Текст книги "Конан-заступник (Тень Властелина)"

Автор книги: Роберт Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 9

Когда солнце начало клониться к закату, народ стал заполнять улицу Сожалений. К ночи сотня жонглеров мячами, ножами, булавами и факелами станет тысячей. Сотня разряженных, нарумяненных и надушенных проституток, прохаживающихся сейчас по улице, вечером превратится в две тысячи. Кое-где можно было видеть залетную птицу – богатого купца с вооруженным эскортом – предвестника сотен таких же. Дюжины носилок, влекомых мускулистыми рабами, везли авантюристок, ищущих новизны. А под ногами у них у всех шныряли нищие.

Не обращая внимания на окружающих, Конан продвигался по улице..

Заметив вывеску таверны «Знак полной луны», он невольно расхохотался. На вывеске была изображена со спины сидящая на коленях и нагнувшаяся обнаженная женщина. Очевидно, это должно было говорить о тех сладостных утехах, которым предавался здесь среди прочих и Ордо.

Вдруг Конан вздрогнул. Ему показалось – да нет же, так оно и есть! – что носилки с пурпурными занавесями были те же самые, что встретились ему в первый же день его пребывания в городе. С одной стороны золоченых носилок ткань была отдернута в сторону, и Конан снова встретился взглядом с таинственной женщиной под вуалью. Даже с такого расстояния, хотя он и не мог разглядеть цвет ее глаз, они казались ему мучительно знакомыми. Он где-то видел эту женщину раньше – но где?

Он тряхнул головой. Память и воображение иногда играют с ним очень странные шутки. Да ведь у сотни знакомых ему женщин и еще, может, у тысячи тех, кого он никогда не узнает, глаза точно такого же цвета. С этой мыслью Конан зашел под вывеску.

Сквозь шум толпы до него донесся то ли женский смешок, то ли приглушенное рыдание. По спине у него пробежал холодок. Черт, еще вот-вот, и он вспомнит! Он обернулся, но носилки уже исчезли в толпе.

Конан попробовал, как двигаются в ножнах меч и кинжал, как будто это могло помочь ему успокоиться. Я слишком беспокоюсь за Ариану, решил киммериец. Совсем не вредно немного развеяться, взять пример с Ордо: выпить вина, поглядеть на прославленную танцовщицу. Он вошел внутрь.

Зал пропах кислым вином и затхлыми благовониями. Уставленный грубо сколоченными деревянными столами, он был заполнен едва на треть. Посетители пытались утопить в вине свои страхи. Семеро танцовщиц извивались под звуки двух флейт и ситара. Из одежды у них оставалось только по кусочку полупрозрачного красного шелка, которым они попеременно закрывали то лицо, то грудь. Изогнутые бронзовые пластинки, пристегнутые к золоченому поясу, прикрывали их лоно. У каждой на пластинке значилась цена, за которую можно было познакомиться с танцовщицей более тесно в комнатах наверху.

Конечно, у всех у них весьма неплохие фигуры, подумал Конан. Но вряд ли какая-нибудь из них способна серьезно увлечь нашего Ордо. Может быть, у них есть еще танцовщицы, которые выступают по вечерам? С этой мыслью Конан уселся недалеко от платформы с танцовщицами. Пышнотелая служанка, у которой были прикрыты только бедра, возникла у него за плечом.

– Вина! – небрежно бросил Конан. Служанка испарилась.

Он устроился поудобнее, созерцая представление. Но его покой был нарушен появлением тощего философа, Левкаса.

– Мне нужно… Можно мне поговорить с тобой, Конан? Философ нервно оглянулся, словно боясь быть подслушанным. Единственными в зале, кто не пил вино, были трое черноволосых хотиан. Их волосы были вплетены в металлические браслеты, а на предплечьях крепились карпалийские кинжалы. Похоже, они спорили, стоят ли танцовщицы тех денег, которые требуется за них заплатить. Все равно, Левкас чуть не свалился с табурета, пытаясь пододвинуться поближе к Конану.

Торопливо, словно боясь опоздать, он прошипел:

– Я должен поговорить с тобой, Конан. Я следил, да. Твой меч. Когда я увидел его, я понял. Ты – тот самый. Ты – тот человек, который способен это сделать. Я же… Я не такой. Я просто не… Сражения, кровь, мечи – не для меня. – Пот градом катился по его лбу. – Ты ведь понял, не так ли?

– Ни слова.

Левкас зажмурился и что-то пробормотал про себя. Похоже, это помогло ему взять себя в руки.

– Ты согласен с тем, что Гариана необходимо лишить короны?

– Что вы и планируете сделать, – нейтральным тоном заметил Конан.

– Но… – воскликнул Левкас и тут же понизил голос. Это следует изменить! Мы не можем больше ждать. Тут такое произошло несколько дней назад! Земля трясется. Среди бела дня гаснет солнце и сверкают молнии. Боги отвернулись от бедной Немедии. Это знак свыше! Знак, что мы должны убрать Гракуса прежде, чем боги с ним рассчитаются. Потому что вместе с ним они уничтожат и Бельверус.

Бог самого Конана, Кром, Черный Лорд Могильных Курганов, давал новорожденному жизнь и волю. Конан еще не сталкивался с богами, которые могли бы делать что-то большее. Что касается молний – то скорее всего кто-то, несмотря на королевский указ, балуется волшебством. Конан не любил чародеев. Однако, поскольку в этот раз колдовство лично его не коснулось, киммерийцу было на это наплевать.

Он спросил:

– Похоже, вы решили поспешить? А зачем ты говоришь об этом мне?

– Ты не понимаешь, нет. Не эти планы. Другое, более скорое я имею в виду. – Лицо его лоснилось от пота, голос дрожал. – Нас впустят во дворец. С кинжалами. Гариан должен умереть. Немедленно. Но я не могу этого сделать. Я не такой. Ты – человек грубой силы. Займи мое место!

– Я не убийца, – проворчал Конан.

– Не говори так громко! – воскликнул Левкас, лихорадочно блестя глазами. – Ты не понимаешь. Ты должен…

– Я отлично понял, – холодно заявил Конан. – Спроси об этом еще раз и можешь распрощаться с зубами. – Внезапно ему в голову пришла мысль. – Ариана знает об этом?

– Не говори ей. Никому не говори, – всхлипнул философ. Зачем только я все рассказал?

Он встал и направился к выходу, пятясь и спотыкаясь. Подумай об этом, Конан! Просто подумай хорошенько, а?

Конан угрожающе приподнялся, и Левкас, проявив неожиданную резвость, исчез.

Конан скривился. Да как смел этот человечишка называть его убийцей? Да, ему приходилось убивать, и еще придется, наверное. Но он убивал из необходимости, а не за деньги.

Но больше всего его волновала Ариана. Конан не мог поверить, что такой человек, как Левкас, который от страха едва на ногах держится, может попасть во дворец незамеченным. Его схватят. На первом же допросе от одного вида щипцов он обложится. И заложит всех, включая родную маму. В худшем случае сам Конан мог бежать, но Ариане сделать это было бы затруднительно. Ладно, появится Ордо, поговорим, и я пойду предупрежу девушку об этом слизняке.

Подумав о Ордо, Конан вспомнил и о выпивке, которой давно бы уже пора было стоять на столе. Куда же запропастилась проклятая служанка? Конан огляделся. Во всем помещении двигались только танцовщицы, да трое хотианских воинов, шаркая, подходили к платформе, очевидно, чтобы иметь лучшее обозрение.

В поисках служанки Конан привстал. В этот момент один из воинов заорал на него:

– Я тебя предупреждал! Это моя женщина, варвар!

Отработанным жестом все трое скрестили руки и выхватили кинжалы. Музыка смолкла, девушки с визгом разбежались. Хотианцы кинулись на него. Одной рукой киммериец опрокинул стол.

– Ослы! – заорал он, вскочив на ноги. – Не на того напали!

Двое сумели ловко отбежать в разные стороны, а третий нападавший упал, приземлившись на колени перед Конаном и отчаянно работая кинжалами. Киммериец втянул живот, и кинжалы скользнули по кирасе, не причинив вреда. Прежде чем противник успел двинуться, Конан могучим ударом колена вышиб ему все зубы. Оружие выпало из его рук. Пока он валился без сознания на пол, Конан успел достать свое оружие. Он держал свои меч и кинжал наготове – в нижней позиции.

– Вы меня с кем-то путаете, – сказал Конан. Двое разделились и начали осторожно обходить его. Судя по их движениям, это были профессионалы. Сидевшие за столиком оживились, делая ставки на исход поединка. – Я никогда не видел ни вас, ни вашей женщины.

Двое продолжали обходной маневр, держа кинжалы лезвием вверх. Они готовились нанести удар, который прошел бы между пластин кирасы.

– Ты тот, кто нам нужен, – крикнул один и, когда Конан перевел взгляд на него, второй бросился вперед.

Киммериец ждал именно этого. В тот же момент его меч блеснул, и хотианец закричал, заливая пол кровью из обрубленной руки. Отчаянно пытаясь остановить кровь, человек осел на пол. Кровь хлестала рекой.

Конан повернулся к третьему, но у того пропал всякий интерес к делу. Он смотрел на своих товарищей, на его лице было большими буквами было написано разочарование.

Киммериец направил меч в его сторону.

– А сейчас ты расскажешь мне…

Внезапно в дверях показалось человек двенадцать стражников с мечами в руках. Шедший впереди, очевидно, начальник, указал на Конана.

– Вот он!

Стражники ринулись вперед, снося все на своем пути.

– Кром! – выругался Конан. Похоже, вопросы они начнут задавать потом, да и то – разве лишь трупу. Выскочив на сцену, Конан рванулся к двери, за которой исчезли танцовщицы. Дверь оказалась заперта.

– Взять его! – вопил стражник. – Живым или мертвым! Топча поверженных посетителей (которые и сами бы с радостью отошли в сторону, будь у них такая возможность), городская Стража ринулась к сцене.

Отступив на шаг, Конан плечом разнес дверь в щепы. Сбившиеся в кучку танцовщицы завизжали. В глубине помещения киммериец заметил запасной выход. Расталкивая девушек, Конан подбежал к двери, возле которой задержался. Повернувшись к девушкам, он сделал страшное лицо и зарычал, размахивая мечом. Энтузиазма в криках значительно прибавилось. Танцовщицы ринулись в сторону сцены. Судя по крикам, стражники надолго застряли в потоке истеричной женской плоти.

Надеюсь, это их задержит, подумал Конан, сунув меч в ножны. Он двинулся по узенькой, чуть шире его плеч, аллейке, выходившей на задний двор. Не отличавшаяся прямотой улочка вся пропахла дерьмом. Он почти бежал, отгоняя наглых мух.

Прежде чем ему удалось скрыться за поворотом, он услышал позади себя крик.

– Вот он, бежит! – Похоже, удача ему сегодня изменяет, решил Конан, когда из дверей трактира высыпали стражники. Может быть, они не любят женщин? Черт, попадется же такое – единственный в Бельверусе патруль городской стражи хоть с каким-то понятием о долге!

Бряцая оружием и оскальзываясь в дерьме, фигуры в черных плащах устремились за ним.

Конан побежал, стараясь удержаться впереди, с трудом вписываясь в повороты. Он свернул в первый попавшийся переулок, другой, третий. Но ругань за спиной не утихала.

Наконец Конан понял, что находится в лабиринте проходных дворов. Конечно, район окружен нормальными дорогами. А эти здания, того и гляди, развалятся. Дома здесь обычно начинались с одного этажа, а остальное достраивалось по мере необходимости, так что все вместе это выглядело как куча гнилых ящиков.

Будет чистой случайностью, если ему удастся выбраться отсюда, прежде чем его настигнут преследователи. А случайности сегодня, судя по всему, на стороне противника. Впрочем, для того, кто был рожден среди скал и ледников Киммерии, существовала другая возможность.

В отчаянном прыжке он ухватился за край крыши и перевалился через него. Лежа на спине, Конан прислушался. Крики приблизились и стали удаляться.

– Он наверху! – закричал кто-то. – Я вижу его ногу!

– Дерьмо собачье! – выругался киммериец. Неудачи сыпались одна за одной.

Стражники начали взбираться, а Конан рванул по черепичной крыше, вскарабкался на верхний уровень, пробежал немного, спрыгнул вниз. Крыша не выдержала, и он провалился.

Не совсем еще придя в себя, Конан приподнялся. Он стоял в куче черепицы. Похоже, он был здесь не один. Стоявший у стены мужчина – тень скрывала его лицо – выругался с явным акцентом уроженца трущоб. Черная бородка обрамляла покрытое оспинами лицо второго мужчины, который недоуменно смотрел на Конана.

Главным здесь был, похоже, черноволосый мужчина с сединой на висках. Серый плащ прикрывал его алую тунику. Орлиное лицо походило на королевское.

– Убейте его, – последовал приказ.

Кром! – подумал Конан и взялся за меч. Похоже, на него сегодня объявлена охота. Бородатый взялся за рукоять меча.

– Смотрите! – раздался радостный возглас. – Там дыра в крыше. Туда! Один серебряный тому, кто прольет первую кровь!

Лицо орлиноносого почернело, и он поднял руку, как бы намереваясь ударить киммерийца через всю комнату. Над головой послышались шаги.

– Нет времени, – заявил он.

Орлиноносый повернулся и вышел. Двое последовали за ним. Конану вовсе не улыбалось дожидаться стражи или следовать за этой троицей. Есть ли еще выход? Так, что это за тряпка на стене? Долой! Вот и дверь. За дверью оказалась пустая комната, за ней – еще одна, откуда киммериец попал в коридор. Конан осторожно прикрыл за собой дверь. Судя по звукам, стражники начали прыгать вниз.

К его удивлению, он вышел прямо на улицу. В обе стороны она была пустынна, если не считать престарелой шлюхи, которая одарила его приветливой улыбкой. Конан содрогнулся и прибавил шагу.

Первым делом, войдя в «Знак Тестис», он наткнулся на Ордо, мрачно нянчившего кубок вина. Конан присел рядом.

– Ордо, ты посылал мне просьбу встретиться в «Знаке полной луны»?

– Что? – вскинулся Ордо. – Нет. – Он покачал головой, грустно глядя в кубок. – Может, ты мне объяснишь, Конан? Прихожу я сюда и говорю, – «Керин, твои глаза самые прекрасные во всей столице!» – А она меня – раз! – по морде и заявила, что для меня, дескать, ее грудь недостаточно велика. – Он тяжело вздохнул. – Теперь она со мной не разговаривает.

– Наверное, я смогу пролить свет на некоторые вопросы, – ответил Конан и, понизив голос, рассказал ему о послании, якобы от одноглазого мужчины, требующего встретиться в «Знаке полной луны».

Ордо мигом ухватил смысл.

– Значит, они гоняются именно за тобой. Не прикончат кинжалы, так загонит стража. Правда, я не представляю, кто такие «они».

– Согласен. Когда стражники так долго за мной бегали, я понял, что их хорошенько подмазали. Но кто и зачем?

Расплющенным пальцем Ордо размазал вино по столу.

– Может, нам лучше покинуть Бельверус? Я слышал, в Офире начались волнения. Там нас примут с распростертыми объятиями. А здесь тебя хочет убить кто-то неизвестный. Мне это не по душе. Уж лучше бы ты послушался того предсказателя.

– Знаешь, Ордо, – Конан покачал головой. – Если я направлюсь на юг, то потеряю отряд. Кое-кому из моих ребят здесь очень нравится, а у меня не хватит золота на плату до прихода в Офир. Кроме того, у меня здесь есть дела.

– Дела? Конан, ты часом не вляпался в это…

В этот заговор малолеток?

– Не совсем.

– Не совсем, – пробурчал Ордо. – Тогда скажи мне, только точно, что ты намерен делать?

– Найти того, кто хочет моей смерти. Разобраться с ним. И спасти Ариану от палача. Ты бы не хотел, чтобы голова твоей Керин попала на плаху?

– Наверное, нет, – скрепя сердце, согласился одноглазый.

Конан огляделся и увидел Керин. Знаком он подозвал ее к столу. Она подошла не сразу.

– Ариана здесь? – спросил он. Первым делом надо предупредить ее о Левкасе.

– Она отсутствует, – игнорируя Ордо, ответила Керин. Пошла, кстати, договариваться о твоей встрече.

– Керин, я хочу тебе сказать… – начал было Ордо, но девушка опрокинула на него кувшин вина и убежала.

– Ее мало обезглавить! – совсем испортилось настроение одноглазого. – Похоже, нас обоих бросили. Пойдем на улицу Сожалений, я знаю там один уютнейший уголок. Там царит такой разврат, что шлюхи, услышав о нем, краснеют!

– Надеюсь, это не «Знак полной луны»? – рассмеялся Конан.

– Ну совершенно никакого сходства, – заявил Ордо и, напоминая своим голосом раненого шакала, затянул песню.

 
Знавал я из Альцибии девчонку
Я запустил ей руку под юбчонку
От золота волос лица не видно
А оказалось, что она фригидна
Ее…
 

В трактире воцарилась мертвая тишина.

– Конан! Ты почему не поешь?! – Смеясь, Конан поднялся со своего места, и под прицелом ошеломленных взглядов они вышли на улицу, распевая во всю глотку второй, совершенно неприличный куплет песни.

Глава 10

– Ты уверен? – переспросил Албанус. В тусклом свете свисавших с потолка светильников он походил на волка.

Деметр ощетинился.

– Ты хотел, чтобы за Стефано проследили. Я нанял людей. И я в этом уверен, иначе бы меня здесь не было.

– Иди за мной, – и Албанус скрылся в дверях.

Его нисколько не волновали стиснутые зубы и побелевшие кулаки Деметра. Он проследил за ним, и это главное. Албанус уже вживался в роль короля. В конце концов, остались считанные дни. Сегодня были завершены все приготовления.

Темноглазый лорд направился в комнату, где он проводил ночи с Суларией. Правда, женщины здесь не было. Дернув особым образом шелковый шнур звонка, он направился к письменному столу.

– Когда? – лихорадочно царапая пергамент, спросил он. – Сколько у меня есть времени?

– Я не знаю ее замыслов, – сухо ответил Деметр. – Разве недостаточно, что она собирает сегодня всех своих партизан-мирмидонов?

– Идиотка, – только и произнес Албанус. Быстрыми движениями он посыпал влажные чернила песком и зажег огонь под горшочком с воском. Вошел раб, но Албанус его игнорировал. Он стряхнул с пергамента песок, сложил его и оттиснул на теплом воске свою личную печать.

– Все ли заговорщики собрались, когда твой человек передал тебе это сообщение?

– Как только появился третий, он немедленно побежал ко мне. Зачем ей нужны эти люди, если она не собирается наносить удар?

Выругавшись, лорд передал письмо рабу.

– Отдашь лично в руки командиру Ведженту не позже чем через четверть часа. Отвечаешь головой. Марш!

Раб поклонился и выбежал из зала.

– Если они еще не начали, – пояснил Албанус, – то у нас еще есть надежда их остановить. – Он подошел к лакированному сундуку и откинул крышку. – И я ее остановлю!

Деметр с опаской заглянул внутрь.

– Но каким образом? Ты убьешь ее?

– Нет, никогда тебе не быть королем, – рассмеялся орлиноносый лорд. – Существует тонкое искусство подбора наказания в соответствии с преступлением и преступником. А сейчас отойди в сторону и молчи. – Второго предупреждения не потребовалось. Юноша сунул себе под нос коробочку с благовониями – говорят, от чародейства плохо пахнет – и принялся мечтать о хорошем.

Смахнув со стола какую-то бесценную хрустальную вазу, Албанус положил на него круглый черный поднос. Он был весь покрыт паутиной линий, слепившей глаза. Проследить отдельную линию было невозможно.

Албанус подернул рукава своей синей туники, открыл какой-то сосуд и покрыл серебристые линии пурпурной жидкостью, сопровождая свои действия заклинанием. Жидкость расположилась точно на серебре, ничуть при этом не изменившись.

Измельченные волосы с головы Сефаны (ее служанка любила деньги) были высыпаны в ступку, сделанную из черепа девственницы. Албанус поместил в нее еще какие-то незначительные добавки и перемешал все пестиком из бедра младенца.

Этой смесью он покрыл другие линии на подносе. Порошок и жидкость образовали замкнутую фигуру. Они нигде не касались друг друга, но иногда части одного, казалось, были заключены внутрь частей другого. И все время разные. При взгляде на этот лабиринт кружилась голова.

Какой-то момент Албанус колебался, наслаждаясь совершенством своего творения. Он замер в предвкушении. Засуха засухой, а против живого человека он сегодня выступает впервые. Он испытывал наслаждение, с каждым моментом становившееся все острее.

Но лишнего времени не было.

Разведя руки в стороны, он начал произносить слова мертвого языка, призывая, заклиная, приказывая. Пыль и жидкость замерцали. Его голос стал настойчивее.

Деметр отступал, пока не уперся в стену. Древние слова раскаленными молниями врывались в его душу. Зло, таившееся в глубине его души, знало, что оно по сравнению с этим злом – что свеча против вулкана. Если бы страх не лишил его сил, он бы сейчас закричал. Этот крик эхом катился по темным закоулкам его сознания.

Казалось, от голоса Албануса тряслись стены. Заволновались на незримом ветру гобелены. Внезапно на месте двух субстанций появилась дымка, все еще повторяющая сложный рисунок. Дымка казалась более вещественной, чем жидкость и порошок.

Сверкнула вспышка, и дымка исчезла. На подносе не осталось никаких следов. Сияние в мозгу постепенно угасло.

Албанус устало уронил руки.

– Сделано! Дело сделано, – повторил он. Лорд взглянул на Деметра, и юношу передернуло.

– Мой лорд Албанус, – слова застревали у него в горле, но страх заставлял продолжать. – Я еще раз приношу вам заверения в моей безграничной преданности. День, когда вы по праву займете трон, будет величайшим днем в моей жизни.

– Значит, ты – мой верный пес? – Албанус скривил губы в усмешке.

Лицо юноши вспыхнуло в гневе, но он вымолвил:

– Я ваш верный пес. – Тогда – молчать! Когда понадобишься, тебе об этом скажут.

Деметр побелел. Хозяин заметил это, но ничего не сказал. Похоже, мальчик начал понимать свое настоящее место. Он был полезен. Возможно, если он поймет все достаточно хорошо, его можно будет оставить в живых.

С прежней осторожностью лорд запер сундук.

– Идем, – сказал он, направляясь прочь. – Скоро мы должны встретиться с другими.

Хозяин видел, что вопрос «с кем именно?» был готов сорваться с губ юноши, но тот промолчал. Албанус позволил себе улыбнуться. Вот – подобающее поведение. Королей не спрашивают, королям повинуются.

Как приятно будет стать королем всей Немедии! И даже больше – ведь что ему чужие границы!

Они надели плащи и в сопровождении четырех факельщиков направились в город. На выходе из дома к ним присоединились десять охранников, скрипя кожей и звеня сталью. То, что они охраняли также и Деметра, было чистой случайностью.

Грабители и бандиты спешили убраться с их дороги. С улицы Сожалений доносилась музыка. Все, кто не мог нанять охрану, ложились спать с молитвой, прося богов, чтобы воры их обошли сегодня стороной.

Когда они приблизились к дворцу Сефаны, где за окружавшей сад алебастровой стеной вздымались колонны розового мрамора, на улице показалась еще одна процессия. Албанус дал знак остановиться.

– Не ты ли это, Албанус? – прохрипел Веджент. – Дурная ночь. Мне пришлось перерезать глотку любимого капитана.

Губы лорда искривились. Нет уж, этого в живых оставлять нельзя, будь он хоть стократ полезней.

Албанус подождал, когда Золотые Леопарды, человек двадцать, приблизятся. Половина из них несла факелы, плащи их были сдвинуты назад, чтобы не мешать мечу.

– По крайней мере, тебе удалось убрать Баэтиса. А нашел ли ты этого варвара?

– От Таэраса еще не было известий. Скорее всего, – продолжил великан, – судя по погоне за ним, это обыкновенный вор и убийца. Беспокоиться не о чем.

В голосе лорда послышался упрек.

– Все, что может нарушить нашу встречу подобным образом, является потенциально опасным. Кроме того, чем была вызвана прыть стражников? Они уже давно не проявляли подобной активности.

– У меня нет повода допрашивать стражников, как это было в случае с Мелиусом.

– Так изобрети его, – отрезал Албанус. – Откройте дверь, – скомандовал он.

Веджент что-то прошептал своим людям. Шестеро подошли к стене, разбившись на две группы. Двое в каждой тройке сцепили руке и подняли третьего наверх. Тот, укрыв плащом усеянный осколками верх стены, перевалил через нее. Из-за стены донесся слабый вскрик, и все смолкло. Раздался шум убираемого засова, ворота открылись.

Не обращая внимания на валяющийся в луже крови труп охранника, Албанус прошагал к дому.

По приказу Веджента двое остались у ворот. Остальные последовали за лордом – через уникальный сад к самому дворцу с его белоснежными колоннами и резными перекрытиями. Четверо забежали вперед по широким мраморным ступеням и с треском распахнули бронзовые двери.

Находившиеся внутри люди повскакивали с мест, изумленно глядя на ворвавшихся солдат. Всего их было шестеро.

Убрать! – бросил Албанус мимоходом и направился к лестнице. Деметр следовал за ним.

– Нет, – закричал тощий большеносый мужчина. – Я бы не стал этого делать. Я… – и, направленный метким пинком Веджента, исчез из пределов слышимости.

Знакомыми коридорами Албанус шел к спальне. Он не раз бывал здесь с более низменными намерениями. Но не более приятными, чем сейчас, отметил он про себя, открывая дверь.

Деметр, осторожно оглядываясь, последовал за ним. Какие-либо следы разрушения здесь отсутствовали. Сефана лежала на кровати и никак не реагировала на их присутствие. Она была обнажена, в левой руке она сжимала синее шелковые платье. Как будто собиралась его одеть, но раздумала. Албанус удовлетворенно хмыкнул.

Юноша пробрался вперед. Глаза Сефаны были открыты. В них светилась жизнь. Он прикоснулся к ней и тут же отдернул руку – она была тверда как камень.

– Она жива, – снизошел Албанус. – Живая статуя. Зато теперь ей не надо беспокоиться о старости. В таком виде ее красота сохранится на века. Деметр поежился.

– А не проще ли было просто ее убить?

Взгляд Албануса был страшен из-за его снисходительности.

– Король обязан давать предметные уроки. Если кому-нибудь еще захочется меня предать, он задумается о собственной судьбе. И о судьбе Сефаны. Принять смерть значительно легче. Вот ты, Деметр, – можешь ли ты меня предать?

Не в силах вымолвить ни слова, юноша отрицательно затряс головой.

Вошел улыбающийся Веджент.

– Вы бы только видели, как они нас умоляли! Как они просили пощады! Глупцы, молитвами сталь не остановишь!

– Значит, убрали всех? – переспросил Албанус. – Всех, кто был в доме? Слуг, рабов?

Великан расхохотался и провел ребром ладони по горлу.

– Всех в выгребную яму. Там был один такой симпатяга – он сказал, что его зовут Левкас, как будто это что-то могло изменить. Он рыдал, как баба. Говорил, что не он, а какой-то варвар – по имени Конан – должен был заняться этим. Чего только не услышишь! Тебя-то что беспокоит, мой повелитель?

Албанус заметно побледнел и впился глазами в Деметра.

– Конан – ведь так звали варвара, который продал тебе меч?!

Юноша кивнул, но глаза Албануса его не замечали. Он забормотал, не отдавая себе в этом отчета.

– Сновидение? Судьба? Боги играют судьбой людей, и любая случайность служит конечной цели. Случайность может помешать грандиозным планам. Я не могу этого допустить.

– Может быть, это не тот человек? – усомнился Веджент.

– Двое с таким варварским именем? Не может такого быть. Найдите мне этого Конана. – Он обвел присутствующих полубезумным взглядом. – Мне нужна его голова!

Присутствовавшие нервно вздрогнули.