Текст книги "Саня. Шаги по краю (СИ)"

Автор книги: Rina Ludvik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Саня молча слушал и впитывал каждое слово об этой незнакомой и малопонятной ему жизни. Мать с сыном, ведя между собой неторопливую беседу, не забывали про Саню. Они на него поглядывали во время разговора, как бы обращаясь и к нему тоже, тем самым давая ощущать себя участником обсуждений, а не просто сторонним наблюдателем. И он, хоть и помалкивал, лишним себя не чувствовал. Напротив, живо реагировал на шутки, смеясь вместе со всеми, принимал близко к сердцу каждодневные немудрёные проблемы и хлопоты обычной сельской семьи.

Его интересовало всё. И в душе он желал бы сам окунуться в эти заботы: покопаться в огороде, хотя он даже не представлял, как там «копаются», помочь починить забор на заднем дворе, где мальчишки выломали несколько досок, сделав проход к речке. Жека предлагал на месте «лазейки» установить калитку, чтобы ходить к реке напрямую, а не огибать несколько соседних дворов. И обещал на будущий год сам этим заняться, как только наконец найдётся донор, и ему сделают пересадку, в чём он ни минуты не сомневался.

Они вместе провожали гостей до автомобильной стоянки за больничными воротами. Жека на прощанье дарил братьям самодельные игрушки, сплетённые из прозрачных проводков капельницы: либо чёртиков, либо цветочки (их за время свиданий набрался уже целый букет), либо шариковые ручки, оплетённые замысловатым витьём с кисточками на конце. Мальчишки поочерёдно вставали на цыпочки и целовали в щёку наклонившегося к ним Жеку: «Возвращайся поскорей, без тебя скучно!»; «Ты мне робота починить обещал. Помнишь? Ты же уже скоро?» Жека в ответ трепал белобрысые вихры братьев и говорил, что постарается быстрее выздороветь. Мать с затаённой печалью смотрела на своих мальчиков и не торопила, хотя водитель маршрутки уже нетерпеливо начинал поглядывать на нерасторопных пассажиров. Наконец все усаживались в салоне, и пацаны тут же прилипали носами к стеклу, махая на прощанье руками с перепачканными ладошками.

Маршрутка скрывалась за поворотом, оставляя позади облачко пыли, и Саня с Жекой возвращались в больничный корпус.

– Ну что? До завтра? – остановился Саня на лестничной площадке у входа в отделение.

– Завтра у меня химиотерапия. После обеда к тебе приду, смотри не скучай там без меня, – не слишком весело улыбнулся в ответ Жека. Было видно, что он устал: на лбу выступила испарина, глаза не сияли обычным задором, а губы стали белее прежнего.

– Ладно. Я, может, сам к тебе загляну. Ты не вставай, полежи лучше. Приду, по ноуту посмотрим чего-нибудь. Идём, я тебя до палаты провожу.

Саня уже собрался взяться за ручку двери, как вдруг Жека приблизился и ткнулся в его щёку лёгким, почти неощутимым поцелуем. Саня непроизвольно отпрянул и схватился рукой за место, где только что почувствовал горячие, сухие Жекины губы.

– Ты чего?

– Ничего, просто так. Иди сразу в палату, не нужно меня провожать – не маленький. Спокойной ночи!

– До ночи ещё далеко, мы даже не ужинали.

– Всё равно. Хочу, чтобы ночью спал спокойно.

Он открыл дверь и пропустил Саню вперёд.

– Идём, устал стоять.

Саня, всё ещё держась за щёку рукой, с беспокойством смотрел вслед уходящему другу: уж больно неуверенно и медленно тот шёл. Он дождался, пока Жека, махнув рукой на прощанье, скроется за дверью палаты, и, вздохнув, с неохотой побрёл в свой VIP.

Следом за Саней зашла медсестра Лида.

– Саня, ты сегодня гулял дольше положенного. С Женей были вместе?

– Да. Простите, немного задержался.

– Почти на целый час. Пожалуйста, не опаздывай больше. Я должна докладывать о каждом нарушении режима. В этот раз, так и быть, не стану. Но если ещё такое повторится – придётся. Если, не дай бог, с вами на прогулке, да ещё в неурочное время что-нибудь случится, мне не поздоровится.

– Хорошо. Извините и… спасибо.

– Давай ложись. Уколю.

Комментарий к Жека

* Отдел полиции по делам несовершеннолетних

========== Жи-ви-иии! ==========

После ужина Саня прилёг на постель и опять задумался. Все мысли крутились вокруг Жеки.

Если раньше он прекрасно переносил одиночество, даже, можно сказать, любил, то сейчас оно его тяготило. Мысли и душа стремились туда, в палату, где лежал Жека. Хотелось одного: всё время быть рядом. Пусть даже не говорить – молчать, пусть даже ничего не делать, а просто сидеть где-нибудь поблизости и видеть дорогое лицо. Самое дорогое лицо в мире, нет – единственное!

Он никогда ни к кому не был привязан так, как привязался к Жеке. Это и радовало, и пугало. Радовало потому, что он есть – он, сам выбравший Саню в друзья. А пугало… Саня до сих пор не мог поверить, что Жеке он важен так же, как тот важен ему. Он очень боялся, что однажды Жека в нём разочаруется. Или появится кто-то другой, безусловно, лучше, чем Саня и более достойный Жекиной дружбы, и Жеки не станет в его жизни. И что тогда делать ему – Сане? Тогда он просто умрёт. Потому что жизнь, в которой он будет один – без Жеки, ему не нужна.

От этих мыслей Саня то покрывался холодным потом, то его бросало в жар. А сердце то начинало замирать, то выпрыгивать из грудной клетки. В голове становилось тесно от пугающих картинок, одна за другой всплывающих перед мысленным взором: Жека сидит с кем-то, образ которого размыт, и что-то весело рассказывает, наклоняя по привычке голову набок, а потом запрокидывает её, заливисто смеясь. И при этом всё время дотрагивается до руки нового друга, как обычно дотрагивался в разговоре до Саниной.

Вот такие мысли с некоторых пор начали тревожить Саню. А сегодня вдруг этот поцелуй… Жека его поцеловал. Он до сих пор чувствовал жар сухих губ на коже. И едва ощутимый запах печёных яблок с карамелью: Жекина мама угощала их домашним яблочным пирогом, покрытым сверху хрустящей сахаристой корочкой.

Почему? Зачем он это сделал? Саня был одновременно обрадован и смущён. От волнения у него усилилось сердцебиение, тело покрылось испариной и, кажется, поднялась температура. Нужно немедленно успокоиться, чтобы не стало хуже, но он никак не мог: то вскакивал с кровати и подходил к окну, но из-за темноты ничего нельзя было разглядеть, кроме веток с яркими пятнышками кое-где пожелтевших листьев, подрагивающих на ветру; то садился на диван и открывал планшет, желая отвлечься. Но ни читать, ни играть он тоже не мог. Ему вдруг всё, что не касалось Жеки, в один момент стало неважно и утеряло интерес: и недочитанная до конца история про отважных рыцарей и коварных магов, и новая игра, в которую раньше он мог играть часами, и друзья в ВК, которые его уже потеряли, так давно он с ними не связывался – вообще уже забыл, когда последний раз заходил на свою страничку.

«Разве парни целуются с парнями? Или у них в семье так принято прощаться? Мальчишки же тоже его поцеловали? Чего я так разнервничался? Для него это, видимо, нормально. Так принято в их семье. Просто слегка чмокнул – ничего особенного. Может, и в других семьях тоже друг друга целуют, откуда мне знать? У нас такого нет. Меня никто никогда не целовал, вот поэтому я и не привык. Ничего это не значит. Но всё равно, он же всех подряд не целует, а меня поцеловал. Значит… всё хорошо? Боже, скорей бы завтра. Мне надо срочно его увидеть и… и что? Спросишь: «Жека, почему ты меня поцеловал?» Ага! Он уже забыл, а тут ты со своим дурацким вопросом. Не-еет, мне просто надо его увидеть, и я сразу пойму, просто так это было или не просто. Господи! Просто-не просто… Как же долго тянется этот вечер!»

Ночью Саня плохо спал. Ему снилось, что он поднимается на крутую гору, чтобы дойти до Жекиного дома в селении на самой вершине горы. И он торопится, потому что там его ждёт Жека. Но ноги так медленно идут, что уже наступает вечер и быстро темнеет. Саня старается изо всех сил, но ноги не слушаются, и он то и дело спотыкается о камни. И вдруг срывается и катится, перекувыркиваясь, вниз. И вот он уже летит в какую-то тёмную пропасть. Вокруг черно, и ветер свистит в ушах. И так страшно!

Саня вздрагивал всем телом и просыпался. Дыхание зашкаливало, и было не по себе из-за сна – странного и пугающего. Полежав, опять засыпал, и опять возвращался в тот же сон. Опять взбирался на гору, спотыкался и катился вниз.

После завтрака и лечебных процедур он заглянул в палату к Жеке. Но его кровать пустовала, а самого нигде не было видно. Странно: после химиотерапии сильно не разгуляешься. На соседней кровати мальчик лёжа читал книгу, то и дело листая страницы. Кажется, его звали Артём, в чём Саня не совсем был уверен, но всё же позвал:

– Артём!

Мальчик оторвался от своего занятия и посмотрел с улыбкой на стоявшего в дверях Саню.

– Я не Алтём, а Антон. Ты к Зене?

– Да. Его ещё не привезли?

– А он больсе не лезыт тут. Ему ноцью было плохо, и его увезли.

– К-куда?

– В синий бокс, – деловито доложил малец и опять занялся разглядыванием картинок.

В голову ударило и полыхнуло так, что в глазах тут же потемнело. Саня судорожно вцепился в косяк двери и с минуту стоял, пока темнота не рассеялась и не появились сначала через пелену очертания предметов, а потом и вся комната. Ноги ослабели, и он едва добрался до стула возле столика медсестры. В ушах звенело, как будто кто-то непрерывно возле него перебирал и встряхивал монисто. Сердце сначала замерло, а потом с удвоенной силой принялось перекачивать кровь, которая гулким набатом стучала и пульсировала в висках. Липкий страх заполз в каждую клеточку, покрывая кожу испариной.

Внутри него всё кричало: «Жека!» – выталкивая из лёгких судорожный стон, а из глаз – щиплющую влагу. Но стон застревал где-то в горле, а глаза оставались сухими до рези. Саня не мог ни говорить, ни дышать, ни двигаться. Сидел на стуле с лихорадочно скачущими в панике мыслями:

«Жека! Что с ним?! Жека! Жека! Жека!»

Подошла медсестра, уже не Лида – другая. Кажется, Тамара. Саня хотел спросить, но голос сел, и получилось сказать едва слышным шёпотом:

– Женя Богданов… С ним всё в порядке?

– Господи, ты чего такой бледный, Саня? Давай-ка, идём в палату. Сейчас укольчик тебе поставлю и давление измеряем. Идём, мой хороший!

Тамара взяла его за руку, намереваясь помочь подняться. Но Саня с силой отстранился и с ожесточённой яростью посмотрел на сестру.

– Не надо мне помогать! Что с Жекой? Отведите меня к нему, мне нужно… нужно его увидеть!

Сане казалось, что он кричит, но из-за шума в ушах слышал свой голос как сквозь слои ваты. Да и не кричал он на самом деле, а лишь выдавливал с придыханием сиплый шёпот.

– Так, немедленно успокойся! Тебе нельзя нервничать! Ты меня слышишь? Саня?!

Но Саня уже не слышал, теряя сознание и заваливаясь набок. Медсестра едва успела схватить за плечи и прижать к себе обмякшее тело.

***

Уже несколько дней Саня находился в забытьи. Его организм отказывался возвращаться полностью в реальный мир. Сознание то плавало где-то в бескрайних просторах небытия, то выныривало на какое-то время. И тогда он смутно видел перед собой размытые лица врачей, медсестёр, ещё каких-то людей. К нему наклонялись, о чём-то спрашивали, но голосов Саня не слышал, только видел сквозь плавающую пелену шевелящиеся губы. Ещё иногда перед ним появлялись лица родителей. Их губы тоже беззвучно шевелились, не передавая ни одного слова.

Густая пелена, окружавшая его, не пропускала звуки, заглушая их мерным несильным гулом. Как-будто где-то вдалеке шумел морской прибой, или это за окном шёл непрекращающийся ливень, обрушивающий на землю тонны воды. Иногда всплывало в памяти улыбающееся лицо Жеки, и тогда откуда-то изнутри поднималась волна беспокойства, но она тут же терялась всё в той же вязкой пелене небытия. Но однажды сознание прояснилось. Саня ещё лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине, окружавшей его. За окном, кажется, опять шёл дождь: до него доносилось монотонное постукивание по стеклу.

В палате было свежо, и Саня почувствовал лёгкий озноб. Он хотел натянуть повыше одеяло, но многочисленные проводки, опутавшие руки и грудь, как щупальца осьминога, не позволяли двигаться. Он приоткрыл глаза: комната была наполнена синеватым сиянием, исходившем откуда-то сбоку. Там всё время что-то тихонько жужжало и попискивало. Работали какие-то приборы, но Саня их не видел, а повернуть голову не было ни сил, ни желания. Вдруг из полумрака комнаты высветилась фигура человека. Она была почти прозрачной и окутана слабым пульсирующим сиянием. Саня силился разглядеть черты лица, но ему это не удавалось. Пелена ещё отступила не до конца, все очертания предметов и сияющий силуэт были размыты. Человек приблизился и наклонился над Саней, положив руку ему на грудь. Саня видел руку, но прикосновения не ощутил. Но вот постепенно начали проступать и становиться чётче знакомые черты лица.

«Жека!» – вспыхнуло мгновенной радостью в сознании.

– Узнал? – мягко улыбнулся Жека.

Саня хотел приподняться навстречу другу, но Жека остановил его жестом руки:

– Лежи-лежи. Тебе ещё нельзя подниматься.

Саня хотел спросить Жеку, как он. И ещё другие вопросы роились в голове, но как ни силился, ничего сказать не получалось, только беззвучно шевелил губами, как рыбка в аквариуме. Наконец он оставил эти бесполезные усилия и просто лежал и смотрел во все глаза на дорогой образ, чувствуя, как к нему постепенно возвращаются силы, и пелена перед глазами тает.

А Жека, не переставая молча улыбаться, провёл ладонью по его груди, как будто что-то нащупывая, и вдруг Саня увидел, что от него за Жекиными пальцами потянулась тонкая, как струнка, верёвочка. Она была густо-вишнёвого цвета и похожа на жилку. А Жека, присев рядом на край кровати, продолжал тянуть и сматывать верёвочку-жилку в клубочек. Вот к его рукам тянулось уже несколько таких жилок, а он всё продолжал и продолжал непрерывно накручивать их на клубок, похожий на шарик для пинг-понга. Саня заворожённо смотрел на это странное действо, затаив дыхание, ни на секунду не отрывая ошеломлённых глаз.

Вот одна жилка закончилась… вторая… третья… А Жека всё так же равномерно покручивал свой клубок, пока не показался кончик последней. Тогда он повертел между ладоней буро-красный шарик, уплотняя, делая меньше, и наконец убрал его в карман. А затем медленно протянул руку и погладил Саню по щеке. Саня опять ничего не почувствовал, только лёгкое тепло, как дуновение ветерка. Жека переместил руку к изголовью и наклонился к Саниному лицу, не разрывая взгляда. Саня опять ощутил легкое скольжение воздуха на коже и вдох в его приоткрытый рот, потом ещё – более ощутимый, с протяжным возгласом:

– Жи-ви-иии!

Саня непроизвольно сглотнул этот вдох-возглас, одновременно на секунду прикрыв глаза. А когда открыл… никого уже рядом не было. Жека исчез… растаял.

Мощная волна тепла прошла от головы до кончиков пальцев ног, заполняя каждую клеточку ослабленного болезнью организма, как будто разрывая путы, сковывающие Санино тело, давая свободу дыханию, наполняя мускулы живительной силой, вытесняя зыбкое марево из головы. Саня вдруг почувствовал, как невидимые руки подняли его вверх, и вот он уже летит. Раскрыв широко глаза, силился что-нибудь разглядеть и понять, где он и что происходит, но вокруг была сплошная непроглядная чернота. Саня стремительно падал вниз, и чем ближе приближался к цели, тем скорость полёта всё больше и больше увеличивалась. От этого было и немного страшно, и захватывало дух от немыслимой быстроты движения. Саня чувствовал себя камешком, падающим в бесконечном пространстве, и что-то неотвратимое уже приближалось, оно уже вот… совсем рядом… ещё секунда и…

Саня вздрогнул всем телом и… очнулся.

========== Ты просто везунчик! ==========

Саня приоткрыл глаза и сразу зажмурился от яркого солнечного света, бьющего из окна. В висках заломило. Он полежал с минуту, приходя полностью в себя, и вдруг в один миг всё вспомнил: прозрачный светящийся силуэт. Жека! Выдох в Санины губы: «Жи-ви-иии!»

Голову вдруг взорвало страшное озарение: «Умер!» Мысль жуткая и неотвратимая, показавшаяся ему чудовищным бредом.

«Как? Как – умер?! Разве такое возможно, что его больше нет? Жека! Нет! Он не мог! Жека! Не-ее-ет!»

Но сознание неумолимо подсказывало, что это так: «Жеки больше нет! Он приходил ко мне во сне, потому что… потому что… умер!»

Горе обрушилось с невиданной силой и придавило тяжёлой, неподъёмной плитой. Саня ещё сильней зажмурил глаза, но слёзы уже прорвались наружу, горло сдавило спазмом, а тело начало сотрясаться от безудержных рыданий.

«Умер! Умер!»

– Аа-аааа! Аа-аааа!

– Саня! Саня! – раздался близко чей-то взволнованный голос. – Позовите доктора, он пришёл в себя!

Но Саня ничего не слышал и ничего не воспринимал. Его полностью поглотила беда, тёмной волной обрушившаяся так внезапно. Он непрерывно кричал, бился в конвульсиях, мотая головой из стороны в сторону.

– Аа-аааа! Аа-аааа!

– Доктор, скорей! У него нервный приступ! Боже мой! Что с ним?

– Отойдите! Лида, выведите её из палаты и возвращайтесь. Пусть ей там дадут чего-нибудь… успокаивающего, – кивнул лечащий врач на Санину мать и наклонился к рыдающему парню.

– Саня? Саня? Что? Что ты? Успокойся, уже всё закончилось!

– Аа-аааа! – продолжал кричать Саня, сотрясаясь всем телом и пытаясь вырваться из чужих, крепко державших его рук.

– Лида, мепрозан два кубика, быстро! – отрывисто бросил врач вошедшей медсестре. – Что же ты там увидел, малыш?

Саня почувствовал лёгкий укол в руку, и сознание начало стремительно ускользать, рассеивая горькие мысли. Тело перестало сотрясаться, обмякло и замерло. Саня больше не плакал – он спал.

– Вот так… хорошо! Сейчас всё будет хорошо! Лида, протрите ему лицо и грудь и дайте другую подушку… эта мокрая.

С утра, как только Саня проснулся, вокруг него началась спешная суета медперсонала. Сначала его обтёрли влажными салфетками, переодели, а потом, пересадив в кресло-каталку, повезли на обследование. Почти сразу с пробуждением пришло чувство апатии: было всё равно, куда его повезут и что с ним будут делать. Он не сопротивлялся, ни на что не реагировал и молчал, игнорируя вопросы медиков – был как тряпичная кукла.

В тот момент, когда Саня понял, что Жеки больше нет – он тоже умер. Теперь он не стремился к выздоровлению, напротив, был бы рад отдать свою жизнь взамен Жекиной, если бы такое было возможно. Сейчас же, когда всё уже произошло и ничего не исправишь, остальное ровным счётом ничего не значило. Пусть делают с ним что хотят, решение он уже принял, просто нужно подождать, когда его оставят наконец в покое. Он «здесь» без Жеки не останется!

Саню привезли в палату, помогли перебраться на кровать и придвинули столик с завтраком.

– Кушай. Скоро придёт врач.

Санитарка ушла, а Саня с усилием толкнул столик, откатив подальше: от запаха еды мутило. Он натянул повыше одеяло и отвернулся к стене. Горький комок опять подступил к горлу. Саня смотрел перед собой невидящим взглядом и вспоминал их недолгую дружбу. Его опять захлестнуло острое чувство потери. Жекин озорной взгляд… Жекин ласковый взгляд… Жекин смешливый рот… Жекин поцелуй…

От этого воспоминания Саню прострелило жарким током через всё тело и заломило внизу живота. Он мучительно застонал, зажмурив глаза и подтянув колени к самому подбородку. С силой прижал одеяло к губам, продолжая издавать звуки, похожие, скорей, не на стоны, а на поскуливание брошенного щенка. В этот момент в палату вошёл врач. Посмотрев на скулящего Саню, придвинул стул и присел рядом.

– Саня, что случилось? Что-то болит?

Саня затих, но продолжал лежать в том же положении.

– Сань, повернись и давай поговорим. У меня для тебя есть очень хорошие новости.

Саня не реагировал.

– Ну хорошо. Лежи как тебе удобно. А новости такие… Обследование показало, что у тебя в лёгких всё чисто. Метастазы исчезли. Понимаешь, что это значит? Ты здоров! Я, конечно, верил, что так и будет, но… чтобы так вдруг! Честно говоря, это какое-то чудо. Мы ведь собирались делать тебе повторную операцию. Речь даже шла об удалении лёгкого, а тут вдруг такой ошеломительный результат. Ты просто везунчик… в рубашке родился!

Врач наклонился к Сане и положил руку на плечо.

– Сань, ты слушаешь меня? Понимаешь, о чём я говорю? Ты абсолютно здоров, малыш! Мы, конечно, подержим тебя ещё с недельку, повторно обследуем, понаблюдаем… Кстати, дружок твой просил передать тебе привет. У него после операции тоже очень хорошие показатели. Как только из реанимации переведут в общий блок, сможешь его навестить.

Саня замер, перестав дышать… а потом резко повернулся к доктору, чуть не столкнувшись с ним лбами. И столкнулся бы, если бы тот вовремя не отпрянул.

– Ка… какой дружок?

– Как какой? С кем ты тут постоянно нарушал больничный режим? Женя Богданов, кто же ещё?

– А… а разве он… не умер?

– Господи, Саня, с чего ты взял? Живёхонек твой дружок, скоро будете наперегонки бегать, – весело сверкнув очками, улыбнулся врач. – Два дня назад наконец нашли донора, и ему экстренно сделали пересадку костного мозга. Тоже парень в рубашке родился: ещё бы чуть-чуть – и могли не успеть. Операция далась ему, правда, сложновато: остановка сердца была на три минуты… Ну да ладно, – продолжил мужчина, поднимаясь. – Это уже неважно. Важно, что всё обошлось, и теперь твой друг пойдёт на поправку. А ты давай вставай. Вон, завтрак уже остыл. Скажу няне, чтобы принесла новый. Ну, что застыл?

***

Пять лет спустя…

– Ну вот, опять прошёл мимо. Вот же он! Ах ты мой хороший! Щас мы тебя аккура-а-атненько сре-е-ежем. Ох, какой крепенький! – ласково приговаривая, вертел в руках только что найденный белый гриб тёмноволосый молодой человек в серой ветровке.

– Не понимаю, как ты их находишь? Они тебе что, сигнал подают: «Эй, я здесь, возьми меня!» – обескураженно усмехаясь, произнёс его попутчик, прислонившись к стволу берёзы. Он, озадаченно почёсывая светловолосый затылок под надетой задом наперёд бейсболкой, переводил взгляд то на удачливого грибника, то на красавца-боровика в его руке.

Первый неспешно отправил «добычу» в корзину к «собратьям», таким же ровным и крепеньким, пружинисто поднялся с корточек, отодвинул рукой ветки кустарника с кое-где уже пожелтевшей листвой и вплотную подошёл к своему незадачливому напарнику. Приобняв обеими руками за плечи, потянулся к улыбающимся губам, накрыв их коротким поцелуем. Впрочем, поцелуй ему тут же вернули, перехватив губы и вовлекая в долгий и страстный. Парень через некоторое время с трудом оторвался от сладких родных губ, потёршись щекой о щёку любимого, отстранился, прищурив искрящиеся задором и затаённым желанием серые глаза:

– Кажется, пора остановиться, иначе мы с тобой никаких грибов не наберём.

– Да и бог с ними! У тебя их полная корзина! – с придыханием возразил его друг, бросая на траву свою почти пустую корзинку. – Иди сюда!