Текст книги "Простая история (СИ)"
Автор книги: Рита Лурье
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Глава третья
Иви пополняет список людей, чьи тела она с удовольствием сбросила бы с плотины, и вносит в него Шейлу. Плотина – отличное решение, чтобы избавиться от трупа, ведь река быстрая, а природа все стерпит. Беда в том, что Шейла, как и ублюдок-босс, куда крупнее самой Иви и едва ли влезет в багажник ее старой тачки.
Иви достает оттуда переноску. И косится на Шейлу, торопливо запрыгивающую в свою машину. Шейла не дура, понимает, что Иви захочет отмщения. Иви зря спрашивала ее совета, рассудив, что раз у женщины целая куча кошек, то может найтись свободная переноска. Но та отказала – все ее переноски очень нужны, а ее милые питомцы капризны и будут брезговать транспортным средством, впитавшим запахи другого животного. Шейла посоветовала купить свою. Часики-то тикают. Иви не молодеет. А первая кошка сама себя не заведет.
– Вот же сука, – бормочет Иви себе под нос. Она глупо стоит посреди парковки, пока не остается одна – все разъехались по домам. Ее ждет ловля енота и расплата за учиненное безобразие. Скорее всего, выговор. Возможно – увольнение. В этот раз он ее точно не пощадит. Прощай, любимая работа.
А ведь Иви надеялась, что однажды тучи расступятся, и выйдет солнце. Эстер поправит здоровье и вернется к своим обязанностям. А ее невыносимый, отвратительный сын уберется туда, откуда взялся. Почему Эстер только не назначила себе другого заместителя? Что Фостер-младший тут забыл? Он, видимо, мазохист. Ему и самому тут не нравится, он же столичный пижон, воротит нос от всякой местной деревенщины и их образа жизни. Первое впечатление… Иви не обмануло. Хотя она предпочла бы ошибиться.
Прежде чем идти на казнь, она зачем-то вспоминает их вторую встречу.
Когда она рассказывала Карен, как провела ту ночь, подруга так увлеклась восхищенными вздохами, что чуть не сожгла завтрак, который готовила для сынишки. Разгоняя полотенцем дым, Карен шлепнула на стол тарелку с почерневшей яичницей и уселась рядом, дожидаясь, пока чадо поест и убежит во двор, а Иви продолжит свой рассказ.
Но ей больше нечего было рассказать. Она мило погуляла с мужиком, на которого сначала наехала. Никаких сальных подробностей. Ничего такого. Конечно, Иви заценила его роскошные волосы, внушительный рост и в целом интересную внешность, но сразу обратила внимание и на разные тревожные сигналы. Дорогие часы, приличные шмотки, да и те самые волосы выглядели ну слишком уж ухоженными для местных. И у него был изрядно помятый вид. Пусть ему это по-своему шло, но она задумалась о причинах – то ли много пил, то ли провел долгие часы за рулем. Возможно, и то, и другое. Здесь иногда появлялись подобные персонажи. После одного такого явления Карен обзавелась незавидным статусом матери-одиночки. Вот Иви и была начеку.
Но все и правда было предельно невинно – они болтали о какой-то пространной ерунде, гуляя по городу. Незнакомец здесь вырос, он хорошо знал эти места. Иви больше слушала, чем говорила. Ей не хотелось делиться подробностями своей, в сущности, скучной и безрадостной жизни. Они укладывались в одно предложение: выросла в приюте, окончила заштатный колледж, просиживает штаны в офисе. Все. Скукотища. Но она лелеяла надежду на продолжение. Потому поцеловала его на прощание. Потому оставила свой номер. Только время шло, а ей никто не звонил. Понятное дело, что незнакомец не заинтересовался ее скромной персоной, а просто убивал время до рассвета. Может, до последнего рассчитывал, что она сдастся и позволит затащить себя в постель. К утру Иви и сама уже была не против, даже если сначала они просто вместе восполнят недостаток сна. Но принципы были сильнее.
Известие о болезни Эстер прозвучало как гром среди ясного неба. Иви страшно испугалась, но Нил тут же принялся ее успокаивать – это временно, начальницу пока подменит ее сын, так что все останется по-прежнему. Эстер будет командовать, но удаленно. Иви все равно волновалась, когда новый босс позвал ее к себе в кабинет для знакомства. Она его еще не видела, он приехал в офис задолго до всех сотрудников, чтобы просмотреть бумаги матери. И, шагнув в бывший кабинет Эстер, Иви замерла.
– Это ты! – воскликнула она.
Тот самый незнакомец из бара оторвался от изучения документации и, чуть нахмурившись, уставился на нее.
– Кхм, здравствуйте, – с запинкой произнес он, – у вас какие-то проблемы с субординацией?
Он меня не узнал – поняла Иви. Ее настолько шокировала эта мысль, что она совершенно забыла, где находится. Впрочем, где бы она ни находилась, ей хотелось быть в другом месте или провалиться под землю, так глупо она себя почувствовала.
Она наивно ждала звонка, но этот негодяй вовсе не собирался ей перезванивать. Он попросту ее забыл. Он был именно тем, за кого она его приняла – самодовольным городским повесой. Поди потом отыскал себе более сговорчивую девицу, для кого увесистый бумажник и брендовый костюм были отличной приманкой. Иви знала, как падки местные дурехи на таких выпендрежников. Та же Карен.
Неловкая пауза все затягивалась. Иви стало тесно в ее обуви, одежде, да и в собственной коже. Гнев плескался в ней и готовился вот-вот вылиться из берегов.
– Мы знакомы, – наконец-то сказал ее новый босс. Иви не поняла, было ли это утверждением или вопросом.
И она бы предпочла, чтобы он продолжил делать вид, что они никогда не встречались, чем вспомнил ее с таким огромным трудом. Конечно, в ней не было ничего примечательного. Поразительно, что ему вообще удалось выудить ее из галереи случайных баб! Она там, должно быть, числилась с пометкой «деревенская недотрога». Или что еще в таком духе.
– Знакомы, – подтвердила она.
Он отложил бумаги, откинулся в кресле и улыбнулся.
– Вот так встреча, – заключил он. Иви почудилась скрытая издевка. Она в упор не видела здесь причин для радости.
– Ты меня помнишь, – хмуро констатировала она.
– Тебя трудно забыть, – кивнул он.
Иви покосилась на дверь, остерегаясь, что за ней топчется кто-то из коллег, кому это слушать не нужно. Но, по правде, ей было плевать. Она больше не могла сдерживаться, испытывая непреодолимую потребность высказаться, выплеснуть накопившееся негодование. Она правда ждала звонка. Она так хотела верить, что он другой, что из их общения может получиться что-то толковое. Как романтичная дурочка, она засыпала, сжимая под подушкой телефон, и лелеяла воспоминания о коротком поцелуе в призрачном утреннем свете. Боже, как же глупо!
– Потому что я тебе не дала? – выпалила Иви.
Новый босс тоже глянул на дверь кабинета. Он выглядел подозрительно спокойным, по крайней мере, прямота девушки его не задела. Иви намеревалась достичь другого эффекта.
– Тебе не кажется, что это неподходящее место для подобного разговора? – спросил он, – как насчет поговорить в неформальной обстановке? Поужинаешь со мной?
Иви поперхнулась воздухом. Если до этого предложения она была просто зла, то теперь достигла такого пика ярости, что готова была рвануться вперед и повыдергать ему все волосы. Пусть ее уволят, засунут в лечебницу для душевнобольных и признают опасной для общества. Это мелочи жизни в сравнении с уязвленным самолюбием. Она не позволит смешивать себя с грязью, ведь все вышло еще хуже, чем она думала.
Перед ней был не просто самовлюбленный индюк, смотрящий свысока на простых смертных. А наделенный властью ублюдок, который будет использовать свое положение, чтобы прогнуть упрямую девчонку и таки добиться своего. Наказать за проявление характера, угрожая увольнением. Он уже начал. Дальше будет только хуже. Иви, конечно, слышала краем уха про возможность засудить босса за домогательства, но не верила, что ее это спасет. Эта компания принадлежит его матери. У их семьи точно есть хорошие адвокаты и деньги на юридические услуги. У нее – нет. Ее, какую-то приютскую оборванку, просто выкинут на улицу.
Иви думала об этом, и на глаза наворачивались злые слезы. Ей пришлось приложить массу усилий, чтобы сдержать их. Видимо, она плохо старалась. Он что-то заподозрил.
– Все в порядке?
Она помотала головой, но, опомнившись, кивнула. Раз. И еще раз. Со стороны это, наверное, выглядело, будто у нее какой-то нервный тик или припадок.
– Я правда собирался тебе позвонить, – заверил он, – но потерял твой номер.
Все. Финиш.
– Это самое глупое оправдание из всех, что ты мог придумать! – возмутилась Иви, – хватит! Не утруждай себя. Можешь уволить меня прямо сейчас – я не собираюсь с тобой спать! Я не какая-то шлюха, которую можно купить за ужин.
На этом ей, пожалуй, стоило остановиться, но она слишком долго сдерживала в себе весь этот ураган чувств. Иви рассудила, что терять ей все равно уже нечего, так что можно ни в чем себе не отказывать. Она давно приметила на столе кружку с кофе – кружку Эстер! – и, подхватив ее, плеснула мерзавцу в лицо.
Вот тебе ужин! Вот тебе кофе в постель на утро! – подумала она.
Ей несказанно повезло, что напиток давно остыл – иначе ей все-таки понадобился бы адвокат. Или священник.
Она сделала это и испугалась того, что натворила, но момент для сожалений был упущен. Трусливо убегая из кабинета, Иви услышала ругань и приглушенное «психопатка», донесшееся ей вслед. Она заперлась в туалете и все-таки разревелась. Увы, она не могла прятаться там вечно, как бы ни была страшна и безрадостна ее дальнейшая участь.
Однако, как ни странно, выходка сошла Иви с рук. Ее не уволили и даже не занесли предупреждение в личное дело. Но с тех пор босс не только делал вид, что они никогда не встречались вне работы, но и не упускал ни единой возможности, чтобы как-то ее уязвить.
Иви признает: это не могло длиться вечно. Полгода холодной войны все-таки подошли к своему логическому завершению. Пора содрать этот пластырь. Она, наверное, и сама хотела поставить какую-то точку, вот и форсировала события.
Она гордо несет переноску, и лестница, ведущая к офису, кажется ей лестницей на эшафот.
В помещении подозрительно тихо. Иви подходит к своему столу и вспоминает про забытый телефон. Она сразу проверяет его, вместо того, чтобы благоразумно спрятать в карман джинсов. Пока начальницей была Эстер, Иви относилась с уважением к офисному дресс-коду. Ей не нравились все эти юбки и туфли, но для любимой руководительницы можно было и постараться. Иви не позволяла себе приходить на работу в джинсах, майках с дурацкими надписями и кроссовках. С недавних пор ее внешний вид стал оружием. Вызовом. Очередным плевком в лицо системе и одному конкретному ее представителю.
«Спасибо, что поделилась. Ты можешь рассказывать мне все, что захочешь»– читает Иви и ей хочется разреветься. Она ставит переноску на пол и пишет, пишет, пишет. Потом стирает. Нельзя давать ей карт-бланш в таких делах. Она же утопит своего далекого друга в соплях. Там, где он находится, ему понадобится резиновая лодка, чтобы выплыть из моря ее слез.
«Правда? Если что, ты сам разрешил. Рассказываю: у меня ужасный день. Меня сегодня уволят с работы… она не очень интересная, но мне нравилась. И я не знаю, где искать другую, видимо, скоро буду жить под мостом и питаться объедками. Но ничего, в публичной библиотеке есть компьютерный класс, так что все равно буду тебе писать».
Ответ приходит слишком быстро.
«Почему уволят?»
Иви барабанит пальцами по корпусу телефона, думая, что же ей ответить. Ей есть, что сказать, но времени у нее, скорее всего, в обрез и не хватит на длинную исповедь. Главная причина ее злоключений по-прежнему рядом. И это вовсе не енот, коварно затаившийся где-то в коммуникациях здания, чтобы нанести еще один удар, когда никто не будет этого ждать.
«Потому…»– она не ошиблась. Иви не успевает даже начать. Дверь директорского кабинета, чуть покореженная буйным припадком Харриса, распахивается. Чертов Фостер застывает на пороге, сложив руки на груди, и мрачно взирает на девушку. Она торопится спрятать телефон, пока не влетело еще и за это. За что-нибудь еще. Он всегда находит повод, чтобы до нее докопаться. Но и она хороша – рада этот повод предоставить. Пусть бесится.
– Мисс Грин, – тянет он и очень странно на нее смотрит. Иви готова поспорить – так маньяки смотрят на своих жертв, прежде чем пустить их в расход. Ей почти страшно. В офисе только они двое. И, конечно, енот. Фостер, без сомнения, в курсе, что можно сбросить труп в реку с плотины. Он сам показал ей это место.
Глава четвертая
Нет-нет-нет, – снова и снова повторяет Джозеф про себя. Эта мысль заглушает все другие, хаотически мечущиеся в голове, только она ясная. Это не может быть она. Ну за что? Ну почему? Это мог оказаться любой другой человек – их, на минуточку, почти восемь миллиардов на этой планете, но только не проклятая Иви Грин.
Они таращатся друг на друга.
Грин так и не выпустила телефона из рук – видимо, строчила очередное послание своему приятелю по переписке, намереваясь во всех красках расписать недостатки ненавистного босса. Она-то не знает. Зато знает Джозеф, хоть и предпочел бы не знать. Ведь от осознания в груди разливается холодное, тянущее чувство потери.
Он судорожно ищет виноватых, чтобы стало чуточку легче. Енот? Нет, не подходит. Мать. Конечно, это все ее происки. Если бы она не заманила его сюда, он никогда бы не познакомился в баре с Иви Грин. Она осталась бы чем-то далеким. Далеким и прекрасным, не продемонстрировав свое истинное лицо. Анонимное общение его полностью устраивало.
Два года дружбы псу под хвост. Или сколько там?
Джозеф не может точно вспомнить. Но привычку заводить далеких друзей в интернете он заимел еще в школьные годы. С реальными людьми как-то не клеилось – немудрено, когда твоя мать держит чертову лесопилку, будучи самой богатой женщиной в городе. Он все же пытался. И подружка у него была, хотя имя как-то вылетело из головы. Была, пока не заглянула к ним на ужин. Дело было накануне Хануки, но девушку смутили вовсе не культурные различия, а бесстыдные расспросы матери Джозефа о планах на будущее. Как это она собирается уехать в большой город и стать актрисой? Разве она не останется здесь, чтобы растить детей, пока муж руководит семейным бизнесом? Вы еще не думали о свадьбе? Да, вы несовершеннолетние, но время летит так быстро.
Возможно, матери просто не понравилась эта девушка, вот она и вела себя так напористо. Но факт оставался фактом: мать постоянно портила Джозефу жизнь. И тогда, и сейчас, умудрившись испоганить даже отношения по интернету.
Не отношения. Дружбу. Именно мать заставила далекую, прекрасную незнакомку из интернета воплотиться в ужасную Иви Грин. Вот так.
Джозеф все еще отказывается в это верить. Наверное, его разыграли. Или ему показалось. Надо отобрать у Грин телефон и проверить. Быть может, она узнала о его маленькой слабости и решила нанести удар по уязвимому месту. Как-то это сфабриковала. Таких совпадений не бывает. Это нереально. Фантастика чистой воды.
А о фантастике… они много болтали. С той девушкой из интернета. Или не девушкой, ведь до сегодняшнего дня Джозеф не имел четкой уверенности в половой принадлежности своего друга по переписке. Сейчас он, без сомнения, хотел бы, чтобы тот все-таки оказался толстым, старым индусом, по неведомой причине говорящим о себе в женском роде.
Все началось примерно два года назад. Джозеф давно перестал быть угрюмым, одиноким подростком, но у него по-прежнему имелась вторая страница на фейсбуке. С выдуманным именем, без фотографий и личных данных. Только так он чувствовал себя свободным. Поэтому, познакомившись с некой Рейчел Роузен с таким же пустым профилем, он не лез к ней с расспросами. Он уважал анонимность, в которой нуждался сам. Вопрос был только один, ставший началом их переписки. Джозеф заинтересовался пылкими комментариями Рейчел в обсуждениях одного фильма, обратил внимание на имя и не сдержался:
«Что вообще репликанты понимают в кино?»
Она (или он, толстый индус) не обиделась, а охотно втянулась в дискуссию. Ей и самой, как выяснилось, не с кем было поболтать о своих увлечениях. Она обрадовалась, встретив другого ценителя жанра. А Джозеф был настоящим ценителем. Еще в детстве он собирал старые фэнзины и особенно гордился редкими выпусками, где печатались рассказы таких мэтров как Ван Вогт, Азимов или горячо обожаемый им Филип Дик. Рейчел Роузен его тоже любила – конечно, иначе не выбрала бы себе имя его героини! – и страстно делилась впечатлениями от книг. Все зашло настолько далеко, что Джозеф открыл ей свою страшную тайну: подростком он тоже хотел стать писателем, но быстро отказался от этой идеи. Перспектива всю жизнь сидеть на чердаке в доме матери, не имея и гроша за душой, показалась ему малопривлекательной. Мечта канула в Лету.
А понимающая Рейчел Роузен превратилась в невыносимую Иви Грин.
Хамоватую девицу, что судит людей по внешности и настолько не умеет держать себя в руках, что может плеснуть кофе собеседнику в лицо. Но ничего из этого и рядом не стояло с ее последней выходкой. Притащить опасное, дикое животное в офис! Ей и в голову не пришло, какие у этого могут быть последствия! Сорванный рабочий процесс еще сущая мелочь, ведь кто-то же мог пострадать. Скорее всего, того она и добивалась. И пострадать должен был кто-кто конкретный.
Джозеф устает смотреть на нее и трет пальцами веки. Глаза покалывает от напряжения, хотя такую опасную психопатку надо бы держать под присмотром.
Он спрашивает себя, как он позволил всему зайти так далеко? Зачем вообще заговорил с ней в баре? Но он не виноват. Даже если бы она носила на груди табличку «я опасна для общества», в ту ночь он был без очков и все равно не смог бы прочитать предостережение.
Ему нестерпимо хочется на нее наорать. Наорать и выгнать к чертям собачьим. Мать поймет, как только услышит, что натворила эта полоумная. Грин заслужила, но она выглядит такой потерянной, стоя рядом со злосчастной переноской, что все гневные речи застревают у Джозефа в горле. Он, как назло, вспоминает ее последнее сообщение.
«Меня сегодня уволят с работы… она не очень интересная, но мне нравилась. И я не знаю, где искать другую, видимо, скоро буду жить под мостом и питаться объедками. Но ничего, в публичной библиотеке есть компьютерный класс, так что все равно буду тебе писать».
– Вы знаете, как выманить оттуда вашего питомца? – спрашивает Джозеф, указывая на дыру в потолке. Ему так грустно, что уже почти весело. Это правда забавно. Иви… Рейчел Роузен точно не репликант. У нее все в порядке с эмпатией, раз она приручила енота. Пусть это и очень эксцентричный выбор домашнего животного.
– Честно говоря… – мямлит Грин, – это не мой питомец. Он просто рылся в мусорном баке рядом с моим домом. Поймать его было непросто.
– Боже, – только и может, что сказать Джозеф. Теперь его распирает от смеха – Иви Грин нужно отдать должное. Одержимая жаждой мести ненавистному боссу, она совершила настоящий подвиг. Еноты не очень-то дружелюбные создания. Как и она сама, впрочем.
Джозеф потешается все больше, представляя, как девушка боролась со зверем, запихивая его в переноску. И все ради чего? Чтобы насолить человеку, который ей, в сущности, ничего не сделал. Это воистину впечатляет. Она заслужила этого енота, как только он будет пойман, в качестве утешительного приза. Пушистый террорист стал бы отличным компаньоном для такой маленькой злюки. Скрасил бы ее одиночество. Ведь она одинока.
Нервное веселье Джозефа резко сходит на нет. Он-то знает. Изредка осмелившись на откровенность, Рейчел говорила ему об этом. Он не имеет права использовать ее слабость против нее, как бы ни было велико искушение.
Грин и сама мрачнеет на глазах. Вероятно, все это время она размышляет о последствиях своей шалости. И ей они не нравятся. У нее дрожат губы, будто она вот-вот расплачется. Она нервно вертит телефон в пальцах, цепляется за него, как утопающий за соломинку.
– Я не смогу его поймать, извините, – бормочет она, – лучше вызовите специалистов. Мне жаль. Я готова возместить ущерб…
Ей жаль. Джозефу кажется, что сейчас она попросит не увольнять ее. Так бы сделал любой нормальный человек, признав свою ошибку. Но, насколько он успел изучить обеих – и эфемерную Рейчел, и стервозную Иви Грин, у них есть одна общая черта. Они скорее удавятся, чем о чем-то попросят.
– И давайте разберемся уже с этим, – продолжает она скорбным тоном, – с моим увольнением.
– Я не собираюсь вас увольнять, – выпаливает Джозеф, прежде чем успевает обдумать ответ. Грин изумленно хлопает ресницами. И он гадает, что будет дальше, углядит ли она здесь какой-нибудь злой умысел, в свойственной ей манере. Например, он, беспринципный ублюдок, отныне будет шантажировать бедную девушку скудным проявлением своего великодушия. Заставит ее расплатиться самоуважением за сохранение рабочего места. Отработать на коленях.
Бред и безумие. Но кто их знает, жуткие фантазии, что роятся в этой хорошенькой головке.
– Почему? – настороженно спрашивает Грин. Ага, по ней видно – она уже думать забыла про раскаяние и в любой момент готова снова ринуться в атаку.
Потому, что не хочу, чтобы ты жила под мостом и питалась объедками. Потому что знаю, как для тебя важна эта работа.
Так он думает, но не говорит. Нельзя себя выдать.
– Маман лично укомплектовала штат, – Джозеф выдает первую глупость, пришедшую на ум, и вполне собой доволен. Мать повинна во всех его несчастьях, так что нет ничего зазорного, чтобы спихнуть все на нее. – А я здесь временно, и не имею права принимать такие решения.
Чушь. Какая же чушь!
– Ладно, – роняет Иви, – но я буду наказана?
Это звучит слишком неоднозначно. Джозеф не может сдержаться – она сама дала ему карты в руки. Все-таки за ним должок, он обязан отплатить ей какой-нибудь гадостью за ее невыносимо ужасную выходку с енотом. Эти полгода они только и занимались тем, что изводили друг друга. Не отпускать же ее просто так?
– Да, мисс Грин, – серьезно говорит Джозеф и с невозмутимым видом кладет пальцы на пряжку ремня, словно собирается его расстегнуть, – ложитесь на стол и снимайте штаны.
– Что-о-о-о?! – визжит она так громко, что у Джозефа закладывает уши.
Ее щеки в мгновение становятся пунцовыми. Она испуганно отступает и воровато оглядывается, в поисках средства самообороны. Джозеф понимает, что сейчас в него полетит что-нибудь тяжелое – например, степлер, органайзер с кучей мелочей или принтер со стола Шейлы. Жаль останавливаться, но приходится. Нужный эффект достигнут. Хотя он почти оскорблен – нашла, блин, Кристиана Грея. Неужели Иви Грин на полном серьезе думала, что он выпорет ее ремнем?
Или именно этого она и добивалась?
Довольно опасные мысли. Джозеф пресекает их в зачатке.
– Это шутка, мисс Грин, – успокаивает он, – идите домой, подумайте о своем поведении.
Она нервно трясет головой и отводит взгляд. Вроде как, ей наконец-то стыдно. Не ясно, правда, за что – за енота или за беспочвенные подозрения в адрес Джозефа. Она же только и делает, что демонизирует его с первой их встречи. С маниакальным упорством.
– Эм… хорошо, – кое-как выдавливает Грин, и голос ее звучит сипло и как-то болезненно. Она суетливо собирает вещи, торопясь, пока он не передумал.
– И, пожалуйста, – добавляет Джозеф ей вслед, – больше не приносите сюда никаких животных.
– Хорошо.
Лишь когда за ней закрывается дверь, он позволяет себе рассмеяться.
