Текст книги "Между планетами"

Автор книги: Robert Anson Heinlein

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 10
«…Когда я смотрел на угли потухшего очага»[5][5]
  Псалом 39, стих 3.


[Закрыть]

А правительство действовало. Закон о всеобщей воинской мобилизации был принят на следующий день. Дон услышал об этом в полдень. Как только закончилось самое напряженное обеденное время, он вытер руки и отправился в город, на призывной пункт. Там стояла очередь. Он встал в конец и начал ждать.

Спустя час он оказался перед задерганным унтер-офицером. Тот дал Дону бланк.

– Напишите свое имя и фамилию печатными буквами. Подпишитесь внизу и поставьте отпечаток пальца. Затем поднимите вашу правую руку.

– Минуточку, – ответил Дон. – Я хочу вступить в Космическую гвардию, а здесь написано «наземные силы».

Офицер беззлобно ругнулся.

– Послушай, сынок, все хотят в Космическую гвардию. Контингент гвардии укомплектовали утром, в девять часов. Сейчас даже не записывают кандидатами на возможные вакансии.

– Но я не хочу поступать в наземные войска. Я космонавт.

Офицер выругался уже не так беззлобно.

– Ты не похож на космонавта. Меня уже тошнит от самозваных космонавтов. Все хотят попасть в летный состав, и никто не желает служить здесь, на планете, в грязи. Возвращайся домой, и, когда понадобишься, мы пришлем повестку. Но на Космическую гвардию не надейся. Будешь пехотинцем, так что привыкай к этой мысли.

– Но…

– Убирайся, я сказал!

Дон вышел.

Когда он вернулся в ресторан, Чарли посмотрел на часы, потом на него.

– Что, ты уже солдат?

– Нет, они не хотят брать меня.

– Это хорошо. Достань-ка чашки.

У Дона было время обдумать все это, пока он горбился над посудной мойкой.

Хотя у него и не было привычки горевать по поводу упущенных шансов, Дон все же не мог не вспомнить еще раз о том, что совет сержанта Мак-Мастерса был неглупым и что он теперь потерял то, что было, пожалуй, его единственным шансом (хоть и не очень надежным) попасть на Марс. Казалось, теперь можно сказать с полной уверенностью, что он проведет всю войну – месяцы… годы! – в наземных войсках, нисколько не приблизившись к Марсу. А на таком расстоянии трудно до кого-то докричаться.

Он подумал, не стоит ли отказаться от военной службы на том основании, что у него земное гражданство, но сразу же оставил эту мысль. Он уже выбрал гражданство Венеры – потому он и попал сюда. Метаться было не в его правилах. Во всяком случае его симпатии были на стороне Венеры, независимо от того, как адвокаты впоследствии решат вопрос о его национальной принадлежности.

Даже если у него хватит решимости отказаться от службы, он не мог представить себя за колючей проволокой в лагере для иностранцев. Он знал, что такой лагерь существовал где-то в районе Ист-Сити. Просидеть там всю войну… и чтобы Изабель носила ему передачки по воскресеньям…

Не строй из себя ребенка, Дон. Изабель была настроена очень патриотично, она просто-напросто расстанется с тобой, сбросит, как грязное насекомое.

«Если нельзя излечить болезнь, надо ее терпеть», – сказал Конфуций или кто-то другой. Дон просто оказался в такой ситуации, вот и все. Кроме того, он был не так уж и расстроен. Федерация не имела права давить на Венеру.

Ведь эта планета принадлежала только ее жителям.

Ему очень хотелось связаться с родителями, дать им знать о том, что доктор Джефферсон просил передать им кольцо. Ему нужно было бы сходить в контору МТТК, проверить, нет ли вестей от родителей. Жаль, что у Чарли в этой дыре нет телефона.

Он вспомнил, что не использовал еще одну возможность – Сэра Исаака. Он искренне хотел встретиться со своим другом драконом, как только окажется на Венере, но это оказалось не так просто.

Сэр Исаак не высадился в Нью-Лондоне, и Дон не смог выяснить в местной конторе, где он. Возможно, он оказался в городе Куй-Куй или в Бокононе…

Он мог быть в любой точке Венеры, а ее поверхность по площади была больше земной.

Конечно, такое важное лицо можно было найти, но для этого следовало проконсультироваться в Комиссии по делам местного населения, расположенной на Губернаторском острове, а это означало двухчасовую поездку на гондоле.

Кроме того, он наверняка столкнулся бы с различными бюрократическими проволочками. Он решил, что пока у него нет на это времени.

Но сейчас придется найти время. Возможно, Сэр Исаак сумеет помочь ему попасть в Космическую гвардию, несмотря на отсутствие вакансий.

Правительство было чрезвычайно заинтересовано в положительном отношении драконов к своему режиму. Люди жили на Венере постольку, поскольку их терпели драконы, и политики это знали.

Дон ощущал некоторую робость, собираясь обратиться за протекцией. Но бывают же такие обстоятельства, когда это – единственный путь.

– Чарли!

– Да?

– Не расходуйте так быстро запас чистых ложек. Мне опять нужно выйти в город.

Чарли что-то недовольно буркнул. Дон повесил передник и вышел. Изабель не было за стойкой в приемной МТТК. Дон попросил клерка доложить о нем управляющему. Мистер Костелло взглянул на него и сказал:

– Очень рад, что вы пришли, мистер Харви. Я хотел повидаться с вами.

– Моя радиограмма дошла?

– Нет, я хотел вернуть вам расписку.

– А в чем дело?

– Я так и не смог послать вашу радиограмму и даже не знаю, когда это можно будет сделать. Если удастся отправить ее позднее, я приму вашу расписку или наличные.

– Минуточку, сэр. Как я понимаю, сегодня – первый день, когда возможна радиосвязь с Марсом. Разве условия улучшатся завтра или, скажем, в последующие дни?

– Да, теоретически это так. Но условия связи были удовлетворительными и сегодня. С Марсом просто нет связи.

– А завтра?

– Я, наверное, не совсем ясно выразился. Мы пытались связаться с Марсом, но не получили никакого ответа. Для проверки мы использовали радиолокацию Марса. Эхо-сигнал вернулся нормально, через две тысячи двести тридцать восемь секунд. Это доказывает, что канал связи работает удовлетворительно и наш сигнал дошел до места назначения. Но станция Скиапарелли не отвечает.

– Может быть, у них что-нибудь сломалось?

– Крайне маловероятно. Эта станция оборудована аппаратурой с двойным дублированием. Она очень важна для космической навигации. Я полагаю, причины очевидны.

– В чем же дело?

– Вооруженные силы Федерации захватили станцию и используют ее в своих целях. Мы не сможем установить связь с Марсом, пока они сами не захотят этого.

Дон вышел из кабинета управляющего в очень плохом настроении. В дверях он столкнулся с Изабель.

– Дон!

– О, привет, бабушка.

Девушка была в очень возбужденном состоянии и не заметила, что Дон мрачен.

– Дон, я только что с Губернаторского острова. Знаешь новость? Формируется женское соединение.

– Неужели?

– Законопроект об этом сейчас обсуждается в комитете. Я сгораю от нетерпения. Конечно, я вступлю в него. Я уже записалась.

– Я тоже был на призывном пункте.

Она обвила руками его шею, что, естественно, вызвало интерес всех посетителей.

– Дон! – Она освободила покрасневшего Дона из своих объятий к его величайшему облегчению и добавила:

– Собственно, никто от тебя этого не требовал. Ведь это не твоя война. Твой дом на Марсе.

– Ну… не знаю. Марс тоже нельзя назвать моим домом. И, кроме того, меня не взяли. Велели ждать повестки.

– В любом случае я горжусь тобой.

Дон вернулся в ресторан, ощущая некоторый стыд: у него не хватило смелости сказать ей, что он пытался вступить в Космическую гвардию, а его не взяли.

К тому моменту, когда он добрался до ресторана Чарли, он уже почти решил завтра же пойти на призывной пункт и согласиться на наземные войска. Он убедил себя, что невозможность связи с Марсом обрывает все его связи с прежней жизнью и теперь следует начать новую и принять ее с готовностью.

Лучше уж вступить в армию добровольно, чем быть мобилизованным.

Но сначала он решил все же съездить на Губернаторский остров и попытаться связаться с Сэром Исааком, вдруг тот сумеет устроить его в Космическую гвардию. Сейчас можно было с уверенностью сказать, что войска Космической гвардии в конце концов отправятся на Марс. Гораздо проще быть сразу направленным в Космическую гвардию, чем переводиться потом, из других родов войск.

Это было разумно, но что-то его все-таки мучило. В эту ночь Федерация напала на Венеру.

Конечно, это было невероятным. Сержант, владелец рисовой фермы, был прав: Федерация не могла позволить себе рисковать своими огромными городами только для того, чтобы наказать деревни Венеры. Он был прав, но только со своей точки зрения. Он рассуждал логично, но люди, которые живут за счет власти и ради власти, пользуются другой логикой. Она основывалась на сомнительных умозаключениях, таких же хрупких, как и их репутации. Это был вопрос принципа. Федерация была обязана наказать мятежных колонистов.

Лайнер «Валькирия», находившийся на орбите Венеры, внезапно, без предупреждения был превращен в радиоактивное облако. Корабль «Адонис», находившийся на той же орбите на расстоянии в тысячи миль, заметил взрыв и сообщил об этом в Нью-Лондон, а затем и сам превратился в огненный шар.

Дон проснулся от воя сирены. Он сел, потряс головой, чтобы окончательно проснуться, и с трудом понял, что означает этот звук. «Глупости», – сказал он себе. В последнее время ходили слухи, что будет учебная ночная тревога.

Но он все же встал, нащупал выключатель и обнаружил, что электричество отключено. Он нашел одежду, попал правой ногой в левую штанину, споткнулся.

Несмотря на темноту, он был уже практически одет, когда к нему приблизился кто-то с мерцающим огоньком в руках. Это был Чарли. В одной руке он держал свечу, в другой – свой любимый мясницкий топор. Сирены не умолкали.

– Что это такое, Чарли? – спросил Дон. – Может, на нас действительно напали?

– Скорее всего, какой-то дурак случайно облокотился на кнопку.

– Может быть. Знаете что, я пойду в город и узнаю, в чем дело.

– Лучше оставайся дома.

– Я ненадолго.

Чтобы выйти из дома, ему пришлось протолкнуться сквозь толпу неуклюжиков, издававших испуганное блеяние и старавшихся протиснуться внутрь, чтобы быть поближе к своему другу Чарли. Дон вышел на улицу, и за ним увязались два неуклюжика. Казалось, от страха они готовы были спрятаться у него в карманах.

Было так темно, что любая земная темнота сошла бы здесь за предрассветные сумерки. Электричества, очевидно, не было во всем городе; и пока Дон не вышел на Боконон-стрит, он даже пальцы собственной руки мог пересчитать только на ощупь.

Вся улица была забита людьми. Дон то и дело натыкался на кого-нибудь и слышал обрывки из разговоров: «…полностью уничтожены…», «Это обычная учебная тревога», «Я работаю охранником в космическом порту, уж я-то знаю…», «Но почему выключили электричество? Ведь их детекторы все равно засекут источники энергии», «Эй, вы мне наступили на ногу.»

Где-то по дороге Дон потерял своих неуклюжиков, маленькие грегорианцы нашли кого-то более надежного, с кем им было удобнее и безопаснее.

Дон остановился там, где толпа была самой плотной, около здания газеты «Нью-Лондон таймс». Здесь горело аварийное освещение, в свете которого можно было прочитать бюллетени, наклеенные на окна.

«Экстренный бюллетень (неофициальные сведения). Крейсер «Валькирия», как сообщают с крейсера «Адонис», был взорван сегодня в ноль часов тридцать минут. Причины не сообщаются. Официальные лица отрицают возможность нападения, считая более вероятной возможность диверсии. Ожидаются дальнейшие сообщения от командира «Адониса».

«По сообщениям с Бермудских островов (перехвачено): начались беспорядки в Западной Африке, которые охарактеризованы как „незначительные инциденты, спровоцированные религиозными проповедниками“. Утверждается, что полиция и патрульные силы Федерации контролируют обстановку».

«По сообщениям с Бермудских островов (перехвачено): источник, близкий к министру иностранных дел, утверждает, что в скором времени ожидается разрешение инцидента на Венере, Представители восставших колонистов, как сообщается, ведут переговоры с послами Федерации где-то на Луне, в атмосфере доброжелательности и взаимопонимания, (Замечание. Это сообщение официально опровергается Губернаторским островом,)»

«Нью-Лондон (Штаб планеты. Официальное сообщение). Начальник штаба подтвердил, что кораблю „Валькирия“ был нанесен ущерб, но размер ущерба значительно преувеличен. Список жертв не предается гласности в ожидании заявлений ближайших родственников. Полное сообщение от командира „Адониса“ ожидается в ближайшее время».

«Экстренное сообщение (неофициальное). Город Куй-Куй. Сообщают, что радаром обнаружены неопознанные корабли. Они совершили посадку к юго-востоку от города. Местный гарнизон поднят по тревоге. Штаб планеты отказывается давать какие-либо комментарии. Кораблей насчитывается тридцать, и они все прибывают».

Дон пробрался через толпу, прочел бюллетени, а затем прислушался к разговорам. Кто-то сказал:

– Они, конечно, не будут приземляться. Ведь десант – устаревший способ, такой же, как и рукопашный штыковой бой. Если они действительно сшибли наши корабли, в чем я очень сильно сомневаюсь, они останутся на орбите и по радио передадут нам свой ультиматум.

– Но если предположить, что они действительно сели? – возразил кто-то.

– Не может быть! Этот бюллетень – фальшивка. Среди нас предатели.

Кто-то прикрепил к стеклу новый бюллетень. Дон протолкался поближе.

«Экстренное сообщение. Штаб планеты (официальное сообщение).

Офицер-информатор из Генерального штаба подтверждает, что было совершено нападение на некоторые из наших кораблей какими-то неопознанными силами, очевидно, силами Федерации. Ситуация опасная, но не критическая. Всех граждан призывают оставаться в своих домах, избегать паники и лишних разговоров, оказывать поддержку местным властям. Полное сообщение ожидается позднее. Повторяем – оставайтесь дома и оказывайте поддержку властям».

Чтец-доброволец в переднем ряду читал бюллетень громким голосом.

Толпа воспринимала новости молча. Пока он читал, сирены смолкли, зажглись уличные фонари. Тот же самый голос, который перед этим жаловался на затемнение, выражал теперь недовольство по противоположному поводу:

– Чего они добиваются? Чтобы на нас сбросили бомбы?

Больше сообщений не было; Дон выбрался из толпы, намереваясь пойти в здание МТТК. Не потому, что он хотел встретить Изабель, а в надежде узнать там еще какие-нибудь новости.

Вскоре он натолкнулся на подразделение полиции, которое освобождало улицу от людей. Они заставили его повернуть обратно и рассеяли толпу у здания газеты. Когда Дон покидал это место, единственным существом, которое еще оставалось там, был дракон, глаза которого были направлены в разные стороны. Казалось, он читал все бюллетени одновременно. Дону хотелось остановиться и спросить, не знает ли он что-нибудь о Сэре Исааке и его местонахождении, но полицейские оттеснили его. На улице остался один дракон.

…Чарли еще не спал. Он сидел за столом и курил. Перед ним лежал топор.

Дон рассказал ему все, что удалось узнать.

– Как вы думаете, Чарли, они высадятся здесь?

Чарли встал, выдвинул ящик стола, вытащил точильный камень, затем вернулся на свое место и стал неторопливо затачивать лезвие топора.

– Возможно.

– Что же нам делать?

– Идти спать.

– Мне не хочется спать. Для чего вы его точите?

– Это мой ресторан. – Он взвесил топор в руке. – И страна тоже моя.

Он метнул топор. Тот дважды перевернулся в воздухе и вонзился в деревянный столб в противоположной стороне комнаты.

– Вы поосторожнее с этим. Так можно покалечить кого-нибудь.

– Иди спать.

– Но…

– Тебе нужно отдохнуть. Завтра ты будешь жалеть, что не выспался.

Он отвернулся, и Дон не мог добиться от него больше ни одного слова. Он махнул рукой и пошел в свою комнатку с намерением не ложиться спать, а все хорошенько обдумать. Довольно долго он слышал, как Чарли точит топор.

Сирены вновь разбудили его, когда было уже светло. Он вошел в ресторан.

Чарли уже стоял за плитой.

– Что случилось?

– Завтрак.

Одной рукой Чарли снял со сковороды поджаренное яйцо и положил его на кусок хлеба, а другой рукой разбил еще одно и вылил его в кипящее масло. Сверху он положил еще кусок хлеба и подал сандвич Дону. Тот взял его и откусил большой кусок.

– Спасибо. Но почему воют сирены?

– Потому что идет бой. Прислушайся.

Где-то далеко ударил взрыв; совсем неподалеку раздался пронзительный свист точечного излучателя. Вместе с туманом в окно проник резкий запах горящего дерева.

– Видите, – воскликнул Дон срывающимся голосом, – они все-таки высадились!

– Его челюсти машинально пережевывали бутерброд. Чарли что-то пробурчал.

Дон продолжал: – Мы должны сматываться отсюда.

– Куда?

Дон не ответил. Глядя в окно, он дожевывал бутерброд. Запах дыма усилился.

В конце улицы появился отряд. Люди двигались перебежками.

– Смотри. На них не наша форма!

– Естественно.

Отряд остановился на тротуаре, от него отделились трое и начали колотить в двери.

– Выходите! Просыпайтесь и выходите все!

Еще двое подошли к ресторану «Двух миров». Один из них пнул дверь, и она раскрылась.

– Выходите! Мы здесь все сожжем!

Солдат был одет в зеленую маскировочную форму с двумя шевронами, в руках у него был точечный излучатель Рейнольдса, на спине ранец с боеприпасами.

Солдат осмотрелся.

– Ну и дыра. – Он повернулся к остальным. – Джо, глаз не спускай с лейтенанта.

Он повернулся к Чарли.

– Джек, захвати-ка побольше яиц. И поживее – сейчас будем поджигать.

Дон словно прирос к месту, не зная, что делать, что сказать. С «рейнольдсом» не поспоришь. Чарли казался растерянным, он отвернулся, словно подчиняясь. Затем он быстро повернулся к солдату – в руке у него был топор. Голубая сталь мелькнула в воздухе, послышался чавкающий звук, какой можно слышать в мясной лавке, и топор почти по самую ручку вошел в грудь солдата.

Тот не издал ни звука, глянул перед собой с безмерным удивлением и медленно опустился на пол. Его руки все еще сжимали излучатель.

Второй солдат держал излучатель на изготовку. Когда его командир упал, он вышел из оцепенения и выстрелил Чарли прямо в лицо. Затем повернулся и прицелился в Дона.

Дон застыл, глядя прямо в дуло.

Глава 11
«Ты сможешь вернуться на Землю…»

Так они стояли несколько мгновений, за которые сердце Дона, казалось, стукнуло всего три раза… Затем солдат опустил ствол на дюйм и резко приказал:

– Вон! Быстро!

Дон глянул на его оружие. Солдат сделал недвусмысленный жест, и Дон вышел.

Сердце бешено стучало у него в груди; ему хотелось прикончить мерзавца, убившего старину Чарли. Не имело значения, что старик был убит по закону войны, Дон сейчас был не в состоянии думать о законности. Но он был безоружен и подчинился. Пока он выходил, солдат начал палить из своего «рейнольдса», и Дон услышал характерный звук, который издает луч, попадая в сухое дерево.

Солдат с яростью извергал огонь на здание; казалось, дом не просто загорелся, а взорвался огнем.

Солдат встал у него за спиной и толкнул его горячим стволом.

– Быстро, марш по улице!

Дон побежал рысцой. Они выбежали на Боконон-стрит.

Улица была заполнена людьми. Одетые в зеленую форму солдаты гнали их в верхнюю часть города. Здания горели по обеим сторонам улицы; пришельцы уничтожали весь город, девая, однако, жителям возможность спастись. Вместе с толпой Дона затолкали в какую-то боковую улицу, которая еще не горела.

Скоро они оказались за городом и пошли по бесконечной дороге. Дон никогда здесь не был, но узнал из разговоров окружающих, что они направляются в Ист-Сити.

Их гнали в лагерь, обнесенный колючей проволокой, который новое правительство использовало для нежелательных иностранцев. Большинство людей в толпе было слишком потрясено, чтобы реально воспринимать происходящее.

Где-то недалеко от Дона закричала женщина, голос ее то взлетал, то падал, напоминая вой сирены.

Лагерь был переполнен. Количество людей, согнанных туда, раз в десять превышало то, на которое он был рассчитан. Бараки были так забиты, что уже негде было даже встать; даже снаружи колонисты стояли вплотную. Часовые заталкивали их за проволоку и больше не обращали на них внимания; они стояли там, а в это время мягкий серый пепел их сгоревших домов опускался на их головы.

Дон взял себя в руки, еще когда их гнали к лагерю. Оказавшись внутри, он попробовал разыскать Изабель Костелло. Он протискивался через толпу, ища ее, спрашивая о ней, напряженно всматриваясь в лица. Много раз ему казалось, что он видит ее, но тут же с разочарованием он убеждался, что это не она. Не нашел он и ее отца. Несколько раз он заговаривал с людьми, которые видели их, но каждый раз эта ниточка обрывалась. Ему в голову полезли кошмарные мысли, будто Изабель уже мертва, сгорела заживо или лежит где-то в переулке с простреленной головой. Он прервал свои поиски в тот момент, когда откуда-то сверху раздался голос с металлической интонацией:

– Внимание! Спокойствие! Слушайте приказ. Говорит полковник вооруженных сил Федерации Вейнспорт от лица военного губернатора Венеры. Амнистия, за некоторыми исключениями, гарантируется всем колонистам. Исключение составляют лица, занимавшие посты в правительстве восставших, а также офицеры вооруженных сил. Вас очень скоро отпустят, как только вы пройдете процедуру идентификации. Кодекс законов, который действовал перед восстанием, остается в силе. Военный губернатор может вводить новые законы по своему усмотрению. Внимательно слушайте чрезвычайный закон номер один!

Города Нью-Лондон, Боконон и Куй-Куй больше не будут существовать в их прежнем виде. Будет разрешено существование населенных пунктов с численностью населения не более тысячи человек. Не более десяти человек могут собираться вместе без специального разрешения коменданта. Не разрешается создавать военные организации. Колонистам под страхом смертной казни запрещено иметь лучевое оружие.

Голос умолк. Дон услышал, как сзади кто-то сказал:

– Что они делают с нами? Нам некуда идти, негде жить…

Тут же последовал ответ на этот риторический вопрос. Голос продолжал:

– Восставшим не будет предоставлено никакой помощи. Пособие предоставляется только тем колонистам, которые не будут репрессированы. Когда вас освободят, вы должны будете разойтись по сельским районам и искать временного пристанища у фермеров в небольших поселениях.

– Вот тебе ответ, Клара, – резко сказал кто-то. – Им наплевать, выживем мы или умрем.

– Но как мы уйдем отсюда? – снова спросила женщина. – У нас нет даже гондолы.

– Вплавь, наверное, или пешком по воде.

Солдаты отделили человек пять-десять и, словно скотину из загона, выгнали их за ворота. Дон протолкался к воротам, пытаясь отыскать Изабель, и был выпихнут во вторую группу. Он назвал себя и тут же возникло затруднение: выяснилось, что он не значится в списках.

Он объяснил, что прибыл с последним рейсом «Наутилуса».

– Почему же вы сразу не сказали? – ворчливо заметил военный, проверявший документы. Он повернулся и вытащил другой список.

– Ханнеген… Хардекер… вот. Харви, Дональд Дж. Отлично! Нет, постойте-ка – против вашей фамилии – флажок. Эй, сержант! У этой птички против фамилии отметка «политический».

– Отведите его в караулку, – устало ответил сержант.

Дона втолкнули в помещение для часовых вместе с дюжиной других. Почти сразу же его отвели в небольшой кабинет, расположенный в дальнем углу помещения.

Человек, который казался бы высоким, если бы не был так толст, поднялся и сказал:

– Дональд Джеймс Харви?

– Да, совершенно верно, сэр.

Человек подошел к нему, оглядел его с головы до ног, и на лице его появилось что-то вроде счастливой улыбки.

– Приветствую тебя, мой мальчик, приветствую! Я рад видеть тебя.

На лице Дона было написано изумление. Человек продолжал:

– Полагаю, мне нужно представиться: Стоили Бенкфилд, к твоим услугам. Офицер первого класса политической службы ИБР. В данный момент я являюсь советником по специальным вопросам его превосходительства губернатора.

Как только Дон услышал слово «ИБР», он застыл. Человек сразу же заметил это. Его маленькие глазки, спрятанные в жирных складках лица, казалось, замечали все. Он сказал:

– Не беспокойся, сынок. Я не причиню тебе никакого зла. Я просто очень рад видеть тебя. Но должен сказать, что из-за тебя мне пришлось попутешествовать – можно сказать, я объехал половину Солнечной системы. В какой-то момент я даже думал, что тебя убили, что ты погиб с «Дорогой славы», о которой было высказано так много сожалений. И я уже оплакал тот факт, что твоя душа рассталась с телом. Но теперь я искренне рад. Все хорошо, что хорошо кончается. Перейдем к делу.

– К какому делу?

– Ах, брось. Ведь я все знаю о тебе. Я знаю почти каждое слово, которое ты произнес в детстве. Я даже кормил сахаром твою лошадку Лэйзи. Давай сюда эту штуку. Ты знаешь какую.

– Что я знаю? Что вам дать?

– Ну кольцо, кольцо, – Бенкфилд протянул пухлую руку.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

Бенкфилд очень выразительно повел плечами.

– Я говорю о кольце, сделанном из пластмассы и помеченном буквой «аш», которое ты получил от некоего доктора Джефферсона. Я знаю, что ты знаешь, о чем я говорю. И я знаю, что кольцо у тебя. И я во что бы то ни стало получу его. Офицер моей службы был настолько глуп, что позволил тебе уйти с этим кольцом – после этого его карьера кончилась. Ты ведь не хочешь, чтобы то же случилось и со мной? Тогда отдай мне кольцо.

– А, теперь я знаю, о каком кольце вы говорите, – ответил Дон. – Его у меня нет.

– Как? Что ты говоришь? Где же оно тогда?

Мозг Дона лихорадочно работал. Ему не потребовалось много времени, чтобы решить ни в коем случае не направлять ИБР по следу Изабель. Ни в коем случае, даже если ему придется откусить собственный язык.

– Я думаю, это кольцо сгорело, – сказал он.

– Дональд, мальчик, мне кажется, ты меня обманываешь. Я в этом уверен. Ты ответил не сразу, какое-то время колебался. Очень недолго. Наверное, никто, кроме меня, приставучего старика, не заметил бы этого.

– Но это правда, – настаивал Дон. – Один из ваших «героев» поджег дом, в котором я жил. Думаю, он сгорел дотла, и кольцо вместе с ним. На лице Бенкфилда появилось сомнение.

– Что это за дом?

– Это ресторан «Двух миров» в конце переулка Парадиз, в самой нижней части Боконон-стрит.

Бенкфилд быстро подошел к двери и отдал приказ.

– Вы можете взять столько людей, сколько понадобится, – закончил он. – И просейте каждую унцию пепла. Выполняйте! – Он со вздохом повернулся к Дону.

– Конечно, я должен использовать все возможности. Но сейчас мы снова вернемся к нашему разговору. Есть вероятность, что ты мне все-таки лжешь. Скажи мне, а почему ты снял свое кольцо? Для того, чтобы оно не мешало мыть посуду?

– Да. Я работал, чтобы заработать на жизнь. Мне не хотелось, чтобы кольцо окуналось в горячую воду, поэтому я держал его в кармане.

Бенкфилд сжал губы.

– Ты почти убедил меня. То, что ты говоришь, звучит правдиво. И все же давай-ка мы с тобой вместе помолимся за то, что ты меня сейчас обманываешь. Это было бы лучше. Если ты сейчас говоришь неправду, а в конце концов приведешь меня туда, где находится кольцо, я смогу тебя очень щедро отблагодарить. Ты сможешь вернуться на Землю, и не просто вернуться, а отправиться туда по высшему классу, со всем комфортом. И я мог бы подумать о том, чтобы выделить тебе денежное вознаграждение, не очень большое, но достаточное; у нас есть специальные фонды.

– Боюсь, я не смогу получить это вознаграждение, разве что ваши люди найдут кольцо в золе.

– Дорогой мой! В том прискорбном случае, если кольцо не найдется, никто из нас – ни ты, ни я – не вернется на Землю. Нет, сэр! Ни в коем случае. Полагаю, тогда мне придется остаться здесь, хотя это и очень печально, и посвятить все свои оставшиеся годы тому, чтобы сделать твою жизнь как можно более неприятной. – Он улыбнулся. – Я пошутил. Я уверен, что мы с тобой найдем кольцо. А теперь, Дон, скажи мне, где оно. Что ты с ним сделал?

Он отечески обнял Дона за плечи. Дон попытался сбросить его руку, но понял, что это невозможно. Бенкфилд продолжал:

– Мы могли бы быстро разрешить все проблемы, если бы у меня было здесь соответствующее оборудование. Но я могу сделать это иначе… – Рука, лежавшая на плече Дона, внезапно упала; Бенкфилд схватил Дона за левый мизинец и согнул его быстрым движением. Дон застонал.

– Извини. Мне самому не нравятся такие методы. Специалист, который занимается этими делами и проявляет слишком большое рвение, часто наносит такой ущерб клиенту, что от него не удается получить никакой информации. Нет, Дон, полагаю, мы подождем несколько минут, а потом я переговорю с нашим медицинским отделением – думаю, что в нашем случае лучше всего подойдет пентонал натрия. Это вызовет у тебя желание сотрудничать с нами, я уверен. – Бенкфилд снова подошел к двери. – Часовой! Отведите-ка его в карцер и приведите сюда Мэтьюсона.

Дона вывели из караульного помещения и отвели в загон, огороженный колючей проволокой. Здесь обычно содержались только что доставленные в лагерь лица.

Единственный проход в этот загон шел через караульное помещение.

Сейчас здесь было десятка три гражданских, мужчин и женщин, и несколько офицеров из подразделений Орбитальной гвардии и наземных сил, еще в форме, но без оружия.

Дон начал всматриваться в лица женщин. Но Изабель среди них не было. Он и не ожидал увидеть ее здесь, но все же был очень разочарован. У него почти не оставалось времени; он понимал, что ему осталось всего несколько минут.

Его снова схватят, введут в вену препарат, который превратит его в болвана, выбалтывающего все, что у него спросят, лишит воли к сопротивлению. Его никогда не допрашивали с «сывороткой правды», но он хорошо знал, как она действует. Даже глубокий самогипноз не может помочь допрашиваемому, находящемуся в руках опытного специалиста. А он чувствовал, что Бенкфилд был очень опытным специалистом. Он отошел в самый конец загона, как это делают испуганные животные, забиваясь в угол клетки, и стоял там, глядя на верх изгороди. Она была очень крепкой и частой. Никто не мог бы перепрыгнуть ее, разве что дракон. Но можно было, держась за прутья, перелезть через нее. Однако над решеткой проходили еще три ряда проволоки, и под самой нижней была небольшая красная надпись и изображение черепа со скрещенными костями. Надпись гласила: «Высокое напряжение».

Дон взглянул назад через плечо. Туман, обычный для этих мест, сейчас стал еще гуще, смешавшись с дымом горящего города. Караульного помещения почти не было видно. Ветер пригнал еще больше тумана. Дон был почти уверен, что никто, кроме других заключенных, его не увидит. Он попробовал взобраться, обнаружил, что ботинки мешают, и сбросил их.

– Не стоит, – произнес голос за спиной. Дон обернулся. Сзади стоял майор наземных войск, фуражки на нем не было, один рукав оторван, рука окровавлена.