Текст книги "Небеса"

Автор книги: Римма Толкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Римма Толкова

 

 

 

                  Небеса

Что-то фантастическое в 2-х частях

 

 

                                                         

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                                    Часть 1

 

                                                                                             

Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит —

Летят за днями дни, и каждый час уносит

Частичку бытия, а мы с тобой вдвоём

Предполагаем жить, и глядь – как раз – умрём.

На свете счастья нет, но есть покой и воля.

Давно завидная мечтается мне доля —

Давно, усталый раб, замыслил я побег

В обитель дальнюю трудов и чистых нег.

А. С. Пушкин

1834                                                                                            

 

 

 

 

                                                  Глава 1

Здравствуйте. Меня зовут Ариадна Колесникова. Если позволите, то я хочу Вам немного рассказать о себе. Моя внешность достаточно обманчива: небольшой рост, полноватая, волосы у меня светло-русые и длинные, ниже плеч. Мне десять лет, но выгляжу на семь. А всё потому что снаружи я маленький ребёнок, который вечно смеётся (выглядит как-то нелепо, наверное), а внутри… скорее всего состоятельная личность, но это по моим ощущениям...

Я до сих пор не понимаю, где нахожусь, что и кто меня окружает.

Я безумно люблю природу. Люблю наблюдать за разноцветными бабочками в парках, с пониманием отношусь к жужжащим и кусающимся насекомым. Обожаю смотреть на голубое небо и бело-серые облака, потому что они напоминают мне сладкую вату. Изо дня в день я убеждаюсь, что природа – странное чудо. Взять, к примеру, цветы: откуда они берут столько цвета и почему они такие разные, ведь они все растут из черной земли, и при этом каждый цветок – индивидуальность. А деревья почему-то хоть и разные, но все зелёные. Даже трава и то зелёная. Почему так? Загадка…

 

Однажды я гуляла с папой по парку и через радиоприёмник передавали весьма необычную мелодию. Отец мне сказал, что это «Воздух»!... Ну, в смысле это Бах!... Иоганн Себастьян и это его произведение, которое называется – «Воздух». Уважаемый Бах… что ты со мной делаешь? Если бы ты знал, как меня выворачивало от твоих звуков! Чувство необыкновенного удовольствия насыщали меня эти несколько минут, и словно бабочки в животе у меня порхали и радовались вместе со мной. Я почувствовала, что со мной произошло что-то необычное, мне было настолько хорошо, что начала бегать по парку с закрытыми глазами, представляя, что летаю и ощущаю вкус свежего воздуха и сладкой ваты. Но тут музыка закончилась, я очнулась и поняла, что лежу на свежескошенной траве, а надо мной свисала берёза, будто подавая мне руку помощи.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил папа.

– Лучше не бывает – я вскочила, извиняясь отряхнула платье и не ловко прошептала – Извини …

– Извиняю – улыбнулся и поцеловал.

 

                                              Глава 2

Это необыкновенное счастье ощущать любовь, заботу и поддержку родителей, которые переживают и берегут тебя, словно фарфоровую куколку, которая в любой момент может рассыпаться.

 С папой мы живём отдельно, но это не мешает нам созваниваться, видеться, ходить по кафешкам, аттракционам, магазинам, покупать игрушки, мороженное и сладкую вату.                                                    Мой папа очень красивый мужчина с тёмно-русыми короткими, но стильно стриженными волосами, небольшого роста, худой, и даже из далека похож на пацанов из моей школы. Очень сложно описать чувства, которые я испытываю к нему, это не просто любовь, а восторг от общения, от его шуток, советов и поддержки во время недопонимания с миром и иногда с мамой.

Мама. На самом деле она мудрая и очень заботливая, необыкновенно вкусно готовит, стирает, убирает в квартире и помогает мне убираться в моей комнате (да да, у меня есть личное пространство), но иногда мне кажется, что она злится на мою неприспособленность и детскую инфантильность. Она строго следит за моим питанием, самочувствием, и не было ни одного года, чтобы мы не остались без летнего моря, так как она убеждена, что морской воздух и правильное питание, это то, что больше всех мне необходимо, а всё потому что…

 

                                              Глава 3

У меня сахарный диабет 1-ого типа. В свои 10 лет я уже знаю многие медицинские термины и почувствовала на себе такие страшные слова как «гипо» и «гипергликемия», «гликоген», «кетоацидоз», «электролиты» … Мало кто себе может представить, что скрывается за этими абра-кадабрами, а я, как доктор, каждый раз перед едой, через два часа после и перед сном, измеряю у себя сахар для того, чтобы знать сколько инсулина нужно подколоть. Каждое измерение сахара – это как анализ крови из пальца, только специальным прибором. Не знаю, смогла бы я когда ни будь привыкнуть к этой боли от проникновения, пусть хоть и маленькой, 5 миллиметровой иголочкой пенглета, но каждый раз я чувствую эту боль и страх каким нужно быть мазохистом, чтобы колоть себя несколько раз в день, но ты к ней привыкаешь. Но у нас нет выбора.

Раньше я не зала, что у обычных людей инсулин вырабатывается самостоятельно, я думала, что все ходят со шприц ручками в сумке, либо со специальной инсулиновой помпой – оказывается – только я. У меня инсулиновая помпа прикреплена к руке, и через неё я получаю нужное количество инсулина, но только в школе я заметила, что вызываю недоумение одноклассников и учителей. И бессмысленно кому-то объяснять, что это никаким образом не связано с перееданием сладкого, но от уровня сахара в крови, у меня зависит жизнь. А перепады моих сахаров, отражаются на самочувствии – тебя то начинает трясти, немеют конечности, ты замерзаешь и кружится голова, то тошнит и хочется много пить. Если бы вы знали, как много я пью воды… Мама говорит, что моя полнота от нее, а не от хорошего аппетита. Но ничто так не изматывает, как постоянная жажда и чувство голода.

 

Как мерить сахар? Есть такая вещь, которая называется глюкометр… не буду рассказывать нудные подробности, просто скажу, что… я от всего этого устала. Устала постоянно травмировать свои пальцы, устала ходить с мамой по врачам и каждый раз слушать своё необычное прошлое. Устала постоянно ходить сонной и голодной. Устала видеть испуганные взгляды одноклассников и прохожих уже во время того, как я достала глюкометр (и объяснять каждому что это и для чего это тоже устала). И устала от чувства полной обреченности. Потому что в любой момент от слишком повышенного или слишком пониженного сахара в крови могу впасть в кому и… умереть.

Мои дорогие родители, даже представить не могу как от всего этого устали Вы. Как вы устали постоянно выписывать мне законные расходники для помпы и как вы устали от очередного скачка сахара ехать на скорой и видеть перед глазами умирающую частичку себя, прикованную на левой руке к капельнице.

Не могу даже описать тех чувств, которые накопились у меня от познаний эндокринологии за свои десять лет. Ну не могу я так больше жить. Постоянно бояться, что умру… хотя… может оно и к лучшему, если так произойдёт?

С одной стороны, я являюсь самым счастливым человеком: крыша над головой есть, даже комната своя, вкусная еда, игрушки, одежда, телефон и самое главное – любящие родители и бабушки – всё это есть. Руки, ноги, голова имеется. Конечно же, куда без комплексов из-за своей полноты (сахар повышать надо сладким. Например, шоколадкой и соком). Поверьте, я безумно ценю, что у меня есть, но не могу я больше насиловать себя разными медицинскими причиндалами и несколько раз в год просыпаться в реанимации… открываю глаза, вижу перед собой ярко-освещённую узкую лампу на белом потолке, справа от меня зайка мой любимый коричневый Ренат и медсестра что-то делает перед столом в специальной одежде, а слева от меня капельница и жидкость протекающая мне в руку через катетер.

Очень часто чувствую себя птицей, загнанной в клетку, которая не может летать как все и не может она понять этих летающих и вечно ворчливых птиц.

 

Почему я? За что мне это? А может не за что, а зачем? Да-да зачем?! Зачем вообще я родилась? Зачем мне столько испытаний? Зачем живу и мучаюсь? Зачем столько раз выкарабкивалась с того света? Остальные же не выживали в таком количестве как я? Может быть я для чего-то нужна? Но если столько раз у меня была возможность покинуть этот непонятный и чем-то жестокий мир, при этом Бог (в которого верю, разумеется) меня оставил. Наверное, у него планы на меня. Скорее всего я стану великим человеком. Но кем? И почему через столько идиотизма должна достичь какого-то, известного только Богу идеала?

Да и вообще. Зачем мы все живём? Для чего создан мир и люди? Почему некоторые добрые, а некоторые злые? Как устроен человек? Кто мы? Что мы? Почему мы? Эти и многие другие вопросы мучают меня. Остаётся только догадываться для чего это нужно.

Естественно, с этими вопросами я по сей день обращаюсь к маме и после каждого она постоянно шокирована. И её можно понять. Ведь не от каждого десятилетнего ребёнка услышишь такое. Но мне кажется этот шок наигранный. Потому что потом выражение её  лица как бы показывает, что я имею права задавать такие вопросы. Как будто какая-то тайна связывает нас… Конечно же, она мне говорила, что я особенная и не такая как все. И знаете, это сильно ощущается. Видимо, что-то во мне есть, что отличает меня. Но что? Думаю, мало кто из людей задумывается о смысле жизни, а дети и подавно. Мне же эти вопросы разъедают душу:

– Мам. Что со мной?

Молчание.

– Маам. Ты же тоже понимаешь, что я не от мира сего и я уверена, что ты знаешь причину моих терзаний. Скажи мне, почему у меня такая обманчивая внешность? Почему веду себя как тупая дурочка, а мыслю, как философ. Почему меня никто, кроме вас с папой не понимает и не хочет понять? Почему надо мной все смеются? Почему всерьёз не воспринимают и относятся с пренебрежением? Мам, я так больше не могу, дико устала. Устала чувствовать себя ненужной, неполноценной, лишней, тупой девочкой. Мне стыдно за свой смех, за своё поведение, за полноту, за мазохизм, я… я устала от самой себя, от того, что у меня внутри, а меня всю разъедает там! А разъедают комплексы, сомнения и мысли о том, что этот мир был бы лучше без меня. Да и кто я такая, чтобы мне препараты выписывать?! Да, у меня инвалидность! Но здесь, к сожалению, множество диабетиков, которым гораздо нужнее, потому что они ещё не устали от жизни как я в свои десять! (И тут у меня градом полились слёзы) Я не могу так больше!

Мама меня обняла и поцеловала. Потом встала и подошла к окну, о чём-то подумала и наконец заявила:

– Ариадна. Сейчас только выслушай меня до конца и не перебивай. Я тебе уже много раз говорила, что ты особенная и не такая как все. Ты сама знаешь через что тебе и нам с папой пришлось пройти. И пойми, каждая твоя потеря сознания имеет свои последствия. Когда человек впадает в кому, то его некоторые клетки мозга отмирают. И потому, мыслить ты уже не можешь как обычные дети. Поэтому мы с папой тебя не ругаем за плохую учёбу и порой за неадекватность. Мы прекрасно понимаем, что твоё поведение напрямую связано с твоим прошлым. Ты отнюдь не тупая. Прекрати воспринимать себя так! Просто твоя физиология, логика, поведение существуют отдельно от мыслей. Теперь ты понимаешь почему ведёшь себя и выглядишь гораздо моложе своих лет? Но то, что твои мысли будут такими глобальными в таком раннем возрасте, это очень неожиданно. Я не могу залезть к тебе в мозг и понять, что там происходит. На данный момент у тебя сейчас одна задача: смириться с тем, что ты не от мира сего и полюбить себя такую, какая ты есть. И мы тебе выписываем лекарства не для того, чтобы ты винила себя и уставала от них. Как ты думаешь, для чего ты измеряешь сахар, подкалываешься, заставляешь себя идти к врачам со мной?

– Для того, чтобы жить.

– Вот и живи.

Молчание.

– А знаешь, что я видела в коме?

– Что?

– Ничего. Это как сон без сна. Там пустота.

 

                                              Глава 4

Это нечестно. Почему другие дети, даже не представляя через что я прошла пытаются меня задеть? Почему взрослые, не пережив такое со своими детьми лезут к моим родителям с мыслью о том, что те избаловали меня? Почему они обвиняют меня в несамостоятельности? И почему-то все своими советами стремятся «помогать» мне, не осознавая, что делают только хуже, причиняя очередной вред моей самооценке.

Мы все привыкли судить человека по первому впечатлению и позволяем себе навязывать своё, никому ненужное мнение. Но поверьте, лучшая помощь в молчании, в нормальном дружеском общении на разные темы, а не «над» кем-то и «про» кого-то. И если человек Вам доверился и душу перед вами изливает, вот только тогда можно что-то посоветовать, не задевая самооценку собеседника.

Мы видим и слышим только то, что хотим видеть и слышать, не задумываясь о причинах того или иного поведения человека. Но наша проблема в том, что мы не хотим докопаться до истины и понять причины всех недоразумений у людей. Мы не видим сколько боли и страданий скрывается за весёлой маской депрессивного человека. Мы позволяем себе делать выводы, которые показались нам. Мой дорогой читатель, я призываю тебя относиться с пониманием к друг к другу, держать язык за зубами, не выговаривать человеку своё «величественное» мнение о нём, а элементарно сказать нужную всем фразу: «Я тебя понимаю».

Смириться и жить? Золотые слова. Но разве можно так жить? А главное, для чего? Нас пугает неизвестность. Мы можем себе много чего запланировать, но наши планы могут пойти под откос. Мы можем поставить себе цель жизни, постоянно думать о ней, мечтать, пахать ради неё, но никто не застрахован от провала. И потом ты не будешь к жизни относится как прежде, она будет тебе в тягость и в наказание. И зачем нужна такая жизнь, если она череда испытаний, проблем, которые нам приходится преодолевать из последних сил. Безусловно, есть множество счастливых моментов, но они не перекрывают тех сложностей, которых свойственно преодолевать людям. Большинство из нас пашут как проклятые, не зная зачем и что они за это получат. Любить жизнь нужно и получать удовольствие от неё тоже, но порой она бывает некачественной.

 

Я не понимаю где я и что, и кто меня окружает. Не понимаю и этот мир в целом. Не понимаю людей, которые постоянно жалуются на отсутствие денег, при этом последнее тратят на выпивку. Не понимаю эти крики в общественных местах и эти странные слова, и грубые слова... а в метро ощущаю себя белой вороной, среди людей в форме яблока. И кому нужно это яблоко за бешеные деньги, которые можно было бы потратить на еду, одежду, путешествие или просто скинуть родным. Люди и смартфон, это как басня Крылова «Мартышка и очки». Ведь телефон нужен для звонков, смс, и иногда для интернета. Что в них такого интересного? Почему люди постоянно смотрят в эти маленькие штучки? А эти социальные сети захватили каждого из нас. Рука постоянно так и тянется снимать себя и окружающих с разных ракурсов, а потом выкладывать это с подобными подписями: «Смотрите, какие устрицы я сегодня ела!» Но почему некоторые позволяют себя время от времени баловать, а некоторые не могут позволить себе самого обыкновенного мяса. Несправедливость везде и всюду.

Люди, кто вы, что вы? Куда вы идёте? Куда спешите? О чём думаете? Что хотите? Ну отвлекитесь же Вы от своих телефонов и мыслей! Спуститесь на землю! Посмотрите вокруг, друг на друга, посмотрите, что вас окружает. Откройтесь, если не миру, то хотя бы природе. Идите покормите уточек, бездомных кошек и собак, не убивайте червей, ползущих в обнимку с вашими подошвами! Перестаньте ругаться друг с другом, кричать, материться, жаловаться на родных и т.д. Давайте жить дружно?

 

Мне опять не по себе: холодно, кружится голова и жутко хочется спать:

– Маам!

– Что случилось?

– Мне опять плоховато.

– Сахар мерила?

– Нет. Померь пожалуйста. У меня нет сил.

Она вставляет белую полоску в прибор, а я засыпаю и уже не чувствую той самой мизерной иголки на пальце. Потом она сказала:

– Два и шесть.

Только не это. Сахар, ты издеваешься надо мной?!

– Ариадна, ты гипуешь!

Мама не была в панике, привыкла к этому. Она дала мне чупа-чупс и влила в рот чай с двумя ложками сахара. Затем деликатно попросила, чтобы её дочь открыла глаза. В её взгляде было столько… столько… столько отчаяния и одного вопроса Всевышнему: «За что?»

– А где Муся? – спрашиваю у неё.

– Спит, наверное, где-то.

 

                                             Глава 5

Муся, Мусечка, Мусилия…  это была кошка необыкновенной красоты. Появилась она еще до моего рождения. Мама рассказывала, что у какой-то котэ родились котята и этих котят видимо выкинули куда не попадя. И вот Муся была одной из них. Она мяукала в подъезде очень сильно, не представляя, что с ней будет дальше. Маме стало жалко её, и она решила спасти ей жизнь.  

Сама по себе она серая, но у неё было множество красивых темно-серых узоров по всей шерсти и расположились они там очень интересно. Например, на лбу у неё была буква «М». А задняя левая лапка была беленькая и животик тоже беленький, и мордочка. И если присмотреться, то можно было увидеть не только серый, тёмно-серый, белый цвета, но и рыжий. Он мелькал по всему её телу. А носик у неё был коричневый. Она была похожа на серую тигрицу. А какие у неё были глаза… невозможно красивые зелёные, кошачьи глаза, во взгляде которых проявлялся весь её характер и вся любовь к самым родным для неё людям: маме, папе и мне.

Муся была невероятно женственная, её походка такая, словно она ходит по подиуму, а не по квартире. Это была королева, которая не подпускает к себе других котов (в итоге, родить у неё не получилось) и что попало есть не будет. Домашнюю еду тащить в рот не будет, кроме печенки (от неё сходила с ума) и рыбы. Консервы только изысканные, дешевые не принимала. Корм подавай ей тоже дорогой. Но больше корма любила жидкие консервы, только без курицы и утки. Положишь ей в миску, она поклюёт немного и уйдет, а оставшиеся порция засыхала. А потом придёт и ещё попросит. Сядет возле миски и будет смотреть то на неё, то на тебя милыми глазами, манипулируя хозяином, чтобы тот дал ей свежую еду. И у неё это получалось. Приходилось по пять раз в день, а то и больше выкидывать старое, мыть постоянно миски и давать ей новые консервы. И когда кошка наедалась, видя через зеркало, что мы с мамой едим и смотрим на неё, то выдвигала свою лапу чуть назад, а корпус немного вперёд и уходила, тем самым говоря нам: «Спасибо».

Муся очень сильно нас любила. Это была для меня не только кошка, но и лучший друг, родная сестра, дочь. Мне с ней было очень весело. Мы гоняли с ней по квартире, играя в догонялки и каждый раз кто-то из нас побеждал. В гипер-эмоциональном состоянии она забиралась на стены (я не шучу), висела там несколько секунд, а потом спрыгивала и опять в беготню. Если бы вы видели, как она прыгала на трёхметровую высоту на шкаф, а потом наблюдала за своими близкими с высока. Я её всегда обнимала, целовала и доставала частенько, а она меня царапала за это сильно и не больно, но всё же терпела от настоящей, кошачьей любви ко мне. Помимо этого, она позволяла брать себя постоянно на руки, играться, часто лизала меня и маму своим шершавым языком. Приходила ко мне в кровать и ложилась, либо в ноги, либо на живот. В счастливые для неё минуты она лежала на мне колбаской и выпускала свои когти от удовольствия так, что было и больно, и приятно одновременно. А урчала… как трактор.

Я всегда думала: какое счастье, что она у меня есть и была благодарна Богу за то, что он меня наградил такой кошкой. Ведь, чем-то мы всё-таки похожи с Мусей. У нас глаза одинакового цвета (у меня тоже зелёные), она такая же упёртая, как и я. Если надумает выйти из комнаты, пока не откроешь дверь, не отстанет и будет орать до последнего. И откуда в ней всё это? Ещё столько женственности. Мама часто говорила мне: «Учись у Муси». И она была права. Мудрая кошка действительно была для меня примером для подражания. А неспроста. Ведь серая тигрица была старше меня на шесть лет. И для меня она не просто Муся, а Мусилия, моя Аморэ.

 

Но однажды счастье начало вянуть. Зверёк был уже совсем старенький, ей было шестнадцать лет, а для кошек это много. Какая-то странная перемена с ней произошла. Она перестала позволять себя брать на руки, не приходила ко мне в кровать и не урчала так мило как раньше. У неё начались какие-то непонятные зависания на одном месте, наступили проблемы с аппетитом. С каждым разом меньше ела, но больше пила воды, хотя по-моему только воду и пила. Не удавалось мне уже ощущать такого шершавого языка… зато, стоило мне только сесть на кухонный жёлтый диванчик и, тут как тут Аморэ появлялась на моих коленях и сидела на них, пока я не встану, каждый раз, как только я садилась на это место. Не могла я понять, откуда произошла в ней такая перемена, но потом поняла – она готовилась.

Однажды, обнаружив какую-то шишку у неё на животе (которая, как мне показалось росла), мы с папой повезли её к ветеренару (естественно, без разрывающих сердце мяуканий не обошлось). Ей сделали узи и врач сказал, что с такими почками операцию делать нельзя. На следующий день мы поехали на биохимию. Всё оказалось в норме, кроме… почечной недостаточности. Видимо возраст, других объяснений нет. Результат «креатинина» – 326 при норме 90-180, а «мочевина» 38.42 при норме 5-11. Минимум пять капельниц каждый день. Для моей кошки – это колоссальный стресс, да ещё в таком возрасте, но почки надо было лечить. Еле-еле ей в первый день вставили катетер. Папа не выдержал и вышел, а я держала свою роднуличку, в то время, когда она испытывала всю боль, что и я. И вот сижу и смотрю на это божье создание и ощущая полную ответственность перед дочерью. Сижу и смотрю на эти невероятно красивые зелёные глаза, в которых столько старческой усталости от жизни. Моя девочка, как же я тебя понимаю. Тут до меня дошло! Как много зависит от врача, от белого прибора, от шприца… как много зависит от жидкости, протекающей через прозрачную трубку и стремящуюся вперёд, дабы через катетер и маленькую иголочку вылечить божьих созданий.

Мы прокапали пять капельниц, мы сделали всё, что могли. Но результаты анализов дали понять, что дальнейшие лечения – мучения бессмысленны. Ей лишь прописали уколы для поддержания жизнедеятельности и раз в неделю мы возили её в ту клинику, чтобы там профессионально их кололи.

Спустя три недели Мусилия почти ничего не ела, не умывалась и ходила с грязной мордахой. Но что меня больше всего напугало, так это то, что она начала периодически залазить под тот самый кухонный диван, под которым было расстояние сантиметров десять, не больше. И с каждым днём всё чаще и чаще она туда лезла, и спала под ним. А ещё через две недели у неё почти не осталось сил. Мне было очень страшно видеть родное существо в таком состоянии, и ты ничего не можешь с этим сделать. Осознавать, что твоё уходит до последнего отказываешься.

Все знают, как умирают кошки. И у моей прям перед моими глазами наступил этот период. Любимая девочка начала проситься из дома и орала возле двери, иногда посматривая на ту, кто её приручил. Я открыла ей дверь и погуляла с ней на этаже, в муках видя, как она валяется на полу, потом принесла её в квартиру и помыла (знаю специальную технологию как без вреда для кошки её мыть). А на следующий день моя любовь полежала на моём животе и опять начала проситься. Потом ко мне пришла моя лучшая подруга. Она мне сказала, что Муся ищет место. Аня, Аня, ты права, и я это осознавала, видя кошку в таком состоянии. Но, поверь, лучше бы ты мне этого не говорила. Всё же, ты во многом мне помогла в тот день, спасибо тебе огромное. 

Мусилия ходила по этажу и искала, хотела даже уехать на лифте и забиралась на лестничную площадку. Потом я опять завела её домой, а она не орала, мяукала от боли. Мы с Аней поняли, что надо нести её на улицу. Впервые за эти десять лет я вышла погулять с ней возле дома. Взяла её на ручки, как в старые добрые времена и мы пошли дышать. Прохожие оглядывались и говорили: «Смотрите, какая красивая кошечка». Не знаю почему, но меня тогда это сильно бесило. Мы нашли вполне безлюдное место, в котором моя девочка успокоилась и прогулялась возле деревьев с азартом в глазах. Молодость вспомнила? Или прекрасная природа лечит ещё и животных?

Дома я опять её искупала, затем положила на кафель, в шаге от ванной, а она легла без чувств. Тут с глаз моих брызнули слёзы. Аня дала мне полотенце, я завернула её как грудного ребёнка и положила уже на проклятый диван. У кошки совсем не было сил, она просто лежала и ждала своего часа. В тот роковой день моя красавица ничего не ела, и я из её любимой рыбы «минтай» в блендере сделала жидкость. Мы с Аней пытались через шприц влить ей в рот эту кесю-месю, но это оказалось безуспешно.

Когда я пыталась уснуть, доченька пришла ко мне в ноги, куда не приходила уже три месяца. Развернувшись, я увидела, что она легла ко мне так, как обычно силком её заставляла спать со мной. Так она самовольно никогда ко мне не ложилась, но сейчас… да, это было то, о чём никак не хотелось мне думать. Действительно, моя любовь пришла прощаться. Понимала я уже тогда, что это последняя ночь с ней! Поэтому тоже решила:

– Мусенька, девочка моя. Ты солнце моё! Ты счастье моё! Ты даже не представляешь, как мне с тобой повезло. Я безумно тебе благодарна за то, что ты появилась в моей жизни и скрасила её. Любимая моя, нам пора прощаться. Дочь моя, сестра моя, самая лучшая подруга моя, роднуличка моя. Боже! Как же я была счастлива с тобой! Спасибо тебе за то, что ты была со мной все эти годы. Самая лучшая, самая красивая, самая любящая, самая любимая, родная моя. Я знаю, что тебе плохо, но чувствую, что ты слышишь каждое моё слово. Зайка моя, тигрица моя, королева, царица моя. Ты многому меня научила. Обещаю, что никогда тебя не забуду, буду постоянно вспоминать и думать о тебе. Буду всем рассказывать о том, какая у меня была замечательная кошка. А ещё обещаю, что никого после тебя не заведу. Запомни, ты навсегда останешься в моём сердце. Ведь ты подарила мне любовь, заботу, детство. Родная моя, но и ты меня тоже не забывай. Вспоминай обо мне там почаще, прошу тебя.

Всё это время я видела её родной, безразличный, смертельный, кошачий взгляд, но уверена точно, что она меня слышит и понимает. Сначала одна слеза прокатилась по моей физиономии, потом две, три и понеслось. Как можно осознавать то, что всю жизнь ты спал с любимым существом и этого больше не будет?! Больше не будет этой лёжки с мамой в обнимку, когда Муся приходит и ложится либо между нами, либо к маме на живот и начинает урчать, будто трактор. Но как же светло на душе мне было всегда после этой лёжки втроём! И этого неимоверного счастья с Кобылой Ивановной (так называл её папа) больше не будет.

На следующий день у неё отказали задние лапы, и она еле ходила на передних. И лежала плашмя, без сил, со взглядом полного безразличия, словно предчувствуя, что скоро навсегда оставит этот свет. Наверняка она уже ждала этого. Мы отвезли её в ту же клинику, куда возили с больными почками, ещё надеясь, что животное можно спасти. Ветеринар сказала:

– Сейчас измерим температуру и, если меньше тридцати пяти, то она умрёт сегодня или завтра.

Моему волнению не было предела, но…

– Тридцать три и восемь.

Мои и папины глаза полны слёз. Он предлагает мне её усыпить. Первые пять минут ему не удавалось меня уговорить, но… зачем мучить животное, если осталось несколько часов?

Ей колют первую дозу, а она лежит и смотрит на меня своими преданными, наивными глазами. А я? А я стою, нагнувшись к ней и держу её за лапу. Она открывает рот…

– Что с ней?

– Её тошнит. – отвечает врач.

Теперь, по-настоящему ощущая её мучения, и в то время, как ей колют вторую дозу, я вижу, как её чёрные зрачки увеличиваются:

– Пока, Муся.

– Пока, Мусь.

И папа уже попрощался.

Нет ничего хуже и больнее видеть, как твоё родное существо уходит от тебя навсегда. Лучше самой умереть, чем испытывать такое. Наверное, вот эти мысли частенько мелькали в голове у мамы с папой в роковые для нас времена.

Кошки не закрывают глаза во время усыпления. Их зрачки расширяются до такой степени, что их глаза становятся чёрными. Это жуткое и невыносимое зрелище.

Мусе вкололи третий укол, сердце ещё работало, но душа её была уже там. Доктор время от времени слушала нашу красавицу и спустя пять минут после третьего укола говорит:

– Всё.

Какое же ужасное это слово «Всё»! Ненавижу его теперь! Всё. Всё! Всё!!! Моей самой любимой, самой родной, самой замечательной Мусилии больше нет! Мир лишился самой лучшей кошки на свете.

Папа накрыл её с ног до головы синей простынкой с солнышками, убрал в багажник, и мы повезли хоронить за город. Он раскопал ямку, а я решила последний раз её обнять, пусть уже мёртвую, но свою. Держу её за подмышки и вижу перед собой бесчувственную, серую, неимоверно красивую кошку с чёрными глазами. Её шерсть стала такой же серо-дымчатой, в которой она молодая носилась по квартире. Тут я поняла, что это не она! Это не моя кошка! Моя родная кошка уже там, путешествует и смотрит на меня сверху, а это просто тело.

Если природа её сейчас забрала, а не через два или три года как мне хотелось бы, наверное, значит так надо.

И уверена я в том, что Мусилия меня очень любила не только как самого родного человека, но и как смысл жизни. И нет у меня никаких сомнений на счёт её благодарности за такую, надеюсь на самую лучшую кошачью жизнь.