Текст книги "Возрожденный Дракон (др. изд.)"

Автор книги: Роберт Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 57 страниц)

Глава 46
ПОСЛАНИЕ ИЗ ТЕНИ

Даже возвращаясь пешком во Внутренний Город, Мэт совершенно не был уверен, что его план сработает. Он должен сработать, если то, что узнал Мэт, было правдой. Но на истинность всего услышанного юноша положиться никак не мог. Он не пошел прямиком через овальную площадь перед дворцом, а бродил вокруг этого огромного сооружения по улицам, плавно огибавшим холмы. Золотые купола дворца, высокие и недоступные, сверкали на солнце, будто насмехаясь над юношей. Он обошел почти весь Внутренний Город и возвратился обратно к площади, когда вдруг увидел то, что искал. Крутой склон, густо пестрящий низкорослыми цветами, поднимался от мостовой к белой стене из грубого камня. Несколько ветвей лиственного дерева высовывались из-за гребня стены, и Мэт видел за ними кроны других деревьев в саду Королевского дворца.

Стену построили так, чтобы она выглядела как скала,подумал он, а по другую сторону – сад. Может быть, Ранд и не врал.

Быстро оглянувшись по сторонам, Мэт понял, что сейчас он один на этом участке изгибающейся улицы. Плавные повороты не позволяли видеть всю ее протяженность, поэтому надо было торопиться – какой-нибудь прохожий мог появиться в любой момент. Мэт полез вверх по склону на всех четырех конечностях, не обращая внимания на то, что его сапоги мяли и ломали красные и белые соцветия. Неотесанная, шероховатая поверхность стены была превосходной опорой, и Мэт легко продвигался вверх, цепляясь за впадины между камнями руками и уверенно ставя на выступы даже обутые в сапоги ноги.

Беспечно с их стороны строить такие стены,подумал он, карабкаясь вверх. На мгновение это занятие вернуло его мысли к дому, к той вылазке, которую они с Рандом и Перрином предприняли за Песчаные Холмы, к подножию Гор Тумана. После возвращения в Эмондов Луг каждый, кто только мог, выдал им по первое число, а Мэту досталось больше всех, потому как все были убеждены, что это его идея. Но в течение целых трех дней друзья карабкались по скалам, спали под открытым небом и питались яйцами, разоряя гнезда краснохохликов, да толстыми серокрылыми куропатками, подбитыми стрелой или камнем из пращи. Да еще кроликами, которых ловили силками. Как же там было весело! Они смеялись, что нисколько не боятся, что запросто могли бы отыскать в горах сокровища. Из той экспедиции Мэт принес домой необычный камень, в который был каким-то образом вдавлен череп рыбы приличных размеров; и еще длинное, с белой опушкой перо снежного орла, и кусок белого камня величиной с ладонь, причем камень был будто вырезан в виде человеческого уха. Ранд и Перрин такого сходства не находили, но Тэм ал'Тор согласился с Мэтом и сказал, что сходство есть.

Пальцы Мэта выскользнули из мелкой канавки, он потерял равновесие, левая нога, сорвавшись с опоры, повисла в воздухе. Тяжело выдохнув, он сумел зацепиться за гребень стены и подтянулся. Потом полежал на стене, переводя дыхание. Если бы он упал, то летел бы недолго, но голову разбил бы наверняка. Дурак, вознесся умом в облака и чуть не угробился об эти камни. Все, о чем ты вспоминал, было очень давно.Скорее всего, мать уже выбросила все его находки. Оглядевшись напоследок и убедившись, что его никто не заметил, – изгиб улицы внизу был все еще пустынен, – Мэт спрыгнул в дворцовые владения.

Это был большой сад с петляющими меж газонов дорожками, мощенными каменными плитами, с множеством деревьев и виноградных лоз, густо оплетающих зеленые беседки и арки над дорожками. И везде цветы. Белые цветочки, усыпавшие персиковые деревья, белые и розовые – на яблонях. Розы всех мыслимых цветов и оттенков и ярко-золотые лики солнечника, пурпурные головки «Эмондовой славы» и множество других неведомых Мэту цветов. Были и такие цветы, каких, как думал юноша, вообще не существовало на свете. Эти цветы полыхали странными алыми и золотыми лепестками и походили на чудесных птиц. Другие ничем не отличались от подсолнухов, только их желтые головки имели в поперечнике фута два и более и стояли на подпорках, таких же высоких, как великан-огир.

По плитам зашуршали сапоги, и Мэту пришлось скорчиться за кустом возле стены, а мимо него прошагали два гвардейца, мелькая длинными белыми воротниками, уложенными поверх кирас. Они даже не посмотрели в его сторону, и юноша усмехнулся про себя. Везение. Мне бы еще совсем немножко удачи, и они не увидят меня до тех пор, пока я не вручу это проклятое письмо Моргейз.

Юноша пробирался через сад, точно тень. Заслышав шорох сапог, застывал за кустом или плотно прижимался к стволу – так он обычно подкрадывался к кролику. Мимо по дорожкам прошло еще две пары солдат, причем последняя – так близко от Мэта, что он, сделав два шага в их сторону, мог выскочить прямо перед ними.

Когда стражники исчезли среди цветов и деревьев, Мэт сорвал темно-красный звездоцвет с волнистыми лепестками и, ухмыляясь, воткнул цветок себе в волосы. Это было так же весело, как таскать яблочные пироги в День Солнца, но забава эта много проще. Женщины всегда зорко следят за своей выпечкой, а глупые солдаты ни разу не оторвали глаз от каменных плит дорожки.

Вскоре Мэт уперся в белую стену дворца и, отыскивая дверь, стал пробираться вдоль живой изгороди из цветных роз, укрепленной на рамах с перекладинами. Он скользил мимо широких арочных окон, возвышавшихся над его головой, но решил не забираться во дворец через окно, потому что, если поймают, объяснить этот поступок будет труднее, чем в том случае, если его застигнут в коридоре. Появились еще два солдата, они должны были пройти совсем рядом, почти в трех шагах от него, и Мэт словно окаменел. Из окна над его головой донеслись голоса – громко разговаривали двое мужчин. И он расслышал слова:

– …на их пути в Тир, великий господин. – Голос мужчины был испуганным и заискивающим.

– Пусть они разрушат его планы, если смогут. – Этот голос звучал сильнее и глубже, голос принадлежал человеку, который привык командовать. – Так ему и надо, если три неопытные девчонки сумели обвести его вокруг пальца. Он всегда был дураком, так дураком и остался. О юноше есть какие-нибудь известия? Он единственный, кто способен погубить всех нас.

– Нет, великий господин. Он пропал. Но, великий господин, одна из девушек – отродье Моргейз.

Мэт повернулся было на голоса, но тут же заставил себя замереть. Солдаты подходили все ближе, и вряд ли они станут безучастно взирать, как он ломится через густые заросли розовых кустов. Да пошевеливайтесь же, дурачье! Валите отсюда, чтоб мне разглядеть, кто же этот проклятый человек!Какую-то часть разговора Мэт пропустил.

– …был слишком нетерпелив, вновь обретя свободу, – говорил обладатель глубокого голоса. – Он никогда не понимал одного: чтобы обдумать, разработать самые лучшие планы, наконец, чтобы реализовать их, требуется время. А он желает в один день получить весь мир и Калландорв придачу. Да побери его Великий Повелитель! Он может схватить девчонку и попытаться как-нибудь использовать ее. А это повредит моим замыслам.

– Как скажете, великий господин. Должен ли я отдать приказ, чтобы ее доставили из Тира?

– Нет. Этот дурак воспримет все как ход против него, если узнает об этом. А кто может сказать, что ему еще взбредет в голову, за чем он еще следит, кроме меча? Позаботься, чтобы она умерла по-тихому, Комар. Пусть ее смерть не привлечет никакого внимания. – Говорящий громко засмеялся. – Для этих невежественных нерях из Башни наступят не лучшие времена, если они после исчезновения девушки не сумеют ее предъявить. Все складывается очень хорошо. Пусть это будет сделано быстро. Прежде чем он схватит ее сам.

Пара солдат уже поравнялась с Мэтом. Он мысленно попытался заставить их пошустрее переставлять ноги.

– Мне кажется, великий господин, – неуверенно проговорил другой мужчина, – все не так просто. Могут возникнуть затруднения… Мы знаем: она на пути в Тир; судно, на котором она находилась, было обнаружено у Арингилла, но все три женщины покинули его. Нам неизвестно, перебралась ли она на другое судно или же направилась на юг верхом. Уж коли она достигнет Тира, великий господин, ее будет нелегко найти. Может быть, если вы…

– Неужели в мире остались одни идиоты? – резко оборвал говорящего властный голос. – Ты думаешь, я могу двинуться в Тир, чтобы об этом сразу же не узнал он? Я не намерен сражаться с ним – пока еще нет, слишком рано. Принеси мне голову девушки, Комар. Принеси мне головы всех троих – или станешь молить, чтобы я принял в расплату твою!

– Да, великий господин. Все будет так, как вы скажете. Да. Да!

Солдаты протопали мимо Мэта, ни разу не взглянув по сторонам. Мэт терпеливо ждал, когда исчезнут их спины, потом ухватился за широкий каменный подоконник, подтянулся немного и заглянул в окно.

Юноша только скользнул взглядом по роскошному – за него наверняка дали бы толстый кошель серебра – обрамленному бахромой ковру из Тарабона, расстеленному на полу. Он успел заметить, как закрылась одна из широких резных дверей. Высокий широкоплечий мужчина с мощной грудью, обтянутой зеленым шелком богато украшенного серебряным шитьем кафтана, пристально смотрел на дверь темно-синими глазами. Его черная борода была коротко подстрижена, над подбородком поблескивала седина. Облик мужчины выдавал человека безжалостного, привыкшего отдавать приказы.

– Да, великий господин, – произнес он неожиданно, и Мэт чуть было не разжал пальцы. Юноша подумал уже, что это и есть тот человек с глубоким голосом, но голос именно этого мужчины немногим ранее звучал испуганно и раболепно. Сейчас он говорил совсем другим тоном, и все же это был тот же голос. – Все будет так, как вы скажете, великий господин, – горько повторил он. – Я собственноручно отрежу головы трем девчонкам! Как только их настигну!

Он решительным шагом вышел из комнаты, и Мэт осторожно опустился на землю.

Несколько мгновений юноша сидел, скорчившись за рамой, увитой розами. Кто-то во дворце хотел смерти Илэйн, а заодно обрек на гибель и Найнив с Эгвейн. Да зачем, во имя Света, они отправились в Тир?Он не хотел бы быть сейчас на их месте.

Юноша извлек письмо Дочери-Наследницы из-под подкладки своей куртки и хмуро посмотрел на него. Может быть, имей он в руках это письмо, королева ему поверит? Мэт хорошо запомнил внешность одного из говоривших. Но времени отсиживаться в кустах не было. Нужно немедленно добиться встречи с Моргейз, тем более что бородатый может отправиться в Тир раньше, чем Мэт отыщет Моргейз. Но даже если она все узнает, нет никакой гарантии, что удастся остановить злоумышленника.

Глубоко вздохнув, Мэт ужом пробрался между двух розовых кустов, поплатившись за это только несколькими занозами и ссадинами от шипов, и двинулся по каменным плитам вслед за солдатами. Он держал письмо Илэйн на виду, прямо перед собой, чтобы была ясно различима печать золотой лилии, и думал о том, что надо будет сказать в первую очередь. Когда он крался к дворцу, то и дело, как грибы после дождя, появлялись гвардейцы, но сейчас Мэт прошагал почти через весь сад и не увидел ни одного. Он миновал несколько дверей. Не очень-то осмотрительно было бы входить без разрешения – гвардейцы вполне могли сначала прескверно с ним обойтись, а уж потом выслушали бы. Но только Мэт начал подумывать, не открыть ли следующую дверь, как она распахнулась и появился молодой офицер без шлема и с одним золотым бантом на плече.

Рука офицера молниеносно легла на рукоятку меча и обнажила сталь на целый фут, прежде чем Мэт успел сунуть ему под нос письмо.

– Капитан, Илэйн, Дочь-Наследница, посылает это письмо своей матери, Королеве Моргейз! – Юноша держал послание так, чтобы лилия была хорошо видна офицеру.

Темноглазый гвардеец быстро глянул по сторонам, словно остерегался кого-то, но при этом ни на миг не выпускал Мэта из виду.

– Как ты проник сюда? – Офицер не обнажил меч целиком, но и не вложил его обратно в ножны. – Элбер на посту у главных ворот. Он дурак, но никому не позволит шататься по саду.

– Это тот жирный балбес с крысиными глазками? – Мэт проклял свой язык, но офицер коротко кивнул, почти с улыбкой, однако ничуть не утратил бдительности и подозрительности. – Он так рассвирепел, когда узнал, что я – из Тар Валона, что не дал мне даже показать письмо или упомянуть имя Дочери-Наследницы. Да пригрозил, что арестует меня, если я не уберусь, поэтому пришлось влезть по стене. Я обещал, что вручу послание самой Королеве Моргейз, понимаете, капитан? Я обещал, а свои обещания я всегда выполняю. Видите печать?

– Опять это проклятая стена, – пробормотал офицер. – Ее должны были выстроить раза в три выше! – Он разглядывал Мэта. – Лейтенант гвардии, а не капитан. Я лейтенант Гвардии Талланвор. Да, я узнаю печать Дочери-Наследницы. – Его меч наконец скользнул обратно в ножны. Лейтенант протянул руку: – Дай мне письмо, и я передам его королеве. После этого я покажу тебе, как отсюда выбраться. Кое-кто будет не очень-то учтив, обнаружив тебя тут свободно разгуливающим.

– Я обещал передать письмо из рук в руки, – ответил Мэт. Свет, никогда не думал, что мне не позволят вручить письмо королеве. – Я дал обещание самой Дочери-Наследнице!

Рука Талланвора – юноша и заметить не успел – выхватила меч, и клинок коснулся шеи Мэта.

– Я проведу тебя к королеве, селянин, – тихо сказал офицер. – Но знай: я снесу тебе голову, ты и моргнуть не успеешь, если осмелишься даже замыслить зло!

Мэт нацепил на лицо свою лучшую усмешку. Слегка изогнутый клинок остро отточенным острием холодил шею.

– Я законопослушный андорец, – ответил он, – и верный поданный королевы, да осияет ее Свет. Что ж, если б я пробыл здесь эту зиму, то наверняка отправился бы вслед за лордом Гейбрилом.

Талланвор посмотрел на Мэта, плотно сжав губы, и в конце концов убрал меч. Юноша судорожно сглотнул, и ему захотелось ощупать свое горло, чтобы убедиться: пореза на коже нет.

– Вынь цветок из волос, – усмехнулся Талланвор, вкладывая меч в ножны. – Ты что, явился сюда за женщинами ухаживать?

Мэт вытащил звездоцвет из волос и последовал за офицером. Ну и дурак же я, воткнул цветок в волосы. Пора прекратить валять дурака.

Нельзя было сказать, что он шел следом за Талланвором, поскольку тот не сводил с Мэта глаз, даже когда шагал впереди. В результате получилась довольно странная процессия: офицер шел сбоку и впереди, но вполоборота к Мэту на случай, если тот попытается что-либо предпринять. Со своей стороны, Мэт старался выглядеть невинным, как дитя, плещущееся в ванне.

Ткачи по праву получили серебро за вытканные ими многоцветные гобелены, украшавшие стены; так же великолепны были и ковры, устилавшие полы из белой плитки даже в дворцовых коридорах. Золото и серебро сверкали повсюду, поблескивали узорами тарелки и блюда, чаши и кубки, стоявшие на ларцах и низких комодах из полированного дерева, которые были сделаны так же искусно, как и те, что Мэт видел в Белой Башне. Везде сновали слуги в красных ливреях с белыми воротниками и манжетами, и на груди у каждого красовался Белый Лев Андора. Мэт поймал себя на мысли о том, играет ли Королева Моргейз в кости.

Идея, рожденная в голове, набитой шерстью! Королевы не бросают кости. Но когда я отдам ей письмо и сообщу, что кое-кто у нее во дворце собирается убить Илэйн, то, держу пари, она подарит мне толстый кошелек!

Мэт позволил себе чуток помечтать, как хорошо быть лордом; безусловно, человек, раскрывший заговор злодеев, замышляющих погубить Дочь-Наследницу, может рассчитывать на такую награду.

Талланвор вел юношу по бесконечным коридорам и через множество внутренних дворов, и Мэт уже засомневался, что сумеет найти обратную дорогу без посторонней помощи, когда вдруг в одном из двориков увидел кроме слуг еще кое-кого. Прогулочная дорожка, обрамленная колоннами, огибала двор, посреди которого голубел овальный пруд с белыми и желтыми рыбками, плавающими среди стеблей и листьев белоснежных лилий и кувшинок. Мужчины в ярких одеждах, вышитых серебром и золотом, и женщины в широких платьях, сшитых еще более искусно, прислуживали даме с золотисто-рыжими волосами, которая сидела на невысоком парапете, опоясывающем пруд, водя по воде тонкими пальцами и печально глядя на рыбок, поднимавшихся к ее руке в надежде получить корм. Кольцо Великого Змея украшало средний палец ее левой руки. Высокий смуглый мужчина стоял у нее за спиной, и красный шелк был почти не виден под золотыми листьями и завитками, вышитыми на его камзоле, но взор Мэта притягивала именно эта женщина.

Ему не требовался ни венок из великолепно выкованных золотых роз на челе, ни вышитый по всей длине Львами Андора палантин поверх белого платья с красными разрезами, чтобы понять: перед ним Моргейз, Милостью Света Королева Андора, Протектор Королевства, Защитница Народа, Верховная Опора Дома Траканд. Она была похожа на Илэйн и так же красива, но такой будет повзрослевшая Илэйн в расцвете своего великолепия. Само присутствие этой подлинной королевы словно отодвигало любую другую женщину на задний план.

Я бы станцевал с ней джигу и сорвал поцелуй при лунном свете, невзирая на возраст!Но Мэт осадил себя. Не забывай, кто она!

Талланвор склонился перед владычицей на одно колено и оперся кулаком о белый камень дворика:

– Моя королева, я привел посланника, у которого есть письмо от леди Илэйн.

Мэт оглядел коленопреклоненного офицера, но сам удовлетворился лишь глубоким поклоном:

– От Дочери-Наследницы… гм… моя королева!

Кланяясь, он протянул письмо королеве так, чтобы желто-золотой воск печати был ей хорошо виден. Когда она прочтет письмо и узнает, что с Илэйн все в порядке, я выложу ей все.Моргейз посмотрела на Мэта своими синими-синими глазами. О Свет, только бы она оказалась в хорошем настроении!

– Ты принес письмо от моей проказницы? – Ее голос был холоден, но таил отзвуки гнева, готового вот-вот излиться. – Это означает, что Илэйн по крайней мере жива. Где же она?

– В Тар Валоне, моя королева, – схитрил Мэт. Свет, хотел бы я видеть поединок между ее взглядом и взором Амерлин!Подумав немного, он все-таки решил, что скорее не хотел бы стать тому свидетелем. – Во всяком случае, она была там, когда я уезжал.

Моргейз нетерпеливо махнула рукой, и Талланвор поднялся, чтобы взять письмо у Мэта и передать его королеве. Секунду она смотрела из-под сдвинутых бровей на печать с лилией и тут же резким движением сломала ее. Что-то бормоча про себя, она читала письмо, качая головой над каждой строчкой.

– Неужели она не могла написать больше. Ладно, посмотрим, так ли Илэйн придерживается этого… – Внезапно лицо ее просветлело. – Гейбрил, она уже поднялась до Принятой! Менее года в Башне, и уже на этой ступени! – Но улыбка исчезла так же внезапно, как и появилась, королева поджала губы: – Когда я доберусь до этого непутевого ребенка, она захочет снова стать послушницей…

О Свет,подумал Мэт, неужели ее настроения ничто не улучшит?Он решил, что придется прямо сейчас высказать все королеве, но все-таки побаивался ее взгляда, такого, будто Моргейз собирается отрубить кому-то голову.

– Моя королева, случайно я подслушал…

– Помолчи, юноша, – спокойно произнес смуглый мужчина в расшитой золотом одежде. Он был красив – почти так же привлекателен, как Галад, почти так же молодо выглядел, несмотря на седину на висках. Но сложением был крупнее, ростом с Ранда, при этом так же широкоплеч, как Перрин. – Мы выслушаем тебя чуть позже.

Он протянул руку над плечом Моргейз и взял письмо из ее пальцев. Обернувшись, она посмотрела на мужчину – юноша заметил, что королева была готова вспылить, – но смуглый мужчина положил свою мощную длань на ее плечо, не отрывая взора от письма, и гнев Моргейз растаял.

– Кажется, Илэйн снова покинула Башню, – сказал он. – По поручению Престол Амерлин. Моргейз, эта женщина опять переступает все границы!

Мэт уже не думал о том, что надо держать язык за зубами. Удача.Он был нем как рыба. Язык присох к небу. Но кажется, иногда и не понять, хорошо это или плохо!Смуглый мужчина оказался обладателем недавно услышанного Мэтом властного голоса, это был тот самый «великий господин», который требовал принести ему голову Илэйн. Она назвала его Гейбрил. Ее советник собирается убить Илэйн? О Свет!И Моргейз смотрела на него, как преданная собака, на холке которой лежит хозяйская рука!

Гейбрил повернулся и посмотрел темными, почти черными глазами на Мэта. У него был преисполненный силы, всезнающий взгляд.

– Что ты еще можешь сказать нам, юноша?

– Ничего… гм… милорд. – Мэт кашлянул, прочищая горло; пристальный взор мужчины был еще пронзительней взгляда Амерлин. – Я отправился в Тар Валон навестить свою сестру. Она – послушница. Эльзе Гринвелл. Я Том Гринвелл, милорд. Леди Илэйн узнала, что я собираюсь посмотреть Кэймлин на обратном пути. Сам я родом из Комфри, милорд, это маленькая деревушка к северу от Байрлона. До того, как отправиться в Тар Валон, я не видел ничего большего, чем Байрлон. Вот. И она – леди Илэйн, я имею в виду, – дала мне это письмо для передачи… – Мэту показалось, что Моргейз как-то странно посмотрела на него, когда он упомянул, что он родом из мест к северу от Байрлона, но юноша точно знал, что там есть деревушка, называемая Комфри. Он помнил, как ее упоминали.

Гейбрил кивнул, но спросил:

– А ты знаешь, куда собралась Илэйн, юноша? Или же по какому делу? Говори правду, и тебе нечего бояться. Если же солжешь, тебя подвергнут допросу.

Мэту не нужно было притворяться озабоченным и хмурым:

– Милорд, я только раз видел Дочь-Наследницу. Она дала мне письмо – и золотую марку! – и приказала доставить послание королеве. Я знаю не больше того, что услышал здесь.

Гейбрил, казалось, что-то обдумывал, и по выражению его смуглого лица нельзя было судить, доверяет он рассказу юноши или сомневается в каждом его слове.

– Нет, Гейбрил, – внезапно заговорила Моргейз. – Слишком многие были отправлены на допрос! Я могу понять необходимость дознания, когда ты докажешь мне это, но не сейчас. Не в случае с этим мальчиком, который только и сделал, что доставил мне письмо, не зная о его содержании.

– Как моя королева прикажет, так и будет! – почтительно ответил смуглый мужчина, но так прикоснулся к ее щеке, что лицо королевы порозовело еще больше, а ее губы приоткрылись, словно в ожидании поцелуя.

Моргейз прерывисто вздохнула:

– Скажи мне. Том Гринвелл, хорошо ли выглядела моя дочь, когда ты видел ее?

– Да, моя королева. Она улыбалась, даже смеялась, и была весьма дерзка и остра на язык – я имею в виду…

Моргейз тихо рассмеялась, глядя в лицо Мэта.

– Не бойся, юноша. У Илэйн действительно дерзкий и острый язык, причем очень часто это ей не на пользу! Но я счастлива, что у нее все хорошо. – Синие глаза Моргейз зорко изучали Мэта. – Молодые люди, покинувшие свою маленькую деревушку, часто не спешат вернуться обратно. Я думаю, ты еще долго будешь странствовать, прежде чем снова увидишь Комфри. Возможно, ты даже вернешься в Тар Валон. Если так случится, если ты повстречаешь мою дочь, передай ей, что сказанное в гневе часто влечет за собой сожаление. Я не отзову ее из Белой Башни раньше времени. Скажи ей, что я сама часто вспоминаю ту пору, когда пребывала там, и скучаю о тихих разговорах с Шириам в ее кабинете. Скажи ей все, о чем я говорила здесь, Том Гринвелл.

Мэт сконфуженно пожал плечами:

– Да, моя королева. Но… гм… я не собираюсь возвращаться в Тар Валон. Побывать там раз в жизни – вполне достаточно. Мне нужно моему па на ферме помогать. А то сестрам теперь, пока меня нет, приходится, наверное, самим коров доить.

Гейбрил раскатисто захохотал, от души развлекаясь.

– Выходит, у тебя на уме одна забота – коров доить, юноша?! Может быть, тебе стоит увидеть кое-что другое в этом мире, пока он не изменился. Держи! – Он вытащил кошелек и бросил его Мэту. Поймав кошелек, тот почувствовал через замшу кругляши монет. – Если Илэйн дала тебе одну золотую марку за то, чтобы ты передал письмо королеве, я дам тебе десять за столь успешную доставку. Посмотри мир, прежде чем вернешься к своим коровам!

– Да, милорд. – Взвесив на ладони кошелек, Мэт выдавил из себя слабую ухмылку: – Благодарю вас, милорд!

Но Гейбрил уже махнул рукой, отпуская Мэта, и, приосанившись, повернулся к Моргейз:

– Я думаю, Моргейз, пришло время вскрыть гнойный нарыв на границе Андора. Выйдя замуж за Тарингейла Дамодреда, ты обрела право претендовать на Трон Солнца. Гвардия Королевы подкрепит твое право на него, и право твое станет не менее обоснованным, чем притязания прочих. Возможно, даже я немного помогу кое в чем. Слушай меня…

Талланвор тронул Мэта за локоть, и они, кланяясь, попятились. Их уже никто не замечал. Гейбрил же говорил и говорил, и все эти лорды и леди, казалось, на лету ловили каждое его слово. Моргейз слушала и хмурилась, и все же она кивала в ответ на его слова так же часто, как и остальные.