Текст книги "Просто доверься (СИ)"

Автор книги: Рина Беж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

Мужская часть нашей компании вернулась где-то в течение часа, когда мы успели вдоволь наговориться и переместились танцевать. Заметили их уже сидящими за нашим столиком, когда ди-джей решил разбавить задорные ритмы очередным сладким медлячком.

– Всё хорошо, девчат! – перехватив руки подружек, потянула их за стол.

Как здорово, что мы не разучились еще понимать друг друга. Никаких вопросов не прозвучало. Словно и не было тяжелой темы и компрометирующего фото. Отдалились мы с подружками за осень и зиму, да. И в этом только моя вина. Но сейчас они со мной.

– Привет! – обняла Илью со спины и жизнерадостно ему улыбнулась, когда он обернулся. – Как ваши дела? Всё решили?

– Да, – кивнул Орлов. – Всё в порядке.

– Тогда гуляем дальше, – чмокнула мужчину в щеку, обошла и, всё так же улыбаясь, присела рядом с ним на стул. – Дима с тебя тост!

– Ого! Ладно! Я готов! – не растерялся тот.

Вечер продолжился в том же веселом ключе, что и в начале вечера. Ближе к трем ночи всё же решили, что праздник удался, но его пора завершать. Я расплатилась за обслуживание. Девчата помогли собрать подарки и цветы и, заказав разные такси, мы стали прощаться.

– Проводишь меня? – уточнила у Ильи, когда первая машина с девчонками отъехала.

Кто ж его знает, вдруг опять по делам торопится?

– Да, конечно.

Такси быстро докинуло нас до моего дома, и Илья попросил водителя не уезжать, а дождаться его. Помог мне выйти и забрать пакеты из машины, придержал дверь в подъезд, поднялся на пролёт. Молчали оба. О чём думал он – на знаю. Я же гоняла в голове свою изначальную идею о совместной ночи. Которая могла спасти наш хрупкий мирок.

Истерить, психовать, закатывать сцены и выяснять отношения не хотелось. Я уже тогда чувствовала, что один мой неверный шажок, и наше «Мы» разобьется так же легко, как стеклянный стакан о бетонный пол, на «Он» и «Я». Даже после увиденного в чужом телефоне хотелось оставаться страусом и прятать голову в песок. Умом понимая глупость и наивность своих желаний, я не хотела рвать себе душу, которая жила моим любимым. Стремилась быть с ним. Потому что без него – уже не представляла, как.

Сейчас. Мы. Вместе. Это. Главное.

Решив не ломать голову, привстала на носочки и потянулась к Орлову за поцелуем. Страстного лобзания не вышло, меня просто чмокнули в губы и отстранились. Не желая прерывать контакт, погладила Илюшку по щеке кончиками пальцев, заглянула в глаза, и всё же решилась:

– Пойдем ко мне.

Мужчина только покачал головой, тоже разглядывая мое лицо. Странно, он был со мной и не со мной одновременно. Словно именно в этот момент решал что-то очень важное для себя.

– Марин, я устал. Очень. Поеду домой. Отсыпаться.

Не желая сдаваться, переплела пальцы рук, буквально останавливая парня на развороте к выходу.

– Илюш, у нас всё хорошо?

Секундная заминка. И ответ:

– Да, Марин. Всё хорошо.

– Ты же мне скажешь, если что-то будет не так?

Да, я – трусиха, и на за что не спросила бы напрямую: ты нашел мне замену? Потому что положительный ответ вряд ли пережила.

Опять заминка. Потом кивок головой и чёткое:

– Конечно.

– Хорошо. Завтра увидимся? – потянулась опять с поцелуем.

Быстрый «чмок» в губы и…

– Я тебе позвоню.

Подъездная дверь захлопнулась за спиной Ильи.

***

Можно сказать, что это был наш последний вечер вместе. Но поднимаясь домой, я об этом еще не знала. И тешила себя тем, что больше верю Орлову, чем подругам, которые могли ошибиться. Зачем бы он стал меня обманывать? А вот сердце уже чувствовало, что затишье наступило не просто так. И иногда покалывало, напоминая о белокурой красавице на снимке, которую обнимал мой любимый мужчина.

В воскресенье, проснувшись к обеду, узнала, что вечером папа планирует снова ехать в Питер, чтобы посетить нотариуса. Требовалось срочно подписать документы. Встреча была назначена на послеобеденное время понедельника, назад отец возвращался через день. Мамочка не могла составить ему компанию в поездке, ее и так отпускали с треском на неделю во время похорон. Потому, не долго совещаясь, с папой решила ехать я. Такая передышка была весьма кстати. Затворничество на полтора месяца, которое Илья и не оценил вовсе, посчитав, что мы неправильно друг друга поняли, меня измотало. Хотелось сменить обстановку и просто перевести дух.

Набрала Илью и рассказала о поездке, условившись, что будем созваниваться, а во вторник уже вернусь назад. Любимый пожелал хорошей поездки и просил, если что, писать сообщения. Одарив друг друга словесными поцелуями, распрощались. А дальше время просто полетело.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Поездка вышла такой, как и планировалось. Встреча с нотариусом состоялась вовремя. В бабушкиной квартире мы побыли совсем недолго, только проверили еще раз, чтобы все было закрыто и отключено. Остальное время гуляли по городу и сидели в кафе. Ночевали у бабушкиной подруги, живущей в этом же подъезде.

Билеты домой получилось взять только на вечер вторника, поэтому домой мы попали только в среду ночью.

Боже, как я скучала по Орлову. Он мне только что не снился. Даже в Питере в лицах прохожих пыталась найти его черты. Потом глупо надеялась, что он захочет меня встретить с поезда. Но нет. Мечты. Мечты. Вокзал был пуст.

– Привет! – чуть ли не выкрикивала в трубку радостная я в среду в обед. – Я приехала!

– Когда? – мой собеседник был более сдержан в эмоциях.

– Ночью. Сегодня.

– Это хорошо.

– Я сегодня тебя жду, скучала ужасно!

– Не получится, Марин, я сегодня на сутках.

– Ну вот. А завтра будешь отсыпаться?

– Да.

– Тогда вечером завтра обязательно увидимся!

– Хорошо.

– Буду писать тебе сегодня смс-ки, чтоб не отвлекать.

– До завтра, Марин.

Еще один день пролетел также незаметно, и теперь я ждала вечера, когда придет Илья. Наконец-то! С субботы всё что-то нам мешало. То он в работе, то я в поездке. А долго не видеться для меня, как будто кислород перекрыли. Буквально до зуда под кожей. Требовалось увидеть, дотронуться, обнять, погладить, поцеловать. Почувствовать, что он тут. Он рядом. Со мной.

Но и в четверг встреча не состоялась. Орлов позвонил в начале шестого вечера и «обрадовал», что у них срочный выезд в район. Какой-то план-перехват. Нужны все свободные сотрудники, не несущие дежурство в этот день. Пожелала Илье быть осторожным и беречь себя, а сама провела очередной вечер за чтением книги.

В пятницу уже даже не планировала встречу с любимым. Потому что всё получалось не так, как хотелось. Но через пень-колоду. А просто жаждала! Да как так вообще можно?! Жить в двадцати минутах ходьбы друг от друга и не видеться почти неделю. Кошмар! Приняла для себя решение, что сама пойду к Илье, если у него опять не получится. Тем более раньше мы часто так поступали. Уставая после смены и не желая куда-нибудь выползать из дома, он звал меня к себе.

Я как раз занималась домашними делами и готовкой, когда пропиликал ходящий вызов.

– Привет, Илья! – схватив телефон, радостно выдохнула в трубку.

– Привет! – легкая пауза и отсутствие в голосе обычной мягкости меня совсем не насторожило. В душе плескалась радость от звонка любимого. – Марин, послушай, ты хорошая девчонка, даже классная. А я не такой. И никогда не буду тебе соответствовать. Мы расстаемся. Извини.

Ничего себе, а у меня парень-то шутник. Хотя даже для 1 апреля такое нелепое предположение о нашем расставании меня напрягло. Сильно. Да еще и по телефону. Да ну нет! Бред! Орлов так никогда бы не сделал! Сам говорил, что у нас всё хорошо!

– Почему? – единственное, что возникло в голове.

Не хотелось поддерживать его не совсем добрый розыгрыш, но пыталась, как могла. Улыбка еще сохранялась на лице. И я ждала, что вот-вот он рассмеется, скажет, что шутка, действительно, глупая, такому не бывать, и поздравит с праздником.

– Я не могу тебе объяснить. – небольшая пауза. – Думаю, другой парень, с которым ты будешь встречаться после, тебе сможет ответить, но не я…

Как не прислушивалась, не замечала в голосе сострадания. Илья был серьезен. И только тогда я начала осознавать, что он уже всё решил. И за себя, и за меня. Это не шутка. Это разговор-приговор, в котором один участник, заметно напрягаясь, пытался побыстрее завершить неприятную тему, чтобы окончательно и бесповоротно поставить точку. Обычную такую точку. Жирную. Для меня. Второго участника разговора. Разговора-приговора.

– Какое-то странное объяснение, не находишь? – попыталась его расшевелить.

– Другого у меня нет. – опять тишина.

– Хорошо. – согласилась с ним, впрочем, как всегда.

Ощутила, как загорелись щеки. У меня всегда так происходило, когда я теряла опору, уверенность и начинала нервничать. Попыталась прокрутить в голове какие-то вопросы, постараться не дать ему положить трубку сразу, как-то растянуть мгновения, придумать что-то еще. Понимала уже ясно, что, отключив через секунду вызов, мой любимый разорвет не только телефонную связь, но и нашу. Ту, которая, как я считала, будет длиться всегда.

Однако, в голове звенела пустота. Единственный вопрос, что при отрицательном ответе оставлял хоть какой-то шанс на «нас»:

– Ты заберешь свои вещи?

– Да. Завтра вечеров зайду после работы.

Шансов не оставалось. Совсем. Никаких.

Упёрлась взглядом в противоположную стену, не замечая её. Все еще до конца не веря, что этот телефонный звонок реален. Только вкус крови от прокушенной нижней губы заставил вернуться к разговору. Чётко понимала только одно. Мне до трясучки не хотелось показывать свою боль, которая уже давила на сердце.

Нельзя. Я сильная, и никто никогда не увидит, что так легко меня можно растоптать, а Он и подавно.

Да, решение принял Орлов. И я согласись. Опять же, как всегда. Потому что знала его слишком хорошо. Если Илья что-то решал, никогда не отступался.

А значит… Собралась, вдохнула поглубже и постаралась вытянуть разговор до конца. Без соплей и истерик.

– Хорошо. Я всё соберу…

– Спасибо.

Короткие гудки сообщили, что абонент прервал разговор, посчитав его завершенным. А я продолжала смотреть прямо перед собой остановившимся взглядом, ощущая, как за первой слезой уже спешили другие. Бежали и бежали. А я позволяла. Теперь было можно. Потому что никто не видел. Потому что я была одна. Теперь я могла побыть слабой.

Слабой. Никому не нужной. И совершенно раздавленной.

«С первым апреля тебя, Маришка! Классная шутка от любимого. Всё еще мною любимого, который решил стать не моим», – пронеслась в голове звонкая мысль и оборвалась немного истерическим смешком.

Глава 21

Илья действительно пришел на следующий день за своими вещами, которые я аккуратно собрала в два пакета. Там не было чего-то особо важного, но мне не хотелось иметь в своем доме хоть какого-то напоминания о прошлом. А Орлов стал именно таким.

При встрече не было выяснения отношений, заданных неудобных вопросов и преданных взглядов в глаза. Я держала себя в руках, решив раз и навсегда, что не покажу никому своей боли. Ни ему. Ни посторонним. Единственное, что пожелала, передавая пакеты из руки в руки, чтобы девушка, которую он выбрал вместо меня, сделала его по-настоящему счастливым, раз не смогла я. А потом, просто кивнув, развернулась и вошла в квартиру, заперев дверь. Как сползла по стенке, не чувствуя текущие по щекам слезы, и задыхалась от нехватки воздуха, пытаясь руками заглушить громкие всхлипы, почти не запомнила. Рассказала мамочка, которая очень сильно испугалась, застав меня в прихожей на полу.

Тогда родители мне очень сильно помогли. Своей поддержкой. Терпением и пониманием. И невмешательством. Нет. Мы не обсуждали произошедшего. Не обмусоливали тему, решая кто прав или виноват. Мне просто позволили переболеть. Выплакаться и пережить. Так, как я могла, как хотела, как умела.

Последующие недели были пустыми. Да и не особо запомнились. Разнообразием они уж точно не отличались, потому что я просто не выходила из дома. Этакие дни сурка. Сначала переживала истерики, заливая слезами подушку и глуша в неё свои вопли. Потом просто тихо плакала, но уже не постоянно. А когда накатывало особенно сильно. Случалось это тоже довольно часто. Потому что даже моя собственная комната помнила слишком много хороших моментов нашей пары. Затем мне хотелось тишины и покоя. И я сутками лежала на диване, смотря в потолок, жалея себя и ругая Илью. Потом картина восприятия менялась, и я уже обвиняла в произошедшем себя и оправдывала Орлова. Изо дня в день я перемалывала по крупицам каждый прожитый миг с Ильей, каждую нашу встречу, прогулку, валяние на диване, касания, объятия, понятные только нам шутки и перемигивания. Без него существование казалось нескончаемым адом. Без него я не жила. Разве можно назвать жизнью существование с разбитым сердцем? Возможно, это был юношеский максимализм, но душа кричала и корчилась в муках.

Спустя месяц, видя переживания родных, заставила себя буквально выползти из своей скорлупы и даже вышла пару раз на прогулку. Нет, к подругам меня не тянуло, я просто уходила подальше в парк, где когда-то любил прогуляться со мной Орлов, избегая людных мест. Сейчас же, с приходом весны, я была ему даже благодарна. Просыпавшаяся природа радовала набухшими почками и теплым солнышком. Май дарил тепло моему замерзшему сердцу.

Жизнь тихонько продолжалась. А я все больше делала на автопилоте. Чистила зубы, принимала душ, причесывала волосы. Улыбки тогда дошли до автоматизма, появляясь независимо от меня в нужные моменты. Я же всё больше чувствовала себя неживой. За прошедшее время сильно похудела. Некоторая одежда была закинута подальше в шкаф, потому что висела на мне, как мешок. А зеркало пугало тусклыми глазами, подчёркнутыми синяками, острыми бледными скулами и сухими, зализанными в пучок, волосами. Все мои передвижения в мае напоминали наматывание клубка: дом – Вуз, Вуз – дом. И так каждую неделю. Дипломный проект писался больше на автомате и благодаря помощи куратора, помогавшего советами и правками.

Как оказалось, мои попытки скрыть своё состояние могли обмануть знакомых, но не родных и близких. И в конце мая мамочка вместе в Лерой, объединив свои силы, буквально вынудили меня покинуть дом не только для посещения Вуза. Лера отмечала День рождения. Подружка не принимала отказов и буквально умоляла меня посетить важное для нее событие. Скрепя сердце, я согласилась. Празднование проходило в нашем любимом когда-то клубе.

О, само гулянье вылилось в довольно веселое и массовое мероприятие за счет друзей Славы – парня Леры, с которым она уже встречалась полгода. Оккупировав несколько соседних столиков и соединив их с разрешения администрации клуба в один большой полигон для закусок и напитков, ребята от души развлекали девчонок, отвешивая бесконечные комплименты и тосты Валерии, шутили и балагурили. Даже я попала под их обаяние и буквально отдыхала душой, впервые не варясь ежеминутно в своей боли.

Правда, не долго. До того момента, как в бар в компании своих неизменных друзей в обнимку с белокурой нимфой с фотографии не завалился Илья. Орлов явно находился в приподнятом настроении, его улыбка то и дело становилась больше, когда он весело о чем-то переговаривался с Олегом и Дмитрием. Рука парня собственнически обнимала девушку за плечи и иногда поглаживала.

Хотелось бы, конечно, сказать, что он почувствовал мой взгляд, но скорее просто сканировал пространство на наличие свободных мест. Наши взгляды пересеклись практически сразу. Улыбка Орлова замерзла буквально на несколько мгновений, пока мы просто рассматривали друг друга через расстояние в десятки метров. Затем разорвал зрительный контакт и посмотрел на свою спутницу, которая тоже, оказывается, меня заметила и теперь явно отвлекала своего молодого человека от лицезрения меня. Только ухмыльнулась на эту милую сцену, когда Орлов снова решил уделить мне внимание.

Покачав головой, отвернулась к молодому человеку, который пытался привлечь моё внимание словами, но потерпев поражение, взял за руку. Меня настоятельно звали на танцпол, где только что заиграла медленная композиция. Подключившаяся Лера не дала отказаться, и мы с, как позже узнала, Иваном отлично провели время, учитывая, что медляки шли парой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Потом, вспоминая ту нашу встречу в Орловым, мне не единожды хотелось сказать спасибо подруге, заставившей прийти в клуб. Именно этого, как оказалось, мне не хватало все дни добровольного саморазрушения. Самой увидеть Илью с другой. Увидеть и поставить точку. Свою. Точку. В нашей истории. Или моей. Да это уже было и не важно.

Главное, в тот вечер я, можно сказать, прозрела окончательно. И время начало свой ход с нуля.

Потому что, придя домой после клуба, я уговорила родителей отпустить меня жить в Питер. Правда, сильно их и уговаривать не пришлось. Они меня всегда хорошо понимали, и то, что в маленьком городе я неизменно буду задыхаться, встречаясь со своим прошлым в самых различных местах, и то, что я готова, наконец-то, двигаться дальше.

Спустя две недели я уехала жить в Санкт-Петербург, и приезжала к родителям за три года всего два раза, чтобы защитить диплом и получить аттестат.

***

Звук входящего смс выкинул в настоящее, где я расслабленно валялась на диване и уже почти безболезненно проматывала в голове историю своих первых и последних серьезных отношений. Да, тогда я получила отличную прививку от любви. Человек, в котором без оглядки растворилась наивная влюбленная дурочка, сумел отлично пошатнуть мою самооценку и на три года лишить желания строить отношения с другими мужчинами.

Перевернувшись на живот, провела пальцем по дисплею, чтобы увидеть два входящих сообщения.

«Не могу не думать о тебе», – от Глеба в WhatsApp.

«Александр Ильин хочет добавить Вас в друзья» – оповещение из мессенджера VK.

Усмехнулась, что друзья-товарищи даже сообщения посылают практически одновременно.

Перечитала несколько раз послание Глеба, но что-то ответить не решилась. Зато полюбовалась фоткой на заставке. Мужчина находился в офисе и выглядел безумно привлекательно в белой рубашке с галстуком и брюках цвета мокко. Он не смотрел в объектив, фотограф поймал момент, когда Глеб проверял время на наручных часах, стоя у окна. Увеличила максимально фотографию, разглядывая строгий профиль, чуть больше, чем обычно сдвинутые брови, немного поджатые губы и такие выразительные карие глаза. Пальцем очертила надбровные дуги, словно пыталась разгладить невидимую морщинку между ними.

Качнув головой, сбросила наваждение и переключилась на второе сообщение.

Дружбу с Сашей подтвердила сразу, не раздумывая. Брат Светланки мне понравился. Да и общение с ним вышло легким и ненавязчивым.

«Маришка, привет!» – тут же прилетело следом.

«Привет!»

«Как твои дела? Мне жутко неприятно, что так вышло с Катей».

«Всё нормально. До свадьбы заживёт.»

«Я этого не планировал. Теперь чувствую себя по-идиотски. Могу как-то загладить свою вину?» – грустный смайлик со слезами на глазах явно пытался выразить все страдания Александра.

Только хихикнула на это.

«Конечно!..»

«Ииии…», – не выдержал паузы мой собеседник.

«Должок! Помнишь?!» – сопроводила сообщение коварно усмехающимся эмодзи.

«Вот ведь лиса!», – прилетел ответ. И следом: «Согласен!»

Ну наконец-то, потирая лапки, решила, что-теперь-то тайна будет раскрыта.

«Саша! Хватит интриговать!» – написала уже я, когда спустя пять минут ответа не последовало.

«Программист».

Ого! Да ладно? Ну ничего себе! Вспоминая Сашу, такого высокого, красивого, невозможно брутального самца, никак не могла навесить на него образ программиста. Зашоренно представляла этакого немытого, длинноволосого, тощего хлюпика с вечно красными глазами от недосыпа.

Потом вспомнила остальных его коллег по цеху и подвисла. Ничего себе айтишники подобрались.

«Неожиданно! Удивил!» – отписалась «Старшему брату».

«Если что, всегда готов помочь)) Обращайся!» – подмигивающий смайлик.

«Спасибо! Спокойной ночи!»

«Спокойной ночи, Мариш!»

Отложила телефон и перебралась в кроватку.

Подтянув сотовый снова поближе к себе, еще раз перечитала сообщение Глеба. Как не старалась, наш поцелуй то и дело всплывал в памяти и будоражил.

Никогда ранее с Ильей я не испытывала такую бурю эмоций от одного лишь касания губ губами. Я любила Орлова. Тут не могло быть никаких сомнений. Но только теперь мне стало казаться, что в этом больше участвовало мое подсознание. А тело сопротивлялось, мозг не позволял ему расслабиться.

Анализируя слова Ильи, о том, что он не может объяснить мне причины нашего расставания, а их я прокручивала в голове сотни и тысячи раз, всегда останавливалась на причине отсутствия между нами телесной близости. Если бы мы переспали в новый год, он меня не бросил. Так думала ранее.

Однако, поцелуй Глеба что-то сдвинул в моем восприятии. И теперь, сравнивая двух таких разных мужчин, два непохожих отклика моего тела на их близость, я начинала осознавать, что с Ильей, действительно, всё было не так ярко, не так зажигательно. Я зажималась и не горела. А вот если бы Глеб сам не остановился, а продолжил натиск этим вечером, не знаю, до чего бы мы дошли после одного только поцелуя. Явно, дальше, чем просто невинные касания.

Тело слушалось Глеба на интуитивном плане, доверяло и жаждало его внимания. Да и сердце не ровно билось с первого взгляда. Получалось, что мне не потребовалось времени на то, чтобы подпустить ближе незнакомого человека, я воспринимала его, не как чужого, а кого-то уже близкого и важного, практически с первых минут.

В Илью же я влюбилась еще до личного знакомства, многие месяцы поглядывая на него со стороны и наделяя качествами, рождавшимися в голове. Рисуя идеальный образ молодого человека из своих представлений о прекрасном.

Перезагрузка с Глебом сдвинула мозги, и теперь появилась уверенность, что я всегда любила не самого Орлова, а того, что придумала в мыслях. Ведь на многие его поступки с радостью закрывала глаза, даже когда сильно огорчалась или была разочарована, находила оправдания и сглаживала углы, подстраивалась и прогибалась.

Мне потребовалось три года и всего один поцелуй, чтобы понять разницу между влюбленностью в придуманный образ и реального человека.

У нас с Орловым ничего бы не вышло изначально. Можно сказать, что и так наши отношения оказались долгоиграющими, хотя и изначально были обречены на разрыв. И тут никто, по сути, не был виноват. Илья оказался не моим героем, а я не его героиней. Оттого и вели себя оба соответственно. Я ошалело подстраивалась под заранее любимый образ идеального спутника жизни, которым Илья не являлся, а Орлов ничего не делал, потому что его первоначальная влюбленность со временем угасла, а не переросла во что-то большее.

И даже если я ошибалась в своих выводах и на этот раз, мне действительно уже стало всё равно. Пережила. Не забыла. Но отпустила. Обалденное ощущение свалившейся с плеч бетонной плиты окрыляло. Я перевернула последнюю страницу прошлого и убрала уже ненужный альбом воспоминаний далеко на верхнюю полку памяти. Как-никак, первая любовь не забывается никогда.

Не раздумывая, быстро написала Глебу: «И я тоже. Спокойной ночи!», и погасила свет.