Текст книги "Оргазм, или Любовные утехи на Западе. История наслаждения с XVI века до наших дней"

Автор книги: Робер Мюшембле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

По всей видимости; жители Сомерсета не придерживались рамок строгой морали, определенной законами и религиозными предписаниями. Жалобы обиженных жен говорят о том, что их мужья пытались предотвратить нежелательные беременности, воздерживаясь от сношений или же прерывая соитие. Церковные власти, по-видимому, не слишком волновались по этому поводу. Пособия для исповедников во Франции настаивают на том,

о столь тяжкий грех должен быть заклеймен позором, дь он приводит к потере спермы и, следовательно, не дает появиться новой жизни. Однако авторы этих пособий плохо знают, как обстоит дело в реальности, и так продолжается вплоть до XVIII века, когда будут провозглашены меры против распространения в деревнях «гибельной тайны». В Сомерсете нередки и попытки аборта как среди женщин, зачавших вне брака, так и среди замужних. Многие женщины знают разнообразные достаточно эффективные способы спровоцировать выкидыш, и если не все идут на это, то скорее из страха перед болью, чем перед вечным проклятьем34.

Гривуазная культура во Франции

Мы не располагаем столь же богатыми данными о положении дел по другую сторону Ла-Манша. Однако изобилие эротической литературы позволяет предположить, что там процветала сходная культура удовольствия. Эротические произведения пишут известные авторы, такие как Матюрен Ренье или, около 1600-1610 годов, Франсуа Бероальд де Вервиль. Чаще подобные произведения благоразумно выходят без имени автора, представляя на суд публики «Копию договора передачи в аренду своего передка на 6 лет, составленного одной дамой» (1609) или «О происхождении диких передков и о способе их приручения», вышедший одновременно в Руане и Лионе в 1610 году. Среди авторов, пишущих при Людовике XIII, выделяются Рене де Мену, Клод д'Эстерно, Жан Овре, Шарль Сорель, Шарль Сигонь и особенно Теофиль де Вио, автор «Парнаса сатирических поэтов», вышедшего в 1622 году. Пышным цветом распускаются и анонимные книжечки, такие как «Пробуждение спящего кгоа, (1616), «Позволение служанкам сиатьхо своими господами» (1620), «ПарнасМуз» (1627). Один прозорливый издатель собрал в одной книжке лучшие произведения Сигоня, Ренье, Мотена, Вертело, Майнара и других гривуазных поэтов и выпустил ее в 1618 году под названием «Кабинет сатириков». Такой вид литературы существует й имеет успех, если судить по многочисленным переизданиям и подражаниям, хранящимся сейчас в фондах Национальной библиотеки. В середине XVII века особым успехом пользуются «Школа девушек» и сочинения барона де Бло. «Школа девушек» была переведена на английский язык на следующий год после своего появления (1656). При Людовике XIV много книг переиздается, в частности произведения Теофиля де Вио. Выходят новые, имеющие большой успех, среди них «Сказки» Лафонтена, появившиеся в 1685 году, и «Венера в монастыре, или Монахиня в женской сорочке» (ок. 1682), приписываемая Франсуа Шави-ньи де ла Бретоньеру35.

На первый взгляд авторы и читатели этих произведений принципиально отличаются от крестьян Сомерсета. Эротические стихи и прозу пишут многие дворяне. В этом нет ничего удивительного. Многие писатели – знатного происхождения, а кроме того, аристократии присущ ярко выраженный оппозиционный дух, что станет особенно заметно во время Фронды36, Власти жестоко преследовали этот род литературы. К аристократии принадлежат и предполагаемые авторы «Школы девушек»; Мишель Милло, контролер-казначей гвардейцев, и Жан Ланж, дворянин на службе у короля. Другие авторы -горожане, часто связанные со знатью. Определить круг читателей гораздо труднее, однако все они принадлежат

х узкой прослойке грамотных людей – обеспеченных горожан. Среди них и очень известные люди, такие как поэт Скаррон или министр финансов Фуке. У Скаррона было восемь переплетенных изданий «Школы девушек», Фуке получил от него книжку в подарок и отдал своей любовнице, у которой книга и была обнаружена полицией в 1661 году, после того как министр впал в немилость. Было даже высказано предположение, что Франсуаза д'Обинье, внучка гугенота Агриппы и жена Скаррона, была одним из авторов книжки или прототипом Фаншо-ны. Это предположение сейчас отвергнуто; скорее всего, Мишель Милло был единственным автором. Однако в гипотезе есть нечто забавное, если принять во внимание, что Франсуаза под именем мадам де Ментенон стала впоследствии женой Людовика XIV. Со временем она впала в набожность и благочестие и основала в Сен-Сире школу для девушек из бедных знатных семей37. По крайней мере, она имела возможность прочитать эту книгу у своего первого мужа и, возможно, позволила Королю-Солнцу оценить полученные знания.

Как правило, тексты книги представляют мужскую точку зрения на плотское наслаждение, но порой слово берут женщины, как в жемчужине сборника – «Школе девушек». Взгляд на плотские наслаждения настолько близок к тому, что можно почерпнуть из архивных документов Сомерсета, что невольно возникает вопрос: быть может, в те времена существовала особая эротическая культура, охватывавшая самые широкие слои населения? В нее были вовлечены и крестьяне, и горожане, и аристократы, причем эта культура существовала в противовес установке на подавление плотских желаний, исповедуемой как английскими пуританами, так и французскими наставлениями для проповедников.

Поэты воспевают прелести женского тела без какого-либо стеснения; они призывают насладиться радостями телесной любви. Теофиль де Вио в своем «Иарнась пишет:

Какая сладость – созерцать тугие ягодицы, Румяное лоно, отважный передок, Что сгорает от жажды сражения и

с грациозной улыбкой Зовет возбужденный член к ласкам.

Он поэтически описывает собственно оргазм:

Когда же добьюсь я победы и пролью

в заветную щель Хрустальный цветок беловатый, Так, что цветок зарумянится И надолго останется в памяти то наслаждение?

Основная цель мужчины в соитии – проникновение вглубь, в классической позиции сверху женщины. В «Академии дам» (ок. 1680)38 Туллия и Октавия воздают ей хвалу: «Скажи мне, – говорит Октавия, – есть ли что-нибудь слаще, чем лежать под любовником и чувствовать, как почти задыхаешься под тяжестью его тела? Ах, как это сладко, Туллия, когда любовники как бы умирают одновременно и тут же возрождаются! Те, кто предпочитает ласки сзади, наслаждаются сами, но те, кто предается ласкам спереди, вкушают совместное наслаждение». Здесь четко выражено неприятие анального полового акта. Туллия рассказывает, как в Италии любовник предложил ей проникновение сзади: «Никогда еще в меня не входил такой злой гость, я почувствовала нестерпимую боль!» Она закричала, и любовник сменил стратегию. «Онугвер-

Глава 3. Плотские радости – смертные грехи

дился в своем обычном месте и наполнил меня манной небесной, что в тысячу раз слаще нектара Богов». Однако «игра по-флорентийски» – название, возникшее от убеждения, что итальянцы «весьма склонны входить через заднюю дверь», – не отвергается абсолютно. Та же Туллия описывает более приятный случай: «Он играл своим членом с моими ягодицами и то вводил, то вынимал его, отчего я испытала сладкий зуд». Быть может, это чувственное удовольствие связано с частым использованием клистира? Однако нравственные доводы отвергают наслаждение сзади. Все та же Туллия утверждает, что это «нечистое удовольствие», потому что оно не дает зачать человека, а «грязное сладострастие», которое как бы убивает еще не рожденного ребенка. Авторы эротических текстов охотно говорят о наслаждении, но как об условии наиболее благоприятного зачатия; здесь они следуют медицинским представлениям эпохи. Кроме того, «глубины заднего прохода» не слишком приятно пахнут, и те, кто любят анальный акт, просто «хотят насытить сладострастный аппетит», так как, по мнению Туллии, «вход сзади более узок, чем вход спереди, а у итальянок и испанок влагалище гораздо шире нашего»39.

Мужская сексуальная мораль очень ярко представлена у Клода де Шовиньи, барона де Бло-Леглиза, приближенного Гастона Орлеанского. Он родился в 1605 и умер в 1655 году. Он прославился как распутник и вольнодумец во всех смыслах этих слов: многочисленные враги рассказывали о его дебошах и о его атеизме. Он пренебрегал всеми упреками, отрицал бессмертие души и существование рая. В одной из песенок 1643 года он вывалял в грязи Анну Австрийскую, по слухам, любовницу первого министра – Мазарини.

1 £ А

Мазарини – славный парень,

Не простаивают даром

У него мудя.

Когда ими потрясает,

Он корону сотрясает,

Только говорят,

Что испанке то не мило -

Сицилиец наш, педрило,

Любит в зад совать.

И ее досада гложет,

Что она его не может

В задницу послать.

В 1652 году он решил извиниться и не нашел ничего лучше, как обратиться к оскорбленной королеве со следующими стихами:

Увы, ославили меня! Вы не сердитесь, бога ради! Ваш зад почтение внушает., Ваш передок огнем пылает, Увы, ославили меня! Е...итесь спереди и сзади, И не сердитесь на меня! *

Он не пощадил в стихах даже своего покровителя, чьи гомосексуальные наклонности были известны всем. Однако Гастон Орлеанский защитил его, и барон де Бло смог спокойно умереть в своей кровати, яростно высказав напоследок в нескольких стихотворениях свой жизненный принцип:

Что до меня – ем, пью, пою, Имею все, что попадется. (1648)

Знаю я, что счастлив тот, Кто е...тся, ест и пьет. (1650)t;

|У Господа хочу просить Лишь одного: Е...ться, пить, И в зад е..., И ни во что не верить... И быстрой смертью, Быстрой смертью Умереть. И, наконец, последняя насмешка: Нам надо в Раи попасть, Где каждый поимеет ангелочка, Их передок благоухает как цветок40. * лить, есть и совокупляться – вот в чем видит он главное наслаждение жизни, не считая удовольствия ходить по лезвию бритвы, так как высказывания барона де Бло вполне могли стоить ему жизни: кроме всего прочего, он нападал на Мазарини и называл королеву шлюхой. Другие – что знатные, что простолюдины – часто попадали на костер и за меньшие прегрешения.

Эротическая литература была, как правило, мужской и ценила «мужское острие любви», но она признала за слабым полом право получать наслаждение в сексе. В текстах встречается почти столько же слов, обозначающих части тела женщины (200), сколько обозначающих части тела мужчины (около 250). Для обозначения полового акта используется 300 глаголов или словосочетаний. Мужчина вооружен природным ножом, флейтой, молотом, цимбалами вожделения, мячиками, ядрами Венеры, яйцами, шарами; он скачет, бьется, трет сало, берет, рушит, трясет. Он овладевает кольцом, лавочкой; костром, пламенем, киской, склоном, хрустальным цветком, лакомым кусочком, естеством, чудесным дворцом, маленькой дырочкой, мышиной норкой, темным раем возлюбленной. Чаще всего употребляются слова «член» (ий), «передок» (con) и «е...ть» (foutre) – «проникать пенисом во влагалище с немедленным семяизвержением». Удовольствие, получаемое мужчиной, часто осмысляется как быстрое; у его партнерши оно тянется дольше и способы его получения более разнообразны. Женам советуют найти себе скромного любовника и с ним достигать полного удовольствия, ведь то, что делают с мужем, – это супружеский долг, и он не настолько приятен. Можно подумать, что писатели-мужчины потому проповедуют двойной стандарт, что для них его существование еще выгоднее, чем для слабого пола. Но они говорят со знанием дела и о женских потребностях. Толстуха Марион, описанная в одном анонимном стихотворении, напоминает реальную Мэри Комб из Сомерсета. Она повсюду ищет фаллос, а когда находит, говорит всем о своей радости:

Что отыскался красный член, похожий на рубин. Но, испытав его, она сказала: «Фи, Он слишком тонок, лучше я возьму свечу, Иль штучку сделаю из бархата и почешусь»41.

Описание женского самоудовлетворения или советы «поскрести себя спереди», вместо того чтобы рисковать возможностью забеременеть, совершенно запретные течки зрения благочестивых людей. Можно с уверенностью сказать, что они были возмущены шуточным контрактом, опубликованным в 1609 году, по которому некая дама передавала права на владения своим передком «на б лет для последовательных б сборов урожая». Контракт составлен в форме договора об аренде, подписанного в присутствии нотариуса Бонтана, и в нем используется соответствующая юридическая терминология: ю

«Означенный объект, называемый передок, расположен от одного края до другого, называемого жопа, и соединяется с двумя объектами, означенными как ягодицы, расположенными подле Длинножирки. Вышеозначенный объект, называемый передок, должен быть омыт один раз днем и один раз ночью; высокая поросль, расположенная на вышеозначенном передке и называемая волосы, должна быть подстрижена два раза в год, в мае и в феврале, и должна хорошо охраняться от вторжения диких животных, таких как вши, блохи и прочие. Вышеозначенный объект, называемый передок, расположен к низу от живота, в полуфуте от лобка, с прилегающим лужком и колодцем посередине. Имеется также жилище для арендатора, состоящее из комнаты с низким потолком, комнаты с высоким потолком, комнаты сбоку и комнаты над всеми прочими. Имеется также кладовая сзади, не предназначенная для использования вместе с прочими помещениями. Если вышеозначенная арендующая сторона не будет получать от арендатора постоянной и своевременной платы в должном объеме, она может отозвать договор без какого-либо возмещения страхового риска и ущерба и отказать в дальнейшей аренде на условиях владения ли, испытательного срока ли, или какой-либо иной формы пользования, причем арендатор не вправе требовать возврата денежного залога или каких-либо иных гарантий»42.

Пункты, касающиеся запрета на использование задней кладовки вместе с прочими помещениями, и возможность расторгнуть договор, если арендная плата не будет вноситься своевременно и в должном объеме, напоминают о том, что плотские радости, так подробно приведенные здесь, исключают анальный секс, а от «арендатора» требуется постоянная половая активность. Ее добивались и женщины Сомерсета от своих партнеров. Слово «удо. вольствие» очень часто употребляется в либертенских текстах. Оно воспринимается как выдвигаемое женщинами закономерное требование компенсации за страдания и боль, которую они испытывают при родах, и большинство авторов рассматривают удовольствие как первую цель половых сношений. В их глазах адюльтер потомуне возбраняется, что, с одной стороны, замужество-единственно законный путь для девушки, а плотское удовольствие очень редко бывает связано с супружескими объятиями. «От греха любовь расцветает//Гименей убивает нежность», – пишет Бюсси-Рабютен. Сам великий Кор-нель в скандальном стихотворении «Случай упущенный и обретенный вновь» (1651) придает очень большое значение одновременному взаимному наслаждению, необходимому, с точки зрения медиков, для зачатия ребенка. Он возвышает этот момент и уподобляет его постижению божественного откровения:

И так любовники теряли сознание

От избытка наслаждения,

Они умирали и воскресали

Пять или шесть раз;

Уста к устам и тело к телу,

То живы, то мертвы,

И души их сливались в поцелуе,

И в сладких толчках они поведали друг другу

Все то прекрасное, что есть в любви43.

Грех и «маленькая смерть»! Оргазм – не только радость гуляки или крик отчаяния барона де Бло. В эпоху барокко оргазм будоражит умы, он или отвергается с негодованием как знак связи с демонами, или становится способом выразить мистическое единение тела и души, как пишет о нем Корнель.

«Школа девушек» – жемчужина либертинажа

Самая известная и самая популярная среди современников эротическая книга – «Школа девушек», вышедшая в 1655 году, – блестяще сконцентрировала в себе все основные идеи подобной литературы. В коротком и язвительном повествовании, разделенном на две части, очень наглядно представлен полный курс сексуального и любовного воспитания, который проходит невинная физически и душевно девушка Фаншона. В первой части она узнает от своей кузины Сюзанны, как следует вести себя с Робине – молодым человеком, влюбленным в Фаншону. Во второй части она уже стала женщиной и делится с Сюзанной разнообразными сексуальными впечатлениями. В это время в литературе, с одной стороны, рождается жанр новеллы, а с другой, плодятся и множатся наставления, как должна себя вести «честная женщина», горожанка или знатная. «Школа девушек» находится где-то посередине между этими двумя жанрами. Как и все прочие произведения того времени, написанные на ту же тему, например «Фанни Хилл», созданная английским писателем Джоном Клеландом столетием позже, «Школа девушек» содержит чисто мужское представление о женском наслаждении. Парадоксально, но ни один автор не фиксирует свое внимание на мужчинах, хотя в литературе либертенов они постоянно присутствуют.

Фаншона, такая же наивная, как и Агнесса в «Школе жен» Мольера, слушает Сюзанну, а та в свою очередь высмеивает все ее былые представления. Сюзанна объясняет,

что на свете существуют совершенно особые наслаждения, и лучше всего предаваться им с молодыми мужчинами. Конечно, можно заниматься тем же и с мужем, но самые чудесные ощущения появляются тогда, когда «все совершается тайком, с другими мужчинами, потому что муж не хочет этим заниматься». То же самое говорят со-мерсетские крестьянки и та дама, что отдала свой передок в аренду в 1609 году. Урок продолжается. «Та штучка, которой пользуются мальчики, когда они писают, называется уд. А иногда его называют членом, рукавом, нервом, дротиком, копьем любви. Если мальчик раздет, то можно заметить, что эта штука свисает у него внизу живота, как вытянутая коровья голова, в том самом месте, где у нас одна только дырочка, чтобы писать». Девушка узнает также, что влюбленный «ложится таким образом на живот девушки, чтобы засунуть этот длинный прибор в ту дырочку, которой она писает, и от этого происходит величайшее удовольствие и величайшая услада на свете». Сюзанна уточняет, что надо сделать, чтобы засунуть как можно глубже этот мягкий предмет. Потом она объясняет, как устроен женский половой орган: «Я называю его передок, а все вместе называется "ввести уд в передок", но не говори этого на людях, потому что считается, что это плохие слова, и девушки краснеют, когда слышат их». Оргазм в ее описании – это «такой момент, когда щек£ тание так захватывает их, что они как бы теряют сознание от удовольствия, и они трясутся так, что из них выходит по канальцу то, что так щекотало их изнутри, -густая белая жидкость, похожая на кашу. А когда она выходит, то оба испытывают такое наслаждение, что и высказать нельзя»44.

Проникновение в позиции сверху, одновременное семяизвержение, доставляющее наслаждение, необходимое для зачатия, – все это отражает обычные для эпохи представления о половом акте. Именно так пишут об этом врачи и так же говорят сомерсетские крестьяне. Друг Сюзанны, как и они, использует разные ситуации. Он берет ее стоя или, если очень торопится, хватает и бросает на стул или на матрас, то есть они сходятся в любом месте, которое подвернется под руку. Он тысячу раз клялся ей, что сходиться украдкой доставляет ему гораздо больше удовольствия, чем любым другим способом. Сюзанна придает особое значение игре с половыми органами друг друга и подробно описывает разные способы такой игры: девушка засовывает язык в рот юноше и в то же время «ласкает рукой его член, засунув руку в гульфик». Достаточно провести два-три раза рукой, и член твердеет. А ее друг любит класть руку ей на лоно и «щипать и мять его пальцами». Потом он целует ее, ласкает ягодицы, сосет груди, смотрит на нее обнаженную при свете свечи. «А потом его штука становится твердой и крепкой, и он пронзает меня ею». Он вводит член между ляжками, между ягодицами, говорит ласковые слова и наконец взгромождается на нее45.

Похоже, что такие прикосновения и смелые игры лежат в основе юношеской сексуальной культуры, когда все ласки совершаются украдкой от отца или мужа возлюбленной, и именно такие быстрые и тайные ласки определяют в дальнейшей жизни вкус к ласкам впопыхах, втайне, и боязнь быть застигнутым врасплох только усиливает наслаждение. Многие самые большие чувства рождались от желания нарушить запреты, как общественные, так и религиозные. Подчеркнутая аморальность «Школы девушек» великолепно сочетается с аморальностью со-мерсетских крестьян той же эпохи.

* Мы вынужденно сокращаем этот пассаж, так как русских глаголов, обозначающих половой акт и при этом нематерных и не являющихся эвфемизмами, явно недостаточно. Разумеется, как универсальный глагол, употребляемый Фаншоной, следовало бы привести здесь глагол «ебать», но по-французски его употребление не является настолько табуированным, как по-русски. – Прим. пер.

Во второй части Фаншона, уже потерявшая девственность, смело берется давать советы. Она объясняет, что «"поиметь" – это самое лучшее слово, так как оно значит вводить член, двигать им и освобождаться от семени, тогда как "отодрать" – это только ввести член и освободиться от семени, а '"пилить" – это значит вводить член и двигать им, но не обязательно освобождаться от семени»*. Сюзанна обогащает ее новыми знаниями, сказав, что можно употреблять также слова «ласкать», «наслаждаться», «гладить», «обладаты», и их чаще употребляют прилюдно или в разговоре влюбленных, чем «сношаться» или «влезть на женщину». Робине хорошо поработал. Он дал Фаншоне наслаждение, «сладкое до обморока», а также научил ее, как замедлять или ускорять момент этого наслаждения. Он клал ей пуховку на левую ягодицу, клочок шерсти – на правую, хлопковую ткань на поясницу. Он называл поочередно ту или иную материю и научил ее правильно двигаться. Фаншона рассказывает также, как ловко он умеет овладеть ею или ласкать, не снимая одежды, если вокруг много других людей. Сюзанна сказала, что не любит молодых людей, которые кричат во время акта или просят хлестать себя по ягодицам, чтобы у них встал член. Затем две кузины-плутовки обсуждают, какие бывают члены, их длину и толщину, а также спорят, почему мужчины говорят грубые слова во время акта. Сюзанна считает, что они говорят так, чтобы «полнее

насладиться победой», а еще потому, «что в этот момент можно произносить только односложные слова». Но по сути, утверждает она, все, что говорится между влюбленными, не может считаться грубым.

Кузины обсуждают и многое другое: как женщине достичь удовольствия самостоятельно – при помощи искусственного пениса из бархата или стекла или просто пальцем; как избежать беременности – мужчина изливает семя между ляжек партнерши* или же на головку члена надевается маленький кусочек материи. Они обсуждают позицию, когда женщина сидит сверху мужчины: любовники прибегают к ней, когда любят друг друга так сильно, что хотели бы «превратиться друг в друга» и принять пол другого. Не помешает и немного философии: Сюзанна определяет любовь как «желание одной половины стать половиной для своей другой половины». Неоплатоническая тема слияния для восстановления андро-гина после смерти каждой из его разделенных половин предстает здесь как желание соединения «идеи или облака мысли», а затем принимает облик белого дождя спермы, доставляющего взаимное наслаждение. Сюзанна добавляет, что для многих «все радости сосредоточены в заднице или между яйцами и влагалищем», и можно подумать, «что сама душа спускается вниз от наслаждения, она как бы покидает свое обычное вместилище, все ее устремления направлены на долгожданное слияние двух тел и на то место, где оно происходит; душа больше не осознает саму себя и покидает голову»46.

Целующиеся души Корнеля сочетаются с мыслями Сюзанны, а она – настоящий философ будуара, вернее не она, а автор этой поразительной «Школы девушек». В произведении женщинам предлагаются многочисленные и очень конкретные советы, как любить и быть любимыми наилучшим способом. Проникновение спереди рассматривается как-наиболее благоприятное как для продолжения рода, так и для получения наслаждения. Самым подробным образом описаны всевозможные подготовительные игры и ласки, не забыты и советы для одиноких женщин. Позиция, когда партнерша находится сверху, долго поясняется, описывается то наслаждение/что она доставляет. Вспомним, что религиозная мораль абсолютно отвергает эту позицию, приравнивая ее к аборту: ведь в такой позиции теряется семя. В «Школе девушек» упоминаются способы контрацепции, но все равно основной целью соития видится зачатие. Наслаждение чувств, являющееся своего рода продолжением души, видится как компенсация за муки деторождения. Те способы, при которых появляется некоторое удовольствие, но невозможно зачатие, как, например, проникновение сзади, решительно отвергаются. Такие велите преступления в глазах закона, как гомосексуализм или скотоложество, «Школа девушек» обходит молчанием, равно как и оральный секс – все эти способы не приводят к рождению маленького человека. Хотя у произведения была шумная и скандальная репутация, в нем на самом деле нет ничего, что противоречило бы сексуальным принципам и представлениям эпохи. Но в нем все вещи названы слишком просто и ясно, стремление получить радости плоти слишком подчеркнуто, в то время как цензура эпохи не допускает ни слов, ни мыслей на эту тему и пытается скрыть их, хотя бы внешне, за густой морализаторской завесой. Лицемеры желали бы не знать, что наслаждение существует.

НАСЛАЖДЕНИЕ И ГРЕХ

Медицинские построения и общественная практика -XVII веков едины во взгляде на оргазм – женский и мужской – как на необходимость. Ученые и богословы считают деторождение конечной целью сексуальной жизни. Но зачатие возможно, по их мнению, лишь при условии, что партнеры одновременно испытывают сладостное чувство во время семяизвержения, причем белая, похожая на густое молоко жидкость извергается ими обоими. Тем не менее мне не верится, что мужчины и женщины действительно считали, что их тела абсолютно схожи и являются лишь вариантами одной модели47. Просто обо всем этом говорят только мужчины, в том числе и авторы эротической литературы. О точке зрения женщин мы совсем ничего не знаем. Ее можно лишь угадывать сквозь объяснения сильного пола, и иногда мужчины выказывают большую осведомленность о желаниях и потребностях женщий, как, например, в «Школе девушек». Факты, представшие со всей грубой очевидностью в сомерсетских материалах, равно как и некоторые формулировки; заставляют предположить, что существовала некая особая женская эротическая культура. Иногда она принимает вызывающие формы, как в случае Мэри Комб, о которой говорилось выше, и опирается на неукротимый жизненный аппетит, лишь подтверждающий мужские представления о сексуальной ненасьггности дочерей Евы. Упоминания о способах женской мастурбации, о секретных рецептах, как спровоцировать выкидыш, равно как и о том, как получить максимальное удовольствие по собственной инициативе, – все это идет вразрез с мужской концепцией акта как быстрого удовольствия,

последствия которого – беременность ИЛИ ВОЗМОЖНОСТЬ заразиться венерической болезнью – не слишком беспокоят самца. Очень не хватает капитальных систематических исследований на этот счет. Во всяком случае, ничей не доказано, что в течение XVII века все женщины стали пассивными во время полового акта или англичане перестали предаваться взаимным любовным играм и взаимной гетеросексуальной мастурбации, как хотелось бы считать некоторым историкам48. ІЬсподствующие нрав-ственные установления и высказывания не всегда совпадают с реальным поведением конкретных людей.

Переходный этап отношения к гомосексуальности

Нельзя отрицать, что в рассматриваемый период возрастало сексуальное подавление. Однако оно шло неравномерно. Во Флоренции XV века бытовала особая терпимость по отношению к гомосексуалистам. Активные гомосексуалисты вообще не считались чем-то из ряда вон выходящим, они лишь в очередной раз демонстрировали свою принадлежность к сильному полу и к доминированию в сексуальных отношениях. Пассивные гомосексуалисты-юноши в глазах общества оправдывались тем, что они совсем недавно покинули влажный и холодный мир женственности. Порицались лишь взрослые содомиты: они как бы предавали свою мужскую сущность. Были приняты суровые законы, первый из них – 1542 года-предусматривал смертную казнь для лиц старше 20 лет, если они вторично были уличены в подобном деянии. Для более молодых смертью карался третий случай. Кроме того, судьям предписывалось проявлять большую или меньшую строгость в зависимости от возраста и социального статуса обвиняемого, от того, насколько давно он предается пороку, от количества партнеров, в том числе тех, кому он навязал дурные привычки. Около десяти лет приговоры выносятся часто, затем начиная с 1550-х годов их количество уменьшается и держится на среднем уровне весь XVII век49. Можно считать, что надолго воцарилась некая коллективная снисходительность по отношению к подобному нарушению общепринятой модели сексуальности. Однако истерический всплеск борьбы с гомосексуалистами 1540-х годов оставил свой след в памяти: осужденных было немного, но они подверглись очень суровому приговору. Отношение к однополой связи уже не было таким, как раньше. Опираясь на законодательные уложения, предписывающие строгое наказание за Подобные проступки, историк может даже впасть в заблуждение и счесть, что по всей Европе гомосексуализм сурово преследовался. Однако на практике все, по-видимому, обстояло иначе, чем в теории. Так, например, во Франции при всей законодательной жесткости эпохи архивы почти не содержат свидетельств о подобных процессах. Очевидно, что существовало расхождение между стремлением властей очистить нравственность и всеобщим негласным попустительством по отношению к провинившимся. Несколько громких показных процессов, как правило, совершаются над обвиняемыми, гомосексуализм которых отягощен другими серьезными преступлениями. Задача этих процессов состоит не в том, чтобы искоренить само явление, а в том, чтобы очертить те границы поведения, переходить которые нельзя.

Попробуем представить себе, что ощущали флорентийцы после 1542 года. Предписанные меры применялись редко и говорить о серьезных репрессиях нельзя,

тем не менее гомосексуализм стал восприниматься как преступление, что меняло традиционные представления и привычки. Сами гомосексуалисты перестали ощущать себя в безопасности, и хотя они не подвергались преследованиям больше, чем раньше, но постоянно боялись их, что существенно влияло на сознание. Один историк XVIII века утверждает, что многие люди просто бежали из городов, опасаясь преследований, что в свою очередь объясняет, почему через несколько лет судьи стали гораздо снисходительнее: развитие торговли и ремесла оказалось под угрозой50. Во всяком случае, с середины XVI века характер отношения к гомосексуализму меняется. Греху мужеложества предаются не реже, чем раньше, но теперь он связывается с некоторым беспокойством по поводу собственной ненормальности, непохожести на других, и это ощущение постепенно приводит к созданию обособленного маргинального мира гомосексуалистов в крупных городах Европы в начале XVIII века51.