Текст книги "Моя жизнь после смерти"

Автор книги: Роберт Антон Уилсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Я признался, что у меня возникли такие подозрения. "Такой же голубой, как небо", – ответил я. Считая. Что выбрал удачное сравнение.

"О Боже, – сказал Ши. – Неужели это и вправду возможно?"

"А почему ты, собственно говоря, мне звонишь и спрашиваешь об этом?"

"Он постоянно говорит о том, что только интеллигентные мужчины могут по-настоящему любить друг друга".

Ши стал менее наивным всего через несколько месяцев после этого случая. Поскольку значительная часть работы в Фонде требовала консультаций в институте Кинси. Я считаю тот случай нетипичным и, надеюсь, он не характеризует Боба как полного идиота, пусть даже это произошло тридцать лет назад (когда Церковь бесстыдно отрицала все похождения своих служителей и запугивала средства массовой информации, не разрешая предавать огласке дела, которые передавались в суд). Но в этой истории проявилось крайне типичное для Боба Ши простодушие, с которым он во многих отношениях так никогда и не расстался.

Наверное, в молодости Боб Ши не поверил бы, что Рой Кон, сделавший карьеру на выдворении гомосексуалистов из правительства, сам вел активную гомосексуальную жизнь. Ши потребовалось много времени, чтобы узнать, сколько лжи существует в этом мире, потому что сам он всегда был честен.

Он считал, что духовные лица, которые проповедуют половое воздержание, практикуют это воздержание. В первый год нашей дружбы – это был 1965 год он даже считал, что политики, называющие себя либералами, думают и действуют либерально.

Как бы там ни было, этот фланирующий священник стал причиной столь глубоких наших размышлений, что, в конце концов, стал персонажем бессмертного "Иллюминатуса!" – падре Педерастией.

Примерно тогда же, когда мы познакомились со священником, Ши признался, что оставался католиком почти до 28 лет. Если не считать потрясения, которое он испытал, узнав о существовании духовных лиц с гомосексуальными наклонностями, Боб не производил впечатления человека, недавно освободившегося от гнета католического ментального контроля, и мне так никогда и не удалось понять, как он мог оставаться в этой церкви столь длительное время. (Разочаровавшись в католицизме, как и Джеймс Джойс, в четырнадцать лет, я считал. Что все интеллигентные люди делают это примерно в том же возрасте...) Ши никогда не объяснял, что держало его в лоне этой церкви так долго, но зато однажды с горечью поведал, отчего с ней порвал.

Оказывается, его первая жена вскоре после свадьбы стала совершенно безумной. После долгих мучений и консультаций с психиатрами, Боб окончательно смирился с мыслью, что женился на человеке, неизлечимо больном шизофренией. Он посчитал, что это выше его сил и попытался добиться постановления о признании брака недействительным. Так он попал на прием к монсеньеру.

К ужасу Ши, ни заключение психиатров, ни прочие документы, ни само церковное право к беседе с монсеньером не имели никакого отношения. Монсеньера интересовало только одно: какую сумму наличными готов выложить Ши за признание брака недействительным. Ши назвал сумму, которую мог выложить молодой человек, только начинающий работать в плохоньком журнале – бледной копии "Плэйбоя". Монсеньер отправил его домой и велел хорошенько подумать, как зарабатывать больше денег. Конец беседы.

Ши добился гражданского развода и с тех пор ни разу не ходил в католическую церковь. Однако когда я впервые его узнал (лет через пять или шесть после отхода Боба от Церкви), он считал аборт преступлением, но не подозревал о существовании священников-гомосексуалистов. Он многому научился в те бурные шестидесятые. Причем научился быстро. Его либерализм развеялся, как дым, под натиском штурмовых отрядов Дэйли. И он пополнил когорту таких же безудержных анархистов, как я.

Помню как-то вечером мы все вместе (Боб, его вторая жена Ивонна, Арлен и я) смотрели по телевизору картину "Франкенштейн встречается с человеком-волком". Тогда на телевидении еще была разрешена реклама сигарет, и в тот вечер шел рекламный ролик, в котором два актера, удивительно похожие на Барби и Кена, прогуливались по лесу, наслаждаясь видом красивого водопада. Когда они закурили, голос за кадром произнес: "С "Салемом" можно уйти из леса, но "Салем" – это всегда дыхание леса". Наверное, этот ролик должен был вызвать у нас ассоциацию "курить Салем ( дышать свежим лесным воздухом". Как только реклама закончилась, на экран вернулся Лон Чейни и начал молча страдать (помните его выразительные глаза?), превращаясь в волка. "Человек может выйти из тьмы, – торжественно продекламировал я, – но человек – это всегда потемки". Как большинство моих фантазий, эта тоже провалилась в дыру моей памяти, и я тотчас же о ней забыл.

Представьте мое удивление, когда это сюрреалистический набор идей (Дарвин – Человек-Волк – "Салем" и пр.) вдруг попал в "Иллюминатус!". Оказывается, Ши эту фразу не забыл.

И еще один вечер навевает на меня грустные воспоминания и печаль: все та же четверка – Боб, Ивонна, Арлен и я – кутила на "хазе" у Боба; и вдруг Боб молча включил стерео. Находясь в глубоком трансе, я слышал мелодию в виде чистого звука: то было чарующее звучание, богатое бетховенское звучание, но черт меня побери, если я мог сказать, что порождало этот дивный звук. Наконец мне показалось, что это больше похоже на органную, чем на инструментальную, музыку.

"Синие киты?" – спросил я. (В тот год "Песни синих китов" приобрели необычайную популярность).

Вместо ответа Ши показал обложку альбома: "Язык и музыка волков". Поистине, он ввел меня в сферу нечеловеческой музыки.

В 1971 году, когда мы завершили работу над "Иллюминатусом!", я ушел из "Плэйбоя", находясь в разгаре гормональной перестройки и переживая кризис среднего возраста. Тогда я не понимал, в чем была причина моего ухода просто я вдруг понял, что не смогу жить и вторую половину жизни, оставаясь редактором (читай: рабом должностного оклада), который пишет лишь время от времени. Кровь из носу, я должен был или стать свободным и независимым писателем, или "прогореть".

Вместо этого я стал и свободным писателем, и прогорел. Понадобилось целых пять лет войны и споров об условиях публикации книги между нами и издательством "Делл", пока, наконец, опус Ши-Уилсона напечатали (а затем искусственно сделали из него трилогию, так что стало вообще непонятно, то ли мы написали одну книгу, то ли три). Пять лет в нищете казались такой же вечностью, как пять лет за решеткой, но это совсем другая история. Пока я, Арлен и наши четверо детей бродили в поисках "менее отвратительной" квартиры, в которой могут жить бедняки "на пособии", мы с Ши вступили в переписку и писали друг другу чуть ли не каждую неделю. Издательство "Дел" находилось в состоянии вечной паники из-за нашего чудовищного романа: "Иллюминатус!" распродавался и снова издавался по просьбе читателей, затем снова распродавался и вновь издавался еще большими тиражами, так что мы оба становились все более "продаваемыми писателями" (а это означало, что издателям приходилось платить нам авансы в более крупных размерах). К тому же мы оба становились все более занятыми, и писали друг другу все меньше писем – по два в месяц, если не меньше но на протяжении двадцати трех лет мы обсуждали в нашей переписке все важные и животрепещущие вопросы, исписывая тонны бумаги, которой хватило бы на издание нескольких книг. Надеюсь, часть нашей переписки в один прекрасный день будет опубликована.

Одна из наших любимых тем для обсуждения касалась "реальности", к которой Ши относился. Как к слову, обозначающему что-то конкретное и внешнее по отношению к любому наблюдателю. Я, как уже объяснял в моих книгах и еще пытаюсь прояснить в данной книге, разделяю взгляды Гуссерля, Ницше, Кожибского и деконструктивистов. "Реальность", а также "иллюзия", "искусство", "кайф", "честность", "нормальный", "ненормальный", "фантазия", "маска", "галлюцинация", "истина, скрытая под маской", "маска, скрытая под маской" и т.д. – это понятия, которые выражают оценочное суждение наблюдателя и не имеют никакого смысла в отрыве от трансакции "наблюдатель-наблюдаемое".

Ши всегда считал, что такая точка зрения ведет к солипсизму. Я же никогда с этим не соглашался. Ни один из нас не мог переубедить другого. Однако в ходе этого спора. Который велся на протяжении более двух десятков лет, мы оба многому научились. Мы провели неделю в Лондоне, когда в Национальном театре играли сценическую версию "Иллюминатуса!". Помню, как мы отправились в лондонский Тауэр, который давно мечтал увидеть Ши. Он прочитал мне лекцию о лживой и пропагандистской подаче истории в эпоху Тюдоров, целиком принятой на веру и превращенной Шекспиром в "Ричарда III". Я же восхищался поэзией Шекспира, а историю считал одним из тех искусств, в которых, как и в теологии, можно доказать все, что выгодно доказать – к удовлетворению тех, кто хочет в это верить. Ши нащелкал много фотографий грачей, которые прекрасно вписывались в историческую атмосферу Тауэра6 казалось, что эти птицы появились не в результате эволюции, а вышли из "Ричарда III" – или произошли от Х. П. Лавкрафта.

Затем мы отправились в Вестминстерское аббатство, и я засвидетельствовал свое почтение Бену Джонсону, человеку, который вдохновил меня на создание некоторых моих терминологических игр. Он давал своим персонажам такие имена, как Лицо, Оса, Эпикуреец Мамона, Проворный Привереда и (первая пародия на фанатика, ведущего борьбу с курением) Деятельный Энтузиазм Страны (именно он произносит по роли великую фразу, что, собирая урожай табака, не исключай вероятность того, что на табачные листья "возможно, мочился свирепый аллигатор").

Мы набрели на Бикингемский дворец, но у нас не возникло ни малейшего желания туда заходить. Вполголоса я пробормотал какую-то грубость в адрес королевского семейства. Куда более царственной достопримечательностью я считал портер "Гиннес", который сыграл огромную роль в моей постоянно растущей любви к британским и ирландским островам.

Когда Ши уволили из "Плэйбоя", он страшно беспокоился, сможет ли содержать семью, и, находясь в поисках другой работы, быстро писал наброски к нескольким романам. Прежде чем он нашел работу, он продал свой первый роман и с тех пор никогда не прекращал писать. Я по-прежнему высоко оцениваю фразу, которой он прокомментировал свое увольнение.

"В течение десяти лет я тяжело работал и был предан интересам компании, – писал он, – наверное, это заслуживает какого-то наказания". По-моему, это настоящий афоризм на тему капиталистической морали.

Всякий раз, когда я совершал лекционное турне в Чикаго или выступал где-нибудь рядом, Ши приглашал меня останавливаться в его доме. Ивонна всегда ложилась спать рано, и мы с Бобом болтали ночи напролет, как это бывало в молодые годы на заре нашей дружбы. Я всегда чувствовал, что Ивонна недолюбливает литературных приятелей Боба, но никогда не принимал это на свой счет.

И вдруг Ивонна бросила Боба, уйдя к молодому мужчине, хотя подробности я не знаю (или же просто не хочу знать). Некоторое время я волновался, что Боб не справится с депрессией. Я представлял ту "мерзость запустения", которую он, должно быть ощущал: ему было шестьдесят, он остался в одиночестве в большом доме, и его бросила жена, сбежав с молодым жеребцом, который мог бы называть его "дедулей". Возможно, у меня слишком живое воображение. Мне самому шестьдесят два года, и я знаю, что одинокая старость – это тайный страх всех стареющих мужчин.

Кстати, давайте отнесемся к Ивонне снисходительно: она просто сошла со сцены. Она никогда не обливала феминистической грязью Боба.

И это за тридцать лет радикального феминизма, что, возможно, говорит о некоторой старомодной скромности.

А тогда, во время языческого фестиваля, на котором каждый из нас должен был выступить с лекцией, Ши встретил Патрисию Монаган. Я видел. Что происходило: это было волшебство, любовь с первого взгляда. В последние два года жизни Боба Пат неимоверно его поддерживала своей нежной заботой и дарила ему почти юношескую радость. За день до наступления комы он ухитрился жениться на Пат, хотя еще не был разведен с Ивонной. Я думаю, церемония бракосочетания была последним подарком, который он преподнес Пат, а Пат ему. Так что Боб Ши умер двоеженцем, и я уважаю его за это. Он видел внутренний свет (как называют это квакеры) и действовал от чистого любящего сердца.

Год за годом, в разных местах – в Ирландии. В Германии, в Корнуолле, в Швейцарии, на центральном побережье Калифорнии, – я часто ловил себя на мысли. Вот было бы здорово, если бы ко мне сюда приехал Боб и увидел всю эту красоту. У меня до сих пор иногда возникает такая мысль, и каждый раз я с горечью осознаю, что он уже никогда ко мне не приедет. Никогда.

Шекспир написал пятистопным ямбом самую выразительную строку на английском языке. Она состояла из одного слова, повторенного пятикратно: "Никогда, никогда, никогда, никогда, никогда". Невыразимую боль, скрытую в этой строке, я смог впервые почувствовать только тогда, когда умерла моя дочь Люна. И вот сейчас я ощущал эту боль снова.

Все птицы улетели. Внутренний дворик опустел. Опустел? Я снова посмотрел в окно и заново почувствовал страстную пульсацию жизни в каждом растении, дионисиевский экстаз опьянения миллионов спаривающихся клеток. Мне вспомнилась строка из Дилана Томаса, хотя я не помнил ее дословно: "Сила, которая пробуждает цветок пускать зеленый росток, движет моим кое-чем, кое-чем". Я усмехнулся, вспомнив остроту Ши. Как-то в одном из писем я написал Бобу: "На мой взгляд, ты слишком уж тверд".

"Мне приятно, что ты так считаешь, – написал он в ответном письме. Многие женщины делали мне такой же комплимент".

Глава пятая. Жизнь в выдуманном мире

В которой автор попадает в ловушку

собственной эстетической вселенной

В нашей Работе нужна абсолютная точность деталей.

Без нее все остальное – просто шарлатанство.

"Магический христианин"

И не называй меня Ширли.

"Самолет!"

Смерть Боба Ши запустила очередные гонки на информационной суперавтостраде.

Компьютерные сети, факсы и телефоны вскоре поведали ничего не подозревающей публике. Что смерть Ши, как и моя "смерть" – не более чем "мистификация". Кое-кто даже утверждал, что мы с Бобом сами распускаем эти слухи ради собственной рекламы. Некоторые люди допускали, что Ши все-таки умер, а я жив, или же наоборот, что умер я. А Ши остался в живых. Казалось, никто не может поверить в простую и страшную истину: некролог о моей смерти – это "липа", а вот Ши действительно умер.

Естественно, я понимал всю анекдотичность такой ситуации, но мне было слишком больно, чтобы сполна насладиться этой шуткой.

И все же я испытывал необъяснимое сочувствие к типу (или типам) из Кембриджа, запустившим первоначальную "утку" с утверждением, что один из авторов "Иллюминатуса!" умер. Ведь теперь им, как и мне, придется свыкнуться с мыслью, что один из авторов действительно умер, но не тот, кого они называли. Представляю, какую растерянность, вину и, возможно, даже суеверный страх они сейчас чувствуют. А вот не играйте с масками реальности, пока не научились обращаться с реальностью масок.

Апрель пришел на смену марту, и споры поутихли – или мне так показалось. Опровержения сведений о моей смерти со стороны людей, которые слышали, как "я" (или Виртуальный Я) выступаю с лекциями в том или ином городе, или же разговаривали со "мной2 по телефону, начали убеждать все больше людей. Творческое горение и (или) параноидальное рвение самых деятельных хакеров угасло. Я написал несколько статей о смерти Ши в журналы, которые обратились ко мне с такой просьбой.

К началу мая я решил. Что все закончилось, если не считать боль от потери лучшего друга. Которую я буду ощущать до конца моих дней.

Затем в мое, числа двадцать второго (через три месяца после появления в он-лайне первого сфабрикованного некролога), в моем доме раздался телефонный звонок. Звонили очень милые люди, работавшие в институте гармоничного развития человека (Невада). Раньше это была Школа ложных суфьев, а с годами для краткости ее переименовали в Школу ложуфьев. Слух о моей "смерти", наконец, докатился и до них, и они решили узнать, действительно ли я отлетел на небеса.

Я ответил, что моя жизнь, или иллюзия жизни, продолжается. Должен сказать, они восприняли это нормально. По-моему, даже обрадовались.

Теперь я все больше и больше думаю о розыгрыше Менкена с ваннами и понимаю, что некоторые фантазии живут вечно.

[Г. Л. Менкен, литературный критик и вольнодумец, разыграл публику, написав в газете пространное сообщение о бурной оппозиции, которая якобы сформировалась в ответ на появление в Америке первых ванн. Он был уверен, что люди поймут эту шутку: я и сам грушу подобной уверенностью в остроумии моего читателя. Но, как ни странно, миллионы людей поверили этому сообщению. Хотя Менкен много раз объяснял, что это была всего лишь шутка, его опровержения никогда не распространялись с такой же быстротой, как запущенный им миф. Многие люди по сей день верят, что религиозные консерваторы взбунтовались, когда водопроводчики установили в Вашингтоне первую ванну].

Теперь каждые два-три месяца новые люди будут узнавать о моих "сердечных приступах" или о том, как меня отравило ЦРУ, а мне придется вновь и вновь это опровергать, пока "я" жив; но когда "я" действительно умру, многие фанаты этому не поверят и сочтут это очередным розыгрышем.

Борджес окончательно понял, что живет внутри мифа о Борджесе. Не вызывает сомнений, что Фил Дик последнее десятилетие жизни варился в мифе о Филе Дике. Мне кажется. Что теперь настала моя очередь, и я, возможно, навсегда, "поселюсь" в мифе о Роберте Антоне Уилсоне.

Как однажды заметил Уайльд, натура в такой же мере копирует искусство, в какой искусство копирует натуру. Посмотрев картины Уистлера, мы начнем видеть город в тумане по-новому, прочитав рассказы Лавкрафта о чтхульху, "глубоководных", шогготах и прочих мерзких тварях, живущих на океанском дне, мы начнем смотреть на море по-другому; прочитав роман Томаса Харриса о серийных убийцах и о том, как они втираются в доверие к разумным людям, мы не сможем относиться с прежним доверием к дружелюбного вида незнакомцам.

Глава шестая. Выходит, зебра породила игуану?

В которой мы находим новое доказательство

невозможности эволюции

Передай генералу: "Дерьмо случается".

"Капитан Рон"

А занимается ли зоология людьми?

"Марни"

Земные привычки отмирают постепенно, даже у нас, у мертвецов. К примеру, у меня до сих пор сохранилось пристрастие к партизанской онтологии, братьям Маркс и постмодернистской литературе. Поэтому прямо сейчас я собираюсь выкинуть свои обычные постмодернистские штучки. Я собираюсь подорвать вашу уверенность в том, что вы знаете, какого рода книгу держите в руках. Вспомните бедный люд, читавший в далеких двадцатых годах восемнадцатого века последний прожектерский памфлет "Скромное предложение", в котором выдвигалось самое гуманное и экономичное решение ирландских проблем: позволить англичанам съедать ирландских младенцев, избавив их от медленной и мучительной голодной смерти. Должно быть, не одно десятилетие после публикации читатели гадали, что бы могло означать подобное предложение. Наверное, они даже не исключали вероятность того, что все это опять проделки кровожадного Лемюэля Гулливера.

Ну а теперь я докажу вам ложность эволюционной теории.

У меня нет от вас секретов. Смотрите сами:

1. Животное относится только к одному таксономическому семейству.

Например, одно и тоже животное не может принадлежать к семейству кенгуру и к семейству всех ирландских владельцев пабов, не так ли? Или к семейству омаров и носорогов. Или даже к семейству сенаторов США и семейству бабуинов с закрученными кончиками хвостов, каким бы натуральным нам ни казалось последнее предположение.

2. Потомство любых двух животных тоже может принадлежать лишь к одному таксономическому семейству – родительскому семейству.

Когда спариваются лошади, у них рождаются маленькие жеребята, но никак не маленькие совята. В помете крыс мы видим крысят, но никак не птенцов. Лосось не мечет сурков. И так далее.

Даже когда происходит перекрестное оплодотворение, то есть спаривание лошади с ослом, в результате чего рождается мул, мул все равно принадлежит к тому же семейству (лошадиных), что и его родители, хотя и не к тому же виду.

Никакой трактат по биологии не поставит под сомнение ни один из этих "законов" или общих правил.

3. Однако если эволюция существует, часть животных должна производить потомство, которое не принадлежит к другому таксономическому семейству.

Две рыбы должны были породить что-то другое, какого-то биологического монстра, разновидность не рыбы... амфибию. Две рептилии должны были произвести на свет млекопитающее. А две обезьяны – и это решающий аргумент в споре между эволюционистами и библиофилами, – должны были породить не обезьяну... человека, или проточеловека.

Но мы только что видели, что это невозможно в соответствии с биологическими и генетическими законами. Два животных не могут произвести на свет животное, не принадлежащее к их собственному семейству.

Следовательно, эволюция невозможна. Элементарно, как дважды два.

(Преподобный Джерри Фоуэлл, преподобный Пат Робертсон и прочие официально признанные святые священного фундаментализма могут всегда воспользоваться этим аргументом, но с одним условием. Пусть всякий раз выплачивают мне гонорар в размере ста тысяч долларов, или же я потребую в судебном порядке передачи мне всей их собственности, в том числе зубных протезов. Это официальное предупреждение).

Конечно, если вам не по душе креоционизм, то вы захотите прервать цепь этих вроде бы ироничных логических заключений. Подождите. Возможно, вскоре я расскажу вам, как это сделать. Доверьтесь мне.

А тем временем подумайте, принадлежу я к семейству всех живых американских писателей или же к семейству всех мертвых американских писателей. И, значит, входит эта книга в собрание всех сочинений Роберта Антона Уилсона или же это очередной литературный плагиат? Если допустить. Что эту книгу написал Эльмир-литератор, воспримете вы ее как "качественную" подделку (продолжающую традиции уилсоновской прозы) или как "грязную" подделку (слабое подобие уилсоновской прозы)?

Глава седьмая. Священная кровь, священное убийство

В которой мы снова возвращаемся к заговору Р2

и узнаем о еще более страшном заговоре – или,

возможно, о настоящем шедевре социологии

Вам не кажется, что все мы иногда немного сходим с ума?

"Психо"

Никто не знал, кто они были и что они делали, но они оставили наследство.

"Спинномозговая пункция"

Пришло время освежить память тех, кто, возможно, слегка подзабыл, о чем шла речь в первом и втором томах этой трилогии.

Мы начали первый том этой трилогии – "Космический триггер" – с обсуждения бесконечно запутанной легенды о баварских иллюминатах. Для тех, кто спал или опоздал, напомню, что иллюминаты действовали как данное общество внутри тайного общества. К ордену иллюминатов, созданному в 1776 году бывшим иезуитом и таинственным человеком по имени Адам Вейсхопт эдаким Эльмиром в оккультном мире, – принадлежали только франкмасоны третьей степени (т.е. те, кто прошел через страшный ритуал Гирама, сына вдовы [прошу прощения, но подробнее сказать не могу. "Кто знает, тот молчит, а кто говорит, тот не знает"]). В 1786 году баварское правительство под надуманным предлогом участия иллюминатов в международном заговоре с целью свержения всех европейских монархий и Ватикана в придачу объявило эту организацию вне закона.

С тех пор в каждом поколении находилась небольшая группа параноиков или отважных и оригинальных исследователей, не ведающих страха перед авторитетом канонических экспертов с исторических факультетов (это уж решать вам), – которая поставляла неопровержимые доказательства существования ордена иллюминатов, продолжавшего готовить мировую революцию.

К сожалению, в каждом поколении находилась не менее фанатичная группа еретиков, которая доказывала, что иллюминаты уже не планируют захват мира, потому что давно установили господство над миром и давно правят на этой планете, владея всеми международными банками.

Как вы помните, есть множество альтернативных теорий об иллюминатах. Иллюминатов связывают с сатанистами, Алистером Кроули, индустрией рок-музыки. Стипендиями фонда Родса, организацией Фи-Бета-Каппа, черепом и костями, всемирным федерализмом, Всемирным банком, эскадрильями НЛО, скотовредительством, узорами на полях и Хилари Родхам Клинтон. Из милосердия к читателю, который страдает во время чтения этих строк и в дальнейшем будет страдать еще больше, замечу, что согласно фантастической теории всех канонических экспертов иллюминаты вообще больше не существуют.

И помните: все наши комментарии о дымке неопределенности, окутывающей мнение каждого эксперта, не противоречат утверждению, что иногда эксперты кое-что знают об избранном ими предмете.

Кроме того, из книги "Космический триггер" мы узнали, что всякий раз, когда приступаешь к исследованию темы иллюминатов, сразу активизируется либо (а) число 23, фигурирующее в какой-нибудь странной истории (как в "23 мертвых розенкрейцерах": сюжет, подоспевший вовремя. Чтобы ввести меня в нужное состояние для создания этого трактата...) либо (б) подлинная синхронистичность в юнгианском смысле – поток коллективного бессознательного, заливающий исследователя статистическими данными о загадке числа 23. Но, разумеется, мы признаем. Что вторая теория звучит слишком экстравагантно, поэтому никогда на ней по-настоящему не настаиваем. В смысле, настаиваем не по-настоящему.

Мы также никогда не настаивали на версии, которая обсуждалась в том же "Космическом триггере". Согласно этой версии еще со времен Древнего Египта иллюминаты и (или) многие другие оккультные ордена, некогда называвшие себя либо иллюминатами, либо родственным именем, каким-то "мистическим образом связаны с двойной звездной системой Сириуса, который "восходит" над солнцем – с земной точки зрения, – 23 июля. Мой личный опыт "телепатического контакта" с Сириусом я давно для себя определяю как "правополушарную деятельность, захватившую левое полушарие". Это удобное наукообразное определение позволяет агностически не привязываться к моей старой теории. Согласно которой реальная межзвездная коммуникация осуществляется со времен Древнего Египта.

В книге "Путешествие вглубь Земли" мы узнали о реальном заговоре (с документальными свидетельствами). Мы узнали о нем столько, сколько пока позволяют масштабы утечки такого рода информации. Говорят, поведение заговорщиков очень напоминало поведение легендарных иллюминатов. Этот заговор назывался "Пропаганда дуэ", или сокращенно Р2. Это темная история. В которой фигурировали шпионы, торговцы наркотиками, франкмасоны, совет кардиналов и сотни банков, которые существовали лишь в виртуальной реальности... как написал наш национальный бард:

И много безумия. И еще больше греха,

И ужас в основе заговора.

Р2 и орден иллюминатов отпочковались от одной франкмасонской ложи Великой восточной ложи египетского франкмасонства, основанной около 1780 года герцогом Орлеанским и загадочным "проходимцем" графом Калиостро. В шестидесятые годы двадцатого столетия – подробности остаются еще более неясными, чем подробности о заговоре иллюминатов, которому якобы уже двести лет, – Р2 начал пополнять свои ряды за счет посвященных третьей степени из Великих восточных лож Италии. Примерно к 1982 году, когда начали просачиваться первые сведения о заговоре, в Р2 входило более 900 членов, причем эти люди занимали высокие посты в итальянском правительстве. Среди них был генерал Музумечи, шеф тайной полиции, человек, отвечавший за то, чтобы на территории итальянского "сапога" не действовали преступные террористические организации. Увы, Музумечи умер (очевидно, своей смертью), когда его обвинили в организации преступного заговора с целью совершения террористических актов, которые выполняла бригада Р2, хотя в то время обвинение выдвигалось против "левых".

Мы также познакомились с массой доказательств, свидетельствующих о связи Р2 с мафией и Ватиканом. Мы узнали, что в семидесятые и восьмидесятые годы с подачи Р2 в "отмывание" денег мафии и Ватикана, заработанных на продаже наркотиков, было вовлечено ЦРУ. (Желающих узнать об этом подробнее отсылаю к книге "Путешествие вглубь Земли". Достаточно сказать, что не менее двухсот несуществующих банков сумели "просуществовать" достаточно долго, чтобы странным образом соединить банк Ватикана с банком Cisalpine и национальным банком Франклина, "отмыв2 в этом лабиринте много кокаиновых и героиновых денег).

Мы сочли странным, что все три широко известных лидера (Лючио Джелли, основатель Р2 и, по сведениям итальянских магистратов, двойной агент ЦРУ и КГБ; роберто Кальви, член Р2, президент банка Амброзиано и управляющий многих "призрачных банков", Микеле Синдона, член Р2, президент Национального банка Франклина и адвокат мафии) заговора Р2 имели звание рыцарей Высшего Военного Мальтийского Ордена (ВВМО), собственной тайной полиции Ватикана. Это почти невероятный факт, если учесть, что Ватикан всегда выступал в жесткой, почти фанатичной оппозиции к франкмасонству, а франкмасоны извечно ненавидят Ватикан и даже имеют специальное предписание сражаться с мальтийскими рыцарями. (такое предписание, а также обет сражаться до самой смерти, защищая отделение Церкви от государства, остается основной частью посвящения тридцать второй степени. Я не открываю здесь никакого секрета. Любая книга о тайнах масонов расскажет вам столько же...)

Двойное членство создает архетипическую загадку заговоров6 обслуживает ли Р2 Ватикан и обманывает масонов или же Р2 состоит на службе у масонов и обманывает Ватикан? (Лично я подозреваю, что Р2 обманывает и тех. И других, хорошо на этом наживаясь. Личио Джелли, великий магистр Р2, получал деньги и от ЦРУ, и от Ватикана, явно от этого не беднея).

Давайте вернемся к 1973 году, самому интересному периоду на планете. В Вашингтоне в ходе "уотергейтских" скандалов последовательно разоблачались тайные и маккиавеллиевские заговоры. Похожие на все заговоры в истории или учении иллюминатов и Р2 (а Ховард Хьюз оставался тем самым таинственным человеком, чья тесная связь с Конгрессом никогда до конца не исследовалась). В Северной Калифорнии я переживал "невероятный" опыт, связанный с загадкой числа 23 и контактами с Сириусом, которые описал в первом томе этой трилогии.