Текст книги "Тайна шепчущей мумии"

Автор книги: Роберт Артур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Роберт Артур
Тайна шепчущей мумии

СЛОВО БЕРЕТ АЛЬФРЕД ХИЧКОК

ТОЛЬКО ДЛЯ ОПОЗДАВШИХ

Нижеследующий текст требуется для лучшего понимания исключительно лишь тем читателям, которые только что присоединились к нам. Те же, кому давно известно про Трех Сыщиков, могут вообще перелистнуть эту страницу и сразу приступить к делу.

А для «новеньких» сообщаю: Трое Сыщиков – это трое предприимчивых мальчиков, открывших свое сыскное бюро: Юпитер Джонс, Питер Креншоу и Боб Андрюс. Юп сам себя назначил шефом. Боб ведет архив и занимается расследованием материалов дела. Пит, ловкий и сильный, – незаменимый помощник Юпа во всех оперативных действиях.

Мальчики живут в Роки-Бич – маленьком городке на американском побережье Тихого океана, неподалеку от Голливуда. Здесь, в Южной Калифорнии, расстояния столь велики, что без машины просто не обойтись. Но никто из них еще не имеет права садиться за руль, однако эта проблема была решена, когда Юп выиграл в конкурсном соревновании автомобиль с шофером, предоставленный прокатной фирмой в его распоряжение. Этот автомобиль, «роллс-ройс» с позолоченными молдингами, полностью принадлежит им на определенный срок.

Юные сыщики разместили свое бюро в переделанном автоприцепе для кемпинга, стоящем во дворе фирмы, торгующей утильсырьем и принадлежащей дяде и тете Юпа – Титусу и Матильде Джонс. Штаб-квартира состоит из маленькой конторы, лаборатории и фотоателье. Всю мебель и оборудование мальчики собрали сами – из старья, свезенного на фирму Джонса. Внутрь автоприцепа можно проникнуть только через потайные ходы, доступные лишь юным особам мальчишеского пола.

Этого достаточно, чтобы сориентироваться на первых порах. Я не одобряю тенденции непременно упрощать все для юного читателя и разжевывать ему, как кашу. Предпочитаю лучше порекомендовать прочитать книжку и самому докопаться до смысла.

ПОЧТА ДОСТАВЛЯЕТ ВОЛНЕНИЯ

– На помощь! Спасите! – кричал пронзительный голос, выражая крайний ужас. – Помогите!

Трое Сыщиков – Юп Джонс, Пит Креншоу и Боб Андрюс – слышали вопли, но даже и бровью не повели, продолжая спокойно трудиться дальше. Кричал во все горло прирученный ими ворон Блэки, ставший для них талисманом. С поразительной легкостью заучивал он слова и целые фразы, потом с восторгом опробовал их вслух.

– Юп! – Матильда Джонс, тетя Юпа, бросила беглый взгляд на клетку с Блэки, висевшую на балке во дворе склада. – Ты слишком много позволяешь птице смотреть телевизор. Он разговаривает как в ночном детективе!

– Совершенно верно, тетя Матильда, – ответил Юп. Сопя от натуги, он поднял с земли старую входную дверь. – Куда ее девать?

– Туда же, где лежат другие двери. Давайте, давайте, ребятки, нечего стоять и глазеть! У нас еще полно дел, а времени кот наплакал!

Трем Сыщикам казалось, что время тянется бесконечно. Под руководством тети Матильды они вели расследование, от которого с радостью бы отказались вовсе: они выясняли, сколько дел могут переделать трое мальчиков за один жаркий летний день. Миссис Джонс, корпулентная дама, была, по сути, подлинным шефом фирмы. Дядя Юпа – Титус Джонс – заботился только о покупке утильсырья и большую часть времени проводил в разъездах. Сегодня на тетю Матильду напал очередной бзик по наведению порядка на складе. А когда до этого доходило, она безжалостно впрягала Юпа и его друзей – едва они оказывались в пределах досягаемости – в работу.

Пока трое мальчиков работали не покладая рук – складывали в штабеля строительный материал, разгребая и расчищая завалы – их неотступно манило в штаб-квартиру – тщательно замаскированный автоприцеп. Им не терпелось заняться раскрытием нового дела. Последний успех сильно укрепил их веру в собственные способности на поприще сыщиков – возможно, даже больше, чем следовало.

Спасение пришло от почтальона, бросившего целую кипу писем в старомодный железный почтовый ящик на двери.

– Боже праведный! – воскликнула Матильда Джонс. – Я ведь совершенно забыла про заказное письмо дяде Титусу, его нужно было еще сегодня отнести на почту!

Из своего необъятного кармана тетя извлекла слегка помятый конверт, разгладила его и протянула Юпу.

– Поезжай прямо сейчас на почту и отправь его. Вот тебе деньги. Постарайся, чтобы оно было доставлено ему завтра утром и как можно раньше.

– Будет сделано, тетя Матильда! – пообещал обрадованный племянник. – Пит и Боб заменят тут пока меня. Они и так уже сегодня жаловались, что им никак не удается поработать в поте лица.

Боб с Питом тут же выразили громкий протест, но Юп вскочил на велосипед, пулей вылетел за ворота и умчался по дороге в город.

Миссис Джонс засмеялась.

– Ну ладно, что с вами поделаешь, – сказала она. – Хватит на сегодня. Можете идти держать свой военный совет, или мастерить там что-нибудь для себя, или заняться чем-то еще своим, там, за свалкой. – Она показала рукой на груды хлама и завалы из покореженного металлолома, скрывавшие от посторонних глаз мастерскую Юпа и их штаб-квартиру (о существовании которой она даже не подозревала). Сказав это, она повернулась и пошла в контору. – Пойду просмотрю почту. Может, там есть что и для Юпа. Он в последнее время заказал для себя какие-то странные фирменные бланки.

Мальчики пошли за ней следом, очень довольные, что их мытарства позади. Миссис Джонс вынула из ящика почту и стала просматривать ее.

– Приглашение на распродажу имущества с аукциона. Счет. Чек на старый паровой котел. Гм-м-м… – Она сунула следующее письмо под мышку и продолжила: – Еще один счет. Почтовая открытка от моей сестры Сьюзен. Рекламный проспект – земельные участки во Флориде! – Она засмеялась. Потом посмотрела еще на одно письмо, опять произнесла многозначительно «гм-м-м» и снова сунула его отдельно.

Было еще несколько писем для Титуса Джонса – возможно, запрос на особые виды товаров. Фирма «Центр утильсырья Т. Джонса» была известна далеко в округе как место, где можно найти все, что угодно, из вышедших из употребления вещей, в том числе и самых редкостных. Среди прочего у Джонса имелся на фирме даже старый орган. По вечерам дядя Титус выходил иногда во двор и играл на нем моряцкие песенки. Патрик и Кеннет, два брата-ирландца с мощными бицепсами, выполнявшие самую тяжелую физическую работу и водившие оба грузовика фирмы, присоединялись тогда к нему и пели с большим душевным подъемом.

Когда миссис Джонс закончила разбор почты, она покачала головой.

– Нет, для Юпа ничего нет. – Но при этом она лукаво подмигнула. – Однако среди корреспонденции есть два письма, адресованных «Трем Сыщикам». Это ведь ваш новый клуб, а?

Совсем недавно, когда они заинтересовались сложными заданиями и конкурсами по их решению, мальчики создали «Клуб загадок и отгадок». Именно это их хобби навело Юпа на мысль принять участие в конкурсе, объявленном фирмой проката автомобилей, и именно тогда он и победил, выиграв шикарный «роллс-ройс» с шофером.

Но как только у них появился мотор, они тотчас же создали сыскное бюро, чтобы посвятить себя в дальнейшем решению неразрешимых загадок, задаваемых самой жизнью. Миссис Джонс, легко забывавшая разные жизненные мелочи, непосредственно не касавшиеся фирмы, видела в их новом начинании все еще тот самый клуб. Раз это однажды засело ей в голову, то тут уж не помогли бы никакие объяснения. Так что мальчики не стали ей возражать.

Пит взял, с трудом подавляя волнение, протянутые ею письма. Стремглав они кинулись к штаб-квартире.

– Имя отправителя посмотрим только у себя на месте, – выдохнул Пит. – Им может оказаться заказчик.

– Именно, – поддакнул Боб. – И тогда я смогу наконец обновить нашу папку для корреспонденции. Она уже давно заготовлена мною, но до сих пор мы еще ни разу не получали никакой почты.

Они протискивались между штабелями сложенного утильсырья, пробираясь к мастерской Юпа. Там имелся токарный станок, ленточная пила, бурильная и небольшая печатная машины и многие другие полезные вещи. Все они отслужили свой срок и поступили сюда как металлолом, но Юп со своими друзьями вдохнул в них жизнь, сделав их опять пригодными к употреблению. Высокий дощатый забор окружал складскую территорию фирмы, а двухметровой ширины навес, тянувшийся с его внутренней стороны, защищал от непогоды не только наиболее ценный товар, но и мастерскую Юпа тоже. На короткий период сезонных дождей они еще дополнительно натягивали пленку. Большая труба из гофрированной оцинкованной стали – бывший сточный канал – блокировала, как могло казаться, проход на зады мастерской. Но, подойдя к ней, мальчики отодвинули кусок старой чугунной ограды, скрытый от глаз печатной машиной, и стало видно входное отверстие в трубу. Они вползли туда. Потом задвинули кусок ограды на место и проползли на четвереньках примерно метров пятнадцать вперед. Труба уходила вроде под землю, но ствол вентиляционной шахты, искусно прикрытый как бы хаотически наваленными друг на друга стальными балками, выводил прямо к автоприцепу, переоборудованному мальчиками под штаб-квартиру. Мистер Джонс отдал Юпу и его друзьям этот старый автофургон, когда отчаялся продать его. Они откинули крышку люка, протиснулись сквозь него и очутились в тесном бюро, где разместились письменный стол (обгоревший при пожаре), стулья, пишущая машинка, шкаф с папками и телефон. На письменном столе стоял еще допотопный радиоприемник. Юп подключил к нему телефонный аппарат, так что мальчики могли все втроем одновременно слышать из динамика весь телефонный разговор целиком. Остальное помещение они превратили в фотоателье, крошечную лабораторию и умывальную.

Поскольку внутри было темно – автоприцеп со всех сторон окружали горы сваленных отходов металлолома – Пит зажег лампу над столом. Они сели и принялись изучать письма.

– Ой! – вскрикнул в волнении Пит. – Вот это пришло из конторы Альфреда Хичкока! Мы его сейчас же вскроем!

Боб так весь и напрягся. Альфред Хичкок написал им письмо? Тогда, значит, речь пойдет о новом деле, потому что мистер Хичкок обещал известить их, если ему подвернется что-нибудь подходящее под руку.

– Нет, оставим его на конец, – сказал Боб. – Возможно, это наиболее интересное письмо. И вообще – не подождать ли нам Юпа, прежде чем начать читать письма?

– Это после того-то, как он попытался подставить нас, – запротестовал Пит, – натравливая миссис Джонс, чтобы та навалила на нас еще больше работы? А кроме того, ты отвечаешь за документацию и расследование материалов дела, а почта туда и относится. Понятно?

Это убедило Боба. Он начал разрезать менее важное письмо. Но при этом заметил кое-что на конверте.

– Прежде чем мы прочтем письмо, – сказал он, – давай посмотрим, нельзя ли предварительно сделать кое-какие выводы. Ведь Юп сказал, мы должны как можно чаще тренироваться в умении делать логические выводы.

– Как можно делать выводы из письма, если ты его даже не прочел? – скептически возразил Пит. Но Боб уже изучал конверт со всех сторон. Тот был сиреневого цвета. И от него пахло сиренью. Потом Боб осмотрел вложенный в него листок бумаги: опять запах сирени. Штамп отправителя украшала виньетка с двумя играющими кошками.

– Гм-м-м… – промычал Боб и приложил руку ко лбу, словно мучительно думая. – Так, теперь я ясно все вижу. Автор письма – дама, ну, скажем, пятидесяти лет. Она маленького роста и толстенькая, красит волосы и, возможно, много говорит. Так, и она страстная любительница кошек. У нее доброе сердце, только иногда она несколько неряшлива. Вообще она очень веселый человек, но когда писала это письмо, то пребывала по какой-то причине в унынии.

Пит вытаращил глаза.

– Здорово! – сказал он. – И все это ты заключил только по конверту и сложенному пополам письму, не зная его содержания?

– Факт! – Боб делал вид, что все это для него проще пареной репы. – Да, вот что я еще забыл: у нее куча денег, и она, возможно, жертвует их в больших количествах на благотворительные цели.

Пит вертел в руках конверт со сложенным листком, наморщив лоб. Но вскоре лицо его озарилось улыбкой.

– Кошечки на штампе отправителя указывают на то, что она любит кошек, – догадался он. – А то, что марки слегка порваны и наклеены криво, доказывает, что она несколько неряшлива. Текст письма начинается со строчек, которые лезут по наклонной вверх, – это зачастую свидетельствует о веселом нраве. А в конце письма строчки сползают вниз, и это значит, что она чем-то взволнована и расстроена.

– Точно, – подтвердил Боб. – Это совсем просто – комбинировать ситуации, если всерьез заняться этим.

– И если имеешь такого наставника, как Юп, – добавил Пит. – Но меня вот что еще интересует: откуда тебе известен ее возраст и ее внешний вид, и что она много говорит, и что у нее есть деньги и она делает много добра и красит волосы? Тот, кто может определить все это по конверту, должен быть по меньшей мере самим Шерлоком Холмсом.

– Ну, так, конечно, – сказал Боб, ухмыляясь. – Адрес отправителя указывает на очень дорогой квартал в Санта-Монике. Женщины, которые там живут, обычно очень богаты и посвящают себя целиком благотворительной деятельности, потому что они – так говорит моя мама – не обременены домашним хозяйством и у них много свободного времени.

– Прекрасно. – Пит копал дальше. – Но все-таки как обстоит дело с ее возрастом и полнотой и с тем, что она много говорит и красит волосы?

– Ну, видишь ли, она использует для писем сиреневую бумагу, пахнущую сиренью, и к тому же еще зеленые чернила. Такое нравится, как правило, только пожилым женщинам. Но я тебе кое-что открою: у меня есть тетя Пола, она пишет на точно такой же бумаге. Ей пятьдесят лет, она довольно маленькая и очень разговорчивая, и у нее крашеные волосы, и тогда я подумал, что эта… – он посмотрел на письмо, чтобы разобрать подпись, – эта миссис Сэлби, может точно такая же.

Пит рассмеялся.

– Это ты здорово проделал, хотя и нафантазировал под конец, – сказал он. – А теперь давай посмотрим, что она нам пишет. – Он пробежал глазами письмо.

– «Многоуважаемые Три Сыщика, – начал он читать вслух. – Моя лучшая подруга, мисс Вэгонер из Голливуда, обратила мое внимание на то, что вы расследуете дела, которые для остального мира остаются загадкой, и что у вас это очень ловко получается».

Боб мягко, но решительно забрал у Пита письмо.

Миссис Сэлби прослышала, вероятно, про их первое дело – тайну Замка Ужасов.

– Деловая корреспонденция находится в моем ведении, – напомнил он Питу. У Боба нога была в гипсе – не так давно он сверзился с горы во время прогулки. А так как гипс мешал ему участвовать в отчаянных вылазках друзей, он принял на себя обязанности архивариуса, разыскивая необходимые материалы, а также постоянно вел протокол. – Переписка, – добавил он, – тоже по моей части, по крайней мере тогда, когда отсутствует Юп. Я буду читать вслух.

Пит, ворча под нос, уступил. Боб уселся поудобнее и начал бегло и уверенно читать написанный от руки текст. Подоплека дела оказалась очень простой. У миссис Сэлби была ливийская кошка по имени Сфинкс, к которой та очень привязалась. И вот с неделю назад кошка исчезла. Полиция не смогла найти кошку, и тогда миссис Сэлби дала объявление в местной газете – тоже без всякого результата. Не будут ли Три Сыщика столь любезны, чтобы оказать ей помощь в поисках любимого домашнего друга? Она была бы им за это весьма благодарна. В конце стояло: «С глубочайшей признательностью – госпожа Маргарет Сэлби».

– Сбежавшая кошка, – задумчиво произнес Пит. – Ну что ж, во всяком случае это заказ. Похоже, это такое безобидное дельце, без особых проблем. Я позвоню ей и скажу, что мы беремся за него.

Пит уже хотел схватить телефонную трубку, но Боб остановил его.

– Погоди-ка. Давай посмотрим сначала, что сообщает нам мистер Хичкок.

– Да, верно, – согласился Пит. Боб уже вскрыл длинный конверт. Он вытащил оттуда листок дорогой почтовой бумаги с выгравированным на ней именем Альфреда Хичкока и начал читать. Но сразу же после первой фразы он умолк, и взгляд его жадно забегал по строчкам. Когда он кончил, он посмотрел на Пита широко раскрытыми глазами.

– Слушай! На, прочти сам. Ты не поверишь мне, если я тебе такое скажу. Обвинишь меня, что я морочу тебе голову.

Пит с жадным любопытством схватил письмо и стал читать. Закончив чтение, он, как громом пораженный, уставился перед собой.

– Невероятно! – пробормотал он. И задал потом вопрос, который каждому, кто был незнаком с содержанием письма, мог бы показаться крайне странным. – Как может шептать мумия, если ей три тысячи лет?

Автор литературной записи нового дела Трех Сыщиков закончил первую главу, в которой Два Сыщика исчерпали свой запас мудрости. По мере развития событий я буду время от времени позволять себе вставлять в разговор словечко, чтобы подсказать читателю осторожным движением указательного пальца или подмигнув левым глазом, в каком направлении следует вести собственный розыск. А тот, кто хочет насладиться в конце книги сногсшибательной развязкой, пусть сразу оставит всякие досужие домыслы и догадки.

Итак, как может мумия шептать? (Не то чтобы меня интересовало это в теоретическом плане, как деталь при осуществлении задуманного во время съемок. Речь идет – и вы сейчас убедитесь в этом – о случае экстренного оказания помощи. И Трем Сыщикам придется расстараться и попотеть, даже если это будет стоить им головы!

ШЕПЧУЩАЯ МУМИЯ

За фактами письма Альфреда Хичкока скрывались события самые удивительные и таинственные из всего, с чем до сих пор сталкивались Три Сыщика.

Примерно в двадцати километрах от Роки-Бич и склада фирмы «Т. Джонс» горы вокруг Голливуда прорезало тесное ущелье. К его отвесным скалистым стенам прилепилось несколько дорогих вилл, окруженных деревьями и кустарником. Одна из них имела вид старинного особняка в испанском стиле, в боковом флигеле которого размещался частный музей. Его владелец, профессор Роберт Ярбору, пользовался репутацией известного египтолога.

Огромные окна – с пола до потолка – выходили на выложенную каменными плитами террасу. Когда они были закрыты, внутри становилось невыносимо жарко и душно, так как лучи полуденного солнца светили прямо в окна. Вдоль витрин окон стояло несколько статуй из египетских гробниц. Одна фигура была из дерева и изображала древнеегипетского бога царства мертвых Анубиса. На туловище человека восседала голова шакала. Тень от нее падала на пол – темный силуэт производил жуткое впечатление, вызывая замирание в груди.

Еще и другие сокровища из гробниц Древнего Египта заполняли помещение. Бронзовые маски, развешанные по стенам, казалось, таинственно улыбались. Глиняные дощечки, золотые украшения и изображения скарабеев, этих почитавшихся священными жуков, вырезанные мастерами далеких времен из зеленого нефрита, покоились под стеклом. На свободном пространстве, недалеко от ряда окон, стоял деревянный саркофаг с вырезанной на крышке фигурой захороненной в нем мумии. Он выглядел как простой гроб – не был украшен ни сусальным золотом, ни светящимися красками, что обычно придает саркофагам дорогой и богатый вид. Но он хранил в себе тайну. И был гордостью профессора Ярбору – маленького, слегка полноватого человека с остроконечной бородкой и очками в золотой оправе.

В молодые годы профессор возглавил несколько экспедиций в Египет. Во время этих поездок он находил гробницы, не известные ранее, выбитые в скалах и скрывавшие мумии давно умерших фараонов, их жен и слуг вместе с драгоценностями и другими предметами, погребенными с ними согласно древнему обряду. Он хранил все эти сокровища в своем музее, где писал книгу о сделанных им открытиях и находках.

Саркофаг с мумией прибыл всего неделю назад. Профессор Ярбору нашел эту мумию двадцать пять лет назад. Но поскольку он в те годы был занят исследованиями в другом месте, где взял на себя долгосрочные обязательства по решению одной труднейшей задачи, то отдал мумию на время в один из музеев Каира. Когда же он наконец отошел от дел, то попросил египетское правительство переслать ему сюда мумию в целях научного изучения. Теперь, когда свободного времени у него было предостаточно, он хотел попытаться раскрыть ее тайну.

Однажды после полудня, за два дня до того, как мальчики получили письмо от Альфреда Хичкока, профессор Ярбору находился в своем музее. Он нервно постукивал карандашом по крышке деревянного саркофага, которую можно было поднять, словно это был обыкновенный сундук. Саркофаг, по сути, ничем иным и не был, как деревянным сундуком, в котором лежала мумия.

И Уилкинс стоял тут же, его камердинер, высокий стройный мужчина, давно уже находившийся в услужении у профессора.

– Вы уверены, что хотите этого, сэр, после того шока, который испытали вчера? – спросил Уилкинс.

– Мне надо знать, повторится это или нет, Уилкинс, – настойчиво сказал профессор Ярбору. – Но сначала проветрите здесь, пожалуйста. Я не выношу закупоренных помещений.

– Слушаюсь, сэр. – Уилкинс открыл сразу несколько створок. Много лет назад профессор Ярбору оказался на двое суток запертым в гробнице, с тех пор он избегал помещений с закрытыми окнами.

Распахнув створки окон, Уилкинс поднял крышку саркофага. Оба они склонились над ним и заглянули вовнутрь.

Кое-кому вид мумии может показаться не столь уж и приятным, но отталкивающим его во всяком случае назвать нельзя. Пропитанные бальзамами и другими консервирующими средствами, потом тщательно обернутые льняными бинтами, тела мертвых фараонов и знатных людей Древнего Египта оставались практически в полной сохранности на протяжении тысячелетий. По религиозным понятиям так полагалось подготавливать их для достойного перехода в другой мир. Поэтому вместе с ними в гробницу клали также одежды, украшения из золота, домашнюю утварь и драгоценности, которыми они владели при жизни – для пользования ими в их новом будущем. Мумию в деревянном саркофаге звали Ра-Оркон. Льняные бинты были местами разрезаны, так что профессор мог видеть лик Ра-Оркона. Это было лицо пожилого мужчины с тонкими чертами, словно вырезанными из темного дерева. Губы слегка приоткрыты, как будто он собрался заговорить. Веки опущены.

– Ра-Оркон выглядит весьма миролюбиво, сэр, – заключил Уилкинс. – Я не думаю, что он сегодня заговорит с вами.

– Я на это и не рассчитываю. – Профессор Ярбору поджал губы. – Ведь ненормально, Уилкинс, чтобы захороненная три тысячи лет назад мумия разговаривала. Хотя бы даже и шепотом. Это совершенно противоестественно.

– Поистине так, сэр, – согласился камердинер.

– Но вчера он что-то шептал мне, – сказал профессор, – когда я был с ним здесь один. Шептал на незнакомом языке, но так настойчиво и требовательно, словно хотел, чтобы я что-то сделал.

Он наклонился и заговорил, обращаясь к мумии:

– Ра-Оркон, если ты хочешь говорить со мной, я тебя слушаю. И постараюсь понять тебя.

Прошла минута. Еще одна. Не слышно было ни звука, кроме жужжания мухи.

– Может, я себе все это только вообразил, – сказал вслух профессор. – Да, наверняка так оно и было. Принесите мне маленькую пилу из лаборатории, Уилкинс. Я хочу отпилить вот здесь в углу кусочек дерева от саркофага. Мой друг Дженнигс из университета в Лос-Анджелесе попробует определить потом методом измерения радиоактивного углерода возраст дерева и установить точное время, когда был захоронен Ра-Оркон.

– Слушаюсь, сэр. – Камердинер вышел.

Профессор Ярбору стал обходить саркофаг кругом, постукивая по дереву, пытаясь понять, где лучше отпилить нужные ему кусок. В одном месте ему показалось, что там пустота. В другом – дерево было таким рыхлым, словно полностью сгнило.

Вдруг до него донеслось тихое бормотание, шедшее из саркофага. Он испуганно выпрямился – потом приложил ухо к губам мумии.

Мумия что-то шептала ему! Сквозь слегка приоткрытые губы выходили слова – их произносил египтянин, не живший уже более трех тысяч лет.

Профессор не мог разобрать слов. Это были гортанные и шипящие звуки, такие тихие, что он едва мог их расслышать. Но голос то поднимался, то опускался и звучал все настойчивее и требовательнее, словно мумия пыталась с большим трудом что-то втолковать ему.

Профессора охватило невероятное возбуждение. Скорее всего, это был древнеарабский язык – временами ему, казалось, что он вот-вот узнает знакомые слова.

– Дальше, Ра-Оркон! – настаивал он. – Я пытаюсь понять тебя.

– Чего изволите, сэр?

При звуках голоса у себя за спиной профессор резко обернулся. Мумия тут же умолкла. Перед ним стоял Уилкинс с маленькой острой пилой в руках.

– Уилкинс! – закричал Ярбору. – Ра-Оркон опять шептал! Он начал сразу, как только вы вышли, и тут же перестал, как вы вошли.

У Уилкинса был очень серьезный вид. Он наморщил лоб.

– Очевидно, он разговаривает только тогда, когда вы с ним наедине, – сказал он. – Вы разобрали, что он говорил?

– Нет, – ответил профессор в полном расстройстве. – Почти, но все же не совсем. Я не эксперт по языкам. Возможно, он говорит на древнеарабском или каком-нибудь диалекте хеттов или халдеев.

Уилкинс посмотрел в окно. Его взгляд остановился на доме на противоположной стороне ущелья – на новеньком беленьком домике, прилепившемся к крутому склону.

– Ваш друг, сэр, профессор Фримен, – сказал он и показал на домик, – самый большой у нас знаток языков Среднего Востока. Он может быть здесь через пять минут, и если Ра-Оркон заговорит и с ним, то он, возможно, скажет вам, что хочет сообщить Ра-Оркон.

– Конечно! – воскликнул профессор Ярбору. – Мне надо было сразу позвать его. В конце концов его отец был тогда со мной, когда я нашел гробницу Ра-Оркона. Бедняга – через неделю его убили в торговом квартале. Пойдите, Уилкинс, позвоните Фримену. Попросите его немедленно приехать.

– Слушаюсь, сэр. – Едва камердинер вышел из комнаты, как опять раздался таинственный шепот.

Профессор Ярбору снова напрягся, стараясь понять, что говорит мумия – тщетно. Отчаявшись, он сдался. Через открытое окно ему был виден дом Фримена – он стоял на крутом склоне и находился значительно ниже ведущей к нему подъездной дороги.

Ярбору наблюдал, как его юный друг вышел через боковую дверь из дома, поднялся на несколько ступеней к гаражу и через некоторое время выехал на узенькое шоссе, проложенное кругом по верху ущелья. Пока Ярбору в нервном напряжении взглядом следил за своим другом, он в то же время продолжал напряженно прислушиваться к шепоту. Когда мумия вдруг ни с того ни с сего замолчала, маленького человека охватило безумное отчаяние. Надо было Ра-Оркону замолчать именно в тот момент, когда должен был появиться кто-то, кто мог бы перевести его слова!

– Говори, Ра-Оркон, говори! – умолял профессор. – Ну пожалуйста, говори! Я слушаю тебя! Я пробую понять!

Через какое-то мгновение шепот возобновился. Потом профессор услышал, как возле дома затормозила машина. Сразу вслед за этим дверь открылась и в комнату вошли.

– Это вы, Фримен? – спросил он.

– Да, Ярбору. Что случилось? – ответил мягкий благозвучный голос.

– Подойдите сюда – только тихо. Пожалуйста, прислушайтесь. – Он почувствовал, как тот вплотную приблизился к нему.

– Ра-Оркон! – громко позвал профессор Ярбору. – Говори! Не замолкай! – Но мумия молчала, как она молчала, по всему, вот уже три тысячи лет.

– Я не совсем понимаю, – сказал профессор Фримен после того, как его старший коллега повернулся к нему. Фримен был изящным мужчиной среднего роста, с приветливым лицом и седоватыми волосами. – У меня сложилось впечатление, будто вы прислушивались к мумии.

– Именно это я и делал! – воскликнул Ярбору. – Она шептала мне на непонятном языке, и я надеялся, вы сможете перевести мне ее слова. Но едва она заметила вас, как умолкла. Или… – Он умолк сам, когда до него дошло, как странно смотрит на него его друг. – Вы мне не верите? – спросил он. – Вы не верите, что Ра-Оркон шептал мне слова?

Профессор Фримен потер подбородок.

– В это едва ли можно поверить, – сказал он, помолчав. – Впрочем, если бы я мог услышать сам…

– Давайте попробуем, – сказал Ярбору. – Ра-Оркон, заговори еще. Мы постараемся понять твои слова.

Они оба ждали. Мумия молчала.

– Не имеет смысла, – вздохнул профессор Ярбору. – Но он шептал, клянусь вам. Только он говорит тогда, когда я с ним один. Однако я надеюсь, что вам удастся услышать его и перевести его слова.

Профессор Фримен сделал вид, что верит своему другу, но было совершенно очевидно, что он не придает всей этой истории ни малейшего значения.

– Я бы охотно помог вам, если бы смог, – сказал он. Потом взгляд его упал на маленькую пилу в руке Ярбору. – Что вы собираетесь делать? – спросил он. – Уж не распилить ли Ра-Оркона?

– Нет, нет, – открестился профессор Ярбору. – Я хотел отпилить уголок у саркофага, чтобы радиоактивным методом определить, как давно был погребен Ра-Оркон.

– И только ради этого вы хотите испортить такую бесценную вещь! – воскликнул профессор Фримен. – Я бы ни за что так не поступил!

– Я не уверен, что Ра-Оркон и его саркофаг столь уж бесценны, – сказал Ярбору. – Таинственны, да. Во всяком случае лабораторное исследование необходимо. Но я сделаю это только после того, как разгадаю загадку странного шепота. По правде говоря, Фримен, я совершенно сбит с толку. Ведь мумия не может шептать! Но вот эта тут проделывает такое. И только я могу ее слышать.

– Гм-м-м… – профессор Фримен наморщил лоб и постарался не слишком явно показывать пожилому человеку свое сочувствие. – А что вы скажете, если я перенесу дорогого Ра-Оркона на пару дней к себе в дом? Оставшись наедине со мной, возможно, он тоже заговорит. Тогда я попытаюсь понять его и сообщу вам, что он говорит.

Профессор Ярбору метнул на него быстрый взгляд.

– Большое спасибо, Фримен, – сказал он с достоинством. – Я же вижу, вы смеетесь надо мной. Вы считаете, что я все выдумал. Может, так оно и есть. Я оставлю Ра-Оркона у себя, пока не выясню, одно ли это мое воображение или нет.

Профессор Фримен кивнул.

– Если вам удастся еще раз заставить заговорить старого господина, – сказал он любезно, – тут же позвоните мне, пожалуйста. Я все брошу и приеду. А сейчас мне надо торопиться. У меня лекция в университете. – Он попрощался и ушел. Оставшись один, профессор Ярбору, весь напрягшись, стал ждать. Ра-Оркон лежал тихо. Чуть позже вошел Уилкинс. – Подать ужин сюда, сэр?

– Да, пожалуйста, Уилкинс, – ответил профессор. – И запомните: никому ничего не рассказывайте о том, что здесь произошло. – Понимаю, сэр.

– Я вижу по реакции Фримена, что скажут мои коллеги, если я стану утверждать, что слышал шепот мумии. Пожалуй, они могут сказать, что я постепенно становлюсь стар и впадаю в детство. А представьте себе, история попадет в прессу! Мое имя как ученого будет загублено.