Текст книги "Договор на тройню. Вернуть семью (СИ)"
Автор книги: Рин Скай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 24
МАРАТ
– Марат Асланович, можно?
– Да, Саш, заходи! – подзываю Легавого, начальника моей СБ.
Саша решительно подходит к моему столу, усаживается.
– Мои люди кое-что разузнали.
– Слушаю. – откладываю планшет с перепиской совета директоров.
– Вам может не понравится.
– Мне давно уже мало что нравится. Хватить жеманиться! – злюсь я.
– Это касается вашей супруги…
Отлично. Просто прекрасно. Что
же про нее мне может не понравиться? Да всё!
– И вашего сотрудника…
– Так-так-так! Продолжай. – настораживаюсь я.
– С недавних пор мы следим за Бережновым.
– За Алексом? – поднимаю бровь. – Правильно делаете. Дофига бабок сливает. Моих, разумеется. Так что? Несколько купюр затесались в его кармане?
– Не только купюр. – осторожничает Легавый.
– Они что, сто Стевой меня нагревают? – догадываюсь я.
Саша качает головой.
И почему я не удивлен? И от жены я подобного ожидал, и от вороватого по виду пиарщика, тоже.
– Речь идет не только о деньгах.
– Чего? – а вот тут я и вправду удивлен.
– Их видели вместе. Мои люди. Вчера.
– Них… фига себе! – значит, едва стоило мне объявить о разводе, как дорогая женушка поскакала в коечку к пиарщику? За пиаром, не иначе, как! – И сколько я уже хожу рогатым?
– Думаю, что достаточное время. – обтекаемо говорит Легавый.
– Фото есть? Может, съемка?
– Добудем. – обещает СБэшник.
– Ну и отлично. Мне нужны неоспоримые доказательства. Для суда, разумеется.
Саша понимающе кивает.
Я этой сволочи ни копейки не оставлю. Я не такой идиот, до брака мы подписали брачный договор, по которому Стеве, в случае развода не положено ничего. Именно поэтому она практически сразу же стала тянуть с меня деньги на косметологов, дорогую одежду и украшения. Чтобы при разводе поиметь хоть что-то.
И на ребенке настояла практически сразу. Она думает, что при разводе Алина останется с ней? Да сейчас! Дочь я этой стерве не отдам. Тем более, Стевия будет использовать ее только в качестве рычага давления на меня и мои финансы. Нет, Стев, не получится. Пусть тебя твой пиарщик содержит. Особенно, после того, как я выгоню взашей. Вас обоих.
Я зол. Но не измена жены ранит меня. Меня вымораживает то, что я не гадил в семье. Хотя бы номинально. А она спала с другим, будучи моей женой. Почему все женщины одинаковые? Почему они все хотят поиметь с меня денег и прочий профит?! Что Арина, что Стева – две одинаковые потреб…ительницы моих финансов. И обе хотят решить свои вопросы с помощью моих детей.
***
АРИНА
– Готова ли моя машина? – после того, как отвела детей в садик, первым делом направилась в авто-салон.
Мужчины с интересом разглядывают меня. Молодые, накаченные, прямо все как на подбор. А грязные, в машинном масле, футболки еще больше подчеркивают их брутальные образы. Но несмотря на мои впечатления, они все проигрывают Марату… да что же со мной происходит! Трясу головой, стараясь выкинуть образ отца своих детей из головы.
Почему я до сих пор про него думаю, и более того, сравниваю с другими? Наверно, потому что он был и остается моим первым и единственным мужчиной… наверно мне надо сходить на свидание, заняться сексом наконец, и тогда наваждение по имени «Марат» рассеется, само собой.
– Какая красивая! – развязно пожевывая жвачку на меня идет самый настоящий мачо. Мышцы бугрятся из-под футболки, загорелая кожа, белоснежная улыбка. Он вытирает руки ветошью от машинного масла.
Я делаю шаг назад.
– Да не бойся, красотка, Глеб не обижает цыпочек.
– Прекратите! – злюсь я. – Я за машиной… – называю марку и номер.
Глеб тут же меняется в лице. Фух, хорошо, что отогнал машину в этот сервис именно Марат. Иначе они бы меня завалили прямо тут, не дойдя до машины.
– Понял. Простите. – быстро ретируется он. – Да, машина практически готова. Осталось болты затянуть.
– А ну хватит на девушку пялиться! – раздается откуда-то сверху.
Из ангара, на втором этаже, где по-видимому находится офисное помещение сервиса, на нас сверху вниз смотрит мужчина. Вернее, не на нас, а конкретно на меня. Не просто смотрит, а пожирает своими внимательными, синими, как море глазами. Даже издалека видно, что они серо-синие, штормовые какие-то. В сочетании с его светлыми пшенично-русыми волосами выглядит просто потрясающе. Но вот одна маленькая загвоздочка. Мне не нравятся блондины… увы… я по черноволосым бородатым брюнетам больше… а все Марат, будь он не ладен!
– А что мы, Дмитрий Сергеевич, – виновато хмыкает Глеб, – мы ничего. Просто девушка понравилась…
– А ну быстро делами занялся, чтобы красивая девушка не ждала! – как гаркнет Дмитрий Сергеевич.
Глеб быстро ретируется под мою машину, Дмитрий же спускается ко мне.
– Добрый день. – улыбается мужчина.
Я тоже невольно улыбаюсь в ответ.
– Надеюсь, мои орлы не сильно вас обидели? – продолжает источать дружелюбие Дмитрий.
– Ваши? Это получается ваш автосервис? – любопытствую я.
– Этот, и еще много других. – кивает Дмитрий, рассматривая меня своими синими глазами, точно рентгенами. – Я – Дмитрий Королев, – протягивает мне руку.
– Арина. – пожимаю. Рука у него сильная, теплая.
– Очень красивое имя. – продолжает хозяин автосервиса. – А что вы скажете на счет чашечки кофе, пока вашу машину доделывают?
Глава 25
АРИНА
У Дмитрия Королева большой и светлый кабинет на втором этаже авто-салона. Его секретарша одета весьма строго и не пошло. На ее правой руке красуется обручальное кольцо, а это значит, что к своему шефу она испытывает чувства, исключительно в рамках дозволенного трудового этикета.
Кольцо ее замечаю, когда она разливает нам кофе в красивые белые фарфоровые чашки. А Дмитрий Королев – эстет, раз вкушает кофе из подобной посуды, а не из грубой кружки с какой-нибудь пошлой надписью типа «Босс».
У самого же Королева никаких колец на пальцах нет. А что это значит? Да, ничего не значит. Просто снял, забыл, потерял, натирает, раздражает и все в таком же духе… Вон, у Марата, будь он не ладен, тоже никакой обручалки нет, и это не мешает ему быть счастливо женатым на Стевии.
– Арина, угощайтесь! – радушно предлагает мне сладости, принесенные секретаршей, Дмитрий.
– Спасибо, но мне бы побыстрее забрать свою машину…
– Ее вчера привез водитель Бероева. – почтительно произносит Королев. – Вы знакомы с Маратом Аслановичем?
О да… даже более, чем хотелось бы.
Но вместо ответа, просто киваю.
– Как интересно! – хмыкает Дмитрий, – Наверно классно иметь таких влиятельных знакомых!
– Ничего хорошего. – хмурюсь я.
Дмитрий с еще большим интересом разглядывает меня. Что он во мне нашел? Наверно, думает, какая я страшная и неухоженная, без косметики, километровых ногтей, с этим дурацким пучком на голове, и половиной выбившихся из него волос.
– Так что там было с моей машиной? – неуютно чувствую себя под его откровенным взглядом.
– Шину пробили. – не сводит с меня взгляда Королев. – И такое чувство, что намеренно, гвоздем!
***
МАРАТ
– Ты дома? – звоню Стеве, чтобы просто так не тратить время своего обеденного перерыва.
– Да, дорогой! – мурлыкает сволочь. – Ты на обед? Приготовить тебе что-нибудь вкусненькое?
Морщусь. О нет, за вкусненьким домой я бы явно не поехал, а поехал бы к одной особе, которая потрясно готовит фаршированные перцы и яблочную шарлотку, но, к сожалению, придется ехать именно домой.
– Не стоит. – рявкаю в трубку. – Никуда не уходи, буду через четверть часа.
– Я вся в предвкушении, дорогой, – не чует моего настроения женушка, – могу даже приковать себя наручниками к кровати в нашей спальне!
Жена развязно смеется, а я почему-то представляю в своей кровати совсем другую…
– У нас нет больше спальни! – отрезаю, нажимаю отбой.
Подхватываю ключи от машины. Почему вынужден сейчас снова встречаться лицом к лицу с изменщицей вместо вкусного обеда в ресторане, или еще более вкусного дома у Аринки? Да потому что хочу выгнать ее из своего пент-хауса прямо сейчас.
Не стоит делать этого вечером, при дочери. Поэтому, пока Алиночка в садике со своими… со своими сверстниками, я укажу Стеве на дверь. Женушка – невростеник, может выкинуть все что угодно, выть, причитать, орать, материться, бить посуду, ломать мебель, а я не хочу, чтобы моя доченька видела всю эту грязь. Отсутствия мамаши Алиночка даже не заметит, Стевия настолько «часто» проводит время с дочерью, что той все равно, дома ли «мамаша» или нет.
Глава 26
МАРАТ
– Ты пришел, дорогой?
О, только не это… Женушка в нижнем белье. Снова. Ее наготу прикрывает повязанный небрежно кружевной передник. Ну прямо как на актрисах из фильмов для взрослых.
В руках ее блюдо с воняющими пригоревшими вафлями.
– Я тебе тут вкусненького напекла! – лыбится стерва.
– Себе оставь! – мрачно рявкаю на нее.
– Ты… устал? – откладывает «лакомство» в сторону женушка. – Сделать тебе массаж?
– У меня к тебе серьезный разговор, – передергивает меня от брезгливости, едва я представлю, что ее руки касаются моей спины и предплечий.
– Я вся в предвкушении о-очень серьезного разговора! Я буду послушной серьезной девочкой, обещаю! – прячет в пол глаза рыжая лиса.
– Тогда, будь добра, переоденься во что-то поприличнее. Жду тебя в кабинете!
Разворачиваюсь, и быстро ухожу к себе. Сажусь в кресло, нога на ногу. Мне противно то, что сейчас будет, весь этот цирк, который непременно устроит женушка, но, к сожалению, этого не избежать.
Черт, где же были мои глаза, когда я женился на этой стерве?! Ладно, благо сейчас не средневековье, а разводы – вполне себе обычная практика.
Время идет, я продолжаю злиться.
– А вот и я. – Стева, одетая вполне удовлетворительно, в черном облегающем брючном костюме. – Я тебя слушаю.
– Вчера я объявил тебе о разводе.
– Надеюсь, дорогой, что это было сказано в сердцах, а сейчас ты хорошо подумал, и…
– Да, я хорошо подумал. И принял решение. Убирайся из моего дома!
Стева аж опешивает от моего заявления. Она явно не ожидала от меня подобного.
– В смысле, убирайся?!
– В прямом. Мы разводимся, и я не собираюсь видеть тебя в своем доме.
Стева, сама невинность, хлопает глазками, а у меня аж зубы скрежетают от злости от ее наигранной, напускной невинности.
– Марат… – дрожит ее нижняя губа, но вот в глазах сухо и пусто. – Марат… а как же наша дочь?! Ты выгоняешь нас с малышкой из дома?!
– Нет, Стева. – хмыкаю со злостью. – Я выгоняю тебя. Дочь останется со мной. Не переживай за нее. Впрочем, ты и так никогда за Алину не переживала. Так что тебе легче. Убирайся!
***
МАРАТ
– Но… Марат… ты же понимаешь… – бегают лисьи глаза из стороны в сторону.
– Я все понимаю. Ты меня услышала.
– У меня много вещей… потребуется время, чтобы перевезти их в наш загородный особняк и…
– Ты всерьез подумала, что я выгоняю тебя из пент-хауса чтобы ты переехала в мой загородный особняк?! – поражаюсь я ее наглости.
Стева опешивает еще больше. Именно это она и предполагала.
– А куда же мне съезжать по-твоему?! – и снова глазки строит.
Ну неужели думает, что, ломая комедию сможет меня как-то разжалобить и повлиять на мое решение?
– Куда хочешь. – жму плечами. – Можешь к своему любовнику, к примеру.
На ее нарумяненных щеках расползается бледность. Кожа сереет даже под густым слоем тонального крема.
– Я верна тебе милый… – шепчет осипшим голосом. – И всегда была верна…
Нет, ну вы посмотрите, какая актриса! В глаза смотрит и нагло врет! И ресницы километровые трепещут, и губы-лепехи трясутся… прямо невинную овечку обидели!
– Расскажешь это Бережнову. – хмыкаю я. – То-то он порадуется. Кстати, можешь к своему Алексу валить!
Стева при упоминании Алекса становится ниже ростом. Вот дрянь! Знает, что рыльце в пушку, и еще строит из себя что-то.
– В общем, убирайся. Даю тебе пятнадцать минут. Все, что заберешь – твое, что оставишь – вышвырну на помойку!
– Но Марат… – в ужасе Стева, – ты не можешь так поступить… сейчас Алина это все увидит!! Что она подумает?! Как ты поступаешь с ее любимой мамочкой?
– Алина в садике! – усмехаюсь я. – Ты сидишь дома и даже не в курсе, дома ли дочь, или нет? Мамаша восьмидесятого уровня!
– Как, в садике? – у Стевы сегодня явно день открытий чудных, – ты мне про это…
– Короче, я все сказал. Время пошло. Если не хочешь вылететь еще и из сайта, с волчьим билетом, писательница хренова, советую сделать так, как я приказал!
На место растерянности у Стевии приходит какая-то нездоровая деловитость. Она прекрасно осведомлена о моих возможностях, и о том, что я могу ее вышвырнуть, не дав взять с собой даже трусиков, поэтому она решает использовать эти пятнадцать минут с наибольшей для себя выгодой.
И мрачно глядя из коридора на то, как она быстрее опустошает шкатулку с драгоценностями в нашей бывшей спальне, как по-крысинному тырит все награбленное в свою брендовую сумочку, я понимаю, каким же идиотом был, когда повелся на нее, и все эти пять лет не видел ничего, далее своего носа…
Глава 27
АРИНА
– Здравствуйте, Арина… это…
– Я вас узнала, здравствуйте, Анна Ивановна, что случилось?
Конечно же я узнала воспитательницу тройняшек из детского сада. Ее номер есть в моей телефонной книжке и каждый раз я с замиранием сердца поднимаю трубку, ведь понимаю: что-то случилось. Ни один воспитатель не будет звонить родителю просто так. А значит, что-то случилось… с детьми!
Господи! Сердце уходит в пятки. Меня начинает мелко потряхивать. Паркуюсь у обочины, заглушаю мотор. За рулем в таком состоянии лучше не быть.
– Да что случилось-то? – почти истерически выкрикиваю. – Что с детьми?
– Э… с вашими все в порядке. Не переживайте. – успокаивает меня Анна Ивановна.
– Слава богу, – выдыхаю я, стараясь унять мельтешащих перед глазами мошек.
Даже давление поднялось, как представила, что с моими карапузиками могло что-то случиться в мое отсутствие.
– С вашими? – вдруг доходит до меня. – Вы сказали, что с моими все в порядке. Тогда, с чьими не в порядке?
– Дочь Бероева… Марата Аслановича… – начинает в нерешительности воспитательница.
Явственно представляю себе маленькую нежную девочку, до безобразия похожую на мою Динарочку, что неудивительно – ведь они родные по отцу сестры.
– Что с Алиночкой? – помимо воли ласково называю ее.
К дочери Марата у меня материнские теплые чувства, как к моим малышам. Малышка невиновата, что ее родители – отбитые на всю голову идиоты.
– Знаете, я звонила по номерам, что оставила мне Светлана, ее нянька, но ни один номер не отвечает, а ситуация такая, что я не знаю, что делать…
– Что случилось?! – настораживаюсь я.
– Понимаете, ни Марат Асланович, ни Светлана не берут трубки, а я видела вас вместе неоднократно, вы… знакомы, – старается поделикатнее выразить свою мысль Анна Ивановна. – И я решила набрать вас, тем более вы всегда снимаете трубку…
Еще бы! Когда мои дети в садике, я всегда на связи. Мало ли что может случиться с малышами?! Я никогда не сплю, пока дети не со мной, даже ванну никогда не принимаю – то есть в зоне доступа постоянно, с восьми до пяти, чтобы со мной ни случалось.
Всегда поражаюсь тем родителям, которые отведут малыша в группу, выключат телефон, и спокойно наслаждаются свободой, переложив всю ответственность на садик или школу. Видимо, Марат и нянька Алины, из той же оперы. Хотя… мало ли что случилось у них, не буду осуждать по первому разу. И потом… у Алины есть мать! Конечно, малышке не повезло родиться у Стевии, но все же!
– А почему матери Алины не позвонить? – задаю логический вопрос.
– Мне не дали ее номер. – в отчаянии говорит Анна Ивановна, и я по ее тону понимаю, что ситуация и впрямь безвыходная.
– Что случилось с девочкой?!
– У Алины разболелся зубик! Она плачет, а наша медсестра ничего не может сделать. Ей запрещено давать какие-либо обезболивающие, да вообще, какие-то ни было медикаменты. По инструкции мы должны поставить в известность родителей, а те уже забрать своего ребенка с занятий. А Бероев и нянька недоступны.
Смотрю на часы: одиннадцать. Бедная малышка! Марат может не брать трубку до пяти. Про няню вообще ничего не могу сказать. Я не знаю эту женщину, и не могу ее осуждать. Зато знаю мамашу Алины. Стеву я хоть и могу осуждать, да вот только девочке от этого легче не станет.
Бедное солнышко! Когда у моих кракозябриков болят зубы – то это: тушите свет! Представляю, как она сейчас мучается. Но что МНЕ сделать в этой ситуации?!
Глава 28
АРИНА
– Где Алиночка?
Ну конечно, я приехала в садик. А кто бы поступил на моем месте по-другому? Знать, что маленький ребенок мучается от боли, плачет навзрыд на всю группу, и просто игнорировать это обстоятельство, занимаясь своими делами?
Но я могла бы не задавать этот вопрос, ведь рыдания малышки слышны даже в раздевалке.
– Ох, Арина! Хорошо, что вы приехали! – Анна Ивановна растеряла весь свой обычный пафос.
– Я приехала. – говорю осторожно. – Вот только, что мне сделать? Номеров Марата я не знаю. Его адреса тоже. В офисе издательства его может не быть, так как это не единственный его бизнес.
– Отвезите ее в стоматологию? – предлагает Анна Ивановна.
Фоном ей служит горький плач малышки.
– Если я дозвонюсь до Марата Аслановича или Светланы, я сообщу им, что ситуация была безвыходной…
Задумываюсь. Марат меня убьет. Десять процентов из ста, что будет все же благодарен. Остальные девяносто ставлю на то, что обвинит меня в самодеятельности. Но малышка плачет так отчаянно, что я не могу поступить иначе. А если бы моим малышам было бы так плохо, а со мной бы что-нибудь случилось?!
Нет, я не могу бросить Алиночку в такой ситуации. И что бы со мной ни сделал Марат потом, совесть не поможет мне поступить иначе.
– Хорошо. – выдыхаю я. – Идемте, я заберу девочку. Но вы дозванивайтесь до няньки и отца. Я повезу ее в детскую стоматологию «Счастливый Белый Зубик»*.
*название придумано автором, все совпадения случайны.
– Там лечат зубки мои дети. Ей должны помочь.
Захожу в группу, и диву даюсь от открывшейся картины.
Алиночка лежит на диванчике. Рядом, сидя, держит ее руку Динарочка. Мальчишки, Давидка и Маратик, отгоняют других любопытных деток от девочки, точно верные стражи.
Вот это да! Не прошло еще полдня, как братья и сестренка подружились с ней.
– Мама! Мамочка! – видят меня тройняхи. – У Алины зубик болит!
– Я знаю, мои сладкие!
Дети бросаются ко мне, оставив на мгновение подругу. Обнимаю их, целую в родные мордашки.
Алиночка с болью в глазах смотрит на эту сцену. Жалко ее совсем. Такое чувство, что она напрочь лишена материнского тепла.
– Ну, показывайте, где ваша больная! – улыбаюсь я девочке.
Детки проводят меня к диванчику. Я подхожу ближе, опускаюсь на колени.
– Привет, малышка! Мы виделись утром. Я мама Динары, Марата и Давида, твоих новых… друзей.
Малышка всхлипывает, кивает темной головкой. Я тянусь погладить ее по волосам. Провожу рукой по лбу. Лоб горячий. От боли поднялась температура. Ненавижу Марата в этот момент. На Стевию мне пофиг, но вот Марат – отец года хренов! Ну как можно не брать трубку, когда его ребенок в садике с болью и температурой?!
– Малышка, я заберу тебя к доктору. – сообщаю Алиночке. – Ты поедешь со мной?
Алиночка покорно кивает, глядя на меня как… как на спасительницу. Я даже не ожидала такой реакции от маленького ребенка. Совсем ей худо, видимо.
Я помогаю ей подняться, Динарочка приносит ее летнюю курточку, Давидка рюкзачок, а Маратик бутылочку с водой.
– Вы остаетесь на занятиях. – сообщаю я тройняшкам. – Я приеду за вами вечером.
– Хорошо, мамочка!
Динара обнимает Алину. Я обнимаю на прощание тройняшек, целую их под жалобный взгляд Алины, и поднимаю ее на руки. Все же у малышки температура, лучше донести ее до машины.
– Ухты, тут даже кресло есть! – слабо восхищается Алина, когда я пристегиваю ее в креслице Динары.
Хорошо, что Марат не забрал его в свой автомобиль! Вот оно и пригодилось.
Сажусь за руль и мчу на всех парах в стоматологию. Марат меня убьет. Но все равно, я поступаю по своей совести. А кто бы на моем месте поступил иначе?!
Глава 29
АРИНА
– Вот твой зубик, держи! – дает врач брелок в виде пластмассового зубика Алине. – Там внутри твой, собственный. Покажешь его папе, и зубная фея подарит тебе подарок!
Малышка сияет. Ей было совсем не больно. Молочный зубик едва удерживался в десне, тем не менее, причиняя ей дискомфорт. А температурка поднялась от того, что под ним уже проклюнулся новый, коренной.
Выслушиваем от дантиста рекомендации, я расплачиваюсь, и звоню воспитательнице.
Никаких новостей нет. Марат и нянька все еще недоступны.
– Спасибо, тетя Арина! – обнимает меня Алиночка, а я подхватываю ее на руки.
Алина так похожа на мою Динарочку, будто бы она – мой четвертый ребенок. Никак не могу избавиться от этого странного чувства. Обнимаю дочь Марата, а у самой в сердце тепло-тепло, будто свою родную доченьку держу на руках.
Это потому что, малышка сестра моим детям – объясняю самой себе.
Смотрю на время. Обед в садике мы пропустили. Но не оставлять же ее голодной!
– Поедем ко мне домой, я напеку тебе сырников? – предлагаю Алиночке.
Малышка соглашается. По пути домой ребенок засыпает. Не просыпается она даже тогда, когда я, припарковавшись, отстегиваю ее от креслица. Приходится брать ее на руки, и спящей нести в лифт.
Бедная, так намаялась с этим зубиком, что вырубилась по дороге.
Открываю дверь, шикаю на Сулеймана, чтобы сильно не ворчал и не чирикал. Хурма бросается под ноги, но я обхожу и ее. Надо же, как соскучились мои питомцы! Утро отсутствовала, и на тебе: с порога хотят обниматься.
Укладываю Алиночку на диван, накрываю пледиком. Пусть поспит ребенок, а то какой стресс пережила!
Достаю творог из холодильника, замешиваю тесто на сырники, то и дело поглядывая на смартфон. Ставлю выпечку в духовку.
И тут, наконец, прорезывается незнакомый номер.
– Арина, это – Светлана! Няня Алиночки! Скажите, как она, и где вы?
– Наконец-то! – выдыхаю я. А то получается не очень хорошо. Все же ребенок мне приходится никем, а я взяла за него такую огромную ответственность.
– Я ногу сломала! – опережает мой вопрос нянька, – Телефон в квартире оставила, пока на скорой меня в травматологию возили… а как вернулась, так и…
– Понятно. Сочувствую вам. С Алиночкой все хорошо, я отвозила ее в детскую стоматологию. Девочке удалили зубик. Бедняжка уснула в моей машине, я привезла ее к себе домой, когда она проснется, я покормлю ее и отвезу в садик.
– Ох, спасибо вам Арина огромное! Выручили малышку и меня!
– Да ну что вы, любой на моем месте поступил бы так же.
– Я сейчас Марату Аслановичу позвоню, все объясню ему… он меня убьет!
Надо же, как схожи наши мысли. Еще несколько часов назад я думала ровно о том же!
– Ну вы же не специально ногу себе ломали…
– А это его не волнует… – горько вздыхает няня. – Уволит меня теперь, и будет прав!
Еще пару минут поболтав со Светой, слышу лепет малышки.
Кладу трубку и иду к девочке. Волосики ее растрепались ото сна, выбились из косички, но решаю переплести ее перед садиком. А пока, помогаю умыться, показываю где туалет, и сажаю за стол – лопать сырники.
– Вкусно! – уплетет малышка один за другим.
А я наглядеться на нее не могу. Ощущение, что это мой ребенок усиливается. Совсем уже с ума сошла!
Звонок. Мы обе переглядываемся, и я иду к домофону.
– Открывай! – рычит злобный баритон Марата.
О, глядите-ка: явился – не запылился!
Нажимаю на кнопочку, впуская в подъезд незадачливого горе-папашу.
Через несколько минут он уже на пороге моей квартиры.
– Где моя дочь?! – вместо приветствия рычит на меня, трепеща ноздрями, словно принюхивается к чему-то.
Не удивительно, ведь в квартире так вкусно пахнет выпечкой!
– Папа! Папочка! – бежит Алина из кухни с надкусанным сырником.
Бросается к нему, он подхватывает ее на руки, целует в лобик, напряженно всматривается, все ли с ней в порядке. А потом, удостоверившись, что с ней все хорошо, поворачивает на меня свой разгневанный взор:
– Какого черта ты без спросу забираешь моего ребенка?!
И пока я опешиваю от злобного обидного тона, Алиночка решает по-своему купировать ситуацию.
– Тетя Арина напекла такие вкусные сырники, попробуй, папочка! – с этими словами Алина кладет ему почти что целый сырник, лишая незадачливого папашу возможности несправедливо обвинять меня.
Какая у тебя замечательная дочка, Марат! Иногда и правда, лучше кушать, чем говорить!
