Текст книги "Смотрители Перекрёстков"

Автор книги: Рита Харьковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Мы все твои должницы! – подтвердила старшая из ведьм. Остальные дружно кивнули.

– Какие разные отношения, – задумчиво произнесла Ольга. Потом, словно желая объясниться, добавила: – между вами, ведьмами, и между драконами, например.

– Ты права. Разные. Отношения разные и Миры разные, – старшая ведьма взглянула на сестер, словно спрашивая их согласия. Те заулыбались и закивали в ответ.

– Мы тебе покажем мой Мир, – Анфиса протянула руку: – хочешь?

– Конечно хочу! – Ольга вложила ладонь в руку Анфисы: – а голова сильно болеть будет?

– Совсем не будет! – засмеялась младшая.

– Мы же не Драконы, – добавила средняя.

Четыре ведьмы снова сели в круг на лесной полянке в середине городской квартиры.

Четыре ведьмы положили левую руку на плечо сидящей рядом, замыкая круг.

Четыре ведьмы пальцами правой руки коснулись макушки сидящей в центре Ольги…

Глава пятая

Мир, в котором жила Анфиса, был Миром вечной весны и лета.

Никогда в этом Мире не жухли травы. А если и желтели, прожив отведенный им период, то, им на смену, тот час пробивалась молодая, ярко-зеленая трава.

Вслед за плодоношением на фруктовых деревьях, тут же наступало следующее цветение.

И так – по кругу.

Ни дождливой мрачной осени.

Ни холодной снежной зимы.

Все, кто жил в этом Мире, не озабочивались ни сеяньем, ни жнивами. Да и зачем? Дикорастущие травы, вполне съедобные, в положенное время колосились, роняли зерно, которое не успели собрать жители Мира в благодатную почву, и тут же прорастали вновь. Сочных плодов и ягод было вдосталь. В тени пышных крон деревьев или на замшелых пнях, росли огромные грибы, которые женщины собирали, и из которых готовили великолепные блюда. Сушить грибы никто и не собирался. Снова – зачем? Ведь на этом пне, или под этим деревом, сразу после мягкого теплого дождика вырастут новые.

Мужчины Мира занимались охотой. Отстреливая из луков ровно столько дичи, сколько нужно для пропитания близких.

Мир цвёл, купался в достатке и радости нескончаемое количество веков.

Люды и ведьмы жили в этом Мире бок о бок всегда.

Людов было много, а ведьм, несравнимо меньше.

Почему? Спросите вы. А потому что дать жизнь ведьме могла только ведьма.

Ведьмы всегда были только женского пола. Ни о каких ведьмаках в этом Мире и слыхом не слыхивали.

Достигнув брачного возраста, ведьма выбирала себе мужа. Только она его, а не мужчина её.

Юная ведьма выбирала спутника очень долго и осмотрительно, потому что он даст продолжение её роду. Даст жизнь следующей ведьме.

Конечно, у ведьм рождались не только девочки, но и мальчики. Но потомки мужского пола были обычными людами. Никакая магия, никакие Дары им доступны не были.

Мужчины, рожденные от ведьм, искали себе жен среди людов, потому как редко кому из них удавалось привлечь внимание юной ведьмы и стать её мужем. Они не роптали и не спорили, ибо таков был порядок, установленный от Начала Времен.

Ведьмы лечили охотников, которых мог поранить разъяренный кабан или лось в гоне. Варили зелье, чтобы снять лихорадку у перекупавшегося в холодной реке недоросля. Помогали роженицам разрешиться от бремени. Давали советы, тем, кто их спрашивал. Соединяли пары, у которых вышла размолвка, или давали совет поискать себе другого спутника или спутницу, если видели, что у этих двоих нет будущего. Все жители Мира считали, что им очень повезло в том, что рядом живут такие умные и умелые ведьмы.

Ведьмы жили намного дольше обычных людов, а потому, овдовев и оплакав мужа, старая ведьма уходила в лес и поселялась там. Чем она занималась? Какие зелья варила? Какие заклинания читала? Это было никому не ведомо.

Да люды и не особо стремились об этом узнать – зла не делает, вреда не причиняет – уже хорошо. Пусть живет себе в чаще, подальше от людских глаз.

Год сменялся годом. Век – веком. Тысячелетие – тысячелетием.

Жизнь и людов и ведьм текла неспешно и спокойно, как вода в лесном ручье, от начала к концу…

***

Когда мать Анфисы вошла в брачный возраст, за право стать её мужем боролись многие мужчины. Они красовались перед юной ведьмой (да и друг перед другом), бахвалясь могучим станом, количеством добычи, которую приносили с охоты, давая понять и девушке, которую стремились завоевать, и всем вокруг, что именно он и есть – достойнейший среди достойных.

Среди претендентов на руку и сердце матери Анфисы, был потомок ведьмы, который уже лет десять тому был вынужден покинуть отчий дом и уйти жить к людам.

Он не понимал, почему жизнь так несправедлива?! Почему он не может жениться на ведьме?! Почему ни одна из них не удостоила его даже взглядом за прошедшие десять лет?!

Разве он не красив?! Конечно, красив! Разве не приносит с охоты единолично убитого оленя?! Да вот же он, олень, только освежеванный и распространяющий аромат парного мяса на всю округу! Так в чем же дело?! Почему ему «дала от ворот поворот» уже третья ведьма?! Из-за чего над ним начали насмехаться жители деревни. Что с ним не так?

Ведьмы и сами не могли объяснить, чем же им не по нраву этот замечательный мужчина. Они просто знали, что избранник их должен быть из числа людов. И ни в коем случае не потомок ведьмы!

Но он, тот, кого произвела на свет мать-ведьма, не хотел смириться со своей судьбой. На девушек-людов он просто не обращал внимания, вызывая тем самым неприязненное отношение к себе у всей общины.

Уже в следующем году сын ведьмы выйдет из брачного возраста.

Уже в следующем году ни одна женщина, ни ведьма, ни людянка, даже не посмотрит в его сторону.

Этот год был последним, когда он мог создать семью.

Если бы мать Анфисы не достигла брачного возраста в этом году.

Если бы она уже успела найти себе мужа годом или двумя раньше.

Возможно, у этой истории и у этого Мира было бы совсем другое продолжение.

***

Сын ведьмы рвал и метал. Он был разъярен и не находил на кого или на что выплеснуть свою злобу.

А на залитой лунным светом поляне, старые ведьмы, собравшиеся со всей округи, вершили брачный обряд над матерью Анфисы и её избранником.

Сын ведьмы несся по лесу, как раненый лось, сшибая все на своем пути и не зная, кому причинить боль, хоть отдалёно напоминающую ту, что рвала и корёжила его.

Наконец, выдохнувшись окончательно, он упал под огромной разлапистой сосной и завыл от тоски и отчаяния.

Снова, как и в предыдущие разы, ведьма предпочла ему другого! И было бы кого! Невысокий хрупкий паренек с синими, как летнее небо, глазами, с мягкими светлыми кудрями, даже рядом не стоял с ним – жгучим брюнетом, косая сажень в плечах, с глазами, черными, как ночное небо.

Где были газа у этой тупой ведьмы? Где был её хваленый ум?! Разве может этот хлюпик дать ей здоровое потомство?! Творец! Куда ты смотришь?! Почему ты так несправедлив к достойным?!

Сын ведьмы вздрогнул, почувствовав, как чья-то рука гладит его по голове. Схватил за запястье непрошеного жалельщика, с силой дернул на себя, собираясь подмять и покалечить, если вражина окажет сопротивление.

Но ему на грудь, слабо ойкнув, упала юная девушка. Людянка.

– Чего тебе?! Поди прочь! – сын ведьмы оттолкнул девушку.

– Возьми меня в жены. Я давно тебя приметила, просто понимала, что с чарами ведьмы мне тягаться не дано, – девушка заглядывала в глаза сыну ведьмы.

Тот сел. Обхватил голову руками. Задумался.

Правда, раздумья его длились не долго.

Он встал, даже не подумав предложить помощь девушке, и зашагал туда, где веселились на свадьбе ведьмы его соплеменники. Обернулся:

– Что замерла?! Иди за мной! Объявим этим тварям о том, что мы пара и велим немедленно совершить над нами обряд!

Девушка вздохнула, поднялась с земли и поплелась за своим избранником.

В эту ночь в селении был совершен брачный обряд над двумя парами.

Мать Анфисы и её муж, смеясь и радуясь приближающемуся утру, взявшись за руки, убежали в луга.

Сын ведьмы и его жена упали на мох под густой сенью ели.

Обе женщины понесли в ту же ночь.

***

Мать Анфисы не могла нарадоваться на своего ласкового и доброго мужа, который носил её на руках в полном смысле слова. Слава Творцу, хрупкость и малый вес ведьмы позволяли юноше, отнюдь не богатырского сложения, делать это без труда.

Жена сына ведьмы была рада тому дню, когда муж, приходя с охоты, просто заваливался спать, не избивая и не насилуя её перед этим. Женщина старалась быть нежной и ласковой, а когда это не имело никакого действия, увещевала мужа, говоря, что у них скоро будет ребенок. Но сыну ведьмы было наплевать и на жену и на будущего ребенка.

Мать Анфисы и жена сына ведьмы разрешились от бремени в один день.

– Как хочешь назвать дочь? – спрашивала юная ведьма, впервые ставшая матерью, у сияющего улыбкой мужа.

– Давай дадим ей имя Анфиса. Если ты не против, конечно.

– Хорошее имя, – улыбнулась юная мать: – Здравствуй, доченька! Здравствуй, Анфиса!

В этот же день, фамильяр ведьмы притащил откуда-то худого рыжего котёнка. Блохастого, со свалявшейся шерстью и вздутым от паразитов животиком. Принес и положил у колыбели, где спала девочка.

Мать Анфисы вздохнула:

– Какой неказистый. Впрочем, выбирать не нам, – подхватила котёнка и понесла во двор, где натерла отваром полыни, изгоняющим блох, дала попить отвар, умертвивший паразитов внутри, напоила парным молоком и отнесла в дом. Положила в колыбель, в ногах у дочери. Приказала:

– Охраняй и защищай не жалея живота своего!

Котёнок согласно мурлыкнул и уснул.

В этот же день сын ведьмы притащил домой щенка. Швырнул его в сенях на пол, буркнул жене:

– Корми. Будет сыну на охоте помогать.

– Ты бы хоть имя сыну дал, что ли, – обиженно проговорила людянка.

– Имя? – сын ведьмы задумался: – он люд? Вот и имя ему будет Люд! А псу имя будет – Соб.

***

Глава шестая

Год сменялся годом. Весна сменялась летом. Все счастливее была семья Анфисы. Все злобнее посматривал в их сторону сын ведьмы. Приходя с охоты, поев, он усаживал за стол напротив себя жену и начинал нескончаемую и неизменную «песню» о том, какие твари все ведьмы. Как они мешают жить простому люду. Как плетут против них, людов, заговоры. Как наводят порчу на баб, которые умирают в родах. Как отгоняют своим колдовством зверя вглубь леса. Итог этих сетований был один – проклятия в адрес матери Анфисы, которая его приворожила и не отпускает от себя уже сколько лет.

Жена сына ведьмы уже скоро и сама начала верить словам мужа. Ну а как же могло быть иначе? Ведь она и так, и эдак. Не знает, с какой стороны мужу дорогу забежать, а тот в ответ становится только мрачнее и грубее. С чего бы это? Не иначе, как сглазила, проклятая ведьма! Приворожила и не отпускает от себя.

Именно поэтому, когда сын ведьмы, разговаривая, скорее, сам с собой, произнес фразу:

– Нужно истребить это ведьминское племя! Нам, людам, без них жить легче станет! – его жена не только не возразила, но и на следующий день, пойдя к источнику за водой, начала подзуживать собравшихся там баб.

Многие бабы завидовали ведьмам. Тому, что они сами выбирали себе мужей. Их уму. Их красоте. Их неувядающей привлекательности и молодости. Их долгому веку. А потому зерна упали на благодатную, хорошо унавоженную завистью, почву.

И началась охота на ведьм.

Истребляли одну за другой старух, которые уже давно поселились в чащах лесов. И до поры до времени этого вроде бы, как и не замечали. Старухи не покидали свои дома каждый день, но, когда на совершение брачного обряда в один год прибыло всего три старых ведьмы, более мудрые старики из людов, заволновались. Они пришли к дому сына ведьмы, чтобы прояснить ситуацию.

– Чего вы хотите?! Вы, выжившие из ума прихвостни ведьм?! – сын ведьмы стоял на пороге своего дома, не думая пригласить гостей внутрь.

– Что ты творишь? Ты понимаешь все последствия твоих действий?! – возмущались старые люды: – как ты можешь так ненавидеть свою кровь? Ведь ты сам сын ведьмы!

– Я не сын ведьмы! – мужчина надменно вскинул голову.

– А кто же ты? Люд?

– Нет! Не люд! Я Охотник! Новая раса в этом Мире. Я был рожден, чтобы выполоть этот ведьминский сорняк из нашего Мира!

– Побойся Творца! Мы всегда жили с ведьмами бок обок! – возмущались люды: – по-другому не было от Начала Времен!

– Теперь будет! – гаркнул Охотник и захлопнул дверь перед носом у старцев.

***

В этом году на поля и леса Мира впервые выпал снег. Правда, пролежал он недолго, растаял спустя несколько часов, но бабы, пришедшие утром за водой к источнику, хватались за головы и, на чем свет стоит, проклинали ведьм, которые «озлобились и нагнали на Мир вот такую беду».

Приспешников и последователей у Охотника становилось все больше. Они уже не боялись врываться в дома ведьм, основной заповедью которых было «не навреди», убивали их мужей и детей, а самих ведьм, привязав на шеи несчастных женщин камень, топили в озере, которое с давних времен за свою глубину и иссиня-черный цвет воды, получило название «Бездонное». Если ведьме удавалось каким-то образом, ослабить путы и сбросить камень, и она выныривала на поверхность, её топили баграми, удерживая под толщей воды до тех пор, пока несчастная женщина не умирала.

Ведьмы, забрав семьи, уходили в леса, надеясь там найти укрытие и спастись от преследователей, но все было тщетно.

Охотники устраивали на них облавы, высматривали, где спряталась ведьма, и истребляли всю её семью.

Климат Мира изменился за несколько лет до неузнаваемости. Если в начале на смену лету приходила мягкая недолгая осень, а за нею некое подобие зимы, с падающим и быстро тающим снежком, то к исходу десятого года Охоты, Мир накрыла самая что ни на есть настоящая зима.

Звери, чьим мясом привыкли питаться люды, уходили в чащи. Плодов и ягод уже явно не хватало. Зерна, осыпавшиеся с колосьев, не успевали прорастать и дать урожай, а просто гнили или замерзали в почве, пропитанной осенними дождями, а потом замороженной в корку зимней стужей.

И снова во всем виноваты были ведьмы.

И снова Охотник, уже бравший в свои вылазки подросшего сына, отправлялся искать и убивать ведьм.

Семья Анфисы покинула свой дом одной из последних. Они крепились и держались, сколько могли, надеясь, что здравый смысл все же победит и люды опомнятся. Но их ожидания были напрасны. В одну из ночей, оставив весь скарб на разграбление, отец и мать, взяв за руки двенадцатилетнюю Анфису, навсегда покинули свой дом. Они уходили все дальше и дальше. Все глубже и глубже в лесную чащу. Следом за ними бежал огромный рыжий кот, который давно сталь фамильяром семьи.

Еще много лет тому, кода крохотный котёнок только появился в доме, отец Анфисы протянул руку, собираясь его погладить. Котёнок злобно зашипел и ударил лапой с еще крохотными коготками, по запястью мужчины.

– Не кот, а демон! – засмеялся отец Анфисы, слизывая с руки капельки крови.

Так у кота появилось имя. Когда Анфиса подросла и начала говорить, строгий и мрачный «Демион» преобразовался в ласкового «Дёмика». Впрочем, называть кота этим, «домашним», именем было позволено только Анфисе. Услышав это из других уст, кот злобно шипел и выгибал спину.

Семья растворилась в густом тумане и надолго пропала из поля зрения и Охотника и его сына, который стал таким же истребителем ведьм, как и его отец.

***

Долгие пять лет семья Анфисы скрывалась в лесной чаще.

Мать собирала и сушила ягоды, грибы и травы. Отец, который и в самом деле был не очень-то умелым охотником, научился ставить силки на куропаток и кроликов. Анфиса, лазающая по деревьям, как белка, собирала мед диких пчел. Дёмик тоже не голодал. Лес был полон грызунов и прочей мелкой дичи.

Они уже решили, что люды забыли о них и собирались дожить отведенные им Творцом дни в лесной глуши. Об одном печалились родители Анфисы. Дочь уже вступила в брачный возраст, а где же ей искать для себя мужа? Не среди медведей же.

***

Сын Охотника вырос точной копией отца. Высокий, широкоплечий, со смоляными прямыми волосами, которые он стягивал на затылке кожаным шнурком, с горящим непонятным пламенем взглядом. На юношу заглядывались многие людянки, но он не одарил своим вниманием ни одну.

Когда сыну Охотника исполнилось восемнадцать, и он вошел в брачный возраст, отец, видя его явное равнодушие к окрестным девушкам, решил поговорить с отпрыском серьезно. Узнать, когда и с кем тот намерен совершить брачный обряд, подобие которого, за неимением ведьм, творилось старыми бабами-людянками.

Сын, глядя исподлобья, угрюмо сказал:

– Не мила ни одна! Хочу взять в жены ведьму!

Жена Охотника всплеснула руками, охнула и плюхнулась на лавку у стола:

– Да где ж ты её найдёшь, ту ведьму?! Нет их уже давно. Сгинули, прокляв наш Мир! Вон, глянь, пурга какая за окном! Отродясь такого не было! Все они, ведьмы проклятые, чтоб им пусто было!

Охотник прекрасно помнил, что ведьма, отвергшая его, сумела убежать, прихватив дочь, а потому сказал сыну, усмехнувшись:

– Будет тебе жена ведьма! Только выследить нужно и родителей её прикончить! А потом волоком притащим в поселение и совершим обряд над вами! Станет твоей женой! На благо нашей семьи колдовать будет!

Глаза сына Охотника радостно блеснули:

– Когда пойдем, отец?

– Погоди пока пурга утихнет. Через пару деньков, по свежему снегу, выслеживать легче будет. Пса покорми. Перед охотой ему жрать не надо, – отдал распоряжения Охотник и завалился спать на лавку, укрывшись с головой меховым медвежьим одеялом.

***

Первой в домик, затерявшийся в лесной глуши, вбежала раскрасневшаяся на морозе Анфиса. За нею пулей влетел кот.

– Мама! Там люды! И с ним волк! – девушка была напугана и старалась предупредить семью о нежданных гостях.

Мать Анфисы вышла на порог. Долго всматривалась вдаль, принюхивалась к запахам леса. Словно испугавшись чего-то до смерти, быстро вернулась в дом:

– Беги, доченька! Это не волк, а собака, которую кормили мясом ведьм! Она натаскана на охоту на нас! Беги!

– А вы? Я без вас никуда не пойду!

Мать Анфисы понимала, что дочь не оставит ни её ни отца. Понимала она так же, что втроем им не скрыться. Что нужно любыми силами задержать охотников, а потому ей с мужем нужно остаться здесь, в доме. Остаться, чтобы дать дочери возможность убежать. Остаться, чтобы никогда уже не выйти из этого дома.

– Беги, доченька! Зови наших сестер-ведьм! Они придут, как только тебя услышат и помогут уйти их этого Мира! А мы тебя догоним. Чуть позже, – и мать подтолкнула Анфису к порогу, крикнула коту: – береги её! – и захлопнула за девушкой и её фамильяром дверь.

Анфиса бежала по заснеженному лесу и взывала ко всем ведьмам во всех Мирах:

– Сёстры мои! Все, кто меня слышит! Придите! Помогите! Спасите меня и мою мать! – о том, что людам недоступен переход между Мирами, Анфиса знала с детства. Она понимала, что её отец навечно прикован к этому Миру.

***

Первая стрела из лука самострела пронзила грудь ворвавшегося в дом Охотника.

Вторая впилась в сердце его сына, и он рухнул на тело отца.

Больше стел в луке не было и вбежавшие следом приспешники, набросились на родителей Анфисы. Силы были слишком не равны, и вскоре, жизнь покинула и мать Анфисы и её отца.

Охотники переглянулись. Дело было сделано. О том, что они отправляются «добывать» невесту для его сына, их ватажок-Охотник никому не сказал.

Можно было возвращаться в поселение и сказать людам, что последняя ведьма в их Мире убита.

Матери Анфисы удалось обмануть людов, но не пса.

Наклонив к земле огромную голову, пес принюхался, взвыл и рванул в чащу.

– Куда его понесло? – удивлялись охотники.

– Да кто его знает? Нужно быстро возвращаться. Вон, снова метель разыгралась.

Ветер сметал и кружил снег, засыпая следы Анфисы и Демиона, но развеять запах ведьмы ветру было не под силу, а потому пес все бежал и бежал по лесу.

Огромный зверь учуял Анфису, притаившуюся в зарослях кустарников, и бросился на неё, рассчитывая перегрызть голо одним ударом клыков и вдоволь напиться ведьминской крови. Но девушке удалось увернуться, и зубы щелкнули в воздухе. Озверевший пес рвал зубами и когтями её тело и не сразу понял, что у него на спине сидит огромный кот, который тоже задумал его убить. Не думая, что кот представляет для него опасность, пес все внимание сосредоточил на ведьме и пропустил тот момент, когда острые клыки фамиьяра разорвали его сонную артерию. Пес завертелся, скуля и орошая белый снег алой кровью. К счастью, агония его была недолгой и, вскоре, монстр рухнул замертво.

Кот подбежал к Анфисе, ткнулся носом ей в щеку. Девушка лежала в беспамятстве. Её одежда была разорвана, тело исполосовано зубами и когтями пса.

Кот сел ей на грудь и утробно завыл-заплакал.

Словно услышав этот, наполненный болью и отчаянием вой, Анфиса приоткрыла глаза.

Девушка поняла, что никто не поспешил к ней на помощь. А может, просто не успел или не услышал. Оставаться в Мире, где с неба сыпал снег, грозящий похоронить её под своим покровом в ближайший час – было нельзя. Анфиса прижала к себе кота:

– Идем на Перекресток.

– Может, лучше подождем твоих сестер? – кот не оставлял надежды дождаться помощи.

– Нет. Я скоро могу замёрзнуть и умереть.

– А сил на переход у тебя хватит?

– Хватит, – Анфиса, прижав к себе Дёмика, рухнула в воронку перехода между Мирами.