Текст книги "Неподвижная луна"

Автор книги: Роберт Беллем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Неужели ему удалось выбраться из своей берлоги и проследить меня до квартиры Шэйн? Неужели, чтобы его не опознали, он решил избавиться от нас с девушкой? Как же, в таком случае, он избавился от моего таксиста?

Я до отказа выжимал педаль "газ" и проклинал таксомоторные компании за то, что они ставят на свои колымаги ограничители скорости. А может быть, это даже к лучшему – меня не задержали за превышение. Если бы меня сейчас сцапали, все пропало бы.

Несмотря на все помехи, я доехал очень быстро. Остановившись у дома Соронова, я бросился к крыльцу и распахнул дверь. Когда я ворвался па кухню, мои глаза чуть не вылезли из орбит. Я заорал:

– Эй, что...

Мой напарник валялся на полу и казался холоднее, чем декабрь в Швеции. Его макушку украшала шишка величиной с Тадж-Махал. Валявшиеся вокруг обломки стула свидетельствовали о том, что он был оглушен именно этим предметом. Рядом с ним со счастливым видом сидел в наручниках Алексей Соронов и горланил песню о Волге. Он с видимым удовольствием выдергивал своей огромной лапой зубы изо рта бесчувственного таксиста.

На полу уже валялись три клыка.

Соронов радостно мне улыбнулся.

– Перед тем, как стать актер, я в России учился на зубодер, – гордо объявил он. – У этого пупсика есть дырка в зубах. Я ему лечу зубы.

– Так же, как ты настраивал пианино?

Я схватил с пола ножку стула и ударил его по макушке. Русский, похоже, жаде не почувствовал удара, хотя грохот разнесся на весь город.

– Ха, хочешь поиграть? – он медленно поднялся. Я ударил его ещё раз. На этот раз Соронов пошатнулся. Оп испустил радостный вопль и тоже схватил ножку стула.

– Будем драться на дуэль?

Он нанес мне страшный удар, но промахнулся. Меня чуть не сбило с ног воздушной волной. Я собрался с силами и треснул его по лбу. На мгновение он замер, затем несколько раз икнул. Надеюсь, что я больше никогда не услышу эти мелодичные и приятные звуки. Он с грохотом рухнул на пол, будто дымовая труба. Когда Соронов упал, дом, наверное, подскочил на пятнадцать дюймов.

Гигант лежал, не двигаясь.

Мой таксист зашевелился. Его разбудил грохот, и он ошалело заозирался по сторонам.

– Что произошло? Кто это... о, Боже, мои зубы!

– Не принимай это близко к сердцу, парень. Тебе просто бесплатно удалили несколько больных клыков.

Он пробежал языком по голым деснам, и на его физиономии появилась недоуменно-обиженная мина.

– Я даже ничего не почувствовал. Я так боялся идти к зубному. Эй, кто их вырвал?

– Русский, – ответил я.

– Черт побери! Теперь я вспомнил. Так вот зачем он треснул меня стулом! Он просто хотел оказать мне услугу после того, как я отказался от водки. Я сказал, что спиртное вредит моим клыкам. Больше я ничего не помню.

– Ну и балбес же ты! – заорал я. – Ты понимаешь, что ты позволил ему оглушить себя, когда я приказал тебе не спускать с него глаз!

– О, черт! Что же теперь делать? Я все испортил.

– Да уж, помог ты мне! – проворчал я. – Что произошло с твоей пушкой?

– Ну, я... не знаю. Наверное, когда он заехал мне стулом, я выронил её. Да вот она, – он проковылял через кухню, поднял с пола револьвер и торжествующе протянул его мне.

Я был так зол, что мог бы свернуть ему шею.

– Безмозглый болван! Теперь ты затер на нем чужие отпечатки и оставил свои.

– Отпечатки? Чьи отпечатки?

– Соронова! – гаркнул я. Я выхватил у него револьвер и понюхал дула. Никакого запаха пороха не было. В нос мне ударил только запах смазки. Ствол был чист, барабан – полон.

Но это ещё ничего не доказывало. Русский мог выстрелить из этой пушки, а потом вычистить её. Черт возьми, пока мой горе-помощник валялся без сознания, он мог перестрелять пол-Голливуда.

– Когда он тебя треснул? – спросил я.

– Не знаю. Кажется, через несколько минут после твоего ухода.

– Сколько ты пробыл в отключке?

Он сделал протестующий жест.

– Это несправедливый вопрос, Шерлок. Как можно знать, сколько времени ты пробыл в отключке? Может, несколько минут, а может, несколько часов. На такой вопрос невозможно ответить точно, разве не так?

– Да, – согласился я. – Но стрельба могла начаться как раз в то время, когда ты был без сознания. Даже не могла, а началась.

Алексей Соронов слабо застонал и пошевелился. Я подошел к нему и уже собирался пнуть его ногой по голове, когда мой таксист остановил меня.

– Подожди.

– Чего?

– На тебе мягкие туфли, а на мне колодки. Дай-ка, я попробую вместо тебя. – Он размахнулся и ударил верзилу по голове. Соронов опять тихо, как младенец, погрузился в сон.

Я поблагодарил таксиста. Затем нагнулся над русским и открыл один наручник, схватил таксиста и пристегнул наручник к его левому запястью. Теперь он был прикован к этому бесчувственному типу.

– Так-то оно лучше, – проворчал я. – Ты не сможешь смыться с этой тушей. А если он проснется и попробует улизнуть, ему придется взять тебя с собой. Вот будет смех.

– Так ты поступаешь с товарищем? А что, если, очнувшись, он решит оторвать мне руку, чтобы освободиться?

– Если он откроет глаза, врежь ему ещё раз. Это твой единственный шанс.

Я выскочил в гостиную. Там я нашел телефон. Набрав помер полиции, я спросил Дэйва Дональдсона. Через минуту в трубке раздался его голос:

– Кто, что, откуда и зачем?

– Это Тернер, – ответил я. – Послушай...

– Ах, ты, скотина! – из трубки полился поток ругательств. Дональдсон прошелся по мне и всем моим родственникам, покойным и ныне здравствующим. Затем замолчал и прикрыл трубку ладонью.

– Ты хочешь, чтобы выяснили, откуда я звоню? Не беспокойся, я сам дам тебе адрес. Я на Карсон-стрит, – и я назвал номер дома.

В его голосе послышалось удивление.

– Ты что, собираешься сдаться?

– Нет. Я собираюсь передать тебе убийцу.

– Хм...

– Послушай, – терпеливо продолжал я. – Тебе известно что-нибудь о Сандре Шэйн?

Он опять взорвался, как бочка с порохом.

– Известно. Да, черт бы тебя побрал, известно. Ее только что отвезли в больницу с пробитым плечом, а её служанка сказала, что ты был...

– Да, когда это произошло, я был там. Меня самого слегка поцарапало. А теперь слушай внимательно. Пошли по этому адресу машину с людьми забрать одного типа – я тебе его упаковал. Его зовут Алексей Соронов. Он сейчас без сознания. Я пристегнул его к маленькому безвредному таксисту. Забери их обоих, понимаешь? Но скажи своим орлам, чтобы они захватили дубинки.

– Зачем дубинки? В чем дело?

– Этот русский больше сарая и сильнее медведя, – объяснил я. – Может, у него игривое настроение, и, если твоя шайка не будет к этому готова, он их просто уничтожит.

– Да? Твердый орешек?

– Еще какой твердый. И, кроме того, лысый и с круглой физиономией.

– Похож на Джоша Дельброка.

– В этом-то все дело. При тусклом свете его можно принять за Дельброка.

– Ага! – голос Дэйва посуровел. – Вот куда ты клонишь! Ты утверждаешь, что мисс Шэйн видела на лестнице не Дельброка, а Соронова?

– Пусть девчонка сама скажет, – парировал я. – Подержи этого славянина в своей Бастилии, пока я не приеду. Затем мы покажем его Сандре Шэйн и посмотрим, не запоет ли она другую песню. Понятно?

– Понятно. А ещё я подержу там тебя, потому что с меня хватит, черт побери. Скоро приедешь? Значит, когда я прибуду по этому адресу, тебя там не будет?

– Правильно, приятель. Я уезжаю. – Я повесил трубку, прежде чем он возобновил брань по поводу частных сыщиков вообще и меня в частности.

Я вышел из дома, сел в такси и уехал.

9

Я СДАЮ УБИЙЦУ

Смешайте пять частей мглы с пятью частями тумана, и вы получите что-то ужасное. Это я об атмосфере. Когда я подъезжал к студии "Квадрэнгл", опустилась какая-то серая грязная штора. Я оставил машину у покосившихся ворот и остаток пути до конторы протопал пешком. Воздух напоминал коктейль, смешанный из соленого моря, выхлопных газов и зелени. Словно нищий в лохмотьях, передо мной маячила полуразвалившаяся некрашеная хибара бывшего правления студии.

Мои легкие туфли бесшумно ступали по мокрой земле. Стояла такая зловещая тишина, что по мере приближения к конторе у меня по спине забегали мурашки. Туман конденсировался и каплями падал с крыши. Эти звуки тоже не доставляли мне никакого удовольствия.

– Джош, – позвал я.

Внутри раздались гулкие шаги. Затем в двери появились круглая физиономия Дельброка. Он выглядел, как после десятидневной пьянки.

– Дэн! Дэн Тернер! О Боже, дружище, как я рад тебя видеть!

– Ты ещё больше обрадуешься, когда узнаешь новости, – сказал я.

– Новости?

– Убийца пойман.

Он задышал, как спринтер после стометровки.

– Что ты имеешь в виду?

Я зажег две сигареты, одну дал ему и затянулся сам. 3атем рассказал Джошу все, даже про Алексея Соронова, который сейчас гостил у лягавых.

– Сандре Шэйн ничего не остается, как признать, что она застукала на лестнице Соронова. Может быть, она даже ещё больше поможет нам, если признает в русском бандита, который стрелял в неё с крыши и чуть не загнал меня в дубовый ящик.

– О Боже!

– Самое замечательное во всей истории – то, что у тебя железное алиби. Ты сидел в этой дыре, как на необитаемом острове. Это дополнительное алиби делает основное ещё крепче. Теперь, конечно, поверят мне, когда я расскажу о нашей маленькой вечеринке вчера на озере, как раз тогда, когда Пол Мандерхейм отправился к праотцам.

– Ты в самом деле так думаешь?

– Конечно, – заверил я его. – Так что давай седлать лошадей. Нам нужно заехать в больницу.

Он вздохнул.

– Я готов.

Я посадил его в такси, и мы отправились в город. Дорога была окутана туманом. Колеса нашей машины издавали какие-то чавкающие звуки. Казалось, что мы едем по пенистому прибою, который вот-вот поднимется, и мы захлебнемся. Когда мы миновали каньон и выехали на широкий Сансет, вдоль которого, как угольки в тумане, мерцали огоньки домов, я был очень рад. Одиночество в больших дозах всегда действовало мне на нервы.

Сейчас мы ехали вдоль Стрип, и я с облегчением увидел фары первых городских автомобилей. Я остановился у аптеки и позвонил в полицейское управление. Когда к телефону подошел лейтенант Дональдсон из отдела по расследованию убийств, я сказал:

– Ровно через десять минут привези Соронова в больницу. Его надо будет отвести для опознания в палату Сандры Шэйн.

– Да, – зарычал он. – Мне также будет нужно надеть на тебя браслеты.

– Не браслеты, а медали, – поправил я. Затем я вернулся к такси и на максимальной скорости помчался к больнице. Ровно через десять минут мы были на месте. Джош и я вошли в приемный покой.

Дэйв Дональдсон ждал меня. С ним были русский и мой возница. При виде меня Соронов радостно заблеял. Похоже, железки на лапах и бинты на голове не очень досаждали ему.

– Ха! – заревел он. – Мой поклонник! Привет, пупсик! Мы недавно пили водка, да? И дрались на дуэль, только в следующий раз я буду проворный.

– Я постараюсь избежать следующего раза, – сказал я. – Ты играешь очень грубо.

– Грубо, пупсик? Русские – очень мягкий люди.

Мой таксист сказал:

– Он вырвал мне больной зуб.

Дональдсон недоуменно хлопал глазами.

– Ну-ка, подождите, – раздраженно проворчал он. – Не пойму, о какой дуэли и выдергивании зубов они мелют. – Он яростно уставился на меня. – Где ты был, и кто это с тобой?

– Это Джош Дельброк. Джош, это лейтенант Дональдсон.

Когда Джош протянул руку, лицо полицейского налилось кровью.

– Дельброк? – завопил он. – Это тот тип, которого мы ищем?

– Он самый, – ответил я. Дельброк запротестовал:

– Лейтенант, пожалуйста...

– Черта с два пожалуйста. Ну-ка, вытягивай свои грабли, негодяй, я надену на тебя браслеты. Вы арестованы, и все, что вы теперь будете говорить, может быть использовано против вас.

– Но я никого не убивал, – негодующе фыркнул гигант-сценарист. Тернер вам все расскажет. Он – мое алиби. Кстати, если вам нужен большой лысый мужчина, что вы скажете о нем? – Дельброк показал на Соронова.

Глаза русского вспыхнули.

– Когда мы выбирайся отсюда, не забудь я напомнить перерезать тебе горло.

– Заткните свои глотки, – сказал я. – Пришло время для серьезного дела. Пойдемте к Шэйн, – я посмотрел на Дональдсона. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если мы попробуем рассеять сомнения?

– Сомнения в чем?

– В том, кого эта девчонка видела на лестнице.

Он скривил губы.

– Тебе бы не сыщиком быть, а адвокатишкой. Держу пари, ты бы мог выделывать такие трюки с присяжными, особенно подкупив председателя. Пошли.

Он повел нас по коридору. Мы завернули за угол и вошли в палату. Сандра Шэйн, сидевшая в постели, выглядела просто замечательно. Ее черные волосы волнами струились по плечам, почти полностью закрывая повязку на ране. Пикантное личико было слегка напудрено и бледно, а черные глаза озадаченно смотрели на нас.

– Привет, – сказала она мне. – Как вы себя чувствуете?

– Благодарю, паршиво, – проворчал я. – И чем дольше это будет продолжаться, тем паршивее я буду себя чувствовать. Ну-ка, взгляните на этих двоих ребят. Никто из них не спускался вчера ночью из квартиры Мандерхейма?

– Спускался.

– Этот? – я показал на Соронова.

– Нет, другой. Мистер Дельброк.

– Вы уверены?

– Да.

Я повернулся к нему.

– Извини, Джош. Ты был моим другом, но ты сам видишь, как все обернулось.

– Нет! – рявкнул Дельброк. – Ничего я не вижу.

– Ты убийца, – сказал я.

– Ты что, смеешься? Я думал, ты на моей стороне. – Он отступил на шаг, и мгновение спустя в его руке появилась пушка.

– Все замерли! – приказал он.

10

НЕПОДВИЖНАЯ ЛУНА

Этот трюк с револьвером застал всех нас врасплох. Сандра Шэйн начала тихо плакать. Дональдсон, забыв о правилах хорошего тона, начал ругаться. Мой таксист от изумления разинул щербатую пасть. А Соронов, как и положено артисту, начал мелодично позвякивать наручниками.

– Не поймите меня превратно, – твердо сказал Дельброк. – Этот револьвер у меня только для самозащиты, это не признание вины. Я ни в чем не признаюсь.

– Можешь сознаваться. Против тебя железные улики.

– Черта с два! Ты сам мое алиби.

– К этому мы вернемся позднее, – сказал я. – Сейчас я хочу прояснить вопрос о мотиве преступления.

– Каком мотиве? – насмешливо спросил Джош.

– Мотив для убийства Пола Мандерхейма. Он заключается в той сделке, которую ты ему посоветовал заключить. Это, правда, только догадка, но я думаю, что попал не в бровь, а в глаз. Ты узнал, что продается "Квадрэнгл" – недвижимость, имущество, короче, все. Как-то, наверное, осматривая заброшенную студию, ты наткнулся на хранилище старых роликов.

– Откуда ты знаешь?

– Мисс Шэйн сказала, что Мандерхейм упоминал о какой-то сделке, в которой ты принимал участие. Она не знала подробностей, но покупка "Квадрэнгл", по-моему, и была той сделкой. Продолжать?

– Конечно, если это доставляет тебе удовольствие.

– Это публика должна получать удовольствие. В пустой студии валялось целое состояние, спрятанное в немых фильмах, сделанных до того, как появились современные законы об авторском праве. В те дни, когда кино только зарождалось, на фильмы ещё не могло быть авторских прав. Поэтому все картины снимались не только на целлулоидной пленке, но и на бумажной. Бумажные ролики можно было хранить в Вашингтоне.

– Ну, и?

– Со временем целлулоидная пленка портится, бумага – нет. Из-за этого почти вся ранняя голливудская продукция потеряна для истории. Она испортилась до такой степени, что стала негодной. Но у "Квадрэнгл" были бумажные ролики. Их можно переснять на современную пленку, озвучить и выпустить, как новые фильмы. Это может принести кучу денег.

– Переходи к делу, – потребовал Дельброк. Я закурил.

– Поэтому ты убедил Пола Мандерхейма купить "Квадрэнгл". Ты хотел завладеть этими копиями. Ты писал тексты, а Мандерхейм вкладывал деньги. Был сделан один экспериментальный фильм, который случайно увидел Алексей Соронов. За это Мандерхейм вышвырнул его – обнародовать ваше открытие было ещё рано.

– Ну и что? Даже если ты и прав, что с того?

– Мандерхейм, наверное, не захотел делиться и попытался избавиться от тебя. Тебе пришлось убрать его. Ты, Джош, рассчитываешь завладеть всеми доходами от этого предприятия.

– Вздор!

– Тебе не повезло. Конечно, ты не мог предусмотреть, что Сандра Шэйн услышит выстрел и увидит тебя. Поэтому сегодня днем ты попытался избавиться от нее. Ведь, если бы ты попал на скамью подсудимых, она могла дать показания против тебя. Ты попытался также надуть меня и создать впечатление, что убийца хотел убить нас обоих. Ты слегка задел меня, но в этом и состояла твоя ошибка – ясно, что я тебе нужен живой. Вся твоя защита держится на подтвержденном мною алиби.

– Ерунда! – воскликнул он. – Я не мог сегодня днем стрелять в нее. Я сидел на заброшенной студии.

– В груде ржавых мотоциклов ты припрятал исправный, – возразил я. Конечно, полиция не следила за мотоциклистами. Тебе даже не нужно было переодеваться, только проявить немного смелости и наглости. Я додумался до этого совсем недавно. Полагаю, ты просто надел комбинезон и приехал в Тауэр-Пэлэс под видом рабочего. Дьявольски смело и нагло.

– Ч-что? – задохнулся Дельброк. Его уверенность поколебалась.

– Ты был единственным человеком, который знал, что я поеду к Сандре и попытаюсь уговорить её изменить показания. Я сам тебе рассказал об этом. Больше никто, кроме таксиста, который не в счет, об этом не знал. Конечно, Соронов полностью отпадает.

– Ба! – он поджал губы. – Все это неубедительно, Шерлок.

– Для меня убедительно. Ты ждал на крыше, когда я к ней приеду. Должно быть, наш разговор показался тебе опасным. Я попросил её опознать подозреваемого, имея в виду Соронова. Ты, наверное, подумал, что разговор идет о тебе, и ничтоже сумняшеся спустил курок, а затем вернулся в свою берлогу, как будто не покидал её.

– Ты не можешь это доказать.

– Когда, приехав за тобой, я зашел на территорию студии, я почувствовал запах выхлопных газов, – сказал я. – Это доказательство.

– Не для суда. Для суда будет доказательством мое алиби – я провел прошлую ночь на озере Шервин.

– Библейский Джосайя остановил солнце. Тебя тоже зовут Джосайя, только на английский лад, и ты остановил луну, вернее, создал видимость её остановки. Мне помог догадаться таксист. Он спросил, как человек может знать, долго ли он пробыл без сознания, может, минуты, а может, часы.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда ты оглушил меня вчера вечером в своем плавучем доме, луна вставала слева от меня, на востоке. Когда я очнулся, она, казалось, была на том же месте, и, кроме того, у меня болела рука.

– Болела рука, – он напрягся.

– Думаю, ты не очень сильно треснул меня по голове, а затем вколол мне какое-то снотворное, чтобы я вырубился на несколько часов. Пока я спал, ты поехал в Голливуд, убил Мандерхейма и вернулся на озеро Шервин. Бедняга Гарри, наверное, заметил тебя, когда ты уезжал или возвращался. Он мог разрушить твое фальшивое алиби, и ты избавился от него. Все это время я находился в бессознательном состоянии. Поэтому я не слышал выстрела. Теперь начинается самое интересное.

Он облизнул губы.

– Давай, давай, гений.

– Ты подождал, когда луна, садясь, достигнет почти того же положения, которое она занимала, всходя на востоке, и повернул свой плот на сто восемьдесят градусов, носом на север.

Затем ты привел меня в чувство. Луна опять была слева от меня, только чуть выше. Поэтому я, естественно, подумал, что прошло всего несколько минут. Это тебе и было нужно. В действительности прошло несколько часов. Чтобы я не мог увидеть, что луна садится, а не всходит, ты затащил меня в дом с зкрытыми светомаскировочными шторами окнами.

Ты напоил меня, а сам притворился пьяным. В таком состоянии я приписал быстротечность ночи действию шотландского виски, хотя на самом деле я правильно чувствовал время. Неожиданно оказалось, что уже утро, и эта неожиданность была естественной, потому что я очнулся всего двумя часами раньше.

Первые отблески зари появились справа, на востоке. Я заснул. Проснувшись, я увидел, что ты купаешься в озере. Уже взошло солнце, и оно было слева от меня. Когда я отсыпался после пьянки, ты вернул плот в первоначальное положение.

– Что-нибудь еще?

– Все, за исключением того, что я на все сто процентов уверен, что и Мандерхейм, и безумный Гарри были убиты из одной и той же пушки, которую ты держишь в руке.

Дельброк начал медленно отступать к двери.

– Вам не удастся провести баллистическую экспертизу. Я ухожу.

– Ни с места, Соронов! – заорал я. – Если ты попытаешься схватить его, это будет твоим самоубийством!

Русский даже не шелохнулся. Он стоял, как громом пораженный. Но мой вопль заставил Дельброка дернуться, что и было нужно Дэйву Дональдсону. Он выхватил свой полицейский револьвер тридцать восьмого калибра и всадил в Джоша два горячих кусочка свинца. Дельброк рухнул на пол и отправился к своим предкам.

– Спасибо, Дэн, – Дональдсон подул в ствол своей пушки. – Полагаю, мы снова друзья?

Я кивнул.

– Да, только убери эту тушу. Пойдем напьемся до чертиков. Думаю, как раз это мне сейчас и нужно.

– Я с вами, – объявил Соронов. – У меня дома есть водка. Мы будем играть игры.

Я устало улыбнулся.

– Надеюсь, не ножками стульев. Водка! Это замечательно.

– Эй, – задумчиво произнес мой таксист. – Возьмите и меня. Мне нужно вырвать ещё один зуб. И, кроме того, как насчет платы за прокат машины?

Мы взяли его с собой.

Только Сандре Шэйн пришлось остаться в больнице. Может быть, это было к лучшему, так как позже, ночью, Соронов разбил ещё одно пианино.