Текст книги "Баллада об озере Правды (СИ)"

Автор книги: Рита Корвиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 6. Попутчик

Голова раскалывается. Карлетт сжимает виски, пытаясь унять пульсацию в голове. Свет слепит даже сквозь закрытые веки. Девушка мычит что-то невнятное и накрывает рукой глаза. Рядом раздаётся смешок.

– Ты совершенно не умеешь пить, – незнакомый хриплый голос набатом бьёт по ушам.

Карлетт промаргивается, привыкая к солнечному свету. Она лежит на кровати в снятой комнате трактира. За окном раннее утро. Эмрис, склонившись над кроватью, смотрит встревоженно.

– Как вы себя чувствуете?

Карлетт пытается что-то сказать, но в горле сухо, как в пустынях Дендраста, и получается лишь знаками попросить воды. Эмрис тут же подаёт наполненный стакан. Утолив жажду, Карлетт переводит взгляд на другого человека в помещении.

На единственном стуле в помещении сидит девушка. Она дружелюбно улыбается, но глубоко посаженные карие глаза не выражают никаких эмоций. Светлые, чуть ли не белые волосы заплетены в тугую косу. Чёрный костюм подчёркивает худобу и крепость телосложения. На правое предплечье надет широкий металлический браслет. Рядом лежит походная сумка.

– А вы кто? – спрашивает Карлетт, морщась от звука своего же голоса.

Тонкие брови девушки взметаются вверх.

– Ты не помнишь? Хотя, если учесть, сколько ты выпила удивительно, что вообще сегодня проснулась. Фана, – девушка встаёт и протягивает ладонь.

– Приятно познакомиться…, наверное, – Карлетт отвечает на рукопожатие. Ладонь у Фаны сухая и холодная, неприятная на ощупь. – Прости, если покажется грубостью, но что ты здесь делаешь?

– Я? Зашла тебя проверить, – отвечает девушка. – Вчера ты была немного не в себе, а я помогла тебе добраться до комнаты.

Карлетт с немым вопросом бросает взгляд на Эмрис. Та активно кивает, нервно заламывая пальцы.

– Что ж, тогда спасибо тебе, – Карлетт встаёт, прижимая пальцы к вискам. – М-м-м, голова раскалывается.

– Ещё воды? – заботливо спрашивает Эмрис.

Карлетт вертит головой, зажмуривает глаза и трёт их пальцами. Голова гудит, и к горлу подкатывает тошнота. Девушка глубоко дышит, пытаясь привести скачущие мысли в порядок.

– Нет, нет. Мы уже должны были выйти. Нужно попасть в Игг-Сабетт как можно раньше.

– Игг-Сабетт? – переспрашивает Фана, закидывая сумку себе на плечо. – Какое совпадение, я тоже туда собираюсь. Может, тогда поедем вместе? Дорога всё равно одна.

Карлетт осматривает Фану с ног до головы, раздумывает над предложением несколько минут. Недоверие, как змея на нагретых камнях, поселяется где-то в глубине груди. Эмрис смотрит на новую знакомую с опаской, не переставая заламывать пальцы.

– Мы подумаем над этим предложением, – начинает ведьма и подчёркивает – на трезвую голову.

– Конечно, – соглашается Фана. – Если что, я внизу.

Блондинка подхватывает свои вещи и исчезает за дверью. В комнате повисает молчание. Карлетт падает на скрипучий матрас. Головная боль медленно сходит на нет, и девушка напрягает память, стараясь вспомнить события вечера прошлого дня. За закрытыми веками лишь смутные картинки, быстрыми всполохами проносящиеся один за другим.

– Что думаешь? – спрашивает у Эмрис.

Фамильяр переводит рассеянный взгляд от двери. Видно, что она тоже находится в своих мыслях.

– Я не уверена, – девушка замолкает на секунду, – но вчера вечером она принесла вас буквально на себе. Я не решилась обратиться при ней, но видела, как она позаботилась о вас, пока вы, кхм, спали.

Карлетт задумчиво жуёт губу и встаёт с постели. Живот протяжно урчит.

– Что ж, – начинает девушка, натягивая сапоги. – Как любит говорить господин Тиндаль «проблемы решаются одна за другой. Если не знаете, с чего начать, начинайте с самого несущественного». Поэтому сначала мы поедим.

Внизу тихо и практически безлюдно. Символ заведения гоняет по залу жирную мышь. Со стороны кухни разносится аромат пряностей и свежеиспечённого хлеба. Девушки садятся за стойку и заказывают завтрак. От тарелки с яичницей исходит пар и будоражащий желудок запах. Еда быстро исчезает с тарелок. Карлетт и Эмрис рассуждают, что делать с предложением новой знакомой и приходят к единому мнению:

– Она права, к Игг-Сабетту ведёт всего одна дорога. Так или иначе, какое-то время придётся ехать вместе, – говорит ведьма. – Доедем до города, а дальше наши пути разойдутся. Не думаю, что присутствие Фаны нам как-то помешает. Может, наоборот, она сможет нам чем-то помочь.

Карлетт толкает двери трактира, пропуская Эмрис на улицу. Фана, прислонившись к деревянной стене, наблюдает за тем, как пьёт её лошадь. Замечая девушек, она подходит к ним.

– И каков ваш вердикт? – карие глаза смотрят на Карлетт пристально, не отрываясь.

– Едем быстро и без лишних разговоров. Отстанешь – ждать не будем, – отвечает девушка, запрыгивая на своего коня. – Поехали.

***

Когда они выезжают из города, солнце, скрытое за облаками, уже не слепит глаза. Намечается дождь. Карлетт держит в руках карту, сверяясь с дорогую каждую минуту. Тихо бурча себе под нос, кивает своим мыслям. Через час ровная дорога сменяется ухабами и кочками. Цокот копыт врезается в лесную песнь мерным стуком. Девушки едут молча, каждая думая о своём. Когда солнце начинает клониться к закату, путницы доезжают до блокпоста. Двухэтажная каменная постройка прямоугольной формы стоит прямо на выходе из леса. Рядом расположилась башня на два этажа выше основного здания. Граница символично обозначена двумя высокими столбами. Один разукрашен цветами флага Акрата, другой – Ихт-Карая. Карлетт спрыгивает с лошади и подходит к стражу, стоящему у входа в постройку.

– Добрый вечер, мне нужно поговорить с офицером Мемуром, – говорит девушка.

– Он сейчас занят, – поправляя меч на поясе, отвечает стражник, явно не предрасполагая к разговору.

– Уверена, он найдёт для меня время.

Стражник окидывает Карлетт внимательным взглядом, а затем его глаза расширяются, он извиняется, смазано кланяясь, и просит ведьму следовать за ним. Девушка бросает Эмрис и Фане, чтобы ждали её здесь, а сама идёт вслед за стражем. Он заводит её на второй этаж постройки и открывает дверь в самую дальнюю комнату на этаже. За столом сидит, зарытый в кипах бумаг, маг средних лет. Пламя от свечей в канделябре тускло подсвечивает его лицо.

– Офицер Мемур, – стражник отдаёт честь. – Прибыла госпожа Тиндаль.

Мужчина отрывается от чтения писем и переводит взгляд на девушку. Под его глазами залегли тени. Он машет рукой, и стражник выходит из комнаты, закрывая за собою дверь.

– Приветствую вас, Моя Шерон, – мужчина выходит из-за стола и кланяется. – Что привело вас на второй восточный блокпост?

Офицер хмурится, и Карлетт спешит ответить, успокаивая мага:

– Вынужденные обстоятельства, офицер. Не стоит волноваться. Правда, мне и моим спутницам понадобятся комнаты для ночлега.

– Конечно. С радостью организуем, госпожа, – кивает мистер Мемур. – Но всё же, могу я узнать причину вашего нахождения здесь?

– Мне бы пока хотелось оставить это в тайне, – строго произносит Карлетт.

– Понял вас, Моя Шерон, – кивает офицер и вызывает к себе пару стражников.

Солдаты провожают Карлетт, Эмрис и Фану до спален. Фана удивлённо дёргает бровями и недоверчиво смотрит на Карлетт. Ведьма на её немой вопрос о том, как так получилось, что им предоставили комнаты в закрытом пропускном пункте, качает головой. Комната Карлетт небольшая, но уютная и тёплая, несмотря на каменные стены. Из небольшого окна закат заливает комнату нежно-оранжевыми красками. Повесив пояс с мечом и походной сумкой на спинку кровати, девушка садится писать отчёт своей матери. Она умалчивает о своей выходке в трактире и упоминает только встречу с Фаной и приезд на блокпост. Лёгкий взмах руки заставляет свёрток письма исчезнуть из ладони. Убрав перо в чернильницу, Карлетт, уставшая и измученная долгой дорогой, переодевается и ложится спать.

Глава 7. Эрбин Тиндаль

С первых этажей слышится грохот открывающихся дверей, ругань и топот поднимающихся по лестнице ног. Диона устало вздыхает, потирая переносицу, и разворачивается в тот момент, когда отворившиеся двери с жалобным скрипом стукаются о стены. Мужчина стремительно пересекает комнату, останавливаясь вплотную к ведьме. Жёлтые глаза раздражённым огнём пробегаются по её лицу.

– Где. Мой. Сын? – чеканит маг. – Приведи его сюда. Немедленно. Я хочу поговорить с ним.

– Где твои манеры, Эрбин? – тонкая бровь Верховной Жрицы взметается вверх. – А как же «пожалуйста»?

Мужчина в ответ гневно сжимает губы, явно сдерживая себя от грубого ответа. Ведьма с усмешкой создаёт в воздухе бумагу, перо и чернила. Письмо исчезает в воздухе в красноватом мерцании. Диона подходит к креслу у окна и садится, элегантно закинув ногу на ногу. Эрбин начинает мерить шагами комнату.

– Не мельтеши перед глазами, скоро его приведут, – бросает женщина, смотря на гуляющую на заднем дворе прислугу.

– Как ты вообще допустила этот суд?! – вспыхивает маг, опираясь руками о письменный стол.

Диона чувствует кожей чужую горячую вибрирующую магию. Она дёргает плечом, прогоняя неприятные ощущения.

– Неужто ты думал, что я пойду против Совета?

– Диона, которую я знал, пошла бы, – разочарование в глазах Эрбина бьёт ведьму наотмашь.

– Дионы, которую ты знал, давно нет, – шипит в ответ женщина.

Маг открывает рот, чтобы ответить, но двери внезапно отворяются, и стража заводит Алкея. Молодой человек выглядит утомлённо, на запястьях висят магические оковы. Эрбин кидается к сыну, порывисто обнимая и бегло оглядывая с ног до головы.

– Почему мой сын в кандалах? – прикрикивает мужчина на стражу. – Снимите это немедленно.

Стражники вопросительно смотрят на Верховную Жрицу и после её кивка снимают звенящие цепи и выходят из комнаты. Алкей растирает запястья и улыбается отцу.

– И как ты собираешься решать эту проблему, ведьма? – спрашивает Тиндаль-старший у Дионы. – Ты же понимаешь, что во дворце завелась крыса. Только через посредника убийца смог бы попасть в покои Мароны.

– Я прекрасно это знаю, Тиндаль, – огрызается ведьма. – В моей отлаженной системе появилась брешь, а это сильно бьёт по самолюбию, знаешь ли. Я не меньше тебя хочу найти виновного. Завтра прикажу Мадвесту допросить каждого во дворце, включая членов Совета, которые ещё не успели уехать.

– Мадвест? – маг с насмешливым удивлением поднимает брови. – Давненько я его не видел. Кстати, о тех, кого давно не видел. Где Карлетт?

– Поехала решать проблему, – отвечает ведьма, взмахивая рукой и снова отворачиваясь к окну.

Эрбин вопросительно хмурится, переводя взгляд на сына. Алкей садится за шахматный стол, берёт фигурку королевы, вертя её между пальцев, и вздыхает.

– Она убедила Совет дать ей время, чтобы доказать, что я невиновен. Сказала, что найдёт озеро Правды.

– Озеро Правды?! – перебивает сына Эрбин. – Это выдумки. И только не говорите, что отправили её одну!

– Карлетт нашла карту к озеру.

– Часть карты, – поправляет Верховная Жрица, не отрываясь от окна.

– И вы не подумали, что это может быть просто старая подделка?

– Конечно подумали, Эрбин, – отвечает ведьма, вставая с кресла и подходя к магу ближе. – Но не на каждой подделке есть фирменный водяной знак семьи Ласкьер.

Брови мага удивлённо приподнимаются. Тиндаль-старший присвистывает.

– Тогда Карлетт права, карта подлинная… Сколько времени дали градэны на поиски озера?

– Месяц, – выдыхает Алкей.

Повисает напряжённое молчание. Тиндаль-старший снова начинает расхаживать по комнате, цокая и скрипя зубами. Затем останавливается, чешет бороду и спрашивает:

– Где она сейчас?

– Проехали второй восточный блокпост, – отвечает Диона.

– Значит, скоро будут в Игг-Сабетте. Но что, если озеро находится в Леурдине? Эрдане? Или, не приведи Богиня, Дендрасте? Карлетт не успеет.

Слышится хруст. Алкей разжимает пальцы. На чёрно-белую клетку падает сломанная фигурка королевы.

– Моя дочь – смышлёная девушка. Что-нибудь придумает, – говорит Верховная Жрица, складывая руки на груди.

– Я и не сомневаюсь в своей невестке, – отрывисто произносит маг.

– Это слишком опасно! – Алкей вскакивает, хлопнув ладонью по столу. Шахматные фигуры испуганно вздрагивают. – В Ихт-Карае сейчас особенно неспокойно, а она отправилась совсем одна! Если с ней что-нибудь случится!..

Эрбин перехватывает сына за плечи и чуть встряхивает.

– Успокойся! И не веди себя, как баба на выданье. Ты не доверяешь своей жене? – спрашивает старший маг, всматриваясь в жёлтые глаза сына.

– Доверяю, – уверенно отвечает Алкей.

– Тогда не волнуй сам себя. Запомни, доверие – это остов любых отношений. Карлетт со всем справится.

Эрбин говорит это сыну, но глаза его направлены на Верховную Жрицу. Диона сжимает губы на мгновение, а потом, гордо вскинув голову, произносит:

– Ты, должно быть, устал после долгой дороги. Прислуга отведёт тебя в приготовленные покои.

– И…

– И я накажу подготовить Алкею его прошлую комнату, – кивает ведьма на вопросительный взгляд мага.

Тиндаль-старший задумчиво жуёт губу, медленно кивает. Ведьма берёт в руки маленький колокольчик. Звук нежного перезвона заполняет пространство, и в комнату входит миловидная девушка. Верховная Жрица кивает ей, указывая на Тиндаля-старшего. Девушка подскакивает к магам, кланяется и выходит вместе с ними из покоев, провожая до комнаты старшего мага. Ещё раз кланяясь, она уходит, скрываясь за коридорным поворотом.

– Отец, – Алкей провожает служанку взглядом и говорит – Ты сказал, что во дворце завелась крыса. Необходимо узнать, кто это, и как можно скорее. Возможно, он или она ещё не успели покинуть Карандэ.

Эрбин вздыхает, зачёсывает пятернёй седые волосы, и с тревогой смотрит на сына.

– Оставь это мне и мадам Лави, Алкей. Если ты будешь недоверчиво себя вести в сторону других ведьм, подозрения, павшие на тебя, лишь усилятся.

– Но…

– Никаких «но», сын. Это приказ, – старший маг смотрит строго и властно. – А теперь иди к себе. И не загружай свою голову мыслями.

– Как скажешь, отец, – кивает Алкей.

Эрбин хлопает сына по плечу, ободряюще улыбается и скрывается за дверьми. Алкей качает головой и идёт в сторону восточного крыла дворца. По полу гуляет сквозняк. Он забирается под ткань штанов, щекоча щиколотки. Настенные канделябры создают блики танцующим пламенем свечей. У дверей стоят уже знакомые неприветливые охранники. Маг кивает им, заходя внутрь. Комната холодная, серая и пахнет камнем, уже ставшая привычной, без лишних изысков и украшений. Только кровать, шкаф, стол со стулом и прикроватная тумба. Радуясь, что уже завтра будет засыпать на прежней удобной кровати, Алкей подходит к столу, зажигая обрубок свечи. Кидает на кровать пояс и тянется снять рубаху, но останавливается, слыша за спиной шорох. Не успевает маг обернуться, как сильный удар по голове заставляет его провалиться во тьму.

Глава 8. Магазин на колёсах

Девушки выезжают с блок-поста ранним утром. Солнце только показывается из-за горизонта, а трава ещё покрыта росой. Офицер Мемур стоит у одного из столбов, наблюдая, как Карлетт и сонная Эмрис запрягают лошадей. Фана уже сидит в седле и делает пометки в своём блокноте.

– Спасибо за предоставленный ночлег, офицер, – подъезжает к мужчине Карлетт.

– Рад служить, госпожа, – маг прикладывает кулак к груди с левой стороны и кланяется. – Могу ли я вам ещё чем-либо помочь?

– Скажите, в последнее время не было никаких слухов?

Офицер непонимающе хмурит брови.

– Я не уверен, госпожа. Единственный слух, дошедший до нашего поста, о переносе даты инициации. Неужели случилось ещё что-то? Из-за этого вы здесь?

– Ничего серьёзного, о чём вам стоило бы переживать, – предупреждающим тоном произносит Карлетт.

– Понял, госпожа.

Карлетт обменивается с мужчиной кивками и, крикнув Фане и Эмрис, выезжает с территории блокпоста. Холмистая местность Ихт-Карая окрашена золотом ржи. Перья ковыля по краю дороги рябью колышутся от лёгкого ветра. Незасеянные возвышенности, словно застывшие во времени зелёные волны, накрывают одна другую. В воздухе пахнет летом свежестью, скошенной травой и солнечным теплом. Лошади идут неспешно, тихо цокая копытами. Карлетт подставляет лицо свежему ветру, вдыхая запах мокрой травы.

– Мы едем в замок? – спрашивает Эмрис, подводя свою лошадь ближе.

– Нет, мышка, – Карлетт отрицательно мотает головой. – Поедем в замок – лишь время потеряем. Останемся в Игг-Сабетте на одну ночь, не больше.

– Замок? – Фана подъезжает настолько внезапно, что Эмрис от испуга подпрыгивает в седле и икает. – Тот замок, о котором я думаю? Ивив-Серип?

Глаза блондинки горят каким-то нездоровым блеском, отчего Карлетт нервно дёргает плечом.

– Неважно, – чеканит ведьма и дёргает поводья.

Лошадь ускоряет шаг. Карлетт слышит за спиной недовольное бормотание, но не обращает на него внимания. Голова почему‐то начинает болеть. Солнце поднимается всё выше, лучи его теплеют с каждым часом. По небу лениво расплываются перистые облака. Карлетт оглядывает горизонт. На ровном участке земли пахари запрягают в плуги лошадей. Издалека слышатся приглушённые ветром ругательства мужиков. Эмрис едет, зевая и грызя смесь орехов. Когда лакомство заканчивается, она причмокивает, убирая мешочек с оставшейся в нём шелухой за пазуху. Эмрис щурит глаза, рассматривая неровный горизонт.

– Смотрите! – девушка указывает пальцем на точку, чернеющую среди островков кустарников и деревьев. – Кажется, это передвижная лавка. Моя… кхм, Карлетт, может заглянем?

Ведьма кивает. Девушки подъезжают ближе, осматривая небольшую повозку-фургон с деревянной крышей, запряжённую старой рыжей лошадью. На краю повозки, свесив ноги и подтягивая к себе клубок пряжи, вяжет ведьма лет восьмидесяти. Заслышав цокот копыт, она поднимает голову и расплывается в приветливой улыбке.

– Какие девушки-красавицы ко мне пожаловали, – лепечет старушка, торопливо убирая спицы и пряжу в сторону. – Забирайтесь, не стесняйтесь, у меня тут много интересного, каждая найдёт себе вещичку.

Путешественницы слезают с лошадей и забираются внутрь. Повозка забита украшениями ручной работы, плетёными сумками и корзинами, шалями, шарфами и раритетной одеждой ещё со времён короля Рабирия. Старые книги и рукописи стопкой пылятся на полу. С крыши повозки свисают сушёные травы, бьющие в нос пряным запахом, и самодельные светильники.

– Выбирайте, красавицы, – ведьма умилённо осматривает своих гостей. – Спрашивайте, коль что интересует.

– Вы знаете, что в Ихт-Карае запрещено торговать на дорогах? Особенно без лицензии? – спрашивает Карлетт, стирая пальцем пыль с книги со странным названием.

– Да что ты, дорогая моя, – испуганно охает женщина, – да что ты. Знаю, знаю, конечно. Но что поделать-та? Одна-одинёшенька совсем осталась. Никого из ро́дных нет больше в живых. А вещей-та много, куда их мне. Вот колешу, торгую или просто отдаю в хорошие, добрые руки.

– Да ладно тебе, ведьмочка, – улыбаясь, говорит Фана, приложив к груди платье и вертясь перед зеркалом. – Не будь такой ворчуньей.

– Я не ворчунья, – устало вздыхает Карлетт, дёргая серёжку в ухе, и поворачивается к пожилой ведьме. – Просто хочу предупредить. Постарайтесь не попадаться на глаза страже. Особенно в конце месяца, когда проходит обход по стране. И не приближайтесь к крупным городам, там с этим строже.

Женщина кивает усиленно, благодарит Карлетт, а затем, как будто что-то вспомнив, убегает в начало повозки. Возвращается она с маленькой серебряной фибулой в руках. Овальная, с заострёнными концами. Извитые нити серебра удерживают внутри небольшой кристалл. Камень сияет белым, голубым и розовым переливами. Ведьма вкладывает фибулу в ладонь Карлетт.

– Держи, – старушка вглядывается девушке в глаза. – Чувствую, понадобится он тебе.

– Это ларгиит? – Карлетт с изумлением рассматривает камень. – Его не добывают уже несколько столетий. После запрета использования кровавой магии.

– Именно он, моя хорошая, именно он. Передавался в моей семье из поколения в поколение, – говорит ведьма. – А ты бери, не боись. Вижу я около тебя смерть. Идёт она за тобой по пятам. А камень защитит, убережёт. Да и такие красивые густые волосы грех не украсить.

Старушка тепло улыбается. Из копны седых волос, завязанных в пучок, выбивается прядка. От ведьмы исходит тёплая густая магия, завлекающая в кокон уюта и спокойствия. Карлетт благодарит женщину, тут же закалывая волосы подаренным украшением.

– Ой! – слышится из дальнего угла повозки. Эмрис выскакивает на всеобщее обозрение, сжимая в руках клетчатую шаль. – Какая прелесть! Сколько стоит?

Пока хозяйка повозки и Эмрис обсуждают цену шали, Карлетт отходит к Фане, которая держит в руках кулон из тёмного металла с крупным зелёным камнем. Взгляд девушки, направленный на камень, задумчивый, злой и какой-то надломленный.

– Красивый, да? – тонкие пальцы девушки подносят кулон к свету, но камень не блестит в лучах, а матовостью поглощает солнечные блики. – У моей матери был похожий.

– Возьми. Он подходит тебе. Подчёркивает аристократическую бледность, – поддразнивает Карлетт, смотря на украшение в чужой ладони.

– Ха-ха, – Фана закатывает глаза и кладёт кулон на место, отходя к полке с набором посуды.

Карлетт бросает ещё один взгляд на украшение и возвращается к Эмрис, которая уже кутается в новоприобретённую шаль. Ведьма говорит, что им пора снова выдвигаться в дорогу. Фана и Эмрис спрыгивают с повозки и направляются в сторону своих лошадей. Карлетт перед уходом покупает одну приглянувшуюся вещицу. Старая ведьма машет девушкам на прощание и грустно, но с лёгкой улыбкой на лице вздыхает, когда три фигуры скрываются за горизонтом.

***

Когда солнце прячется за холмами, а дорога снова заводит в лес, девушки решают сделать привал. Они привязывают лошадей и разводят костёр. Эмрис разбирает продукты для ужина. Вокруг себя она раскладывает несколько яблок, кусок хлеба и вяленое мясо.

– Скудновато, – шепчет девушка себе под нос, жалостливо сводя брови на лбу.

Карлетт осматривает провизию, хмурится и встаёт с промёрзшей земли, поправляя лук и колчан.

– Я поохочусь, а вы пока соберите ягод или грибов, – говорит ведьма.

– Может пойти с тобой? – предлагает Фана.

– Я справлюсь, – мотает головой Карлетт. – Ты лучше пригляди за Эмрис.

Она снимает с поясной сумки флакончик с серебристым порошком. Высыпает щепоть порошка себе в ладонь, а затем подносит к лицу и вдыхает. По телу проходит тёплая волна. Зрачок тонкой линией рассекает полностью побелевший глаз на две части. Привыкшая Эмрис не обращает на метаморфозу никакого внимания, а Фана удивлённо поднимает брови.

Поправив лук на плече, девушка скрывается в лесной чаще. Заходя всё дальше в лес, Карлетт ступает тихо и осторожно. Дыхание смешивается с лесным воздухом. Зрение и слух обостряются до предела. Карлетт видит, как в километре перед ней скачет олень, но ведьма ищет более мелкую добычу. Трава и прогнившие ветки мягко гнутся под ногами. Через несколько минут поисков девушка замечает шевеление в кустах справа от себя. Пушистый серый хвост и часть уха маняще торчат из-под листвы. Карлетт бесшумно достаёт стрелу и прицеливается. Выстреливает. Заяц дёргает лапой в последний раз и замирает.

– Прости, – шепчет Карлетт и, беря мёртвое животное за лапы, возвращается к попутчицам.

Эмрис и Фана в этот момент уже жарят над небольшим костром нанизанные на ветку грибы. Карлетт кидает тушку зайца на землю и садится рядом, доставая из ножен на бедре клинок, подаренный Алкеем. Фана, рассматривая дорогой клинок, присвистывает.

– Ничего себе, какая роскошь. А это точно нож для разделки мяса?

Карлетт бросает на ухмыляющуюся девушку недовольный взгляд.

– Не смотри так зло, я всего лишь шучу. Откуда у тебя такой интересный клинок? – любопытствует Фана.

– Подарили, – сухо отвечает Карлетт, отрезая любые дальнейшие вопросы.

Выпотрошив зайца и сняв с него шкуру, ведьма разрезает мясо на куски и нанизывает их на ветку, как на шпажку.

– Ты же вроде ведьма. Почему не наколдуешь уже готовый ужин? – спрашивает Фана.

По лицу девушки Карлетт видит, что та прекрасно знает ответ.

– Странные у тебя представления о магии, – подыгрывает попутчице ведьма.

Ужин проходит в тишине, нарушаемой лишь тихими ударами капель о листву. Дождь начинается незаметно, гася небольшой костерок. Из-за густой кроны деревьев девушки не ощущают на себе холодные капли, но температура вокруг резко снижается. Карлетт плотнее кутается в плащ, доедая кусок жареного зайца.

Ведьма не первый раз разделяла с кем-то пищу под открытым небом за пределами замка. В детстве отец часто водил её в недолгие походы в леса около дворца, а затем, после его смерти это стал делать и господин Тиндаль. Они выбирались вчетвером с Алкеем и Мароной, учась охоте и жизни в лесу. Последняя всегда недовольно бухтела и грустно вздыхала, вспоминая вкус блюд, которые готовили во дворце. Главная кухарка, мисс Нанэй, всегда журила Марону, когда та воровала пирожные до обеда. Сладости были главной слабостью черноволосой ведьмы, и подруга всегда подначивала Карлетт на шальную кражу.

Тряхнув головой, девушка отбрасывает воспоминания в сторону. Голова на безобидный жест отзывается колющей болью в висках. Карлетт списывает это на усталость от долгой дороги и плохие мысли. Сидящая рядом Эмрис дрожит, стуча зубами. И даже недавно купленная шаль не спасает её от лесного холода. Карлетт открывает поясную сумку и достаёт согревающее зелье.

– Для чего ты едешь в Игг-Сабет? – спрашивает у Фаны Карлетт, заканчивая мазать шею Эмрис. – У тебя там родня?

– Ты вроде говорила никаких разговоров, – подначивает Фана, улыбаясь.

– Если не хочешь, можешь не отвечать, – пожимает плечами Карлетт.

Фана качает головой, делает глоток из фляги и протягивает её Карлетт. Та, с благодарностью принимает, делая пару глотков сладковатой воды.

– Нет. Моя родня далеко отсюда. Я просто путешествую. В столице Ихт-Карая не была с самого детства. Захотелось посмотреть, как там всё изменилось, – отвечает девушка, почёсывая нос и перемешивая угли в затухающем пламени костра длинной палкой. – А вы зачем туда отправляетесь?

– Нужно посетить одно место, – хмурясь, отвечает ведьма.

Фана кивает, не отрывая взгляда от затухающего пламени.

– Пора ложиться спать. До Игг-Сабетта ещё день пути. Если встанем на рассвете, будем в городе к вечеру.

Карлетт согласно кивает и встаёт с намерением затушить костёр, как тут же колени её содрогаются, и она падает на грязную, влажную листву. Голова раскалывается от нестерпимой звенящей боли. Ведьма чувствует, как сознание её будто сдавливают верёвкой, безжалостно сжимают чьи-то сильные руки. Девушка пальцами зарывается в волосы, оттягивает их в жалких попытках уменьшить боль. Карлетт кричит. Перед глазами мелькают картинки. Сменяются быстрым калейдоскопом. Видения из прошлого и то, что ещё не произошло. Карлетт не успевает их разобрать, запомнить. От пестроты видений голова начинает болеть ещё сильнее. Затем всё пропадает. Боль уходит так же внезапно, как и началась. Карлетт открывает глаза, видя склонившихся над ней Фану и Эмрис. Фамильяр смотрит с тревогой. В уголках её больших чёрных глаз собрались капельки слёз. Взгляд Фаны же хмурен и в глубине блестит непонятным ведьме огоньком.

– Как вы, Моя Шерон? О Богиня, я так перепугалась за вас! Случись с вами что-то, я себе этого не прощу, умру на месте, Моя Шерон, – тараторит Эмрис, не обращая внимания на то, что говорит.

Карлетт стискивает зубы и берёт в руки дрожащие ладони своего фамильяра.

– Успокойся, мышка моя, всё хорошо. Просто небольшой приступ. Скорее всего, последствие похмелья, – слова ведьме даются тяжело, но она пытается успокоить Эмрис, хоть и видит, что та не верит её словам, но дрожать и плакать фамильяр перестаёт.

Карлетт переводит взгляд на Фану. Та смотрит на неё с весёлой ухмылкой.

– Моя Шерон, значит? – произносится насмешливо и в какой-то степени издевательски.

Внутри Карлетт растёт раздражение, подпитываемое отголосками головной боли, но она гасит в себе это чувство.

– Да. Но это ничего не значит.

– Конечно, – Фана поднимает руки в примирительном жесте, продолжая улыбаться.

Карлетт шумно выдыхает и молча тушит костёр. Это служит знаком отхода ко сну.