Текст книги "Новая старая страшная сказка"

Автор книги: Рита Харьковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Понимаю, что он никто и зовут его никак. Но парнишка ушлый и лучше держать его поблизости и в друзьях. Это будет правильно! Доверься мне!

– Я уже доверился, – проворчал Лёвушка, – и что из этого вышло?

– Не ной, – одёрнул Натан, – и на старуху бывает поруха.

– Ну хорошо, – Лёвушка уже согласился с неизбежным, – а дальше-то что? Тёща от своего не отступится! Тем боле сейчас! Кстати, как она вообще узнала о том, что есть второе завещание?

– Не знала она, просто подозревала. Где Неонила слыгалась с этим адвокатом, что их связывает, я не знаю. Пока. Но узнаю обязательно! Но юнец оказался весьма пронырливым. Вытащил на свет божий то, что я считал уничтоженным.

– А почему снова не уничтожил?! – не желал отступать Лёвушка.

– Да потому что еще вчера вечером все было чисто! Комар носа не поточил бы! Ночью всю эту авантюру Неонила и её адвокат прокрутили! – Натан Гаврилович был крайне недоволен тем, что Лёвушка вынуждает его оправдываться, – и хватит уже болтать о том, что случилось! Прими это, как факт, и продолжай жить дальше!

– И как вы мне прикажете дальше жить? – ехидно поинтересовался Лёвушка.

– Тихо и спокойно. Доченьку окружи заботой и вниманием, Понимаю, что на тебе клуб и ты не сможешь клушей сидеть с нею целыми сутками. Найми бабу какую-то, что будет за Зоей присматривать, пока ты занят. И жди, пока дочурке стукнет восемнадцать. Чтобы бабка не просрала её состояние, мы с адвокатом составим нужный документ, запрещающий Неониле прикасаться к деньгам внучки.

– Хорошо, – кивнул Лёвушка, – вот исполнится Зойке восемнадцать и турнёт она меня сраной метлой не взирая на родственные связи.

– Хорошего же ты мнения о своей дочери, – ухмыльнулся Натан, – но в жизни нет безвыходных положений.

– И какой же выход вы видите? – любопытствовал Лёвушка.

– Ну например, объявим твою дочь недееспособной, сделаем тебя её опекуном, и живи в своё удовольствие, проматывай доченькины денежки.

– Как – недееспособной?! – выпучил глаза Лёвушка, – нет! На это я не пойду!

– Это один из вариантов, – нотариус поспешил успокоить владельца клуба, – а их множество! А пока – живи как жил, но с дочери глаз не спускай!

***

Лёвушка вернулся домой ближе к полуночи. Для него это было очень рано, обычно он задерживался в клубе почти до закрытия, да и потом, после закрытия, не каждую ночь попадал домой.

Как владелец клуба, Лёвушка никогда не пользовался «гостевыми номерами», но так же никогда не случалось такого, чтобы рядом с ним не было женщины. Правда, надолго любовницы у Лёвушки не задерживались.

В одном из лучших отелей Города Лёвушку и его пассию всегда ждал номер. Именно поэтому Жанна давно привыкла к тому, что любимый муж может заявиться домой уже на рассвете.

Лёвушка понимал, что с этими привычками ему предстоит распрощаться и восторга это понимание в нем не вызывало.

В гостиной на диване все так же сидела Лола. Зоя спала, положив голову ей на колени.

– Почему она не в постели? – прошептал Лёвушка.

– Тебя ждала, – так же тихо ответила Лола, – недавно задремала.

Лёвушка подхватил дочь на руки, удивившись тому, какая она лёгкая, и отправился в спальню. Уложил девочку в кровать, укрыл одеялом, подумав, что нужно бы её раздеть и не решаясь ни сделать это, ни разбудить, чтобы Зоя переоделась ко сну самостоятельно.

– Куда ты её отнёс? – спросила Лола.

– Как куда? – удивился Лёвушка, – в спальню, конечно. Куда же еще?

– Ты совсем идиот? – Лола уже не выбирала слова, – уложил девочку в супружескую постель?! Туда, где недавно спала твоя жена?!

– Вот черт, – смутился Лёвушка, – я как-то не подумал.

– Привыкай думать, – огрызнулась Лола, – тебе теперь это часто делать предстоит!

– Перенести Зою в её комнату? – все еще раздумывал Лёвушка.

– Оставь, как есть, – смягчилась Лола видя его растерянность, – только сам рядом улечься не вздумай!

– Лола, – рявкнул Лёвушка, не думая о том, что может разбудить Зою, – я что, совсем конченый, по-твоему?!

– Ладно, не кипятись, – Лола приложила палец к губам, – и не ори. Дочь разбудишь.

Глава шестая

– Блядь, как же меня все это достало! – Лёвушка сидел в своём кабинете, нервно барабаня пальцами по столу, – Натан Гаврилович, придумай еще хоть что-нибудь! Иначе и клуб мой развалится к чертям собачьим, и сам я с протянутой рукой по-миру пойду!

– Умерь аппетиты и амбиции, Лёвушка! – Натану Гавриловичу уже порядком поднадоело это нытье владельца клуба, выслушивать которое ему приходилось по нескольку раз в неделю уже на протяжении года, – я сделал для тебя все что мог и даже больше! Учись «тянуть ножки по одёжке»!

Всякий, кто знал нотариуса год тому и увидел бы его сейчас, ни за что на свете не узнал бы его.

За прошедший год Натан похудел на добрую четверть центнера, сменил гардероб почти кардинально, не желая прикрывать лысину париком, сделал пересадку волос и теперь иногда с удовольствием оглаживал невесть откуда взявшуюся шевелюру.

А все любовь!

***

Натан Гаврилович и сам не мог понять, когда и как он привязался к мальчишке официантику. В какой из дней понял, что Славик занимает слишком много времени в его жизни, а уж в сердце и душе угнездился полностью, не оставив там места ни для кого.

Конечно, Натан и не собирался «выгуливать» любовника по ресторанам и другим злачным местам Города. Престиж нужно беречь и охранять! А видя немолодого нотариуса в сопровождении невесть откуда взявшегося «сопляка», многие из знакомых могли бы начать судачить о столь страной парочка. А уж жены знакомых перемывали бы ему кости, пока не стёрли языки.

Поэтому, клуб Лёвушки по-прежнему оставался единственным местом свиданий. Здесь все были свои. У каждого была своя нелицеприятная тайна. Каждому были нужны услуги умного и готового на все нотариуса. Ну а как и с кем он проводит ночи – до этого никому не было дела.

В одно из свиданий Натан решил «сменить дислокацию».

– Повернись ко мне спиной, – нотариус гладил Славика по спине, – расслабься. Тебе понравится.

В том, что ему понравится, Славик был не уверен, но и спорить с Натаном посчитал «себе дороже». Их связь продолжалась чуть больше двух месяцев, но за это время официант сделал головокружительную карьеру (с его точки зрения, конечно).

Лёвушка таки изыскал способ, нашел к чему придраться, и старший официань, на место которого метил Славик, был уволен. Правда, Лёвушка сам подыскал для него место в одном из гостиничных ресторанов, и юноша, чей возраст уже перевалил за чёртов четвертак, остался доволен и покинул клуб, пожелав Славику удачи на всех поприщах. Славик так и не понял, чем была вызвана, показавшаяся ему ехидной, усмешка бывшего старшего официанта, но думать об этом не стел, а нарядившись в приличествующую его новому статусу форму (вместо бабочки – галстук, вместо жилетки – пиджак) вышел в зал, где уже начали собираться члены клуба.

В новой должности Славик изменился. Но не настолько, чтобы вызвать недовольство хозяина клуба. Любимой забавой старшего официанта был дикий прессинг, который он устраивал своим подчиненным. Тихим голосом Славик мог ни за что распекать любого, кто был в его смене. Чуть ли не шепотком угрожал рассказать хозяину о проступке, которого не было, и который Славик, что называется, «высосал из пальца». Его не то чтобы боялись, но предпочитали не связываться. Поди знай, за какие заслуги хозяин так стремительно повысил обычного, ни чем не выделяющегося из обслуги, официанта.

Дважды в неделю Натан Гаврилович посещал клуб. Дважды в неделю посещение заканчивалось любовными игрищами в номере клуба. И вот, в одну из ночей, Славик услышал то, чего слышать не хотел, но ждал этого со страхом:

– Повернись ко мне спиной. Тебе понравится.

Натан натужно пыхтел сзади, но так и не смог вставить куда нужно приведенный минетом в боевую готовность член.

Нотариус отшвырнул Славика в кресло, стоявшее в углу номера. Сам упал на спину на широкую кровать:

– Ты плохо стараешься! Из за твоей холодности у меня ничего не получилось!

– Я делаю все, что ты хочешь! – Славик обижено надул губы, – а не получилось потому, что твоё оргомное брюхо мешает!

Натан лежал на спине и даже не видел своего любовника, потому как весь обзор действительно закрывал огромный торчащий верх и расплывающийся по бокам живот. Нотариус вздохнул. Да, разъелся он за последние годы капитально. Ноги – как тумбы, руки – как колоды, морда – поперек себя шире. И вот этот животяра. Который мешает любить Славика так, как ему хочется.

На следующий день Натан вызвонил тренера по фитнесу и пригласил к себе домой.

Задача перед тренером была поставлена ясная и конкретная: «похудеть» Натана как можно быстрее, используя для этого все доступные средства.

Нотариус до сих пор с ужасом вспоминал первые дни тренировок. Ему казалось, что он не выдержит нагрузок, что его сердце остановится прямо на беговой дорожке, руки и ноги сводило по ночам судорогой так, словно крепатура стала его естественным состоянием.

Тренер запретил Натану даже приближаться к весам в первый месяц тренировок. Чем был вызван запрет, нотариус понял спустя этот, наполненный болью и страданиями, месяц. Цифры на весах весело показали, что за месяц Натан сбросил больше десяти килограмм.

Для того, чтобы уменьшить аппетит, тренер принес нотариусу баночку с пилюлями, которые не только напрочь отшибли всякое желание потреблять пищу, но и вызвали необычайный подъём сил, как физических, так и сексуальных. И совсем скоро настал тот день, когда Натан сумел-таки осчастливить Славика проникновением своего члена в его задницу.

– Тебе понравилось? – нотариус счастливо улыбался по окончании процесса, ожидая восторгов и похвалы своему любовному порыву.

Славик лежал в кровати, отвернувшись к стене, и чуть не плакал, думая: «Ну вот и все. Одно дело, когда ты кого-то, и совсем другое – когда тебя кто-то». Ставший уже привычным обоюдный минет во внимание как-то не принимался. Мало ли что у кого может оказаться во рту? Почистил зубы и всех делов. Другое дело – драгоценное очечко! Его щеткой не вымоешь. Да и сам факт такого «падения» радости не вызывает.

– Понравилось, – не оборачиваясь, отозвался Славик.

– Это потому что я похудел! – резюмировал Натан, – надеюсь, ты заметил?

– Заметил, – односложно ответил старший официант.

– Ну тогда нечего дуться, а лучше повернись ко мне и приведи нашего «дружочка» в приподнятое настроение, – Натан был доволен и настроен игриво, – нужно повторить и закрепить результат!

Славик охренел: «Как?! Снова меня?! Да с какой стати?! И сосать член еще пять минут тому побывавший в моей заднице?!»

– Ты бы вымылся для начала, – пробурчал, рассчитывая что Натан хотя бы посетит ванную комнату.

– Зачем? – искренне удивился нотариус, – надеюсь, что ты не надумал брезговать?!

«А если и надумал? Что от этого изменится?» – Славик склонил голову над увядшим стручком любовника.

***

– Хорошо выглядите, Натан Гаврилович, – Лёвушка реши немного сменить тему разговора, – и новый костюм вам очень идет.

«А уж как идут новые волосы!» – подумал Лёвушка, но мысли свои озвучивать не стал.

– Да, – согласился нотариус, – мой образ жизни, соё самочувствие изменились в лучшую сторону после той встречи. Ну ты помнишь, – (Лёвушка кивнул), – даже эндокринолог говорит, что сахар почти в норме! – (Лёвушка выпучил глаза, изображая крайнюю степень удивлённости), – кстати, могу дать телефон моего косметолога, а то что-то выглядишь ты отвратительно.

Лёвушка понял, что настал момент вернуться «к своим баранам»:

– А с чего бы мне хорошо выглядеть? – сопроводил слова тяжким вздохом, – тёща грёбаная совсем берега потеряла!

– Погоди, – нахмурился Натан, – мы с её адвокатом заключили соглашение и составили договор о том, что Неонила не сможет обналичить ни копейки из денег, лежащих на счету Зои!

– Но ведь и весь доход от клуба идет на тот же счёт! – взвыл Лёвушка, – Неонила подписывает договора на поставку продовольствия, зарплатные ведомости, в которые, кстати, включен и я, как обычный халдей, но и только! А мне нужны свободные средства на непредвиденные расходы! Уж вы-то, Натан Гаврилович, меня понимаете?!

– Понимаю, – Натан запустил пальцы в новую шевелюру, поерошил собственные волосы, изображая этим крайнюю степень задумчивости и понимания, – нужно подумать, чем можно тебе помочь, и я подумаю. А сейчас расскажи, как там Зоя?

***

В первое утро после возвращения в дом родителей, после того, как Зоя, неожиданно для самой себя, стала наследницей всего, что принадлежало её матери, девочка проснулась словно от толчка.

Она резко села в кровати, недоумевающе оглянулась, не понимая, где она и как тут очутилась.

В эту квартиру, расположенную в пентхаусе нового двадцатичетырёхэтажного дома, семья переехала, когда Зое было всего два года. Покупать квартиру именно в этом доме посоветовал Зоин дедушка. В то время дома эти, столь непривычные в облике Города строили боле-мене сносно. Уже – не хорошо и добротно, но еще – сносно. Пройдет всего пара-тройка лет и квартиры в подобных «свечках» по уровню комфортности, и особенно звукоизоляции, ничем не будут отличаться от всем известных хрущевок: такие же отвратительные строительные материалы, используемые при возведении домов, такое же дерьмовое подобие отделки. делать первый ремонт новосёлы должны были еще до вселения, если не хотели проснуться однажды под обвалившейся с потолка штукатуркой. Но Зоиным родителям повезло. Дом был добротный, лифт работал бесперебойно, метраж квартиры – более чем приличный, а из французских окон в пол открывался великолепный вид.

Комнаты распределили согласно общей договоренности и месту члена семьи в ячейке общества: папин кабинет, спальня родителей, комната Зои и огромная кухня-столовая. Получилось так, что и у Лёвушки, и у Зои были свои комнаты, ну а Жанне место отвели в супружеской спальне и у плиты. Правда, у плиты Жанне стоять часто и подолгу не приходилось. Муж дома только завтракал, ну а им с дочерью хватало каких-то салатиков, закупаемых Жанной в отделе кулинарии соседнего супремаркета, запеченной в духовке индюшиной грудки, чая и рассыпчатого песочного печенья.

Кухня, как таковая, было отделена прозрачной раздвижной панелью, и занимала совсем немного места. Зато в столовой Жанна любила проводить большую часть времени. Забравшись с ногами на пепельно-серый велюровый диван, поставив на стол двухлитровый чайник с ароматным напитком «Ночь Клеопатры» и жестяную коробку с песочным печеньем, она смотрела на огромном настенном экране бесконечные сериалы и то-шоу.

Зою отдали в школу, находившуюся в двух кварталах от дома. К счастью, школа оказалась одной из престижных. С хорошим педагогическим составом, с великолепным спортзалом и даже с собственным бассейном.

Утром Жана отводила дочь в школу и возвращалась домой, где ждала, когда проснется Лёвушка, чтобы приготовить для мужа завтрак. И снова утруждать себя кулинарными изысками Жанне не приходилось, потому как завтрак мужа состоял из двух чашек крепчайшего кофе, сырно-колбасной нарезки и трех сигарет.

Позавтракав и осчастливив жену исполнением супружеского долга (с течением времени это случалось все реже и реже) Лёвушка принимал душ и ехал в клуб, а Жанна отправлялась в школу за дочерью.

Зоя, не смотря на наличие собственной комнаты, раскладывала учебники за тем же столом, где остывал ароматный чай, где всегда под рукой была коробка с любимым печеньем, где можно было находиться рядом с погруженной в одной ей известные мысли мамой, безразлично следящей как за фильмом, так и за дочерью.

Иногда Жана, уже ближе к вечеру, словно очнувшись, смотрела на дочь:

– Зайчонок, маме нужно прогуляться.

– Можно я с тобой? – спрашивала еще маленькая Зоя.

– Нет, я хочу побыть одна, – Жанна выходила из спальни через полчаса. Уже одетая, накрашенная, благоухающая дорогими духами:

– Не скучай, – мимолётный взгляд на дочь, – я скоро буду дома, – за мамой закрывалась входная дверь.

Прошло совсем немного времени, и Зоя воспринимала эти отлучки, как само собой разумеющееся, даже не думая набиваться с сопровождение к маме.

Жанна возвращалась домой, когда Зоя уже спала в своей комнате. Тихо входила, склонялась над кроватью дочери, целовала её в лоб или в щеку. Зоя чувствовала запах спиртного от мамы, запах чужого одеколона, смешавшегося с её духами, но вопросы не задавала. Она инстинктивно понимала, что ответов не будет, и только думала иногда, что скоро вырастет, станет взрослой, и тогда они смогут поговорить с мамой, как подруги. Тогда у мамы больше не будет от неё секретов.

***

Но вырасти Зоя не успела.

***

Как всегда в четверг, после уроков были занятия плаваньем в школьном бассейне.

Зоя обожала плавать! Даже «нарезать круги» в бассейне было для неё ни с чем несравнимое удовольствие. Ну а о плавании в море и говорить не приходилось!

Каждое лето она с мамой отправлялась на месяц в Город у Моря. Позагорать, поплавать, оздоровиться и отдохнуть перед новым учебным годом. Папа с ними ездил очень редко. Да что там редко? Всего дважды Лёвушка сопровождал семью на отдых.

Зоя понимала, что папа беспокоится о том, как без него обстоят дела в клубе и не обижалась. Ведь не сердится мама за то, что он проводит с ними так мало времени? Значит, это нормально. Так живут взрослые, и ей, ребенку, обижаться вовсе не престало.

Зоя мечтала, что когда она вырастет, то будет проводить в Городе у Моря не какой-то коротенький месяц, а намного больше времени. А может, даже переберется туда жить. Но это потом. Когда она вырастет. А сейчас – сгодится и бассейн.

Занятия плаванием заканчивались в шесть часов вечера. В ноябре темнеет рано, а потому Зоя удивилась, не увидев маму на пороге школы. Жанна не позволяла дочери гулять одной в тёмное время суток, да и со школы продолжала забирать ежедневно, не смотря на то, что Зое это уже не очень нравилось.

Поозиравшись по сторонам, девочка пошла домой, благо идти было недалеко – всего два квартала.

– Зоенька, ты одна? А где мама? – в окошко высунулось любопытное лицо консьержки.

Зоя пожала плечами и быстро зашагала к лифту, словно дожидавшемуся её с открытой дверью.

Зоя надавила на кнопку входного звонка. Ей было лень искать ключи в портфеле, и она уже начинала злиться на маму, которая не встретила её сегодня из школы. Вот сейчас мама взглянет на часы, поймёт, что засмотрелась на свой бесконечный сериал, и бегом побежит к двери. А Зоя будет стоять с обиженным видом, и слушать её оправдания.

Но никто никуда не торопился. Не было слышно поворачивающегося в замочной скважине ключа.

Зоя запустила руку в портфель и, порывшись немного, нашла-таки ключ.

В квартире было тихо и пусто.

– Мама! – закричала с порога Зоя, – я дома! Почему ты меня не встретила?!

Ответом девочке была тишина квартиры.

Зоя разулась, сняла куртку, не выпуская из руки портфель, пошла в столовую.

Любимый мамин диван тоже был пуст. На столе не было ни чайника, ни коробки с печеньем. Зоя бросила на пол портфель и еще не торопясь и не волнуясь, пошла по длинному коридору к родительской спальне.

Кровать, занимающая четверть комнаты, сияла натянутым шелковым покрывалом. В спальне не было слышно даже запаха духов, который обязательно сохранился, если бы мама куда-то ушла. Без парфюма Жанна на улицу не выходила никогда.

Дверь отцовского кабинета была заперта. Зоя постучала, подёргала ручку, покричала, привлекая к себе хоть чье-то внимание. Побежала в кухню. Вывернула на пол ящик, в котором хранились запасные ключи. Схватила сразу три, потому как не имела понятия какой из них подойдет к двери папиного кабинета.

В кабинете Лёвушки было темно. Зоя щелкнула выключателем и убедилась в том, что кабинет пуст.

«Неужели мама пошла в мою комнату? Зачем? Может прилегла на мою кровать и задремала? Но почему там, в моей комнате?» – Зоя уже бежала по коридору. Рванула на себя дверь, щелкнула выключателем и удостоверилась в том, что мамы нигде нет.

В ванную Зоя заглянула в самую последнюю очередь.

Жанна любила часами нежиться в джакузи с подогревом воды. О чем-то мечтать, прикрыв глаза и положив голову на мягкое полотенце, свёрнутое валиком. А потому, увидев мамину голову, возвышающуюся над бортиком джакузи, Зоя разозлилась до предела и в два прыжка преодолела расстояние от порога до ванны.

Глава седьмая

Жанна лежала в ванне, погруженная в воду по грудь. Ярко-розовая пена весело пузырилась и как-то странно пахла. Зоя подумала о том, зачем мама накрасилась перед тем, как принимать ванну, почему всыпала в воду столько цветной ароматической соли. Баночки с разноцветными душистыми ароматическими солями стояли рядком на полочке. Зоя знала, что каждая из солей придает воде свой цвет и аромат. Но зачем так много?

– Мааам, – позвала девочка, – мам, ты спишь? – ответом ей было молчание, наполненное только тихим побулькиванием воды.

Зоя осторожно протянула руку и потрясла маму за плечо. Реакции Жанны на прикосновение не последовало.

Зоя потрясла посильнее.

Голова Жанны съехала с полотенца и соскользнула в воду.

Зоя испугалась, что мама, наверное, потеряла сознание и из-за её неумелых действий может захлебнуться.

Зоя запустила руку в воду, нащупала мамино запястье и потянула на себя, надеясь если и не вытащить Жанну из ванны, то хотя бы приподнять её над поверхностью.

Рука мамы была странно-белой и исполосованной поперечными разрезами, из которых уже перестала сочиться кровь.

Зоя закричала от испуга.

Собрав все силы, девочка, подхватив маму подмышки, с трудом приподняла её в ванной и, перевалив через бортик, вытащила Жанну из воды.

Тело мамы, словно дохлая, утратившая способность сохранить форму, рыба, шлёпнулось на кафельный пол ванной, обдав Зоя каплями того, что девочка приняла за расцвеченную солью воду.

Вторая рука Жанны была так же исполосована поперечными разрезами.

К своим годам Зоя уже успела насмотреться и боевиков, и ужастиков, и драм, а потому сразу поняла, что произошло. Единственное чего не могла понять девочка, так это – почему?!

Почему мама лишила себя жизни?!

Зачем она это сделала?!

Зоя села прямо на залитый водою пол рядом с телом мамы и расплакалась.

Вот и все.

Прощай мечта о взрослении рядом с мамой.

Прощай мечта о доверительных разговорах.

Прощай мечта о летней поездке в Город у Моря.

Прощай мечта о полосатом японском купальнике. Который Зоя недавно увидела в бутике, и который ей очень понравился.

Именно эта, такая несвоевременная и ненужная сейчас мысль о каком-то купальнике, привела девочку в себя.

Зоя сняла с крючка банное полотенце, набросила его на тело матери, разделась до нижнего белья. Испачканная и мокрая одежда отправилась в угол ванной комнаты. Зоя вымыла руки, умылась, стирая с лица следы слёз, еще раз посмотрела на торчавшую из под полотенца ногу матери, прошипела:

– Я ненавижу тебя! Как ты могла?! Как ты могла бросить меня одну?! – и вышла в коридор, плотно закрыв за собою дверь.

***

Механический голос в трубке повторял одно и то же: «Абонэнт поза зоною досяжности». Набрав номер Лёвушки трижды, Зоя хмыкнула, подумав: «Папочка тоже занят решением своих проблем. Ему не до меня», – и набрала номер бабушки.

– Как умерла?! Как покончила с собой?! – Неонила Тихоновна кричала в трубку так, что Зоя отодвинула её от уха, опасаясь, что бабка заплюет ей лицо прямо через телефон.

– Не ори, – равнодушно проговорила девочка, – вскрыла себе вены.

– А где этот?! Муженек её где?!

– Наверное, в клубе.

– Так звони ему! Или ждёшь пока я позвоню?!

– Ничего я уже не жду, – вздохнула Зоя, – и я уже звонила. Телефон у папы, думаю, выключен.

– Так! – приняла решение Неонила, – сиди дома и жди! Мы скоро приедем!

Зоя нажала клавишу отбоя. Сиди дома и жди. Можно подумать, что она собралась куда-то идти.

Просмотр боевиков и детективов не прошел бесследно. Зоя набрала номер полиции:

– Моя мама покончила с собой. Я её дочь и я обнаружила тело, придя из школы, – и назвала свой адрес.

Когда Неонила Тихоновна и Милена добрались до дома Лёвушки, там уже стояла полицейская машина и еще одна, та, которую в народе называют «труповозкой».

Через какое-то время посланный в клуб за хозяином квартиры полицейский наряд привёз Лёвушку.

То, что Жанна совершила самоубийство, ни у кого не вызывало сомнений, но правила требовали, чтобы было открыто дело и проведено следствие.

Молодой офицер полиции не видел причин что-то выискивать и расследовать. Подумаешь, экзальтированная дамочка, которая от безделья «бесилась с жиру», решила свести счёты с жизнью. Попахала бы, как его жена, на кассе супермаркета, пожила бы на съёмной квартире, а не в хоромах, непонятно на какие деньги купленных, сто раз бы подумала, прежде чем за бритву хвататься.