Текст книги "Тайна ключа из слоновой кости"

Автор книги: Рита Эстрада

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава четвертая

Туманная дымка таинственно клубилась в нескольких футах над спокойной водой. Белые клубы тумана путались и в соснах.

Арман сжался в комочек под водонепроницаемой тканью и наблюдал, как стройная женская фигурка спешит по тропинке к небольшой лодке, привязанной к причалу. Куда она направляется? Бесполезно было пытаться окликнуть или догнать ее. Он не мог уйти далеко, не ударяясь об эту невидимую стену. К тому же он сомневался, услышит ли она его голос. Пальцы его покалывало от желания провести рукой по ее волосам, доходившим ей почти до пояса, от нетерпения прижать ее головку к груди.

Чувства, вызванные этой мыслью, заставили все его тело напряженно застыть. Его пальцы крепче сжали край покрывала. Но у него нет сил избавиться от этих мыслей. Глубокая печаль переполняла его. Mon Dieu! Он действительно призрак. Призрак! И неважно, что он чувствует себя по-прежнему настоящим мужчиной, а не каким-то там видением. Факт остается фактом. Он лишился своего времени, своего прошлого, своей жизни… и его подхватил, словно водоворот, пугающий поток будущего. А он даже не знал, что ждет его в этом будущем!

Друзья и родственники Армана так же, как его враги и соперники, давно покинули мир, оставив его одного с женщиной, которая так похожа на Фейт. С женщиной, которая клянется, что она и другие, подобные ей, стали свободными. И что это значит? Кроме того, чтобы бегать обнаженной, что еще могла она делать в этом новом, современном ей обществе? Он видел изображения – фотографии, – но не был уверен, что знает, для чего они нужны. Он видел приспособление, которое она называла застежкой-молнией, но для чего оно было нужно, кроме как для того, чтобы скреплять ее одежду? Похоже, это было лишь заменой пуговиц. И тут нет ничего принципиально нового – это приспособление пришло на смену другому, которое успешно применялось раньше. Он не мог охватить все отличия, на которые указывала Хоуп.

Ее небольшая лодка издавала странный, постукивающий звук, который эхом разносился над неподвижной перед рассветом водой. Он прищурился и в первый раз заметил: на корме лодки крепилось нечто, что, скорее всего, и издавало это гудение. Хоуп отплыла прочь от острова и направилась прямо к причалу на другом берегу озера. Лодка двигалась очень быстро – намного быстрее, чем четырнадцать путешественников – скупщиков меха могли бы заставить двигаться свои canots de maitres[9]9
  Большие лодки (франц.)


[Закрыть] по только им известным маршрутам.

Брови его недовольно сошлись на переносице. В мире оказалось так много нового, чего он не знал и не мог понять! Неужели он так напугал ее, что она решила оставить остров навсегда? Он старался не думать об этом, но разве это возможно?

Арман положил голову на колени и крепко зажмурил глаза. Несмотря на то что он был так галантен вчера с Хоуп, ему было очень страшно. Он боялся увидеть прошлое и заглянуть в будущее. Странно, но больше всего он боялся потерять Хоуп.

Неважно, верила она ему или нет, но разве мог бы он испытывать подобные чувства к Хоуп Лэнгстон, если бы она не была на самом деле его Фейт? Разве не так? Его любовью. Его жизнью. Ни один мужчина не станет испытывать влечение к женщине потому только, что она похожа на другую женщину, которую он любит. Он должен также чувствовать, что души их созданы друг для друга.

Глухой стон вырвался из его груди, но некому было услышать, как он прозвучал в прохладном утреннем воздухе.

Хоуп прибавила скорости, направляясь в сторону Ту-Харборса – небольшого городка, расположенного у шоссе к югу от причала, с которого она отплывала к себе на остров. Ей нужно было немного побыть одной, чтобы привести мысли в порядок и переварить все случившееся.

Но смысл в этой разрозненной цепи обстоятельств найти трудно. Как ей склеить воедино всю картинку? Призрак? На ее острове? Невозможно! Особенно призрак, которому больше двухсот лет, который к тому же высокомерен и надменен, как любой мужчина сегодня. Она не могла справиться с усмешкой, заставлявшей вздрагивать краешки губ. Кое-что совсем не изменилось за прошедшее время, и, совершенно очевидно, это относится к природе мужчин.

Но почему Арман оказался здесь? Вероятно, что-то случилось, и он – или его дух – застрял во времени. Но что? И почему именно сейчас? Она знала обо всем этом слишком мало, чтобы вести разговор со знанием дела. Ей нужно прежде всего зайти в библиотеку. Должны же быть книги по призракам, или по переселению душ, или как там называется то, что переживает сейчас Арман? На данный момент у нее не было догадок, чтобы утверждать, что именно заставило его вернуться: насильственная смерть или горячая любовь к Фейт. Может быть, и нечто совсем иное.

В любом случае должно же быть что-нибудь, что поможет ему обрести покой. Может быть, разгадка тайны – в закопанном сундучке, где хранится миниатюра Фейт, или в ключе из слоновой кости, которым открывался сундучок? Или, может быть, надо отыскать могилу Фейт и нараспев произнести над ней какие-нибудь заклинания? Или нужно отыскать могилу Армана? Как поступить, она не знала, и было ясно, что не знал и Арман. Прошлой ночью она не сомкнула глаз, размышляя о случившемся, и решила, что должна найти ответы. Наступившее утро как нельзя лучше подошло для того, чтобы начать поиск. Хоуп понимала: понадобится много времени и прочих вещей, чтобы разгадать эту загадку.

Придется пробовать все по очереди и смотреть, каковы будут результаты. Немалые надежды Хоуп возлагала на библиотеку – те ответы, которые были ей нужны, могли храниться там.

Однако когда она добралась до маленького живописного городка, то поняла, что ей нужно нечто большее: большая библиотека, больше источников информации.

Хоуп прошлась по центральной улице, время от времени заходя в многочисленные магазины одежды, где можно было купить или взять напрокат все, что требовалось туристам.

Она торопилась… ей так много предстояло сделать!

Хоуп вздохнула, доставая из багажника последний бумажный пакет. Купить пришлось гораздо больше, чем она предполагала. Багажник машины, заднее сиденье и даже часть переднего были завалены пакетами и сумками с провизией. Потребовалось сходить несколько раз туда и обратно, чтобы загрузить их в маленькую лодку.

По ее мнению, она купила все необходимое, что могло бы в ближайшие две недели или около того немного облегчить жизнь Армана на острове. Продуктов, остававшихся в доме, должно было хватить на пару недель, но ведь они покупались из расчета на одного едока. Этого оказалось явно недостаточно для того, чтобы удовлетворить аппетит Армана. Хотя он и был призраком, но ел, как и полагалось любому здоровяку вроде него.

Когда Хоуп направила свою лодку к острову, послеполуденное солнце, словно ярко-оранжевый мяч, зависло над вершинами деревьев, заливая сосны ослепительным светом. Несмотря на усталость, она не могла не заметить красоту заката, от которой перехватывало дыхание.

Однако тут же внимание ее было привлечено тем, что кто-то прокричал ее имя. Повернув голову, она осмотрела линию берега. Арман стоял примерно в ста фугах от причала и размахивал руками, чтобы обратить на себя ее внимание. Белая рубашка у основания шея была распахнута, обнажая край поросли темных волос, которые, несомненно, покрывали всю его грудь. Пыльные ботфорты на таком расстоянии казались черными как чернила. Темно-золотистые панталоны выгодно подчеркивали линии его стройных ног. Наверное, для своего времени Арман был довольно высок, размышляла Хоуп, прикидывая, что до шести футов, вероятно, ему не хватало нескольких дюймов. Никто бы не смог выглядеть более настоящим и менее всего похожим на привидение, чем он.

Его улыбка показалась ей просто ослепительной, когда она наглушила мотор и лодка скользнула к берегу. Наклонившись вперед и уцепившись сильными пальцами за край носа лодки, Арман подтянул ее на пологий берег.

– Я думал, ты не вернешься, – сказал он, и глаза цвета индиго приковали ее к месту.

– Мне надо было сделать покупки, – ответила Хоуп. – Но что с вами случилось? Я думала, вы не можете спуститься с холма.

Взгляд его метнулся в сторону, однако она все же успела заметить отразившуюся там боль.

– Да, не могу, но оказывается, с этой стороны я могу приблизиться к воде. А с другой стороны могу зайти в воду на три рода.[10]10
  Род – мера длины, равная 5,029 м.


[Закрыть] Но потом я снова ударяюсь о ту же стену. – Неизъяснимо печальная улыбка появилась на его губах. – По крайней мере я теперь знаю, где могу выкупаться.

– А вы не пробовали обойти остров кругом? Вдруг где-нибудь есть дыра! – В голосе Хоуп прозвучало такое же возбуждение, какое отразилось и на ее лице.

Он покачал головой, и последние алые лучи заходящего солнца упали на его волосы.

– Бесполезно, любимая. Я не могу перебраться через верх и не могу нырнуть под эту стену. Я знаю. Я пробовал и пробовал с тех пор, как ты уплыла сегодня утром.

Она оглянулась на лодку, где громоздились ее покупки.

– Тогда помогите поднять все это на холм. У меня для вас кое-что есть.

Его брови поползли вверх.

– Для меня? Подарки?

Она рассмеялась, и чистый ясный смех разнесся над вершинами деревьев. Он и не знал, что смех этот долго заставил себя ждать – до тех пор причин смеяться не было, как не было и никого, кто мог бы разделить ее смех.

– Да, подарки, – весело ответила Хоуп, кидая ему одну из самых больших сумок. – Это поможет вам, пока…

Голос его прозвучал мягко, а взгляд казался еще мягче, когда он проговорил, сжимая в руках сумку:

– Пока я еще здесь?

– Да. – Она потянулась и взяла другую сумку, не обращая внимания на какую-то пустоту, пронзившую ее душу при этой мысли.

Она передала ему целую охапку свертков, затем взяла несколько сумок сама. Словно два друга, они зашагали по тропинке к холму. Хоуп шла позади Армана, наблюдая, как при каждом шаге ритмично сокращаются его мускулы. Для призрака он был в изумительно хорошей форме. А как мужчина выглядел просто потрясающе.

– Итак, что же это такое? – поинтересовался он, роняя свертки на землю под большим дубом.

Она застонала от облегчения, опустив и свою ношу, и начала копаться в сумках большего размера. Наконец с удовлетворенной улыбкой вытащила объемистый сверток.

– Вот!

Глаза Армана выжидательно сузились.

– И что же это за куль?

Хоуп потрогала ткань, а затем подняла взгляд на Армана, подавляя улыбку.

– Это пуховый спальный мешок. Один из лучших, что есть в продаже. – Она развязала веревку, позволив спальнику развернуться. – Видите?

Арман наклонился, пощупал материал, потом сильными умелыми руками перевернул спальник.

– Застежка-молния? Правильно? – спросил он, играя замочком молнии.

– Да, молния. Туда забираются, затем закрывают молнию, и становится тепло.

– И очень уютно?

Она усердно закивала.

– Очень.

Улыбка, которая тронула губы Армана, отразившись ямочками на щеках, наполнила все существо Хоуп теплом. Она уставилась на него, словно загипнотизированная.

– Merci bien, ma petite,[11]11
  Большое спасибо, моя малышка (франц.).


[Закрыть] – мягко проговорил он, трогая пальцем ее нежную щеку, отчего словно электрический разряд пробежал по ее спине.

– Не за что. – Губы Хоуп слабо шевельнулись, отвечая ему.

Взгляд его глаз был прикован к ним, все его тело тянулось к ней.

– Какая ты милая, – пробормотал он, наклоняясь к Хоуп и ласково касаясь ее полуоткрытых губ. Поцелуй его был теплым, нежным, но и твердым. Словно подогретый бренди заструился по ее жилам, когда губы Армана сомкнулись на ее губах.

Хоуп сжала конец спальника, и пальцы схватили материю, будто желая разорвать ее. Электрические разряды пробегали по телу, заставляя ее отвечать на его поцелуй и думать только о том, как нежно ласкают его губы.

Едва Арман оторвался от нее, как Хоуп задрожала словно в ознобе, оттого что его не было больше рядом с нею. Ее глаза были полузакрыты, и видно было, как бьется пульс в маленькой ямке у основания шеи.

– Ты такая милая, что позаботилась обо мне, – проговорил он.

– Не могу же я допустить, чтобы призрак, находящийся на моем попечении, замерз до смерти. Что бы я тогда с тобой делала?

Он усмехнулся, снова расслабившись. Это показалось ей странным, но в какой-то момент она могла бы поклясться, что он был так же взволнован их поцелуем, как и она.

– Убрала бы подальше, как еду, чтобы я не испортился?

Глаза Хоуп округлились.

– Продукты! Они все еще в лодке! – Она вскочила и побежала вниз по тропинке. – И все остальное тоже!

Сейчас она даже не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, следует ли он за ней. Ей нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах. Она была уверена, что оба они знали: поцелуй повлиял на них обоих больше, чем должен был.

– У меня еще есть пара «ливайсов» и рубашка для тебя! – бросила Хоуп через плечо. – Они должны быть более удобными, чем то, что на тебе сейчас надето!

– Что это такое – «ливайсы»?

– Голубые джинсы! – Хоуп рассмеялась, представив, каким станет выражение его лица, когда он увидит их.

– Мне они не нужны, – сказал Арман, подходя к ней сзади поближе, чтобы принять у нее из рук несколько сумок. Затем он снова пошел за ней вверх на холм. – У меня превосходный портной и он – единственный, кому я доверяю.

– Тебе понравится, – пообещала она – Кроме того, портного твоего здесь нет, так что придется обойтись купленными джинсами.

– Посмотрим, – ответил Арман, но по тону его голоса Хоуп поняла, что он уже принят решение.

И через двадцать мину убедилась: он был совершенно прав. Легкая фланелевая рубашка в клетку, которую она купила Арману, оказалась слишком тесной для его могучей груди. Рукава кончились почти у самых локтей. Но джинсы… С джинсами вышло еще забавнее.

Он стоял перед ней, и его красивое лицо выражало крайнюю степень отвращения.

– Я не представляю, что думают о самих себе американцы, если они носят подобную одежду, – пробормотал он, рассматривая собственные ноги.

– Если ты спустишь их немного, чтобы они держались на бедрах, а не на талии, получился лучше, – сказала Хоуп, стараясь побороть смех.

– На бедрах? – он поднял бровь. – Если я это сделаю, то ткань на derricre[12]12
  Зад (франц.).


[Закрыть] совсем провиснет. – Он повернулся, чтобы она смогла увидеть. – И эта ткань очень грубая, очень жесткая. Это изготовлено для крестьян, работающих в полях. Разве я не прав?

– Нет, – выдохнула она, – все американцы очень любят носить эту одежду в свободное время.

Он принялся расстегивать пуговицы – ему явно не терпелось поскорее снять ненавистные джинсы.

– Я так и знал. Я знал, что у французов хватит ума не создать ничего столь отвратительного, – проговорил он, и вид его оказался куда более красноречивым.

Этого было достаточно. Хоуп согнулась от смеха пополам. И к тому времени, как она смогла перевести дыхание, он уже вернулся из-за валуна, где в уединении переоделся.

– Тебе приятно, что я испытал такое унижение, Хоуп? – Казалось, кто-то ущипнул его за кончик носа.

– Пожалуйста… – она протянула к нему руку, – попытайся понять. Все сейчас носят такую одежду, даже во Франции. Я просто не знала точный размер и не могла выбрать их так, чтобы они подошли тебе по фигуре. Я смеялась вовсе не над тобой, просто увидела нашу одежду твоими глазами, и мне это показалось очень смешно. Я не виню тебя за то, что ты не хочешь ее надевать.

Он уставился на ее руку, словно принимая какое-то важное решение. Постепенно на лице его появилась улыбка, и уже знакомое тепло охватило Хоуп.

– Мне кажется, я догадался, – сказал он. – Поскольку ты носишь такую одежду, ты хотела и мне привезти то же самое. Но, видишь ли, моя Хоуп, твоя фигура куда более… как бы это сказать… куда более гибкая, чтобы носить подобное.

Если ты не возражаешь, я останусь в том, в чем чувствую себя удобно. Я могу постирать свои вещи в озере.

– Ты прав, – улыбнулась она. – В следующий раз попробую купить другой размер.

– Никаких следующих разов, Хоуп! – властно распорядился он. – Я останусь в том, что сейчас на мне, и покончим с этим.

Хоуп усмехнулась. Должно быть, он просто возненавидел джинсы.

– Хорошо, – сказала она.

– Прекрасно. А теперь давай посмотрим, что там еще есть.

Когда они все распаковали, уже почти совсем стемнело. Без долгих разговоров они поставили палатку, которую купила Хоуп, и повесили на ближайшее дерево газовый фонарь.

– Ну вот, – проговорила она, вытирая руки о ставшие совсем пыльными джинсы. – Так гораздо лучше.

– Лучше, чем что? – спросил Арман, нахмурив лоб.

– Лучше, чем ничего.

– Спальный мешок лучше всего. Он такой мягкий.

– Пуховый спальный мешок, – поправила она. – Он набит гусиным пухом.

Арман немного расслабился.

– Я должен постараться выучить английский получше, да? Это очень похоже на couvre-pied[13]13
  Покрывало для ног, полость (франц.).


[Закрыть] или на перину, которая была у нас дома, только ткань совсем другая.

– Это искусственное волокно, называется «нейлон», – весело объяснила она. Ее и забавляло, и раздражало, что ей приходится объяснять ему все, что она сама принимала как само собой разумеющееся. – И раз уж мы заговорили о прошлом и настоящем, скажи, во Франции были библиотеки, когда ты жил там? Это место, куда можно пойти и взять почитать книгу, а потом вернуть.

Он покачал головой.

– Только очень богатые люди могли позволить себе приобрести библиотеку для дома. – Он пожал плечами. – И с какой стати бедняки стали бы брать книги для чтения? Их не учили писать или читать, так что для них книга была лишь предметом, с которого надо вытирать пыль.

– Сейчас все по-другому. Сейчас есть печатные прессы, и каждый месяц выпускаются сотни книг. Большинство из них поступает в публичные библиотеки, там же можно и заказать любую книгу. Таким образом, люди могут читать все, что представляет для них интерес.

– Значит, сейчас так много книг? Но зачем? Ведь надо узнать не так много сведений, чтобы жить в этом мире.

– Как – зачем? Благодаря такой системе каждый может читать обо всем, что ему интересно. Я тоже сегодня ездила в библиотеку, чтобы подыскать для нас кое-какую информацию, – сообщила Хоуп. – И я нашла некоторые сведения о призраках и привидениях и даже кое-что записала. Но если говорить правду, я еще больше запуталась…

– Почему?

– В тех книгах, которые я просмотрела, утверждается, что призраки могут возвращаться с того света по целому ряду причин. Такой причиной может стать, к примеру, пламенная любовь, или они могут вернуться из-за того, что не успели что-то сделать за время своей жизни, особенно если это касается мести за совершенные против них преступления. Важной причиной может также стать погребение не по правилам. – Хоуп избегала смотреть на Армана, притворяясь, что просматривает свои заметки, хотя и знала их наизусть.

Поддев пальцем ее подбородок, он приподнял ей голову так, что их глаза встретились.

– А что ты сама обо всем этом думаешь?

– Я не знаю.

– Угу, – поддразнил он. – Я бы сказал, что немного поздно хоронить меня по всем правилам. Мы ведь даже не знаем, что сделали со мной мои убийцы. – (Она поморгала.) – И Фейт тоже уже нет. Если ты клянешься, что ты не Фейт, я уверен, что, когда она скончалась, ее похоронили по всем правилам, и я бы сказал, что и говорить о пламенной любви тоже немного поздно.

– Не шути, Арман! Я ведь пытаюсь помочь тебе.

Он пожал плечами, отпуская ее подбородок.

– Я не знаю, что мы еще можем сделать. Я многого не понимаю, но многое мы уже не в силах изменить. И я предлагаю попытаться изменить то, что в наших силах, и перестать волноваться о том, что уже совершилось и не может быть иначе.

– Что, например?

– Например, моей первоначальной целью было вернуться в Порт-Гурон, к Фейт. Но поскольку я не могу покинуть этот островок, значит, осуществить ее невозможно. С другой стороны, если в моем ограблении участвовали три человека, может быть, тот факт, что сейчас я нахожусь здесь, как-то связан с ними?

– Ты хочешь сказать, что был возвращен сюда вовсе не из-за Фейт, а из-за этих троих?

Он кивнул.

– Oui. В конце концов, я ведь не могу уйти с того самого холма, на котором был убит. Разве нет?

– Да, – ответила Хоуп, медленно переваривая услышанное. – Или это могло случиться из-за того, что ты так и не нашел свои вещи. Об этом говорилось в одной из книг, что я читала.

– Может быть.

– Или… – Она заколебалась, но затем быстро проговорила: – Это могло случиться еще и потому, что ты заблудился по дороге на небо.

– На небо? – Он поднял глаза вверх, и она хихикнула, немного успокоившись. Действительно, разве не смешно, что они сидят тут и обсуждают не что иное, как смерть Армана!

– На небо, в блаженные охотничьи угодья, в Элизиум, в Вальгаллу… В одной из статей говорилось, что призраки стремятся попасть в те места, но что-то не пускает их.

Брови его нахмурились.

– Интересно. Но как можно помочь привидению найти дорогу на небо?

– Спиритический сеанс?

– Ба! Это слишком похоже на надувательство, Хоуп. Вряд ли найдется много людей, способных творить все это. В мое время действительно были люди, которые клялись, что могут разговаривать с покойниками, но они были мошенниками – забирали деньги у наивных простаков, суля им ложную надежду.

– О'кей, об этом можно забыть. Что еще?

– А если посмотреть, нет ли каких сведений об этих троих? Выяснить, удалось ли им украсть мои вещи? Это был бы весьма логичный способ действия.

– Верно. – Хоуп ухмыльнулась. И как только он говорит так объективно о своей смерти? Ему даже удается сделать разговор занимательным!

– А что ты еще делала, пока тебя не было? – спросил он.

– Я купила тебе кое-что почитать. – Она порылась в одной из сумок и вытащила несколько старых французских журналов. – Они продавались в букинистическом магазине, и я подумала, что тебе это может понравиться.

Он пролистал журнал, останавливаясь, чтобы прочесть слова, так же часто, как и для того, чтобы рассмотреть иллюстрации, на которых были изображены автомобили, ювелирные украшения и модная одежда.

– Язык действительно похож на французский, но какой-то совсем другой, – проговорил он.

– Правда? – Хоуп взглянула сбоку на раскрытую страницу. – Неужели так сильно изменился?

– Мне кажется, да, – пробормотал он, рассматривая, судя по всему, рекламу часов. – Это настоящее чудо, что можно носить хронометр на запястье.

– Вовсе не чудо, – откликнулась она. – А через несколько лет можно будет даже телевизор носить на запястье.

– Что такое – тили-визор?

Ей захотелось вытянуть руку и разгладить его сморщенный лоб кончиками пальцев. Вместо этого она сжала ее в кулак.

– Для тебя это неважно. – Хоуп отвернулась и стала копаться в своих покупках.

– Поговори со мной еще, – потребовал он властно, бросив журналы на спальник. – Я ведь могу читать и когда ты уйдешь.

– А куда мне идти? – Она посмотрела на него через плечо, удивляясь тону его голоса.

Арман стоял, положив руки на бедра и балансируя на одной ноге, обутой в блестящий сапог.

– К себе домой, конечно. Но, прежде чем ты уйдешь, мне надо больше узнать. Мне нужно понять.

Хоуп присела на корточки.

– Мне тоже, по правде говоря, нужно кое-что выяснить. Я купила магнитофон и хочу, чтобы ты рассказал мне все, что знаешь об этих троих, которые напали на тебя, а также об отце Фейт. Возможно, таким образом я смогу понять, что произошло, и помочь тебе найти дорогу… туда, где тебе полагается быть. Мы решим эту головоломку, и ты отправишься.

– Откуда ты знаешь, что у нас получится?

– Точно я не знаю, но ведь это наш единственный шанс. – Хоуп, не отрываясь, смотрела на Армана. – Возможно, где-то тебя ждет Фейт…

Он уставился в темноту.

– Ты думаешь, так оно и есть?

Она почувствовала, как он сразу же отдалился. Вспомнил Фейт? Вероятно, на ее лице отразилось смущение, потому что Арман мягко произнес:

– Я просто думал, хочет ли Фейт, чтобы я нашел ее. Может быть, я здесь потому, что она недостаточно сильно любила меня?

– У тебя должна быть надежда,[14]14
  «Хоуп» по-английски «надежда».


[Закрыть] – ответила Хоуп прежде, чем поняла смысл собственных слов. Она взмахнула рукой, словно пытаясь стереть в воздухе сказанное ею. – Неважно. Мы еще поговорим об этом. – Она встала и потянулась, готовая уйти. Прошлой ночью ей почти не удалось поспать, и сегодня день выдался трудный. Силы все еще не вернулись к ней.

– Я голоден, – заявил Арман. Это было сказано так, словно он ожидал, что с неба к нему спустится накрытый к банкету стол.

– Отлично. – В ее голосе послышалось раздражение – разве этот человек не способен сам о себе позаботиться? – В одной из сумок есть большой судок с холодной курицей, початки кукурузы, картофельное пюре и печенье. Угощайся.

– Так ты уходишь?

– Да. – Она повернулась и направилась к тропинке, которая вела к ее дому. – Я устала. Спокойной ночи.

Его ответ показался ей нежным, как и дуновение ветерка, донесшего эти слова к ней. Однако значение слов было совершенно ясно.

– И ты не боишься спать там совсем одна?

Она обернулась через плечо и увидела, что слабая улыбка тронула уголки его губ, словно вырезанные рукой искусного скульптора.

– А чего мне бояться? Ведь призрак тут – и не может уйти отсюда.

– Гм! Есть нечто более страшное, чем призраки, моя надежда! – Его голос был слышен отчетливо, хотя говорил он совсем тихо. – Тебе следует спать здесь, где я смогу защитить тебя.

– Мне не нужна защита.

– А вдруг станет нужна? Я не смогу тогда дотянуться до тебя. – Он поднял брови. – Незримая стена, помнишь?

– Помню, и очень хорошо. До завтра, – ответила она, пропуская его предложение мимо ушей. – Я буду записывать наш разговор, так что приготовься.

– Доброй ночи, моя Хоуп. – Она ясно поняла двойной смысл его последних слов.

– Спокойной ночи. – Решительно помахав на прощанье рукой, Хоуп пошла к себе домой спать.

Было уже за полночь, когда она поняла, что Арман оказался совершенно прав: ей следовало остаться с ним на вершине холма, ибо и дом ее, и постель показались ей сейчас самым пустынным местом на свете…

На следующее утро Арман стоял у самого склона холма, поджидая, когда же появится Хоуп. Он прислонился к шершавому стволу самой высокой из сосен, и глаза его не отрывались от маленького двухэтажного домика внизу. Он мог судить лишь по тому, что видел издалека: дом Хоуп не очень отличался от обычных деревенских домов, которые он видел строящимися в Монреале, или в Нью-Йорке, или в Бостоне, как и в любом из растущих городов Нового Света.

Только в этом доме жила его Хоуп, его надежда…

Всю ночь он с комфортом проспал в своем «спальном пуховом мешке», а палатка защищала его от пронзительного ночного ветра. Он читал – вернее, пытался читать – многие из журналов, пока наконец веки его не смежились.

Много лет назад он всем сердцем любил Фейт. Ничто не могло изменить эту любовь. И если сейчас его тянуло к Хоуп так же, как когда-то к Фейт, значит, для таких чувств должна быть какая-то причина помимо внешности Хоуп. Он только не знал, в чем эта причина.

Но, черт побери, где же она сейчас? Она ведь обещала прийти утром!

Он раздраженно сжал кулаки. Черт побери все! Неужели она не знает, что он ждет ее, желает видеть, смеяться вместе с ней, сердиться, обижаться?..

Он подобрал камешек, лежавший около ноги, и бросил его в сторону дома, ожидая, что тот отскочит от невидимой стены.

Но камешек не отскочил.

Он взял в руку еще один камень и швырнул. Тот упал около двери дома Хоуп. Тогда Арман подумал: если несколько камней, бросаемые его рукой, прошли сквозь преграду, почему бы ему не сделать то же самое? Разве он недостаточно быстр?

Решив сначала попробовать, он снял сапог и изо всей силы швырнул его в сторону двери. Взметнув гравий, сапог приземлился на ступеньках. Боевой клич вырвался из горла Армана и эхом разнесся над островом.

Поднявшись на холм, он не отрывал взгляда от невысокой сосенки, у которой, как ему было известно, начиналась невидимая стена. Сердце Армана возбужденно забилось при мысли, что сейчас он прорвется и сможет оказаться рядом с Хоуп. Отойдя на достаточное для разбега расстояние, он ринулся вниз со всей скоростью, на которую только был способен. С головокружительной быстротой несясь с холма, Арман услышал, как открывается дверь, и в ту же секунду ударился о стену.

Сердце Хоуп замерло в груди, когда она увидела, что Арман бросился вперед на невидимую стену с огромной скоростью. Дыхание ее перехватило, когда он рухнул на землю и замер неподвижно в том самом месте, которое, как они отметили вчера, являлось границей преграды.

Хоуп побежала к нему. По пути она обо что-то споткнулась, посмотрела вниз и увидела, что это был покрытый пылью кожаный предмет. Сапог Армана!

Схватив его, она продолжила бег и вскоре опустилась на колени возле Армана, инстинктивно потянувшись, чтобы пощупать пульс у основания его шеи.

Пульс бился ровно и уверенно, опровергая всякие опасения, что привидения не являются живыми в некотором смысле слова. Густые, темные ресницы, ради которых любая девушка, не задумываясь, пошла бы на все, контрастировали с бронзовым загаром его щек.

Сидя на земле, Хоуп уткнулась подбородком в колени и стала ждать, когда Арман придет в себя. Очевидно, этот парень решил прорваться через преграду, но – безуспешно. Упрямый. Надменный. Красивый.

Рука ее потянулась, прикасаясь к его волосам, – на ощупь они оказались точно такими, как она и думала. Пальцы ее скользнули вниз, проводя по его шелковистым бачкам. Только сейчас она поняла, что его волосы, обычно схваченные сзади в хвост, сейчас струились, распущенные, и казались роскошнее женских. Она с любовью провела по ним рукой, лаская их, прикасаясь снова и снова, как будто совершая магический обряд.

Вдруг она поняла, что его глаза открыты и пронзительный взгляд устремлен на нее, тогда как сама она разглядывала его тело. Хоуп застыла.

– Пожалуйста, не останавливайся, ma petite, – произнес Арман чувственным шепотом, от которого мурашки пробежали по ее телу.

– Ты очнулся? С тобой все в порядке?

– Я немного ушибся. У меня болит плечо. – (Она быстро отдернула руку, словно ее опалило огнем.) – Другое.

– А…

– Я не похож на зачарованного принца, как в сказках, которые, бывало, рассказывала мне grand-mere?[15]15
  Бабушка {франц.).


[Закрыть]

Голос его был все еще тихим, он ласкал ее, успокаивал, удерживал, не позволяя убежать.

– Да, – хрипло ответила Хоуп.

– Значит, нужен поцелуй, чтобы я проснулся?

– Ты и так уже проснулся.

Он закрыл глаза.

– Тогда я снова засну, пока ты не поцелуешь меня.

– Тебе долго придется ждать.

Прошло много времени, прежде чем она наклонилась над Арманом, рассматривая его сомкнутые веки, затем губы, и прикоснулась к ним своими. Он был таким настоящим, теплым и очень, очень сексуальным. И вот ее губы скользнули по его губам, затем опять.

Руки Армана взлетели вверх; обхватив Хоуп за плечи, он привлек ее ближе, не давая ее губам оторваться от его сладкого рта. Язык его метнулся туда-сюда, побуждая ее ответить тем же. Медленно она пришла в себя, желая… нет, нуждаясь в его поцелуе так же, как нуждалась в воздухе.