Текст книги "Сказки нашего времени (сборник) (СИ)"

Автор книги: Рина Михеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Но Заинька смотрел на Лиса такими несчастными глазами, что у того слова застряли в горле.

– Вы думаете, в этом есть какой-то смысл? – печально спросил Заинька.

– Уверен, что есть! – горячо отозвался Братец Лис.

– Ну что ж… если вы так считаете… – Зайчик пригладил свои несколько разлохматившиеся и помятые после долгого висения в лисьих лапах уши. – Знаете, мне кажется, что я, может быть, смог бы… Сумел бы начать новую жизнь… – не вполне уверенно проговорил Заинька, – если бы…

– Если бы что? – оживлённо спросил Братец Лис.

– Если бы вернулся домой… Я так тоскую… Ужасно тоскую по Родине…

– Вот бедолага, – снова вытер глаза лапами окончательно расчувствовавшийся Лис. – Но ведь там тебя все обижали!

– Ну… там было не только плохое, но и хорошее. И с Лисой я подружился… Знаете, какая у нас там Лиса? О! Лиса Патрикеевна – уважаемый предприниматель! Я на неё работал – строил Ледяную Избушку.

– Постой-ка, так это твоя знакомая Лиса устраивает экскурсии в русскую народную Ледяную Избушку?

– Да-да! – радостно закивал Зайчик. – И она меня не обижала! Я так хочу домой… Наши ёлки лучше любых пальм! Наши Лисы – самые умные, наши Волки – самые хищные, а наши Медведи – самые добрые и сильные!

– М-да… Ну, патриотические чувства – это то, что я могу понять… Что же нам с тобой делать… Пожалуй, объявим сбор средств для возвращения тебя на историческую родину…

– О! Вы такой добрый! – воскликнул Заинька и, подпрыгнув, чмокнул Лиса в нос, а затем умчался, прежде чем поражённый зверь успел прийти в себя.

– Эти русские – такие странные… – пробормотал Братец Лис, потирая нос. – Сколько бы я ни встречался с Братцем Зайцем, он всегда сбивает меня с толку…

Часть двадцать первая. Горыныч

Горыныч вальяжно развалился в любимом кресле, изготовленном на заказ заморскими гномами, и раскрыл новую книгу сказок, автор которой без затей и лишней скромности наименовал себя Великим Сказочником.

– Ну-с… посмотрим… – пробормотала правая голова, которая всегда была настроена наиболее оптимистично.

– И чего же ты ждёшь, интересно? Шедевра? – издевательски спросила левая – уж она-то никогда не ждала ничего хорошего ни от мира в целом, ни от населяющих его живых существ.

– А вдруг? – осклабилась правая голова.

– Мальчики, не ссорьтесь, – вмешалась средняя, давно привыкшая к своей роли миротворца, ибо, если вовремя не вмешаться, то эти двое начнут до хрипоты и пожара выяснять отношения, а у неё потом голова раскалывается от их споров! – Сейчас почитаем и узнаем!

– Было б там чего узнавать… – недовольно проворчала левая голова, но больше ничего не прибавила.

Правая промолчала – следует отдать ей должное: она никогда не начинала конфликт первой и мирилась достаточно охотно.

Средняя голова принялась вслух читать сказки – со смаком и выражением.

– Хм… недурно, должен признать, – послышалось слева после первой сказки.

– Недурно?! – возмутилась правая голова. – Это же шедевр!

– Спокойно, ребята. Давайте-ка лучше продолжим.

На это никаких возражений не последовало.

– И эта хороша! – довольно крякнула левая голова, когда была прочитана и вторая сказка.

– Шедевр… – в восторге простонала правая.

– А вам не кажется, что мы что-то такое уже слышали? – спросила средняя голова, поднимая очки на лоб.

– М-да… а ведь и верно! Пожалуй… Правда, это было давно… – протянули справа.

– А ведь и точно! – рявкнули слева. – Это ж Баюн рассказывал, когда мы у него ещё в нежном возрасте гостили – лет эдак триста прошло…

– Каких там триста… Все пятьсот, – уточнили из центра. – Потому и не вспомнили сразу.

– Так-так… а как там подписан сборничек-то?

– Так это… «Великий Сказочник»!

– Может, Баюн псевдоним взял? – с надеждой спросили справа.

– Ага! И пластическую операцию сделал! Кардинальную! Ты глянь на эту самодовольную и наглую совершенно лысую рожу, которая вот тут – с задней стороны обложки ухмыляется! – взревело слева.

– Факт бессовестного плагиата налицо, – подытожил центр.

– Ну… – слева полыхнуло огнём, – ну…

– Похоже, кому-то не поздоровится, – с обманчивой мягкостью протянули справа.

– И это тоже факт! – подвели черту из центра.

Часть двадцать вторая. Сватовство Кощея

– Я тебе что, сваха? – возмущалась Баба Яга.

– Ну-у… не скажу, конечно, что это твоя основная специализация… – протянул Кощей и подпёр рукой впалую щёку, – однако… Скольким царевичам и дуракам ты личную жизнь устроила – и не сосчитать! А я чем хуже?

– Тем, что не дурак, – фыркнула Яга.

– Да-а, для семейной жизни это большой недостаток, не спорю, – иронически приподнял бровь Кощей. – Но ты уж постарайся. Ведь тех девиц ты, по большей части, как раз у меня и отбила, так что за тобой должок.

– Девиц у тебя Иваны отбивали. Я тебе не извращенка какая-нибудь, девицами не интересуюсь.

– Так чего бы они без тебя смогли, Иваны-то? Если бы не ты…

Баба Яга хихикнула.

– Жениться они смогли. И что характерно – без меня. Ни один на свадьбу не пригласил. Их счастье, что я добрая такая, да и шумные гулянки не особо жалую.

– Вот я и говорю, – упрямо гнул своё Кощей, – жениться каждый дурак может. А отбить невест у меня – без тебя ни один бы не смог!

– Так нечего было силком девок к себе тащить! От такого пердимонокля они за любого дурака готовы были замуж выскочить!

– Какого монокля? – удивился Кощей.

– Эх ты, темнота, всё над златом чахнешь! Хоть бы телевизор завёл, да Интернет подключил! Иначе от тебя любая убежит – с тоски загнётся!

– Заведу – не вопрос, – слегка обиделся Кощей, давно уж прикупивший домашний кинотеатр, но решивший об этом промолчать, дабы не рушить образ утончённого интеллектуала. – Но вообще-то я классику предпочитаю.

– Ага, вот на ней и женись тогда! Тургеневские барышни вымерли давно – где-то вскоре после динозавров.

– Ты мне, подруга дней моих суровых, зубы-то не заговаривай!

– Ты ещё голубкой дряхлой меня назови… – и сразу полетишь отсюда молодым голубем – быстрее звука и выше Горыныча!

– Не, не назову, я, можно сказать, только жить начинаю! – ухмыльнулся Кощей. – Ну так что, голубка юная моя, подберёшь невестушку по моему заказу?

– Эх, болезный… – пригорюнилась Яга. – Да разве ж я против? Но где я такое диво-дивное возьму? Любую подогнать могу, но такую, чтобы бескорыстно тебя любила… Это ты загнул… Вот таких, кто за твои богатства с тебя пылинки сдувать будет, пригоню хоть завтра целый гарем! На любой вкус и с любыми достоинствами!

– Да не интересуют меня их «любые достоинства»! – рявкнул Кощей. – Налюбовался уже за тыщщу лет. Любви я хочу, как ты не понимаешь?! Настоящей любви. Ну или хоть… доброго отношения… но чтобы от души! И пусть не красавица будет и даже… не очень молодая… и даже – не вполне девица… Ну неужто никак такую не найти?! Неужли я так плох и полюбить меня не за что?!

– Окромя богатства? – хитро прищурилась Яга.

– Окромя, – вздохнул Кощей.

– Ну, мужик ты умный, надёжный, образованный опять же… Оно, конечно, всё так… А вот внешность…

Кощей подобрался.

– О ней из хорошего одно могу сказать: стройный ты у нас. Стройнее просто некуда! Сейчас это в моде. И всё-таки…

Кощей вздохнул.

– Любви хочу… – прошептал он тоскливо.

– Любви он хочет… – проворчала Яга. – Все хотят! Я, что ли, не хочу?

– Так у тебя-то какие проблемы? – удивился Кощей. – Это на меня без слёз не взглянешь… – потенциальный жених с робкой надеждой покосился на Ягу – может, всё-таки возразит? Скажет, что всё не так уж плохо и вообще – внешность для мужчины не главное?

Но Яга молчала и смотрела скептически.

– Да, с истинным обликом мне повезло, не жалуюсь… – она провела белой рукой по толстенной чёрной косе, мельком глянула в зеркало, где отражалась статная красавица – глаз не оторвать! – Но с женихами всё равно туго! Никто не хочет в глуши куковать. Вернее… сначала-то хотят… да не надолго их хватает! Вот только с Лешим повезло – старая любовь не ржавеет. Ругаемся часто, но… глядишь, скоро снова помиримся, будет у нас… – Яга прикинула в уме, шевеля пухлыми алыми губами – ни помады, ни силикона! – двести тридцать второй медовый месяц.

– Во! – возмутился Кощей. – У самой счастья-то сколько! А мне, а я…

– А меньше надо было девок воровать, да народ стращать и грабить! – наставительно изрекла Яга. – Карма – упрямая вещь... Я-то никого не принуждала…

– Ха! Тебе-то зачем!

– Ты беспамятным-то не прикидывайся, Кощеюшко… – прищурилась Яга. – Были когда-то и вы рысаками, скажешь – нет?

– Когда это было-то…

– Когда бы не было, а всё ж таки было! Так что на жалость не дави! Если на то пошло, я скорее свою Избушку пожалею. Вот где засада! Вот кто – горемычная… Тебя вот жениться разобрало, у меня тоже кровь играет – весна на носу! А ей, думаешь, легко?!

– Избушку? – вытаращился Кощей. – А чего… она… что…

– «Что, чего…» – передразнила Яга. – Того! Не живая она, что ли, по-твоему?! Кажинную весну маемси… Она страдает, я за неё переживаю! А ежели кто заявится не в добрый час – костей не соберёт – такая она… брыкучая становится.

Словно в подтверждение этих слов, а может, и правда Избушка всё слышала и понимала, пол сильно вздрогнул, а потом начал крениться то в одну, то в другую сторону, совершив несколько довольно резких прыжков, во время которых Кощей покрепче вцепился в стол, за которым сидел, Избушка притихла.

– Видишь, чего деется? Это ещё она не особо… Меня-то любит, бережёт, знает, что я её жалею… А что делать? Уже с ног сбилась… Который век ищу ейной породы жениха.

– Думаешь, есть такие? – недоверчиво спросил Кощей.

Избушка совершила прыжок вверх метра на два – не меньше. Стол и стул подпрыгнули вместе с Кощеем и тем же порядком снова брякнулись на пол.

– Должны быть… Хоть вид и редкий, но… слухи ходят – кое-где ещё встречаются живые Избушки. Вот в Китай собираюсь, слышала там пагода есть мужеского полу. Моей-то уж пятьсот лет – в возраст давно вошла, яйца пора откладывать. Так что у нас тут и без тебя…

– Яга, ну помоги, в долгу не останусь! Хочешь – поеду в Китай, вашего пагоду искать? Это у меня скорее получится. А в женщинах я ничего не понимаю, не то что ты! Ты же умная, опытная, мудрая у нас! Помоги!

– Ох, подлиза… Подумаю!

Часть двадцать третья. Избушкино счастье

Баба Яга потыкала в кнопки мобильника, но скрюченные артритом пальцы плохо попадали в малюсенькие кнопочки.

– Ох уж эта маскировка, – прокряхтела она и приняла истинный облик, снова став красавицей, а уж умницей она была всегда и в любом виде.

– Так… Алё, Кощей! Надумала я тут кой чего… Если дело выгорит, будет тебе жена. Да ещё и красивая. Да помню я, что ты говорил, склерозом не страдаю.

Что? Нашёл пагоду? А ты уверен, что это… мальчик? Не хватало мне ещё с двумя девицами-избушками маяться… Сам тебе сказал? И ты поверил? Конечно, мог наврать! Что они, по-твоему, дурнее людей?

Как пол определить? Да… задача непростая… Это тебе не котёнок… Значится так, слушай сюды. Скоро у нас весеннее равноденствие будет – это удачно вышло, самый срок. Вот, значится, на утренней заре схоронись поблизости от этого… пагоды. И жди! Только, чтобы он тебя не заметил. Сумеешь? Ладно-ладно… нечего обижаться…

Чего дальше делать? Так ты слушай, сейчас всё растолкую. Делать ничего не надо. Уши растопырь, глаза разуй и всё запоминай! А ещё лучше – запиши на мобильник. Сумеешь, нет? Да, точно, лучше запиши! Потренируйся там пока! Главное не картинка, главное – звук!

На заре в равноденствие наши избушки кукарекать начинают непременно… Ну, те, которые мальчики… Девочки – те квохчут. А этих пагод поди там разбери… какие у них звуки. Петухи-то ихние не по-нашему голосят… Так что – запиши! Дадим нашей избушке послухать. Она ужо разберётся – мальчик это или девочка!

А до тех пор мне этого кандидата не тащи! А то окажется девочкой – сам потом с ней морочиться будешь! Ещё один есть? Тоже говорит, что мальчик? Ну, точняк, вот век воли не видать, если один из них не врёт!

Значит, жучка придётся ко второму присобачить, да! Смотри у меня! Притащишь мне девочку – вот на ней тебя и женю! Приворот такой сделаю, что вовек не отделаешься! Усё понял? Ну, покедова тогда. Жду!

Часть двадцать четвёртая. Сказка рядом

Когда Викентий Недопёскин переступил порог своего роскошного особняка, ему показалось весьма странным и совершенно возмутительным, что услужливая челядь не спешит со всех ног навстречу хозяину.

Бесчисленные читатели и многочисленные почитатели знали Викентия как Великого Сказочника – такой он взял себе псевдоним. И фамилию в паспорте Викентий на всякий случай тоже сменил – на Изумрудова, но ни талантливее, ни умнее, ни добрее, ни благороднее от этого не стал.

Так что, ввалившись в роскошный холл, урождённый Недопёскин огласил его самой низкопробной площадной бранью. Он был до глубины души (какая там, впрочем, глубина…) возмущён тем, что холопы не снимают с него ботинки и вообще – не хлопочут вокруг, как холопам и положено.

Внезапно свет огромной люстры померк и вместо ожидаемых холопов изо всех углов поползли зловещие тени. Викентий икнул и снова выругался.

Из-за кожаного дивана неспешно вышел вальяжный чёрный кот в тёмных очках и медленно поднялся на задние лапы – в росте кот не уступал хозяину дома. И это был вовсе не Бегемот, как могли бы подумать поклонники Булгакова, а наш народный, издавна известный Баюн.

Брезгливо посмотрев на лишившегося дара речи Викентия, Кот проворчал:

– Какое убожество… Никакой фантазии, мур. Ни вкуса, ни чувства слова. Ты даже ругаться как следует не умеешь… Ты – унылая бездарность, Недоноскин.

– Я Недопёскин, – истерически дёрнул головой Викентий. – И вообще я теперь…

– Знаю-мур-знаю… Ты теперь подлый лжец, плагиатор и вор, Недоноскин, – вздохнул кот.

– Но я же… Я же хотел, чтобы… Я же для народа! – нашёлся лжец и плагиатор.

– А это всё, мур? – Баюн красноречиво повёл лапой вокруг. Вокруг царила вызывающая роскошь. – Это всё тоже – для народа? Какой ты заботливый, Недоноскин…

– Я Недопёскин! И вообще я теперь…

Кот элегически улыбнулся.

– Это мы ещё подумаем… кто ты теперь…

Великий Сказочник Изумрудов лихорадочно подыскивал аргументы, если уж с фактами дело было плохо. Он вообще как-то приободрился, первое потрясение прошло, а Баюна Недопёскин видел не в первый раз, и Кот вовсе не показался ему опасным, да и сейчас вёл себя не агрессивно. А Викентий всегда считал, что мягкость – признак слабости.

– Кхе… послышалось из тёмного угла, – и как только этот Недоноскин в Лукоморье проник, – произнёс кто-то старческим скрипучим голосом, от которого почему-то мороз продирал по коже.

На колеблющийся свет люстры, горевшей хорошо если в десятую часть накала, выбралась старуха такого жуткого вида, что душа в пятки ушла бы у любого. Впрочем, душа господина Изумрудова имела столь микроскопические размеры, что отследить её передвижения было бы затруднительно даже специалистам. Тело же «Великого Сказочника» содрогнулось от ужаса и, привалившись спиной к дверному косяку, осело на пол.

У скрюченной старухи, медленно выдвигавшейся в цент холла, вместо левой руки и ноги виднелись голые кости, лицо напоминало череп, обтянутый жёлтой кожей, но, в отличие от черепа, это лицо могло похвастаться носом, загнутым книзу и достающим буквально до подбородка, а также жёлтыми глазами, пронзительно сверкавшими из-под спутанных седых косм.

Из полупровалившегося рта высовывались длинные и неожиданно крепкие клыки. В костяной руке ужасная старуха сжимала посох, увенчанный черепом, внутри которого пылал огонь, – лучи света падали из пустых глазниц, так что посох одновременно выполнял роль фонаря.

– Совсем стража наша плоха стала, – проскрипела старуха, – ни мышей, ни… слизней не ловит. Вот и ползают, подлые… – она указала скрюченной рукой, на которой ещё была плоть, хоть и усохшая почти до состояния мумии, на совершенно деморализованного Недопёскина.

Но на этом «вечер приятных сюрпризов» для «Великого Сказочника» не закончился. В холле внезапно появился самый настоящий Змей Горыныч – трёхголовый и очень злой. Надо сказать, что зол он был не только потому, что его старинного приятеля Баюна обманули и обокрали, но и потому, что всё это время он старался уменьшить своё тело так, чтобы поместиться в холле.

Яга почему-то не хотела рушить особняк, и Горынычу пришлось её желание уважить. Мог бы он, конечно, явиться в виде добра молодца, но хотелось всё же дополнительно пугнуть сволочного плагиатора! Вот и старался трёхголовый уменьшиться… Это для Горыныча возможно, но отнюдь не просто.

– Ну наконец-то! – радостно проревел блюститель авторских прав. – Уж так хотелось мне в бесстыжие глазки посмотреть! – и он подсунулся всеми тремя огроменными башками чуть ли не под нос Викентию.

Правда, "посмотреть в глазки" этот манёвр не особо помог, так как они у Великого Сказочника как раз закатились.

– Эй ты, Недоноскин! – рявкнул Горыныч. – Сознание не терять, в глаза смотреть! – и слегка, ну просто самую малость, дохнул пламенем.

От такого Викентий, конечно, сразу же очнулся.

– Как же ты посмел, падла… – нежно протянул Горыныч. – Думал, что всё с рук сойдёт, гнида паскудная?

– Но я же… – пискнул Викентий. – Мы же договаривались! – он с мольбой простёр руки к Баюну. – Я же не мог написать, что вы автор! Мне бы не поверили!

– Договаривалимурлись… – мурлыкнул Кот. – Что ты напишешь: «автор пожелал остаться неизвестным». Псевдоним – Кот Баюн, мур. А ты будешь мурмоим агентом, – вот как мы, мур, договарлимурлись…

– Но я...

– Можно я его зажарю? – с плотоядной лаской во взгляде спросила левая голова Горыныча.

– Лучше сварить… – предложила правая. – На мееедленном огне.

Средняя голова облизнулась, но сурово ответила:

– Есть не будем – гадость всякую… Но насчёт варки-жарки – я за!

– Котик!!! – тонко вскрикнул Недопёскин.

– Мур-мур… – нежно ответил Баюн. – Я тебе не котик! Мне нравятся твои предложения, Горыныч… Сварить, пожалуй, лучше…

– Нет!!! – заорал Недопёскин. – Помогите!!! Кто-нибудь!!!

– А ну молчать! – Яга стукнула посохом в пол.

– Значится так… я тут подумала… Стражей у нас дефицит… Давно не ловили мы таких вот… недоноскиных. Пора исправляться.

– Но какой же, мур, из него, мурстраж? – искренне удивился Баюн.

– Пока, конечно, никакой, – согласилась Яга. – Учить долго придётся… Ничаво! Научится… А не научится – тогда и сварите, зажарите… Жалко, что ли…

И не обращая более внимания на попытки Викентия открыть дверь, позвать на помощь или вымолить пощады, Яга стукнула посохом, а потом указала его вершиной-черепом на Викентия.

Вспышка. И на том месте, где только что в ужасе корчился человек, оказалась мелкая собачонка, из тех, что называют шавками. Она немедленно истерически залаяла.

– Утихни, – поморщилась Яга, слегка шевельнув посохом, и стало наконец тихо, хотя собачонка продолжала открывать пасть.

– Мур-мда… – протянул Баюн. – Недопёскин и есть… Страж, мур, нескоромур из него помурчится…

– Пока будет у моей избушки бегать, – равнодушно дёрнула плечом Яга, принимая истинный облик молодой черноволосой и черноокой красавицы. – Посмотрим. Не будет толку – в топь кину. – Ты уж извини, Горыныч, но чего там варить да жарить… только посуду портить…

– Да уж и сам вижу, – все три головы брезгливо отвернулись. – А можно я дом спалю? – оживилась левая голова.

– Нельзя! – отрезала Яга. – Хватит нам уже жить только своим миром, оставив людей на свою волю… Плохо у них выходит, сами видите. Здесь это… Центр Детского Творчества откроем… Ты, Горыныч, начитанный у нас, прямо страсть! Будешь литературный кружок вести. Ну и Баюн тебе в помощь. Вахтовым методом работать можете.

– А ты, Яга, мур?

– Ну а я… не знаю пока. Может, танцы, актёрское мастерство там… Кощея подрядим насчёт техники и точных наук. Ну и людей наберём, конечно, смену воспитаем. Пошли пока отседова.

И Яга растворилась в воздухе, предварительно набросив на недопёска Недопёскина магический поводок и утащив его вслед за собой.

Горыныч и Баюн молча посмотрели друг на друга.

– Во попали, – почесала в затылке левая голова Горыныча. – Может, отказаться?

– Да разве ж у Яги отвертишься, мур, – развёл лапами Баюн. – Да и мурнужно ли? Мне, мур, скучновато было всё по цепи, мур, ходить, когда, мур, слушателей – кот наплакал.

– Ладно, попробуем! – решила средняя голова.

– Договримурлись, – ответил Баюн и тоже растаял в воздухе.

Горыныч ещё какое-то время постоял в холле, посмотрел по сторонам, причём левая голова явственно сожалела, что нельзя тут всё спалить, а правая интересовалась, есть ли в доме библиотека. Но потом средняя голова встряхнулась, и Горыныч тоже исчез.

Часть двадцать пятая. Невеста для Кощея

Посреди глухих дебрей заповедного леса, на цветущей поляне, где обычно располагалась Избушка на курьих ножках, собралось избранное общество. Избушка же как раз отсутствовала – загуляла где-то со своим женихом китайским Пагодой на журавлиных ногах (и как только не подламываются?)

Яга уже вовсю вела переговоры с заморскими сказочными державами насчёт устройства будущего потомства, а сама пока проживала в особняке бывшего Великого Сказочника, бывшего писателя Изумрудова и бывшего же гражданина Недопёскина, теперь с готовностью отзывавшегося на кличку Недопёсок.

Он, похоже, уже совершенно адаптировался к своему новому состоянию и с энтузиазмом выслуживался, мечтая о карьере настоящего Пса. Яга полагала, что шансы у него есть, он даже подрос немного и тявкал теперь не так часто и истерично, как вначале.

Итак, на полянке, среди цветов и трав, вальяжно возлежал Кот Баюн, с вялым интересом посматривавший на порхающих бабочек и пролетающих птичек.

Чуть поодаль основательно устроился Горыныч. Правая голова увлечённо читала фэнтези про драконов; левая полностью погрузилась в новый мистический триллер; а средняя с интересом изучала «Множественные умы Билли Миллигана», периодически отрываясь и с облегчением посматривая на своих соседей – правую и левую.

"Всё-таки повезло мне с растроением голов и личности, – благодушно размышляла она. – Они у меня хоть и с причудами, но в целом – нормальные парни. И договориться с ними всегда можно".

Кощей, принарядившийся в чёрный бархатный камзол с серебряным шитьём и щёгольскую шляпу, нервно расхаживал поблизости, размышляя не преобразить ли меч булатный в шпагу. Наверное, так изящнее будет и лучше подойдёт к его утончённому во всех смыслах облику. С другой стороны: шпага – это несерьёзно, штопальная игла какая-то, а меч – солидно.

Кощей остановился и мановением руки подбавил на ножны каменьев драгоценных. В основном – бриллиантов, чтобы было не пестро, а элегантно. Но тут же подумал, что невесту-то хочет бескорыстную, так зачем же тогда богатство своё напоказ выставлять? Убрать? Жалко… Красиво получилось. Посомневавшись, Кощей уменьшил бриллианты и добавил немного алмазной пыли. Вышло так здорово, что сам залюбовался и решил оставить, как есть.

– Ну где же Яга? – вопросил он тоскливо, изнывая от нехорошего предчувствия, что снова ничего не выйдет.

Недавно она уже поманила его надеждой. Хотела сосватать царевну по имени Несравненная Красота, ту самую, которую Иван на Сивке Бурке на весь белый свет опозорил! Как писали в «Сказочном вестнике»:

"Несравненная Красота, велела построить себе терем о двенадцати столбах, о двенадцати венцах. В этом тереме она сядет на самый верх и будет ждать, кто бы с одного лошадиного скока доскочил до неё и поцеловал в губы. За такого наездника, какого бы роду он ни был, царь отдаст в жены свою дочь, Несравненную Красоту, и полцарства в придачу."

Ну вот и дождалась она, на самом верху сидючи… Прискакал-таки самый лучший наездник, доскочил! Только и не подумал её целовать, а драгоценности содрал – и был таков! Говорят, корона самоцветная и ожерелье бесценное потом на заморском аукционе всплыли. А вот перстень заветный нигде не появлялся… Видно, несостоявшийся жених, хоть и Иван, да не дурак! Перстень-то волшебный – ему вообще цены нет! И не найдёшь его теперь, пока Иван не захочет…

Яга, впрочем, могла бы найти, да только ей без надобности. Она царевну дурищщей обозвала и сказала, что сама виновата! Не по скаковым качествам мужа-то выбирать надо! Чай не жокея ищешь!

И теперь сидела Несравненная Красота безвылазно в тереме за закрытыми ставнями, стыдно людям на глаза показаться было после такого пренебрежения – побрякушки-то "поскакун" повыше оценил, чем её, и даже полцарства впридачу не пожелал…

Вот Яга-то и решила было, что после такого облома царевна малость поумнеет и научится ценить внутреннее содержание. Подбила Кощея поухаживать за ней.

Несравненная Красота замуж за Кощея выйти соглашалась и вроде бы даже интерес к нему начала проявлять, как к собеседнику. Мужское внимание для униженной женщины – самое лучшее утешение и самая большая ценность! На это Яга и рассчитывала. Но потом резко свернула сватовство, отрезав:

– Не годится. Другую буду искать.

Кощей попытался возражать, но Яга была неумолима.

– Я твой заказ выполняю, между прочим! Ты чего заказывал? Чтоб жена тебя любила! А эта – только себя любит… Промахнулась я, уж не серчай, Кощеюшка. Будем искать…

Кощей уныло вздохнул, уже не особо веря в успех предприятия, но решил идти до конца.

Потом была Белоснежка. Кощей, не мудрствуя лукаво, как следует встряхнул домовину, прямо не выходя из домика семи гномов. Кусок отравленного яблока, как положено, выскочил из горла, и дева пробудилась!

Правда, увидев Кощея, чуть снова в кому не впала… Но после привыкла и даже прониклась к нему тёплыми чувствами… Какое сердце не тронет мужчина, ищущий любви и мечтающий окружить заботой избранницу?

Но тут сам Кощей как-то заскучал… Белоснежка кормила птичек и поливала цветочки, ещё она любила гладить зайчиков и петь незатейливые песенки. И яблоки любила. На этом, собственно, всё. От умных разговоров она засыпала, а книжки любила только с картинками, на которых должны были быть… да-да – цветы, птички, зайчики и ещё принцессы в красивых платьях и принцы на белых конях.

Полюбовавшись пару дней на «счастье влюблённых», Яга и этот эксперимент признала неудачным, во мгновение ока окрутив Белоснежку с подходящим принцем. А на все (впрочем, вялые) возражения Кощея отвечала твёрдо:

– Будем искать!

И вот сегодня Яга объявила, что нашла ещё одну кандидатку.

– Третий раз – счастливый! – обнадёжила она Кощея и отправилась на переговоры – неизвестно куда и к кому, а Кощею велела ждать на полянке.

Изнывая от любопытства, волнения, нетерпения и множества иных чувств, Кощей на всякий случай принарядился, – вдруг Яга с невестой знакомить будет. Ну и прихватил друзей для моральной поддержки.

– Ну где же Яга? – не выдержал наконец Кощей, уже часа два маявшийся на полянке.

– Будет тебе Яга, – протянул задремавший было Баюн. – И невеста тебе, мурбудет…

– Откуда знаешь? – тут же подскочил к Коту Кощей.

– Вещун я, забыл, что ли? Вот и вещаю! Жди – и непременно, мур, дождёшься! – Кот издевательски ухмыльнулся.

Кощей приготовился с ним от души поругаться, но тут появилась Яга. Невесты при ней не было, но выглядела она весьма довольной.

– Ну что, поздравляю, Кощеюшка! – объявила она. – На этот раз – дело верное! Девица не особо юная, под тридцатник уже подвалило, но симпатичная. Читать любит – бульдозером из библиотеки не вытащишь! И с детства мечтает за какого-нибудь злодея замуж выскочить!

– За злодея? – озадачился Кощей. – Но я ведь…

– Ну да, ты у нас уже практически положительный персонаж и только со всякими гадами зверствуешь, но ей это пока знать не обязательно. Мечта у неё – чтобы настоящая любовь пробудила очерствевшее сердце и… всякая прочая муть.

– Ну почему же муть…

– Да потому! – рявкнула Яга. – Это только в книжках бывает, что замуж выходишь за Чудовище, а муж оказывается Прекрасным Принцем. В жизни всё наоборот обычно… И если уж жених с самого начала чудовище, то после свадьбы из него наверняка получится первостатейный монстр! Но твоей невесте мы на этот прискорбный факт глаза открывать не будем. Прикинешься пока… ну… вспомни себя в былые годы! Прикажешь там кого-нибудь схватить, казнить… Страшной казнью!

– Да ты чего, Яга?!

– Я сказала – прикажешь, а не казнишь! Ты не перебивай, а слушай. Уму-разуму, окромя меня, некому вас учить… Ничего вы в женщинах не понимаете. Я сказала – в женщинах, а не в кошках, так что не перебивай, Баюн. Значит, прикажешь казнить, но только обязательно при невесте, а она, натурально, начнёт тебя просить, уговаривать… окропит грудь слезами… Ну всё как положено! Поломаешься для виду и помилуешь… Ну и вот таким порядком… Понял систему?

– Понял – не дурак, – кивнул Кощей.

– Вот так вот будешь добреть с каждым днём. Только не торопись особо… Чтобы девица прочувствовала, как её любовь тебя изменила.

– А кто у нас девица? – оторвался от книг Горыныч.

– Ах да, я не сказала ещё… Это потому что вы всё время перебиваете! Дочка Красавицы и Чудовища. Младшенькая. Всё ищет себе на шею чудовище почудовищнее… на нормальных парней и не смотрит. Хочет любовью спасать, понимаешь ли! Ну вот и пусть спасает! И ей хорошо, и тебе. Согласен, что ль, Кощеюшко?

– Согласен! – расплылся в улыбке Кощей, наконец-то осознавший какое счастье ему привалило.

– Только ты ей улыбаться не вздумай, – погрозила пальцем Яга. – Посуровее держись. Месяца через три улыбнёшься – так она у тебя в обморок от счастья упадёт – гарантирую! Через четыре месяца цветочек какой-нито подаришь… Ромашечку там, незабудочку… Усвоил программу?

– А то, – расплылся Кощей. – Веди, Яга, к невесте, улыбаюсь последний раз на ближайшие три месяца!

Часть двадцать шестая. Только одно желание

Однажды Ваня Иванов, обычный российский школьник, отдыхая с родителями на море нашёл старинную лампу необычной формы – точь в точь такую, как в мультфильме про Аладдина. Ваня поднял странный предмет и потёр его – ну так, на всякий случай.

Внезапно лампа завибрировала у него в руках, а потом и вовсе вырвалась, упала на песок и из неё поднялся столб густого синего дыма, а в дыму показался самый что ни на есть натуральный джинн, похожий на Хоттабыча.

– Моё имя Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, – объявил джинн голосом, подобным громовому раскату. – Скажи, чего ты желаешь, смертный, и я исполню твою волю. Но помни, что желание может быть только одно!

Ваня задумался. Джинн молчал, но проявлял признаки нетерпения, грозно раскачиваясь из стороны в сторону и посматривая на Ваню недобрым взглядом.

– Счастья для всех, даром! – наконец решился мальчик. – И чтобы никто не ушёл обиженным!

Потрясённый, как начитанностью, так и широтой души высказавшего желание, джинн на несколько мгновений замер в неподвижности. Он давно знал, что люди злы, глупы и корыстны. И собирался сотворить какую-нибудь каверзу, чтобы тот, кто посмел потревожить его покой, горько об этом пожалел. Но такое…