Текст книги "Будешь моей (СИ)"

Автор книги: Рита Дорохова

Соавторы: Арина Громова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Часть 18

Прихожу в себя я в своей постели. Голова кружится, но уже не так сильно, сознание постепенно возвращается.

Я все помню: помню эту дурацкую игру, помню, как начала лишаться чувств и гнусный смех окружающих. Помню, как Ратмир поймал меня…

– И давно у тебя такое? – раздается его густой баритон.

Перевожу взгляд к окну. Он сидит на кресле и, сцепив пальцы в замок, пытливо смотрит на меня.

– У меня всю жизнь низкий гемоглобин, – почему-то испытываю неловкость, что он здесь. В моей комнате, и мы наедине.

– Ты принимаешь какие-то препараты?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Да, курсами. Вчера закончились таблетки, я не купила новую упаковку.

– Почему?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Потому что родители не оставили мне денег, а своих у меня нет.

– Надо было сказать! – и как будто бы даже злится. – Почему молчала?

– Не знаю. Мне было неловко…⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Он недовольно цокает языком и поднимется. Подходит ко мне и всматривается в лицо, словно пытаясь точно убедиться в том, что я не при смерти.

– Как называются таблетки?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Ты не обязан…⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Так как?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– В тумбочке пустая упаковка.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Он открывает верхний ящик стола и берет коробку, которую я забыла выбросить.

– Зачем она тебе?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Надо, – кладет в карман и чувствуется, что произнося следующее он словно переступает через себя. Через свою гордость и крутость. – Может, тебе нужен горячий чай или еще что-нибудь?

Поверить не могу, что он спрашивает все это. Даже если для галочки. Юнусов и милосердие?

– Мне нужно съесть что-то сладкое, чтобы поднять уровень глюкозы. Но я сама спущусь. Сейчас, только полежу еще пару минут.

– Не надо сама. Сиди тут.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Он уходит, а я продолжаю недоумевать из-за всего происходящего.

Что это на него вдруг нашло?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Может быть он боится, что я отдам тут богу душу и придется иметь дело с моим отцом?

Или набивает себе очки, чтобы я держала язык за зубами и не разболтала его секреты.

В то, что он делает это все от чистого сердца на самом деле верится с трудом. Он не такой человек!

Юнусов входит в комнату, удерживая в руках чайную чашку с чем-то дымящимся и ароматным.

– Я добавил туда мед. А тебя нет аллергии?

– Нет…⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Ставит чашку на прикроватную тумбочку и следом достает из кармана плитку шоколада, чем окончательно вводит меня в ступор.

– Только черный был.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Черный нормально… – смотрю на него во все глаза и всё-таки не могу удержаться от вопроса: – Зачем ты это делаешь?

– Что именно?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Ну, вот это все. Якобы забота.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Якобы? – кажется, он задет. А мне становится стыдно.

– Я же знаю твое ко мне отношение…⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Ты в обморок там внизу рухнула! Я, может, и конченый ублюдок, но не до такой же степени! – в комнате светит только тусклый ночник, и от этого его глаза кажутся еще темнее.

– Ладно, извини. Ты правда мне помог. Спасибо.

Кажется, что он хочет сказать что-то еще, или спросить, но почему-то передумывает.

– Чай пей, пока не остыл, – почему-то избегая мой взгляд, кивает на чашку. – И никуда отсюда не выходи. Я скоро вернусь.

Он уходит, а я продолжаю в недоумении гипнотизировать запертую дверь.

Все происходящее кажется каким-то сном.

Совру, если скажу, что мне это все неприятно. Напротив. Этим вечером он стал похож на нормального человека и это такое опасное для меня открытие.

Нельзя доверять ему! Нельзя им проникаться и тем более не стоит смотреть на него так.

Наш брак будет просто фикцией. У него есть Милана и он не скрывает своих с ней отношений. И бросать он ее точно не собирается. Не стоит питать каких-то глупых иллюзий.

Чай оказался невероятно вкусным. В меру горячим и в меру сладким. Я выпила все до последней капли и с благодарностью съела весь шоколад.

Сразу стало жарко, к щекам прилила кровь.

Ложусь обратно на подушку и тяну на ноги край покрывала.

Музыка внизу, которую все-таки сделали тише, убаюкивает. Не смотря на негативное начало вечера и обморок, я почему-то чувствую себя расслабленной и даже чуточку… счастливой, что ли.

С приятными мыслями я неожиданно проваливаюсь в сон. И так же неожиданного просыпаюсь, потому что буквально физически ощущаю на себе пристальный пугающий взгляд.

Резко распахиваю глаза и приподнимаясь на локтях. Ночник я выключила, поэтому комнату освещает только слабый лунный свет.

Так и есть, кто-то есть в моей комнате. Стоит возле двери. С ужасом понимаю, что это точно не Ратмир.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Часть 19

– Это ты? Опять? – судорожно натягиваю покрывало выше. – Снова ошибся дверью?

– Пришел посмотреть как ты, – Марат, покачиваясь, без стеснения входит в мою комнату и плотно закрывает за собой дверь.

Мне не нравится этот парень. Не нравятся его выходки, его странные глаза.

Юнусов тоже порой пугает меня, но совсем иначе. Я не боюсь, что он сделает мне больно. А вот от такого человека как Марат можно ожидать чего угодно.

– Уходи из моей спальни, – повторяю твердо и тянусь, чтобы включить ночник, но парень не дает мне этого сделать: будто случайно взмахивает рукой и сбивает лампу. Та со звоном падает на пол.

– Ой, – издевательски бросает он. – Упала.

– Не слышал, что я сказала? Уходи! Сейчас вернется Ратмир.

– Он уехал. И уехал не один.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Ну конечно, за ним увязалась прилипала Милана. Как я сразу не подумала об этом.

Какая же я идиотка. Решила, что он поехал купить мне лекарство. Ведь забрал же зачем-то пустую коробку.

Ему не нужна ни я, ни мое здоровье. Ему наплевать. А этот жест с чаем… да ничего он не значил.

И тут же понимаю, что если Ратмира нет, значит, он не придет сюда и я осталась с этим ненормальным Маратом одна?..

– Что тебе нужно от меня? – сажусь на край кровати, инстинктивно опустив подол юбки как можно ниже. – Там внизу тебя ждет Лейла, если она узнает, что ты здесь – устроит скандал.

– Это правда? То, что ты там сказала, – кивает себе за спину, вероятно, имея в виду гостиную. – Ты на самом деле девственница?

– Не твое дело.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Ты сама сказала об этом.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Потому что выбрала "правду"!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– И ты реально решила, что выбрав правду каждый скажет именно ее? – улыбаясь, складывает на груди руки.

Глаза уже привыкли к темноте, поэтому вижу я его довольно неплохо. И мне совсем не нравится то, на что приходится смотреть.

– Марат, пожалуйста, просто уходи. То, что ты сейчас здесь, непременно доставит мне проблемы.

– Но не мне же, – садится рядом и убрав прядь моих волос, шепчет на ухо. – А ты никогда не хотела попробовать каково это?

Я буквально каменею. Не потому что мне приятна его близость и я растаяла, наоборот – я как никогда ощутила свою уязвимость.

Мне страшно.

– Что – это? – сглатываю ком.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Заняться любовью. Заметь – я сказал именно любовью. Обычно я избегаю всей этой ванили, но ради тебя сделаю исключение, – проводит пальцем от моего виска до шеи. – У меня никогда не было девственницы и мне очень интересно.

– Если ты сейчас же не уйдешь отсюда – я буду кричать, – цежу сквозь зубы. – Я буду орать так, что сбегутся все соседи.

– Я скажу, что ты сама позвала меня, – усмехается он. – Позвала, а потом переобулась. Слышал, про тебя и так слушок не очень пошел? У нас здесь очень консервативное общество.

– У тебя есть своя девушка. Лейла. Иди к ней!

– Ну ней, Лейла, она… как давно прочитанная книга. Причем порядком потрепанная, страницы которой лапали кто попало. Вот ты – дело другое.

Когда его ладонь ложится на мое колено и ползет вверх, приподнимая подол юбки, в меня словно вселяется совсем другая Аня – смелая и решительная.

Я резко отталкиваю его и, наклонившись, поднимаю с пола осколок лампы. Ладонь обжигает огнем – я порезалась, но на это мне сейчас совершенно наплевать.

– Убирайся отсюда, слышишь? Иначе я…

– Что – ты? Хочешь убить меня вот этим? Ха-ха. Впрочем, так даже интереснее, – толкает меня на кровать, наваливаясь сверху и одновременно ловко вытаскивая из моих рук осколок.

Я начинаю дергаться и кричать, бить его изо всех сил кулаками, пинаться. Но его это, кажется, только сильнее веселит.

– У, какая дикарка. Кто бы подумать мог.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Помогите! Кто-нибудь! Лейла!⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Я слышу, как открывается дверь. И словно дежавю – какая-то сила сбрасывает тело Марата с меня.

Я вижу Ратмира, он матерится и пинает Марата, тот дает ему сдачи, начинается потасовка.

На шум сбегаются люди, в комнате зажигается свет. Лейла, Милана, рыжая и какой-то парень пытаются разнять дерущихся, а я, подтянув ноги к груди, с ужасом смотрю на все происходящее.

– Она сама позвала меня! – откровенно врет Марат, одновременно защищаясь и пытаясь ударить. – Спрашивай со своей полоумной телки! При чем здесь я?

– Ну ты и шлюха! – шипит Лейла, сжав кулаки. – Сначала своего бывшего в дом притащила, теперь решила за моего парня взяться?

– Я не звала его! Он сам сюда пришел! Сам!

– Убирайтесь отсюда! – вытолкнув Марата за дверь, орет Ратмир, и обернувшись на сестру, совсем выходит из себя: – Все, я сказал!

– Я этого не оставлю так! Я все расскажу матери и отцу! – угрожающе шипит Лейла, шагая спиной к двери. – Они должны все про нее знать!

– Лейла, мать твою, ты глухая? Вон!

Когда из комнаты все уходят, повисает звенящая, абсолютно неживая тишина.

Я сижу прижавшись к спинке кровати и в ужасе смотрю на Ратмира: его нос разбит и по губам стекает капля крови. А в глазах… там плещется такая ярость, что я только сейчас осознаю – настоящий ужас ждет меня впереди.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Часть 20

Он молчит. Я тоже. И эта тягостная тишина кажется длиною в вечность.

Я понимаю, как все это выглядело, осознаю, что каждое мое слово будет похоже на оправдание, но знаю точно – покорно принимать его обвинения не стану. И признаваться в том, чего не делала, тоже.

– Ратмир, все было совсем не так.

– Что именно не так? – чуть склонив голову набок, делает шаг навстречу.

Хочется инстинктивно отдалиться, увеличить между нами дистанцию, но позади меня спинка кровати и прятаться некуда.

– Я не звала сюда Марата! Он сам! Я спала, а когда открыла глаза, увидела его. Он говорил мерзкие вещи.

– Какие?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Я не хочу это повторять.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Что именно он говорил? – давит взглядом.

– Он сказал, что… что хочет чтобы я и он… – произнести это вслух невероятно сложно. – Сказал, что хочет лишить меня девственности, потому что ему интересно каково это.

Юнусов меняется в лице. На испачканной кровью челюсти напрягаются желваки.

Он определенно пострадал, пострадал из-за меня. И если то, что произошло у меня дома с Ромой нельзя было назвать дракой, то стычка с Маратом могла иметь и, возможно, уже имеет неприятные последствия в виде серьезных травм.

– Я не звала его, клянусь. Он врет!

– Так же не звала, как не звала к себе в дом своего бывшего?

Он не верит мне и от этого становится очень больно.

– Я говорю чистую правду, – смотрю в его глаза прямо, не опуская взгляд. Чтобы он видел, что мне нечего скрывать.

А он молчит. И смотрит на меня, словно взвешивая, можно ли мне всё-таки верить. А потом замечает кровь на моих руках и платье.

В два шага преодолев разделяющее нас расстояние, садится на край кровати и берет мои руки в свои. Рассматривает, изучая порезы.

И это прикосновение резонирует внутри меня болью смешанным с волнением.

– Откуда кровь? Он ранил тебя?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Я сама поранилась. Осколком.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Каким еще осколком?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– От лампы, – киваю на засыпанный пол. – Когда он попытался тронуть меня, я подняла осколок и кинулась на него.

– Что ты сделала? – в его глазах читается удивление и шок. – Ты кинулась на него с осколком?

– Ну да. Он же руки начал распускать.

– Да ты чокнутая, – и уголок губ дергается в подобии улыбки. В которой скрыто уважение и даже как будто бы гордость.

Заметив его настрой я потихоньку расслабляюсь, начинает отпускать свои цепкие тиски напряжение.

– И так будет с каждым.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Ты о чем?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Ну, если кто-то попытается меня коснуться против воли, я буду биться до последнего.

А сама опускаю взгляд на наши до сих пор связанные прикосновением руки.

И кажется, он делает то же самое.

– Тебе нужно рану промыть, – словно очнувшись, поднимается с кровати.

– Тебе тоже.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Пошли.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Мы вместе заходим в ванную, и пока я смываю с ладоней кровь, Ратмир, скрестив на груди руки, смотрит на меня. И в очередной раз я замечаю, что это какой-то совершенно другой взгляд.

Казалось бы, после всего произошедшего он должен источать одно лишь презрение и ненависть, но этого нет.

– Значит, он ничего не успел сделать?

– Нет.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– И сильно ему досталось от тебя?

– Нормально.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Он снова усмехается, а потом подходит ко мне и смотрит на уже чистые ладони.

– Порез не глубокий, но нужно обработать антисептиком.

После умывается сам, и когда вытирает лицо полотенцем, вижу, что все не так уж и страшно. Ссадин нет, только переносица опухла.

– Он нос тебе сломал? Дай посмотрю.

И он покорно разрешает. Я подхожу так близко, что ощущаю аромат его одеколона с терпкой нотой крови, которой запачкана его футболка.

Со всей серьезностью будущего врача осторожно трогаю пальцами его переносицу, а сама буквально с ума схожу от волнения.

Ни один парень никогда не вызвал во мне настолько противоречивых чувств. И но один не смотрел на мои губы так, как смотрит он сейчас.

– И каким врачом ты станешь? – спрашивает он, не отводя глаз.

Понимаю, что он действительно может этого не знать. Мы никогда не говорили с ним ни о чем, что касается личной жизни.

– Хирургом.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Борясь с неловкостью, так и не поднимая глаз, прекращаю манипуляции.

– Нет, не сломал. Тебе повезло. Есть здесь аптечка?

– У меня в комнате есть перекись и йод.

– Зачем ты хранишь это в своей комнате? – решаюсь на него посмотреть. – Любишь драться?

– Иногда приходится. Особенно когда твоя будущая жена вечно влипает в неприятности, – и выходит из ванны.

Я обескуражена, но сказал он без какого-либо зла. Он словно… словно даже в приподнятом настроении. И я как-то само собой подхватываю его волну.

– Ты же говорил, что я никакая. Что ни один нормальный на меня не посмотрит, – знаю, что вальсирую на грани острия ножа и откровенно нарываюсь, но не припомнить обидные слова не могу.

– Марат не особо нормальный, – в знакомой манере парирует Юнусов и, открыв дверь своей комнаты, бросает на меня пристальный взгляд. – И не обязательно верить всему, что я говорю. Заходи, – кивает в глубь своей спальни, и я делаю первый шаг в святая его святых.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Часть 21

Комната Ратмира очень отображает внутренний мир ее хозяина – дорого обставлена, но в то же время не лишена интересных деталей. Которые нужно просто заметить.

Например, стеллаж с книгами, коллекция не слишком большая, но подобрана с прекрасным литературным вкусом. Кое-что я читала, а некоторое лишь в планах.

Еще я вижу на подставке у окна электрогитару красного цвета, причем видно, что стоит она там не просто для красоты. Места, где особенно часто касались его пальцы на грифе – чуть стерты, и струны лишены глянцевого "магазинного" блеска.

Мне хочется походить по его комнате, рассмотреть все более тщательно, но я все-таки "в гостях", в спальне мужчины, и нужно соблюдать правила приличия.

– И где твоя аптечка? – оборачиваюсь на хозяина комнаты.

– В ванной, сейчас принесу, – скрывается в примыкающей ванной, но дверь за собой не закрывает. Случайно или намеренно, я не знаю, и прекрасно вижу, как он, повернувшись спиной к выходу, снимает испачканную кровью футболку.

Спина у него широкая, рельефная, видно, что он часто пропадает в спортивном зале и доводит свое тело до физического совершенства. И судя по тому, что я стою и словно завороженная бесстыдно подсматриваю за ним, делает это не зря.

К своему стыду, мне нравится то, что я вижу. Ратмир действительно внешне очень привлекательный и это то, что уже встает между нами камнем преткновения. Не смотря на его зачастую несносное поведение, он может обезоружить одним только взглядом.

Я прекрасно понимаю, что нашла в нем Милана. Что находят в нем все его воздыхательницы. И просто обязана ни в коем случае не пополнить их ряды.

– Не могу найти перекись, – произносит он, и до меня доходит, что я настолько погрузилась в свои откровенно бессовестные мысли, что даже не заметила, что он там делает. – Посмотри в верхнем ящике комода.

– Мне самой посмотреть?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Ну да.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Я бы ни за что не стала рыться без спроса в чужих вещах, но он сам предложил мне это.

Осторожно берусь за ручку и тяну ящик на себя. Там царит абсолютный порядок: в углу аккуратно лежит блокнот с кожаным переплетом, несколько карандашей, пара журналов на автомобильную тематику, какие-то чеки.

Взгляд цепляется за какую-то коробку фиолетового цвета. Зачем-то беру ее в руки, и когда понимаю, что это, мгновенно краснею.

Это же контрацептивы! ⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Ну что, нашла? – доносится за спиной.

Резко вздрагиваю. Несчастная коробка падает из рук, по полу рассыпается ее содержимое.

Немея от ужаса и одновременно позора, опускаюсь на корточки.

– Извини, я не должна была… Я сейчас все соберу. Сейчас…

Пальцы совершенно не слушаются, и от волнения и то и дело все роняю.

И как только меня угораздило, Господи! Какой позор!

– Они не кусаются, – усмехается Юнусов, и садится рядом со мной, ловко собирая квадратики из плотной фольги.

Он так и не оделся, и теперь я вижу вблизи его обнаженную грудь, чуть покрытую порослью темных волос. Я краснею еще сильнее, хотя казалось бы, куда уж больше. Да я вообще готова провалиться сквозь землю!

– Я это… случайно взяла… Сама не знаю зачем.

– А перекись-то нашла? – усмехается.

– Нет, – поднявшись, не глядя ему в глаза пихаю ему в ладонь то, что успела собрать. – Я пойду, наверное. Уже поздно…

– Да подожди ты. А рану обработать?

Да плевать мне уже на эту рану, унести бы отсюда ноги и не смотреть, как он тут щеголяет полуголый.

– Не мог бы ты… одеться? – и демонстративно отворачиваясь к окну, чтобы не смотреть на него в таком виде, и заодно чтобы он не заметил, как пылают мои щеки. – Пожалуйста. Если можно.

– Тебя это смущает?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Вообще-то, да.⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Вообще-то, мы скоро поженимся, – взяв меня за запястье, заставляет повернуться и посмотреть наконец на себя. – Тебе придется на это смотреть, хочешь ты того или нет.

Откуда ни возьмись в его руках оказывается флакон с обеззараживающей жидкостью. Наклоняет бутылочку и льет немного на рану.

– У тебя ладонь дрожит. Больно?

Нет, мне не больно. И я сама не понимаю, что со мной. Его близость, да еще в таком виде, заставляет чувствовать себя странно. Мысли путаются, в голове словно вата. И сердце колотится так сильно, что кажется, что его стук слышно в каждом уголке дома. И уж точно слышно ему.

– Ты же знаешь, что наш брак не будет… настоящим, – произношу пересохшими губами.

– Ну кто знает, каким он будет. Мы взрослые люди, произойти может всякое.

Решаюсь взглянуть ему в глаза, и меня словно огнем обжигает.

Да что происходит такое этой ночью!

– Спасибо, достаточно, – выдергиваю руку. – Я пойду.

– А мне ты рану не обработаешь? Ты же как-никак будущий врач.

Звучит это дерзко. Определенно с вызовом.

Он будто хочет проверить меня на вшивость. И после того, как я едва не накинулась с осколком на Марата, я не могу взять и просто так спасовать.

– Конечно, – беру из его рук флакон с перекисью, ватный диск со стола и киваю на кровать. – Присядь. Так будет удобнее.

Он прав, я будущий врач. И не должна трястись от вида полуобнаженного мужского тела.

И тут же думаю о том, что дело ведь не просто в голой груди и спине – я видела Рому в одном трусах на речке и не было даже близко ничего подобного. Дело в том, чье это тело.

Опускаюсь на край кровати рядом с Юнусовым и, надев на лицо максимально беспристрастную маску, изо всех сил стараюсь отбросить лишние мысли. Промакиваю ватным диском небольшую ссадину на его опухшей переносице, а сама не могу отвести взгляд от его губ.

Интересно, каково это – целовать его?

Какова на ощупь кожа его плеч, такая ли она гладкая, какой кажется…

Я ощущаю головокружение, только в этот раз совсем не связанное с несчастной анемией.

Мне кажется, нет, я уверена – что он тоже смотрит на мои губы и один бог знает, что у этого парня на уме…

– Ты так волнуешься, – произносит он, смущая меня этим еще больше. – У тебя руки дрожат.

– Да, волнуюсь. Ты же получил из-за меня.

– Только в этом дело?⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

– Конечно. Разве может быть в чем-то еще?

– Я совсем не нравлюсь тебе?

Снова смотрю ему в глаза. Он все прекрасно видит. Ему даже не нужен этот ответ.

Неужели я настолько сильно выдаю себя?

Зачем он это спрашивает? Зачем вообще делает… все это. Смущает меня.

У него есть Милана. Есть Олеся. Может быть есть кто-то еще. И наш брак фактически будет фиктивным. Так что не нужно быть дурой и думать о том, чего никогда не будет.

– Я закончила, – завинчиваю крышку. – А теперь мне точно пора.

– Подожди. Ты не ответила на мой вопрос, – берет меня за руку, и именно в этот момент открывается дверь, и на нас округлившимися от злости глазами смотрит Милана.

– Это что еще такое? – тон ее голоса противно визглив. – Ратмир?! Какого черта она делает в твоей спальне? Почему ты раздет?

– Я уже ухожу, – выдергиваю руку. – Разбирайтесь дальше сами, без меня.

– Стой, – тормозит меня Ратмир и, поднявшись, достает из кармана чуть смятую картонную упаковку. – Твои таблетки.

Все-таки он ездил за ними…

– Спасибо, – не глядя ему в глаза забираю свой препарат и выскальзываю из комнаты, оставив их наедине.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀