющее. Прошу вас выйти.

Лазарус тронул Мэри за руку:

– Пошли. Попало сообщение куда следует или нет – ты сделала все, что могла. Ты молодчина!

Мэри отправилась с докладом к Постоянному Секретарю. Лазарус на время расстался с ней. У него тоже было неотложное дело. Он отправился на поиски кого-нибудь не слишком занятого, чтобы попросить об одной услуге. Первыми, на кого он наткнулся, оказались охранники у входа в бассейн.

– Привет, – начал он.

– Привет, – отозвался один из них. – Кого-нибудь ищете? – Охранник с удивлением оглядел обнаженного Лазаруса и отвел глаза. Носить одежду или ходить нагишом – личное дело каждого.

– Да вроде того, – подтвердил Лазарус. – Слушай, паренек, ты не подскажешь, где мне разжиться хоть каким-нибудь завалящим килтом?

– Конечно, – вежливо ответил охранник. – Дик, я сейчас!

Он отвел Лазаруса в отделение для холостяков, выдал одежду, помог высушить сумку и ее содержимое. Насчет развешанного вокруг бедер Лазаруса арсенала он даже не заикнулся. Поведение Старших его не касалось, тем более что многие из них оберегали право личной неприкосновенности гораздо ревнивее, чем большинство людей. Он видел, что тетушка Мэри выходила из лодки тоже обнаженной, но не был этим шокирован, поскольку слышал доклад Пита Айре Барстоу о том, что пассажиры были взяты на борт под водой. Охранник, конечно, не мог взять в толк, почему человек, нырнувший в озеро, не скинул заодно и железки, но тем не менее не позволил себе пренебречь приличиями.

– Вам нужно еще что-нибудь? – осведомился он. – Обувь не жмет?

– Все в порядке, сынок. Спасибо.

Лазарус расправил помятый килт. Тот был ему слегка великоват, но вполне удобен. И вообще, голышом принято ходить разве что на Венере. А он никогда не питал почтения к тамошним порядкам. «Черт возьми, человеку просто необходимо быть одетым. Как-то спокойнее себя чувствуешь», – подумал он.

– Еще раз спасибо. Кстати, а как тебя зовут?

– Эдмунд Харди, из Семьи Фут.

– Вот как? А по какой линии?

– Чарлз Харди и Эвелин Фут. Эдвард Харди – Алиса Джонсон и Теренс Бриггс – Элеонор Везерэл. Оливер…

– Довольно. Я так и думал. Ты один из моих пра-пра-правнуков.

– Вот как? Интересно, – оживился Харди. – Выходит, мы родственники примерно в шестнадцатом колене. Простите, а вас как зовут?

– Лазарус Лонг.

Харди покачал головой:

– Видимо, это ошибка. Вы не из моей Семьи.

– Тогда попробуй заменить на Вудро Вильсон Смит. Когда-то я начинал с этого имени.

– Вот оно что! Тогда конечно. Но я думал, что вы уже… э-э-э…

– Умер, что ли? Ну нет!

– Нет, нет… Я не то хотел сказать, – стушевался Харди, покраснев, а затем смущенно произнес: – Я очень рад познакомиться с вами, Прадед. Я давно хотел толком разузнать, что же произошло с Семьей на собрании в 2012 году.

– Тебя тогда еще на свете не было, Эд, – сердито заметил Лазарус. – И не надо величать меня «Прадедом».

– Простите, сэр, то есть я хотел сказать, простите, Лазарус. Не могу ли я еще что-нибудь для вас сделать?

– Мне не хотелось бы быть навязчивым, но… Где бы мне перехватить что-нибудь на завтрак? С утра все как-то руки не доходили.

– Ну разумеется.

Харди отвел Лазаруса в столовую, приготовил завтрак, сварил кофе для него и для своего напарника, оставшегося на посту. Когда он ушел, Лазарус вожделенно уставился на снедь: аппетитно пахнущие сосиски, яйца, джем, горячие гренки, кофе со сливками – все это тянуло на добрых три тысячи калорий. Он всегда исходил из того, что заправиться поплотнее вовсе не повредит, поскольку никто не ведает, когда ему представится случай поесть в следующий раз.

Насытившись, он откинулся на спинку кресла и немного ослабил пояс. После непродолжительного отдыха он собрал грязную посуду, сунул ее в моечную машину и отправился искать радио, чтобы узнать последние новости. Поиски увенчались успехом в библиотеке. Она была совсем пустой, если не считать одинокого человека, который на вид был одних с Лазарусом лет. Но этим сходство и исчерпывалось. Незнакомец был значительно худощавее, черты лица его – мягче, а волосы мягко спадали на плечи, в отличие от жесткой, непокорной шевелюры Лазаруса. Человек крутил ручку настройки, глядя на шкалу.

Лазарус громко кашлянул и поздоровался:

– Добрый день!

Незнакомец поднял голову и воскликнул:

– О, простите! Я задумался. Чем могу быть полезен?

– Я хотел бы узнать новости. Хорошо бы включить экран.

– Никаких проблем. – Человек встал и включил проекционную аппаратуру. – Вас интересует что-нибудь конкретное?

– Я хотел узнать, – сказал Лазарус, – нет ли насчет нас – я имею в виду Семьи – каких-либо новостей?

– Я и сам пытаюсь их поймать. Может, лучше воспользоваться автонастройкой и подождать?

– О'кэй, – согласился Лазарус и подошел к приемнику. – Какое слово ключевое?

– «Мафусаил».

Лазарус нажал кнопку. Послышался писк и шорохи, указатель заскользил по шкале и, наконец, остановился с триумфальным щелчком.

«Новости дня!» – раздалось из динамика.

Единственная служба новостей на Среднем Западе, получающая информацию от всех ведущих информационных агентств. Свой лунный видеоканал. Собственные корреспонденты во всей Солнечной системе. Из первых рук – тут же обо всем! Линкольн, штат Небраска: ученый разоблачает долгожителей! Доктор Уитвел Оскарсен, заслуженный президент Брайанского Лицея в отставке, требует пересмотра статуса группы граждан, именующих себя Семьями Говарда. Доказано, говорит он, что эти люди разрешили проблему долголетия и продление человеческой жизни возможно до бесконечности. Это весьма похвально – честь и слава им за такое достижение. Но их отговорки насчет того, что причина долголетия коренится в наследственности, – сущая чепуха, как с точки зрения здравого смысла, так и с научной. Наши современные знания в области генетики позволяют нам утверждать со всей ответственностью, что эти люди просто пытаются утаить от общества свое открытие, пользуясь между тем втихомолку его плодами.

Это идет вразрез с нашими обычаями не делать научные знания монопольным достоянием какой-либо одной группы лиц. Когда же речь идет о человеческой жизни, утаивание сведений становится просто предательством. Как гражданин, я призываю Администрацию действовать решительно. Хочу напомнить, что даже умнейшие люди, разработавшие Договор и наметившие основные принципы нашей жизни, не могли в те времена усмотреть подобной ситуации. Законы создает человек, следовательно, закон не может быть безошибочным. То, что всякое правило имеет исключение, – непреложно, как дважды два четыре. И перед лицом…

Лазарус нажал кнопку.

– Ну что, довольно слушать этого типа?

– Да, я уже сыт им по горло, – вздохнул незнакомец. – Нечасто доводится выслушивать такой богатый набор трескучих фраз. Это удивляет меня: доктор Оскарсен известен как серьезный ученый.

– Значит, он изменился за последнее время, – изрек Лазарус, снова включая приемник. – Теперь он, похоже, считает, что законы следует устанавливать согласно его мнению.

Приемник немного потрещал, звякнул и снова заговорил: «Новости дня…»

– Он, часом, не собирается пичкать нас этой ерундой до скончания веков? – поморщился Лазарус.

– Подозреваю, что так, – откликнулся незнакомец.

А безжизненный голос продолжал:

– Энсенада, Байя Калифорния. Сегодня Джеффер и Люси Джефферсон потребовали специальной защиты у проктора, утверждая, что в их дом ворвалась группа граждан, угрожала им насилием и предприняла ряд других антизаконных действий. Джефферсоны являются, по их собственным словам, представителями пресловутых Семей Говарда. Они считают, что инцидент вспыхнул исключительно на этой почве. Начальник районной полиции заявил, что никаких доказательств случившегося они не представили и что он просто принимает данное требование к сведению. Вечером состоится собрание жителей города, на котором…

Незнакомец повернулся к Лазарусу:

– Брат, неужели я не ослышался? Ведь это первый случай насилия за последние двадцать лет… а они сообщают об этом так спокойно, будто информируют о каких-нибудь неполадках в системе контроля погоды.

– Не совсем, – задумчиво произнес Лазарус. – Чересчур выразительна интонация, с которой была произнесена фраза о «пресловутых Семьях».

– Это верно. Но, сдается мне, за всю передачу не прозвучало ни слова с индексом эмоциональности выше полутора. А ведь в новостях разрешается использовать и выражения с индексом два.

– Ты психометрист?

– О нет. Простите, я забыл представиться. Меня зовут Эндрю Джексон Либби.

– Лазарус Лонг.

– Я знаю. Я видел вас вчера вечером на собрании.

– Либби, Либби… – несколько раз повторил Лазарус. – Кажется, среди Семей такой фамилии нет. И в то же время что-то очень знакомое.

– Мой случай отчасти напоминает ваш.

– Ты что, сменил имя во время Междувластия?

– И да и нет. Я родился после Второй Революции. Но мои родители были вовлечены в Новый Крестовый Поход и, порвав с Семьями, изменили мое имя. Только став взрослым, я узнал, что являюсь членом Семей.

– Что ты говоришь! Это интересно. Как же они тебя нашли? Хотя, может быть, тебе не хочется рассказывать…

– Видите ли, я служил в Космическом Флоте и один из моих начальников…

– Точно! Точно! Я вспомнил, что ты раньше работал в космосе. Ты – Либби-Калькулятор.

Либби застенчиво улыбнулся:

– Меня действительно так называли.

– Да-да. Последний корабль, который я пилотировал, был оборудован твоим парагравитационным выпрямителем. А в рубке управления пользовались твоим дифференциалом для управления двигателями. Я позаимствовал у тебя идею, но ее воплощение разработал самостоятельно.

Либби, казалось, ничуть не обиделся. Напротив, он даже просиял:

– Вы интересуетесь символической логикой?

– Только с практической точки зрения. Кстати, я внес в твой принцип одно усовершенствование, основанное на отличии обратных альтернатив в тринадцатом приближении. Вот как это выглядит: предположим, что мы находимся в пределах поля плотностью «х» с нормалью градиента n-го порядка по отношению к направлению. Если необходимо проложить правильный курс в точку А, то здесь нужно воспользоваться вектором РО, применяя автоматическую селекцию всего прыжка, затем…

Мало-помалу они перешли на язык терминов, понятный только людям, работавшим в космосе. Приемник тем временем продолжал свой поиск. Трижды он набредал на каналы вещания, но Либби каждый раз, не слушая, нажимал кнопку отказа.

– Теперь понятно, – сказал он наконец. – Я тоже подумывал о подобном, но потом пришел к выводу, что это экономически невыгодно – слишком уж дорого. Ваш же вариант решения обойдется дешевле.

– Ты так считаешь?

– Да это же очевидно! Ваше устройство содержит только 62 узла, если брать стандартные блоки. Значит, максимально возможное… – Либби моментально подсчитал в уме, – число операций не превышает 5211, в то время как мое…

Лазарус прервал его.

– Энди, – участливо осведомился он, – ты не страдаешь иногда мигренью?

Либби снова застенчиво улыбнулся.

– В моих способностях нет ничего ненормального, – возразил он. – Теоретически такие возможности может развить в себе каждый.

– Да уж конечно, – согласился Лазарус. – А змею и подавно пара пустяков научить танцевать, стоит только ухитриться надеть ей бальные туфельки. Не обижайся, я очень рад, что познакомился с тобой. Я слышал о тебе еще тогда, когда ты был неоперившимся юнцом. Ты ведь служил в Космическом Строительном Комплексе, не так ли?

Либби кивнул:

– Земля-Марс, Третий участок.

– Вот-вот. Значит, тот парень мне не соврал. Торговец из Драйуотера. Я ведь знал еще твоего деда. Старый лысый петух.

– Таким он и был, – улыбнулся Либби.

– Еще бы! Как раз с ними я и сцепился на встрече 2012 года. За словом в карман он не лез… – Лазарус даже поежился. – Интересно, Энди… мне только сейчас пришло в голову… никогда не жаловался на память, а теперь мне кажется, что я с трудом восстанавливаю ход событий. Особенно первой сотни лет.

– Это математически неизбежно, – заявил Либби.

– В самом деле?

– Жизненный опыт становится все богаче, а корреляция запоминаемого – это бесконечный процесс. Если бы люди жили по тысяче лет, то пришлось бы разработать новый способ запоминания, чтобы всегда идти в ногу со временем. Иначе человек по уши увяз бы в бесполезных воспоминаниях, не будучи в состоянии оценить их с точки зрения полезности. Результат – помешательство или слабоумие.

– Вот как! – встревожился Лазарус. – Тогда нужно поскорее заняться этим вплотную.

– О, это вполне разрешимая проблема.

– Давай как-нибудь займемся ею. Просто чтобы не быть застигнутыми врасплох.

Приемник снова обратил на себя их внимание, на сей раз резким звуком и ярким светом вспыхнувшего экрана. На нем появился текст:

«Слушайте последние известия! Внимание! Высший Совет принял решение временно приостановить действие Договора. В связи с создавшимся чрезвычайным положением, не предусмотренным Общественным Договором, экстренно созданный Совет Действия объявил сегодня о том, что Администратору дано право задерживать и допрашивать любого из членов так называемых Семей Говарда. Допрашивать с помощью всех средств, которые он сочтет необходимым применить! Администратор распорядился, чтобы следующее его заявление было передано всеми официальными средствами информации (я цитирую): „Приостановление гражданских свобод, гарантированных Договором, касается только лиц, принадлежащих к группе, известной как Семьи Говарда. Представители властей теперь имеют право, сообразуясь с обстоятельствами, задерживать вышеуказанных лиц и доставлять их в распоряжение Совета Действия. Причем гражданам рекомендуется терпимо относиться к некоторым неудобствам, с которыми эти акции могут быть сопряжены. Ваше право на неприкосновенность будет соблюдаться по возможности полностью; ваше право передвижения, не исключено, будет временно отменено, однако, заверяю вас, все издержки будут впоследствии полностью покрыты за счет правительства“.

А теперь, друзья и граждане, что же все это означает? – для вас, для вас и для вас тоже? Сейчас Новости дня передадут выступление вашего любимого комментатора Альберта Рейфснайдера.

– Говорит Рейфснайдер. Приветствую вас, граждане! Никаких оснований для беспокойства нет. Введение чрезвычайного положения будет куда менее ощутимо для рядовых свободных граждан, чем легкое изменение давления для гигантских машин, управляющих погодой. Можете не волноваться! Расслабьтесь! Оказывайте содействие прокторам, по мере надобности, и возвращайтесь к своим личным делам. Если вам что-то покажется неправильным, не чините препятствий властям, апеллируя к законности, а оказывайте им содействие.

Вот что значит для вас это заявление сегодня. Что же оно будет означать завтра и послезавтра? Оно будет означать, что ваши верные слуги предприняли вынужденную попытку сделать вашим достоянием секрет долгой и счастливой жизни! Пока особенно не обольщайтесь надеждами… но, признаюсь, мне лично все происходящее напоминает утро нового дня. Да, да, совершенно верно, очень напоминает! Ревностно охраняемый эгоистичным меньшинством секрет вскоре станет…»

Лазарус, вопросительно подняв бровь, взглянул на Либби, затем выключил приемник.

– Вот пример того, – прокомментировал Либби, – что в передачах новостей называют «беспристрастным изложением фактов».

Лазарус достал из сумки сигарету, прикурил. Только после этого он ответил:

– Не бери в голову, Энди. Бывают времена худые и времена хорошие. Сейчас, похоже, наступают тяжелые. Люди снова вышли на тропу войны… на сей раз начнется охота на нас.

3

Пещера, известная как Убежище Семей, к концу дня была заполнена до отказа. Члены Семей продолжали прибывать из Иллинойса и Индианы по подземным туннелям. С наступлением темноты у входа в подземный бассейн началось настоящее столпотворение: спортивные субмарины, машины-амфибии, подобные той, которой пользовалась Мэри, обычные машины, приспособленные для передвижения под водой. Все они были битком набиты беженцами, часть из которых чуть не задохнулась в пути, проведя на глубине значительное время в томительном ожидании своей очереди проникнуть в Убежище.

Зал заседаний оказался слишком мал для того, чтобы вместить всех. Постоянный штат Убежища освободил самое большое помещение – столовую – и убрал перегородки, отделявшие ее от зала.

В полночь Лазарус забрался на временные подмостки.

– О'кэй, – возвестил он. – Теперь давайте-ка утрясемся. Те, кто стоят впереди, пусть сядут, чтобы задним было видно. Итак, я родился в 1912 году. Есть кто-нибудь старше?

Он выдержал паузу, затем продолжил:

– Можете выдвигать кандидатуры в председатели… Давайте, давайте активнее!

Было предложено три кандидатуры, но, прежде чем успели выставить четвертую, последний из названных поднялся.

– Аксель Джонсон из Семьи Джонсонов. Я прошу снять мою кандидатуру и предлагаю остальным последовать моему примеру. Лазарус в прошлый раз отлично справился с делом, рассеяв туман, в котором мы чуть не заблудились. Пускай он и сегодня продолжит. Сейчас не время соблюдать формальности.

Остальные кандидаты тоже взяли самоотвод. Других никто не предлагал. Тогда Лазарус сказал:

– О'кэй, раз вы пришли к такому мнению. До начала прений я бы предложил выслушать сообщение Главного Поверенного. Есть возражения? Зак, сцапали кого-нибудь из наших?

Заккуру Барстоу не было нужды представляться, поэтому он сразу ответил:

– Я говорю от имени Поверенных. Наш отчет еще не полностью готов, но у нас пока нет сведений, что кто-либо из членов Семей арестован. Из 9285 членов Семей, объявивших о своем существовании, 9106 уже сообщили, что находятся в укромных местах. Это было десять минут назад, когда я покинул пост связи. Они укрылись или в других Убежищах Семей, или в домах не известных обществу членов, или в других местах. Предупреждение Мэри Сперлинг оказалось удивительно эффективным, учитывая то исключительно короткое время, которое прошло с момента его передачи до момента, когда был обнародован документ Совета Действия. Тем не менее мы находимся в неведении о судьбе ста семидесяти девяти братьев. Надеюсь, они дадут о себе знать в ближайшее время, во всяком случае большая часть из них. А другие, скорее всего, просто не имеют возможности вступить с нами в контакт…

– Ближе к делу, Зак, – нетерпеливо прервал его Лазарус. – Какие есть шансы, что все они доберутся до укрытий целыми и невредимыми?

– Никаких.

– Как это понимать?

– Уже известно, что трое, под своими официально объявленными именами, сейчас находятся в пассажирских кораблях, на полпути между Луной и Землей. Другие же, о которых мы ничего не знаем, вероятно, находятся в подобном положении.

– У меня вопрос! – Взъерошенный человечек встал и протянул руку в направлении Главного Поверенного. – Всем ли членам Семей, подвергающимся сейчас опасности быть задержанными, сделана гипнотическая блокада?

– Нет. Но ведь нам и нечего было…

– Я хочу знать, по чьей вине допущен прокол!

– Заткнись! – взревел Лазарус. – Ты нарушаешь порядок ведения собрания. Здесь никого не судят, и у нас нет времени брызгать слюной по пустякам. Давай дальше, Зак!

– Хорошо. Но отчасти я могу ответить на заданный вопрос: все отлично знают, что предложение хранить наши тайны с помощью гипнотической блокады было провалено на собрании, проголосовавшем за смягчение «маскарада». И я припоминаю, что брат, который сейчас так возмущается, высказывался против проведения блокады.

– Неправда! Я настаиваю…

– Заткнешься ты или нет? – Лазарус в ярости уставился на возмутителя спокойствия, затем присмотрелся к нему повнимательнее: – Слушай, дружище, да ведь ты – наглядное свидетельство тому, что Фонду следовало бы работать над закреплением в наследовании лучших мозгов, а не продолжительности жизни. – Лазарус обвел толпу взглядом: – Каждый получит слово, но только в порядке очереди, установленной председателем. Если этот тип еще раз вякнет, я скормлю ему его же собственные зубы. Устраивает вас такой председатель, а?

По залу прошелестел шепот как одобрения, так и неодобрения, но вслух никто не возразил. Заккур Барстоу продолжал:

– По совету Ральфа Шульца, Поверенные в течение последних трех месяцев постарались, чтобы все заявившие о своем существовании члены Семей получили гипноблокаду. И мы почти преуспели в этом.

– Давай без обиняков, Зак, – снова перебил его Лазарус, – в безопасности мы или нет?

– Нет! По меньшей мере двое из наших кузенов, которые наверняка будут арестованы, не получили блокады.

Лазарус пожал плечами.

– Тогда, пожалуй, все. Братцы, игра проиграна. Всего один укол «сыворотки правды» в руку, и нашему «маскараду» конец. Это в корне меняет ситуацию, во всяком случае изменит ее через несколько часов. Какие есть мнения насчет того, что нам предпринять?

* * *

В рубке управления трансконтинентальной ракеты «Уоллаби», направляющейся в южное полушарие, вдруг загудел телеком, и – щелк! – из него, словно язык, высунулся край листка бумаги с сообщением. Второй пилот протянул руку и вытащил послание.

Он прочитал его, затем перечитал еще раз.

– Шкипер, настройтесь на худшее!

– Что, неприятности?

– Вот, ознакомьтесь!

Капитан, прочитав сообщение, удрученно присвистнул:

– Дьявольщина! Я в жизни никогда никого не арестовывал. Да, пожалуй, и не видел своими глазами, как это делается. С чего же мы начнем?

– Преклоняюсь перед вашим авторитетом командира.

– Да что ты говоришь! – с издевкой отозвался капитан. – В таком случае, в порядке преклонения, можешь отправляться и выполнять приказ об аресте.

– Что?! Я вовсе не это имел в виду. Ведь именно вы наделены здесь полномочиями представлять власти. А я уж лучше подменю вас у коммуникатора.

– Ты, видно, не так меня понял. В качестве представителя власти я приказываю тебе произвести арест. Иди и выполняй.

– Минуточку! Эл, но в моем контракте ничего не сказано…

– Выполняй приказание!

– Есть, сэр!

Второй пилот отправился в хвостовой отсек. Корабль уже вошел в атмосферу и теперь снижался по пологой траектории. Второй пилот мог свободно идти. Про себя он подумал о том, как, интересно, выглядел бы арест в невесомости. Ловить задерживаемого сачком для бабочек? Он определил пассажира по номеру кресла и коснулся его руки.

– Простите, сэр. Произошла досадная ошибка. Позвольте взглянуть на ваш билет?

– Конечно, пожалуйста.

– Вы не будете против, если мы с вами пройдем в служебное помещение? Там гораздо спокойнее, к тому же мы оба сможем сесть и во всем разобраться.

– Пожалуйста, пожалуйста.

Когда они вошли в служебную каюту, старший офицер попросил пассажира присесть, затем как бы спохватился:

– Какая глупость! Я забыл в рубке пассажирский список. – Он повернулся и вышел.

Как только дверь скользнула на место, пассажир услышал неожиданный щелчок. Под влиянием внезапно пробудившихся подозрений он попробовал открыть дверь. Она была заперта.

В Мельбурне за ним явились два проктора. Пока они вели его через космопорт, он слышал насмешливые и весьма недоброжелательные замечания зевак: «Наконец-то сцапали одного из „юнцов“!» «Неужто и впрямь? Честно говоря, он совсем не выглядит старым». «Эй, почем нынче обезьяньи семенники?» «Не пялься, Герберт». «А почему бы и нет? Они еще и не такого заслуживают!»

Арестованного доставили в офис Старшего Провоста, который с деланной любезностью предложил ему садиться.

– Ну что ж, сэр, – сообщил с едва уловимым местным акцентом Провост, – если вы не окажете сопротивления, позволив сделать всего один укол в руку…

– С какой целью?

– Я убежден, что вы лояльный гражданин и изо всех сил стремитесь оказывать содействие властям. Никакого вреда вам не причинят.

– Это к делу не относится. Я настаиваю на том, чтобы мне объяснили причину задержания. Я гражданин Соединенных Штатов.

– Не спорю, но Федерация имеет свою юрисдикцию в каждом из входящих в нее государств, я в данный момент как раз действую от имени Федерации. Так что, будьте добры, закатайте рукав.

– Я отказываюсь подчиняться. Я настаиваю на уважении к моим гражданским правам.

– Подержите-ка его, ребята.

Чтобы выполнить распоряжение, понадобились четверо. Но еще до того, как игла коснулась кожи задержанного, тот вдруг стиснул зубы и его лицо исказилось гримасой внезапной боли. После этого пленник перестал вырываться и сидел неподвижно, а блюстители порядка ждали, пока подействует наркотик. Наконец Провост мягко приподнял веко пленника и заключил:

– Думаю, он готов. Весит он не более шестидесяти килограммов, так что пробрать его должно довольно быстро. Где у нас перечень вопросов?

Помощник протянул ему вопросник, и он начал:

– Гораций Фут, вы меня слышите?

Губы человека шевельнулись. Казалось, он собирается заговорить. Рот его открылся, и на грудь ему хлынула струя крови.

Провост взревел и, запрокинув голову задержанного, быстро осмотрел его лицо.

– Хирурга! Он откусил себе язык!

* * *

Капитан приписанного к Луна-Сити челнока «Лунная Дорожка» хмыкнул, прочтя депешу, только что врученную ему.

– Что еще за детские игры! – Он взглянул на своего второго заместителя: – Ну-ка, сударь, объясните мне!

Второй заместитель сосредоточенно разглядывал пятно на потолке. Кипя негодованием, капитан протянул руку с депешей и стал читать вслух:

– «…меры предосторожности, гарантирующие, что задержанный не сможет причинить себе никакого вреда. Вам предлагается привести его в бессознательное состояние, не производя при этом действий, способных заронить у него подозрение о характере ваших намерений». – Капитан опустил листок. – Что они там все, с ума посходили? Я что, губернатор Окраины, что ли? Да что они там о себе возомнили? Указывать мне, что мне на моем корабле делать с моими пассажирами! Да я никогда… хоть режь меня! Никогда! Нет такого закона, чтобы заставлять меня… Верно ведь? Эй, сударь!

Второй заместитель продолжал молчаливо изучать потолок.

Капитан перестал расхаживать взад-вперед.

– Стюард! Стюард! Черт возьми, почему этого человека никогда не бывает на месте, когда он нужен?!

– Я здесь, капитан!

– Очень вовремя!

– Я все время находился рядом, сэр.

– Не спорьте со мной! Вот здесь… Словом, действуйте! – Он вручил стюарду депешу и вышел.

Корабельный механик под наблюдением стюарда и врача произвел незначительные изменения в системе кондиционирования воздуха одной из кают. Два беспокойных пассажира тут же избавились от всех своих тревог под действием небольшой дозы усыпляющего газа.

* * *

– Еще одно сообщение, сэр.

– Положите его на стол, – устало бросил Администратор Форд.

– Да, еще советник Борк Вэннинг шлет свои поздравления и просит об интервью.

– Передайте ему, что я очень сожалею, но сейчас слишком занят.

– Он настоятельно просит о встрече с вами, сэр.

Администратор Форд с вызовом в голосе ответил:

– В таком случае можете передать ему, что в этом кабинете достопочтенный мистер Вэннинг пока еще не вправе наводить свои порядки!

Секретарь промолчал в ответ. Тогда Администратор устало коснулся лба кончиками пальцев и медленно продолжил:

– Впрочем, Джерри, не говорите ему этого. Будьте дипломатом… Только ни в коем случае не впускайте его.

– Хорошо, сэр.

Оставшись один, Администратор взял в руки сообщение. Глаза его скользнули по официальному вступлению, дате и входящему номеру:

«Краткий отчет о беседе с временно объявленным вне закона гражданином Артуром Сперлингом. Полный текст беседы прилагается. Условия беседы: указанное лицо говорило под действием стандартной дозы неоскополамина, незадолго до того получив неустановленную дозу усыпляющего газа. Противоядие…» Ну как бы отучить подчиненных от этого словесного поноса! Неужели в душах всех гражданских служащих гнездится эта болезненная страсть к краснобайству? Его взгляд снова заскользил по строчкам:

«…заявил, что его действительно зовут Артур Сперлинг и что он принадлежит к Семье Фут, а затем сообщил, что ему сто тридцать семь лет (на вид указанному лицу сорок пять, плюс минус четыре года; медицинское заключение прилагается). Объект подтвердил, что является членом Семей Говарда. Он указал, что общее количество членов Семей превышает сто тысяч человек. Его попросили точнее определить количество, так как правильным ответом было бы около десяти тысяч. Но он настаивал на первоначальной цифре».