Текст книги "Дрессировка Фрама"

Автор книги: Роберт Домманже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Вдруг Квин остановилась, запах дичи только что поразил ее обоняние. Подняв высоко голову и оседая на зад, она продвигается шага на три вперед и остается неподвижной в скульптурной позе; она на стойке, но она сделала эту стойку, едва только ветер донес до нее запах еще достаточно горячий, чтобы убедить ее в присутствии притаившейся перед нею дичи. Не торопясь, мы идем в обход, направляясь к точке, лежащей в шестидесяти шагах впереди собаки; мы идем медленно, стараясь оставаться незамеченными, с ружьем, готовым ко вскидке, и с полной уверенностью на успех, ибо имея, таким образом, дичь между Квин и собою, семь раз из десяти мы будем иметь возможность стрелять в меру. Порывается пять куропаток, бах! бах! одна упала, мы поднимаем ее и расточаем ласки нашему пойнтеру, тотчас же снова начинающему свой стремительный поиск. Еще несколько выводков порвалось без стойки, и немудрено, ведь такая сушь и холодина. Но что это там, в трехстах метрах, на пахоте? С полного карьера Квин легла как окаменелая, свернувшись корпусом наполовину в кольцо, головою против ветра; мы подозреваем, что причина этой удивительной стойки – лежащий накоротке заяц, мы не знаем еще, удастся ли нам его стрелять, но если Святой Губерт вложил нам в душу нечто большее, чем любовь к рагу из зайца, то зрелище, находящееся у нас перед глазами, уже дает нам полное удовлетворение. Мы подходим, прямо перед нами вскакивает заяц: бах! одна дробина перебила ему правое бедро; он немного побочил в сторону; бах! заяц растянулся на боку и с криком ползет, мы перезаряжаем ружье, готовясь отсалютовать всегда возможному воскресению; Квин не двинулась с места. За это стоит ее посильнее приласкать и наградить подачкой, которую мы для такого случая и носим в сумке. «С какой бы виртуозностью, – думает следящий за нами взором приятель, – Медор подал бы зайца и куропатку». Прекрасно, голубчик, но ваша собака не доставила случая стрелять по ним, а кроме того, Квин, подающая по приказанию, быть может, будет иметь сейчас случай показать свои таланты. Вот она вдалеке от нас, на жнивье, замирает на стойке как отлитая над тем самым выводком, что уже четыре раза срывался не в меру; она поворачивает голову в нашу сторону, приглашая нас, и остается неподвижной, как бы пораженная столбняком; выводок далеко, но он там; мы хорошо знаем манеру работы нашей помощницы. Бах! бах! Какой красивый дуплет! Но в то время, как мы подымаем убитую куропатку, другая, только лишь подбитая, убегает; она уже слишком далеко, чтобы стрелять по ней, она торопится достичь кустарника, где разыскать ее будет трудно. «Квин! Подай!» В несколько скачков наш пойнтер у куропатки и радостно подает ее нам прямо в руки. Если не представится необходимости, мы не пошлем больше во весь день нашей собаки подымать битую птицу; таким образом мы поддержим одновременно и ее инициативу и ее послушание. Мы на границе угодья, обратно нам надо идти по ветру; если бы Квин была еще в периоде дрессировки, мы взяли бы ее к ноге, но ей уже четыре года, и она хорошо знает свое дело. Вот она прихватывает, имея ветер в спину, она согнала три выводка и двух зайцев, не слишком на них задерживаясь, затем она пошла в сторону, работая челноком в указанном нами направлении, и доставила нам еще случай стрелять из-под ее стойки.

В четыре часа мы сходимся с владельцем Медора, он безуспешно весь день ходил ускоренным шагом, желая выходить возможно большую площадь, все время был начеку, готовый к выстрелу, расстрелял, стреляя не в меру, четыре или пять патронов, устал и теперь недоволен ни самим собою, ни собакой, ни припасами, ни погодой, ни дичью.

Что касается нас, то мы с утра не знали, какова будет охота в этой местности в это время года, но на душе у нас легко и мы удовлетворены, мы любовались работой нашего пойнтера, стреляли несколько раз из-под его стоек, видели на угодье много дичи, ходили, не торопясь, с ружьем на плече или под мышкою, и ягдташ наш не совсем пуст.

Мы уверяем егерей, которым альманах деревенского охотника не рассказывает про охоту на граусов, которые не находят в маленьких местных газетах отчетов о полевых испытаниях и не могут переезжать с места на место, чтобы видеть работу знаменитых филдтрайлеров, что такие собаки, как Квин, отнюдь не являются исключениями, а просто собаками хорошего происхождения, дрессированными любителями, как мы, а чаще такими же егерями, как и они сами.

ГЛАВА II
ОТ РОЖДЕНИЯ ДО 4-х МЕСЯЦЕВ

Приблизительно в марте мы купим себе трех – или четырехмесячного щенка; таким образом, у нас впереди будет весна и лето, чтобы растить его, и первые свои шаги на поприще охоты он сделает в сентябре, а в следующем году, к открытию сезона, он будет уже готовой собакой, обеспечивающей нам наши охотничьи радости.

Если у нас есть великолепная сука, о какой я говорил, то повяжем ее осенью, и тогда щенки родятся как раз в то время. Просторная будка, жилище нашей суки, стоит в каком-нибудь закрытом месте; она тщательно дезинфицирована, пол ее выстлан хорошей соломой. Все готово для рождения щенят, у которых в первые дни их жизни не бывает других врагов, кроме холода и сырости. Но вот щенки появились на свет: мы слышим их писк сквозь холст, которым завешено отверстие будки. Что мы будем делать со всем этим маленьким народцем? Чем меньше щенят оставить под сукою, тем больше шансов вырастить их, не истощая матери; но было бы жаль уничтожать породистых щенят. В первый день следует уничтожить только родившихся с физическими недостатками и плохо окрашенных. Если мы сможем достать собаку-кормилицу, затруднение будет тотчас устранено: если же нет, попробуем применить соску.

Нам думается, что смело можно оставить пять щенят под сукой средней молочности; нам случилось оставить под одной сукой, ирландским сеттером, весь ее помет в десять щенят, и все они стали крупными и сильными собаками, но эта сука обладала великолепным аппетитом и была исключительной молочности.

Можно воспользоваться смешанной системой выкармливания: на рожке и естественной, или же выкармливанием только на рожке; в последнем случае надо отнять щенят от матери через три или четыре дня, ибо первое молоко последней содержит в себе необходимое слабительное начало, которое нельзя заменить искусственно.

Для рожка молоко должно быть разбавлено водою. Некоторые кормилицы неохотно принимают щенят от другой суки, на таких лучше надевать намордники и подкладывать им воспитанников по одному; не следует отнимать от кормилицы ее собственных щенят прежде, чем она примет как следует чужих. Здесь необходима тактичность, чтобы не оскорбить материнского чувства.

Молодые кормилицы гораздо предпочтительнее старых.

С двадцатого дня надо время от времени тыкать носом наших питомцев в тарелку с тепловатым подслащенным молоком, разбавленным немного водою и заблаговременно прокипяченным: они быстро приобретут привычку облизывать нос, а вскоре, день на двадцать пятый, дойдут до того, что сами будут замечать тарелку и пить из нее все лучше и лучше.

Мы можем давать им пять или шесть раз в день молока или бульона, но всякий раз очень понемногу.

Когда маленькие достигнут месяца, они легко будут обходиться большую часть дня без матери, но последнюю обязательно надо помещать к ним на ночь: долго еще ее теплота будет им необходима.

Лучше употреблять молоко кипяченое, как более гигиеничное, его надо разбавлять водой для большей удобоваримости. Отвар из льняного семени предохраняет щенят от воспаления кишечника; с последним успешно борется молочная кислота. Воспаление кишечника заставляет щенят худеть и делает их расположенными к рахиту в критическую эпоху отнятия их от груди; но его легко обнаружить, взвешивая щенят, которые должны ежедневно прибавляться в весе на несколько граммов, и рассматривая их экскременты; последние должны быть густы и желтого цвета.

Можно не давать молока щенкам, если сука кормит их предварительно разжеванною и проглоченною ею пищею, отрыгнув ее обратно из желудка, где она пропиталась желудочным соком. Такой переход от материнского молока к другому корму проходит гораздо легче. Происходит это обыкновение некоторых сук от диких прародителей собак. Кишки и изрубленные желудки составляют лучшую пищу для таких матерей.

Щенки наши быстро растут; когда они достигают 2-х месяцев, мы начнем давать им суп, месятку, сырое мясо, кости, кишки и вареное мясо, сдобренное маисовой мукой.

Следует хорошенько закалять их организмы, ибо им придется, быть может, бороться с чумою. Когда столкнутся заразное начало и здоровая кровь, верх одержит то, что окажется сильнее; поддержать у щенка богатство крови, – значит поставить его в наилучшие условия для того, чтобы он мог выйти победителем из этого ужасного испытания. Нам надо облегчить щенку функции дыхания и пищеварения: рыбий жир отлично помогает дыханию и применяется всегда с успехом; с восьминедельного возраста мы даем его нашим питомцам каждое утро по одной ложке; раз в месяц даем одну несколько большую ложку, прибавляя в жир три капли бензина и стараясь хорошенько их размешать; эта смесь явится легким слабительным и вместе противоглистным.

Будем продолжать давать нашим щенкам возможно больше молока каждый день, и они будут чувствовать себя прекрасно. Не будем, однако, рано отнимать их от груди, а на сук, кусающих щенят, острые зубы которых щиплют им соски, будем надевать намордники. Как корм мы рекомендуем конину, овечьи головы, кишки и желудки, продаваемые на бойнях. Сушеным мясом и т. п. будем пользоваться лишь в очень ограниченном количестве и только убедившись, что оно хорошо переносится взрослыми собаками.

Одно замечание о молоке: оно мешает действию противоглистного и должно быть изъято из употребления при пользовании последним.

В конце этой работы мы рассмотрим различные болезни и укажем наиболее простые средства для их лечения.

Мы имеем законное желание закрепить за нашим щенком его гражданское положение, записав его во французскую родословную книгу (L. О. F.). Следовательно, нам надо выбрать кличку, которую еще не носят уже записанные собаки.

В течение веков великой крестной матерью всех собак была лишь фантазия; со времени появления родословной книги, служащей для отличия одних собак от других, вошло в обычай прибавлять к кличке собаки аффикс питомника, например: Уайльд Рейк де Сент-Поль де Вара.

В 1904 г. д-р Кастам, старший врач армии, предложил новую методу кличек, названную Хронопентагамма женского происхождения.

Мы не будем приводить здесь многочисленных соображений, вызвавших эту методу, а лишь дадим пример ее применения в нашем питомнике.

По новой формуле кличка собаки должна состоять из трех частей.

Первая личная (пишется как главная в родословных), обусловливается только тем, что должна начинаться с буквы, обозначающей год рождения (буква А служит для 1901 года и повторяется в 1 926 1951 и т. п. годах).

Средняя – первородная, показывает происхождение со стороны матери.

Конечная – аффикс, указывает питомник.

Для какого-нибудь потомка второю частью является первая часть клички его матери, измененная по закону, позволяющему узнать, из которого колена он происходит по отношению к суке-родоначальнице.

Д-р Кастэн предоставляет каждому изменять кличку суки-родоначальницы по собственной системе, но советует постоянно возвращаться к тем же кличкам во всех пяти поколениях, чтобы установить действительно гамму из пяти слов: Хронопентагамму.

Вот что мы получим для помета от нашей суки Маб-де-Белльфонтэн, рожденного второго апреля 1904 г. и состоящего из четырех кобельков и одной сучки: Домино-Маба-Фрам, Дюк-Маба-Фрам, Деар-Маба-Фрам, Дик-Маба-Фрам и Драгонн-Маба-Фрам.

Как видно, после первого слога «Маб» мы поставили гласную «а».

Если бы наша сука называлась Аршидюшесс, мы поставили бы слово: Арша.

Так как дело идет о женской линии, то клички кобелей не принимаются во внимание.

Все потомки сучки Драгонн-Маба-Фрам будут иметь средней первородной слово: Мабе.

Все потомки сук Мабе будут иметь средней первородной слово: Маби и т. д.

Все потомки сук Мабю будут иметь средней первородной слово: Маба-1.

Гамма, составленная из гласных, начинается снова.

Возьмем теперь кличку: Рекс-Блисси-1-Бретань; она обозначает: собака рождена в 1918 г., в питомнике Бретань и происходит из восьмого колена, по женской линии, от производительницы Блисс.

Мы не заставляем никого силою следовать этой системе и предпочесть ее какой-либо иной, но мы усердно просим заводчиков выбирать всегда клички со значением, облегчающим изучение родословных; наука о скрещивании выходит, мало-помалу, из мрака и требует рационального наименования животных.

Если мы выберем кличку несколько длинную, то будем произносить лишь часть ее, ибо, по нашему мнению, кличка означает только «внимание»; животное посмотрит на нас, и тогда мы отдадим ему приказание голосом или жестом.

Мы потребуем, чтобы лицо, на обязанности которого лежит кормить Фрама, собираясь это делать, всякий раз говорило слово «сюда», держа в левой руке чашку с едою, а правою ударяя себе по коленке. Таким образом мы обеспечим себе понимание собакою одного слова и одного жеста, которыми впоследствии сможем подозвать к себе далеко ушедшую собаку, и последняя радостно прибежит, помня, что знак правой руки сулит ей лакомый кусок из левой.

Впоследствии, пользуясь аппетитом нашей собаки, мы будем давать этот урок, равно как и все другие, перед едою, а не тогда, когда собака, насытившись, будет думать только о сне и не позарится на лакомство, которое мы сможем ей предложить.

Жилище Фрама – дубовая будка, тщательно выкрашенная темною каменноугольною смолою; пол ее может быть, по желанию, поднят над землею, крыша должна быть на петлях для облегчения еженедельного мытья будки водою с одною сотою частью креолина; вход зимою закрывается изнутри соломенным матом; пол устилается часто возобновляемой соломой; будка помещается у стены, выходящей на юг, т. к. собаки любят тепло и тени ищут лишь крайне редко, только когда температура слишком поднимается.

Когда собака лежит не в своей будке, надо заставлять ее при помощи самого легкого наказания ложиться на нары, находящиеся перед будкой, а не на голую землю, что вызвало бы мозоли на локтях и скакательных суставах.

Если будка должна оставаться на воздухе зимою, то несколько матов, образуя соломенную покрышку, хорошо ее защитят от холода.

В некоторых местностях пользуются очень низкими будками, в которых собака не может стоять на ногах и, вследствие этого, застрахована от приобретения скверной привычки пачкать свою подушку; мы, со своей стороны, вполне одобряем такую систему.

Будка окружена оградой из проволоки, образующей квадрат по три метра в стороне. Этот маленький выгул очень хорош, ибо, давая щенку возможность гулять, не позволяет ему убежать из-под надзора и, таким образом, приучаться к своевольничанью.

Даже если мы растим только одного щенка, назначенного впоследствии жить вместе с нами, поместим его теперь в эту маленькую псарню, ибо дома молодая собака неопрятна, грызет все, что ей попадается, а также получает лакомые кусочки, не заслужив их, а этим ее благонравие тоже портится.

Для питья будем давать свежую воду, но лучше давать вдоволь кипяченого молока.

Поместим в одном углу выгула тумбочку из соломы, чтобы щенок привык там мочиться.

Охотники, имеющие конюшню, в которой помещаются лошади, мелкий скот или кролики, не должны, даже на зиму, ставить в нее собачью будку, ибо отделяющийся от навоза аммиак может иметь дурное влияние на обонятельные способности наших будущих компаньонов. В холодное время года будка, помещенная под хорошо защищенным навесом или в каретном сарае, будет самым лучшим жилищем для наших уже больших питомцев.

Когда Фраму минет два месяца, начнем его понемногу прогуливать по солнышку, пользуясь для этого моментом его возвращения с кормежки; в это время он обыкновенно испражняется, и необходимо приучить его производить эту операцию возможно дальше от его жилища. Впоследствии чистота в квартире явится результатом его прогулок после еды. Если бы во время прогулок мы могли завести дружбу с курами или утками, то время, потраченное на эти прогулки, не пропало бы даром.

До четырех месяцев щенки не нуждаются в мытье; для избежания же паразитов достаточно каждую неделю натирать щенят свежею пудрою из жигунца; но с этого времени еженедельные ванны, с прибавлением сотой части креолина, могут оказать лишь хорошее действие. Операцию эту нужно производить утром и в солнечный день. Для мытья пользуются горячей водой, щенка трут травяной щеткой, затем вытирают толстым холстом, чтобы избежать всегда опасной простуды. Не следует бояться осторожно мыть внутренность ушей.

Креолин – лучшее предохранительное средство против воспаления уха, прыщей, накожных болезней и всяких паразитов; он совершенно безвреден, и собаки могут безопасно его слизывать. После многочисленных огорчений мы отправляем теперь в дорогу наших щенят в корзинах, вымытых раствором креолина, и находим этот способ пересылки превосходным.

Наконец, пересылка в легких корзинах – единственно практичная.

Многочисленные болезни, получаемые собаками при путешествиях в зараженных ящиках, предназначенных для их перевозки, заставили нас навсегда отказаться от этого способа.

Во всяком случае, получая собаку с железной дороги, мы, по прибытии ее, делаем ей креолиновую ванну и повторяем ее на другой день, даже на третий, если собака обнаруживает желание чесаться. Мы пускаем ее к кухонному очагу, если погода недостаточно тепла, чтобы собака могла сохнуть на воздухе.

ГЛАВА III
ОТ ЧЕТЫРЕХ ДО ШЕСТИ МЕСЯЦЕВ

Правила гигиены, позволявшие нам поддерживать здоровье нашего питомца в цветущем состоянии до четырех месяцев, будут служить нам в нашем деле и в течение этого второго – по нашему мнению, самого важного – периода.

Час дрессировки пробил, ибо, по арабской пословице, можно гнуть на свои лад молодое дерево, старый же ствол нельзя выправить.

Весь наш метод покоится на пользовании наградами.

Будет ли этой наградой ласка или лакомство, будет ли это кусок мяса, бисквит, тартинка или медовый пряник – это неважно, мы будем все это обозначать одним выражением – подачка. Дома мы будем пользоваться сырой кониной, а вне дома маленькими сухариками, сделанными из муки и поджаренными на сале. Эти сухарики, не пачкая наших карманов, сослужат нам большую службу, чем все строгие парфорсы, усаженные в три ряда гвоздями.

Все наши занятия с собакою будут иметь целью добиться, чтобы она связала в своем уме идею о награде с идеею об известном действии, которое продиктовано ей нашим жестом или голосом и которое она должна выполнить.

Всякая дрессированная собака должна исполнять по первому приказанию каждое из следующих действий:

1. Поворачивать голову в нашу сторону, когда мы произносим ее кличку.

2. Приходить по приказанию «Сюда!», по свистку или по жесту, когда мы, нагнувшись, бьем правой рукой по колену.

3. Ложиться по команде «Лечь!», по свистку, при поднятии правой руки, при прицеливании, при звуке выстрела и при подъеме дичи.

4. Идти сзади нас по команде «К ноге!» и по жесту нашей руки, указывающей за спину.

5. Приносить поноску или дичь по команде «Подай!». Садиться и отдавать нам прямо с руки принесенный предмет по команде «Дай!».

6. Идти в поиск по указанному направлению по приказанию «Иди!» и по жесту руки, простертой в этом направлении.

7. Медленно подвигаться по команде «Вперед!» и по жесту руки, низко простертой, ладонью вниз, в желаемом направлении.

8. Оставлять стойку или след по приказанию «Брось!» и по маханию кистью руки, простертой горизонтально вперед.

Мы приняли слово «лечь», ибо не знаем более удобного повелительного наклонения.

В конце концов месяцев через шесть после начала дрессировки Фрама, все слова команды, приведенные выше, будут иметь очень мало значения, и, чтобы удержать нашего воспитанника в должных границах, достаточно будет жестов и свистка.

Обыкновенно, чтобы уложить собаку, свистком не пользуются, но мы в пользовании им видим большое удобство; при дрессировке собаки большого поиска наш голос часто оказывается недостаточно сильным, чтобы приказать лечь, и, если собака забудет взглянуть на нас, мы будем лишены возможности передать ей наше желание.

Если мы хотим сделать круг, чтобы обойти куропаток, по которым Фрам сделал стойку, и, так как мы решили к тому же перевести последнего в лежачую стойку, мы не будем отдавать приказания голосом, ибо это испугало бы птицу, а дадим легкий свисток, по которому он тотчас ляжет.

Мы будем пользоваться всегда одним и тем же свистком для одного и того же щенка и этим легче добьемся от него повиновения.

Мы употребляем свисток и для того, чтобы заставить собаку возвратиться, но тогда как, чтобы приказать лечь, мы даем один продолжительный свисток, для отзыва собаки мы даем ряд двойных свистков: фью-фью, фью-фью.

Для обучения подаче будем пользоваться соломенным жгутом, обшитым холстом таким образом, чтобы образовался маленький цилиндр длиною пятнадцать сантиметров и четыре сантиметра в диаметре; назовем его поноскою. Позднее мы устроим поноску из другого материала, сделав ее более тяжелою по концам при помощи двух кусков кирпича и придадим ей форму, удобную для облегчения равновесия грузов. Для достижения мягкой хватки необходимо пользоваться чем-нибудь мягким: можно делать практичные поноски из конца резиновой трубки, перчатки, наполненной бумагой, или мешка с опилками.

Во время прогулок дадим щенку возможность свести более близкое, но мирное знакомство с домашнею живностью. Будем почаще повторять ему его кличку и приказание «сюда» с присоединением подачки.

Первый урок

Мы приводим Фрама в какое-нибудь огороженное место, где бы ничто не могло отвлекать его внимания. Наклонившись и повторяя безостановочно и медленно слово «лечь», мы заставляем нашего щенка лечь на живот, положив голову на вытянутые вперед передние лапы; продержим его в этом положении, все время лаская; затем берем правой рукой подачку, кладем ее ему в рот, произнося несколько раз слово «иди», и позволяем ему встать и пойти.

Когда щенок немного порезвится, мы снова начинаем тот же урок и поступаем так четыре раза подряд, а затем оставляем нашего ученика в покое.

Позаботимся о том, чтобы не пришлось заставлять щенка ложиться на сырую землю, ибо это может вызвать с его стороны сопротивление. Вначале мы будем требовать от щенка полной распростертости, это очень важно; в дальнейшем мы увидим, должны ли мы строго придерживаться этого требования. Урок продолжается пять минут и повторяется несколько раз в день. Наиболее интеллигентные особы требуют не более шести дней, чтобы научиться исполнять это упражнение, после чего очень важно не давать им ни одной подачки, не заставив их предварительно лечь. После того как Фрам узнает значение слова «лечь», мы будем сопровождать это приказание легким свистом и поднятием правой руки в вертикальном направлении; несколько времени спустя одного их этих трех знаков будет достаточно, чтобы собака легла.

Второй урок

– Фрам! Лечь!

Когда щенок выполнит это приказание, мы показываем ему подачку и кладем ее на землю на расстоянии метра от его носа; через несколько секунд мы произносим слово «иди»; собака бросается и радостно схватывает кусочек. Коль скоро результат этого будет достигнут, мы не будем больше позволять собаке есть ее корм, не уложив ее предварительно перед ее чашкой.

Третий урок

Во время предыдущего урока Фрам думает лишь о желанном моменте, когда мы произнесем слово «иди» не надо же злоупотреблять терпением нашего приятеля: мы скоро достигнем гораздо большего следующим образом.

– Лечь!

Щенок и подачка лежат одна перед другим на своих местах; вместо того чтобы сказать «иди», мы подымаем подачку с земли и, не торопясь, даем ее нашему воспитаннику, требуя, чтобы он не трогался с места; берем вторую подачку и проделываем то же. Немного надо логичности Фраму, чтобы понять, что ему нет никакой необходимости бросаться на подачку, ибо, когда он не может подойти к ней, она сама является к нему. Постепенно мы дольше и дольше оставляем щенка лежать перед его кормом; удаляемся от него, приближаемся, даже делаем вид, что не обращаем на него внимания и позволяем другой собаке подходить и совать нос в его посудину.

Мы знали пятимесячных пойнтеров, остававшихся лежать так среди двора, мы уходили от них на десять минут и, когда возвращались, находили их на том же месте. Эти же самые пойнтера, в годовалом возрасте, ложились на стойке перед выводком и несколько времени нас ожидали, и в то время как собаки наших товарищей гонялись по полю за зайцами, увлекая своим примером и послушных собак, собаки, дрессированные нами, лежали, не обнаруживая никакого волнения. Всего этого достичь легко, но только очень постепенно. Не должно быть места суровости, но не надо и поблажек.

Четвертый урок

Нам нет необходимости ждать дольше и мы можем теперь расстрелять несколько пистонов из детского пистолета, приказывая при каждом выстреле лечь. Через несколько дней этого слабого хлопка будет достаточно, чтобы щенок охотно лег, ибо это сулит ему подачку, в которой мы никогда ему не отказываем.

Позднее мы возьмем настоящий пистолет или ружье, но будем действовать очень постепенно, чтобы не напугать впечатлительное животное.

Когда мы перейдем к ружью, мы будем требовать лечь в тот момент, когда мы прикладываемся.

Пятый урок

Каждый урок продолжается всего несколько минут; достаточно заниматься четыре или пять раз в день, чтобы щенок обнаружил некоторую сметливость, успех был достигнут и собака охотно повиновалась.

Настало время заниматься с нашим другом во время прогулки.

– Фрам! Лечь!

Всякий раз, как мы удаляемся от лежащего щенка, возвратись, мы награждаем его. Сначала мы удаляемся медленно пятясь, затем, по мере успехов воспитанника, быстрее и, наконец, бегом.

Первое время необходимо позволять ему подыматься только после того как, возвратись, мы дали ему подачку; тогда, видя, что мы уходим, он не будет пытаться следовать за нами, зная, что мы обязательно возвратимся.

Только позднее и то изредка мы будем подзывать его издали, да и то, прежде чем крикнуть «сюда», мы должны сделать два или три шага по направлению к щенку.

Шестой урок

Фрам ложится очень хорошо, когда мы рядом, но он должен повиноваться на всяком расстоянии, вот в чем мы можем с успехом поупражнять его во время прогулки: в то время как он галопирует, мы громко свистнем. Щенок или ляжет – и тогда мы, быстро подойдя, наградим его, – или же он посмотрит, готовясь подойти к нам, тогда мы повторим жест и приказание, и, если щенок, проползя по направлению к нам, ляжет в нескольких шагах от нас, мы пойдем к нему, возьмем на руки, отнесем назад и заставим его лечь на том месте, где он был, когда услышал первое приказание, и возвратимся медленно на место, с которого мы приказывали.

Мы снова свистнем и, подождав его, идем к нашему щенку, награждаем его и заставляем подняться.

Когда мы несколько раз повторим этот маневр, относя или отводя Фрама на то самое место, где он получил приказание свистком, выстрелом или жестом, он не захочет больше отдалять момента получения подачки, уходя ложиться на другое место. Не будем допускать даже одного шага после того, как приказание «лечь» отдано.

Седьмой урок

Чтобы заставить собаку ложиться при подъеме птицы или зверя, выроем вблизи от дома ямку в земле, посадим туда голубя, а сверху положим дощечку, снабженную шнурком, прижав ее кирпичом; всякий раз, как мы будем выходить с Фрамом, держа его на сворке или пустив его свободно, мы будем дергать шнурок; в момент взлета птицы мы таинственно произносим «лечь», говоря как можно тише и щедро награждая за исполнение приказания; скоро не будет необходимости в приказании: Фрам будет сам ложиться при взлете чтобы получить подачку. Хорошо будет менять местонахождение ямки, это легко сделать, так как, чтобы сделать ямку достаточной глубины, надо вырыть земли всего на один штык лопаты.

Можно пользоваться и ящиком, употребляемым на голубином стрельбище.

То же, что мы делали с голубем, проделаем с полудиким кроликом; но если первый возвращается на голубятню, второй отлично бы мог совсем убежать, поэтому мы наденем ему ошейник с цепочкой, к которой будет прикреплена веревка. Не будем упускать случая заставлять Фрама ложиться при взлете голубей, кормящихся на дворе и по дорогам. Хороший метод, заставив собаку лечь посреди двора, пустить прирученную дичь и даже полудиких кроликов и, пока дичь будет там находиться, удерживать собаку распростертой. В несколько дней Фрам привыкнет ложиться при появлении дичи.

Этот урок требует материала, которым не располагают в городе, поэтому его можно отложить на время, посвятив, позднее на угодьях, несколько уроков упражнению, которым мы занимались теперь, и быстро достичь желаемых результатов.

Восьмой урок

Очень приятно иметь возможность держать собаку у своих ног, не прибегая ни к какой сворке, если в этом встретится надобность, а случаи такие на охоте очень многочисленны: пойти на условленное место встречи, сделать обход, чтобы захватить ветер, пройти через чужие угодья; да даже и в обыденной жизни, например, чтобы доставить обитателям питомника полезную тренировку за лошадью или велосипедом и не бояться увидеть, как они унесутся в поле. Вот как дается на прогулке этот урок. Мы чуть было не сказали «этот важный урок», но всю предлагаемую методу можно сравнить с лестницей, по которой мы поднимаемся ступенька за ступенькой: все ступеньки важны, если пренебречь одной, вся наша дрессировка потеряет свою последовательность и цельность.

Мы выходим с Фрамом и после того, как он, порезвившись при выходе из питомника, отдохнет и отправит естественные потребности, заставляем его лечь и привязываем к его ошейнику шнурок, держа последний в левой руке. Когда собака привыкнет к такой привязи, мы берем подачку в правую руку и, держа ее за спиною, приседаем немного и отдаем подачку щенку, не вынимая руки из-за спины и произнося несколько раз слова «к ногам».

Во время прогулок мы будем часто проделывать это упражнение. Фрам быстро соединит в своем уме представление о подачке с необходимостью следовать сзади нас, и менее чем через неделю при слове «к ногам» он подбежит к нашим ногам; тогда, заложив руки за спину, мы сделаем несколько шагов, затем, нагнувшись, отдадим щенку подачку, которой будет дожидать, труся сзади.

Будем удлинять более и более время, в продолжение которого мы будем заставлять щенка идти сзади нас, ничего ему не давая, но постараемся награждать его всегда раньше, чем истощится его терпение.