Текст книги "Властелин Хаоса"

Автор книги: Роберт Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 78 страниц) [доступный отрывок для чтения: 28 страниц]

Глава 10
ПОРУБЕЖНОЕ ПРИСЛОВЬЕ

На миг Ранд пожалел о тех днях, когда имел возможность расхаживать по дворцу в одиночку. Сегодня утром его сопровождали Сулин с двадцатью Девами, Бэил, клановый вождь Гошиен, с полудюжиной Совин Наи, Руки-Ножи, из Джирад Гошиен, находившихся здесь для чести Бэила, да еще и Башир с не меньшим числом крючконосых, что твои ястребы, салдэйцев. Вся эта орава битком забила широкий, увешанный шпалерами коридор. И одетые в кадин’сор Фар Дарайз Май и Совин Май, и важные молодые салдэйцы в коротких кафтанах и заправленных в сапоги мешковатых шароварах будто не замечали слуг и служанок, торопливо кланявшихся и спешивших поскорее убраться подальше. Даже здесь, в затененном коридоре, стояла жара, и в раскаленном воздухе плясали пылинки. Некоторые слуги до сих пор носили красно-белые ливреи времен правления Моргейз, но больше было новых, одетых кто во что горазд, главным образом в то платье, в каком они пришли наниматься на службу. Разномастный народ – кто из крестьян, кто из городской бедноты, а иные, судя по нарядам, некогда ярким и дорогим, знавали лучшие времена.

Надо будет, отметил про себя Ранд, велеть госпоже Харфор, главной горничной дворца, подобрать для всех них ливреи, чтобы новички не чувствовали себя обязанными являться на работу в своем лучшем платье. Ведь дворцовые ливреи всяко понаряднее одежды простолюдинов, кроме разве что праздничной. Нынче во дворце осталось куда меньше челяди, чем было при Моргейз, а среди оставшихся большинство составляли согбенные седые старики и старухи. Они давным-давно вышли в отставку и жили на положенное им королевой содержание, но теперь, вместо того чтобы по примеру многих бежать, предпочли вновь заступить на службу. Эти люди готовы были даже отказаться от пенсиона, лишь бы не допустить упадка и запустения в дворцовом хозяйстве. Ранд и это взял на заметку. Надо сказать госпоже Харфор – главная горничная не очень-то пышный титул, но на деле Рин Харфор руководила всей повседневной жизнью дворца, – чтобы она подыскала старичкам замену. Пусть доживают свои дни в покое и довольстве, получая заслуженное содержание. Кстати, а продолжали ли выплачивать его им после кончины Моргейз? Об этом следовало подумать раньше, но лучше поздно, чем никогда. Халвин Норри, старший писец, наверняка знает, как обстоят дела. Если бить человека хоть перышком, да без конца, можно забить его до смерти. Все, решительно все напоминало Ранду о множестве дел, причем неотложных. Вот, скажем, Пути – это тебе не перышко. Правда, у здешних Кэймлинских Врат, так же как и у тех, что находились в Кайриэне и в Тире, он выставил стражу, но много ли будет от того проку? Ему ведь неизвестно, сколько еще существует Врат и где они находятся. Все эти поклоны и реверансы, всю эту почетную стражу и пышную свиту вместе с нелегким бременем заботы о нуждах множества людей он с удовольствием променял бы на то время, когда не мог даже справить себе приличный кафтан. Правда, ему небось и тогда не позволили бы разгуливать по дворцовым коридорам без пригляду – пустишь деревенщину, а он, не ровен час, стащит драгоценную вазу из ниши или резную костяную статуэтку с отделанного лазуритом столика.

Хорошо еще, что сегодня не бубнит без конца Льюс Тэрин. Да и трюк, показанный ему Мазримом Таимом, кажется, стал удаваться – по лицу Башира струился пот, а вот Ранда жара будто и не касалась. Его шитый серебром кафтан из серого шелка был наглухо застегнут, и, хотя некоторую духоту он все же ощущал, пота не выступало ни капли. А со временем, если верить Таиму, он вообще перестанет чувствовать и палящий зной, и леденящую стужу. Хитрость заключалась в умении сконцентрироваться и как бы самоотстраниться. Все это несколько напоминало прием, помогающий обнимать саидин, но, как ни странно, не имело никакого отношения к Силе. Интересно, Айз Седай делают то же самое? Ведь он, кажется, ни разу не видел, чтобы они потели. Или все-таки видел?

Ранд неожиданно расхохотался. Это ж надо! Нашел о чем думать – потеют ли Айз Седай. Может, он еще и не совсем спятил, но в тупоголового болвана, кажется, уже превращается.

– Я сказал что-то смешное? – сухо спросил Башир, подкручивая ус. Некоторые Девы с интересом воззрились на Ранда, видимо, силясь понять, в чем соль очередной мокроземельской шутки.

Ранд не мог не дивиться тому, как удается Баширу сохранять выдержку. Не далее как сегодня утром до дворца дошел слух о стычках в Пограничных Землях. О стычках жителей Пограничья не с Отродьями Тени из Запустения, а друг с другом. Конечно, ныне всякого рода слухи росли, словно грибы после дождя, но этот, похоже, пришел с севера – его принесли купцы, побывавшие в Тар Валоне. Правда, подробностей они не знали и понятия не имели, затронули ли раздоры Салдэйю. Могли и затронуть, а ведь Башир не имел известий с родины со времени своего отъезда. Да и сам Ранд ведать не ведал, что происходит в Двуречье, разве что слышал невразумительные россказни о каком-то мятеже на западе. Они могли означать все что угодно, и с равным успехом не означать ничего. Впрочем, он и не пытался разузнать побольше. Какое ему дело до Эмондова Луга. Айз Седай имели лазутчиков повсюду, да и у Отрекшихся – Ранд готов был поручиться – соглядатаев хватало. Так пусть все они думают, будто деревенька, в которой вырос Ранд ал’Тор, не представляет ни малейшего интереса для Возрожденного Дракона. Не то, не ровен час, превратят жителей Эмондова Луга в заложников, чтобы надавить на него. Хотя он ведь и вправду покинул Двуречье. Оставил, да и весь сказ.

Ну, удалось мне найти способ избежать своей судьбы… А заслуживаю ли я избавления?– мысленно спросил себя Ранд. Это был его вопрос, его собственный, а не Льюса Тэрина.

Он пожал плечами и, стараясь, чтобы голос его звучал как ни в чем не бывало, ответил Баширу:

– Прошу прощения, Башир. Ничего смешного. Сам не знаю, что на меня нашло, да оно и неважно. Я слушал тебя внимательно. Ты говорил, что в Кэймлин стекаются люди. Что на каждого, бегущего от Лжедракона, приходится двое верящих, что я Дракон истинный, не боящихся меня и желающих служить мне. Так?

Башир хмыкнул. Это могло означать что угодно.

– Так-то оно так, Ранд ал’Тор, но сколько народу явилось сюда по совсем иным причинам? – промолвил Бэил. Он был самым высоким человеком, какого Ранду когда-либо доводилось видеть, – на добрую голову выше его самого Это особенно бросалось в глаза, когда айилец находился рядом с Баширом, уступавшим ростом любой Деве, кроме Энайлы. Темно-рыжие волосы Бэила изрядно тронула седина, но на суровом худощавом лице светились острые, проницательные голубые глаза. – У тебя одного столько врагов, что хватит и на сотню обычных людей. Помяни мое слово, они снова попытаются нанести удар. В их числе могут оказаться и Отродья Тени.

– Даже если там и нет Приспешников Темного, – вставил Башир, – неприятностей в городе все одно не оберешься. Перекипают через край, ровно чай без пригляду. Многих позволивших себе усомниться в том, что ты и есть Возрожденный Дракон, основательно отдубасили, а одного бедолагу, потешавшегося над твоими чудесами, вытащили из таверны в амбар да и вздернули на потолочной балке.

– Какими еще чудесами? – недоверчиво переспросил Ранд.

Морщинистый седовласый слуга в слишком просторной для него ливрее, пытаясь одновременно и поклон отвесить, и в сторону отступить, запнулся, полетел навзничь и выронил бледно-зеленую вазу из тончайшего, точно бумага, фарфора. Драгоценное изделие Морского Народа. Перелетев через голову старика, ваза со звоном откатилась по красным плиткам пола в угол, шагов на тридцать. С удивительной для его возраста прытью слуга вскочил на ноги, устремился за своей ношей и, подобрав ее, принялся изумленно рассматривать со всех сторон. Ваза была цела – ни скола, ни трещинки. Старик заохал, не веря своим глазам. Другие слуги сначала вытаращились на него и на вазу, а потом, как сговорившись, заспешили прочь, стараясь не глядеть на Ранда. Они так торопились убраться подальше, что позабыли даже про поклоны и реверансы.

Башир переглянулся с Бэилом и усмехнулся в густые усы:

– Чудные, однако, рассказывают истории, одна диковиннее другой, и так каждый день, – заметил салдэйец. – Поговаривают, будто какой-то младенец вывалился из окна. Шлепнулся на мостовую с высоты в сорок футов и хоть бы шишку набил. А на одну старушонку налетел целый табун взбесившихся лошадей, дюжины две, не меньше, – бабуле хоть бы что. А уж о невероятном везении одного малого, двадцать два раза подряд выбросившего в кости пять корон, и говорить не стоит. Утверждают, благодаря тебе. К счастью для него.

– Это еще что, – подхватил Бэил. – Я вот слышал, что с крыши упала корзина с заготовленной черепицей, так эта черепица не только не побилась, но еще и сама собой сложилась в древний символ Айз Седай. Ничуть не сомневаюсь, что так оно и было, – добавил вождь, искоса взглянув на остолбеневшего седого слугу, который, разинув рот, прижимал к груди вазу.

Ранд тяжело вздохнул. Разумеется, они предпочли умолчать о происшествиях другого рода. Скажем, об одном бедняге, который споткнулся и был задушен собственным шейным платком, зацепившимся за дверной засов. Или о том, как сорванная ветром с крыши шиферная плита влетела в открытое окно и убила сидевшую за столом женщину. Конечно, такого рода вещи время от времени случаются где угодно, однако обычно они очень редки. Рядом с ним, Рандом, постоянно происходили события, вероятность которых при обычных обстоятельствах была бы ничтожной. К добру ли, ко злу, это уж как рассудить, он самим фактом своего существования воздействовал на все творившееся в нескольких милях вокруг. Одного этого было достаточно, чтобы понять: он отмечен и останется таковым, даже если с его запястий исчезнут драконы, а с ладоней – цапли. В Порубежье бытует присловье: «Смерть легче перышка, долг тяжелее горы». И коли уж взвалил на плечи эту гору, надобно ее тащить. Хнычь – не хнычь, а никто другой твою ношу на себя не возьмет.

– Нашли тех, кто повесил того малого? – отрывисто спросил Ранд.

Башир покачал головой.

– Так найдите, возьмите под стражу, да и повесьте их самих. За убийство. Я хочу положить конец такого рода самоуправству. Сомневаться во мне – еще не преступление.

Правда, по слухам, Пророк объявил это преступлением, но тут уж Ранд ничего не мог поделать Он даже толком не знал, где сейчас Масима. То ли в Гэалдане, то ли в Амадиции. А может, уже перебрался куда-нибудь еще. Вот, пожалуйста, и это следует взять на заметку. Необходимо разыскать его и как-то приструнить.

– А насколько далеко может зайти сомнение? – спросил Башир. – Кто-то распускает слухи, будто ты Лжедракон и убил Моргейз с помощью Айз Седай. Ожидают, что верные ей люди поднимутся против тебя, чтобы отомстить за свою королеву. Многие ли этому верят, пока неясно, но таких может оказаться немало.

Лицо Ранда посуровело. С тем, что иные считают его Лжедраконом, он еще мог смириться – тут все равно ничего не поделаешь, ибо, как ни старайся, всех и каждого в своей правоте не убедишь. Но подстрекательство к мятежу – совсем другое дело. Андор должен остаться единой страной. Ранд твердо решил не допустить раскола и передать эту землю Илэйн в целости и сохранности. Если, конечно, ему удастся разыскать саму Илэйн.

– Найди виновных, – хрипло промолвил Ранд, – их следует заточить в темницу. – О, Свет, как же найти тех, от кого пошли слухи? – А ежели они захотят получить прощение, пусть просят его у Илэйн. – Молодая служанка в грубом коричневом платье, стиравшая пыль с голубой чаши, увидев его лицо, выронила чашу из рук. Та упала и разлетелась вдребезги. Все же присутствие Ранда не всегда воздействовало на происходящее неожиданным образом. – А есть ли хорошие новости? Мне бы они не помешали.

Служанка неуверенно наклонилась, чтобы собрать осколки, но, поймав взгляд Сулин, испуганно отскочила к стене и вжалась в шпалеру с изображением охоты на леопарда. Ранд никак не мог взять в толк, отчего некоторые женщины боятся Дев куда больше, чем всех прочих айильцев. Вот и молодая служанка смотрела на Бэила так, словно надеялась на его защиту, хотя вождь девушку будто и не заметил.

– Это зависит от того, – пожал плечами Башир, – что ты понимаешь под хорошими новостями. Я слышал, что три дня назад в город пробрались Эллориен из Дома Траймане и Пеливар из Дома Коулан. Пробрались тайком, и, насколько известно, никто из них пока не приближался ко Внутреннему Городу. А на улицах поговаривают, будто и Дайлин из Дома Таравин тоже находится поблизости, где-то за городом. На твое приглашение они пока не откликнулись, но и сведений об их причастности к враждебным слухам у меня нет.

Башир вопросительно взглянул на Бэила, но тот покачал головой:

– Мы слышим меньше, чем твои люди, Даврам Башир. Жители мокрых земель не больно-то откровенничают в нашем присутствии.

Новость была хорошей, ибо в этих людях Ранд нуждался Если они считают его Лжедраконом, он сумеет их переубедить, а вот если думают, будто он убил Моргейз… Что ж, и это можно пережить, коли они остались верны ее памяти и ее крови.

– Отправь им новые приглашения, я жду их. И включи имя леди Дайлин. Возможно, им известно, где ее найти.

– Ежели такое приглашение отправлю я, – с сомнением покачал головой Башир, – толку от него будет немного. Боюсь, оно только напомнит им о присутствии в Андоре салдэйского войска.

Ранд призадумался, потом кивнул и неожиданно ухмыльнулся:

– Пусть его передаст леди Аримилла. Не сомневаюсь, она ухватится за возможность показать, насколько близка ко мне. Но напишешь приглашение ты.

Вот и пригодились уроки Морейн, немало рассказывавшей об Игре Домов.

– Уж не знаю, насколько хороша для тебя эта весть, – добавил Бэил, – но Красные Щиты сообщили мне, что в одной из гостиниц Нового Города остановились две Айз Седай. – Красные Щиты помогали людям Башира поддерживать порядок в Кэймлине, а теперь, видать, взялись и добывать новости. Приметив набежавшую на лицо Башира тень, Бэил усмехнулся и пояснил:

– Слышим мы меньше, Даврам Башир, но вот видим порой побольше.

– Одна из них, случаем, не наша давняя знакомая – кошачья целительница? – насмешливо поинтересовался Ранд.

В городе постоянно болтали про Айз Седай – то их было две, то три, то великое множество. Но более или менее достоверными Башир и Бэил считали лишь несколько историй об Айз Седай, исцелявшей бродячих кошек, правда, происходило это всегда на другой улице, да и рассказчики сами ее не видели, а только слышали о ней где-нибудь на рынке или в таверне. Бэил покачал головой:

– Нет, не думаю. Красные Щиты говорят, будто эти две прибыли ночью.

Башир живо заинтересовался известием: он всегда говорил, что Айз Седай Ранду необходимы; но Бэил хмурился, хотя и слегка, так, что никто, кроме айильцев, и не замечал. К Айз Седай айильцы относились настороженно и неохотно имели с ними дело.

Ранду же было над чем поразмыслить. У этих двух Айз Седай, наверное, имелась веская причина появиться в Кэймлине, ведь с тех пор, как в городе обосновался Ранд, сестры обходили его стороной. К тому же люди и в лучшие времена не слишком любили путешествовать по ночам, а про нынешние и говорить нечего. Раз Айз Седай прибыли ночью, стало быть, хотели остаться незамеченными, и, скорее всего, незамеченными им. С другой стороны, они могли просто спешить по срочному делу. Срочному, что наводило на мысль о поручении Башни. А у Башни, по его, Ранда, разумению, едва ли имелась забота поважнее, чем он. А может, они собрались присоединиться к тем Айз Седай, которые, по словам Эгвейн, направляются к нему, чтобы предложить поддержку?

Так или иначе, он хотел знать, в чем дело. Одному Свету ведомо, что могут замыслить Айз Седай, но ему необходимо разузнать об их намерениях, да поскорее. Их слишком много, и они могут быть очень опасны. Как повела бы себя Элайда, дойди до Башни весть об объявленной им амнистии? Да и любая другая Айз Седай? Слышали ли они об этом?

Уже подходя к дверям в конце коридора, он открыл было рот, собираясь попросить Бэила пригласить одну из этих Айз Седай во дворец. Конечно, он мог бы справиться и с двумя, если они не застанут его врасплох, но не хотел рисковать, не зная, кто они и что им нужно.

Гордыня пагубна. Я всегда был исполнен гордыни – она-то меня и сгубила!

Ранд запнулся. За весь сегодняшний день голос Льюса Тэрина зазвучал в его голове впервые, и слова эти слишком уж походили на отголосок его собственных размышлений, что само по себе было малоутешительно. Но умолкнуть и остановиться Ранда заставило не это.

Из-за жары выходящая в один из дворцовых коридоров дверь оставалась открытой. Розы и белозвездочники отцвели, кусты пожухли и сникли, но на росших вокруг плескавшегося в центре сада беломраморного фонтана деревьях еще оставались листья. И там в их тени, стояла молодая женщина в грубошерстной коричневой юбке и белой просторной блузе из алгода. Плечи ее покрывала серая шаль. Она с удивлением – и не в первый раз – смотрела на бесполезно растрачиваемую воду – воду, которой можно было только любоваться.

Ранд упивался, глядя на тонкие черты лица Авиенды, любовался волнами рыжеватых волос, ниспадавших на плечи из-под серой головной повязки. О, Свет, как же она прекрасна! Поглощенная видом струившейся воды, Авиенда не замечала его.

Любил ли ее Ранд – этого он и сам не знал. В его мыслях и снах образ Авиенды соседствовал с образами Илэйн и даже Мин. Зато он хорошо знал другое: ему нечего предложить ни ей, ни любой другой женщине, ибо его спутницу ждут лишь опасности и страдания.

Илиена!– рыдал Льюс Тэрин. Я убил ее! О, Свет, пошли мне смерть! Пойти мне вечное забвение!

– То, что эта парочка Айз Седай заявилась к нам таким образом, может оказаться очень важным, – спокойно промолвил Ранд. – Думается, мне стоит самому заглянуть в эту гостиницу и выяснить, зачем они пожаловали.

Он остановился. Остановились и почти все его спутники, кроме Энайлы и Джалани. Те, переглянувшись, зашагали мимо юноши к саду.

Ранд возвысил голос и продолжил куда более строгим тоном:

– Я отправляюсь туда, и Девы будут меня сопровождать. Ну, а те из них, кому больше хочется посудачить, могут остаться, только пусть сменят кадин’сор на платья.

Энайла и Джалани замерли на месте и обернулись к нему. Глаза их возмущенно сверкали. Хорошо хоть, сегодня в его эскорте не было Сомары; ее подобные слова могли и не остановить. Пальцы Сулин замелькали в языке жестов, и то, что она сказала, притушило негодование – обе Девы зарделись от смущения. Все айильцы пользовались условными знаками, когда требовалось соблюдать тишину. У каждого клана имелся свой особый набор тайных сигналов, но только Девы ухитрились составить из них целый язык.

Ранд не стал дожидаться, когда Сулин закончит, и резко повернул в сторону от сада. Эти Айз Седай вполне могли покинуть Кэймлин так же неожиданно, как и появились. Он бросил взгляд через плечо – Авиенда попрежнему любовалась фонтаном, не замечая Ранда, – и ускорил шаг.

– Башир, пошли человека к воротам у южной конюшни, пусть приготовят лошадей.

Главные ворота дворца выходили на Королевскую площадь, где наверняка толпилось множество людей, жаждавших хоть одним глазком увидеть Возрожденного Дракона. Чтобы пробраться сквозь такую толпу, потребуется полчаса, да и то если повезет.

Башир подал знак, и один из молодых салдэйцев вразвалочку – шагом человека, более привычного к седлу, – поспешил выполнять приказ.

– Мужчина должен знать, когда надо держаться от женщины подальше, – пробормотал Башир, будто ни к кому не обращаясь, – но умный мужчина знает, что порой необходимо остаться с ней наедине.

– Молодежь… – протянул Бэил. – Таков уж молодой человек – гоняется за тенями, бежит от лунного света, а под конец ухитряется поранить ногу собственным копьем.

Некоторые айильцы – и мужчины, и Девы – рассмеялись. Главным образом те, кто постарше.

Раздосадованный Ранд вновь обернулся и бросил через плечо:

– Никому из вас платье не будет к лицу.

Удивительное дело, эти слова айильцы тоже встретили смехом. Причем куда более громким. Неужто он наконец научился отпускать шуточки в айильском духе?

Ворота у южных конюшен выходили на одну из извилистых улочек Внутреннего Города. Копыта Джиди’ина резво постукивали по мостовой – в последнее время крапчатому жеребцу нечасто доводилось покидать конюшню. Народу на улице было полно, но все же меньше, чем опасался Ранд, и все шли по своим делам. Правда, завидя всадников, люди принимались перешептываться, указывая на них пальцами. Возможно, некоторые узнавали Башира – он-то частенько бывал в городе; впрочем, всякий выезжавший из дворца в сопровождении айильского отряда наверняка был важной персоной и не мог не привлечь внимания.

Стараясь не замечать любопытствующих взглядов, Ранд любовался красотами возведенного огир Внутреннего Города. Возможность просто любоваться чем бы то ни было выпадала ему нечасто. Улицы вытекали из сверкающего белизной королевского дворца, словно реки, и плавно струились у подножия холмов, будто не были проложены, а сами выросли из этой земли. Повсюду красовались стройные башенки, крытые цветной черепицей или увенчанные золотыми, серебряными и пурпурными куполами, сверкающими на солнце. Когда дорога взбегала на холм, с вершины открывался вид на весь Кэймлин, обнесенный белой с серебристыми прожилками стеной, и на густые леса, подступающие к городу со всех сторон. Внутренний Город был спланирован так, что все в нем радовало глаз. Огир считали, что великолепием он уступал лишь Тар Валону и легендарному Манетерену, но, по мнению многих, прежде всего, разумеется, андорцев, Кэймлин мог соперничать и с тем, и с другим.

За белоснежной стеной Внутреннего Города начинался Новый Город, со своими куполами и шпилями, некоторые из которых были под стать куполам и шпилям центра. Улочки здесь были поуже, и их, так же как и окаймленные деревьями широкие бульвары, заполняли пешеходы, бычьи упряжки, подводы, всадники, экипажи и портшезы. В воздухе висел разноголосый гомон, напоминавший жужжание огромного улья. Продвижение Ранда несколько замедлилось, несмотря на то что встречные жались к обочинам. Так же как и жители Внутреннего Города, они не знали Ранда в лицо, но никому не хотелось оказаться на пути у решительно шагавших куда-то айильцев. Просто в такой толчее не удавалось расступиться быстро.

Люди на улицах встречались самые разные, были там и крестьяне в грубом домотканом платье, и купцы в добротных кафтанах. Спешили по своим делам ремесленники, разносчики расхваливали свой разнообразный товар – от лент и булавок до фруктов и фейерверков, причем эти последние были сейчас равным образом дороги. Менестрель в покрытом заплатами плаще отирался рядом с тремя айильцами, разглядывавшими клинки, разложенные на столе перед лавкой ножовщика. Двое сухопарых малых с мечами за спиной и темными, заплетенными в косички волосами – Охотники за Рогом, как предположил Ранд, – слушали уличных музыкантов и о чем-то переговаривались с кучкой салдэйцев. Среди андорцев, составлявших большинство прохожих, выделялись низкорослые бледные кайриэнцы и выходцы из Тира, напротив, очень смуглые. Попадались и мурандийцы в долгополых кафтанах, алтарцы в искусно отделанных жилетах, кандорцы с раздвоенными бородками и даже пара доманийцев с длинными тонкими усами и серьгами в ушах.

Немало было и людей иного сорта – в мятом, запыленном платье и с отсутствующим, словно они понятия не имели, куда теперь идти и что делать, видимо Эти люди собрались сюда со всех концов земли, устремляясь к нему. К Возрожденному Дракону. Он же понятия не имел, что с ними делать, но считал себя в ответе за них. Конечно, он не просил их бросать все нажитое и тащиться за ним на край света. Но они сделали это из-за него. И узнай они сейчас, кто едет мимо, наверняка смели бы даже айильцев, да и его самого, чего доброго, разорвали бы в клочья из одного лишь желания прикоснуться к нему.

Ранд непроизвольно прикоснулся к ангриалу – фигурке толстячка с мечом. Не хотелось бы использовать Силу против людей, позабывших обо всем ради него. По этой причине он редко выезжал в город. Во всяком случае, это было одной из причин, не позволявших ему высовываться из дворца без всяких причин.

Гостиница «Кулэйнов пес», куда привел его Бэил, находилась на западной окраине города и представляла собой каменное трехэтажное здание под красной черепичной крышей. К ней вела узенькая улочка, так забитая народом, что отряду Ранда с трудом удалось протиснуться ко входу. Прежде чем спешиться и войти, он еще раз коснулся фигурки толстяка. Две Айз Седай. Ему должно быть по силам справиться с ними, не прибегая к ангриалу. Ранд предпочел бы войти первым, но, разумеется, не смог опередить трех Дев и двоих Рук-Ножей, выглядевших так, словно они вот-вот наденут вуали. Но тут уж ничего не поделаешь – скорее кота научишь грамоте. Оставив лошадей на попечении двоих салдэйцев, Башир двинулся за юношей. Остальные айильцы, кроме выделенных в наружную охрану, следовали позади. Они увидели не совсем то, на что рассчитывал Ранд.

Обеденный зал выглядел под стать прочим в сотне, а то и более кэймлинских гостиниц. Вдоль оштукатуренной стены выстроились бочки с вином и элем, а повыше, на полках, фляги с бренди, среди которых нежился серый полосатый кот. Очаги двух каменных каминов были тщательно вычищены, а среди расставленных на голом дощатом полу столов и лавок сновали три или четыре служанки. Толстенный, круглолицый, аж с тремя подбородками хозяин гостиницы, на необъятном животе которого едва не лопался фартук, поспешил навстречу вошедшим, потирая руки и с некоторой опаской поглядывая на айильцев. Хотя горожане уже усвоили, что жечь и грабить их никто не собирается – айильцы вовсе не считали Андор завоеванной ими страной, и пятая часть не столь тяжкое бремя для обывателей, – появление вооруженной до зубов ватаги не могло не смутить любого трактирщика.

Хозяин гостиницы обратился к Ранду и Баширу, главным образом к Баширу. Оба они, судя по одежде, выглядели людьми не бедными, но Башир был явно старше и поэтому, вероятно, представлялся толстяку особой более важной.

– Добро пожаловать, милорд… э… милорды. Чем могу служить? У меня есть и мурандийские вина, и андорские. Есть бренди из…

Ранд не обратил на него внимания, ибо все же обнаружил в этой гостинице нечто необычное. В такой час он ожидал увидеть здесь двоих-троих распивающих вино мужчин, но как раз их-то в обеденном зале и не было. За столами сидели и пили чай молодые женщины, многие почти девочки. Все они вытаращились на новоприбывших, иные даже рты поразевали. Некоторых, наверное, поразил рост Бэила, но далеко не все смотрели на айильцев. Примерно дюжина девиц уставилась на Ранда, а заметив это, он и сам вытаращил глаза. Он их знал! Не всех, но многих, а одна в особенности привлекла его внимание.

– Боде? – не веря своим глазам, воскликнул он, глядя на большеглазую девушку. И когда она только успела вырасти и даже заплести косу? То была Бодевин Коутон, сестрица Мэта. Здесь же находились и другие знакомые девушки – Хильда Барран, худенькая Джерилин ал’Каар, хорошенькая Мариса Ахан – она прижала к щекам ладошки, как всегда делала в момент сильного удивления, – и миловидная хохотушка Эмри Левин, и Элизе Марвин, и Дария Кэндвин, и… Все из Эмондова Луга или с окрестных ферм. Обведя взглядом остальные столы, Ранд понял, что и другие девушки, во всяком случае большинство, тоже из Двуречья. Он приметил среди них лишь одну доманийку да еще парочку девиц из краев подальше, на прочих же были такие наряды, какие Ранд привык видеть на лужайке в Эмондовом Лугу.

– Что вы здесь делаете, во имя Света?

– В Тар Валон едем, вот что, – выпалила Боде, не сводя с него изумленных глаз, какой-то озорной искоркой в них походя на Мэта. – Если хочешь знать, мы там выучимся и станем Айз Седай, как Эгвейн и Найнив. – Она уже оправилась от потрясения и теперь улыбалась, радуясь неожиданной встрече.

– То же самое мы могли бы спросить у тебя, – вставила гибкая, стройная Ларин Айеллин, с нарочитой небрежностью перебрасывая толстую косу через плечо. Будучи постарше остальных девушек из Эмондова Луга, всего года на три моложе самого Ранда, она единственная, не считая Боде, уже получила право заплетать косу. Ларин всегда была о себе самого высокого мнения, что при ее внешности не вызывало удивления. Парни просто избаловали эту красотку своим вниманием. – Лорд Перрин почти ничего о тебе не рассказывал. Только и сказал, что ты отправился на поиски приключений. И будто бы стал носить красивые кафтаны, это я теперь и сама вижу.

– А как Мэт? С ним все хорошо? – спросила Боде, и улыбку на ее лице сменила тревога. – Он тоже здесь, с тобой? Матушка так о нем беспокоится. Он ведь у нас растяпа, сам и носки сменить не догадается, пока ему не подскажешь.

– Нет, он не здесь, – ответил Ранд, – но с ним все в порядке.

– Вот уж чего мы не чаяли, так это встретить тебя в Кэймлине, – пискнула Дженеси Торфинн, самая младшая из девушек, ей едва стукнуло четырнадцать. – Вот обрадуются Верин Седай и Аланна Седай. Они всю дорогу о тебе расспрашивали.

Так вот они кто, эти две Айз Седай! Коричневая сестра была Ранду хорошо знакома, хотя он не знал, что и думать о ее появлении здесь. Но сейчас мысли его были заняты не этим, ведь девчонки-то прибыли из родных мест.

– А как дела дома? Все ли ладно в Двуречье и у нас, в Эмондовом Лугу? Сдается мне, Перрин совладал со своим делом. Но постой-ка, почему лорд? С каких это пор Перрин сделался лордом?

Этот вопрос словно разверз врата шлюза. Прочих двуреченских девиц больше интересовали айильцы, особенно Бэил, и отчасти салдэйцы, но уроженки Эмондова Луга обступили Ранда и затараторили все разом, перемежая свои излияния вопросами о Мэте, Эгвейн или Найнив, на большую часть которых он не мог ответить.

Оказывается, в Двуречье вторглись троллоки, но лорд Перрин их прогнал. Девушки с жаром расписывали великое сражение, но, поскольку беспрерывно перебивали одна другую, Ранд только и смог уразуметь, что таковое имело место. Конечно, храбро сражались все, но своим спасением Эмондов Луг обязан лорду Перрину. Они постоянно именовали его лордом, а когда Ранд называл просто Перрином, механически поправляли, как поправили бы человека, назвавшего козлом козлы для пилки дров.

Хотя троллоков разбили, у Ранда от этого рассказа защемило сердце. Вернись он тогда в Двуречье, список погибших, наверное, не насчитывал бы столько знакомых ему имен. Но поступи он так, с ним сейчас не было бы айильцев, Кайриэн не принадлежал бы ему, а Равин обрушил бы на него – и на Двуречье! – все силы Андора. Увы, приходится платить за любое принимаемое решение. Хуже того, платить приходилось не только ему. Другие люди оплачивали факт его существования своими жизнями, и то, что, не будь его, цена могла быть гораздо выше, являлось слабым утешением.