Текст книги "Новая старая страшная сказка"

Автор книги: Рита Харьковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Рита Харьковская
Новая старая страшная сказка

Пролог

Девушка, совсем еще подросток, смачно плюнула на свежезарытую могилу:

– Будь ты проклята, эгоистичная сука!

Стоящий рядом мужчина несмело протянул руку, словно намереваясь обнять её за плечи. Впрочем, объятие так и не состоялось. Руку мужчина одернул, и она плетью повисла вдоль его тела. Конечно, нужно и можно было бы как-то утешить, подбодрить девочку, стоявшую рядом. Но он не осмелился. Он не знал чего ожидать от этой злючки. Не смотря на то, что девочка была его дочерью.

– Зоя, ну нельзя же так, – пробормотал мужчина себе под нос, – как бы то ни было, но она твоя мать, и тут же себя поправил, – была твоей матерью.

– Да?! – девчонка чуть ли не подпрыгнула на месте, – а она забыла о том, что я её дочь?! Она забыла, что я должна вот-вот прийти из школы, когда полосовала себе вены?! Она не подумала, как я буду себя чувствовать, увидев её голой в ванне полной кровищи?! И как я буду после этого жить?! Как буду просыпаться каждую ночь, видя во сне её размакияженую морду в кровавой пене?! – злые слезы выступили на глазах девочки, но их было так мало, что катиться по щекам оказалось нечему.

Мужчина робко улыбнулся, словно понимая всю нелепость и этой улыбки и ситуации, которая её вызвала. Но он не мог переносить женских слёз и истерик. Будь то истерика и слёзы дочери, или истерика и слёзы его уже покойной жены.

Девочка тяжело вздохнула, заметив эту жалкую улыбку, взяла отца за руку:

– Идём, папа, а то там эти в автобусах, – кивок в сторону дороги, на которой стояли машины и автобусы, заполненные теми, кто пришел попрощаться с «новопреставленой рабой Божьей», – уже с голоду помирают. Не терпится им залиться водкой на поминках. И чего припёрлись?!

– Зоя, ну нельзя же так, – снова пробормотал мужчина, – это сослуживцы и друзья твоей мамы. Они пришли проводить её в последний путь. Так принято.

Мужчина и девочка шагали по узкой расползающейся жидкой грязью, дорожке между могилами. С неба на их головы сыпал мелкий холодный осенний дождь.

Каждый, кто увидел бы эту пару, ни на минуту бы не засомневался в том, что перед ним отец и дочь, настолько они были похожи.

Оба высокие. Конечно, девочка едва доставала отцу до подбородка, но в её тринадцать лет она давно обогнала своих сверстников. Оба худощавые и тонкокостные. Оба светловолосые и голубоглазые. Лица обоих словно вылеплены рукой Микеланджело: с мягкими подбородками, высокими лбами, большими глазами слегка навыкате. Мягкие белокурые волосы мужчины и девочки в обычной жизни вились крупными кольцами, но сейчас, под непрекращающейся моросью, кудри распрямились. И если у короткостриженого мужчины прическа почти не изменилась, то у девочки, волосы которой достигали середины лопаток, прическа выглядела неряшливо и неопрятно. Она и не подумала собрать волосы в хвост или пучок и покрыть косынкой, как приличествовало бы печальному событию, да и было ей абсолютно безразлично, что скажут окружающие о её внешнем виде.

– Интересно, а «этот» тоже припёр? – спросила Зоя отца, уже садясь в автомобиль, дверцу которого распахнул перед нею водитель.

Мужчина ничего не ответил дочери, хотя прекрасно понял, кого именно она имела в виду. Да и продолжать разговор в присутствии водителя, человека, в принципе, чужого, хотя и прекрасно осведомлённого, как и вся обслуга, о том, что происходило в семье, было как-то не принято и неприлично.

Вереница машин и автобусов припарковалась на стоянке кафе, в котором были накрыты столы для поминального обеда.

– Лев Данилович, – обратился водитель к своему работодателю, распахивая перед ним дверцу автомобиля, – мне бы мотануть сыновей из школы забрать, пока вы тут поминать будете. Вы не против?

Мужчина недовольно поморщился:

– Обожди часок. Потом отвезешь меня в клуб и можешь заниматься своими сыновьями.

«Совсем на голову сел! – думал мужчина, направляясь в кафе, – стоит только дать послабление этим люпменам, как сразу «теряют берега», считают мою собственность чуть ли не созданной для решения их проблем!»

Водитель проводил взглядом своего хозяина. Подумал:

«И на кой мне твоя тачка через два часа?! Малых нужно забрать из школы и отвезти домой уже сейчас!», – но мысли свои оставил при себе. Работа у него, в принципе, была не пыльная и хорошо оплачиваемая, а потому водитель достал из кармана мобильник, ткнул в клавишу быстрого набора:

– Возьми такси и забери детей из школы! – и сразу отбился, не желая выслушивать упрёки и ворчание жены, вечно недовольной тем, что он постоянно занят на работе и не может уделить должного внимания семье.

Лев Данилович, отец Зои, недавно овдовевший мужчина тридцати шести лет, бережно обнимая за плечи дочь, вошел в зал кафе, принадлежащего одной из его давних приятельниц, которая взяла на себя обязанности по устройству поминок. Конечно, «обязанности» эти Лев хорошо проплатил, так что хозяйка кафе в накладе за свою благотворительность и хлопоты уж никак не осталась.

– Лёвушка! – хозяйка кафе, полноватая перегидрольная блондинка, рванула навстречу, – проходите-проходите! Вон там, садитесь! – и ткнула пухлым пальчиком увенчанным перстнем с огромным рубином на места расположенные в торце стола.

– Зачем? – Лев недовольно поморщился, – мы же не на свадьбе, чтобы места по рангу распределять, – взял дочь за руку и уселся вместе с нею поближе к выходу.

Мужчина обводил взглядом тех, кто собрался чтобы помянуть его жену.

По диагонали, достаточно далеко от них, восседала мать его покойной жены, тёща, черт бы её побрал, недовольно зыркающая в сторону зятя и внучки и что-то нашептывающая на ухо своей старшей дочери. Обе дамы сидели со скорбно пожатыми губами, что, впрочем, не мешало им активно общаться. Лев и не сомневался, что перемывают кости именно ему. Именно его обвиняют в том, что жена покончила с собой. Хотя, как думал Лёвушка, его вины тут не было совершено. В том, что у тёщи и свояченицы по этому вопросу абсолютно иное мнение – он даже не сомневался.

«Вот ведь курицы поганые, – Лёвушка скривил в усмешке хорошо очерченные губы, – могли бы хоть здесь сдержать свою неприязнь. О Зое подумали бы! Каково сейчас девочке, потерявшей мать и понимающей, что внутрисемейные дрязги не приостановило даже это печальное событие?!»

Мужчина обвёл взглядом общество, собравшееся за поминальным столом. Уже все успели сказать приличествующие случаю слова о покойнице. Все успели выразить соболезнования родственникам. И все успели вполне изрядно «напоминаться» до того уровня, когда собравшиеся разбиваются на группы и начинают говорить о чем-то своём, забыв о той, которая стала первопричиной сборища.

«Русские поминки, – снова горько усмехнулся мужчина, – еще немного и песню затянут. И хорошо, если печальную».

Дожидаться предугаданного финала поминального обеда Лёвушка не стал. Он наклонился к уху дочери, взял её за руку:

– Зоя, отвезти тебя домой?

– А ты? – посмотрела в глаза отцу девочка, – ты тоже домой поедешь?

– Нет, – замялся Лёвушка, – мне нужно в клуб заскочить на часок. Проверить как там дела.

– Клуб! – девочка вырвала руку, – снова твой клуб! Даже сейчас ты не можешь его оставить!

– Зоя, не кричи, – Лёвушка оглянулся. Увидел, что многие притихли и прислушиваются к разговору между отцом и дочерью, – на нас уже обращают внимание.

– Да ты что?! – взвизгнула Зоя, – на нашу славную семейку кто-то обратил внимание?! Вот ведь новость какая!

Лев поднялся со стула, снова посмотрел на дочь:

– Так ты едешь? Или у бабушки переночуешь?

Рядом, как по мановению волшебной палочки, оказались тёща и свояченица.

– Зоя у нас переночует! – тёща обняла за плечи девочку, – а ты можешь валить! Говенный муж ты был, и отец из тебя – дерьмо!

Лев Данилович вжал голову в плечи, кивнул всем, кто сидел за столами:

– Спасибо, что пришли, друзья, но позвольте мне удалиться. Есть дела, не терпящие отлагательств. А вы оставайтесь, отдыхайте, – и чуть не добавил: «празднуйте», но вовремя себя одёрнул и «проглотил» последнее слово.

Он быстро, уже не оглядываясь, устремился к выходу. За ним торопливо бежала хозяйка кафе:

– Лёвушка, что ж так быстро? Или чем недоволен остался?

– Все хорошо, – мужчина улыбнулся приятельнице, потрепал тонкими пальцами её пухлую щечку, – всё просто замечательно! Но мне нужно ехать.

– Заходи как-нибудь, – не унималась хозяйка кафе, – посидим, молодость вспомним, – и задорно подмигнула.

– Обязательно! – Лёвушка хотел как можно быстрее отделаться от настырной бабы, подумав про себя: «Нужна ты мне со своими воспоминаниями, жирная корова!» – и рванул к двери.

– В клуб! – Лев Данилович плюхнулся на заднее сидение автомобиля.

Глава первая

Через четверть часа машина притормозила у сверкающего неоновой вывеской входа в ночной клуб созданный много лет тому назад Львом Даниловичем, нежно им любимый и оберегаемый от посягательств конкурентов.

Въезжать на клубную автостоянку водитель не стал. Хозяин разрешил воспользоваться автомобилем в этот вечер, так что не нужно упускать случай. Правда, детей из школы уже забрала жена, «кастрюлить» в последние годы стало невыгодно, да и опасно, но можно заехать в супермаркет, отовариться, забросить покупки домой, поужинать, под аккомпанемент ворчания жены и визга вечно дерущихся сыновей.

– Лев Данилович, когда за вами приехать? – водитель остался сидеть на своём месте, потому как дверцу авто перед хозяином уже распахнул накачанный, словно перелитый тестостероном, бодигард.

– Через два часа будь здесь! – велел Лёвушка, покидая салон авто.

« Блин! – возмутился водитель, конечно, «про себя», – да что же я успею за эти несчастные два часа?! Или в магаз, или пожрать! На то и то вместе – времени явно не хватит!»

– Буду как штык, – улыбка, в которой не было ни тени недовольства, озарила курносое лицо водителя. Он вырулил на дорогу, уже забитую автомобилями спешащих после рабочего дня по домам горожан, и, не заезжая в супермаркет, отправился домой.

В зеркало заднего вида водитель смотрел, как Лёвушка и бодигард направляются к входу в клуб.

Мужчины были одного роста, но хозяин был ровно вполовину худее и уже в плечах, чем его охранник.

Дверь клуба распахнулась, и Лёвушка вошел в пропахшее дорогим парфюмом, дымом хороших сигарет и элитного алкоголя нутро своего детища. Запахи, правда, были едва уловимы, потому как воздух в клубе очищался постоянно работающими мощными конверторами на покупку которых Лев Данилович не поскупился.

Сложив руки на груди, широко расставив ноги, вскинув квадратный подбородок и презрительно прищурив глаза, бодигард застыл у двери.

Мерзнуть под холодным моросящим дождём бодигарду оставалось недолго. Еще час и клуб заполнится посетителями, круг которых ограничен со дня его основания, входная дверь закроется изнутри, и любопытным прохожим, коль скоро таковые отыщутся в этот промозглый ноябрьский вечер, только и останется, что поглядывать в наглухо зашторенные окна заведения, даже не мечтая когда-либо в него попасть.

Лёвушка замер на площадке перед лестницей ведущей вниз, в общий зал. Несколько минут он посвятил быстрому осматриванию тех, кто уже приехал и начал ужин, заняв именной столик.

Взглянул на барную стойку, за которой хлопотала улыбчивая ухоженная дама лет тридцати. Она работала в заведении с момента его открытия, и менять проверенную, знающую «своё место», умеющую держать язычок за зубами барменшу Лев Данилович не собирался.

Уже несколько раз ему предлагали взять на это место то одного, то другого мужчину, превознося его деловые качества, соблазняя дипломом сомелье, но он неизменно мягко отказывал, обещая подумать, воспользоваться услугами чьего-то протеже, коль скоро в том возникнет необходимость. Но необходимость эта все никак не возникала, и вскоре Лёвушке перестали навязывать людей, если и не «с улицы», то ему незнакомых, чужих.

Сказать, что барменша для Лёвушки чужой человек, ни у кого не повернулся бы язык, но никто не знал, что именно связывает хозяина клуба и его работницу. Любовная связь? Ну уж нет! Внимания Льва Даниловича, равно как и возможности согреть ночью его постель, добивались многие дамы и девицы, которым барменша и в подмётки не годилась. Но заметив, как они встречаются взглядом, как обмениваются еле заметными кивками, как перебрасываются одним им понятными словами, каждый подумал бы: между этими двумя что-то да есть. Но вот что? Да какая разница!

Посетители клуба, точнее – его члены, приходили сюда отдохнуть после напряженного дня. Приходили в сопровождении своих женщин. Ну а если случалось так, что мужчина в этот вечер был один, к его услугам всегда была барышня, готовая скрасить досуг состоятельного кавалера.

Нет-нет! Не подумайте, что доступ в клуб был открыт для шлюх! Барышни, все как одна, были хорошо воспитанными, образованными, знали, как себя вести и как себя подать тому, для кого их в вечерний час вызывал по телефону Лев Данилович. Знали, что вызов этот будет хорошо оплачен и уж никак не дойдёт до сведения родителей, мужей или работодателей! Сохранить в тайне этот источник доходов были, в первую очередь, заинтересованы сами дамы.

Лёвушка встретился взглядом с барменшей. Вопросительно вскинул брови. Получил в ответ едва заметный кивок для себя и кивок в сторону одного из столиков, за которым сидели трое мужчин и изучали меню и карту вин. Моргнул в ответ, давая понять, что ему все ясно. Медленно спустился в зал и, напялив на лицо дежурную улыбку гостеприимного хозяина, обмениваясь по пути приветствиями с теми, чьи столики оказались неподалёку, направился к гостям, на которых указала барменша.

У столика, к которому подошел Лёвушка, хлопотал официант, растерянно посматривая то на одного, то на другого гостя и что-то лопоча в ответ на их недовольное ворчание. Впрочем, разговор был тихим и нисколько не мешал ужинавшим рядом. Кричать в клубе было не принято.

– Добрый вечер, друзья, – лицо Лёвушки светилось радостью, как будто он встретил долгожданных гостей, – вы недовольны обслуживанием? Заменить официанта? – взгляд исподлобья, брошенный на смущенного юношу, не обещал тому ничего хорошего.

– Официант нипричем, – толстяк, сидящий в одном из кресел, вальяжно махнул рукой, – дело в том, что у меня недавно диабет обнаружили, – толстяк горько вздохнул, – диета нужна специальная, а у тебя на кухне нет ничего диетического.

«Жрать и бухать нужно было поменьше, – подумал Лёвушка, – вон разнесло как борова. Скоро жопа в кресло не влезет!» Но тут же изобразил лицом сочувствие к постигшей толстяка беде и произнес:

– Не беспокойтесь, Натан Гаврилович! Сейчас к вам подойдёт шеф-повар. Опишите ему требования к предписанной диете, и он приготовит для вас нужное блюдо. В свою очередь могу пообещать вам, что в меню будут обязательно введены блюда диетической кухни.

– Спасибо Лёвушка, – милостиво улыбнулся толстяк, – только у тебя и можно и поесть того, что хочется и что можно, и отдохнуть на славу.

Лев Данилович все так же улыбаясь, двинулся к своему кабинету, бросив по пути официанту:

– Шефа к столику, а сам ко мне! И быстро!

Официант, вжав голову в плечи, засеменил в сторону кухни.

Все официанты, работающие в клубе, были не старше двадцати пяти лет. Это было одним из требований Льва Даниловича. Вторым требованием являлось наличие опыта, на приобретение которого уходили годы. Именно поэтому официанты в клубе не задерживались больше чем на пять лет. Как только Лёвушка замечал, что возраст официанта достиг сакраментального четвертачка, ему ненавязчиво предлагали подыскать другую работу. Впрочем, с опытом и характеристикой от Льва Даниловича устроиться в какой-то ресторан было несложно. Но и уходить раньше времени, да еще и без характеристики, или с такой, что и в тюрьму баланду разливать не возьмут, никто не собирался и не стремился.

– Лев Данилович! Этого больше никогда не повторится! – на пороге кабинета замер юноша. Черные зауженные брючки, белоснежная рубашка, галстук-бабочка, лаковые штиблеты – такова была форма одежды для официантов клуба. Гладковыбритое юное лицо побледнело от испуга, – не увольняйте меня! Я ведь ни в чем не виноват! Простите!

«Господи, до чего они все похожи друг на друга, – думал Лёвушка, – чуть что, и готовы ботинки мне вылизывать. Никакой гордости. Никакого чувства собственного достоинства. Одним словом – халдеи!»

– Следующий раз, когда я буду вынужден выслушивать претензии от членов клуба, будет для тебя последним! Ты хорошо меня понял?!

Официант, еще не веря в то, что буря миновала, закивал в ответ:

– Спасибо! Спасибо вам! Вы не пожалеете, что дали мне шанс исправиться!

«Конечно не пожалею, – думал Лёвушка, – потому как могу раздавить тебя в любой момент. О чем тут жалеть?»

– Иди в зал, – Лев Данилович взмахнул рукой, словно прогоняя надоедливую муху, – работай!

Официант будто растаял, таким мгновенным было его исчезновение. Пулей метнулся в кухню, узнал у шефа, что заказанное диетическое блюдо будет готово через десять минут, подбежал к столику, за которым в ожидании еды сидел «болящий» гость.

– Ваше блюдо будет готово через десять минут, – радостно сообщил толстяку.

– Подожду, – проворчал гость. Но тут же чему-то усмехнулся, пальцем поманил юношу, – поближе подойди. А ну-ка, боком повернись.

Официант, недоумевая, просьбу, точнее приказ, выполнил и замер у столика вполоборота.

– Хорош, – толстяк ущипнул юношу за плотно обтянутую черным бостоном ягодицу, – мы будем отдыхать до закрытия, а после жду тебя в номере наверху.

– Нам нельзя с гостями, – залопотал официант, – Лев Данилович меня точно выгонит.

Юноша был готов расплакаться. Для чего ему предложено подняться в номер – он прекрасно понял, но делать этого не хотел, потому как не замечал за собою склонности к гомосексуализму. Напротив, он уже больше года встречался с девушкой и намеревался вскоре сделать ей предложение. И вот сегодня этот тостяк, с его болячкой, с его диетой, с его явно обозначенным желание развлечься с мальчиком. И нет бы сказал об этом хозяину, Льву Даниловичу, у которого кроме девочек по вызову были так же и юноши, оказывающие за немалую мзду специфические услуги. Официант не знал, что «мальчики» эти были уже давно толстяком опробованы и поднадоели. Надоели заученные ласки. Надоели ничего не выражающие лица. Хотелось чего-то новенького, «свежачка». Хотелось кого-то совратить и развратить.

– Не беспокойся, малыш, – покровительственно похлопал по заднице официанта толстяк, – с Лёвушкой я всё улажу. Беги в кухню. Мой ужин уже должен быть готов.

Доев грудку индейки приготовленную на пару и политую гранатовым соком, толстяк, вытерев губы мягкой льняной салфеткой, толстяк неторопливо направился в сторону кабинета хозяина клуба.

– Натан Гаврилович! – Лёвушка, как ужаленный, подхватился из за стола, – что-то снова не так?

– Все так, дружочек, – зарокотал толстяк мягким баритоном, – обед был великолепен! У меня к тебе другое дело, – Натан ухмыльнулся, – точнее сразу два.

– Какие дела, Натан Гаврилович? Смело говорите! Чем могу – помогу!

– Предположим, в первом деле помочь могу я тебе, – благодушная улыбка не сходила с лица толстяка, – ты, наверное, не знаешь, но твоя дура-жена перед тем как «вскрыться» посетила мою нотариальную контору и составила завещание.

– Даже так, – лицо Лёвушки побледнело, – и что же в нём?

– Не перебивай! – толстяк, не спрашивая разрешения и не дожидаясь приглашения от явно растерявшегося хозяина клуба, тяжело плюхнулся в одно их глубоких кресел, – по моему совету завещаний было написано два. При чем – взаимоисключающих! В первом экземпляре наследником всего её состояния назван ты. А ведь мы с тобою хорошо знаем и понимаем кому с юридической точки зрения принадлежит все вот это, – толстяк провел вокруг себя пухлой рукой.

– А во втором? – губы Лёвушки пересохли, голос стал хриплым и еле слышным.

– А во втором, – нотариус все так же улыбался, продолжая наблюдать за хозяином клуба, – наследницей названа ваша дочь, Зоя, но управлять всем принадлежащим ей имуществом будет её бабка до достижения девочкой совершеннолетия. И зная ваши внутрисемейные отношения, я больше чем уверен, что как только откроется завещание – ты вылетишь из собственного дома, как пробка, не говоря уже о том, что твоя тёща превратит это очень уютное местечко в богадельню.

– Зачем ты мне об этом рассказал? – Лёвушка и сам не заметил, как перешел на «ты», чего в общении с членами клуба себе не позволял никогда.

– А затем, что только от меня зависит какой из экземпляров открыть в присутствии наследников, а какой уничтожить!

– И чего ты от меня за это хочешь?

– Не чего, а кого! Мальчишку официантика!

– Да забирай с поторхами! – Лёвушка чуть не всплакнул от столь мелкой отдачи за услугу, – хотя, не понимаю, зачем он тебе? Пидорчат не осталось в Городе, что ли?

– А надоели мне их раздолбаные жопы! – ухмыльнулся нотариус, – хочется чего-то чистого и светлого! А у этого официантика глаза, как у испуганной лани. И весь он такой нежный и трепетный, – казалось, что еще немного и Натан Гаврилович захлебнется от предвкушения слюной, – так что забронируй мне номерок на втором этаже твоего клуба и отправь туда мальчонку.

– Я не могу! – Лёвушка развел руками, и снова стал обращаться к собеседнику на «вы», – вы же понимаете, что я не могу принудить его оказать вам сексуальную услугу.

– Должен! – нахмурился нотариус, – ты должен быть убедительным! Потому как от жопы этого пацанёнка зависит твоё будущее!

– Да зачем он вам?! – Лёвушка все еще не терял надежды отговорить толстяка, – у меня есть такой хлопчик! Мечта, а не хлопчик! И безотказный во всех смыслах! Только намекните – и будет ждать вас в номере!

Натан Гаврилович тяжело выбрался из мягкого провала кресла:

– Хлопчика оставим на потом. А сейчас – делай что велено!