Текст книги "То день, то вечер"

Автор книги: Ришат Садиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Информацию о призисе Ленки, конечно, могли продать и Ришат, и Панкрат. но судя по пропаже без вести, это сделал Мохов. Но на кой черт он это сделал?

Альтруизм?

Нет. "Сковородка" последние годы альтруизмом не грешила. ... И тут пошли глюки.. и я увидел Муху.. последнюю нашу встрпечу...

– Ты знаешь, почему я ненавижу смотреть фильмы, в которых играют дети? спросил меня Мохов.

– Наверное, чувствуешь фальшь, – предположил я.

– Нет, этого у них по минимуму, – сказал Муха, – зато апломба, выкормленного на этиъ съемках, им хватит на всю жизнь, чтобы бить нас, которым с детства все душат. Ненавижу смотреть "Что? Где? Когда?", ненавижу это бряцанье интеллектуальными мышцами.. мы ж не глупее, мы знаем наперед все их ответы.. и много еще чего.. язык.. режиссуру.. аппараты.. кухню всех их шоу.. Вивальди.. Корелли.. Альбинони.. все казанские закоулки.. НО НАС НИКУДА НЕ ПУСТИЛИ И НЕ ПУСТЯТ и все отнимут.. даже красивую нашу умницу Крюкину, которую выпестовали мы – о, боже – с девятого класса.. и ее отнимут.. мы не те, кем должны были стать.. это худшая нищета из возможных.. и платить нам нечем...

– Прости, родной, это несерьезно, – зевнул я, -у него-то вообще ни хрена за душой нет.. и он будет отнимать? ...

– Он не мылил петли в Елабуге.. понимаешь? – сказал Мохов, – он не мылил петли.. ВГК не проваливал.. рукописи ему из редакций с матом не возвращали.. здоровый. гезакомплексованный человек.. и рядом мы – десять лет публичных проколов на глазах у пол-Казани.. вечно страдающие интеллигенты.. страждущему, конечно, можно сострадать.. но тех, кого жалеют – их не любят..

– Заумь, – зевнул я, – так тонко никто не анализирует..

– Верр-нно! – обрубил меня Мохов – в том весь и кайф, что никто ничё не анализирует! и ты им никгда не вдолбишь. что не тебя жалеть надо. что рукопись тебе вернули; а его, что у него мозгов-то нет ее писать; какой анализ? ты – неудачник. он – НОРМАЛЬНЫЙ; что. сразу не видно?!

– Видишь ли, – возразил я. – нам и не нужно женщин из толпы, которые не поймут и не оценят. Свои же прекрасно знают, что проколы – нормальная плата.. и те, кто жаждет проснуться знаменитым, более других рискуют в одно прекрасное утро не проснуться.. нормальная плата за тщеславие.. за любое трепыханье..

– За это нас пожалеют. – жестко закончил Мохов, – по-умному, по-хорошему пожалеют, но балдеть от нас не будут.. балдеют от победительных.. в них секса больше, если угодно.. "и это все о НЕМ", – вспомнил Мухов заголовок застойного фильма, – это все о НЕМ.. ОН ЕЕ получит, как нефиг делать..

– Я, наверное, скоро протухну в своем Лёнин-граде, [Лёнин-град – имеется в виду город Брежнев (Набер. Челны)] – выдавил я после минуты молчания. Асанчик в степях. но ты-то здесь. Если это хоть немножко в твоих силах.. не дай варварству совершиться.. сейчас ей нужна сермяга, но будет поздно.. когда она очнется.. пойми, Шурыч – за ограбленную нашу юность.. за московские пощечины наши.. за все – хоть раз в жизни – да ОТЫГРАЕМСЯ!..

...Теперь в Лешкиной смерти повязаны мы все.

Мы убили Леху или нет??!! МЫ УБИЛИ ЛЕХУ ИЛИ НЕТ???!!!

Я не его отпевал, я жизнь свою старую отпевал, где что день, что вечер. и блаженство полета. И ОТВЕЧАТЬ НЕ ЗА ЧТО. Этой жизни больше не будет. В известном смысле БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ НИКАКОЙ. Новогодняя ночь кончилась. Похмелье. Пустота.

Все реквиемы крутились в моей башке. Не знал, куда ехал. не видел, где шел, куда садился. Припомнил, как из окна поезда в Карпатах внизу были видны маленькие-маленькие люди; и понял. что сдохну от этой мысли – какие они маленькие, люди.

И тридцать турклубов КамАЗа меня не спасут.

..Визг тормозов и крепкие русские слова разбудили меня. Я сжал кулаки, поднял голову и пошел, педантично переходя проезжие части, слушая каждый шорох на дороге и звук шагов сзади; срезая углы, дворами, как можно быстрее в сторону дома.

Леха открыл счет. Я тоже не хотел быть вторым.

ПСИХОАНАЛИЗ. САМОСВАЛ.

В Моховском дневнике только светская хроника и могильный холод. Могильный холод и светская хроника.

Был мерзкий осенний вечер. на танцплощадку не распродали билеты. и жокей уже сворачивал аппараты, когда Муха с тремя дюжинами нас за спаиной скомандовал дискачу остаться, а нам построиться в колонну у входа; и под первые аккорды первого рок-н-ролла колнна просвистела паровозиком мимо контролерши. Весь вечер мы были на манеже, и позже Мохов записал в тетрадеку: "Такой массовки ни у о дной киностудии никогда не было и не будет", дальше стихи:

"..и в каждом из моих домов

на тверди письменных столов".

Спят фотографии "Битлов"

Мы обмещанимся потом

и совесть продадим на слом,

А им плевать

там, под стеклом.."

Стихи Шуркины. И дальше – что день, что вечер – одгна светская хроника и ностальгия. По существу прошлогоднего дела ни слова.

... А что бы ты хотел?

.. хорошо.. попробую представить все сам.. сначала, естественно, приехав в отпуск, Мухе звонит Асан.. или прямо в аэропорту говорит:

– Мне нужна кукла. На две недели.

– Крюкова свободна. Леха в родных пенатах.

.. крути назад. Крюкова слишком дорогая кукла..

– Крюкова свободна. Леха в родных Пенатах.

– И с какой рожей я к ней пойду? столько дров наломал.. нет, в карете прошлого далеко не уедешь.. сосватай чего попроще..

.. кого Муха может сосватать, у него, что притон? провал.. сейчас главное не дать Асану выйти из разговора.. уцепиться за любое его слово.. хотя бы за "карету прошлого", что ли?

– ..в карете прошлого далеко не уедешь..

– Это почему же? Вот Крюкина на днях в карете прошлого отбывает аж до самарской границы.. по распределению..

– Как говорится, туда ей и дорога, а причем тут ее прошлое?

– Помнишь комсомольского босса, которому она дала пощечину на первом курсе?

– Это тот, который сказал, что манекенщица и проститутка – одно и то же? А-а как же! помню, ну так это ж, по-моему, еще дела леонид-ильичевской эпохи; я думаю, босс уже не в комсомоле?

– Вот и плохо,что не в комсомоле. а в ректорате. узнал Ивановну в лицо на распределнии, и сказал, аспирантура за красивые глаза не дается. ее в районе в поте лица зарабатывают.. демагогии его в комсомоле хорошо обучили.

– Тебя, по-моему, тоже. Муха, ты ей что? отец родной? Всю жизнь, можно сказать подруга мечтала сходить в народ – вот пускай и сходит! бережт Леху в охапку и едет. Я т-тарчу, это ж – ващ-ще! сбылась мечта ее жизни.. Ленка -сельская училка и муж из народа!

..провал.. сейчас еще Асанчик споет в трубку: "А может, это дворник был?! Он шел по сельской местности!" или "Вышли мы все из народа, дети семьи трудовой, братский союз..", если еще в "братском союзе" не заменит "р" на что-нибудь другое.

Да никуда он с ней не поедет, – говорит в трубку Муха, и Асан на том конце провода начинает тихо западать.

– Почему не поедет? – спокойно, без издевки спрашвает Асан, – он деревенский же. Привычный.

– Потому и не поедет, – говорит Муха, – ты понимаешь, как ему все там осточертело?? Ты говорил, тебе кукла нужна?

– Ну это я так, – ретируется Асанов.

– Ты понимаешь, что Лехе нужна кукла рисоваться в баре? А как куклу зовут, значетия не имеет?

..Вот тут Муха допускает маленькую вольность: откуда он знает, кто кому и зачем нужен?.. и эта вольность решает исход дела.

– Значит, сытый голодному не товарищ? – нажимает Муха, – даже если этот голодный когда-то был..?

– А что мне надо делать? – идет в атаку Асан, – идти в ректорат бить морду бывшему комсомольцу? Или переслать Пахомова телеграфом к месту ее распределения ? А может, самому предложить ей руку? Извини, отец, каждый сам хозяин и подлец своей жизни.. так что..

Пора сворачваться, иначе останется ощущение преднамеренности всего разговора.

– Вообще-то ты прав, – говорит Муха, – но я тебя попрошу об одном одолжении. Если напорешься.. она у меня почти кажды йдень торчит.. не задирайся, она сейчас трашно ранимая. Хорошо?

Хорошо. Теперь хорошо. Информация продана вся, вплоть до того, где искать Ленку. Впрочем, последгнее – не бог весть какая новость. Ленке, Гитаристу, Ришату, Асану, мне, и до поры до времени – Лехе, Шурик имел обыкновение даже оставлять ключи. Леха, видимо, жаждал большего – то есть права спать с Крюкиной в Шуркиной хате, но для этого нужно было утеплить отношения с Мухой. И Леха стал делать это, опираясь на свои представления о ценностях в нашем мире. Для начала предложил Мухе у блатного портного сшить "клеточку", входившую тогда в моду. Панкрат, бывший рядом, тут же поплакался, что когда съездил в "клеточке" на вызов в детсад, шкеты его спросили:

– Дяденька, вы клован?

То бишь клоун. Алексей Кириллыч попер на Панкрата: "Тоже мне эстет, у самого рубашка к брюкам не в тон". Там все было в тон, я свидетель; но Леху уже понесло и он гордо сообщил, что год после армии прожил, пытаясь осесть, в Риге, где и набрался европейских манер в отличие от нас. "Тогда перед выходом звони, какой мне галстук одеть, раз у тебя европейское воспитание", – сказал Муха.

Толстый намек не ходить без звонка и оставить ключ он понял.

Осмеяния он был достоин. Но не смерти же?!

И если этот человек, наш единственный, кроме Мохова, пролетарий, все-таки был или стал в конце концов одним из нас – убило его то же, что убьет когда-нибудь и меня.

Любви – нет, и не будет, пока будет на Руси куда ссылать и засылать.. районное дерьмо.. медвежьи дыры.. провинция; и каждый год в институтах распределение, и каждый год – что день, что вечер – женщины будут искать тех, кто вытащит их из дерьма.

На что у одних мужчин есть закрепленное Законом право,

А другим – платить нечем.

И этим другим, будь они хоть семь пядей,

Никогда не добраться до следующей ступеньки.

Вот это "никогда". услышанное им в трубке, и позвало его в огонь.

Параллельные прямые не пересекаются.

Так сказал Мохов, он был неправ.

Параллельные прямые пересеклись: проклятая междугородка ворвалась в линию, и Лехи больше нет.

Если, конечно, она ворвалась. Вся достоевщина рассыпается, как карточный домик, если телефоны никто не слушал.

Конечно. никто не слушал! Как я сразу не пришел к этой мысли? никто не слушал! в Кирове может не быть автомата на Казань.. хотя можно через телефонистку.. но не из деревни.. тем паче, если Он звонил – в конце концов бы дозвонился! значит, ТЕЛЕФОНЫ НИКТО НЕ СЛУШАЛ, мы ни в чем не виноваты.

Кто виноват? Я? Илюша Муромец в шортах, не ударивший в жизни никого, кроме буйных, скрученных психбригадой? Или Муха, не обидевший мухи? Или Асан с Крюкиной, к которым, может быть, просто вернулись старые чувства? – и тогда мы вообще чисты перед богом! или Ворона? которая сейчас кривляется перед теликом в комнатушке, раздевшись до купальника. и дразнит Сабрину на клипе, благо фигура та же?

Смотрите, люди! разве похожи мы на убийц?

Но Шура же смыл из Казани?

А может. его шиза посетила?

Или меня.

Мохов, Мохов, где Мохов?

– II

.."А русский – это не кровь. Это совесть выше логики. Во всяком случае, хочется, чтобы так было."

(из увертюры)

– II

"АСИСЯЙ РЕВЬЮ". Участвуют все.

САМОСВАЛ

Завтра день "сковородки". а я в Одессе иду с Вороной по Дерибабушке из бара, и что-то нет настроения не прятать лицо. И еще жарко. Очень жарко. От жары или от этого дурного "завтра – сковородка" в два ночи я просыпаюсь, и у Вороны открыты глаза.

– Гош, не спится?

"Не спится" – мягко сказано.

– Пошли, – говорит Ворона, – а то так и сдохзнем. и не вспомнит никто.

Мы выходим из подъезда, бредем к морю через мертвый центр, плутаем, петляем, находим пляжик. купаемся голышом, сохнем. И, слава богу, быстро успеваем одеться, потому что на нас по берегу быстро надвигается д ругая такая же пара. Девица в одной футболке несет штаны в руках, но ее классные ноги меня мало интересуют. Я почему-то вглядываюсь в этого незнакомого парня в вареных шортах, кроссах, белых гольфах.. на бицепсах, прущих из коротких рукавов футболки. и на икрах явно видна подкачка. Незнакомое лицо под темными очками. хиппозная грива. ехидная улыбка в бороде.. все странно.. почему так странно? И подчиняясь скорее стремлению сделать театральный жест, чем внезапной догадке, я почти против воли выпаливаю:

– Мохов, ты?!

МОХОВ

И я, столько раз мысленно готовивший себя к этой встрече, отработавший в уме до автоматизма "Гражданин, Вы ошиблись", отвечаю "Я", и бросаюсь Игорьку на шею.

САМОСВАЛ

Какое счастье. что Мохов жив и висит на моей шее. И не видит. что я тем временем разглядываю его телку и ее ноги.

Прошлогодняя прощальная записка исполнена вся: культуризм. облик неформала.. значит, чернорабочим на киностудию он устроился тоже.. значит. на здешнюю..

Он живет в Одессе.. телка – это Маринка из кассы Аэрофлота.. он несомненно живет в Одессе! либо пришел тогда за дневником и остался, либо и не уезжал, и вообще все было как-то не так, а по-другому. А я-то расплылся, что она меня хочет.. вот почему меня так жаждали в гости.. он не хотел сам идти к Вороне!

МОХОВ

.. незванный гость хуже татарина.. а впрочем, его визит следовало предвидеть.. его казанские романы были обречены, значит он должен был вернуться к тому, с чего начал..

Где ж твоя логика, Шурик?.. не мог на эти дни слинять?!. эх...

ЗАПИСЬ РИШАТА СО СЛОВ ОЧЕВИДЦЕВ. В дальнейшем – РИШАТ

Было пора нарушать молчание. Но никто не решался. Наконец дернулась Маринка:

– А мы ведь гуляем по делу. Ща обсохнем и в аэропорт.

– А на фик? – спросила Ворона.

– Видишь ли, мы хотели Асанчикам передать, что Саша на "сковородку" не приезжает – работа. Теперь все переигрывать, если я не ошибаюсь.

– Клево, если не ошибешься, – сказал Абрамов, – кстати, у них есть билеты?

– Откуда? были б места, я бы и тебе достала, – сказала Маринка, натягивая бриджи.

– Вы женаты или где? – спросил Игорь у Шурки.

– Ты хочешь спросить "расписаны"? Нам и без корочки спится, – проворчала Маринка.

Другие вопрсоы на какое-то время у Самосвала отпали.

МОХОВ

Пока мы вылезали в город, пошел цейтнот. Машины были редкие и, убоявшись нашего количества и качества, не тормозили. У девчонок на нервной почве начались заскоки. Машка опять сняла бриджи. Ворона в "мини" стала у фонаря в панельную позу. Отлаять я их не успел, они сами наорали на нас: "Прячьтесь!" Мы сиганули в кусты. Первая же машина тормознула.

САМОСВАЛ

Дуры наши малышки, перед таким "королем автострады" я бы не раздевался. Ведет бездарно и музыки порядочной в машине нет, туфта с телерадио.. хотя хорошо, что чайник.. попался бы фирмач.. малышек увез,. а нас вырубил. . хорошо, что чайник.. мы спим. .."Блю канари.." ..господи, это "Лицедеи" на фонограмме.. спасибо, чайник! родные мои! мы вернемся в Казань с повинной, и она простит нас.. Муха! ты помнишь? ты спишь? я тоже..

Муха, ты помнишь, как накрылся звук на "весне" в "финансовом", что ли, институте, и нам влетело; а мы были не виноваты! Муха! мы были не виноваты, потому что микрофонные "шапочки" уперл а команда пантомимы, и в разгар концерта мы увидели их на носах у этих Асисяев.. "Блю-блю-блю-канари-пик-пик-пик-.."..кайф!

Муха, ты спишь и не помнишь, как на клочке асфальта мы резались в теннис, вместо ракеток взяв книжки, и дипломаты вместо сеток поставив на землю.. мы вернемся в Казань, и она простит нас.. Муха! как бльно и сладко мне помнить все это.. а ты спишь.. боже.. Боже милостивый! спасибо, что у меня все это хотя бы было!.. и что я это хотя бы помню.. хоть память пока не отняли..

Говорят. такая сладость воспоминаний бывает только перед смертью. Смерть. Она тут, рядом. этот чайник ведет бездарно, и с любым тягачом ничего не стоит поцеловаться! но я НЕ ХОЧУ.. ..я не готов морально; хотя жизни скорее всего больше не будет, но сегодня еще надо пожить.. и все из них вытрясти.. а потом спокойно попрощаться. и хоть под родной "КамАЗ".. прекрасная машина. убивает сразу и без лишних мучений.. но сегодня нельзя.

– Не тушуйся, хлопец, доставлю в лучшем виде, – читает чайник мои мысли.. или я уже заговариваюсь. что ли?

И все опять засыпают, он за рулем, а мы в обнимку.

РИШАТ

В аэропорту у кассы до продажи все кинулись на Асана:

– Сдать билеты!!!

– Чтобы сдать, их как минимум надо купить, охнул Женик.

– Евгений Рахимыч! Ну вытащите Лен Иванну из кассы! никому никуда лететь не надо, скиверодка будет в Одессе! – крикнула Ворона.

– День сегодня неожиданный, – проворчал Женик с убойной силой, – и Одесса город свиданий. а вот кому надо лететь и кому не надо – это еще очень большой вопрос, – заключил Женик.

Из очереди вышла Ким Уайлд Крюкина и сказала:

– На Москву только в районе обеда.

САМОСВАЛ

Я приплыл: эти двое собирались в Москву: а не на скиверодку. Хм-м, а Муха знал об этом? Сдается мне. что да.. все в кайф, родные..

МУХА

Далее, как выражаются монстры русского слова. то ли "образовалось неловкое молчание". то ли "воцарилась немая сцена". Дура Лен Иванна всех нас заложила. Сейчас, не дай бог, Самосвал ринется отстаивать идеалы юности, и нам дадут пятнадцать суток за употребление фольклора в общественном месте.

МАРИНКА

Было слышно на весь аэропорт. как Женик распекал Самосвала. Я разобрала. что они уже "не в восьмом классе" и что "дел по горло, есть вещи поважнее ритуалов", а Гошка "забарал своей ностальгией" и даже одевается "как будто тебе восемнадцать", "Игорь Михалыч", а "про тебя, Шура, я ващ-ще молчу". У меня был в арсенале верный способ прекратить избиение пладенцев – подойти и третий раз снять бриджи, но я подумала, что еще успею – день длинный, а повод найдется.

САМОСВАЛ

В голове вертелась моя любимая совьетишен пошлость: "От себя не убежишь"ю. которой наша тоталитарная идеология всегда оправдывала свою нелюбовь к свободе перемещения граждан.. прописку и закрытые зоны ввели нам во благо, чтоб мы от себя не убегали.

Хотел меня Муха видеть или нет – дело десятое, однако фраера сгубило казанское происхождение, в силу чего непривычка к одесской жаре погнала его ночью в воду, как и меня. Сломалась вся конспирация, если таковая имелась; теперь, по крайней мере, мне не будут всю жизнь свистеть, что ждали блудного сына весь день на скамейках у Главного Здания.

– Я ценю твое стремление на старое место, – сказала мне Ленка, – но ваши прихоти.. ваши с Шуриком.. это прихоти очень сытых людей.. так нельзя все сразу.. и дела, и ритуалы..

..и девочек с обложки, – подхватила Ворона, – кстати, у нас замечательные парни. – хихикнула она, – истинно русские интеллигенты, с чем нас всех и поздравляю; и не надо на них лаять.

– А почему-у ?! – хором выдохнули остальные.

– А потому-у, – важно сказала Ворона, – что исконно русский мыслитель духовность женщины меряет по ногам и бюсту.. вот нас и намеряли .. и выбрали..

Отголоски былой дуэли двух невзошедших звезд российской гласности. вдруг выплывши невесть от каких причин на свет божий, увели разговор в сторону:

– Ну скоты мы, скоты! – скорчил рожу Шурик, – а, что, от хорошей жизни? ну где в нас сытость? на ком ее видно?!

– На мну-у! – возопил Женик, дефилируя в отглаженных немецких брюках и ослепительноь белом батнике перестроившегося Китая. Короткая стрижка чеканила кавказский профиль булгарского татарина.

– Вырядился.. тоже мне.. яппи, – попер я на Рахимыча, – я куча денег! я большая куча денег! где б ее увидеть. эту кучу денег?!!

– Это не к нам, товарищ! – отпихнулся Евгений, – я знаю, об чем ты сейчас думаешь, но этот гардероб мы, помнится, покупали вместе, а шерсть моя после армии еще не отросла.. так что хватит трагедий, Михалыч! нет меж нами пропасти, окстись!

Я понял, откуда знаю, что брюки немецкие, а батник китайский. Стало стыдно. что я путаю карты серьезным людм со своей скиверодкой.. им еще адаптироваться и адаптироваться после армии..

– Они серьезные люди, – подумал я еще раз.

А мы с Мухой, как по команде, в шортах, и наших разнузданно одетых и накрашенных девчонок можно принять за снятых на ночку где-то в баре.. короче, присматривается наша с Мухой несерьезность на фоне серьезности Асанчиков и сытости Асанчиков.

Нет, до сытости им далеко, разве что Женька за службу разжился в Гурьеве дубленкой для пани Хелены, в Гурьеве бывают дубленки и пуховики тоже; но после армии с работой у них будут проблемы, с квартирой проблемы.. господи! да какая тут сытость.. и в каком смысле сыт Мохов, так и не ставший режиссером? Или я, пролетевший с аспирантурой, на коей почему-то у всех свет клином сошелся – Ленка тоже пролетела; и в Москву они как раз могли ехать за надом. набиваться в какую-нибудь аспирантуру, а я им попутал все карты со своей скиверодкой..

– Я куча денег, – сказал Мохов, – но толку мало, за рупь не купишь.. баб из журнала.. но мы секс-бомбов найдем навалом.. в родной Казани.. в сырых подвалах!

– Бог помощь, – сказала Лен Иванна, – а смысел?

– Смысл в том, – пояснил Шурик, – что женщины – это единственный кусок западной жизни, который доступен. То есть никакая российская отсталость не помешает найти в Казани женщину голливудского стандарта и заиметь ее. Видишь ли, даже еслихату обставлять в прозападном стиле. все равно вид из окна мне напомнит, где я есть. Фарцовщик может перепродать мне "Шарп" и тряпки, но не особняк в Калифорнии, и не место режиссера в Голливуде.. а вот женщины..

– А больше ты ничего не хочешь? – фыркнула Ленка, – глянь, Рахимыч, 0 есть на кого Россию оставить – всю продадут!

– Гу-удбай, Ам-мерика у-у-у !!! – завопил Мохов похабным голосом.

– На людях не пой, – огрызнулся я, – подумают не то, и с тазиком выбегут.. о. господи!

– Опошлились, мужики, – заныла Крюкина, – низко пали.. и женщин от девочек. вишь ли. за версту отличают, и леченных в кожвене от здоровых... и все-то знают.. куда там.. и вам не стыдно?

– Не стыдно, – сказал Мохов, – видишь ли. баба Лена – ты одно учти – что моральное падение – категория жутко относительная. Вот помню, встречали мыс Гошей Новый год в Козлограде..

– Где-где? Не врубэйшен.

– В Волгограде. Встретили. заснули. а утром нас звонком в дверь подняли. Пришли о днокашники нашей драгоценной хозяйки и стали на наши сонные мозги капать, как Новый Год в кабане гудели. Мы с Гошей сидели, морщились, а наша Иришка потом спросил:

"Вам, – говорит, – не стыдно такими чистенькими быть? Не пьете, не курите, по кабакам не ходите. Право слово, дети! А я ей: "Это не мы дети, а твои друзья – сопляки. Они токо на третьем курсе до такой жизни доходят. а мы уж этим в девятом классе переболели." Ну что, Лен Иванна, кто чище душой – мы с Гошей или эти сталинградцы?

– Сдаюсь, чище вас нет, – сказала Крюкина, – тады откеда же эти аппетиты? нельзя ли поскормнее?

– Нельзя, – отфутболил Мохов, – отступать некуда. Мы люди, которых не пустили по ту сторону баррикад, где фильмы снимают, мы остались по ту сторону, где фильмы снимают, мы остались по ту сторону, где их смотрят. Я понятно говорю?

– Говори, говори. Только когда, где вас не пустили? Уточни.

– Когда всю тройку прокатили в москве на абитуре.

– Теперь понимаю. Дальше!

– И этот мир, куда нас не пустили – обступает со всех сторон и дразнит. В кино, по ящику – мы его каждый день видим. Глаза не выколешь, уши воском не зальешь. Хочется быть похожим.

– На кого?

– На мальчиков из кино, у которых все проблемы жизни – то ли для звездных войн лазер сварганить, то ли для лечения рака. За войну заплатят больше. для медицины – совесть чище. Жуткие у мальчиков проблемы. мне б такие. И вот понимаешь, баба Лена, хочется самому хоть кусочек такой жизни.

– Хотеть не вредно. А женщины чем виноваты?

– Тем, что единственный кусочек их жизни, который мне доступен. Фарцовщик может продать мне "Шарп" и тряпки, но не особняк в Техасе и мексто режиссера в Голливуде. Помнишь, Лосото в "Комсомолке" написала: "Надо жить, родиться и вращаться в местах рождения, жизни и вращения". Наша система пока такова, что...

Крюкова не заметила, как разговор покатился по воторому кругу. Мохов шел на все, чтобы при мне. не дай бог, не дойти до ДЕЛА, хотя местами говорил сермяжные, горькие, прочувствованные вещи о том, что мы жили давно с жутким ощущением непричастности ни к чему, даже наши вопросы в передачу "Что? Где?".. на столик телезнатокам ни разу не попадали. Под бравурную музыку, кою так тонко подобрал режиссер Ворошилов, их руки вскрывали не наши конверты, и не наши лица светились на мониторах. "Нас никуда не пустили и не пустят", как любил говорить Мохов. Это была правда.

Остальное была туфта, – что мы ищем секс-девочек, дабы утешиться в мировой скорби, а хороший бюст и ноги стали последней доступной нам ценностью материального мира. Глобальная туфта, и слушать ее дальше было не в кайф.

Мохов светской болтовней тянул резину. Меня заело: когда, откуда навяз в наших зубах Голливуд? и дался он нам...

Минуты через три распуталось и это. Белой ночью. Как-то питерской белой ночью я обаял школьничков на скамейке, спев им старого Гребня и Майкла. Потом заявил, что лично знаком с самим Леней Сергеевым, комментатором "Юности", некогда самым толстым в "Веселых ребятах" – почившей в бозе дорогой передаче. "Слушай, – пискнула одна рыжая симпатяга, – если они реанимируются, замолви Лене словечко, пусть возьмут меня в долю.." "Куда тебе на ЦТ, – оборвал симпатягу смазливый брюнетик. зачехленный в заграншмутки, – на тебя мини-юбку и то одеть нельзя, бедра худые; и десны во время улыбки видны, вот я – другое дело, у меня оскал колливудский, – и он ослепительно оскалился, – так что, Игорь, поагитируй там за ме...".

– Кончай! – сказал тогда я. и пошел на причал, откуда уходил поНеве последний ночной трамвайчик, и криком "Пропустите делегацию крестьян Чернобыля!" надрывался динамик, обслуживая демонстрацию остроумсия какого-то нетрезвого матроса-неформала.

– И ты теперь будешь отыгрываться на женщинах за то, что не режиссер в Голливуде? – не унималась Крюкова, – хорошенькое самоолправдание.. проще надо быть и скромнее.. ближе к массе!

– Пока мы будем играть в провинциальных скромников, – тягнул резину Мохов, у нас и женщин отнимут.. сколько наших за Москву черту душу продали.. за Петербург?.. за кордон?

– За погоны. – подхватила Крюкина, – за дубленки, которые в Горьеве продаются.. пуховики.. там же.. бог с тобой, Шура, я не в обиде.. погонов больше нет.. уже пятнадцать дней.

.. Мохов понял, что прокололся: разговор дошел до ДЕЛА.

– Извини, – Мохов тяжело задышал; не зная аж с детства. что от волнения у него сроду одышка такая, можно было дернуть "ОЗ" на приступ астмы. – но.. Ленка... отойди ненамножко, – Крюкова, кивнув, отошла, – ты, надеюсь, понимаешь, Михалыч, что ЭТОТ бы и в генеральском кителе ее прошляпил. если бы не..

– Можешь не продолжать, – кивнул я, – твои заслуги перед партией и правительством мне широко известны.. но это же сделка.. не совсем согласная, но все же.. а ты – крестный отец этой сделки.

– Нет, – покачал головой Мухов, – это не сделка.

– Ну еще скажи, что как борец за идею использовал одну гадость Системы, то бишь распределение и офицерские льготы супротив другой гадости Системы низкой котировки тилигентов на рынке женихов.. чо молчишь? не дыфифь? а как дыфал, как дыфал!!! – подгадил я.

– Вась, ты не прав. Ну любили друг друга со школы, а потом их развела наша, извини, дешевая кастовость – мальчику из хорошей семьи мама-папа по попе дали за манекенщицу, а манекенщица, выбымши из грязи в князи, вишь ли, разобиделась, что мальчик за нее, пока в грязи была, папу-маму не бросил. А я сидел, думал чего-то.. как эти все "замуж выйду – в деревню поеду" каких только далеких людей не сводят, с чего бы двух близких таким макаром не свести?

– .. я ж не из зависти, я так.. ради справедливости.. и только, – прохрипел я голосом Высоцкого, ур-ра! Муха восстановил справедливость старую любовь.. только как-то по-сталински ты это сделал.. типично по-сталински: лес рубят щепки летят.

– А не ты меня просил убрать кое-кого? – сказал Муха.

– Но не так же?! – возмутился я.

– Ты знаешь, почему дядя Джо [Дядя Джо – И.В. Сталин] передавил всю старую гвардию, как кутят? – хмыкнул Муха, – а потому, что они хотели с ним бороться интеллигентно!

– А надо было по-бандитски, как Он?

– А ты можешь пьяного каратиста в подворотне усмирить лекцией о вреде алкоголя?

– Настоящие каратисты не пьют, – подумал я вслух.

– Учи каратэ, Гоша! – впуталась Ворона.

– Не зли меня, замуж не возьму! – огрызнулся я.

– А куда ты денешься? Мы же все – и тут Муха запел – скованный одной цепью. связанные одной целью..

– И труп в багажнике в придачу, – заключил я.

– Гоша, ты становишься невыносимым, – жестко заметила Ленка.

..Мохов снова занудил про каратистов:

– Настоящие – в Японии.. а игрушечные бьют хуже. но помереть впоне хватит.. а способ защиты умные люди подбирают, исходя из способа нападения. а не исходя из своих убеждений.. кому они нужны, эти убеждения.. ты плохо знал Алексея.. он был съемщик и фарца.. и выводить из игры нужно было приемами его, а не нашего круга – не сработало бы иначе.. это настолько гнилой человек..

– Хорошо вывел. Аж на тот свет, – бросил я.

Рядом ахнула Ленка, видимо, она не знала, что Лехи больше нет. Потом выругалась почему-то по-английски:

– If you have planned that situation in common, I think you have also programmed his death. You are not men, you are home PC-s of two legs! I fak you, bastards! (если вы планировали ситуацию в целом, я думаю, вы его смерть тоже планировали; вы не мужчины, вы домашние компьютеры о двух ногах... непереводимый англ. фольк....., подонки!)

Я понял. что кандидатский экзамен по английскому она сдаст.

– Behave yourselves being in the airport. The rumours you have used had grown old long ago, – машинально по-английски же сказал Мохов, – He is alive healthy. Women of the world, take care off! (ведите себя прилично. находясь в аэропорту. Сплетни, которыми вы пользуетесь, устарели. Он жив и здоров. Женщины мира, берегитесь!

Примечание: последняя фраза – название альбома группы "Грэнд Фанк Рэйлроад", кажется, 1975 года).

– Кто жив? – спросил я, переключая их на русский.

– Алексей Кириллыч, кто же. После реанимации уволился с "Компрессора" и уехал в Киров. Диагноз – отравление угарным газом, даже ожогов нет. И прекрасная наружность не пострадала, и мужские достоинства в форме.

– Ты что, проверял? – хихикнула Ленка, приходя в себя.

– Была прощальная гастроль. Перед отбытием в Киров перетрахал пол-Дома Моделей.

– Убить не убили. а заживо схоронили, – выдавил я.

– А паш-шел ты казъ-зел-л! – рявкнул над ухом Мухов, – трагик ты наш! кто ему телефонные похороны устроил, с тех и спрашивай! уж не знаю, кто его так обожал, что мне с Панкратом всетелефоны прошлым летом оборвали – ум-мэр.. ум-мар.. тьфу!

– Почему вы такие жестокие? – спросила Ленка. – если б умер, вы б тоже не жалели.. я не вижу.. почему.. ну почему вы такие?